Текст книги "Техника и общество: западноевропейский опыт исследования социальных последствий научно-технического развития"

4.4. Использование принципа предосторожности в области наночастиц

Из предыдущего анализа ясно, что основные вопросы, освещаемые в данной главе, сконцентрированы вокруг использования наночастиц и изучения возможных последствий их применения.

Эти вопросы можно сформулировать так:

1. Можно ли описать сферу нанотехнологий посредством эпистемологической неопределенности или неисчислимого риска (см. табл.)?

2. Является ли «разумная обеспокоенность по поводу возможного неблагоприятного воздействия» искусственных наночастиц достаточным основанием для легитимного применения принципа предосторожности?

3. Если да, то какие меры предосторожности, вытекающие из этого позитивного суждения, представляются адекватными?

Первые два вопроса касаются диагностики текущего положения дел, особенно в отношении оценки нынешнего состояния знаний, а третий вопрос направлен на выводы, сделанные в результате диагностики с применением принципа предосторожности. На первый вопрос следует ответить положительно. До сих пор неизвестны вероятности риска, неизвестны или неопределенны причинно-следственные отношения, связанные с возможным риском производства, использования и распространения наночастиц. Масштабы возможных последствий, их степень и характер их «серьезности» (в связи с выбранным уровнем защиты) в настоящее время могут быть оценены лишь качественно даже в лучшем случае. Таким образом, мы наблюдаем типичную ситуацию неопределенности, в которой нельзя использовать существующие стратегии регулирования рисков.

Ответ на второй вопрос, существует ли «разумная обеспокоенность по поводу возможности неблагоприятного воздействия» искусственных наночастиц, также представляется положительным. Известны результаты токсикологической экспертизы, в ходе которой изучалось воздействие на крыс высокой концентрации отдельных наночастиц. Эти данные свидетельствуют о серьезных отрицательных последствиях и даже летальных исходах. Конечно, нельзя однозначно проецировать результаты, полученные в опыте с животными, на ситуацию с людьми, однако они подтверждают необходимость «разумной обеспокоенности возможностью неблагоприятных последствий», вызванных искусственными наночастицами. Необходимо иметь в виду, что для легитимного применения принципа предосторожности вполне достаточно подобного свидетельства о возможности негативных последствий.

Здесь важно отметить, с одной стороны, что это важное отличие от императива ответственности в смысле Йонаса, потому что в подходе Йонаса нет никаких данных, свидетельствующих о возможности негативных последствий, побуждающих отказаться от некоторых технологий, а гипотетические риски рассматриваются как достаточные. С другой стороны, здесь есть отличие от строгой классической стратегии управления риском. В контексте «разумной обеспокоенности» доказательства вредного воздействия не необходимы, достаточно лишь свидетельства об их возможности.

Третий вопрос является наиболее сложным. В регулярном применении принципа предосторожности выделяют два аспекта [216]. С одной стороны, речь идет о непрерывном повышении уровня знаний, с тем чтобы улучшить и использовать «классические» стратегии управления рисками. С другой стороны, использование принципа предосторожности заявляет о необходимости разработки нормативных механизмов, регулирующих ситуации неопределенности, до тех пор, пока удовлетворяющий уровень знания не будет достигнут. Обе эти сферы, однако, с трудом поддаются оценке.

В следующем разделе описаны некоторые системы регулирования и оценки рисков в области наночастиц, а кроме того, приведено обобщение существующих данных.

В США в качестве нормативного документа, направленного на регулирование производства и применения химических веществ, а также на оценку риска их применения и потенциальных угроз для окружающей среды, используется принятый еще в 1976 г. Закон о контроле над токсичными веществами. Основной его частью является база данных о 80 тыс. химических веществ, из которых 50 тыс. когда-либо изучали и лишь около 5 тыс. подвергали тщательной проверке [480]. Разумеется, в регулятивной функции вышеуказанного закона идеи, заложенные в принцип предосторожности, не выполняются в полной мере. В рамках данного закона регулирующие меры могут применяться только в том случае, если была устранена научная неопределенность в отношении возможных опасностей. «Бремя доказательности» требует четких научных данных о существовании негативных последствий – «разумная обеспокоенность по поводу возможности неблагоприятных воздействий» (см. выше) не рассматривается как достаточное условие для легитимного регулирующего действия.

