Текст книги "Дьявол за правым плечом"

Глава 8

Конечно, Артем обиделся. Маша совершенно невразумительно объяснила ему, почему не может с ним встретиться, – пробормотала что-то насчет того, что ей срочно нужно подготовить проект, но Тема, разумеется, не поверил. В «Дягилеве» Саша познакомила ее с забавной компанией – все были такие легкие, веселые, шикарные… Правда, спустя полчаса Маша заскучала: все они обсуждали, куда ездили на майские – сервис отличный, сервис так себе, звезд было не очень много, Брюс не приехал – у него промо-тур с этим дурацким енотом, Клуни был, но никуда не выходил из своей виллы, и вообще он зануда… Это было все равно что попасть в кружок ученых, занятых ядерной энергией, – если бы они обсуждали расщепление ядра и прочие увлекательные подробности, способные погрузить в глубокий транс любого, кто с ужасом вспоминает контрольные по физике. Маша посмотрела на Сашу, которая сообщила, что летом собирается в кругосветное путешествие – билеты стоят всего ничего, пару тысяч, и Маша вдруг сообразила, что Саша – такая же, как она, обычная девушка, и, возможно, все эти люди вовсе не миллионеры, не жены миллионеров, не любовницы миллионеров или дети миллионеров – и они просто умеют жить, и для них кругосветное путешествие – не заоблачная мечта, а реальность, потому что они открыты ярким впечатлениям и новым ощущениям. А она, Маша, немного им всем завидует. И ничего, что в туалете одна девушка жаловалась другой: мол, ее мужик, сволочь, никак не может поменять ее «БМВ» на «Феррари» – она всю жизнь мечтала о «Феррари», а этот жмот… А вторая говорила, что если мужик – жадный, то она с ним рядом и …ть не сядет, потому что красивая женщина должна жить красиво.

Маша вспомнила одного приятеля, который приглашал ее в гости и угощал макаронами с кетчупом – при том, что у него в холодильнике лежала соленая семга, икра, осетрина холодного копчения, блинчики, мидии в соусе, бельгийский шоколад, стояла бутылка хорошего вина и блюдо с фруктами. Вот он жадный, да он и мороженое не мог девушке купить.

И ничего, что один молодой человек прозрачно намекал, что не против заняться сексом с Сашей и Машей – ну, люди разные, не все же должны быть воспитанными…

В любом случае они были красивыми, удачливыми и много работали (ну, кроме девушек из туалета) – их было за что уважать, и с ними было весело. Артем со своими р’н’б-друзьями – это, конечно, мило, но как-то слишком по-детски, все эти девочки в блестках, мальчики с папиными кредитками… Ей это не подходит.

– Меня зовут Виктор, – сообщил мужчина лет тридцати пяти.

Светло-русый, глаза голубые, телосложение спортивное. Милый.

– Ну да, я поняла, когда нас Саша знакомила, – сказала Маша.

– Я на всякий случай – если вы забыли, – улыбнулся тот.

Маша тоже улыбнулась – вполне любезно, но сдержанно. Этот Виктор был приятный. Но он походил на человека, который привык добиваться того, чего хочет, и вполне осознает, что всегда добивается того, чего хочет, и даже гордится этим. Такой напористый плейбой. Подобных мужчин Маша побаивалась – с ними возникало ощущение, что тебе каждый день, каждую минуту приходится держать удар, – не жизнь, а засада. Но если представить, что она не собирается провести с ним остаток жизни, а всего лишь поболтать, пока не кончится коктейль, то можно, наверное, расслабиться…

– Ты очень красивая, – сказал Виктор.

Ну вот! И что теперь? Ах, спасибо, что вы, что вы… У меня есть парень. Вы тоже очень милый… Мы, кажется, не перешли на «ты»…

– Ну… – задумалась Маша.

– И у тебя потрясающие глаза, – добавил он.

– Я сейчас закричу, – предупредила Маша.

– Я сказал правду, – тот пожал плечами.

