Текст книги "Жить в присутствии Бога"

Печаль по Богу

Печаль по Богу приносит радость и утверждает человека в воле Божией», – наставляет нас авва Исаия. Предположим, я согрешил, как преподобная Мария Египетская, до сих пор я сорок семь лет жил в разврате, но в эту минуту я говорю: «Согрешил, Господи, я исправлюсь». Как я пойму, есть ли у меня печаль? Если я продолжаю думать о своем грехе, то моя мысль от демона. Если я думаю о покаянии, это означает, что я желаю воли Божией, и тут же у меня появляется радость в предвкушении воли Божией, тут же я помещаю себя среди тех, которые непорочны, чисты, среди тех, кто покаялся, вхожу в сонм святых.

Так что не путай сатанинскую, демонскую печаль с печалью по Богу. Печаль по Богу – это радость, потому что ты видишь пред собою Бога, ради Которого живет твое сердце, и, значит, в тебе царствует Господь Иисус Христос. Вот это – печаль истинная [1, 386].

Упреки, вызывающие у человека чувство одиночества и разочарования, все обличения совести по поводу нашей жизни и грехов в действительности от бесов, потому что печаль по Богу не подавляет человека, не бранит его, не бьет, не мечет в него громы и молнии, не низводит его в ад. Она дает ему утешение, дерзновение, мир, мужество, возвращает на правый путь. Она говорит ему: «Не бойся, снова иди» – вперед, начни с начала. Ее не интересует падение, она забывает о нем и побуждает душу снова устремляться ко Христу. Ведь она знает, что человек немощен и не может делать ничего другого, кроме как грешить, и потому укрепляет его.

Сатанинский дух печали вызывает в человеке тревогу, тоску, огорчение, подавленность и заставляет впадать в те же грехи. Демонская печаль – это результат и признак нераскаянности, ужасного эгоизма, проявление демона, скрывающегося в нас. Напротив, печаль по Богу приходит как роса, как дружеское участие, как улыбка, как отдохновение, дает нам силы, радость, подбадривает нас. Мы чувствуем себя так, будто ничего не сделали, будто только сейчас начинаем свою жизнь. И потому авва говорит: «Смотри не поддавайся печали». Предавайся только духовной печали по Богу, а это – торжество сердца, радующегося покаянию и Божественной жизни [1, 387–388].

☾

Чтение Священного Писания и святых отцов

О чтении святитель Афанасий Великий говорит: «Когда восходит солнце, пусть оно застает тебя с книгой в руках»[5]5
  Ἀθανάσιος ὁ Μέγας. Περὶ παρθενίας 12. PG 28, 265A.


[Закрыть]. Одни отцы наставляют читать ночью, а другие говорят, что с книгой в руках тебя должен застигать заход солнца. Таким образом, святые отцы охватывают все времена суток, для того чтобы показать, что для чтения подходит любое время, в особенности ночь. Поучение в слове Божием – это Божие Домостроительство, выражение Его долготерпения к человеку, очки, которые нам надевает Бог из-за близорукости нашего сердца [1, 46].

Бог «истощается», раскрываясь внутри текста, в строках, буквах и смыслах, в духе священного писателя, который оставил себя, свой закон, мысль, дыхание, присутствие в своих сочинениях. Можно сказать, что он оставил как бы некий запас Самого Святого Духа и таким образом я, читая книгу, сокрытой в ней благодатью писателя и действием Святого Духа приближаюсь к Богу и всему Божественному.

Чтение – это некое долготерпение Божие, которое вводит нас в область таинств, сокровенного общения с Богом. Какая бы причина ни заставляла меня пренебречь чтением, она необоснованна, и мое уклонение от чтения – это падение в моей духовной жизни.

Так что пусть время для чтения будет отведено и днем, и в особенности ночью. Конечно, преобладать должна молитва, но сейчас, пока мы еще новоначальные, пусть наше время будет поделено на молитву и чтение, при помощи которого можно легко обрести Бога.

