Текст книги "Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I"

Кто это старик – в нашем движении по Звёздному Небу? Справившись с Атласом Звёздного Неба Яна Гевелия, я нахожу, что прямо перед созвездиями Геркулеса и Северной Короны находится созвездие Волопас [Рис. А III. 2], с ярчайшей звездой Северного Звёздного Неба – переменным красным гигантом Арктуром (звёздная величина +0,07).

Волопас кричит, что все, кто отправится с ним, должны навсегда проститься с небесами. Сев в его ладью, они будут переправлены к вечной тьме, холоду и зною, обречены на муки в кругах Ада. Обреченные забвению навсегда остаются в Лимбе. Круги Ада и Рая доступны только для избранных душ. В самом деле, сравни количество ежедневно прибывающих к Ахерону бесплотных душ с возможностями одного перевозчика – Харона.

 
E tu che se» costì, anima viva,
pàrtiti da cotesti che son morti».
Ma poi che vide ch'io non mi partiva, [90]
 
 
disse: «Per altra via, per altri porti
verrai a piaggia, non qui, per passare:
più lieve legno convien che ti porti». [93]
 
 
А ты уйди, тебе нельзя тут быть,
Живой душе, средь мертвых!» И добавил,
Чтобы меня от прочих отстранить: [90]
 
 
«Ты не туда свои шаги направил:
Челнок полегче должен ты найти,
Чтобы тебя он к пристани доставил». [93]
 

Волопас, увидев Данте, кричит ему, что живым здесь быть нельзя и лучше тому уйти. Может быть, на этой ладье – корабле, типа современного Красного Креста, он перевозит убитых к месту захоронения или раненых в госпиталь?

Зная, что поэт не осужден на адские муки, он считает, что ему подобает место в том легком челне, в котором Ангел перевозит праведные души к подножию Чистилища.

 
E «l duca lui: «Caron, non ti crucciare:
vuolsi così colà dove si puote
ciò che si vuole, e più non dimandare». [96]
 
 
Quinci fuor quete le lanose gote
al nocchier de la livida palude,
che «ntorno a li occhi avea di fiamme rote. [99]
 
 
А вождь ему: «Харон, гнев укроти.
Того хотят – там, где исполнить властны
То, что хотят. И речи прекрати». [96]
 
 
Недвижен стал шерстистый лик ужасный
У лодочника сумрачной реки,
Но вкруг очей змеился пламень красный. [99]
 

Вмешивается Вергилий. Он называет перевозчика Хароном.

Харон – мифический перевозчик в Царство Мёртвых.

Вергилий объявляет Харону – Волопасу Высшую волю Пославшей его, а тому советует держать язык за зубами. Я вижу: он наделён исключительными полномочиями.

Распорядитель похорон мгновенно умолкает, но глаза его – один из которых – красный гигант Арктур, самая яркая переменная красная звезда Северного Звёздного Неба – испускают красный огонь вокруг себя. Волопас на иллюстрированных звёздных картах изображается бородатым (с шерстистым ликом). Данте называет его лодочником сумрачной реки, так как, с одной стороны, созвездие Волопас перемещается по чёрному ночному Звёздному Небу, с другой стороны, на Земле путникам предстоит ночное путешествие морем.

 
Ma quell'anime, ch'eran lasse e nude,
cangiar colore e dibattero i denti,
ratto che «nteser le parole crude. [102]
 
 
Bestemmiavano Dio e lor parenti,
l'umana spezie e «l loco e «l tempo e «l seme
di lor semenza e di lor nascimenti. [105]
 
 
Poi si ritrasser tutte quante insieme,
forte piangendo, a la riva malvagia
ch'attende ciascun uom che Dio non teme. [108]
 
 
Нагие души, слабы и легки,
Вняв приговор, не знающий изъятья,
Стуча зубами, бледны от тоски, [102]
 
 
Выкрикивали господу проклятья,
Хулили род людской, и день, и час,
И край, и семя своего зачатья. [105]
 
 
Потом, рыдая, двинулись зараз
К реке, чьи волны, в муках безутешных,
Увидят все, в ком божий страх угас. [108]
 

Раненые, особенно тяжелораненые на войне, слабы и бледны, практически наги, одеты только в нижнее бельё, а мёртвые отправляются на тот свет без одежды. Приговорённые к Аду госпиталей раненые, обреченные Адским мукам проклятые души – нагие души, приходят в крайнюю тоску. Тут уже не до молитв Господу. Тяжелая ругань и проклятия роду людскому, своему рождению и часу своего зачатия – истинная симфония войны.