– Лучше уж ложь во спасение.

– Почему?

– Потому что я не люблю шампанское и не ем шоколад, – фыркнула Маша. – И уж точно никогда не заедаю шампанское шоколадом.

– Отлично. Я хотел пригласить тебя в китайский ресторан.

– Виктор, извините, но, во-первых, мне стоит больших душевных усилий делать вид, что меня не беспокоит то, что вы без спроса обращаетесь ко мне на «ты», а во-вторых, у меня есть парень, и меня не интересуют приглашения в ресторан.

– А ваш парень не приглашает вас в рестораны? – «ваш» и «вас» Виктор произнес с ударением.

– Приглашения от других мужчин.

– Позвоните мне, – Виктор протянул визитку. – Я буду рад. Кстати, может, перейдем на «ты»?

– Может, – вздохнула Маша.

– А чем ты заедаешь шампанское?

– Я ем водку с икрой и блинами, – прищурилась Маша.

– Ну ладно, я поехал – у меня завтра дела с утра, а ты позвони, если надумаешь, – попрощался он. – Я знаю очень хороший китайский ресторан.

И тут он нагнулся и прикоснулся губами к ее щеке. Ой… У нее есть Тема! Хотя… Они три раза встречались… А этот Виктор… Ведь даже нельзя сказать, что он ей нравился. Но в нем было что-то очень… ну… сексуальное. Такой уверенный в себе, настоящий мужчина, не какой-нибудь робкий мальчик. У него на лбу написано: «Я знаю, что с тобой делать, детка, и тебе это понравится».

Маша только собралась исключить всяческие мысли о Викторе, как тот вернулся.

– Если ты передумала, я еще не уехал, – сказал он.

Она что, думает вслух? Маша пересеклась взглядом с Сашей, сделала большие глаза, но та ей лишь подмигнула и прижалась к загорелому мускулистому мужчине – сказочному красавцу, и Маше почудилось, что это и есть ее жизнь – уверенные в себе мужчины, волнующие приключения…

«Живем один раз», – подумала Маша и, подхватив сумку, пошла вслед за Виктором. По дороге ей помахала Саша, которая вроде ничуть ее не осуждала – наоборот, радовалась.

Уф… Как Маша устала от замечаний и всяких дурацкий приставаний!

– Ты хочешь детей?

– Ну, конечно, мне, в принципе, нравятся дети – лет десяти, но я не готова…

– Смотри, а то время бежит…

– Ну, в крайнем случае, я усыновлю китайца лет восемнадцати…

– Это не шутки! Сколько можно прыгать из постели в постель! Заведи себе парня! Ты просто не понимаешь, что значит быть счастливой с одним человеком…

– Ну почему же, я понимаю, просто не получается, к тому же мне весело…

– Пора взрослеть, девочка! Надо думать не только о себе!

– Почему?

– Потому!

Всегда находился тот, кому не нравилась ее прическа, ее образ жизни, ее новые туфли – за четыреста долларов, не нравилось то, что ей наплевать на замужество, не нравилось, что у нее «Мак», а не «Тошиба»… Почему она не может жить так, как хочется? И чтобы ее никто не осуждал? Почему мы живем под таким давлением, почему люди позволяют себе быть такими бестактными?

В машине Виктор несколько раз случайно касался ее – когда искал диски, когда уронил зажигалку, когда показал ей, как открыть окно… У Маши кружилась голова и горел низ живота – она чувствовала, что безумно хочет его, – настолько, что готова заняться сексом прямо в машине. Что важно? Иметь отношения, в которых ты не уверена, или не иметь таких отношений, но быть уверенной в себе?

