Текст книги "Unikum ordinarium"

Глава 9

Сколько прошло времени я не знаю. Меня охватила такая апатия, что всё вокруг будто перестало для меня существовать. Время и пространство потеряли всякий смысл, и никак мной не воспринимались. Ни одна мысль не посетила мою голову, ни одно чувство не пробудилось в моей душе, ни одно желание не дало о себе знать. Я просто сидел в кромешной тьме и абсолютной тишине, не шевелясь, словно истукан, и, казалось, чего-то ждал, не замечая под собой сырости прогнивших досок.

Может быть, я ждал очередной благосклонности судьбы в виде готового решения? Или своего внезапного озарения? Не знаю… Наконец, мое деятельное естество взяло верх над тупой апатией, и я, стряхнув с себя остатки оцепенения, поднялся с пола. Я решил хотя бы на ощупь обследовать небольшое, как я успел заметить, пространство подпола. К тому же, мне даже показалось, что мои глаза уже стали кое-что смутно различать.

Неужели это открылась еще одна уникальная сторона моих неисчерпаемых возможностей, и я подобно кошке могу ориентироваться во мраке? Это было бы очень кстати! Но… нет, это мне только показалось, а жаль!

Вытянув перед собой руки, шаг за шагом я принялся обходить сырое помещение, сильно отдававшее плесенью. Почему оно не проветривается? Странно! Насколько я знаю, любое подвальное помещение обязательно должно иметь не менее двух вентиляционных окошек! Так и весь дом запросто может прогнить, не говоря уж о продуктах в подполе!

Стены подвала были обиты плохо струганными досками, кое-где покрытыми сплошной паутиной и сырыми клейкими очагами плесени и гнили. Бр-р! Меня аж передернуло, когда я коснулся этой мерзости. Дальняя от люка стена представляла собой сплошной двухъярусный деревянный стеллаж. Ура! Неужели я найду здесь на полках какие-нибудь хозяйские припасы?..

Увы – рушились последние надежды – стеллаж, похоже, был совершенно пуст, если не считать твердых горошин мышиного или крысиного помета. При мысли о грызунах, меня тут же обуял почти панический ужас – сразу представилась страшная картина расправы полчищами крыс над моей живой плотью.

Так, всё, надо взять себя в руки! Наверное, больше от отчаяния, чем от недоверия к собственным ощущениям, я решил прощупать полки более тщательно. Ведь я обследовал далеко не все углы.

На нижнем ярусе не было ничего. Оставался верхний, расположенный на уровне груди, но достаточно высоко, чтобы дотянуться до его основания. Мне даже пришлось навалиться на него всей грудью. Кто так строит?! Внезапно центральная часть стеллажа поддалась под моим весом, и он с противным скрежетом стал медленно отодвигаться вперед, открывая все увеличивающееся пространство! Я еле устоял на ногах. Ничего себе!

В этот момент послышался негромкий щелчок, словно включился некий тумблер, и тишину прорезал характерный звук какого-то двигателя, по мере работы которого образовавшийся проход стал быстро заполняться мягким светом. Мне даже снова пришлось зажмуриться. Автоматический генератор электрического тока! Вот это да! Стеллаж-то оказался с секретом!

Я с удивлением рассматривал это чудо инженерной мысли, намеренно облеченное в неказистую форму. Это была вращающаяся вокруг своей оси конструкция, не более метра длиной, подобная тем высоким стеклянным турникетам, которые часто устанавливают перед входом в супермаркеты, с одной лишь разницей, что там использовались круглые по своей форме сооружения.

Ай да хозяин! Теперь понятно, почему этот жалкий подвальчик не мог служить хранилищем для продуктов – у него было другое предназначение! Ну что ж, сама судьба подсказывает мне выход из этой ситуации, и я смело шагнул в узкий проход.

Очутившись в просторном и абсолютно сухом продолговатом помещении, освещенном по всему периметру встроенными в потолок круглыми светильниками, я ахнул. Потому что это был… хорошо оборудованный склад оружия и боеприпасов! Настоящий мини-арсенал огнестрельного и холодного оружия! Чего здесь только не было: пистолеты разных видов и калибров, автоматы, армейские карабины, снайперские винтовки, станковые пулеметы, гранатометы и даже несколько базук. Всё это самым аккуратным образом размещалось на металлическом стеллаже во всю стену в огромном количестве и выглядело совершенно новым – некоторые были даже в густой заводской смазке.