Чтение – это в первую очередь искание Бога. Однако когда мы читаем что-то мирское, тогда мы делаем прямо противоположное: наполняем себя помыслами, сомнениями, тем, что относится к миру, и делаем свою жизнь несчастной [1, 47].

Потрудись узнать, что Бог говорит через Свои книги, через Свою историю. Узнай, чему Он учил, как поступал. Научись видеть и объяснять следы Бога в истории, Его уроки, наставления, свидетельства, потому что слово Божие – это воистину свидетельство Его присутствия. Научи свой язык говорить то, что говорит Священное Писание, слово Божие [1, 373].

Наше толкование Священного Писания по большей части – это отголосок наших внутренних запросов и воззрений. Своим толкованием мы оправдываем свою жизнь. Что меня занимает? Какое у меня мнение? На каких философских и богословских позициях я стою? Какие взгляды я всякий раз отстаиваю? Чего я ищу? Как поступаю? Всему этому я могу отыскать превосходные подтверждения, толкуя Священное Писание, что, собственно, и делали раскольники и еретики. На что они опирались? На каноны и Писание.

Таким образом, всякий воспринимает как озарение от Бога то, что оправдывает его жизнь, его позицию. Будьте уверены, что самые нелепые, противоречивые и необъяснимые вещи можно обосновать Священным Писанием.

Тебе хочется поститься, и ты меня спрашиваешь: «Отче, можно я буду усиленно поститься?» «Давай», – отвечаю я. Но потом все выходят на общее послушание, ты утомляешься, выбиваешься из сил и, приходя в церковь, ты сидишь, потому что устал. Тогда я говорю тебе: «Пост для тебя кончен». «Хорошо, – отвечаешь ты, – но разве вы, отче, не читали, что говорит Священное Писание? Христос постился сорок дней, постился апостол Петр и все апостолы. С постниками говорил Бог».

То, что ты говоришь, – выдумка. Не в этом смысл Священного Писания. Писание призывает нас смиряться и быть готовыми послужить. А ты извращаешь смысл Священного Писания. Человек, который при помощи Писания защищает свое знание, мнение, волю, самого себя, не ведает Божией славы и богатства [1, 193–194].

Если в разговоре зайдет речь о каком-то месте Священного Писания и возникнут вопросы относительно его смысла, то не думай, что истолковать это место нужно непременно тебе, поскольку ты этим покажешь, что ты все знаешь и ставишь себя выше других. Лучшее толкование Священного Писания – это смирение. Когда другие не знают толкования, или не помнят, или не понимают, то не показывай, что ты знаешь его, потому что другие тогда почувствуют себя ниже тебя. Промолчи. Поставь себя на последнее место и не говори сразу то, что тебе пришло в голову с мыслью, что этим ты успокоишь своих братьев. Спроси их: «Может быть, здесь такой смысл? Или такой?» И во время вашего разговора найдется правильный ответ, так что брат обрадуется и не будет огорчен тем, что обнаружилось его незнание.

Доказательство того, что ты знаешь истинный смысл Писания, – это твое умение смиряться и ставить себя ниже брата. И еще вот на что обрати внимание: кто разговаривает, тот показывает, что у него нет памятования о Страшном суде, и когда он предстанет перед Господним Престолом, то не сможет дать ответ [1, 160–161].

Кто читает Священное Писание и хорошо его знает, тот, когда его спрашивают, отвечает: «Я не знаю, потому что я грешный человек». Но такой и есть богоносец и умеет истинно читать Священное Писание [1, 194].

«Любовь к пытливому исследованию Писания порождает вражду и раздоры, а плач о грехах приносит мир», – сказал авва Исаия.

Под пытливым исследованием Писания понимается такое, при котором человек читает и изучает Писание научным способом, с целью разрешить свои проблемы или недоумения. Вообще чтение Священного Писания не запрещается, потому что чтение – это одно из трех деланий монаха. Однако цель чтения должна быть другой. Эта цель – осознание своего греха, изгнания, в котором мы оказались. Ведь Священное Писание и говорит о нашем изгнании и возвращении в лоно Божие, в лоно Церкви.