Применительно к нанотехнологиям существует три способа избежать регулятивного воздействия вышеуказанного закона: мелкосерийное производство нанопродуктов, ограниченный выпуск нанотехнологической продукции и ее маркетинговые испытания. В соответствии с правилами TSCA мелкосерийное производство, когда в год производится менее 10 тонн конкретного вещества, освобождает производителя от отчетности. Безусловно, многие наноматериалы относятся к этой категории. Кроме того, маркетинговые испытания некоторых «наноразработок» могут быть произведены потому, что во многих случаях определенное количество продукта производится в целях проверки его рыночного потенциала.

В будущей европейской системе REACH (регистрация, оценка, авторизация и ограничение химических веществ) принято придерживаться иной, основанной на принципе предосторожности, точки зрения. REACH-система направлена на тестирование всех известных химических веществ, в том числе и новых химических веществ, поступающих в центральную базу данных, правда они будут анализироваться выборочно [216]. На первый взгляд это странный подход, ведь функции новых веществ, их побочные эффекты и риски известны лишь частично, но все же новые вещества – это лишь небольшая часть по сравнению с полным набором существующих химических веществ. Ситуация с наночастицами носит ярко выраженный амбивалентный характер. С одной стороны, есть возможность описать воздействие наночастиц на основе хорошо известных свойств химических веществ (различия лишь в размере частиц и/или их морфологии), но, с другой стороны, именно эти характеристики позволяют отнести наночастицы к новым химическим веществам, а это означает, что они будут исследоваться факультативно. В настоящее время пока неясно, будут ли наночастицы охвачены системой REACH.

Существующие системы регулирования химических веществ оптимизированы для больших объемов, и они не рассматривают конкретные характеристики наночастиц. Возможно, REACH внесет изменения в эту ситуацию. Между тем внедрение REACH-системы относится к сфере политической регуляции Европарламента, и ее распространение пока блокировано. Хорошо известно, что токсичность частиц зависит от их размера и формы. Законы о регулировании химических веществ, однако, не принимают эти атрибуты во внимание (действительно, они не являются релевантными в области обычных химических веществ). Все это спровоцировало множество размышлений и дискуссий о способах регулирования в области наночастиц. Были проведены первые семинары и конференции по указанным вопросам, что способствовало началу кристаллизации международного научного сообщества.

Для соблюдения предосторожности в случае, когда даны положительные ответы на первые два вопроса, упомянутые в параграфе 4.4.1, принципиально важно определить, какой же способ действия является «рациональным». Это значимое решение должно быть принято на основе веской аргументации. Однако возникает двойственная ситуация:

1. Мы должны высказывать «разумную обеспокоенность» из-за негативных последствий искусственных наночастиц?

2. Или «разумная обеспокоенность» должна проявляться в связи с возможностью неблагоприятных последствий?

В первом случае, prima facie мы видим прочную основу для осуществления строгих мер. Диагноз «разумная обеспокоенность» по поводу негативных последствий наночастиц может послужить основанием для очень строгих мер: принятия моратория на применение наночастиц в конкретных продуктах (допустим, в косметике), или строгого регулирования выпуска наночастиц [117], или даже полного запрета на исследования и разработки в области наночастиц. Во втором случае будет достаточно менее строгих предосторожностей.

