Текст книги "Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I"

 
Вождь голову понурил молчаливо.
«Тот, кто крюком, – сказал он наконец, —
[141] Хватает грешных, говорил нам лживо».
 
 
«Я не один в Болонье образец
Слыхал того, как бес ко злу привержен, —
[144] Промолвил брат. – Он всякой лжи отец». (Ад XXIV)
 

Вергилий говорит здесь о бесе, который раньше сказал поэтам:

 
Двенадцать сот и шестьдесят шесть лет
Вчера, на пять часов поздней, успело
[114] Протечь с тех пор, как здесь дороги нет. (Ад XXI)
 

Кажется, какая разница: – «В 1299 году Данте писал Комедию или в 1743 году?» Но представь себе события, прошедшие за эти 444 года. Не вдаваясь в перечень, который каждый любознательный Читатель сможет найти в Интернете, упомяну о главном:

В XIV веке было изобретено и сразу же применено на поле боя огнестрельное оружие, раз и навсегда изменившее ход боевых действий. И если Данте сейчас находится на театре военных действий, то ему грозят не копья и стрелы, как это могло быть в 1299 году, а ядра пушек и пули мушкетов, несущие смерть на значительном расстоянии в 1743 году.

Были ли более ранние упоминания Рыси, помещенной на небо в виде созвездия? Оказывается, были:

Мифология недвусмысленно указывает нам на автора названий всех созвездий Звёздного Неба, изображенных на гравюрах великого Альбрехта Дюрера – Олимпийского Бога Зевса-Громовержца (Юпитера). Перечитай мифы и ты увидишь, что все созвездия Звёздного Неба названы по участникам событий, отраженных в них. У Овидия можно найти и сюжет о помещении на Звёздное Небо созвездия Рысь, хотя локализация этого созвездия им не указана. А вот великий Ян Гевелий, размещая это созвездие на Звёздной Карте, явно пользовался «Метаморфозами» Овидия, откуда и взял название новому созвездию.

 
Над европейской землей и азийской высоко поднялся
Юноша. Вот он уже до скифских домчался пределов.
650 В Скифии царствовал Линк. Вошел он под царскую кровлю,
С чем и откуда пришел, про имя и родину спрошен, —
«Родина, – молвил, – моя – пресветлой твердыня Афины,
Имя же мне – Триптолем. Не на судне я прибыл, по водам,
Не на ногах по земле: мне открыты пути по эфиру.
655 Вот вам Цереры дары: по широким рассеяны нивам,
Пышные жатвы они принесут вам и добрую пищу».
Зависть почуял дикарь: быть хочет виновником дара
Сам. Триптолема приняв, как гостя, на спящего крепко
Он нападает с мечом. Но, грудь пронзить уж готовый,
660 Был он Церерою в рысь обращен. И священною парой
Править по небу вспять Мопсопийцу богиня велела.
 

(Метам. Книга V)

Данте мог пользоваться этим текстом Овидия, при помещении на небо созвездия Рысь, но сути дела и датировки событий это уже не меняет.

 
l'ora del tempo e la dolce stagione;
ma non sì che paura non mi desse
la vista che m'apparve d'un leone. [45]
 
 
Questi parea che contra me venisse
con la test'alta e con rabbiosa fame,
sì che parea che l'aere ne tremesse. [48]
 
 
При виде зверя с шерстью прихотливой;
Но, ужасом опять его стесня,
Навстречу вышел лев с подъятой гривой. [45]
 
 
Он наступал как будто на меня,
От голода рыча освирепело
И самый воздух страхом цепеня. [48]
 

Созвездие Рысь занимает подобающее ей место на Звёздном Небе. Данте, который следует Звёздному Атласу Яна Гевелия или более позднему, вдохновленный Рождеством Спасителя, уже её не боится.

Прямо перед ним из-за горизонта выходит созвездие Лев [Рис. А. I. 6], при виде которого его сердце опять стесняется ужасом. Тем более что Лев выходит «с подъятой гривой». Может быть, подъятой гривой поэт называет расположенное над созвездием Льва созвездие Волосы Вероники, а, может быть, указывает, что в созвездии Льва присутствуют в тесном соединении две грозные планеты: Марс – планета Войны и Сатурн – планета Смерти. Планета Юпитер восходит чуть позже.

Лев наступает на него, поднимаясь в полный рост над горизонтом. Это созвездие вплотную соединяется с созвездием Рысь, не оставляя Данте шансов найти путь на небо. Студёное зимнее небо звенит, как бы сопровождая Льва рыком и цепеня страхом неподвижный морозный воздух.

