Текст книги "Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII"

Круиз был завершен, но королю не хотелось, чтобы все закончилось так скоро. Президент Турции Кемаль Ататюрк предоставил им свой личный поезд, на котором Уоллис и Эдуард отправились дальше. Следующая знаменательная остановка была на пять дней в Вене. Помимо романтических прогулок по городу за ручку с Уоллис, у Эдуарда состоялась важная встреча с канцлером Куртом Шушнигом[127]127
  Курт Шушниг (нем. Kurt Alois Josef Johann Edler von Schuschnigg; годы жизни 1897–1977) – австрийский государственный и политический деятель. Федеральный канцлер Австрии с 1934 года по 1938 год.


[Закрыть] и президентом Австрии Микласом,[128]128
  Вильгельм Миклас (нем. Wilhelm Miklas; годы жизни 1872–1956) – австрийский политик. Президент Австрии с 1928 года до Аншлюса – присоединения Австрии к Германии в 1938 году.


[Закрыть] которые за три месяца до прибытия Эдуарда в Австрию создали альянс с Адольфом Гитлером. Оттуда Эдуард и Уоллис на поезде Orient Express отправились в Цюрих (Швейцария), где их ждал личный самолет Эдуарда.[129]129
  H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., p. 310.


[Закрыть]

Разговоров в прессе о политике уже было не избежать – Эдуард поддержал австрийский пакт с нацистами.[130]130
  Parker J. Op. cit. p. 117.


[Закрыть] Если круиз Эдуарда все-таки носил больше туристический характер, нежели политический, газеты Нью-Йорк Таймс уже кричали во всеуслышание, что, если дело и дальше так пойдет, союз Гитлера и Эдуарда сможет оказать большую протекцию, чем Лига Наций.

По возвращении на родину, несмотря на слухи, стремительно разносившиеся по миру, отголоски которых достигали теперь уже и берегов Туманного Альбиона, Эдуард не сделал абсолютно никаких публичных заявлений о своем круизе, и уж тем более не собирался комментировать свои отношения с Уоллис, ставшие к тому моменту публичными. Он старался никак не упоминать ее, и нигде с ней особо не появляться, пока она не разведется окончательно. Но ждать оставалось уже совсем недолго – каких-то несколько недель. Если в обществе новости о пассии короля несколько затихли, то семья Эдуарда, отправившаяся в полном составе отдыхать в королевскую резиденцию Балморал, была непрестанно начеку. Они, как никто другой, с ужасом ожидали грядущей катастрофы, так как намерения Эдуарда становились все очевидней – расстаться с Уоллис он не намерен.

Сентябрь 1936 года. Королева-мать, братья Эдуарда со своими женами, члены двора – все были в поместье Балморал.[131]131
  Балморал – замок в области Абердиншир, частная резиденция английских королей в Шотландии.


[Закрыть] Эдуард появился там вместе с Уоллис и ее американскими друзьями Германом Роджерсом и его женой Катариной, с которыми они познакомились, отдыхая в южной Франции. И лишь столкнувшись с королевским семейством лицом к лицу, Уоллис начала постепенно осознавать, во что она ввязалась. Все происходило столь стремительно, что их отношения уже перестали быть романтической игрой, – дело начало принимать слишком серьезный оборот, к чему Уоллис была не готова. Бракоразводный процесс должен был состояться 27 октября 1936 года, после чего уже ничто не смогло бы остановить Дэвида… короля Эдуарда VIII в его стремлении жениться.