Когда я читаю Писание с желанием исследовать его, рассматриваю его сквозь призму познания и изучения, то по существу я занимаюсь не чтением. Нужно читать все главы подряд, а не выборочно по своему усмотрению, читать и идти вперед, без стремления изучить, исследовать, сделать открытие. Нужно довольствоваться тем, что дает мне Бог.

Если же мне нравится пытливо исследовать Писание, то это, по словам аввы, порождает вражду и раздоры. Почему? Потому что рассудочное чтение Писания, чтение из любознательности не обращает нас к собственному греху, но подвигает к выяснению смысла трудных мест Священного Писания, что приводит в действие наш мыслительный и познавательный потенциал без всякого духовного результата.

Обычное знание ничего нам не прибавляет, напротив, оно развивает доверие собственным чувствам и самодовольство. У меня формируется мнение, которое я стремлюсь доказать и внушить другим. Это страшно. Это немедленно сталкивает меня с мнением и волей ближнего, заставляет спорить с братьями и считать их своими врагами. Я не могу предстать пред Богом, если у меня есть личное мнение обо всем и собственное видение всего, – во мне нет места для того, чтобы наполниться Богом. Точно так же я не могу предстоять и перед братьями, потому что буду с ними спорить, настаивая на своем.

Таким образом, изучение Священного Писания может оказаться для человека пагубой. Читать Писание правильно – это значит читать его с простотой, предоставляя Богу сказать нам то, что Он Сам хочет. Одно дело – читать Священное Писание для того, чтобы изучить его, а другое – читать, чтобы приобрести то знание, которое подаст тебе сама книга, то есть Дух Божий. Такое знание – жизнь Божия, откровение, Домостроительство Божие, способ, с помощью которого Бог приклоняется, снисходит к нам.

Напротив, плач о грехах приносит мир. Правильно ли мы читаем Писание, можно понять из того, в какой мере чтение приводит нас к плачу. Конечно, я могу читать Писание и тогда, когда у меня нет слез и чувства собственного греха, с той, однако, надеждой, что чтение Писания, благодать Божия постепенно сокрушат жестокость моего сердца [1, 181–184].

Читай Священное Писание, но не пренебрегай своими грехами, не оставляй плач о них ради пытливого чтения: Писание не должно становиться предметом исследования и любопытства, потому что тогда оно перестает быть словом Божиим, ты смотришь на него уже как на что-то человеческое. Критерий того, что ты читаешь Священное Писание по Богу, таков: чтение его дарует тебе мир и единение с Богом и людьми и при его помощи ты осознаешь свою никчемность, степень своего недостоинства и неготовности предстоять Богу [1, 184].

«Кто прежде, чем приобрел себя самого, всем сердцем устремляется к выяснению, почему Писание сказало так или так, тот имеет сердце пытливое и пленение крайнее», – поучает авва Исаия. Если человек обращается к Писанию, чтобы выяснить то, что́ оно говорит о каком-то предмете, и делает это «прежде, чем приобрел себя самого», то у него пытливое сердце и сам он в плену.

О том, что Священное Писание – это книга, которая разрешает все проблемы: духовные, экономические, семейные, общественные, богословские, говорят многие. Действительно, эти люди, может быть, и разрешат все свои проблемы, но при этом потеряют Бога, потому что Бог пребывает не среди попечений. Его мы находим тогда, когда преклоняем голову и внутренне взываем: «Боже мой, Ты един свят, как же дерзаю я, недостойный, предстоять пред Тобой!» Поэтому авва и говорит: «Прежде чем приобретет себя самого». Эти слова означают, что я могу сделать своим достоянием все Писание, приобрести все знания, как мог бы сделать своим приобретением весь мир, но не стяжать при этом самого себя.

Что означает «прежде, чем приобрел себя самого»? Подобно тому, как я держу карандаш и играю им, делаю с ним все что хочу, так я должен делать все что хочу и с самим собой, полностью владея собой. Приведу вам пример. Могу я так управлять самим собой, чтобы у меня не было помыслов, не было искушений, чтобы я не гневался? Могу я сказать: я помолюсь, засну, проснусь – и действительно это сделать? Могу я быть господином самому себе? Я кладу свои часы перед собой, потом позади себя, делаю с ними все что хочу. А самого себя могу я заставить делать все что хочу? Если не могу, это значит, что я еще не приобрел себя.

