Текст книги "Горизонт, которого нет. Темная тайна Черного моря. Книга 1"

Арфея была на пике, а потому, когда принимала человеческий облик, о ее мертвом начале говорили лишь детали: темные глаза, отблескивающие золотом, и зубы, что были, скорее, как у хищной рыбы. Только в ее лагуне она обращалась в ту девушку, которой была когда-то без уродства. Но уйти с берега она не могла в таком виде.

Ее сподручная Линея была менее сообразительной, более агрессивной, но при этом исполнительной. Она восхищалась Арфеей, боготворила Инфериона, но втайне мечтала занять место Арфеи подле Владыки. Ее козырем были жестокость, подлость, физические навыки и невероятная хитрость. Внезапные засады, налеты исподтишка – это ее рук дело. Она была не прочь также поучаствовать в более сложных операциях и побыть продажной девкой у тех, к кому велел пойти Инферион, чтобы выведать нужную информацию. Она была красива и аппетитна, умела танцевать и петь, владела искусством обольщения, а также отлично плавала. Обладала умением управлять течением, зовом русалки и оглушающим криком. В бою она была как умелый сержант в армии, а также штурмовик. Владела мечом и без промаха метала ножи.

В этот раз Линее нужно было блокировать управление корабля и ждать сигнала к атаке на абордаж, окружив корабль с русалками-бойцами подле носа корабля.

– Похоже, вы волнуетесь, госпожа? – обратилась Линея, подплывая к Арфее, которая, будучи поодаль от корабля смотрела не отрываясь.

– Ничуть! Лишь думаю, что может пойти не так!

– Мы потопили уже столько подобных суденышек и все без потерь! Судя по их готовности к бою – жди легкой добычи!

– Ты очень часто недооцениваешь противника, сестра!

– Врага нужно победить! Разве не так?

– Сосредоточься на задаче и отправляйся! Будь готова действовать по сигналу!

– Да, госпожа!

– Нет!! – вдруг раздался глубинный голос Владыки моря в головах обеих, – Я сам разберусь с этим наглецом!

– Не атаковать? Но ведь мы уже наготове! – удивилась Арфея.

– Я не повторяю приказы!!! – гневно ответил Инферион. Обе русалки обернулись и увидели тело огромного змея неподалеку.

– Я слышу вас, господин! – ответила Арфея.

– Будем просто наблюдать?! – удивленно сказала Линея, посмотрев на Арфею.

– Поспеши на место! – ответила Арфея, не очень одобряя такой шаг Владыки, но не смея ему перечить. Создав вокруг себя пузырь, она принялась наблюдать за всем происходящим, оставаясь никем не замеченной.

«Обычно Владыка не ввязывается в открытый бой! Что же его заставило самому выйти на тропу войны?! Что ж! Посмотрим!» – пронеслось в голове русалки.

Начался поединок Инфериона с кораблем и казалось, что все закончится быстро. Море вновь будет полно криков тонущих людей, что скроет шум волн и ветра, но картина менялась стремительно, что явно не входило в планы Инфериона.

Арфея не могла поверить глазам, и тем более ушам. Точнее тому, что приказа атаковать от Владыки моря так и не поступило. Она испытывала гнев и одновременно восхищение. Впервые она видела не горстку паникующих людей во власти стихии, а слаженную группу людей, борющихся за выживание. Но вершиной был незнакомец, что отважно вышел на палубу и принялся управлять кораблем.

Поняв, что ситуация вышла из-под контроля, она лопнула пузырь и очутившись в воде ринулась к кораблю, попутно достав кинжал.

Под днищем она заметила отряд Линеи, пытавшийся обвить веревками, сетями и водорослью рулевую балку, которая издевательски виляла, не давая ничего нормально сделать. Видела пробоину, но недостаточно большую, чтобы можно было попасть внутрь судна.