Уоллис получила письмо от своей американской тетушки Бесси. Она беспокоилась о том, что прочла в газетах про путешествие Уоллис с новым королем Британии. Она писала также о том, что весь мир «гудит» об этом, и что это сенсация и скандал в одном флаконе. Бесси советовала, чтобы Уоллис в срочном порядке заявила о своей роли и намерениях относительно Эдуарда. Это письмо сильно потрясло Уоллис. Если новость об их отношениях с Эдуардом вызвали такой диссонанс в Америке и Европе, то чего же ждать от консервативной, традиционной Британии?! Пожалуй, Уоллис впервые начала осознавать, что она делает. Она была в ужасе. В таком настроении, в один из хмурых сентябрьских дней 1936 года, она написала Эдуарду письмо. Уоллис писала о том, что у них было много незабываемых моментов, что они проводили вместе чудесное время, но она хочет вернуться к мужу. Она и Эрнест не обладали ни властью, ни состоянием, и уж тем более не могли позволить себе такой роскоши с королевским размахом, которую она так любила, но, по крайней мере, они были свободны и не связаны такой ответственностью и обязательствами перед страной. Уоллис советовала Эдуарду погрузиться в свои прямые обязанности – быть хорошим королем.[132]132
  Parker J. Op. eit., р. 118.


[Закрыть]

Эдуард был повержен этим письмом. Он сильно переживал и болезненно реагировал на все происходящее. «Как она могла? Ведь я так люблю ее… безумно, нежно и страстно…» – говорил король в своих мемуарах.[133]133
  H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., pp. 286–300.


[Закрыть] Он считал, что они вместе смогут все преодолеть, ничто не сможет их сломить, если только они будут плечом к плечу. Уоллис спорила, ругалась, пыталась переубедить, но, в конце концов, сдалась. Королевские аргументы оказались куда более весомыми, чем ее. Они остались вместе, приготовившись встретить грядущий кризис в стране, который обязательно и незамедлительно грянет после их воссоединения и брака.

Развод Симпсонов шел своим чередом и близился к концу. Для суда это было обычным, заурядным делом. Британская пресса, благодаря друзьям Эдуарда – Ротермиру, Бивербруку и Хармсворсу, – членам ассоциации газетных печатных изданий, по-прежнему отношения короля и американки не освещала.

Но все изменилось спустя две недели. Личный помощник короля Эдуарда Алек Хардинг послал записку в поместье Эдуарда, где он проводил вместе с Уоллис выходные. В ней говорилось о том, что премьер-министр и правительство жестко ставят вопрос об отношениях нового короля с американкой Симпсон; вскоре должно состояться обсуждение данного вопроса. Ситуация осложнялась тем, что теперь им вряд ли удастся и дальше таиться от прессы и британского общества. Хардинг посоветовал Уоллис немедленно покинуть страну, а королю серьезно озвучить свою позицию. Эдуард был в ярости, а Хардинга хотел просто уничтожить. Король обвинил своего помощника в начинающемся кризисе и во всем, что происходило. Потом, решив, что источником зла является не Хардинг, а премьер-министр Стэнли Болдуин, перевел свой гнев на него. Эдуард считал, что они затронули его самое больное место – гордость. Король начал паниковать, он думал, что против него готовится заговор.[134]134
  Parker J. Op. cit. р. 119.


[Закрыть] Многие отмечали его крайнюю раздраженность и нервное состояние. Поняв, что он больше не может доверять своему личному помощнику, который в большей степени работает не на него, а на Даунинг-стрит,[135]135
  Даунинг-стрит, дом 10 (англ. 10 Downing Street) – официальная резиденция лорд-казначея, который с 1905 года является также премьер-министром Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Этот адрес является одним из самых известных адресов в Соединенном Королевстве и в мире.


[Закрыть] Эдуард тайно назначает встречу своему старому другу Уолтеру Монктону в Виндзорском Замке.[136]136
  Виндзорский замок – резиденция британских монархов в городе Виндзор, графство Беркшир, Англия. На протяжении более 900 лет замок являет собой незыблемый символ монархии, возвышаясь на холме в долине реки Темзы. Это «самый романтичный из всех замков в мире», согласно отзыву писателя XVII века Сэмюэла Пипса. Именем Виндзорского замка назвалась ныне правящая в Англии королевская династия Виндзор.


[Закрыть] Переговорив с ним, Эдуард, наконец, осознал, что у него больше нет выбора – он должен поставить Болдуину ультиматум, что если правительство попытается запретить ему жениться на Уоллис, Эдуард отречется. Монктон пытался убедить его, что все, что нужно правительству, это законный король, соблюдающий древние традиции их великой страны, что они будут бороться за него, и все, что ему нужно сделать, это отказаться от отношений с Уоллис, по крайней мере, в том ключе, в котором Эдуард их задумал реализовать. «Я не могу ее бросить! Мы женимся!»[137]137
  Parker J. Op. cit. р. 119.