Ящики с патронами и гранатами штабелями были сложены в углу комнаты. В огороженном отсеке тарахтел портативный дизельный генератор. Я подошел ближе и ошарашено прочитал название на его кожухе: «Eisemann». Рядом с ним располагались несколько канистр с аккуратной надписью «Солярка». Где-то под потолком жужжала вытяжная система вентиляции. Да, всё здесь было солидно, надежно, по-деловому, и всем этим богатством вполне можно было вооружить небольшую армию! Боже, куда я попал?!

В противоположном углу стоял большой металлический стол-верстак, на котором были закреплены тиски. Над столом – аккуратно развешены различные слесарные инструменты. На открытой настенной полке размещались всевозможные электроинструменты. Образцовый порядок! Нехилое гнездышко оборудовал себе здесь хозяин!

Я подошел к столу и присел на крепкий табурет – один из тех, что я видел наверху. Выдвинул один из двух металлических ящиков. Ничего особенного – обычный мелкий слесарный хлам. Содержимое другого ящика оказалось более интересным. Я обнаружил там какую-то папку в коленкоровом переплете. Неужели документы? С большим интересом я заглянул вовнутрь, и то, что я увидел, несказанно меня обрадовало. Еще бы, ведь передо мной был подробный план дома, в котором я находился, включая и подземные помещения!

Как оказалось, арсенал располагался под небольшим зданием, принятым мной за баню или сарай. Но самым главным было то, что эти два помещения соединялись между собой люком! А это означало, что из своего заточения я могу выбраться наружу через проход, расположенный… – я сверился со схемой – …где-то над ящиками с боеприпасами.

Ура, я спасен! Мной охватило такое ликование, что я разом забыл обо всех своих страхах, а заодно – голоде и жажде.

Я подошел к тому месту, где должен быть люк, но… к моему глубокому удивлению и разочарованию, ничего похожего не обнаружил! Обычный, крашенный масляной краской светлый потолок без всяких признаком щелей или проемов. Что за чертовщина?!

Я даже вскарабкался на ящики, сильно рискуя развалить всю эту опасную пирамиду и сломать себе шею или того хуже – подорваться от детонации какой-нибудь гранаты или другой смертельной «игрушки», и при этом разнести в пух и прах не только свое вынужденное убежище, но и всю деревню! Но сколько я не вглядывался, ничего так и не увидел.

Неужели я ошибся? Я снова подошел к столу и еще раз просмотрел планировку склада. Нет, всё правильно – вот замаскированный под деревянный стеллаж вход, вот в углу справа от него генератор, напротив – стеллаж с оружием, слева от него по той же стене – верстак, над стеллажом в правом углу прорисован проем и даже стоит надпись: «люк»! Ничего не понимаю!

Пока я ломал голову над этой загадкой, меня вдруг посетила одна интересная мысль. Я снова подошел к сложенным в штабеля ящикам и принялся не спеша их переставлять. Ящики были довольно тяжелыми, но и я был не лыком шит! Наконец, кое-как разобрав завалы, я обнаружил то, что искал: за ящиками с патронами находилось мое спасение – пара ящиков с тушенкой и целая коробка с томатным соком, расфасованным в жестяные двухсотграммовые банки.

Я ел и думал, почему загадочный хозяин, надежно запрятав люк, в то же время оставил почти на виду план дома? Ну, не для себя же! Скорее всего, это было рассчитано на тех людей, которые должны воспользоваться всем этим оружием. Тогда почему этот проклятый люк отсутствует? Или в последний момент хитроумный хозяин передумал его монтировать, а из схемы убрать забыл?

Нет, это – полная глупость! Да, загадка! От всех этих мыслей у меня даже разболелась голова. Что же мне делать? С одной стороны мое положение, безусловно, существенно улучшилось – во всяком случае, голодная смерть мне уже не грозила! Но с другой стороны, я по-прежнему оставался пленником, заживо заточенным в подземелье, пусть и оборудованным по последнему слову техники.

Грызла меня и еще одна мысль о том, что в любой момент ко мне могут заявиться те, для кого всё это было приготовлено. И не важно, что сюда так долго не наведывались. Схрон для того и создавался, чтобы рано или поздно им могли воспользоваться. Интересно все же, для каких таких боевых операций подготавливалась эта тайная комната? Кем на самом деле является хозяин скромного покосившегося от времени домика в вымершей деревне?

А если непрошеные гости нагрянут во время моего сна? И я, содрогнувшись от этой мысли, невольно обратил взор на открытый проход. Раз у меня нет никакой возможности выбраться из дома тем же самым способом, каким я сюда попал, надо хотя бы на время обезопасить себя от неожиданного вторжения извне. Я сразу вспомнил о незакрытом окне в доме, и у меня засосало под ложечкой.