Оценив ситуацию, она поняла, что если плавучий якорь будет перерублен, то корабль уйдет и вся добыча ускользнет из рук, словно угорь. Если бы битва была под ее руководством, она могла бы уже применить магию течения и подвести корабль под захлестывающую волну, чтобы перевернуть его, но атаковал Владыка, и этого делать было нельзя. В противном случае она могла ему просто помешать. И все же она понимала, что нужно что-то делать.

«Ну уж нет! С приказом или без, но вам не уйти!» – решила, наконец, океанида.

Русалка готовилась сделать бросок и выскочить на палубу при удобном случае. Она подплыла к борту и вынырнула, чтобы осмотреться и наметить место, куда она сможет подскочить при набегающей волне. И вдруг она увидела его. Того, кто добрался до креплений якорей и уже во всю рубил их. И вдруг случилось немыслимое, словно наваждение, Арфея вдруг сочла, что уже видела этого человека раньше и знает кто он.

Сердце океаниды, которое уже долгие годы не чувствовало ничего, что не было связано с чувством горечи, боли, гнева и безысходности, вдруг дрогнуло. Это было как укол в самое сердце. Даже губы дрогнули.

«Алексей? Неужели! Как это может быть? Прошло уже столько лет!» – пронеслось в голове изумленной Арфеи, для которой само время на секунду исчезло, – «Нет! Это не может быть он!»

А ситуация менялась с каждой упущенной секундой. Огонь с палубы непрерывно обрушивал на темного Владыку град раскаленного свинца.

– Арфея! Сейчас или никогда! Атакуй, мы прикроем! Они же уйдут! – донесся сквозь шум крик Линеи.

Арфея же находилась в смятении и не знала, как поступить. Крик Линеи, привел ее в чувство, но набегающая волна уже была слишком близко, она не успела взять разгон для броска. Русалка нырнула и разогналась, но едва выпрыгнув из воды она увидела лишь уходящий на огромной скорости корабль. Незнакомец успел оборвать плавучий якорь.

Арфея нырнула обратно и к ней подплыла Линея:

– Почему ты не атаковала? Ты же могла его остановить!

– Приказа не было! – ответила Арфея, хотя понимала, что это отговорка и по сути ее промах.

– В погоню?

– Я сама! – ответила она и устремилась следом за кораблём.

Корабль под ударами волн набрал такую скорость, что догнать и выпрыгнуть на палубу было невозможно. На очередной волне Арфея, отчаянно подскочив в прыжке, с криком выпустила стрелу из арбалета. Уже касаясь бурлящей воды, она увидела, как незнакомец упал.

Она не знала точно – попала ли, но по всему выходило именно так. Сердце бешено колотилось, но даже сама океанида не вполне понимала от чего именно – от погони или от увиденного ею человека. Возможно, она его убила, но странное чувство противоречия разрывало ее душу и сознание. Она не хотела его смерти. Чтобы хоть как-то себя успокоить и вернуть холодный рассудок, она несколько раз сама себе сказала мысленно: «Это был не он! И он мертв!». Проводив взглядом удаляющийся корабль, она поплыла к сородичам, чтобы затем предстать перед Инферионом с объяснениями за промах.

Спустя сутки на потрепанном стихией корабле

Очнулся Ярослав когда уже все стихло. Чуть менее двенадцати часов, что он был без сознания, пролетели для него как мгновение. Придя в себя, Ярослав ощутил жутчайшую боль во всем теле. Голова болела сильнее, чем после самой жуткой пьянки. Тело как будто горело, мышцы всего тела были как каменные и ныли, будто от тысячи мелких огнестрельных ран. Слева болело так, что глубоко дышать было больно. Руки были в разодранных в кровь мозолях, забинтованные тряпьём. Пошевелиться – боль, встать на ноги – пытка.

Ярослав заметил, что рядом был корабельный лекарь. Он хотел к нему обратиться, но голоса не было, и вместо речи он закашлял. Лекарь, заметив, что Ярослав пришел в себя посмешил дать ему воды, той самой тухлой, конечно, но сейчас на это было плевать, в горле пересохло как в пустыне.