Он был взрослым, страстным и немного диким – просто как в кино скинул все с туалетного столика в коридоре, усадил ее туда, снял майку и прижался к ней. Он был идеальным! Даже лучшие мужчины ничего не понимают в том, как обращаться с женской грудью, – одни трогают ее так, словно ощупывают на предмет рака молочной железы, другие крутят, вертят и порываются прикусить сосок, третьи гладят где-то сверху… Виктор же делал все так, что Маша кусала губы от удовольствия, – он чувствовал ее, понимал, чего она хочет…

Маша ощущала себя настоящей – она не видела себя со стороны, вся была в процессе, и еще ей казалось, что она прекрасна, если мужчина может так ее хотеть…

В ванной Маша думала об Артеме и не могла понять, что чувствует. Она намыливала голову и чуть не задохнулась от ужаса: «Черт! Черт! Черт! Что же я наделала?!»… Вчера была любовь, вчера был «лучший секс в ее жизни», а сегодня выясняется, что никакого такого «лучшего в мире секса» не существует, а любить она то ли не способна, то ли готова любить всех подряд….

И вообще, все эти стильные девочки вроде Саши – себе на уме, и работать успевают, и тусоваться, и на следующее утро выглядят, как после отпуска в Виши, и кругов под глазами у них не бывает – они же опасные, стремные, Маша их недолюбливает! Как же так?

Но, возможно, это психология неудачницы – клуши, которая жить боится, которая уверенность в себе принимает за самовлюбленность, и только и умеет, что исподтишка злорадствовать? Может такое быть?

Признав, что может, Маша смыла с головы бальзам, вспомнила Тему, который отчего-то не вызвал в ее душе бурного отклика, перевела дух и решила пока ни на ком не зацикливаться. Они же с Темой не помолвлены, к тому же он сам придумал всю эту историю с «серьезными» отношениями – она ведь с самого начала просто хотела с ним переспать.

Когда она вышла из ванной, Виктор лежал на кровати – все еще голый, сексуальный и красивый.

– Ну что, женщина, которая не любит шампанского, может, закажем суши? Или поедем в ресторан?

– Слушай, я спать хочу, – призналась Маша, которая уже думала о завтрашнем дне, о встречах с клиентами, о распределении бюджета и сеансе массажа в сочетании со спа-процедурами.

– О’кей, – согласился Виктор, оделся и, поцеловав Машу на прощание, ушел.

«Как легко», – подумала Маша, которая решила, что если бы они пытались влюбиться друг в друга, то все было бы намного сложнее. В конце концов, Виктор ей нравится – теперь уж точно, он не напрягает, и она от него ничего не хочет – только секс, ну и, может, немного общения. Зачем ей сейчас такая обуза, как возлюбленный, который будет чего-то требовать, капризничать, качать права, настаивать?.. Конечно, в серьезных отношениях есть и хорошее, но, возможно, сейчас она к этому не готова. Потом. Когда все будет ясно с карьерой.

На следующий день позвонила Дуня.

– Ну как твой бурный роман? – спросила она.

– Который из них? – усмехнулась Маша.

– Ого! Чувствую, надо срочно встречаться, – возбудилась Дуня.

– В восемь?

– В девять. Давай встретимся в Художественном проезде и найдем там какое-нибудь кафе?

– Давай лучше посидим в «Бульваре».

– Ты имеешь в виду ресторан?

– Ага.

– Ну… Там не очень дорого?

– Нормально.

– Тогда ладно. Пока?

– Пока.

Ровно в девять Дуня влетела в ресторан, нашла Машин столик, уставилась на нее и выпалила:

– Девушка, простите, столик заказан на мою подругу, так что если не трудно – пересядьте, пожалуйста!

Маша расхохоталась.

– Ну ты даешь! – воскликнула Дуня, оглядывая ее с головы до ног. – Просто звезда американской поп-рок-глэм-панк-сцены! Скажите… – Она плюхнулась на стул, схватила приборы, завернутые в салфетку, и поднесла к лицу подруги – наподобие микрофона. – Что повлияло на ваш новый имидж?

– Новая работа, новая зарплата, новый парень – два парня…

– На этом месте попрошу поподробнее! – Дуня положила приборы на место, облокотилась о стол и наклонилась вперед.

Маша рассказала.

– Та-ак… – протянула Дуня. – Значит, любовь до гроба отменяется?