Или, может, все же попробовать открыть тот проклятый люк в подвал? Вон сколько здесь всевозможного инструмента! Но без лестницы добраться до трехметрового потолка невозможно! Был бы еще материал, из которого можно сварганить нечто, похожее на такую лестницу, но, кроме стеллажа и патронных ящиков, здесь ни черта не было!..

Эврика! У меня же есть этот стол-верстак! Если его перетащить в соседнее помещение, затем поставить на попа, тогда может быть… С энтузиазмом я тут же принялся сдвигать верстак с места, но… не тут-то было! Проклятый стол словно врос в бетонный пол. Похоже, что странный хозяин, действительно, наглухо его замуровал! Вот дьявол! Я уже ненавидел этого неизвестного мне инженера-террориста всей душой.

Так, оставались ящики с патронами и гранатами. Может, взять их и снова составить из них пирамиду? Нет, только не это! Их даже трогать было опасно! Тогда что, тупик?

Ладно, пока остается только одно – забаррикадировать вход. Хотя бы теми же ящиками! Если их аккуратно перетащить волоком к входу и подпереть эту чертову стеллажную карусель, то меня здесь уж точно врасплох никто не возьмет! Во всяком случае, с такой огневой мощью мне можно особо не волноваться! Я невесело усмехнулся – в моем случае и один в поле воин!

Сказано – сделано! Через час я был надежно и добровольно замурован в оружейной мышеловке. Теперь я мог спокойно выспаться. Вот хотя бы на этом верстаке. Где наша не пропадала?! Я снял с себя куртку и расстелил на большой поверхности стола. Так, а где здесь выключается свет? Ага, вот он! Я щелкнул выключателем на стене рядом с входом, но… свет не погас! Вместо этого откуда-то сверху вдруг раздался лязг металла. Сильно вздрогнув от неожиданности, я поднял голову и увидел, как тяжелая плита, еще недавно бывшая обычным крашеным потолком, стала медленно съезжать в сторону, открывая люк именно в том самом месте, которое было указано на схеме.

Одновременно в открывающийся квадратный проем въехала металлическая лестница, которая, подобно пожарной, стала телескопически выдвигаться, пока не коснулась бетонного пола, чуть было не попав на один из беспорядочно разбросанных мной ящиков с патронами.

Я стоял, открыв рот в изумлении, наблюдая за потрясающим техническим процессом моего освобождения. Путь открыт, господа! Да здравствует свобода!

Глава 10

Как все логично устроено! Когда со стороны погреба открывается потайной ход, автоматически включается энергоснабжение и вентиляция, а когда надо уйти другим путем, нужно просто нажать на выключатель! Хитроумная система, видимо, рассчитана таким образом, что если закрыть «турникет» из склада, это не вызовет никаких изменений!

Надеюсь, я сюда больше никогда не вернусь! Я последний раз оглядел склад, и мой взгляд задержался на полке, где лежали пистолеты. А почему бы мне не прихватить какой-нибудь из них с собой? Эта мысль заставила мое сердце забиться учащенно, но придала мне уверенности и решимости. В той переделке, в которую я умудрился попасть, любое средство защиты не будет лишним. И хотя я никогда прежде не имел дело с настоящим оружием, кое-что я знал, так как с детства, наверное, как и любой мальчишка, был не равнодушен именно к этому виду оружия.

Мой выбор остановился на маленьком и надежном отечественном ПСМ калибра 5,45мм на восемь патронов, который как нельзя лучше подходил в данной ситуации. Я набил патронами магазин, заткнул его за пояс, затем надел свою куртку, надежно прикрывшую мое грозное приобретение. Затем аккуратно расставил все ящики по своим местам, чтобы скрыть явные следы моего пребывания в чужой вотчине, и уже через минуту я был наверху.

Теперь я находился в обычном сарае с деревянным полом, где размещался садово-огородный инвентарь. Через многочисленные щели в дощатых стенах сарая просачивался дневной свет, и это позволило мне заметить еще один выключатель, точно такой же, что и на складе.

Я тут же им воспользовался, в результате чего свет, исходящий от закопченной одинокой лампочки под низким потолком, включился, а внизу наоборот – выключился. Зарокотал невидимый мотор, и плита поехала на свое место, достигнув которого, вырубила все работающие системы на складе. Идеальная конструкция! Такую бы умную голову – да в мирных целях!