Напоминание о том, что принцип предосторожности требует предварительной научной оценки и что «качество наличествующей информации» [418] выступает основой оценки «разумной обеспокоенности», приводит к пониманию: оценка состояния знания играет ключевую роль в принятии решений. Научная оценка имеющихся знаний адекватно и широко разработана в работе Шмида и др. [216]. В ходе этого исследования выяснилась возможность рисков при использовании наночастиц для здоровья людей, а также для окружающей среды. Однако мы можем зафиксировать не наличие самих негативных последствий, а только их возможность.

Этот вывод подкрепляется другими исследованиями: «Принимая во внимание сегодняшние знания о специфических для нанотехнологий эффектах (исключая эффект самоорганизации и кумулятивный эффект массового производства), мы не видим причины для серьезной озабоченности глобальными и необратимыми последствиями изучаемых технологий, даже произошедшими независимо от воли человека. Такое утверждение находилось бы на одном уровне с оправданием опасения относительно ядерной технологии и генной инженерии».[37]37
  Одним из наиболее драматических уроков, который можно извлечь из истории применения асбеста, является необходимость такой систематической оценки.


[Закрыть]

Сама по себе возможность нанесения серьезного ущерба в результате широкого использования наночастиц, однако, не разрешает использовать принцип предосторожности в качестве аргумента для принятия моратория или других запретительных мер. Всегда будет существовать возможность создавать спекулятивные сценарии с весьма неблагоприятными последствиями, что не позволяет принципу предосторожности достигнуть «рациональности». Следовательно, нет никаких оснований для принятия моратория или жестких мер в соответствии с настоящим состоянием знаний. Именно из-за того, что уровень знаний постоянно изменяется, непрерывный мониторинг и оценка знаний, касающихся производства и воздействия наночастиц на здоровье человека и окружающую среду, актуальны как никогда [418].

Далее необходимо поставить вопрос о возможных мерах, требующихся в ситуации предосторожности. Такими мерами в сфере нанотехнологий могут быть, например, самоорганизация науки в виде применения установленных кодексов поведения, адаптация существующих механизмов регулирования и т. д. Представляется полезным пересмотреть, например, внедрение принципа предосторожности в случае с ГМО: «Европейская директива 2001/18 (заменяющая директиву 90/220), о преднамеренном высвобождении ГМО в окружающую среду, является первым международным законодательным актом, основанным на принципе предосторожности. <…> В рамках этой директивы принцип предосторожности воплощен в нормативной базе, основанной на так называемой индивидуальной и пошаговой процедуре. Индивидуальная процедура облегчает обязательную научную оценку каждого отдельного выпуска ГМО. Пошаговая процедура обеспечивает оценку влияния усложняющихся ГМО на окружающую среду в зависимости от меры физической/биологической локализации (лабораторных экспериментов до широкого распространения этих продуктов на рынке). Данная процессуальная реализация принципа предосторожности подразумевает текущую научную оценку и выявление возможных рисков. Подобная ограничительная модель могла бы служить также ограничивающим фактором для использования наночастиц. Следуя ей, применение принципа предосторожности означало бы "существование необходимости осторожного поэтапного распространения знаний о рисках, связанных с нанотехнологиями, до тех пор, пока не будут накоплены более точные знания и опыт"».

Учитывая сказанное, напрашивается вывод о том, что существующие меры регулирования всевозможных рисков не могут адекватно использоваться в сфере наночастиц. Однако существует выработанное общими усилиями мнение, что достаточно лишь обновить известные меры регулирования: «…существующая регулирующая структура достаточна для введения новых веществ в нанотехнологическом секторе» [216]. Отношение к наночастицам как к новым химическим веществам представляется адекватным для управления рисками в сфере нанотехнологий. Однако существуют спорные вопросы, например закон TSCA (см. раздел 4.3), и, разумеется, они должны быть уточнены и дополнены. Особое внимание следует уделять возможным побочным эффектам и долгосрочному воздействию наночастиц на здоровье людей и окружающую среду. Также следует обратить внимание на использование новых химических веществ и последствия их использования. Следовательно, с точки зрения инженерной и экономической этики нельзя говорить о принципиально новой ситуации в области искусственных наночастиц.