[Закрыть] – заявил Эдуард.

На следующей неделе Эдуард встретился с Болдуином. Все было именно так, как предупреждал его Монктон – Болдуин был настроен решительно в убеждении, что британский народ никогда не примет такого брака. В том числе, не одобрил бы подобного брака и архиепископ Кентерберийский, возлагавший на будущего короля Эдуарда VIII очень большие надежды. Он считал, что союз с разведенной женщиной, и уж тем более с какой-то там американкой, был неприемлем самым категорическим образом. А идти против церкви было бы чревато последствиями. Болдуин оставил Эдуарда в «разбросанных» чувствах и без намека на какой-либо выход из сложившейся ситуации.

Вечером того же дня Эдуард встретился со своей матерью, чтобы посвятить ее в дальнейшие планы и просьбу о встрече с Уоллис Симпсон. Мария Текская беседовала с сыном мягко и с пониманием, но все же сочла своей первостепенной задачей напомнить ему о долге. Он родился не простым человеком, а с бременем ответственности за страну, за народ, за честь и достоинство своей нации. И что же он на самом деле делает? Пока, кроме позора, он своей стране еще ничего не принес. Мать просила сына опомниться и вернуться на должный, истинный путь его божественного предназначения. Она сказала, что не только не хочет, но и не имеет права встречаться с избранницей Эдуарда. Мария была ошеломлена услышанным, что Эдуард, если понадобится, отречется, но непременно женится на своей любимой женщине. Он умолял мать с ней встретиться и просто поговорить, но королева была непреклонна. Нет! Она не могла, не хотела, и никогда бы не приняла Уоллис Симпсон. Уоллис была, в ее глазах, самой настоящей авантюристкой, и Мария отзывалась о ней далеко не так, как хотелось бы Эдуарду. Семья ее не примет никогда.

Новость о том, что Эдуард променяет трон на «эту», приносила нескончаемую боль несчастной матери. Ничто в ее жизни не могло принести ей столько разочарования и досады, как эта новость. Мария однозначно приняла сторону Болдуина и правительства относительно намерений сына жениться на американке, у которой было два официальных брака и непонятно, сколько еще мужчин; которая посмела претендовать на руку и сердце короля Соединенного Королевства. На протяжении всей своей жизни королева Мария ставила долг перед страной превыше всего – выше семьи, выше детей, выше собственных желаний и эмоций. То же должен и обязан был сделать Эдуард. Она настаивала, чтобы он, наконец, занялся своими обязанностями и оставил Уоллис.

Пусть неполностью, но все же королева-мать смогла затронуть чувство долга сына, и в середине ноября 1936 года Эдуард отправился в поездку по южному Уэльсу для того, чтобы иметь хоть какое-то понимание ситуации в своей стране. Толпа приветствовала его, люди махали, радовались и плакали. Искреннее сочувствие короля трогало их до самого сердца; они были счастливы, что новому правителю есть до них дело, что, возможно, вскоре за его визитом последуют долгожданные перемены. Где бы Эдуард ни находился, куда бы он ни приехал, он произносил одну и ту же фразу, ставшую впоследствии знаменитой: «Что-то нужно делать!» Само собой, никаких действий дальше не следовало.

Уоллис в это время шикарно жила в Лондоне. У нее было столько украшений, что несколько семей могли безбедно жить на них чуть ли не несколько лет подряд. Она начала привыкать к мысли, что она будет королевой, по крайней мере, Эдуарду удалось ее в этом убедить. Она писала одной своей американской приятельнице: «Как бы странно это ни казалось, но я буду королевой Англии!».[138]138
  Цит. по: Parker J. Op. cit. р. 121.


[Закрыть] Существуют некоторые сведения, что она даже заказала себе белье с королевскими инициалами. Как любая женщина, Уоллис была актрисой, и начала вживаться в свою новую роль. Однажды ей сделали замечание в дамской туалетной комнате, что Уоллис ведет себя невежливо по отношению к остальным дамам. На что она резко им ответила: «Не смейте со мной так разговаривать – я королева!».[139]139
  Ibid.


