Текст книги "Строптивая невеста"

Глава 5

Слушая звук удаляющихся шагов Малькольма, Элпин хотела позвать его обратно и надавать пощечин. От этой скотины Керра следовало ожидать любой подлости. Поразмыслив, Элпин отказалась от своей затеи. Разве он виноват, что она попалась в свою собственную ловушку? Да! Его нежные поцелуи заставили ее забыть об осторожности; тогда-то он и нанес предательский удар.

Элпин задрожала от страха. Она боялась оказаться побежденной, боялась тех чувств, которые вызвал в ней Малькольм, боялась быть отправленной в тот ужасный дом, из которого сбежала, как только ей исполнилось шесть лет. Но самым ужасным казалось другое. Неужели ей суждено прожить всю жизнь, не познав мужской любви, не изведав порывов безрассудной страсти?

Но Малькольм Керр не предлагал ей ни нежности, ни привязанности в традиционном понимании этих слов. Он назвал это развлечением. Развлечением.

Ей стало противно. Красочные девичьи мечты потускнели, словно выцветшие на солнце занавески. Ей больше не нужна романтика. Тяга к романтике ушла вместе с детством. В юности, глядя на Чарльза и Адриенну, готовых отдать жизнь друг за друга, она поняла, что такое любовь. Тогда же Элпин осознала и то, насколько опасно подобное самозабвение, ибо со смертью Адриенны умерла частица жизни Чарльза. После смерти жены он превратился в жалкое подобие человека, не интересующееся ни окружающим миром, ни жизнью и будущим своей юной воспитанницы.

В тот роковой день жизнь Элпин коренным образом изменилась. Ее детство прошло. Вместо того чтобы плескаться в любимом пруду, она начала размышлять о возможности орошения этой водой пересохших плантаций сахарного тростника. Вместо того чтобы играть с детишками рабов в жмурки, она думала, как вернуть этим детям свободу.

Она превратилась в женщину практического склада ума. Теперь ее интересовало лишь самое необходимое: крыша над головой, достаточное количество земли, чтобы прокормиться, и душевное равновесие.

Все это отнял у нее Малькольм Керр. Одним росчерком пера он отобрал у нее дом и средства к существованию. Одним поцелуем он лишил ее самоуважения.

Элпин дотронулась дрожащими пальцами до своих губ и вспомнила, как ее губы соприкасались с губами Малькольма. Тогда вся ее решимость растаяла, уступив место желанию, которое мучило Элпин и поныне. Она может прекратить свои терзания. Для этого достаточно в полночь постучаться в его дверь и его объятия раскроют ей, на какую тайну намекали его поцелуи. Но она прекрасно понимала, куда могут завести подобные взаимоотношения: осуществляя свою мечту о возвращении в «Рай» и освобождении рабов, ей придется самой стать рабыней человека, который не оценит ее жертвы.

Сильная воля Элпин не желала мириться с подобной сентиментальной чушью. Ей нужно работать, строить планы. Она попала впросак, и это огорчает ее. Он сыграл с ней грязную шутку. Браво, Малькольм! Ты, очевидно, забыл, что Элпин Мак-Кей знает толк в шутках. Что ж, я освежу твою память…

Отбросив прочь сомнения, Элпин собрала белье и отправилась в прачечную. Затем она пришла на кухню, чтобы проследить за приготовлением ужина.

Иланна в одиночестве сидела в мрачном, похожем на пещеру помещении и чистила гору репы, лежавшей перед ней на столе. Ее темные, словно патока, глаза оглядели Элпин.

– Беда идет за тобой следом.

Думая, что Малькольм последовал за ней, Элпин вздрогнула и оглянулась. В дверях никого не было, кроме паука, старательно трудившегося над огромной паутиной.

– На твоем месте, – Элпин схватила щетку и смела паутину, – я бы прекратила играть в ведунью, по крайней мере, пока мы находимся здесь. Эти деревенские жители вполне способны объявить тебя ведьмой и забросать камнями.

Иланна вскинула руки, словно отстраняя врага.

– Большой плохой шотландец сильносильно запугал сердечко бедной девушки-рабыни.

Элпин расхохоталась и поставила щетку на место.

– Кроме того, прекрати разговаривать на байян. Когда тебе нужно, ты превосходно говоришь по-английски. И ты свободна.

– Благодаря тебе, – Иланна провела ладонью по столу. Ее кожа была того же цвета, что и потемневшее от времени дерево, а яркий цветастый наряд, казалось, оживлял эти древние стены. – Садись. Расскажи, почему так сверкают твои глаза.

Придерживая юбку, Элпин перешагнула скамейку.