В современной науке имеются серьезные пробелы, которые должны быть устранены. В вышеуказанных условиях главная задача состоит в том, чтобы усовершенствовать базу научных знаний, особенно в области токсикологии и экологии. Второе направление необходимых мероприятий – это систематический сбор всех соответствующих знаний, проведение регулярной и комплексной оценки состояния соответствующих знаний и изучение того, чего следует ожидать от этого состояния. Третья область деятельности должна быть направлена на содействие общественному обсуждению и улучшению связи между наукой и обществом. Шмид и его коллеги [383], а также другие группы исследователей сформулировали в отношении дальнейших действий несколько рекомендаций. Согласно им необходимо:

• разработать номенклатуру наночастиц и создать базу данных для новых химических веществ (CAS), в которой будут регистрировать все новые и разрабатываемые наночастицы;

• создать группы и классифицировать наноматериалы в отношении категорий опасности, токсичности и зоны распространения;

• рассматривать наночастицы в качестве новых веществ, а также разработать и утвердить инструменты для их мониторинга и тестирования;

• расширить базу знаний в токсикологии;

• разработать руководящие принципы и стандарты «безопасной практики» и осторожного обращения с наночастицами;

• избежать или свести к минимуму производство и непреднамеренный выброс отходов наночастиц;

• создать комплексную оценку состояния знаний для оценки последствий управления рисками, а также для выявления пробелов в знаниях, которые должны быть в срочном порядке ликвидированы;

• создать учреждения для контроля за нанотехнологиями и знаниями о возможных рисках;

• создать постоянный и открытый диалог с общественностью и промышленностью.

Такой поэтапный подход соответствует современным знаниям и, как представляется, является адекватным применением принципа предосторожности на основе прагматического подхода. Однако нет никаких гарантий, что, применяя эти меры, мы предотвратим все возможные виды рисков. Необходимо помнить, что положение «нет никаких доказательств вреда» не должно быть истолковано как «доказано отсутствие вреда».

Итак, в заключение сделаем несколько общих замечаний.

Наночастицы и наноматериалы, производимые во многих физических, химических и биологических процессах, представляют собой новые радикально отличающиеся по свойствам вещества, которые могут быть использованы для разработки принципиально новых изделий. Многие из этих материалов пока находятся в исследовательских лабораториях. Вместе с тем продукты с содержанием наночастиц уже присутствуют во многих областях нашей жизни, и их объем значительно увеличится в ближайшее время. Большинство известных и используемых наноматериалов еще недостаточно исследовано в отношении возможных негативных последствий. Это означает, что классическая стратегия оценки рисков неприменима. Способы количественного расчета вероятности ущерба и степени возможной опасности пока отсутствуют. Поэтому неудивительно, что оживленные дискуссии в промышленно развитых странах о применимости принципа предосторожности вызывают огромный интерес.

Принцип предосторожности должен применяться в связи с «разумной обеспокоенностью», основанной на научных исследованиях и оценке знаний. Согласно современным представлениям такая «разумная обеспокоенность» оправданна сейчас в токсикологических исследованиях наночастиц. Однако не существует никакой «разумной обеспокоенности», провоцирующей применение жестких мер в области наночастиц (например, введение моратория на исследования) в соответствии с принципом предосторожности.

В исследуемом направлении достигнуты определенные результаты, но предстоит еще много работы: должны быть ликвидированы пробелы в знаниях касаемо оценки рисков, необходимо выявить возможные источники воздействия, а также разработать действующие методы анализа экологической ситуации и влияния искусственных наночастиц на биологические образцы. Все этапы жизненного цикла продукта нанотехнологий должны быть интегрированы в область научных исследований и разработок.