Мы знаем, что главный признак нашего посвящения себя Богу Он видит в том, что мы отдаем Ему самих себя, становимся Его рабами. Мы должны отречься даже от своей души и принести ее Богу, как говорит нам Евангелие. Но для того, чтобы что-то отдать, надо этим владеть. Я не могу сказать, что отрекся от самого себя и отдал себя Богу, если я собой не обладаю. Нельзя подарить чужое поле. Нельзя совершать поминовение с чужим коливом, можно только со своим. Нужно полностью владеть самим собой. Прежде чем я этого достигну, мне нельзя считать себя знатоком Писания и говорить, что оно сказало так или так [1, 184–186].

☾

Память смертная

Авва Исаия побуждает нас всякий день иметь перед глазами смерть: «Каждый день имейте перед очами смерть и размышляйте о том, как вы выйдете из тела». Наверное, легко было бы сделать себе гроб и размышлять о том, что мы умрем, как делали и делают многие подвижники, среди которых и блаженной памяти отец Тихон[6]6
  Отец Тихон (1884–1968) был родом из России. С малых лет он полюбил подвижническую жизнь. В возрасте примерно двадцати четырех лет он пришел на Святую Гору и жил там в суровом подвиге до самой кончины. Он особенно любил честной Крест, перед которым проливал обильные слезы обо всем мире.


[Закрыть], старец отца Паисия.

Но это все вынужденная память о смерти, она не может быть сильной, тогда как слова аввы Исаии подразумевают, что человек изменяется, имея перед своими глазами смерть. Псалмопевец говорит: Всегда я видел Господа пред собою (Пс. 15, 8 (в переводе П. Юнгерова)), а здесь говорится, что нужно иметь перед своими очами Господа, заботясь о смерти, потому что смерть – это открытие врат. Как в чине освящения храма епископ говорит: Возьмите врата, князи ваша, и возьмитеся врата вечная – и открывает дверь, точно так же и смерть открывает врата, то есть вход перед нами в истинную жизнь, в храм Господень. Если мы не так ощущаем смерть, то по крайней мере будем о ней размышлять, пусть она занимает наш ум, и мы будем при этом радоваться.

Но подумайте, часто ли нас интересовало то, как мы умрем, как выйдем из тела? Вопрос этот имеет духовный смысл, который дает необходимое занятие уму и наполняет собой сердце. Можно было бы сказать, что постоянно иметь перед собой час смертный – это значит думать о том, как мы тогда будем трепетать, ужасаться, содрогаться, как будем принимать лекарства, чтобы продлить жизнь хоть на пять минут. Конечно, размышлять об этом полезно, и подвижник всегда это делает. Все святые влагают в наше сердце такие помыслы, но авва Исаия говорит здесь, собственно, не об этом. Его мысль – ка́к в конечном счете вы встретите смерть.

Так, если мы в монастыре ждем какого-то важного человека, то мы продумываем, как его примем, какие купим ему подарки, подготавливаем к его приходу церковь; точно так же и слова «как вы выйдете из тела» означают «как мы встретим Бога», то есть как предстанем пред Ним нагие. Видите, это выражение аввы дышит реализмом, это делание, несущее жизнь, предстояние пред Богом прежде всякого предстояния [1, 61–64].

Когда ты видишь, как кто-то рядом с тобой находится в агонии, мучается, ты знаешь, что он умрет. Так и тебе нужно знать, что ты умрешь непременно. Все отцы тысячами разных способов подчеркивают, что тот, кто не думает о грядущей смерти, обманывает себя, потому что пренебрегает истинным рождением, которое его ожидает. Он похож на младенца в утробе, который не думает о том, что ему нужно родиться, или думает, что он вообще никогда не родится. Размышление о смерти – это рост и завершение развития «эмбриона». Не думать о смерти – это все равно что отказываться выйти из утробы и войти в страну света, Царство Божие [1, 251].