– Ты была права, говоря, что я попала в беду. – Она взяла кожуру от репы и принялась наматывать ее на палец. Затем Элпин рассказала своей подруге о попытке соблазнить Малькольма.

– Зачем тревожиться? Ты рассказывала, что в детстве он постоянно целовался с тобой.

– То были другие поцелуи.

– Да уж, готова поспорить. Ты не выглядишь так, словно любезничала с мальчишкой.

Уронив кожуру, Элпин снова дотронулась до своих губ. Даже пряный привкус репы не мог перебить теплого вкуса губ Малькольма.

– Теперь он хочет, чтобы я стала его любовницей.

Иланна взяла нож и проткнула им репку.

– Предполагалось, что сначала он согласится назвать тебя своей женой.

Пережитая неудача притупила восприимчивость Элпин и лишила ее сил.

– Во всем, что касается его, я должна быть сильнее. Этот негодяй предложил мне выбирать: либо лечь с ним в постель, либо вернуться к своему дяде, барону Синклеру.

– Белая шваль! – Иланна употребила слово, которым называли нищих в Бриджтауне.

– Лорда Малькольма вряд ли можно назвать пьяницей и попрошайкой, – возразила Элпин.

Кончиком ножа Иланна почесала затылок под тюрбаном и, озираясь по сторонам, прошептала:

– Он выпрашивал у мистера Чарльза твой «Рай».

Воспоминание о давней несправедливости вновь наполнило горечью сердце Элпин. Плантация «Рай» по праву должна была принадлежать ей. Она стукнула кулаком по столу.

– Знаю. Но, если я лягу с ним в постель, он будет вынужден жениться на мне. И, став его женой, я получу право владеть плантацией.

– Не спорю. Но будь очень осторожна. Если ты отдашь ему манго, вряд ли ему понадобится дерево.

Элпин наивно рассчитывала на подобающее ухаживание, за которым благополучно последует свадьба. Она не думала, что Малькольм окажется так хитер.

– Он знает, что нам некуда деться. Ох, зачем Чарльзу понадобилось отдавать ему наш дом!

Во дворе за дверью кухни послышались чьи-то шаги.

– Тише! – предостерегла Иланна. – Здешние слуги преданы шотландцу, а насплетничать о нас они смогут быстрее, чем мистер Чарльз справился бы с бутылкой рома, – она хитро улыбнулась, продемонстрировав жемчужно-белые зубы, которыми по праву очень гордилась. – Ты выяснишь, почему шотландцу досталась плантация, как только попадешь к нему в кабинет и сунешь нос в его бумаги.

Небольшая победа Элпин вернула ей веру в свои силы.

– Это мне уже удалось. Я согласилась взять на себя обязанности управляющего.

– Это меня удивляет. Ты никогда не могла просидеть на одном месте больше минуты.

Элпин встала, и Иланна усмехнулась:

– Вот видишь!

Элпин пропустила шутку мимо ушей: она слышала это далеко не первый раз.

– Если ты проследишь за приготовлением ужина, я прямо сейчас возьмусь за хозяйственные книги.

Иланна схватила ее за руку:

– Подумай о другом! Как ты заставишь его сказать «Выходи за меня замуж»?

Об этом Элпин не имела ни малейшего понятия. Хуже того, в глубине души она не имела ничего против того, чтобы стать любовницей Малькольма и узнать, что представляют собой интимные отношения между мужчиной и женщиной. Но она не должна влюбляться в него. Нельзя любить того, кто лишил тебя дома, украл дело всей твоей жизни и заставил тебя зависеть от его капризов.

– Не знаю. Я должна оказаться хитрее, чем он.

– Ты и так хитрее. Ты умнее любого белого мужчины на Барбадосе. Перехитрить этого шотландца, который носит юбку, будет не труднее, чем натрясти с дерева спелого инжира.

Напоминание о доме добавило Элпин уверенности.

– Это килт из тартана, Иланна. Традиционная для этой части света одежда. У тебя возникнут неприятности, если ты будешь называть его юбкой.

Надув пухлые губы, Иланна поинтересовалась:

– Неужели за это меня тоже побьют камнями?

Удивляясь легкомыслию подруги, Элпин покачала головой:

– Тебя все будут избегать.

– Не думаю. Они слишком любят пялиться на меня во все глаза и бормотать глупости насчет того, что станется со мной, когда вернется некий Саладин, – она взмахнула ножом. – Ни один белый с мавританской кличкой не осмелится дотронуться до принцессы ашанти. Прежде чем я снова начну говорить: «Да, сэр», «Нет, сэр», «Сию минуту, сэр», тебе придется сжечь мою вольную грамоту.