– Дуньк, я вообще подумала и решила: а на фиг мне эта любовь? Ну, прямо сейчас… У меня отличная работа, офигенная зарплата…

– Которую ты пока ни разу не получила, – перебила ее Дуня.

– У меня квартира в центре… – Маша подмигнула подруге, имея в виду, что не видит никаких препятствий к получению денег. – Может, я пока не готова?

– К чуйствам? – уточнила Дуня.

– Дунь, подожди, давай иронию на потом отложим, – попросила Маша. – Понимаешь, у меня вдруг как гора с плеч упала! Мы, девочки, ведь живем в каком-то пещерном страхе – а вдруг он не позвонит, а вдруг ему понравится другая, а вдруг он мне ребенка сделает и оставит, босую и беременную, с малолетними детьми… А вдруг никто замуж не возьмет? А я не хочу ничего делать из страха, я хочу все делать по любви…

– По любви к себе? – вставила Дуня.

Маша с подозрением взглянула на подругу, но, убедившись, что та не ехидничает, продолжала:

– Хотя бы к себе! Я хочу заниматься чем-то потому, что мне это в кайф! И я чувствую – сейчас у меня есть такая возможность!

– Не подумай, что я тебя осуждаю, но ведь встречаться с одним мужчиной тоже можно потому, что это в кайф, – заметила Дуня.

– Ну, значит, мне Артем не в кайф! Значит, он не мой единственный.

– Ну и черт с ним! – подытожила Дуня.

– Ура! – поддержала ее Маша и подняла стакан с клубничной «Маргаритой».

Зоя, которая сидела за несколько столиков от подруг, быстро расплатилась, вышла из ресторана, перешла дорогу и встала рядом со своим розовым «БМВ».

– Тин, это Зоя, – сухо проговорила она в трубку. – Надо встретиться. Сегодня! Предлагаю решить это между нами, если, конечно, ты не горишь желанием встретиться с боссами. Хорошо. Я скоро буду. Да, я знаю, где это.

Она села в машину, побарабанила пальцами по рулю, включила поворотник и сорвалась с места, напугав водителя внедорожника «Ниссан», который еще долго бибикал и ругался ей вслед. Покружив в районе Петровки, Зоя оставила машину около старинного административного здания, прошла во двор и постучала в неприметную, обитую железом дверь, походившую на дверь заурядной дворницкой. Минут через пять та распахнулась, явив заспанную толстую тетку с недовольным лицом. Тетка неприветливо разглядывала Зою, пока она не сказала:

– Я к Тине, вас предупреждали!

С большой неохотой тетка пропустила посетительницу, бормоча под нос какие-то ругательства, захлопнула дверь и вернулась к себе за шторку. Зоя принюхалась – из-за шторки, отделявшей вахтершу, попахивало чем-то подозрительным – свежим мясом, что ли… Зоя поежилась и начала спускаться по лестнице, которую смело можно было менять на эскалатор – таким длинным и неудобным был спуск. Крутые деревянные ступени, сырые каменные стены, редкие свечи в покрытых патиной бронзовых канделябрах – все это было немного жутковатым, особенно если учесть странное урчание, похожее на рычание, доносившееся непонятно откуда.

Очутившись внизу, на небольшой площадке перед тяжелыми дубовыми дверьми, Зоя вдохнула, выдохнула и потянула на себя левую створку. Когда она переступила порог, у Зои подкосились колени – стоило войти в комнату, как музыка обрушилась на нее, словно ливень.