Потом, обреченно рыдая, раненые и похоронные команды движутся к реке. Не все смогут попасть на отплывающий корабль Харона. Беглецы устраиваются среди трупов или раненых на корабле, чтобы скрыться от преследующих их врагов.

Созвездие Волопас, стоя поперёк небосвода, гонит перед собой при движении остальные звёзды и созвездия. При этом часть звёзд и созвездий перед ним опускается за горизонт – в Ад, а другие звёзды и созвездия никогда не уходят за горизонт, можно сказать, что их Харон не берёт с собой.

 
Caron dimonio, con occhi di bragia,
loro accennando, tutte le raccoglie;
batte col remo qualunque s'adagia. [111]
 
 
Come d'autunno si levan le foglie
l'una appresso de l'altra, fin che «l ramo
vede a la terra tutte le sue spoglie, [114]
 
 
similemente il mal seme d'Adamo
gittansi di quel lito ad una ad una,
per cenni come augel per suo richiamo. [117]
 
 
Così sen vanno su per l'onda bruna,
e avanti che sien di là discese,
anche di qua nuova schiera s'auna. [120]
 
 
А бес Харон сзывает стаю грешных,
Вращая взор, как уголья в золе,
И гонит их и бьет веслом неспешных. [111]
 
 
Как листья сыплются в осенней мгле,
За строем строй, и ясень оголенный
Свои одежды видит на земле, – [114]
 
 
Так сев Адама, на беду рожденный,
Кидался вниз, один, – за ним другой,
Подобно птице, в сети приманенной. [117]
 
 
И вот плывут над темной глубиной;
Но не успели кончить переправы,
Как новый сонм собрался над рекой. [120]
 

Созвездие Волопас, двигаясь по Звёздному Небу впереди созвездия Северная Корона, и движущегося позади него созвездия Геркулес, гонит перед собой все остальные звёзды и созвездия, так же пугая их своим красным глазом – ярким Арктуром. Бьёт веслом – прямым текстом названа весельная лодка.

Звёзды осыпаются с небосвода, как осенние листья с ясеня, падая на чёрную землю – ещё один точный образ.

Сев Адама, рожденный на беду, уподобляется стае птиц, дружно бросающейся на приманку в сети птицелова. Это – воины, которых косит шрапнель и пули.

Насколько точный образ: видел ли ты, мой дорогой читатель, стаю перелётных птиц, слетывающихся перед дальним осенним перелётом. Поразительно, как они, не ломая строй, дружно разворачиваются, устремляясь вверх или вниз. Синхронность их движений поражает.

Гонимые Хароном – Волопасом звёзды плывут по черноте Звёздного Неба, а сзади них уже собираются новые толпы звёзд – душ, готовящихся к переправе. На Земле не успевают вывезти одних убитых и раненых, как война насыпает горы новых. На Звёздном Небе – это восходящие из-за горизонта новые созвездия, усеянные звёздами.

 
«Figliuol mio», disse «l maestro cortese,
«quelli che muoion ne l'ira di Dio
tutti convegnon qui d'ogne paese; [123]
 
 
e pronti sono a trapassar lo rio,
ché la divina giustizia li sprona,
sì che la tema si volve in disio. [126]
 
 
Quinci non passa mai anima buona;
e però, se Caron di te si lagna,
ben puoi sapere omai che «l suo dir suona». [129]
 
 
«Мой сын, – сказал учитель величавый,
Все те, кто умер, бога прогневив,
Спешат сюда, все страны и державы; [123]
 
 
И минуть реку всякий тороплив,
Так утесненный правосудьем бога,
Что самый страх преображен в призыв. [126]
 
 
Для добрых душ другая есть дорога;
И ты поймешь, что разумел Харон,
Когда с тобою говорил так строго». [129]
 

Вергилий говорит Данте, называя его сыном: здесь собираются души из всех стран и держав, прогневившие Господа. Здесь, на поле боя, воюют солдаты, согнанные из многих стран.

Они так торопятся потому, что их теснит правосудие Господа. Хоть Ад и страшен, правосудие Господа – война – ещё страшнее. На Звёздном Небе звёзды не торопятся, но и никогда не прекращают своего вечного движения, выходя из темноты Ада при восходе и снова опускаясь в неё на закате.

Добрые души, не прогневившие Господа, идут другим путём, о котором говорил Харон, советуя Данте найти себе челнок полегче. Они переходят в Чистилище, минуя пропасть Ада.