 
Ed una lupa, che di tutte brame
sembiava carca ne la sua magrezza,
e molte genti fé già viver grame, [51]
 
 
questa mi porse tanto di gravezza
con la paura ch'uscia di sua vista,
ch'io perdei la speranza de l'altezza. [54]
 
 
И с ним волчица, чье худое тело,
Казалось, все алчбы в себе несет;
Немало душ из-за нее скорбело. [51]
 
 
Меня сковал такой тяжелый гнет,
Перед ее стремящим ужас взглядом,
Что я утратил чаянье высот. [54]
 

В довершение ужаса, вслед за созвездием Лев, над горизонтом появляется ещё одно зловещее созвездие – Волк или Зверь [Рис. А. I. 7], как его называл Арат Солийский в своём произведении «Арат о созвездиях». Поэт называет его Волчицей.

Я задаюсь вопросом: – «В каком направлении двигался Данте, подойдя к небосводу вплотную?».

На этот вопрос получить ответ несложно, взглянув в Атлас Звёздного Неба Яна Гевелия. Созвездия Рыси и Льва вплотную соединяются с созвездием Рака, за которым следует созвездие Близнецы. И это очень знаменательно: Данте ассоциирует себя именно с Зодиакальным созвездием Близнецы, как он сам говорит в Комедии:

 
И быстроту свою, и свой объём
Все семеро представили мне сами,
И как у всех – уединенный дом. [150]
 
 
С нетленными вращаясь Близнецами,
Клочок, родящий в нас такой раздор,
Я видел весь, с горами и реками.
Потом опять взглянул в прекрасный взор. [154]
Рай, песнь XXII
 

Солнце зашло на Западе, сопровождаемое созвездием Козерога; на Востоке над горизонтом появляется противолежащее ему созвездие Рака. Поэт движется прямо на Восток, подойдя к созвездию Рака и пытаясь взойти на Звёздное Небо в районе него. По левую руку от Данте у горизонта легло созвездие Рысь, отрезав путь на Север, в сторону континентальной Европы. После Рака появляется огромный Лев, отрезая путь на Восток. В довершение всего, в полночь на Юге появляется зловещее созвездие Волк, отрезая путь на Юг. Назад дороги также нет, так как с Запада гремит война.

Зная время и место действия, определяю, о какой войне идёт речь. Это – война за Австрийское наследство 1740—1748 годов.

Из академической статьи:

Причина войны – престолонаследие, а точнее, Прагматическая санкция 1713 года.

Прагматическая санкция – закон о престолонаследии, принятый императором Священной Римской империи германской нации Карлом VI, 19 апреля 1713 года, ввиду отсутствия и у императора, и у его умершего брата, императора Иосифа I наследников-сыновей. Согласно этому закону устанавливался порядок, по которому престол в случае отсутствия у императора сыновей переходил к его будущим дочерям (в случае прекращения их потомства – к дочерям его уже умершего старшего брата императора Иосифа I и их мужскому и женскому потомству по праву первородства. Санкция также гарантировала нераздельность наследственных земель Габсбургов (это была огромная территория Священной Римской империи германской нации).

Пока Карл VI оставался бездетным, наследницей престола была старшая дочь Иосифа I Мария Жозефа, за ней – её младшая сестра Мария Амалия. После того как обе они были выданы замуж и отказались от претензий на земли дяди, право наследования престола перешло к его старшей дочери – Марии-Терезии. В 1720—1724 годах Прагматическая санкция была признана сословными сеймами Империи. Текст санкции был опубликован 6 декабря 1724 года. Санкция сначала была признана почти всеми монархиями Европы, в частности:

Испанией (1725 год)

Россией (1726 год)

Бранденбургом (1727 год)

Голландией и Англией (1731 год)

Данией и Ганновером (1732 год)

Саксонией и Францией (1735 год)

Санкция не была признана Баварией, наследник престола которой – Карл Альбрехт – был женат на Марии Амалии.

После смерти Карла VI в 1740 году права его дочери – Марии-Терезии на престол были оспорены, что привело к Войне за Австрийское наследство 1740—1748 годов.

Прусский король Фридрих II Великий заявил права своего дома на силезские герцогства Лигниц, Волау, Бриг и Егерндорф, и в декабре 1740 года вступил в Силезию. Курфюрст баварский Карл-Альбрехт протестовал против восшествия на престол Марии Терезии и в качестве потомка дочери императора Фердинанда I, Анны, опираясь на наследственный договор 1546 года, заявлял притязания на всё Габсбургское наследие.