В просторном, но не очень большом зале, который как был подвалом – пусть со сводчатыми потолками, – так им и остался (на стенах, кажется, даже виднелась плесень), все дрожало от готического рока. За длинными столами на стульях, очень похожих на электрические – внешне, по крайней мере, сидели отвратительные, с точки зрения Зои, типы: мужеподобные девушки в сетчатых майках, ремнях с шипами, в джинсах на уровне паха – руки у них до плеч были в татуировках и браслетах; девушки в таких коротких черных платьях, что виднелись трусы; девушки в кожаных платьях без рукавов – с неприличными декольте; девушки в прозрачных нарядах и кожаном белье… Молодые люди с черными, как вороново крыло, ирокезами; молодые люди с черной губной помадой и черными тенями; молодые люди в кожаных шортах и с проколотыми сосками; молодые люди в черных костюмах, черных рубашках и черных же галстуках – у которых на руках было больше бриллиантов, чем в Алмазном фонде…

– Что, не похоже на «Третьяков Спа»? – послышался сзади женский голос.

Зоя вздрогнула и обернулась.

Тина была в строгом черном костюме – правда, с ошеломительным вырезом на груди. По сравнению с остальными выглядела она довольно скромно. Правда, кожа у нее была какая-то бледная, а глаза стали совершенно черными – будто пустыми.

– Мы можем уединиться? – поинтересовалась Зоя.

Тина пожала плечами и стала бесцеремонно протискиваться сквозь толпу – а Зоя вслед за ней. Они прошли за барную стойку, где ни на одной бутылке не было этикетки, Тина толкнула стеллаж с напитками – за ним открылся проход, за которым обнаружилась еще одна лестница. Девушки спустились вниз на три пролета и очутились в комнате с камином, диваном, креслами и кушеткой. На полу лежала местами облысевшая тигровая шкура, одну стену украшала картина с какими-то чудовищами, а на небольшом круглом столике со стеклянной столешницей и бронзовым основанием валялись карты, стопкой стояли грязные тарелки и несколько пустых винных бутылок.

Они сели.

– Ну! – поощрила Зою Тина, развалившись на кушетке.

– Я решила с тобой поговорить, так как однажды ты была на нашей стороне, – не очень уверенно начала Зоя.

Тина закатила глаза и развела руками.

– Слушай, может, не стоит и начинать? – спросила она. – Это было тысячу лет назад, все изменилось, и если ты решила воззвать к воспоминаниям о былом, то я хочу предупредить – в этом нет никакого смысла!

– Не совсем, – нахмурилась Зоя. – Я просто хочу с тобой кое-что обсудить.

– Мы выигрываем, – усмехнулась Тина. – Ты пришла просить форы? Не дам. Не дождешься.

– Тина! Ну ты же знаешь, что это такое – быть на вашей стороне и на нашей! – воскликнула Зоя.

– Давай определимся! – предупредила Тина. – Меня не перекупили. Я ушла по идейным соображениям.

– Хорошо. Я помню, – успокоила ее Зоя. – Но скажи мне, зачем вам все это нужно? Тебе? Не всем, только тебе?!

Тина вздохнула, откинулась на спинку кушетки и задумалась.

– А почему нет? – наконец произнесла она. – Вдруг это все изменит? Кому сдалась эта нелепая Земля? Люди – тупые животные, забыли об искре божьей: гадалка, которая раз в год предугадывает судьбу, для них – высшее чудо, многие не верят в Бога, другие не верят в Дьявола, все хотят в Рай, вредят друг другу, убивают, насилуют, цель их жизни – съесть как можно больше суши, купить самый красный автомобиль и выпить самого дорогого шампанского. Где духовность? Кто из них мечтает познать тайну мироздания? Кто верит в то, что может пройти по воде? Кто ощущает, что использует одну тысячную своих возможностей? Деградация, порок и ничтожество. Пора кончать с этим. А потом твой босс сотворит новую планету, нового человека – возможно, новое человечество станет более творческим, гуманным и просвещенным. Знаешь, Зоя, это как раз тот случай, когда проще родить новых, чем отмыть старых.

Зоя вскочила с места, всплеснула руками и воскликнула:

– Но Тина!..

– Подожди! – прикрикнула та. – Дай мне договорить. Не люди придумали этот мир. Ты помнишь, что было в Революцию?

– В какую? – буркнула Зоя.