 
Finito questo, la buia campagna
tremò sì forte, che de lo spavento
la mente di sudore ancor mi bagna. [132]
 
 
La terra lagrimosa diede vento,
che balenò una luce vermiglia
la qual mi vinse ciascun sentimento;
e caddi come l'uom cui sonno piglia. [136]
 
 
Чуть он умолк, простор со всех сторон
Сотрясся так, что, в страхе вспоминая,
Я и поныне потом орошен. [132]
 
 
Дохнула ветром глубина земная,
Пустыня скорби вспыхнула кругом,
Багровым блеском чувства ослепляя;
И я упал, как тот, кто схвачен сном. [136]
 

Путники успевают скрыться на корабле – ладье Харона вовремя; пушечная канонада уже близко. Кончилось Рождественское перемирие, испано-неаполитанские войска возобновили артобстрел. До слуха поэта доносится гром пушечных выстрелов, на горизонте полыхает зарево пожаров. На небе занимается утренняя заря. Они скрываются в каком-то укромном месте; надо выспаться перед следующей ночью.

Я отмечаю ещё один возможный образ, стоящий перед глазами Данте. Простор сотрясся, дохнула ветром глубина земная – яркий образ землетрясения, вызванного и сопровождающегося извержением вулкана Везувий. При этом видна вспышка и багровый блеск огромной силы [Рис. А. III. 3].

Они на пороге Ада, куда им предстоит бежать. Сзади их гонит страшная война. Необходимо торопиться. Для того чтобы спастись, им необходимо переплыть Адриатическое море. Появляется корабль, который может перевезти их под видом раненых. Едва они отплывают, как артобстрел накрывает место их отплытия. Но, скорее всего, здесь изображено землетрясение, связанное с извержением вулкана Везувий. В своём путешествии по Адриатике, беглецы вышли на траверз Везувия, который отсюда не виден, но его извержение видно и слышно хорошо. Наступает день; Данте, измученный переживаниями бессонной ночи, засыпает, как убитый.

Моё видение Войны:

 
Цепочка выстрелов. Паденье человека…
Кто там упал? Да, просто так, солдат.
Несчастный умер, или стал калекой?
За что убит и в чём он виноват?
Лёгкий пушок на щеках,
Нежных, не знавших бритья;
Серый погибельный прах —
Жизнь оборвалась твоя…
 
 
Вот снова выстрелы и резкий крик ребёнка…
Кто там кричит? Да, просто так, пацан.
Он, глупый, не укрылся за избёнкой;
За что теперь мишенью стал для ран?
В синих, раскрытых, глазах
Ужас навеки застыл;
Серый погибельный прах
Пух под него подстелил…
 
 
Разрыв снаряда. Стон и вздох тяжелый…
Кто стонет там? Да, так, один старик.
Немного до могилы не дошёл он;
За что погашен был его ночник?
Пыль седины на щеках,
Сетью изрытых морщин;
Серый погибельный прах
В землю слагает мужчин…
 
 
Вой бомбы, взрыв; и вой, протяжный, тонкий…
Кто воет там? Так, женщина одна.
Рассыпались из тазика пелёнки;
И плач из-за разбитого окна.
Ужас в раскрытых глазах:
Кто же накормит дитя?
Серый погибельный прах
Всё покрывает, крутясь…
 
 
Танк въехал в куст. Визг звонкий к небу взвился…
Кто там визжит? Так, девочка одна.
Она хотела за кустом укрыться
От чудища по имени Война.
Синяя лента в косах;
И сандалеты в грязи.
Серый погибельный прах
Снова нам всем пригрозил…
 
 
Приклад окован, с хрустом бьёт в затылок…
Кого там бьют? Так, старую каргу.
Она припёрлась посмотреть на сына,
Расстрелянного утром на лугу.
Кровь на седых волосах;
Резких морщин лучи.
Пепел и серый страх
В сердце моё стучит…
 

Как это было:

Несмотря на сильную качку, капеллан, после ночного перехода и погрузки на корабль, весь день проспал мертвецким сном. Очнувшись ночью, в темноте на палубе, освещенной полной Луной, он привстал и огляделся. Яков сидел рядом, посасывая трубку. Свежий ветер свистел в снастях, крепкая волна, догоняя, била в мостик, раскачивая корабль, рассыпалась брызгами.

«Отдохнули, Вашство?» – спросил Яков: – «Поешьте немного» – он протянул ему краюшку хлеба и большой кусок сала. Потом вытащил из мешка бутыль и чарку, налив вина, протянул капеллану.