Притязания были и со стороны Испании, которая основывалась на старинных наследственных договорах между австрийскими и испанскими линиями Габсбургского дома. С тем же выступил и курфюрст саксонский Август II, женатый на старшей дочери Иосифа I – Марии Жозефе. Франция также захотела воспользоваться положением вещей, чтобы разрушить австрийскую монархию. К союзу, который она заключила с Баварией, примкнули Пруссия и Саксония. К участию в военных действиях были привлечены и другие государства, в том числе короли неаполитанский и сардинский, курфюрсты пфальцский и кёльнский.

На территории северной Италии действовало испано-неаполитанское войско. Здесь необходимо отметить, что до смерти французского короля Людовика XIV в 1714 году, Испания также входила в его монархию. После 1714 года, когда на французский трон вступил малолетний Людовик XV, испанская корона досталась его близкому родственнику Филиппу V. Но это никоим образом не означает, что Испания отделилась от Франции. Наоборот, обе эти страны мыслились единым могущественнейшим государством Европы. И за спиной испано-неаполитанского войска стояла Франция, претендующая на львиную долю Италии.

В то же время, территории северной Италии, на которую претендовала испанская корона, до 1714 года ей же и принадлежала, и была отторгнута по Утрехтскому мирному договору, увенчавшему войну за испанское наследство 1711—1714 годов.

По этому договору Филипп был признан королём Филиппом V Испанским, однако он отказался от права наследования французского престола, тем самым разорвав союз королевских родов Франции и Испании. Он сохранил за Испанией её заокеанские владения, однако Испанские Нидерланды, Неаполь, Милан, Президи и Сардиния отошли к Австрии; Австрия также получила Мантую после пресечения там в 1708 году профранцузской Гонзага-Неверской династии; Сицилия, Монферрат и западная часть герцогства Миланского были присоединены к Савойе, Верхний Гелдерн – к Пруссии; Гибралтар и остров Минорка – к Великобритании. Британцы также добились права монопольной торговли рабами в испанских колониях в Америке («асьенто»).

Наконец и Россия в войне за австрийское наследство встала на сторону Австрии (2 июня 1747 года), и русское вспомогательное войско двинулось через Германию к Рейну. Это заставило Францию искать мира.

Война закончилась Аахенским миром 1748 года, который гарантировал Марии-Терезии право на престол Священной Римской империи германской нации. Прагматическая санкция вошла в состав основных законов австрийской монархии. Всюду был восстановлен тот же порядок владения землями, что существовал и до войны; но Австрия должна была уступить герцогства Парму, Пьяченцу и Гуасталлу инфанту дону Филиппу Испанскому. Взамен того Прагматическая санкция была положительным образом гарантирована.

Чтобы полнее понимать политическую обстановку начала войны за Австрийское наследство, нужно упомянуть о том, что в самом её начале произошла смена на папском троне. После папы Климента XII (Лоренцо Корсини 1730– 1740 годы понтификата), на трон заступил папа Бенедикт XIV (Просперо Ламбертини), который будет понтификом с 1740 по 1758 годы. Именно с 1740 года начинается полоса бедствий для Данте, превратившая его в беглеца войны за Австрийское наследство.

 
E qual è quei che volontieri acquista,
e giugne «l tempo che perder lo face,
che «n tutt'i suoi pensier piange e s'attrista; [57]
 
 
tal mi fece la bestia sanza pace,
che, venendomi «ncontro, a poco a poco
mi ripigneva là dove «l sol tace. [60]
 
 
И как скупец, копивший клад за кладом,
Когда приблизится пора утрат,
Скорбит и плачет по былым отрадам, [57]
 
 
Так был и я смятением объят,
За шагом шаг волчицей неуемной
Туда теснимый, где лучи молчат. [60]
 

Поэт, видя, что все подступы к восхождению на Звёздное Небо перекрыты грозными зверями, окончательно теряет присутствие духа и готов отказаться от своего предприятия. Особенно его пугает Волчица – созвездие Волк. Находясь перед созвездием Рака, он делает то же, что и этот зверь в минуту опасности – пятится назад.

Он скорбит и плачет о том, что предпринятый им опасный путь к спасению, находится под угрозой, хотя он сделал для этого уже так много. Предвидя утрату своих приобретений, скопленных великим трудом, он приходит в полное отчаяние.