Оглядевшись и убедившись, что все тихо, Ярослав откинулся в гамаке. Голоса почти не было, но он все же спросил доктора:

– …Расскажите, что было?..

– Если коротко – вы герой, Ярослав Владимирович!! Спасли нас от неведомой силы шторма и еще более неведомого чудища! Каждый на корабле, включая меня, вам обязан жизнью! Командный состав и семерых матросов смыло, упокой Господь их душы, у руля сейчас боцман, как единственный старший по званию, оставшийся на корабле. Корабль получил повреждения, но на плаву. Часть отсеков нижней палубы, включая трюм затоплено, поэтому идем медленно, но идем. Припасов совсем мало, но с божьей помощью выживем все. Возможно, к вечеру прибудем к берегам Адлера.

– Что со мной? Почему так больно? – едва просипел Ярослав.

– Ушибы, стертые руки и ноги, похоже, несколько ребер слева сломаны, и усталость. Точнее сказать трудно в таких условиях. Вам просто надо отдыхать и приходить в себя. На берегу, лучше обратиться к тамошним докторам для лечения, – сказал доктор, каким-то успокаивающим тоном.

– Можно еще воды? – прошипел Ярослав, и доктор, вновь зачерпнув из бочки, напоил его.

– Еще мы нашли очень странную вещь, застрявшую в тканях вашего мундира. Она вас поранила, но не серьезно. Откуда она у вас? – спросил доктор и взял со стола стрелу от арбалета.

– Не имею понятия… Это не мое… – промолвил в ответ Ярослав.

– Ну, хорошо! Отдыхайте, – лишь ответил доктор и положил стрелу обратно.

Ярослав, более ничего не говоря, снова откинулся в гамаке и заснул. На этот раз со спокойной душой.

Проснулся он, когда корабль уже причалил. Не то сам, не то потому, что Сурков разбудил. На нижней палубе уже никого не было, кроме него.

Подняться было тяжело, но уже было надо – без вариантов.

– С прибытием Ярослав Владимирович! – радостно сказал Сурков, – Давайте помогу…

– Спасибо, сержант!

– Бог с вами! Это вам – великая благодарность!

Он был так одухотворен и воодушевлён, что это буквально читалось на лице. Если раньше Сурков смотрел на Ярослава просто с восхищением, то сейчас это был взгляд как на Бога. Все было на месте, кроме сабли, но Ярослав подумал, что вероятно потерял ее, когда его тащили с палубы на тросе, он уже тогда слабо помнил подробности.

«Все разбежались, кроме Суркова! Вот ведь… Спасай такой сброд… Рискуй ради них… Никакой, сука, благодарности!» – подумал Ярослав, хотя и не ожидал иного.

Одевшись и собрав вещи, коих было не много, он, выйдя на палубу, увидел, что с корабля не сошли большинство тех, кто активно помогал бороться со стихией и чудовищем. Остальные, видимо под давлением высокого начальства, корабль покинули. Но и тех, кто остался было более пятидесяти человек.

– Здравия желаю, господин-капитан!!! – крикнули построенные солдаты и моряки.

Ярослав воистину этого не ожидал и был в легком смятении от удивления. Хотя самолюбию польстило, что хотя бы простые солдаты ценят его дела по существу и достоинству.

Тем временем с мостика спустился боцман и дунув в свою дудку отдал приказ «козырнуть» и салютовать троекратным «Ура» в честь Ярослава. После раздались аплодисменты в честь героя.

– Обычно я много говорю, но сейчас буду не многословен – погоны носишь не зря, Ярослав Владимирович! – сказал боцман, отдав честь и вернул Ярославу потерянную саблю, затем пожал руку и возможно впервые в жизни от сердца добавил, – Честь для меня!

– Спасибо, боцман! – ответил Ярослав, забирая своё оружие, – Спасибо и вам всем, господа, большое спасибо! Армия – это не командиры и подчиненные – это мы! Солдаты и матросы! Бойцы! Герои! Честь для меня быть рядом с вами!