«Хорошо!» – крякнул капеллан, выпив чарку вина, зажевав хлебом с салом: – «А куда мы идём, Яков?»

«В Дуррас, в Албанию, что под турком» – ответил Яков: – «Бог даст, до завтра дойдём».

Яркая, кроваво-красная вспышка на Западе, по корме, внезапно осветила полнеба, и пошло полыхать, как на дальнем пожаре. Над горизонтом встал огромный огненный столп, расходящийся в высоте, как вершина огромной пинии, чернеющей тучей, освещенной снизу багровым пламенем. Скоро донёсся ужасающий непрекращающийся грохот, чуть позже стала ощущаться дрожь воздуха и воды; волны покрылись мелкой рябью.

«Везувий проснулся!» – уважительно проговорил Яков: – «Вот уж силища, так силища, велик Бог, точно как тогда».

«Да, Везувий, да как сильно» – подтвердил капеллан: – «В точности, как тогда, когда деда не стало. Как думаешь, Яков, облако нас не накроет?»

«Не должно» – сказал Яков, повертев головой, оглядывая волны и снасти, определяя направление ветра. Севернее снесёт, аккурат в то место, откуда отплыли, слава Богу. И следов наших там не останется. А что, деда-то не нашли?».

«Как найти, Яков?» – печально ответил капеллан: – «Пеплом всё засыпано многометровым, жара там держится, да и Везувий не засыпает, никто туда не суётся, и теперь не скоро сунется».

«Да, велик Бог» – согласился Яков: – «Крепко Громовержец своё стережет, не отдаст. Нам-то главное до суши добраться поскорей, Вашство, а то не могу, укачивает. Без люльки бы вообще сдох».

«Ничего, доберёмся» – подбодрил его капеллан: – «Держись».

«Ворочается Сварожище с боку на бок, никак не уложится» – уважительно сказал возникший ниоткуда, Оськин. На корабле все, как завороженные, следили за невиданным зрелищем, один Сисим спал богатырским сном, постелив плащи на сундуки.

На горизонте грохотало и полыхало, чёрная туча, подсвеченная багровым пламенем, полыхая молниями, вытягиваясь, смещалась в правую сторону, растекаясь по небу. На корабле все притихли, только бородатый рулевой, с красными от ветра глазами, тянул какую-то свою заунывную песнь.

А. III. 1 Адриатическое море с основными портами.

Южнее города Римини расположен порт Анкона, откуда Данте с Вергилием пересекают Адриатическое море на корабле (ладье Харона). Венецианский залив с портами Венеция и Триест, порты Хорватии и Черногории, пролив Отранто блокированы испанским флотом во время войны за Австрийское наследство (1740– 1748 годы). Следуя в сторону Османской империи, поэты направляются в порты Адриатики, находящиеся под её контролем, скорее всего порт Дуррес на территории Албании.

А. III. 2 Созвездие Волопас (BOOTES) из Атласа «Uranographia» Яна Гевелия 1690 года.

Слева созвездие Большая Медведица (Ursa Major), в руках Волопаса сворки, ни которых сидит созвездие Гончие Псы – Астерион (Asterion) и Чара (Chara), под ними созвездие Волосы Вероники (Coma Berenices). Справа созвездие Северная Корона (Corona) за спиной созвездия Геркулес (Hercules), ниже голова созвездия Змея (Serpens), разевающей пасть на созвездие Северная Корона. Волопас опирается ногой на созвездие Гора Менала (Mons Menalus), в руках у него дубина.

Созвездия Гончие Псы, Волосы Вероники и Гора Менала введены Яном Гевелием, из них прижилось только созвездие Гончие Псы.

У Данте Волопас назван Хароном – перевозчиком в Страну Мёртвых.

А. III. 3 Ночное извержение вулкана при виде с моря.

Поднимается огненный столп, из которого постоянно сверкают молнии. Выброшенный извержением пепел и дым образуют гигантский гриб, смещающийся по ветру, из которого сыплется пепел и камни. Всё это сопровождается ужасающим грохотом и землетрясением. В заливах может появиться цунами.

Данте находился далеко от берега, поэтому самого извержения не видел. Видна была яркая вспышка, огненный столп, молнии, чёрное облако, слышался отдалённый грохот, ощущалось сотрясение воздуха и дрожь воды.