Что касается «разумной обеспокоенности по поводу возможной опасности», то, разумеется, необходимо принять во внимание: для всех исследователей в области наночастиц обязательна особая осторожность. К наночастицам следует относиться так же, как к новым химическим веществам, даже если химический состав частиц хорошо известен. При работе с наночастицами по-прежнему необходимо ориентироваться на индивидуальный подход, поскольку еще нет возможности применить специфические номенклатуры, классификации и стандартные схемы. Данная ситуация должна быть изменена как можно скорее.

В области нанотехнологий помимо управления рисками необходимо также осуществлять и регулирование общественной коммуникации: она может оказывать серьезное влияние как на восприятие нанотехнологий в обществе, так и на принятие важных политических решений. Совершенно необходимо рассматривать общественное восприятие риска всерьез, даже если оно представляется неадекватным с точки зрения результатов научной оценки рисков. Ориентируясь на научную оценку рисков, однако, не следует абсолютизировать ее. Необходимо начать открытый диалог о восприятии риска, структуре и глубинных причинах его восприятия, приемлемости условий, повышении меры доверия и т. д. Заявления ученых в области нанотехнологий, отрицающих наличие рисков, внушают подозрение. Чтобы высказываться откровенно о возможных рисках, увеличить и упрочить доверительные отношения между наукой и обществом, требуется укрепление доверия в общественной дискуссии, открытое обсуждение возможностей и рисков, и помочь этому способны всевозможные схемы для сравнения различных типов и объемов риска. Прозрачность принятия решений является необходимым условием в отношении различного рода стратегий оценки риска. Знания о рисках включают в себя знания о действительности и пределах этих знаний. Инструменты коммуникации и участия общественности в оценке технологий [93] помогут улучшить взаимопонимание в области общественной оценки риска.

Заключение

Как видно из вышеизложенного, социальная оценка техники представляет собой поиск знания как основы действия для принятия решений, касающихся техники и ее социального применения. Социальная оценка техники ориентирована на социальные проблемы и угрозы, имеющие отношение к технике. Классическими сферами социальной оценки техники являются: воздействия техники на социум и последствия техники для него, политические и социальные способы реагирования на них, вклад в разрешение социальных проблем и инновационную политику, анализ социальных условий внедрения новой техники. Потребность в комплексном и междисциплинарном исследовании воздействия техники на социум и ее последствий для социума вытекает из необходимости получения в конечном итоге комплексной и последовательной социальной и политической оценки этого. Результаты такого рода оценки должны влиять на социальную и, более того, на политическую практику. Поэтому исходным пунктом социальной оценки техники является диагностический анализ и оценка вызовов обществу и политике, которые привносит современное техническое развитие.

Ключевыми понятиями здесь являются следующие: проблематика последствий внедрения новой техники и технологии; вызванные этим риски и конфликты; вопрос о принципиальной возможности управления НТР; проблемы легитимации, потери доверия и дилемм с экспертами. Все это приводит к довольно разнородному каталогу требований к научным, политически и другим общественным видам деятельности, которые могут быть обозначены как «социальная оценка техники». Они позволяют распределить последнюю по следующим проблемным областям: политическое консультирование, раннее предупреждение и ранее распознавание, преодоление или предупреждение технических конфликтов, создание возможности обучения общества в отношении к технике. Из этого можно вывести требования к тому, как конкретно должна проходить оценка НТР и в соответствии с какими критериями ее результаты можно считать удовлетворительными.

Многообразные ответы на эти вызовы за 40-летнюю историю социальной оценки техники преобразовались в теоретические концепции и их практическое применение. История социальной оценки техники является прежде всего историей ее институализации в сфере политического консультирования законодательных и исполнительных органов, в плане участия общественности в дискуссиях о технике и принятии решений относительно ее развития, в отношении рассмотрения этих вопросов в общественных организациях, предпринимательских структурах, в области исследования и образовательной сфере.