Понимая, что поэт находится при этом на Звёздном Небе лишь аллегорически, я вижу, что он попал в сложный и смертельно опасный переплёт войны. Комментаторы отмечают, что заочно Данте уже приговорён к сожжению. А кто иной, как не папа, мог санкционировать эту меру? Очевидно, как престолонаследник и политическая фигура – поэт не устраивает основные конфликтующие стороны. Единственный выход для него – бегство.

 
Mentre ch'i» rovinava in basso loco,
dinanzi a li occhi mi si fu offerto
chi per lungo silenzio parea fioco. [63]
 
 
Quando vidi costui nel gran diserto,
«Miserere di me», gridai a lui,
«qual che tu sii, od ombra od omo certo!» [66]
 
 
Пока к долине я свергался темной,
Какой-то муж явился предо мной,
От долгого безмолвья словно томный. [63]
 
 
Его узрев среди пустыни той:
«Спаси, – воззвал я голосом унылым, —
Будь призрак ты, будь человек живой!» [66]
 

Шаг за шагом, теснимый Волчицей, объятый смятением, он отступает обратно, к «тёмной долине», откуда пришёл, к грозящей опасности быть настигнутым погоней.

В это время перед отступающим Данте вдруг возникает какой-то муж: – «От долгого безмолвья будто томный». Чтобы понять, что это за созвездие, обращаюсь к Арату Солийскому и его великому произведению:– «Арат о созвездиях» :

 
⁶⁵ Образ мужа близ них, истомленного тяжким страданьем.
Имя неведомо нам, ни скорбных страданий причина.
Вот, на правое встав колено, молитвенным жестом
Руки воздел высоко, к богам простирая ладони.
Левой стопою главу попирает ужасного Змея.
 
 
⁷⁰ Круто вздымается тело усталого мужа, а ниже
Ясно священным огнем горит Ариадны Корона:
 Почестью этою Вакх наградил ее в память о браке.
Подле спины блистает Венец. Где ж темя вздымает
 
 
Жалкий обличием муж, преклонивший устало колена,
 
 
⁷⁵ Там – Змеедержец.
 

Истомленный тяжким страданьем муж у Арата – созвездие Геркулес. [Рис. А. I. 8]. Муж, встреченный Данте, также истомлён долгим молчанием. Поэт получает достойную помощь на Звёздном Небе в лице мощного Геркулеса, который, в одном из своих подвигов, спускался в Ад и вышел оттуда живым, выведя с собой трёхглавого пса Цербера, стража Ада.

Геркулес или Геракл или Алкид, как называют этот персонаж в Мифах Древней Греции – сын Верховного Олимпийского Бога Зевса и смертной женщины Алкмены, принадлежит к первому поколению Богов и героев, рожденному Зевсом (Юпитером). Участвовал в плавании Аргонавтов, на первом в мире корабле Арго, вместе с другими Аргонавтами, среди которых был и сын Зевса от Леды – бессмертный Бог Диоскур Полидевкт, а также ряд сыновей брата Зевса – Посейдона, такие, как Навплий, Евфем, Анкей, Эргин, Нелей, а также внуки Зевса – сыновья Гермеса (Меркурия) – Еврит, Эхион, Эфалид, Автолик, сыновья Ареса (Марса) – Кикн, Аскалаф, Иалмен, сын Аполлона (Солнца) – Идмон. Даже не перечисляя остальных Аргонавтов (а их там больше ста), видно, что компания подобралась достойнейшая.

Увидев человеческий образ среди пустыни Звёздного Неба, полной страшными дикими зверями, Данте взмолился к нему упавшим голосом: – «Помилуй меня, будь ты призрак или живой человек».

Опускаясь с небес на Землю, я вижу, что поэта встречает здесь посланный ему навстречу агент – аналогом которого сегодня можно назвать Джеймса Бонда – агента 007, специалист по тайным операциям, задача которого – спасти поэта и отвести в безопасное место.