INFERNO – Canto IV. АД – Песня IV
Круг первый (Лимб) – Некрещеные младенцы и добродетельные нехристиане

 
Ruppemi l'alto sonno ne la testa
un greve truono, sì ch'io mi riscossi
come persona ch» è per forza desta; [3]
 
 
e l'occhio riposato intorno mossi,
dritto levato, e fiso riguardai
per conoscer lo loco dov'io fossi. [6]
 
 
Ворвался в глубь моей дремоты сонной
Тяжелый гул, и я очнулся вдруг,
Как человек, насильно пробужденный. [3]
 
 
Я отдохнувший взгляд обвел вокруг,
Встав на ноги и пристально взирая,
Чтоб осмотреться в этом царстве мук. [6]
 

Данте пробужден тяжелым гулом, который страшит его, как гул пушечной канонады. Однако он смог отдохнуть и осматривается кругом. Разбудил его тяжелый гул зимнего прибоя у скалистых берегов Балканского полуострова, куда беглецов доставил перевозчик – Харон. Если следовать из порта Анконы на Восток, это район современной Албании – горной страны с обрывистыми берегами [Рис. А. IV. 1]

 
Vero è che «n su la proda mi trovai
de la valle d'abisso dolorosa
che «ntrono accoglie d'infiniti guai. [9]
 
 
Oscura e profonda era e nebulosa
tanto che, per ficcar lo viso a fondo,
io non vi discernea alcuna cosa. [12]
 
 
Мы были возле пропасти, у края,
И страшный срыв гудел у наших ног,
Бесчисленные крики извергая. [9]
 
 
Он был так темен, смутен и глубок,
Что я над ним склонялся по-пустому
И ничего в нем различить не мог. [12]
 

На Земле это – обрывистый скалистый берег, о который с гулом разбивается морской прибой. Со скального обрыва толком ничего не разглядишь, особенно вечером, поэт от усталости проспал весь день. Чтобы вообразить себе картину Ада, представь себе, что ты находишься на краю пропасти, в которую всё срывается – Харон доставил тебя на край Земли. Если представить себе Землю плоской, лежащей на спинах слонов или китов и подойти к горизонту, там откроется именно такая картина. С тяжёлым гулом водопадами обрываются реки, само море образует гулкий огромный водопад.

На небе это водопад, в который уходит Звёздное Небо, уходят Луна и Солнце, за которым начинается Ад. Звёздное Небо темно и глубоко. Сколько в него не всматривайся, кроме неподвижных звёзд ничего не увидишь.

 
«Or discendiam qua giù nel cieco mondo»,
cominciò il poeta tutto smorto.
«Io sarò primo, e tu sarai secondo». [15]
 
 
«Теперь мы к миру спустимся слепому, —
Так начал, смертно побледнев, поэт. —
Мне первому идти, тебе – второму». [15]
 

Вергилий окончательно превращается в созвездие Геркулес – смертельно побледнев, объявляет Данте, что им предстоит спуститься к слепому миру. Слепой мир – область Звёздного Неба, которая не видна с наших широт. Какие созвездия там находятся – неведомо.

На Земле это территория Балканского полуострова, неизвестная Данте земля, находящаяся под властью Османской империи. Вергилий говорит, что он пойдёт первым, как проводник.

 
E io, che del color mi fui accorto,
dissi: «Come verrò, se tu paventi
che suoli al mio dubbiare esser conforto?» [18]
 
 
Ed elli a me: «L'angoscia de le genti
che son qua giù, nel viso mi dipigne
quella pietà che tu per tema senti. [21]
 
 
Andiam, ché la via lunga ne sospigne».
Così si mise e così mi fé intrare
nel primo cerchio che l'abisso cigne. [24]
 
 
И я сказал, заметив этот цвет:
«Как я пойду, когда вождем и другом
Владеет страх, и мне опоры нет?» [18]
 
 
«Печаль о тех, кто скован ближним кругом, —
Он отвечал, – мне на лицо легла,
И состраданье ты почел испугом. [21]
 
 
Пора идти, дорога не мала».
Так он сошел, и я за ним спустился,
Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла. [24]
 

Данте в недоумении: если сам Геркулес побледнел от страха, как же не бояться ему.

Вергилий объясняет свою бледность не страхом, а печалью о тех, кто томится в ближнем круге, скорбью о безвременно погибших и просит его не считать сострадание испугом. Он предупреждает, что дорога не мала и надо поторопиться.

Поэт входит вслед за ним в первый круг, идущий вкруг жерла – горизонта.