Иланна считала Саладина белым: Элпин ни разу не упоминала мавра. Она может все объяснить подруге, избавить ее от потрясения при встрече с мужчиной ее собственной крови в самом сердце Шотландии. Увидев упрямые огоньки в глазах Иланны, Элпин решила ничего не говорить, чтобы по заслугам проучить девушку.

– И что ты сделаешь, когда он появится? Иланна попробовала большим пальцем лезвие ножа.

– Возможно, вырежу его печень и приготовлю из нее вкусный паштет.

Элпин направилась к двери.

– Только не заляпай пол кровью. Нам и так не хватает горничных.

– Договорились. Ах, да… что мне приготовить?

– Побольше овощей, – бросила через плечо Элпин. – Саладин не ест мяса.

Ножки скамьи заскрежетали по каменным плиткам пола. Репа скатилась со стола с громким стуком.

– Ты знакома с ним еще с тех пор, как жила здесь!

Взявшись за ручку двери, Элпин вознамерилась уйти.

– Да. Я прятала его молельный коврик и забивала гвозди его ятаганом.

– Вернись!

Не обратив внимания на гневный вопль Иланны, Элпин быстро выскочила в холл и направилась в кабинет Малькольма.

Она едва закончила сверять имевшееся в кладовке количество продуктов с записями в гроссбухе, когда дверь с грохотом распахнулась и в кабинет вошел Малькольм. Когда Элпин увидела эту великолепную фигуру в костюме горца и спутанные ветром черные волосы, ее пульс участился. В детстве Малькольм был добрым парнишкой и очень любил фантазировать. Он был ласков с ней, в то время как остальные звали ее бедной родственницей и испорченным ребенком.

Заметив ее, он замер. В его глазах блеснул интерес, тут же сменившийся холодным равнодушием. Куда девался заботливый, чувствительный мальчишка! Как она сможет женить на себе этого неприступного типа?

Он стянул перчатки.

– А, ты все еще здесь?

Элпин сидела в его огромном кресле и чувствовала себя маленькой и беззащитной. Ее руки дрожали. Чтобы не напачкать, она положила перо на место и, деланно улыбаясь, указала Малькольму на страницу с записями.

– В твоих амбарах слишком много зерна, а вот мяса в кладовых недостаточно.

Он смотрел на ее грудь.

– Мне всегда не хватает именно того, чего я хочу. Но, судя по всему, скоро положение изменится.

Возможно, они оба получат то, чего хотят. Она – плантацию «Рай», а он – очередную покоренную женщину и, вполне вероятно, наследника. Сделка будет честной. Но сперва он обязан жениться.

– Странно слышать подобное от человека, родившегося в богатой семье.

– Не все покупается.

В это верили все богачи, и затертое клише звучало грустно в устах человека, которому не приходилось думать о том, где бы укрыться от дождя. Те же, кому не так повезло, борются за то, чтобы обеспечить себя, и ему никогда не понять их и не порадоваться их достижениями.

– Чарльз согласился бы с тобой, но не преминул бы добавить, что деньги кое-что весят на весах судьбы.

– Значит, я могу рассчитывать, что ты позаботишься о моих весах?

Она мало о чем мечтала в жизни, а получила еще меньше. Но она не намерена говорить о том, какую боль причиняют несбывшиеся надежды и потускневшие мечты. Однако его загадочное замечание заслуживало достойного ответа.

– Я сделаю это, если ты доверишься мне. Его внимание отвлек шум в коридоре. Она залюбовалась его точеным профилем, который напомнил ей человека в капюшоне, которого она звала Ночным Ангелом.

– Если позволит время, мы сегодня же займемся «завоеванием доверия», не так ли, Элпин? – и прежде чем она успела совершить глупость и сообщить ему, куда он должен отправиться со своими «занятиями», Малькольм помахал рукой кому-то в коридоре. – А сейчас позволь мне заново представить тебе Салади – на Кортеса.

Она продолжала наблюдать за Малькольмом. Беспокойство было написано на его напряженном лице, на лбу появились морщины. Почему? С чего бы это приезду Саладина так волновать его?

Как только мавр переступил порог комнаты, любопытство Элпин испарилось. Саладин Кортес был на ладонь ниже Малькольма и гораздо изящнее сложен. Он по-прежнему одевался так, как она помнила, но стиль его наряда несколько изменился. Тюрбан из хлопчатобумажной ткани был украшен превосходным рубином размером с голубиное яйцо; коричневая туника и штаны до колен были расшиты золотом. Он по-прежнему носил высокие красные сапоги и отрастил остроконечную бородку.

Мавр сморгнул, его непроницаемый взгляд уперся в Элпин. Он явно был удивлен, что она находится в этом доме.