Несмотря на боль, он выпрямился и отдал честь. Солдаты вновь ответили тем же.

– Вольно, господа!

– Слышали, что капитан сказал?! А ну, все на берег! Довольно палубу топтать! – крикнул боцман и, усмехнувшись, похлопал Ярослава по плечу, как назло со стороны болевших ребер, от чего он закашлялся.

– О! Извини, родной! – усмехнулся боцман и оскалился своей издевательской улыбкой. Но на этот раз без иронии.

– Как звать-то? – поинтересовался Ярослав.

– Семён!

– А вот скажи-ка, Семен. Ты оказался такой лихой командир батареи… Так как же в боцманах-то оказался?

– Как-то спьяну пролил ведро помоев на сапоги адмиралу, так все прошлые заслуги и пошли прахом. Во всех смыслах – изгадил себе карьеру!

– Несправедливо! Отменный стрелок пропадает.

– А в жизни вообще справедливости не бывает! Я перестал жалеть о том, что было. Да и за порядком на судне кто-то должен следить. Кроме того, здесь я хоть могу быть собой, не боясь ничего, кроме как получить по морде!

Оба оглянулись на потрёпанный корабль и Ярослав сказал:

– После того, что было, работы много будет.

– Работа будет и жалование будет! Главное, чтобы на берег не списали! И на том хорошо! Но за то, что снова дал шанс пострелять – с меня бутыль!

– Рад знаться Семён! – сказал Ярослав и протянул руку, – Удачи! – боцман в ответ довольно крепко сжал руку.

– Еще свидимся! – усмехнулся Семен и сделал жест, говорящий о том, что он будет за ним следить.

Ярослав улыбнулся и снова покачал головой. Так и расстались.

Потом было двухнедельное лечение в курортном госпитале Сочи, откуда Ярослав написал депешу отцу и попросил денег на дорогу, так как его «утонули». Затем более скучная в отличие от морской поездки неделя пути до родных мест.

На сей раз, отец встретил сына у родного порога. И в честь возвращения закатил недельный праздник, позвав весь поселок. Оказалось, что слава о том, как Ярослав спас корабль и почти весь экипаж в шторм дошла и до этих мест быстрее самого Ярослава, не говоря уже о подвигах на войне с османами.

Впоследствии о происходящем празднике герой помнил весьма смутно. Зато печень явно эти дни запомнила надолго.

В то же время у подножия горы Карадаг

На закате, когда солнце садилось и наступали сумерки, врата освещались его последними золотистыми лучами. В это время открывался проход. Русалки ожидали этого момента, чтобы проплыть через них и оказаться в замке Инфериона.

Каждый раз, проходя через них, каждая русалка испытывала страх. С одной стороны, потому что предстоит держать ответ перед Владыкой моря, с другой, потому что сама процедура входа в его владения была связана с воплощением в человека и ощущением утопления. Предстояло откашлять воду и стоять в мрачном зале с колоннами в абсолютно нагом виде.

Инферион неспешно прохаживался подле стоящих обнаженных фигур, которым было запрещено прикрывать свою наготу, будто бы оценивая каждую из них. Но если в прошлые разы он действительно мог оценить каждого по заслугам и даже умудрялся шутить и улыбаться, то сейчас был предельно серьезен и строг. Пройдя мимо каждого, он подошел к Арфее. Девушка поклонилась и опустила голову, как и подобает в таких ситуациях. Он встал перед ней и поднял ее лицо за подбородок.

Арфее было не впервой стоять вот так перед хозяином, но каждый раз она чувствовала смущение и страх. Ведь на ее глазах он не раз убивал ее сородичей за провинности.

– Отчего же ты так грустна, Арфея? Ведь ты ни в чем не виновата! – сказал Инферион своим низким голосом.

– Что вы, господин?! Я не смею улыбаться даже в час триумфа!

– Считаешь, что это был час нашего поражения?

Арфея промолчала, так как не знала, что сказать, и лишь потупила взгляд.