На Звёздном Небе Данте – созвездие Северная Корона и Вергилий – созвездие Геркулес, начинают обход созвездий, лежащих около них, в дальнейшем совершая обход по всему звёздному небу.

На Земле – беглецы, переплыв Адриатическое море, начинают движение по суше – Балканскому полуострову.

В Комедии – герои попадают в Лимб.

Лимб (лат. limbus – кайма) католического Ада – первый круг, идущий вкруг жерла, уводящего в Ад.

 
Quivi, secondo che per ascoltare,
non avea pianto mai che di sospiri,
che l'aura etterna facevan tremare; [27]
 
 
ciò avvenia di duol sanza martìri
ch'avean le turbe, ch'eran molte e grandi,
d'infanti e di femmine e di viri. [30]
 
 
Сквозь тьму не плач до слуха доносился,
А только вздох взлетал со всех сторон
И в вековечном воздухе струился. [27]
 
 
Он был безбольной скорбью порожден,
Которою казалися объяты
Толпы младенцев, и мужей, и жен. [30]
 

Путники ушли далеко от моря; гул морского прибоя стихает.

На Земле такие же вздохи испускают толпы беженцев, встречающиеся им по пути – люди смертельно напуганы приближающейся войной.

На Звёздном Небе беглецам встречаются толпы звёзд: больших – мужей и жен и маленьких – младенцев.

 
Lo buon maestro a me: «Tu non dimandi
che spiriti son questi che tu vedi?
Or vo» che sappi, innanzi che più andi, [33]
 
 
ch'ei non peccaro; e s'elli hanno mercedi,
non basta, perché non ebber battesmo,
ch» è porta de la fede che tu credi; [36]
 
 
e s'e» furon dinanzi al cristianesmo,
non adorar debitamente a Dio:
e di questi cotai son io medesmo. [39]
 
 
Per tai difetti, non per altro rio,
semo perduti, e sol di tanto offesi,
che sanza speme vivemo in disio». [42]
 
 
«Что ж ты не спросишь, – молвил мой вожатый,
Какие духи здесь нашли приют?
Знай, прежде чем продолжить путь начатый, [33]
 
 
Что эти не грешили; не спасут
Одни заслуги, если нет крещенья,
Которым к вере истинной идут; [36]
 
 
Кто жил до христианского ученья,
Тот бога чтил не так, как мы должны.
Таков и я. За эти упущенья, [39]
 
 
Не за иное, мы осуждены,
И здесь, по приговору высшей воли,
Мы жаждем и надежды лишены». [42]
 

Вергилий поясняет Данте, среди каких душ они находятся. Эти души не грешили, но, не будучи христианами, они не попадут ни в Рай, ни в Ад. Путники находятся уже не в христианской стране. Двигаясь на Восток, они попали на Балканский полуостров, находящийся в XVIII веке в пределах мусульманской Османской Империи – Блистательной Порты.

Вергилий добавляет, что и его доля не лучше. Он жил до христианского учения и не чтил, как должно Спасителя, поэтому находится ни в Аду, ни в Раю, хотя и не является грешником. Находясь в этом месте, он не видит надежды выбраться отсюда, так как не прошёл крещения водой по христианскому обряду. Кроме него здесь томились до схождения Христа в Ад, души ветхозаветных праведников и сюда же отправляются души младенцев, умерших без крещения. Здесь же находятся души всех добродетельных нехристиан. Это Лимб – преддверие, как Ада, так и Чистилища.

Что же такое Лимб? Предложу свою трактовку этому невесёлому месту.

Каждый из нас, живущих на планете Земля, в своё время прекратит земное существование, проще говоря, умрёт. Что же останется от нас на Земле?

От нас останется только след в памяти живущих на Земле людей, который мы своими делами и мыслями оставили. Люди, совершившие в своей жизни дела, добрые или злые, останутся в человеческой памяти по разному: добрые люди, облагодетельствовавшие человечество, останутся в Раю его благодарной памяти, злые же, оставившие неизгладимый след зла, останутся в Аду суда его скорбной памяти. Абсолютное большинство людей проходят по жизни, ничем не отразившись в памяти человечества. Души этих людей, оставшиеся без поминания, томятся, забытые, в Лимбе. Только ладья Харона время от времени пристаёт к этим печальным берегам и перевозит души, проклятые в памяти людской, в бездну Ада; с другой стороны, Ангельская ладья, время от времени приставая сюда же, перевозит души, оставившие след в благодарной людской памяти, к вратам Чистилища. Память человеческая недолговечна и изменчива, поэтому души, попавшие в Чистилище, двигаются в сторону Рая медленно, застревая надолго на пути своём, когда на Земле начинают забывать их добрые дела. Скажу проще: – «Дорога в Ад гораздо легче и короче дороги в Рай». Исключением из этого является только экстраординарный перевод душ ветхозаветных праведников в Рай, выполненный лично Иисусом Христом при его схождении в Ад, точнее, в Лимб, так как до того времени, собственно говоря, ни Ада, ни Рая, ни тем более Чистилища, просто не существовало.