Дверь в сарае запиралась обычным замком с вертушкой, которую мне оставалось только повернуть, чтобы выбраться наружу. Наконец-то!

Едва я ступил за порог, как в лицо мне ударил свежий упругий ветер, ноздри защекотал запах неухоженной растительности, а ласковые лучи устремившегося к закату солнца приняли меня в свои теплые объятия. Я вздохнул полной грудью. Как здорово!

Я огляделся. Сарай почти вплотную примыкал к глухому забору соседского дома, который едва просматривался сквозь заросли заброшенного сада. Вдоль забора вилась еле заметная из-за бурьяна тропинка к ветхой калитке, которая выходила на параллельную улицу. Подойдя к калитке, я с большим трудом отодвинул проржавленный засов, нарушив скрежетом непривычную и жуткую тишину пустынной улочки. Медленно я брел по улице мимо сиротливо прижавшихся к своим заборчикам нескольких домиков со старыми черепичными крышами и черными окошками, красноречиво свидетельствующими об отсутствии в них жизни. И это, почему-то, сильно меня удручило и настроило на печально-философский лад: эти черные окна вдруг вызвали у меня неприятную ассоциацию с очками слепцов, уныло сидящих на своих покосившихся завалинках вдоль пыльной улицы и, как будто, чутко прислушивающихся к стуку моих шагов.

– Силин, ты что, ли? – раздался вдруг незнакомый хриплый голос за спиной.

Я сильно вздрогнул и замер. Мурашки пробежались по всему моему телу, и я, как испуганная черепаха, втянул голову в плечи. Неужели меня все-таки выследили? Сердце оглушительно забухало, молотом отдаваясь в висках. Мгновенно вспотела спина, и я буквально физически ощутил, как струйки пота по ней через несколько секунд достигли того места, где у меня находился пистолет. Я незаметно полез за ним под куртку, одновременно поворачиваясь лицом к опасности.

Но то, что я увидел, заставило меня удивиться еще больше: рядом с покосившейся избенкой стояла, подбоченившись, обычная старуха, замотанная в темную шаль с головы до ног. Кроме нее на улочке больше никого не было.

– Вы это мне? – осторожно осведомился я, усиленно соображая, откуда этот божий одуванчик знает мою фамилию.

Она какое-то время разглядывала меня, и по мере этого созерцания выражение ее сморщенной физиономии сменилось с радостного на абсолютно разочарованное.

– Э-эх, милок, прости меня старую, обозналась я! – старуха огорченно махнула рукой и уселась на лавку у забора. – Вижу – со спины вроде сосед мой, Мишка Силин. Куртка-то у тебя точь-в-точь такая же, как у него, да и статью – один в один! Вот и обозналась… У нас, почитай, пару годков никогошеньки здеся нетути, вот я с дуру и обрадовалась: неужто соседушка возвернулся.

Старухе явно хотелось поболтать. Да и по всему было видно, что отсутствием любопытства она тоже не страдала. Уж больно внимательным был ее настороженный взгляд.

– Я извиняюсь, конечно, мил человек, – продолжала между тем старушка, – а вы здеся когой-то ищете?

Я уже пришел в себя, и мне захотелось узнать побольше о своем таинственном однофамильце. Прав был Иннокентий – наша фамилия и впрямь очень распространенная! Я подошел к ней и присел рядом на лавку.

– Понимаете, бабушка, у меня там, за полем, сломалась машина – весь тосол вытек, – стал я самозабвенно впаривать старушке. – Вот я и решил сюда зайти и разжиться водичкой. Хожу, смотрю, нет ни одной живой души! И колодцев не видно. Подумал, что деревенька ваша совсем заброшена, без названия, а оказывается, нет, слава богу!

– И не говори, милок, твоя правда! Так и есть, нет народу-то, одна я, дура старая, сюда в Мелентьево таскаюсь – так деревенька наша называлась когда-то. Все уж давным-давно перебрались за реку в Новомелентьево, – она махнула рукой в сторону, противоположную полю, – понастроили там себе хором – не чета энтим. Не выгодно им, вишь, через реку провода тягать! А мне чего, подыхать теперича?! – старуха скорбно высморкалась в платочек. – Им что, у них семьи, а я одна, как перст! Там мне избу одну отдали. Хорошая изба, ничего не скажу, но не лежит у меня душа к ей, никак не лежит! Вот и мотаюсь, как дурная, от старой деревни в новую. Хорошо еще колодец мой не пересох, как у многих здеся… А ты, милок, во что водичку-то наливать будешь? – она подозрительно на меня посмотрела. – Или чаял ведерком разжиться задарма?