[Закрыть] Многие стали замечать, что Уоллис сильно заносит, и что ей стоило бы, наконец, взять себя в руки и сделать единственно правильный шаг – уехать из страны. Некоторые даже говорили, что ей стоило бы сделать это еще много месяцев назад, на что Уоллис легко отвечала: «А зачем?! Ведь король, в любом случае, последует за мной, куда бы я ни направилась…»[140]140
  Ibid.


[Закрыть] Однажды Уоллис объяснили, что с королем возможен морганатический брак,[141]141
  Морганатический брак – такой вид брака между лицами неравного положения, при котором супруг/-а более низкого положения не получает в результате этого союза такого же высокого социального положения.


[Закрыть] при котором она не будет правящей королевой, а лишь принцессой-консортом,[142]142
  Принц-консорт/принцесса-консорт – супруг/-а правящей королевы/короля, сам/-а не являющийся монархом (за исключением тех случаев, когда он/ она является королем/королевой другой страны).


[Закрыть] что было несколько унизительным, но подходящим для ее ситуации с Эдуардом. Но это было возможно только с согласия премьер-министра, правительства и доминионов.

25 ноября 1936 года король заявил Болдуину, что хочет заключить с Уоллис морганатический брак, и что премьер-министр должен в самое ближайшее время поднять данный вопрос в парламенте. После обсуждения, 27 ноября Кабинет и главы доминионов дали отказ на подобный брак. 2 декабря Болдуин сообщил об этом Эдуарду. Премьер-министр и сам был против морганатического брака, видя три варианта решения: отстранить Уоллис Симпсон от Эдуарда и дать ему возможность выполнять свои обязанности суверена; свадьба с Уоллис, несмотря на противостояние правительства, после чего министры обязаны будут подать в отставку; отречение.

Уоллис, особо не разбираясь в ситуации, была убеждена, что Болдуин намерен избавиться от Эдуарда любыми путями. Это ее так взбесило и вывело из состояния равновесия, что ей пришлось на некоторое время уйти в тень и восстановить душевные силы. Она уехала в личное имение Эдуарда Форт Бельведер. 28 ноября 1936 года она по телефону сообщила Эдвине Маунтбеттен (супруге Герцога Луи Маунтбеттена, адмирала флота), что «Я лежу тут, и раздумываю, какое бы решение мне следует принять».[143]143
  Parker J. Op. cit. р. 123.


[Закрыть]

Стэнли Болдуин, после часового разговора с Эдуардом в Букингемском дворце, наконец, поставил ему ультиматум: если король обещает не форсировать свадьбу, то правительство Болдуина подаст в отставку; в противном случае, лидер лейбористской партии Клемент Эттли уже пообещал, что если король и впредь будет так действовать, новое правительство сформировано не будет, что, очевидно, породило бы ненужные брожения в обществе и политический кризис. Таким образом, король мог жениться на ком угодно, но тогда кабинет консерваторов уходил в отставку, а лидер либералов отказался бы сформировать новое правительство. Кабинет министров собрался на специальное заседание, чтобы заслушать отчет Болдуина о королевской женитьбе. Премьер-министр заявил правительству, что морганатический брак невозможен, поэтому правительство должно выбирать: либо признать жену короля королевой, либо требовать его отречения.

Эдуарду срочно нужно было что-то сделать – ситуация с женитьбой на Уоллис Симпсон завела его в тупик. Он попросил время на обдумывание. Болдуин согласился, но напомнил, что пресса уже сильно «накалена», и вот-вот разразится огромный скандал.