Человек, живущий бесцельно, тратящий свое время в пустых разговорах и спорах, теряет сегодняшний день, а значит, теряет и вечность, потому что будущее человека зависит от сегодняшнего дня.

Если сегодня я погружен в свои проблемы и переживания, или наблюдаю за тем, что делает мой ближний, или увлечен знаниями и интересами, чуждыми Богу, то таким будет и мой завтрашний день, от этого зависит и мое будущее в вечности. Если я мертв душой сегодня, мертвым окажусь и в вечности.

Человек, интересующийся и занимающийся всем подряд, находит наслаждение в этом разнообразии. Он и всю жизнь будет увлекаться то тем, то другим, но только не Богом. Если сегодня мы любим комфортную жизнь, любим отстаивать свои права, любим свою эгоистическую привязанность к тому или иному человеку, то и всю вечность мы будем любить то же самое. Мы никогда не сможем всем сердцем полюбить Бога. Поэтому апостол и наставляет нас: измените свою жизнь, переродитесь духовно, доколе можно говорить «ныне» (Евр. 3, 13), пока не наступил вечер и не зашло солнце [3, 243–244].

Почему вы спрашиваете меня, куда пойдет подвижник, когда умрет? Я не знаю этого, потому что не обладаю глубиной Божественного ведения. Только Бог знает это. Но разве вы не понимаете, что Царствие Небесное, рай, вечность, жизнь во Христе – это не то, что наступит в будущем, но то, что у тебя уже или есть, или нет? Иначе говоря, ты или находишься в жизни и Царствии, или нет, потому что Царствие – это истребление всякого греха. Ты в Царствии Небесном с того момента, как в тебе истреблен всякий грех. Следовательно, если в твоих членах еще действует грех, значит, ты не на небе, но во мраке, в ночной тьме и не знаешь, куда идешь [1, 494].

Человек не верит, что умрет. Почему? Потому что он не живет иной жизнью. Тот, кто живет иной жизнью, желает смерти. А ненавидит смерть и хочет задержать ее приход тот, кто ведет жизнь греховную. Даже издавая предсмертные хрипы, такой человек не верит, что умрет, и потому покаяние перед смертью для него становится невозможным [2, 173].

«Сколько еще мне осталось жить в этом мире?» – произноси эти слова и размышляй над ними, даже если ты не веришь в скорое приближение смерти. Если ты будешь думать, что, возможно, сегодня или завтра умрешь, то не согрешишь [2, 165–166].

☾

Добродетель рассуждения

Человек, не имеющий рассуждения, всегда ввергает себя в искушения, в которых ни Бог, ни сам он не может себе помочь. Нерассудительность ведет человека к разочарованию и усталости. Например, я беру на себя пред Богом подвиг больший, чем от меня требуется, чтобы заслужить бо́льшую мзду, или же подвиг меньший, чем требуется, из страха, как бы мне не утомиться. Одного этого достаточно для того, чтобы далеко отбросить меня от Бога, потому что потом я столкнусь со страшной действительностью, которую мой эгоизм не давал мне принять.

Человек должен делать то, что говорит ему Бог, а не то, что решает делать он сам. Рассуждение требуется всякую минуту: различение духов (1 Кор. 12, 10), людей, различение результатов, к которым приведет тот или иной путь. Например, я доверительно отношусь к кому-то на протяжении трех лет, потому что считаю его святым человеком. На третий год я убеждаюсь, что он совершенная противоположность тому, что я о нем думал. Несмотря на это, я продолжаю ему доверять. Куда он меня заведет? Он слеп перед Богом, слеп и я, значит, мы оба упадем в яму. Здесь необходимо рассуждение, то есть я должен, сохраняя спокойствие, остановиться, не принимать никакого решения, потому что, когда я сужу другого, нет уверенности в правильности суда. Нужно изложить свою проблему другому человеку, достойному всякого доверия, или же двум, смотря по ситуации, и пусть они мне скажут, что делать. Иначе я или впаду в отчаяние, или же моя любовь к тому, кого я считал святым, и мои отношения с ним подтолкнут меня к другому безрассудному поступку, заставят меня продолжать с ним общаться.