Инферион отпустил ее личико и добавил:

– Проигранная битва вовсе не говорит о проигрыше в войне! И тебе стоит это понимать, как никому! И все же мы с вами стали свидетелями того, что врага не стоит недооценивать. Не так ли?

– Да, Владыка! – ответили собравшиеся.

– Я знаю, что некоторые из вас усомнились в нашем деле! И возможно даже усомнились во мне, узрев то, что смертный посмел бросить мне вызов и остаться при этом в живых! Если так, то я вас не осуждаю! – внезапно как-то даже по-доброму сказал Инферион, продолжая неспешно ходить перед строем из стороны в сторону, держа руки за спиной, – Надо понимать, что все мы совершаем ошибки, которые дорого нам могут стоить. Тем не менее, если среди вас есть кто-то, кто считает, что ошибка лежит целиком и полностью на мне, то может высказаться прямо сейчас!

Ответом была тишина, лишь некоторые искоса переглянулись.

– Ну же! Не стесняйтесь! Я не накажу смельчака! Мне ведь важно, чтобы между нами было доверие.

– Разрешите, господин! – произнес Самир, что был обращен всего несколько месяцев назад, но был довольно сильным бойцом. Инферион сделал жест, чтобы он говорил, продолжая прогуливаться, оглядывая собравшихся, – Не сочтите за дерзость, но я считаю, что командующая атакой русалка должна была отдать приказ о нападении, как только ситуация осложнилась! Ожидание сорвало атаку и поэтому добыча ушла.

– Очень емкое замечание! Многоуважаемая Арфея, что же вы скажите на это?

– Я не смела ослушаться вашего прямого приказа, господин!

– Неужели? – ответил Инферион и остановился в конце строя не оборачиваясь, – Тогда как же ты объяснишь тот факт, что ты единственная бросилась в погоню за кораблем и решилась атаковать?

– Корабль уходил, господин! Даже моих сил не хватило чтобы догнать его. Это был жест отчаяния. Кроме того, я не желала, чтобы за мою вольность, отвечал кто-то, кроме меня.

– Какая странная ситуация получается! Выходит, приказа ты все же ослушалась. И как же твоя атака? Была успешной?

– Я не знаю, господин. Видела лишь, что после выпущенной стрелы, человек упал.

– Нелегкая доля генерала на поле брани, не так ли? Принимать нелегкие решения и нести за них ответственность. – сказал Инферион и снова подошел к Арфее вплотную.

– Да, Владыка! – ответила девушка, а у самой едва от страха не подкашивались ноги и не тряслись губы. За последние несколько лет, она не раз была на грани того, чтобы нарваться на кару от Инфериона. Но всякий раз, когда смерть едва ли не заносила свою косу над ней, она понимала, что очень хочет жить. Даже, если это жизнью можно было назвать с натяжкой.

Инферион достал из ножен острый как бритва черный клинок. Арфея же не двинулась с места, хотя хотелось бежать. Морской дьявол размахнулся, затем в мгновении ока переместился к месту, где стоял Самир и пронзил его насквозь. Тот явно не ожидал такого исхода и с недоумением и ужасом смотрел на Инфериона, захлебываясь кровью. Затем Владыка тьмы оттолкнул кончавшегося в судорогах от боли парня, и он рухнул на мраморный пол. Никто не смел тронуться с места.

– Все вы должны понимать простую вещь – топить вы можете только тех, на кого охотитесь, а не друг друга! И тем более – верховную океаниду! Это закон! – сказал Инферион, вытирая клинок платком, который он достал из кармана сюртука, и затем убирая оружие в ножны, – Вы боритесь не друг с другом, а с врагом! И это сильный враг! Если не мы, то скоро люди поработят весь мировой океан. Все живое будет убито и пущено на корм этим ненасытным тварям! По одиночке никому из нас не выжить. Я даровал вам вторую жизнь, цель и великую силу. И срамить их не позволено никому. Предавать друг друга – смертельный грех. Каждый из вас мне дорог! Но как бы я ни старался, выживут не все! И да, вы можете умереть на службе или от моей руки! Но чтобы этого не случилось – вы должны быть как единое целое! Бороться друг за друга и укреплять мощь нашей могучей империи. Только я дарую вам то, что по праву принадлежит обитателям морской стихии. Вам ясно?