– Бабушка, была бы какая-нибудь тара, захватил бы с собой! А ведерко я вам принесу, не сомневайтесь. Я вот хотел поинтересоваться: вы сказали, что здесь уже никто не живет, а вот этот Силин, или как его там, он что, иногда захаживает в свой домишко?

– Мишка-то? А то как же! У него здеся вся обстановка, как полагается – вещички опять же, меблишка. Правда я его уже давно не видала. Я почему обрадовалась-то? Он мне завсегда по хозяйству помогал по-соседски. Мужик он справный, даром что военный, да контуженный. И не беда, что дерганный весь, зато руки у него, болезного – золотые!

– Он что, воевал?

– Ну да, в этой… Чечне, будь она не ладна! Оттуда его, сердешного, чуть живого привезли. Они сами-то не местные, издалёка приехамши. Купили, значитца они со своей жинкой, Наташкой, в деревне избу, пожили малость, а потом Мишка-то и завербовался в Чечню эту по… как бишь его… контракту! А через полгодика, как Наташка похоронку-то получила, так и сбегла сразу. Детишек они не нажили. А Мишка, вишь, живой оказался! Ошибочка, значитца, вышла! Вот я за им, как за малым дитем, и ходила – заботилась, почище матери родной. Как сын он мне был али внук. Да… – старушка промокнула платком глаза и снова шумно высморкалась. – А как он на ноги-то поднялся, и мне подмога вышла! Эх, коли начальство не решило бы переселить всех за реку, жили – не тужили бы по сию пору… А так и помочь мне теперича некому… – она скосила хитрый глаз на меня.

– А чего делать-то? – рассеянно спросил я, без труда разгадав бабкину уловку. Но голова у меня была забита совсем другим: выходит, что этот мой однофамилец наезжает сюда периодически. Или, может, не только он?..

– Дык, совсем чуточки, милый! – всплеснула руками бабка. – Крыша протекла в одном местечке, да порожек завалился, да дверцу подбить бы надоть, да…

– Погодите, бабушка, не все сразу! – остановил я хитрую старушонку. – Я и делать-то ничего особо не умею. Но что в моих силах, сделаю, конечно.

Мы вошли в бабкину избу. Да, не богато жила старушка. Я с интересом разглядывал ее небольшую горницу со старыми фотографиями на стенах, самодельными салфеточками на допотопном буфете и двух сундуках. На почти черном круглом столе стоял большой старинный подсвечник на четыре свечи и глиняный кувшин. В углу висел скромный образок, в другом углу располагалась большая русская печь с занавесками на полатях.

– Водички вот попей, милок! – засуетилась бабка, перехватив мой взгляд на кувшин. Она достала из буфета жестяную кружку и плеснула туда немного воды. – А пока ты порожком займешься, я тебе ведерко наполню.

– Бабушка, а кроме соседа вашего, никто в деревню не наведывается? – невинно поинтересовался я, принимая кружку из ее рук.

– Да, нет, вроде… А чегой-то ты, мил-человек, все выспрашиваешь, да вынюхиваешь? – проявила вдруг бабка запоздалую бдительность.

Она снова придирчиво меня осмотрела, и вдруг ее взгляд остановился на правом рукаве моей ветровки.

– А курточка-то на тебе Мишкина! – уверенно заявила она, глядя мне прямо в глаза. – Энту дырку на рукаве я своими руками штопала! Ах ты паскудник! А ну сымай куртку!.. Ба, да на тебе и чеботы евонные, кажись! – бабка отошла от меня на два шага, опасливо шаря глазами по комнате. – Ты зачем, окаянный, в его избу влез? – Она бочком засеменила к печке и, схватив в обе руки какую-то длинную железяку с загогулиной на конце, угрожающе ее подняла:

– Ступай отсель, пока жив, воровская морда! А не то я тебя так ухватом огрею, костей не соберешь! Ишь, водички ему надоть! Не на ту напал, ворюга!

– Бабушка, да вы не так меня поняли! – попытался я оправдаться и сделал пару шагов к столу с намерением поставить кружку. При этом я неловко развернулся, и мой ПСМ с глухим стуком вывалился у меня из штанов на пол.

– Батюшки-светы! – заголосила старуха неожиданно высоким голосом. – Ратуйте, люди добрые, убивают!

Я подобрал пистолет, плюнул и вышел вон.