 
Rispuosemi: «Non omo, omo già fui,
e li parenti miei furon lombardi,
mantoani per patrïa ambedui. [69]
 
 
Nacqui sub Julio, ancor che fosse tardi,
e vissi a Roma sotto «l buono Augusto
nel tempo de li dèi falsi e bugiardi. [72]
 
 
Он отвечал: «Не человек; я был им;
Я от ломбардцев низвожу мой род,
И Мантуя была их краем милым. [69]
 
 
Рожден sub Julio, хоть в поздний год,
Я в Риме жил под Августовой сенью,
Когда еще кумиры чтил народ. [72]
 

Призрак сообщает Данте, что он ломбардец, родом из Мантуи, рожден в последние годы правления Юлия (Кая Юлия Цезаря – великого императора Рима, убитого в 44 году до н. э.), а жил под сенью правления его последователя – императора Рима Августа (27 год до н. э. – 14 год н. э.). Это было ещё до почитания Христа: – «Когда ещё кумиры чтил народ», в языческие времена, когда почитали Олимпийского Бога Юпитера (Зевса), его жену – сестру Юнону (Геру) и других Олимпийских Богов. Интересно отметить, что сын Зевса – Геркулес (Алкид) совершал подвиги, исполняя повеления царя Авгия. Один из его двенадцати подвигов так и назывался: – «Очистка Авгиевых конюшен». Случайно ли это практически полное совпадение двух царских имён? Но это тема другой книги.

 
Poeta fui, e cantai di quel giusto
figliuol d'Anchise che venne di Troia,
poi che «l superbo Ilïón fu combusto. [75]
 
 
Ma tu perché ritorni a tanta noia?
perché non sali il dilettoso monte
ch» è principio e cagion di tutta gioia?» [78]
 
 
Я был поэт и вверил песнопенью,
Как сын Анхиза отплыл на закат
От гордой Трои, преданной сожженью. [75]
 
 
Но что же к муке ты спешишь назад?
Что не восходишь к выси озаренной,
Началу и причине всех отрад?» [78]
 

Призрак был поэтом и написал о бегстве сына Анхиза – царя Энея на закат из гордой Трои, преданной сожженью. В итальянском варианте текста использованы оба имени города: Троя и Илион, причём Эней с отцом Анхизом, захватившим с собой «священные пенаты», женой Энея – Креусой и их сыном – Асканием Юлом, отплывают из Трои, в то время, как сожжён был Илион. О пожаре Трои он не сообщает ничего. Может быть, это были два разных города?

Эней – сын царя Анхиза из рода дарданских царей и Венеры (Афродиты) – дочери Зевса. Таким образом, Эней – внук Зевса по материнской линии и племянник Геркулеса.

 
«Or se» tu quel Virgilio e quella fonte
che spandi di parlar sì largo fiume?»,
rispuos'io lui con vergognosa fronte. [81]
 
 
«O de li altri poeti onore e lume,
vagliami «l lungo studio e «l grande amore
che m'ha fatto cercar lo tuo volume. [84]
 
 
Tu se“ lo mio maestro e „l mio autore;
tu se» solo colui da cu» io tolsi
lo bello stilo che m'ha fatto onore. [87]
 
 
Vedi la bestia per cu» io mi volsi;
aiutami da lei, famoso saggio,
ch'ella mi fa tremar le vene e i polsi». [90]
 
 
«Так ты Вергилий, ты родник бездонный,
Откуда песни миру потекли? —
Ответил я, склоняя лик смущенный. – [81]
 
 
О честь и светоч всех певцов земли,
Уважь любовь и труд неутомимый,
Что в свиток твой мне вникнуть помогли! [84]
 
 
Ты мой учитель, мой пример любимый;
Лишь ты один в наследье мне вручил
Прекрасный слог, везде превозносимый. [87]
 
 
Смотри, как этот зверь меня стеснил!
О вещий муж, приди мне на подмогу,
Я трепещу до сокровенных жил!» [90]
 

Данте узнаёт своего собеседника и переходит снова к прямой речи, склоняя смущенный взор перед ним, изумлённо восклицая: – «Так ты Вергилий!», называя его бездонным родником, откуда потекли песни миру.

«Какой-то муж» – Публий Вергилий Марон (70– 19 годы до н. э.), знаменитый римский поэт, автор трагедии «Энеида», родившийся в Мантуанской области, в местечке Андес, ныне Пьетола.

Отмечу, что он жил во время правления императора Рима Кая Юлия Цезаря 26 лет (70– 44 = 26), а во время правления Октавиана Августа – 25 лет (44– 19 = 25), из которых Август был первым консулом 17 лет с 44 по 27 год до н. э., а императором всего 8 лет, начиная с 27 года до н. э. С моей точки зрения, указание призрака на то, что он был рожден при Юлии Цезаре «в поздний год», рождает некоторый анахронизм, так как на время убийства Цезаря ему исполнилось уже 26 лет.