Эдуарду было очень тяжело самому принять решение, и он обратился к друзьям за советом: Уинстону Черчиллю, лорду Бивербруку[144]144
  Уильям Максвелл Эйткен, 1-й барон Бивербрук (1879–1964) – политический деятель, министр, издатель, предприниматель и меценат. Член Тайного совета Великобритании. В период между мировыми войнами Бивербрук достигает большого влияния в британской политике благодаря принадлежащей ему газетно-информационной империи. Именно ему принадлежит особая роль в освещении и раздувании скандала вокруг брака Эдуарда и Уоллис, а также вокруг симпатий короля к нацистской Германии. Во время Второй мировой Бивербрук сначала был министром авиационной промышленности, затем – министром запасов и снабжения.
  Тайный Совет (теперь – Ее Величества Почтеннейший Тайный Совет) – орган советников британской королевы/короля. Раньше Тайный совет был могущественным учреждением, сейчас во многом церемониальный. Большинство полномочий имеют комитеты, главный из которых – Кабинет.
  Кабинет состоит из правительственных официальных лиц, выбранных премьер-министром. Большинство из них является министрами правительства, в основном главами департаментов в должности «государственного секретаря».
  Уолтер Тернер, первый виконт Монктон (1891–1965) – британский политик и юрист. С 1932 года является главным прокурором Графа Корнуольского, то есть, Эдуарда. Был главным советником Эдуарда во время кризиса, возникшего в связи с отречением короля в 1936 году.


[Закрыть] и Монктону. Для всех настал переломный момент. Британский народ все еще был не посвящен в самую главную тайну дворца, и это вот-вот могло прорваться в самой непристойной форме.

Катастрофа произошла двумя днями позже, откуда ее совершенно не ждали – епископ брэдфордский А. В.Ф. Блант публично критиковал поведение короля 1 декабря на конференции церковнослужителей. Местное небольшое печатное издание Yorkshire Post зацепилось за это событие, включив в срочную публикацию также сенсационные скабрезные американские статьи об Эдуарде.

Король был в ужасе, и уже готовился к массовому безжалостному нападению прессы. Это случилось утром 3 декабря 1936 года, когда по всей стране вышла утренняя газета с броскими заголовками «Король и миссис Симпсон».

Начало конца было положено – с этого момента абсолютно все газеты начали кричать во все горло, а договоренность короля с прессой о нераспространении информации – аннулирована.

Герцог Йоркский, вернувшийся в то утро из Эдинбурга, был откровенно шокирован, увидев заголовки газет. Он был в ужасе, понимая, что худшие его опасения сбылись – без сомнения, он и его жена Елизавета станут будущими королем и королевой Британии. Для Эдуарда уже все было кончено.

Уоллис была безутешна. Пресса оказалась куда более жестокой, чем она предполагала. «Я не могу здесь больше оставаться! Я должна этим же вечером покинуть Англию!»[145]145
  Parker J. Op. cit. р. 123.


[Закрыть] – настаивала она. Эдуард в итоге согласился, наконец, осознав, какие мучения им предстоит пережить в ближайшее время.

Перри Браунлоу[146]146
  «Перри» (Перегрин) Браунлоу (полное имя Peregrine Francis Adelbert Cust, шестой барон Браунлоу, годы жизни 1899–1978) – британский политик, почетный член королевского двора. Был очень дружен с Эдуардом и Уоллис до отречения. Часто предлагал им гостить в своем загородном доме Бельтон Хаус. После кризиса 1936/1937 года прекратил абсолютно любое общение с Эдуардом и его кругом. Летом 1937 года был приглашен на свадьбу Уоллис и Эдуарда, но так и не приехал, после чего стал считаться предателем и подхалимом. Пытался вновь наладить отношения с членами королевского британского дома, но милостью больше при дворе он не пользовался.


[Закрыть] предложил составить компанию Уоллис, сопровождая ее во Францию, якобы для того, чтобы отвести от нее огненный взгляд прессы и как-то защитить. Уоллис прямиком направилась в Южную часть Франции – дом своих американских друзей Германа и Катарины Роджерс (рядом с Каннами). Через пролив Ла-Манш они переправились на корабле во Францию, как женатая пара под псевдонимами мистер и миссис Харрис.[147]147
  Parker J. Op. cit. р. 123; SebbaA. Op. cit., p. 168.


[Закрыть] Браунлоу пришел в ужас, когда обнаружил, что он сопровождает не только Уоллис, но и ящик ее драгоценностей, подаренных королем на сумму от 100 тысяч фунтов стерлингов и больше.[148]148
  Sebba A. Op. cit., p. 168.