– Да, Владыка!!!

– Ступайте! Похороните вновь преставившегося и разделите его добычу поровну! В ближайший день можете перевести дух. А затем снова будут битвы!

Забрав тело, все последовали к арке, уходящей в воду. Арфея некоторое время стояла неподвижно, глядя на место, где осталось темное кровавое пятно, затем пошла следом последней.

– Арфея! Останься! – сказал Инферион тоном, не терпящим возражений, – Следуй за мной!

Они молча прошли в соседний зал. Огромные двери открылись перед ними, где была уютная гостиная с двумя креслами, ковром и винтажной мебелью. Стоило Арфее переступить порог, как в мгновении ока она оказалась одета в красивое платье нежного синего с голубым оттенка, на руках появились перчатки, а на голове тиара.

– Присаживайся! Отведай вина! – как-то мягко вдруг сказал Инферион снимая ножны с клинком и усаживаясь в кресло. По мановению руки перед ними возник столик с графином и с двумя бокалами, где уже было разлито красное вино.

– Благодарю вас, Владыка. – покорно ответила русалка.

– Я вижу, что ты чем-то недовольна.

– Что вы, Владыка. Я не смею быть недовольной у вас в гостях.

– Я глубоко ценю тебя, Арфея. И ты можешь без стеснения сказать, что тебя тяготит! Мне важно, чтобы между нами было взаимопонимание и уважение. За тебя! – Инферион взял кубок и отпил из него сделав жест, чтобы русалка тоже не отставала.

– Тяжело смотреть на смерть своих собратьев… Но я понимаю, почему так произошло. – робко ответила Арфея и пригубила вина из бокала. Вино было сладким и ароматным, словно нектар. Его хотелось пить снова, но Арфея боялась этого. За годы службы она не раз оставалась с темным владыкой наедине, и уже понимала, что возможно оно будет действовать как сыворотка правды. Инферион никогда ничего не делает без цели.

– Молодняк уже совсем не тот, что был раньше! Воспитание людей все более ущербное и низкопробное. Воистину нация вырождается и вместо восхождения к совершенству, все больше тонет в пороках. Думаю, мне стоит более жестко избирать тех, кто пополняет наши ряды.

– Быть может стоило дать ему шанс? Он был достаточно сильным…

– Нет! – отрезал Инферион вновь глотнув вина и поставив бокал, – Он был гнилой веткой, что давало бы поганые плоды. Если бы он не умер от моей руки, то ты сама бы его прикончила не далее, чем через несколько дней. А до этого он попытался бы настроить против тебя твое же окружение. Что в конечном счете плохо сказалось бы на мне. Я сделал тебе одолжение и избавил от предателя, а еще от больших потерь в отряде моей лучшей русалки! Ты должна быть благодарна!

– Благодарю вас, о мудрейший! – ответила Арфея и подняла бокал.

– Прошу меня простить, что пришлось испытать страх! Но ты не должна бояться. Тебе совершенно ничего не угрожает.

Арфея промолчала и отпила глоток вина. С каждым новым глотком она чувствовала какую-то негу и расслабление, и даже симпатию к Инфериону.

Инферион встал с кресла и, подойдя к Арфее, протянул ей руку. Та ответила ему и вот они уже в середине зала. Владыка взмахнул рукой и откуда-то послышалась дивная мелодия, а свет в помещении сменился на какой-то мягкий оттенок теплого заката.

– Разве есть повод для праздника, господин?

– Война без танцев не стоит того, чтобы ее начинать! Когда народ это забудет, верно настанет конец света! – сказал Инферион и, обойдя девушку, осторожно положил руку ей на талию, и они начали танцевать.