Что общего есть у него и Геркулеса? Он, как и Геркулес также имел отношение к схождению в Ад. Правда, Вергилий отправил туда в трагедии «Энеида» троянского царя Энея, но при этом в Аду сам Эней лично от тени своего отца Анхиза узнал о славном будущем своего рода и Великого Рима, основать и править которым суждено его потомкам, начиная от Ромула и Рема, вплоть до Кая Юлия Цезаря и Августа, а затем Эней, как и Геркулес, вышел из Ада живым. Сам Вергилий, живший при Цезаре и Августе, не был пророком, но сделал пророком тень Анхиза, пребывавшего после смерти в Аду.

Данте смиренно и почтительно обращается к нему, как к «чести и светочу всех певцов земли», прося принять свою любовь и неутомимый труд, который понадобился ему, чтобы тщательно вникнуть и изучить «свиток» Вергилия – «Энеиду».

Он называет Вергилия своим учителем, а себя – смиренным учеником и просит придти на подмогу, так как Волчица окончательно стеснила его и изгоняет с неба.

 
«A te convien tenere altro vïaggio»,
rispuose, poi che lagrimar mi vide,
«se vuo» campar d'esto loco selvaggio; [93]
 
 
ché questa bestia, per la qual tu gride,
non lascia altrui passar per la sua via,
ma tanto lo «mpedisce che l'uccide; [96]
 
 
e ha natura sì malvagia e ria,
che mai non empie la bramosa voglia,
e dopo «l pasto ha più fame che pria. [99]
 
 
«Ты должен выбрать новую дорогу, —
Он отвечал мне, увидав мой страх, —
И к дикому не возвращаться логу; [93]
 
 
Волчица, от которой ты в слезах,
Всех восходящих гонит, утесняя,
И убивает на своих путях; [96]
 
 
Она такая лютая и злая,
Что ненасытно будет голодна,
Вслед за едой еще сильней алкая. [99]
 

Вергилий советует ему выбрать новую дорогу и не возвращаться обратно в «тёмную долину».

Созвездие Волк – сообщает он – самое Южное созвездие, которое мы видим на Звёздном Небе. Остальные, более Южные созвездия, оно не выпускает на наш небосвод, а гонит, утесняет и убивает. По этой причине мы не можем, находясь в Северном полушарии, увидеть всех созвездий Звёздного Неба.

 
Molti son li animali a cui s'ammoglia,
e più saranno ancora, infin che «l veltro
verrà, che la farà morir con doglia. [102]
 
 
Questi non ciberà terra né peltro,
ma sapïenza, amore e virtute,
e sua nazion sarà tra feltro e feltro. [105]
 
 
Di quella umile Italia fia salute,
per cui morì la vergine Cammilla,
Eurialo e Turno e Niso di ferute. [108]
 
 
Questi la caccerà per ogne villa,
fin che l'avrà rimessa ne lo «nferno,
là onde «nvidia prima dipartilla. [111]
 
 
Со всяческою тварью случена,
Она премногих соблазнит, но славный
Нагрянет Пес, и кончится она. [102]
 
 
Не прах земной и не металл двусплавный,
А честь, любовь и мудрость он вкусит,
Меж войлоком и войлоком державный. [105]
 
 
Италии он будет верный щит,
Той, для которой умерла Камилла,
И Эвриал, и Турн, и Нис убит. [108]
 
 
Свой бег волчица где бы ни стремила,
Ее, нагнав, он заточит в Аду,
Откуда зависть хищницу взманила. [111]
 

Камилла, предводительница вольсков (Эн., VII, 803—817, XI, 532—831), и Турн, вождь рутулов (Эн., XII, 887—952), пали, обороняя Италию от троянцев, а троянские юноши Huс и Эвриал (Эн., IX, 176—449) погибли в борьбе против рутулов, ради завоевания земли, на которой Энею суждено было стать родоначальником Римской державы.

Вергилий пророчествует только о судьбе Волчицы и Пса, не затрагивая судеб ни Рыси, ни Льва. Волчица случена со всяческою тварью – обычно изображается как Волк, пронзенный копьём Кентавра. Когда на небосвод выходит созвездие Большой Пёс со своей ярчайшей звездой – Сириусом, созвездие Волк опускается за горизонт – в Ад.