Как уже отмечалось ранее, несмотря на то что история вопроса насчитывает несколько десятилетий, до сих пор не существует общего введения в его проблематику. Причина данной ситуации, вероятно, заключается в том, что социальная оценка техники не является научной дисциплиной, которая, само собой разумеется, должна иметь и имеет вводную литературу, как, например, физика твердого тела, философия или экономика предприятия. Вводные пособия такого рода составляют не только элемент университетского образования, но и служат саморефлексии достигнутого «состояния научного исследования» в данной специальности. Введение в определенную тематическую область должно содержать то, что по соглашению ученых признается как состояние науки, достигнутое и тем самым предъявляемое публике, а также передаваемое молодым ученым. Во многих же центральных вопросах социальной оценки техники не существует консенсуса, хотя она за последнее время признана широкой общественностью и институционально стабилизировалась. В чем состоят центральные концептуальные, методические и научные элементы социальной оценки техники и как они должны быть политически и социально реализованы – это еще вызывает споры. Однако внутренняя консолидация социальной оценки техники, как представляется, создает все необходимые предпосылки для того, чтобы собрать определенный материал, подготовить и издать введение в нее.

Самой большой проблемой остается вопрос о том, как сформулировать некоторое вводное представление, если отсутствует его общепринятое понимание. По мнению автора, здесь можно двигаться по описательному пути, называя различные постановки вопросов в рамках социальной оценки техники и воспроизводя разные ответы на них. Конечно, такой подход не является ценностно-нейтральным и не может гарантировать, что все имеющиеся многообразные подходы и позиции будут показаны одинаково справедливо. Часто необходим выбор, придание им различного веса и соподчиненности, что может быть проблематично и неизбежно получит печать субъективной оценки автора. Остается только надеяться на корректирующую силу научной и общественной дискуссии вследствие публикации. Последнее слово останется, как всегда, не за автором, а за читателем.

Для представления социальной оценки техники в этой книге был выбран проблемно ориентированный подход. В самом начале вниманию читателя предложена тема об общественной потребности в оценке последствий технического развития, на которую и должна ответить социальная оценка техники. С одной стороны, это соответствует исторической истине (поскольку она была вызвана к жизни американским парламентом и американской общественностью, а не предложена наукой), а с другой – данный подход облегчает вычленение структуры, в которой различные подходы к социальной оценке техники могут быть представлены как ответы на поставленные с социальной или политической точки зрения вопросы. Исходя из реальных общественных проблем с техникой и технизацией, можно задать вопросы: какой вклад в решение этих проблем может внести социальная оценка техники, какие могут быть использованы возможности наук или политической системы, какие концепции до сих пор были развиты и для какой цели применены, где расположены границы самой возможности разрешения подобных проблем? Неявное определение социальной оценки техники как ответа (или ответов) на сформулированные обществом проблемы и выдвинутые им потребности позволяет распределить разные ответы на разнообразные аспекты постановок проблем по различным ячейкам. Насколько автору удалось реализовать этот план – судить читателям.

Прежде всего в данной книге приведены различные способы обозначения в отношении этой или аналогичной ей деятельности, которые использовали на протяжении всего развития или еще только планируют к использованию, с намерением главным образом поставить некоторые прагматические акценты. Затем затронуто развитие идей в специфических концепциях, поскольку в них рассматриваются отношения техники, политики, науки, хозяйственных и общественных структур, а также обдумывается различным образом отношение данного конкретного общества к своему будущему.