Процесс перехода душ умерших людей в Ад или в Рай прост. Нужно поместить имена и деяния этих людей на страницы книг, как это сделал Данте в отношении героев его бессмертной Комедии. Как души будут описаны на страницах книг, в такое место они и попадут.

 
Gran duol mi prese al cor quando lo «ntesi,
però che gente di molto valore
conobbi che «n quel limbo eran sospesi. [45]
 
 
«Dimmi, maestro mio, dimmi, segnore»,
comincia» io per voler esser certo
di quella fede che vince ogne errore: [48]
 
 
«uscicci mai alcuno, o per suo merto
o per altrui, che poi fosse beato?»
E quei che «ntese il mio parlar coverto, [51]
 
 
Стеснилась грудь моя от тяжкой боли
При вести, сколь достойные мужи
Вкушают в Лимбе горечь этой доли. [45]
 
 
«Учитель мой, мой господин, скажи, —
Спросил я, алча веры несомненной,
Которая превыше всякой лжи, – [48]
 
 
Взошел ли кто отсюда в свет блаженный,
Своей иль чьей-то правдой искуплен?»
Поняв значенье речи сокровенной: [51]
 

История, которую нам преподают в школах, называет длинный ряд великих людей, которые жили до христианского учения, от Сотворения Мира до Рождества Христова. Данте становится больно от того, что столь великие люди, каким является, например, Вергилий, находятся здесь, в Лимбе, без надежды на лучшую долю. Он спрашивает его, называя его учителем и ожидая обнадёживающего ответа: – «Взошёл ли кто-нибудь из Лимба в блаженный свет – Чистилище или Рай, искупленный своей или чьей-либо правдой?» Если и для таких людей есть путь к спасению, то, что может быть лучшим подтверждением несомненности Христианской веры?

 
rispuose: «Io era nuovo in questo stato,
quando ci vidi venire un possente,
con segno di vittoria coronato. [54]
 
 
Trasseci l'ombra del primo parente,
d'Abèl suo figlio e quella di Noè,
di Moïsè legista e ubidente; [57]
 
 
Abraàm patrïarca e Davìd re,
Israèl con lo padre e co» suoi nati
e con Rachele, per cui tanto fé, [60]
 
 
e altri molti, e feceli beati.
E vo» che sappi che, dinanzi ad essi,
spiriti umani non eran salvati». [63]
 
 
Non lasciavam l'andar perch'ei dicessi,
ma passavam la selva tuttavia,
la selva, dico, di spiriti spessi. [66]
 
 
«Я был здесь внове, – мне ответил он, —
Когда, при мне, сюда сошел Властитель,
Хоруговью победы осенен. [54]
 
 
Им изведен был первый прародитель;
И Авель, чистый сын его, и Ной,
И Моисей, уставщик и служитель; [57]
 
 
И царь Давид, и Авраам седой;
Израиль, и отец его, и дети;
Рахиль, великой взятая ценой; [60]
 
 
И много тех, кто ныне в горнем свете.
Других спасенных не было до них,
И первыми блаженны стали эти». [63]
 
 
Он говорил, но шаг наш не затих,
И мы все время шли великой чащей,
Я разумею – чащей душ людских. [66]
 

Вергилий, умерший в 19 году до н. э., вступил в Лимб примерно за полвека до того дня, когда, по христианской легенде, Христос (Властитель), сошел в Ад, осененный хоруговью победы над земным грехом, в промежуток между смертью на Кресте и Воскресением и вывел оттуда ветхозаветных святых в Рай, открывшийся для людей только с искуплением первородного греха.

[Рис. А. IV. 2]. Первый прародитель – Адам. Авель – праведный сын Адама. Ной – патриарх, верой своей спасшийся во время Великого Потопа и продолживший род людской. Моисей – патриарх, выведший народ израильский из Египта, путём 40– летних скитаний в Землю Обетованную.