Легкое головокружение и приятный нежный танец едва ли не уносили русалку куда-то далеко от всех проблем и терзавших ее мыслей. Так близко к ней он бывал считанные разы, но каждый раз это было словно невероятное наслаждение. На Арфею накатило давно забытое чувство. Оно было давно, когда она еще была живой, а еще была любимой и желанной. Такое она чувствовала на балу, когда познакомилась с князем Алексеем, в которого влюбилась едва ли не с первого взгляда. Тогда ее звали Софи, она и её отец были с визитом в России. Тот танец положил начало их связи, общению и роману.

Танец подошел к концу и обойдя девушку, Инферион обнял ее сзади и прикоснулся к ее груди. Арфея бы окончательно потеряла над собой контроль, если бы в это время в ее мыслях не промелькнул незнакомец, что сражался за жизнь на палубе и то, как она потом стреляла в него. Сердце девушки дрогнуло и удовольствие вслед за опьянением улетучилось в мгновении ока.

Инферион вновь обошел Арфею и посмотрел ей в глаза своим темным, как смоль, взглядом.

– Теперь ясно, что произошло! – произнес Инферион. Арфея растерялась и отвела взгляд.

– Я пыталась… его остановить… Я не хотела ослушаться вас, Владыка… Но я не знала, что делать… – испугавшись, запинаясь говорила Арфея.

– Не изволь волноваться. Я верю тебе! Ты сделала то, что сочла уместным!

– Вы не сердитесь, Владыка?

– Ни в коем случае! – спокойно ответил Инферион, – И все же, кое-что тебе еще нужно будет сделать. А пока ступай и отдохни.

Инферион отпрянул от девушки, затем развернулся и пошел в другую комнату. Теплый свет сменился холодным темно-синим сумраком. Арфея откланялась и побрела к выходу. На сердце было тяжело, но одно ее радовало – не смотря на опьянение в танце, она не позволила мыслям улететь слишком далеко и открыться истине, что к незнакомцу она прониклась чувством, которое считала истлевшим.

Путь в мертвую бухту

Выйдя из замка Инфериона через Чертово кольцо у подножия горы, Арфея вновь обратилась русалкой. Она осторожно осмотрелась и не спеша поплыла прочь. Место было популярно, и даже ближе к ночи в поселке, что был неподалеку, могла кипеть жизнь, а ее могли заметить. Этой ночью же было тихо и прятаться в глубине не было нужды. На небе не было облаков, лишь луна и звезды. Русалка плыла, периодически переворачиваясь на спину и смотря на россыпь мерцающих бриллиантов в небе. Спокойное море было не под стать тому шторму, что разбушевался в ее душе, и от которого так хотелось скрыться, так хотелось забыться в этом спокойствии!

Она плыла в Мертвую бухту. Это крохотная, в большей части каменистая лагуна на Крымском побережье с очень мрачной исторической славой. Именно благодаря истории и домыслам в нее и не захаживали случайные гости. Арфее она была дарована Инферионом, за годы прилежной службы и потопленный бриг, где было аж тринадцать душ, коих Инферион оценил, как «наичистейшие». Среди русалок за счастье считалось найти хотя бы одну такую. Арфея лично их убивала, заключая в кристалл кварца, который затем передала владыке.

Она много раз вспоминала этот поход, отправивший ее на русалочий олимп и сделавший правой рукой темного Владыки. Тогда она чувствовала гнев и гордость, спустя время же появилась тоска и горечь, а сейчас, глядя на рассвет и подплывая к месту своего отдыха, она чувствовала необъяснимую боль в сердце, от которой хотелось плакать. Девушка уже давно не плакала, с тех пор как стала русалкой. Ей казалось, что от боли пережитой, когда она умирала и стала русалкой, а затем была предана своим возлюбленным, она уже просто на это не способна. Но нет, оказывается еще было что-то, чем ее можно было задеть и растрогать.