– В местную, социалистическую! – не дождавшись ответа, Тина продолжала: – Крестьяне, солдаты, бандиты врывались в профессорские квартиры, топтали грязными сапогами английский паркет, сморкались в шторы, в ванной солили огурцы и жгли дорогую мебель. Так же и сейчас – люди топчут, жгут и уничтожают мир – они ненавидят эту совершенную планету, потому что ощущают собственное бессилие. Бессилие бездельников и невежд, решивших, что у них есть власть. Но у людей нет власти над прекрасным, потому что оно создано не ими. Это как Содом и Гоморра. Как Римская империя. Как Третий рейх. Их можно было только уничтожить.

– Знаешь, в чем твоя слабость? – Зоя подалась вперед.

Тина подняла брови, словно задавая вопрос.

– В том, что вы, как маленькие дети, сначала строите песчаный замок, а потом ломаете его! Просто потому, что вам это нравится! Потому что не цените усилий! Чужих, заметь, усилий! Знаешь, есть люди, которые всегда начинают новую жизнь – на свободу, понимаешь ли, с чистой совестью! Вы не верите в прошлое, вы не верите в историю – поэтому, мать твою, вы – Зло! Это вы ломаете старые дома, это вы строите функциональные города из стекла и бетона, это вы на месте театров воздвигаете казино!

– Ой-ой-ой… – Тина замахала руками. – Вам всегда не хватает аргументов – надо уже с этим смириться!

– А вам совести не хватает! – выкрикнула Зоя, но отчего-то успокоилась и упала в кресло.

– Ты думала меня уговорить? – поинтересовалась Тина.

– Какая теперь разница?!

– Знаешь… И вы правы, и мы правы – поэтому мы никогда не договоримся. Я была твоей подругой, поэтому единственный совет, который могу дать, – не сдавайся! Ты же борец!

– Ага…

– Если ты веришь, что добро побеждает зло, – сражайся. Или ты не уверена? А? – прищурилась Тина. Зоя молчала. Тина хлопнула себя по коленке и расхохоталась. – Так и знала! Вам просто не хватает веры! И чего же ты хочешь, моя дорогая?

– Что ты знаешь о вере… – с презрением произнесла Зоя и встала.

– Больше, чем ты! – усмехнулась Тина. – Я верила в Добро, я верю в Зло…

– А я верю в людей! – рявкнула Зоя. – Вы сначала должны все разрушить, чтобы потом мы на развалинах построили новый мир! Это глупо! Сколько лишних усилий! – она всплеснула руками, развернулась и вышла из комнаты.

– А я тебя поддела! – крикнула Тина ей вслед, но Зоя не ответила.

Она прошла через зал, по ходу заметив, что кое-кто из клубных завсегдатаев уже оскалил зубы, вышла на улицу, вдохнула воздух – до того влажный после дождя, что им тяжело было дышать, и с недовольством уставилась на красную, как солнце на закате, луну. Луна висела низко и была настолько неестественного цвета, что наблюдательные прохожие останавливались и с удивлением обменивались впечатлениями.

– Что-то будет… – пробормотала Зоя.

Словно очнувшись, оглядела свое платье – миленький наряд из розового шифона, фыркнула, завела машину и рванула на Лубянку. Остановилась у магазина «Дольче&Габбана», огляделась по сторонам и прошла сквозь стеклянную витрину.

– Ангелы Ада, черт побери! – бормотала она, перебирая одежду.

Выбрав белые брюки в обтяжку, белую рубашку с коротким рукавом и белые босоножки, Зоя сорвала бирки, положила их на кассу вместе с деньгами, написала записку: «Не надо никому ничего говорить. Проблем не оберетесь», вышла из магазина тем же путем, что и вошла, и позвонила знакомому парикмахеру. Выйдя через час от мастера с короткой стрижкой, посмотрелась в ближайшую витрину и осталась довольна – от позитивной обаяшки не осталось и следа. Из стекла на Зою смотрела решительная спортивная девушка со стальным взглядом.

– И она мне втирает про веру! – фыркнула она. – Проститутка…