[Закрыть] Вместе с ними находился личный шофер Эдуарда «Фрути», на случай, если им срочно придется изменить маршрут. Опасения были ненапрасны. Вечером того же дня разъяренная толпа собралась вокруг дома Уоллис в Лондоне и выбила в нем все окна. Вероятно, что это не весь урон, который был тогда причинен.

Уоллис прибыла в Grand Hotel de la Poste в городе Руан в 5:15 утра следующего дня. Она, как и обещала, сразу же позвонила Эдуарду, сообщив, что благополучно добралась до места. Еще спустя два дня она уже была в монастыре Lou Viei, построенном еще в двенадцатом веке. Каждой своей клеточкой Уоллис чувствовала себя загнанным животным.[149]149
  Ibid.


[Закрыть] Спустя некоторое время они, наконец, достигли Канн, где отправились в имение Роджерсов.

Перед ее отъездом король поцеловал Уоллис на прощание и отправился в Марльборо Хаус, где в то время находилась его мать королева Мария. Ему предстоял очень тяжелый разговор со своими родственниками. Брат Эдуарда, Герцог Йоркский со своей супругой, уже были на месте, когда появился подавленный Эдуард. Он изо всех сил пытался взбодриться алкоголем, но это лишь ухудшало его состояние. Он доходчиво старался объяснить семье, что не может жить без Уоллис и почему вынужден отказаться от трона в пользу брата.

Королева Мария питала очень нежные чувства к своему старшему сыну, хотя он в своих мемуарах отзывается о ней весьма холодно. Но даже в это кризисное время, она не перестала любить его. Ее материнское сердце ощущало беду еще задолго до происходящего; начиная с февраля, она не раз говорила Болдуину о своих дурных предчувствиях. Она знала, что «эта» не доведет до добра ее сына.

Новость облетела всю страну. Во всех значительных местах Лондона начали скапливаться люди – рядом с Букингемским дворцом, на Даунинг-стрит, возле Вестминстера, – они ждали, что что-то должно произойти. Не дремали и политические активисты, которые начали декларировать на улицах, что отречение должно спровоцировать революцию. Британская фашистская организация Освальда Мосли, речь о которой более подробно пойдет во второй части книги, развернула самые активные действия. Он, пользуясь ситуацией, начал активную агитацию за изменение режима в стране. Мосли уповал на то, что если уж король женится на американке, то это уже точно ознаменует конец британской монархии, и этим нужно воспользоваться. В своих пропагандистских речах Мосли говорил об Эдуарде как о спасителе Британии. По его мнению, Эдуард был героем, и своими действиями лишь поможет британским фашистам перевернуть государственный строй.

Политики не знали чего ожидать; многие стали делать совершенно немыслимые предположения. Болдуин вообще считал, что Эдуард нарочно затеял дружбу с Мосли, и с помощью фашистов хотел реализовать свое намерение жениться на Уоллис, раз правительство ему мешало это сделать. Это означало, что король – глава фашистской партии?! Этого нельзя допустить! Ведь тогда подрывается абсолютно все устои монархического государства! А как же Монктон, Черчилль и прочие влиятельные люди, поддерживающие Эдуарда? Неужели они тоже могли допустить приход фашистов к власти?! Это невозможно – страшно подумать.

В стране начался хаос, никто не знал к чему это все приведет. Хотя, нужно сказать, некоторая доля здравого смысла в этих страшных предположениях все же присутствовала: если рассмотреть приход фашистов к власти в Испании, Германии и Италии, то это произошло в том числе потому, что этому не препятствовала монархия – короли были просто списаны, отдав бразды правления фашистам. Так чем же отличается ситуация с Эдуардом? – он отрекается, уезжает в другую страну, где потом находится в изгнании, женится на любимой женщине и делает, что хочет. Но что же происходит в Британии? Монархия упраздняется? По Лондону начали разъезжать машины с самодельными рупорами, скандируя лозунг «Встать на сторону короля». То же писалось и на стенах; вывешивались плакаты с требованием объединяться вокруг Эдуарда. Однако, он тут был ни при чем. Это было спланированной операцией Томаса Мосли (брата Освальда Мосли). Он заранее предвидел, как может повернуться ситуация, а теперь лишь воспользовался моментом. Фашисты знали, что отречение точно последует вслед за кричащими газетными заголовками. Они хотели использовать эту ситуацию, как «проходной билет». А почему бы и нет? – безынициативный король (Георг VI), не способный ни на что влиять, и фашистское правительство, – ведь монархию, по сути, никто упразднять не собирался, ее хотели лишь модифицировать, а короля сделать марионеткой.