Выходя на берег, Арфея обрела вновь человеческий облик. Это было одним из даров ей от Владыки тьмы. Находясь на берегу этой бухты Арфея была вне так называемого «проклятия морского дьявола», могла спокойно быть той прекрасной молодой девушкой Софи, отдыхать и заниматься, чем захочет. Но вот с берега она никуда уйти не могла, – проклятие возвращалось. Дар и своего рода издевательство. Впрочем, Арфея не жаловалась, все принимая и покорно скрывая в себе за семью печатями.

Для остальных русалок это было невиданной роскошью. Самые низшие сословия и новообращенные утопленники и утопленницы были вынуждены либо скитаться и искать себе укромные уголки, либо спать в полглаза в открытом море, где запросто могли быть обнаружены и убиты, попасть под проплывающее судно, быть затянутыми в шторм под смертельные удары молний, либо попасть в сети и задохнуться. Сословием повыше могли рассчитывать на подводные пещеры и гроты. Доказавшие преданность получали метки дьявола и могли выходить на берег с вечера до утра. Как правило они отправлялись в порты и прибрежные села и курорты, где развлекали портовый сброд и курортных гуляк. Они легко втирались в пьяные компании, веселились, выпивали, занимались сексом без лишних вопросов. Если получалось, то приглашали на берег или искупаться, где нередко убивали своих пассий. Ценного улова было мало, но все же. Такие вылазки нередко были и в шпионских целях, но на такие задачи шли скорее самые хитрые и преданные.

Арфея пережила и такой период при жизни русалкой, но вспоминала его с отвращением, в отличии от своей подруги Линеи.

На берегу ею были оборудованы несколько тайников, в том числе с оружием, место для отдыха, и даже спрятаны несколько сундуков с ее вещами. Дойдя до места отдыха Арфея, наконец, сняла с себя обвесы с оружием и скинула атласное платье, которое она использовала в работе. Было прохладно, дул утренний бриз, но девушка уже давно этого не чувствовала. Она вытерлась, расчесала волосы и оделась в свободное платье. Затем наспех натянула шатер на каркас из деревяшек и упала на сено, укрытое тканью, что служило ей периной. Не кровать, но лучше, чем на камнях.

Не смотря на бессонную ночь, спать девушке не хотелось. Мысли не давали ей ни найти удобное положение для сна, ни хотя бы задремать.

«Кто же ты? Почему так похож на Алексея? Почему я его вспомнила? Он сгинул много лет назад… И я больше не люблю его… Я так хотела его забыть… Что за злодейка – судьба?! Убила ли я его? Ах, нет! Надеюсь, что нет!» – думала Арфея. Промелькнувшая мысль о смерти этого человека внезапно снова заставила сердце сжаться и почувствовать испуг и волнение. – «Ну почему я думаю о тебе? Я ведь почти смирилась со своей участью и местом в жизни… а теперь… Никто не должен узнать, что я чувствую… Боги, если вы еще можете обратить на меня свой взор, пожалуйста, не дайте нам увидеться еще раз! Я должна забыть его… Но как же это теперь трудно!»

Не в силах лежать спокойно, девушка решила встать и прогуляться по берегу. За семьдесят лет, она уже знала на берегу каждый уступ и каждого краба, живущего у воды. Она медленно ступала по камням и неожиданно для самой себя решила запеть услышанную ей когда-то песню:

«…Море не река и несет к дальним берегам,

Позади слова, что слагали ты и я,

Позади мосты, что были сожжены,

Ради той мечты, что лелеяли я и ты.

Предо мною шторм, мечет молнии горизонт.

Без стесненья смерть атакует со всех сторон.

Только одного будет жаль мне в последний миг —

Что разбиты с жизнью и мои мечты…»

Она пела ее с такой страстью, чувствуя при этом как сердце сводит в каком-то невероятном водовороте чувств. По щекам текли слезы. Губы дрожали, но снова и снова она шептала, чтобы незнакомец больше не приходил. Однако глубоко внутри она буквально кричала и молила его: «Спаси меня!».