Однако лучшим залогом правильности суждения и рассуждения является послушание, которое отводит от нас обоюдоострый меч лукавого демона, то есть наше «я». Ум, не имеющий рассуждения, повергает нас или в одержимость, или в болезненное самолюбие [1, 208–209].

Другая добродетель – это предвидение всего заблаговременно: мы не должны действовать прежде, чем мысленно увидим результат, потому что мы, люди, обычно делаем всё либо по увлечению, либо из-за пленившего нас помысла. Как часто бывает, что мы решаем что-то купить, а потом выбрасываем купленную вещь! Такое поведение показывает, что у нас нет рассуждения. Как это грустно! Во всем мы должны предвидеть результат, потому что по плодам, говорит Господь, познаётся человек, а не по его поступкам. Может так случиться, что я вступлю в бой, отдам свою кровь и саму жизнь за Христа, а результата никакого не будет. Потому что Бог скажет мне: «Где твой плод? Что ты сделал?» Итак, необходимо рассуждение [1, 214].

Обо всем, даже о движениях, которые мы готовимся сделать, о письме, которое собираемся написать, мы должны подумать: что выйдет из того, что я сейчас предприму? Человек должен быть, так сказать, страстным только в своей любви к Богу, но в высшей степени бесстрастным и бездейственным по отношению к чему угодно другому. Для того чтобы начали действовать его ум, сердце, помысел, должно быть какое-то основание, – и результаты их действия нужно предвидеть. Не будем действовать бесплодно. Бесплодная смоковница – просто бездушное создание – была проклята Богом, тем более будем прокляты мы, имеющие ведение, ум и Бога, Который может нас сохранить [1, 216].

Рассудительное сердце означает сердце терпеливое, мирное, спокойное, мужественное, разумное. Невозможно сражаться с помыслами лицом к лицу, потому что они тебя изранят. Пошевелиться не успеешь, как тебя пронзит стрела. Поэтому пусть у тебя будет змеиная мудрость. Стой твердо, мужественно, не унывай, и буря минует, помысел уйдет. А если ты захочешь дать отпор своим помыслам и превозмочь их, то потеряешь силы под их тяжестью и упадешь.

Попытайся, например, победить помыслы блуда, гордости, непослушания, неверия. Ты ничего не сможешь сделать. Все тебе покажется черным и мрачным, и в конце концов ты согнешься под их тяжестью, упадешь, как будто на тебя взвалили непосильную ношу. И поэтому сохраняй мирный дух и ничего не бойся [1, 388–389].

Рассуждение, эту знаменитую добродетель, отцы Церкви относят к самой верхней ступени лествицы добродетелей. Но приобрести его невозможно, если не будешь его взращивать, развивать. Нужно посеять его в своем сердце, потому что это духовная добродетель, а не психологическое самоуглубление или опыт, приобретаемый в результате общения. Конечно, все может сыграть свою роль, но в действительности рассуждение – это проникновение в нас Божественной благодати, и потому невозможно его приобрести, если не посеешь семени Духа. Для того чтобы появились плоды рассуждения, необходимо Божественное семя.

Как же развивается рассуждение? Прежде всего, через безмолвие. Действительно, те, кто живут в беспокойстве, спешке, среди забот, часто перемещаются с места на место, имеют множество интересов или находятся в постоянной суете, как правило, делают одну ошибку за другой, естественно при этом никогда не понимая или не признавая, что ошиблись. Они всегда приписывают свои ошибки другим, потому что поводы принимают за причины. Но одно дело – причина, и другое – повод. Под словом «безмолвие» подразумевается тишина в твоем сердце, уме, во всем твоем существе, а также и в твоем окружении, на работе: некое спокойное, тихое, умиротворенное состояние. У тебя спокойная улыбка, спокойный голос, спокойный помысел, спокойная молитва. И Божественная ревность никогда не уничтожает истинного спокойствия, которое является основанием, началом очищения. Значит, если такого безмолвия нет, то как мы сможем достигнуть хорошего результата? [1, 417–418].

☾