Партия Мосли была далеко не единственной организацией, которая хотела использовать события в своих целях. Близкие и влиятельные друзья Эдуарда, всегда подталкивающие его к прогерманскому правлению, также начали призывать правительство присоединиться к союзу Гитлера и Муссолини, действуя против «чумы коммунизма», пугающей всю Европу. Они были готовы на все, только бы не позволить Советскому Союзу развиваться и дальше. Их стремления поддерживали также и в США – Генри Форд, Джозеф Кеннеди и прочие. Мир должен был позволить нацистской Германии развиваться, а территориальным претензиям Гитлера не препятствовать. Неужели мир сошел с ума?!

Дело в том, что еще в Майн Кампф Гитлер писал о необходимой территориальной экспансии Германии. «Немецкая раса должна была покорить мир», но речь в данном случае шла только лишь о Европе – Западной и Восточной, а территории СССР вообще должны были стать сырьевым придатком и источником рабской силы[150]150
  Более подробно см. главы «Война в идеологии национал-социализма» и «Война в понятии Адольфа Гитлера по «Майн Кампф»» в книге А.А. Поляковой. Пропаганда войны в кинематографе Третьего Рейха. Москва, 2010 (стр. 45–71).


[Закрыть]. Таким образом, США никак не затрагивались; они до определенного момента поддерживали развитие национал-социализма, чтобы те поглотили невыгодные США сильные державы, в том числе, такого серьезного противника, как Советский Союз.

Итак, в стране начался настоящий кризис. Эдуард должен был отречься, Уоллис бежала во Францию, королевская семья молчит, политические движения активизировались по всей стране, особенно экстремистские; начали появляться предложения о переходе к республике; создалась угроза упразднения монархии в лице будущего лейбористского правительства Эттли, которое могло прийти к власти. И все это могло вылиться в гражданскую войну. Несколько лет спустя супруга Освальда Мосли, Диана Мосли написала, что «если бы король был у власти вместе с моим супругом, войны с Гитлером удалось бы избежать».[151]151
  Parker J. Op. cit. р. 127.


[Закрыть]

Адольф Гитлер был иного мнения о происходящем кризисе в Британии. Он считал, что Мосли своими необдуманными действиями может все лишь испортить, в то время, когда у Германии был по-настоящему сильный и продуманный план присоединения Британии к фашистскому союзу. Мосли пытался скопировать нацистский путь завоевания власти и создания подобия Третьего Рейха. Гитлер считал это глупым и невозможным. Третий Рейх был реален только в Германии, так как, в большей степени, он был построен именно на немецком менталитете и прусском милитаризме, коих в Британии быть не могло.

Теперь стало очевидным, что знаменитая история о чистой королевской любви не была такой уж романтичной. Любовь была осквернена заговорами, предательством, предрассудками и стремлением к власти. Эдуард стал заложником собственных чувств, политики, влиятельных кругов общества, своих «друзей» и… Уоллис Симпсон.

Эдуард в глубине души понимал, что он не самый лучший король для своей страны, что, вероятно, в его характере недостаточно сил для того, чтобы взять на себя такую ответственность. Он понимал, что слишком отличается от своего отца, короля Георга V, и со спокойной совестью был готов передать трон своему брату Альберту, видя в нем потенциал достойного правителя Великой Британии и преемника Георга V.[152]152
  H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., pp. 286–301.


[Закрыть] В ночь с 3 на 4 декабря 1936 года Британии чудом удалось избежать переворота.