Где бы не находилось созвездие Волк, противостоящее ему созвездие Большой Пёс [Рис. А. I. 9], ежедневно выходя на небосвод, «загоняет» его за горизонт. Кульминация этого процесса наступает, когда Сириус сияет от вечерней до утренней зари (tra feltro e feltro). Тогда он загоняет Волка в Ад надолго. Сравнение зари с войлоком, который гасит звёзды – типичный поэтический приём. Войлочной кошмой до сих пор тушат загорания на производстве.

Он называет Большого Пса щитом Италии, которую он изображал в Энеиде, где и действуют его персонажи: Камилла, Эвриал, Нис, Турн.

 
Ond'io per lo tuo me» penso e discerno
che tu mi segui, e io sarò tua guida,
e trarrotti di qui per loco etterno; [114]
 
 
ove udirai le disperate strida,
vedrai li antichi spiriti dolenti,
ch'a la seconda morte ciascun grida; [117]
 
 
e vederai color che son contenti
nel foco, perché speran di venire
quando che sia a le beate genti. [120]
 
 
A le quai poi se tu vorrai salire,
anima fia a ciò più di me degna:
con lei ti lascerò nel mio partire; [123]
 
 
И я тебе скажу в свою чреду:
Иди за мной, и в вечные селенья
Из этих мест тебя я приведу, [114]
 
 
И ты услышишь вопли исступленья
И древних духов, бедствующих там,
О новой смерти тщетные моленья; [117]
 
 
Потом увидишь тех, кто чужд скорбям
Среди огня, в надежде приобщиться
Когда-нибудь к блаженным племенам. [120]
 
 
Но если выше ты захочешь взвиться,
Тебя душа достойнейшая ждет:
С ней ты пойдешь, а мы должны проститься; [123]
 

Он говорит, что проведёт Данте в вечные селения через все круги Ада и Чистилища. Но, если тот пожелает после этого пройти в круги Рая, то его ждёт достойнейшая душа, которая проводит его дальше, а сам Вергилий простится с ним.

 
ché quello imperador che là sù regna,
perch'i» fu» ribellante a la sua legge,
non vuol che «n sua città per me si vegna. [126]
 
 
In tutte parti impera e quivi regge;
quivi è la sua città e l'alto seggio:
oh felice colui cu» ivi elegge!» [129]
 
 
Царь горних высей, возбраняя вход
В свой город мне, врагу его устава,
Тех не впускает, кто со мной идет. [126]
 
 
Он всюду царь, но там его держава;
Там град его, и там его престол;
Блажен, кому открыта эта слава!» [129]
 

Он сообщает, что Царь горних высей – Иисус Христос не пускает его в свой город и не впускает тех, кто идёт с ним, однако самому Данте эта дорога и слава открыта.

 
E io a lui: «Poeta, io ti richeggio
per quello Dio che tu non conoscesti,
acciò ch'io fugga questo male e peggio, [132]
 
 
che tu mi meni là dov'or dicesti,
sì ch'io veggia la porta di san Pietro
e color cui tu fai cotanto mesti».
Allor si mosse, e io li tenni dietro. [136]
 
 
«О мой поэт, – ему я речь повел, —
Молю Творцом, чьей правды ты не ведал:
Чтоб я от зла и гибели ушел, [132]
 
 
Яви мне путь, о коем ты поведал,
Дай врат Петровых мне увидеть свет
И тех, кто душу вечной муке предал».
Он двинулся, и я ему вослед. [136]
 

Данте обращается к Вергилию, умоляя его Творцом – Богом-Спасителем, чьей правды тот не ведал. Так он, с одной стороны подтверждает, что Вергилий не был одним из иудеев, которым приписывается создание Ветхого Завета, с другой стороны, что он жил до Рождества Христова и не знал Нового Завета.

Это вызывает у меня недоумение. Кажется, как мог Вергилий, живший за 19 лет до рождества Христова, не знать ветхозаветных книг, переполненных, «пророчествами» о пришествии Христа? Моисей, как считается, жил в XV – XIII веке до н. э., Давид, написавший псалмы, жил за десять веков до него, да и другие Ветхозаветные «пророки» уже давно написали свои нетленные Богодухновенные книги. Обращая внимание, что он являлся практически современником Христа, стоит разобраться, в каких же Богов он верил.

В Энеиде Вергилий называет исключительно имена Олимпийских Богов, современников Троянской Войны и никаких иных: – Зевса-Громовержца, Афродиту или Венеру, которая является матерью царя Энея, бежавшего из горящей Трои и других Богов, имена которых ты сегодня можешь увидеть только в мифах. В Христианской библеистике никаких упоминаний об Олимпийских Богах и о Троянской Войне я не нахожу, как будто, с точки зрения Библии, их и не было.