Поскольку при оценке современного технического развития речь всегда идет о том, чтобы сохранить новые знания или собрать знания по определенным проблемам и интегрировать их, то возникает потребность в разработке исследовательской методики такой оценки. Существует целый ряд подходов, связанных с предварительной идеально-типической разработкой структуры процессов такого рода оценки, чтобы вывести определенные методические требования. Начальная фаза и фаза интерпретации играют особую роль в проектах по социальной оценке техники. Точная постановка проблемы, ограничение предметной области и определение проектной методики приобретают центральное значение, чтобы не давать «ответов на непоставленные вопросы». Методические вопросы в узком смысле возникают в особенности в плане составления прогнозов, проведения оценок и разработки вариантов деятельности. Составной частью всякой оценки технического развития является отношение к будущему; при этом должны быть разработаны и применены концепции и методы обращения с вопросами о будущем развитии. Обязательным методическим элементом ядра такого рода оценки является также оценка последствий, сценариев или вариантов деятельности как в ходе, так и в конце проекта.

Деятельностный аспект является важной составной частью социальной оценки техники и имеет целью процессы формирования общественного мнения или принятия решения относительно новой техники и технологии, поэтому полученные знания и оценки о последствиях встраиваются в варианты стратегий деятельности или сценарии, которые делают возможным структурировать дальнейшие дискуссии и определенные линии решения. Наконец, здесь используется целый ряд методов других дисциплин, которые служат получению экспертных знаний, структурированию линий аргументации, осуществлению прогнозирования и оценок. Весьма интересным представляется также отношение социальной оценки техники к системе науки или классическим научным дисциплинам. В данном случае, во-первых, отмечаются принадлежность этой области к так называемым «проблемно ориентированным исследованиям» и связанные с этим специфические черты в отличие от классических дисциплин; во-вторых, возникает вопрос, в каком смысле социальная оценка техники основывается на результатах других научных дисциплин или может выиграть от этого. Для социальной оценки техники очевидна необходимость выхода за дисциплинарные границы, учитывая все проистекающие из этого методологические, коммуникативные и организационные проблемы.

Полное осознание обществом проблем и сложных ситуаций в принятии решений, касающихся техники, предполагает наличие знания, выходящего за рамки одной только экономической целесообразности, классических естественнонаучных и научно-технических дисциплин и социокультурных предрассудков, особенно когда речь идет о глобальных угрозах. К социальной оценке техники как к междисциплинарному исследованию предъявляют множество специфических методологических и организационных требований. С социальной оценкой техники поэтому связаны интеграция знаний отдельных дисциплин, формулировка междисциплинарных проектов и установление связей между участвующими в них дисциплинами. Социальная оценка техники часто рассматривается как инструмент обеспечения или ускорения общественных переговорных процессов, касающихся принятия решений о технических возможностях. Основная идея здесь заключается в использовании интерактивного общения экспертов из различных областей науки, техники и хозяйства, вместе решающих социально значимую проблему. Это означает проблемно ориентрованное исследование, осуществляемое этими экспертами, которые совместно работают в междисциплинарных группах.

* * *

В книге рассмотрено отношение социальной оценки техники к общей социальной среде в плане обращения с техникой. Постоянно возникает проблема представления результатов проводимой оценки внешнему миру. С одной стороны, этот вопрос колеблется между требованием неприятия техники и созданием условий для ее акцептации, а с другой – является упреком в том, что «оценка последствий остается без последствий». Этот последний пункт связан с проблематикой «внедрения» результатов социальной оценки техники в сферу политики, экономики и социальную сферу. В современных дискуссиях об устойчивом развитии выдвигают особые требования к оформлению (структурированию) техники и тем самым к оценке технического развития. Наконец, возникает вопрос о границах социальной оценки техники или, иначе говоря, об оправданных или необоснованных ожиданиях. Все это затрагивает проблему ее вклада в рациональное структурирование техники, о демократизации техники и уменьшении вызванных ею рисков.

Одна из проблемных областей, связанных с социальной оценкой техники, лежит в сфере оценки качества. Вопрос в том, как отличить достоверные результаты такого рода оценки, заслуживающие включения в политические стратегии решения проблем техники, от недостоверных. Важно, чтобы можно было оценить такие результаты, их качество. Обоснование выбора критериев оценки качества распространяется на социальные вопросы и при некоторых обстоятельствах требует политических и этических суждений.