Царь Давид – автор «Давидовых Псалмов» или «Псалтыри», победитель нечестивого великана Голиафа на поле брани. Авраам – патриарх, прародитель великих родов человечества. Израиль – патриарх Яков, отец Иосифа. Отец Израиля – Исаак, сын Авраама. Чтобы жениться на Рахили, Яков служил ее отцу 14 лет.

Здесь Вергилий перечисляет Данте некоторых персонажей Ветхого Завета, начиная от Сотворения мира, конечно, не все, но достаточно длинный ряд.

Христос вывел с собой в Рай многие души, чему свидетелем был сам Вергилий, томящиеся до того времени в Лимбе. Все они являются персонажами Ветхого Завета; каждый праведник, упомянутый в нём, попал в Рай; смотри перечень праведников в Библии. Вергилий в Библии не упомянут, поэтому остался в Лимбе. Это очень интересно: я вижу привязку даты написания Ветхого Завета к Евангелиям и земной жизни Христа. Вергилий прямо указывает, что праведники Ветхого Завета выведены из Лимба лично Христом. Это ставит под сомнение древность Ветхого Завета. Предположить, что его авторы за многие сотни лет до Пришествия Спасителя перечислили в нём лиц, которых Христос выведет из Лимба, составив «шпаргалку» Христу, невозможно.

Скорее всего, Христианство, как победившая на определённой территории религия, стало писать свою древнюю историю в виде Ветхого Завета, по этой причине и переполненного «пророчествами» пришествия Христа. Вергилий также, во времена Августа, составил «пророчество» времён Троянской Войны для Энея о создании Древнего Рима и Римской Империи, не рискнув пойти в предсказаниях дальше своего современника Августа.

Интересно, что он здесь снова упоминает Рахиль – единственную из праведных еврейских жен Ветхого Завета, которую уже упоминал вместе с Беатриче.

Возвратившись вместе с Иисусом Христом в Ад, я понимаю, что Данте не зря подробно перечисляет выведенных лично Христом из Ада ветхозаветных праведников. Ведь Христос был также поэтом, по меткому замечанию Владимира Высоцкого (1938– 1980 годы) :

 
А в тридцать три – Христа. Он был поэт, он говорил:
Да не убий. Убьёшь – везде найду, мол.
Но гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не любил и ни о чём не думал.
 

А раз Христос был поэтом и сходил в Ад, не стоит думать о том, что его цели в этом схождении сколь нибудь расходились с целями Гомера, Вергилия и Данте.

Вергилий прямо указывает, что до схождения Христа в Лимб спасенных не было, значит ли это, что до Христа для душ людских существовал только Лимб, Рай пустовал, а Ада ещё вовсе не было? Католическая церковь смехотворно направляет в Рай до Христа только Пророка Илию, непосредственно вознесшегося на небеса, патриарха Еноха, также после смерти непосредственно взятого на небо и Благодетельного Разбойника, висевшего по правую сторону от Христа на кресте и умершему практически одновременно с Христом. И это всё!

Подробный анализ Библии – тема другой книги. Путники – созвездия Северная Корона и Геркулес, находясь на небе, движутся по чаще душ – Звёздному Небу, на Земле проходят чащи лесов, селения и города Балканского полуострова.

 
Non era lunga ancor la nostra via
di qua dal sonno, quand'io vidi un foco
ch'emisperio di tenebre vincia. [69]
 
 
Di lungi n'eravamo ancora un poco,
ma non sì ch'io non discernessi in parte
ch'orrevol gente possedea quel loco. [72]
 
 
«O tu ch'onori scïenzïa e arte,
questi chi son c'hanno cotanta onranza,
che dal modo de li altri li diparte?» [75]
 
 
И в области, невдале отстоящей
От места сна, предстал моим глазам
Огонь, под полушарьем тьмы горящий. [69]
 
 
Хоть этот свет и не был близок к нам,
Я видеть мог, что некий многочестный
И высший сонм уединился там. [72]
 
 
«Искусств и знаний образец всеместный,
Скажи, кто эти, не в пример другим
Почтенные среди толпы окрестной?» [75]
 

Отойдя совсем недалеко, Данте видит огонь под полушарьем тьмы горящий: Луну, восходящую над горизонтом, за 6 часов до рассвета, в последней четверти, когда видно горящее свётлое нижнее полушарие Луны под верхним тёмным его полушарием. Особенно чётко тёмное полушарие Луны видно зимой; отраженный от заснеженной Земли свет освещает его сильнее, чем летом.