Куда же делись Олимпийские Боги и Троянская Война, описанные у Гомера и Вергилия? Ведь за 19 лет до Рождества Христова, Вергилий очень обстоятельно описывает их деяния и подвиги. Более того, он производит род Римских кесарей, внедривших Христианство в Мир, непосредственно от Олимпийского Бога Зевса (Юпитера) – Громовержца.

Неожиданный, но точный ответ на этот вопрос я нахожу, обратившись к рукописным Житиям Святых, датированных переписчиком 1691 годом. В большом количестве Житий обращение Святых в христианство сопровождается оплёвыванием Богов, которым поклонялись их родители. А в некоторых из Житий называются и сами Боги – Олимпийские Боги, почитание которых продолжалось вплоть до широкого распространения Христианства, которое искоренило веру в них, как страшную и опасную ересь. А вместе с ними в область мифов ушла и Троянская Война вместе с Гомером, Одиссеем и Энеем.

Привожу отрывок из рукописных Житий 1691 года [Рис. А. I. 10]:

МЕСЯЦА ДЕКАБРЯ В 13 ДЕНЬ

СТРАДАНИЕ СВЯТЫХ МУЧЕНИКОВ,

Евстратия, Авксентия, Евгения, Мардария, и Ореста.

В царствование Диоклетиана и Максимиана, вся область Римская исполнена была безбожной идольской прелести, и все люди соревнуясь друг с другом, как неистовые, нечестию тому прилежали, особенно когда повеления царские каждый день во все города и места к князям и судьям посылались, повелевающие многим богам в нареченные дни и праздники приносить дары же и жертвы; и обещающие тем, которые усердно богам послужат, царскую благодать, честей же и санов сподобление; а которые не захотят им кланяться, и приносить жертвы, у тех сначала имения отбирать, также самих посредством многоразличных мук смертной предавать казни. И наступило гонение великое по вселенной, пытающимся везде князьям и владыкам истребить на земле христианскую веру…

Сказал святой Евстратий: которым богам велишь служить, большим ли или меньшим?

Сказал игемон: сначала Дию, также Аполлину, и Посидону.

Сказал святой Евстратий: каких послушав мудрецов или повествователей или пророков, найти то, чтобы Дию и прочим мнимым богам кланяться.

Сказал игемон: Платона, Аристотеля, Ермета, и иных премудрых, которых если бы ты узнал, память их почитал бы непорочный Евстратий, как божественных мужей и чудных.

Сказал святой Евстратий: не неведома мне суть этих таинств, но с юности им обучен, и музыке и искусствам хорошо поучился, как тот, которого отец был премудрости рачитель: и если велишь, начнём раньше с Платона.

Сказал игемон: находим Платона в книге написанной Тимей, как сойдя к Пирею молит богиню: мнится ли тебе она мудрой быть или нет?

Сказал Евстратий: сильно осуждает Платон Дия бога твоего, услышь слова Платоновы, так как начал ты от Тимея и от хитрых его слов, услышь во второй его книге то, что в сущности написано: Бог поскольку благ, и всех благ является причиной, во зле же никак не виновен: благих же никого другого причиной быть не назовём кроме Бога, злых же он не причина.

Омир же и иные стихотворцы называют Дия благих же и злых причиной: насилованного клятвенного мира, или от Пандора против Греков, кто был виновен; если не тот Дий через Афину, как говорит стихотворец;

Говорит же Эсхил, бога вину производить людям смертным, когда хочет дома пошатнуть и разрушить до основания.

Платон же в своём городе ни единому не попускает это говорить, или слышать, ни молодому, ни старому, так как нелепо богу быть отцеубийцей, как ныне почитаемый вами Дий сделал, который своего отца Крона сверг с небес, как говорите, и стёр его. Или хорошо ли богу превратиться в лебедя, чтобы смертную прельстить жену, и обесчестить её; о чём очень печалится Платон, как рыданием и сладострастием объят был бог твой непорочный судия, плакав неутешно о смерти Сарпедоны. Не такая ли суть сказанного; не так ли написаны в книгах ваших все эти басни; если же сам Платон премудрый ваш писатель отверг его как бога, и повелел, чтобы никто из людей пекущихся о добродетели не последовал таким душевредным басням: почему же вы повинуетесь деяниям, в которых те увязли, и нас ныне поклоняться им принуждаете;