На одном его плече висела курьерская сумка, на другом – ремень, на котором болтался смертоносный ятаган. Элпин было знакомо это оружие, но теперь оно казалось гораздо меньше. Бросив взгляд на поясную сумку Малькольма, она вдруг поняла, что та тоже «уменьшилась» в размерах. Последний раз она видела Малькольма и Саладина мальчишками, носившими вещи, изготовленные для взрослых. Теперь они выросли и по-прежнему носили древние символы своих предков.

– Добро пожаловать, – Саладин закашлялся и вопросительно посмотрел на Малькольма.

– Да, разумеется, добро пожаловать, – уверенно поддержал друга Малькольм. – Помимо всего прочего, леди Элпин еще и наша экономка.

Саладин с опаской взглянул на Малькольма. Тот не сводил глаз с его сумки.

Элпин почувствовала себя чужой здесь, и ощущение было не из приятных. Закрыв расчетную книгу, она встала и принялась убирать на столе.

– Мы долго не виделись, Саладин, – произнесла она первые пришедшие на ум слова.

Малькольм пригласил друга в комнату и протянул руку. Саладин вздохнул и неохотно – по крайней мере, так показалось Элпин – передал ему кожаный мешок.

– Дурные вести, господин. Малькольм немедленно сунул руку в сумку. Мавр смотрел на Элпин. Сложив ладони, он коснулся ими лба и поклонился.

– Прошло много лет, леди. Да благословит вас пророк.

Она пробормотала слова благодарности, не спуская глаз с Малькольма, который вынул из сумки пачку писем и теперь хмурился. Она задумалась над тем, что за плохие вести он получил и от кого. Возможно, от женщины, решила Элпин. Если так, ей повезло.

Надеясь задеть его самолюбие, она произнесла:

– Ну-ну, лорд Малькольм… «Что такого в этих бумажках, что вы так побледнели?»

Он напрягся и посмотрел на нее. В темно-карих глазах светилось осуждение.

– Насколько я помню, когда ты уезжала отсюда на Барбадос, ты не могла прочитать даже странички в букваре. Теперь же ты вовсю цитируешь Шекспира и саги о предателях. Интересно, с чего тебе пришел на ум именно «Генрих Пятый»?

Она считала эту цитату подходящей, а кроме того, хотела показать ему, что за эти годы получила неплохое образование. Ее озадачило, что он заговорил о предательстве.

Чтобы скрыть свое замешательство, она притворилась обиженной.

– Я хотела поразить тебя, но ты меня раскусил. Что же теперь делать?

Он смягчился, но ненамного. В его словах звучала угроза.

– «Предлагаю тебе воззвать к Богу, дабы он дал тебе терпение и раскаяние во всех твоих грехах».

В детстве он тоже любил цитировать классиков, но теперь цитаты в его устах звучали зло. Элпин прижала к груди гроссбух.

– Что же мне придется вытерпеть?

Он долго изучал ее лицо, а затем ухмыльнулся:

– Что же еще? Наши занятия, конечно. Оскорбившись, Элпин пошла к выходу.

– Не желаете ли прохладительных напитков?

– Да. Мне пиво, а моему другу-мусульманину – апельсиновый сок. Фрукты лежат в погребе, – взглянув на Саладина, Малькольм добавил: – Пожалуйста, попроси, чтобы Иланна прислуживала нам.

Выходя, Элпин услышала, как Саладин спросил:

– А кто такая Иланна?

Закрывая за Элпин дверь, Малькольм ответил:

– Сюрприз, мой дорогой Саладин. Сюрприз.

Элпин сочла нужным ввести Иланну в курс дела, чтобы та не пострадала по собственному неведению. Взяв апельсины, она отвела Иланну в сторонку и рассказала ей о Саладине.

Бывшая рабыня выглядела так же, как в тот день, когда Элпин вручила ей вольную. Ее врожденная величественность уступила место детскому восторгу.

– Так он африканец?

Дора прекратила разминать ягоды и придвинулись ближе. Элпин затащила Иланну в кладовку. Там пахло базиликом и солониной.

– Он только наполовину африканец, – пояснила Элпин. – Его отец был мавр, а мать – испанская дворянка.

Иланна никак не могла отойти.

– А как же он попал сюда?

– Еще детьми он и его брат-близнец Сальвадор работали переписчиками у мачехи Малькольма, леди Мириам.

Ущипнув себя за нижнюю губу, Иланна уточнила:

– Его мачеха – дипломат?

Элпин переложила апельсины в другую руку.

– Да.

– Давай-ка их сюда, пока ты не уронила, – Иланна приподняла край передника, и Элпин опустила туда фрукты.

– А сколько Саладину лет?

– Когда я уехала на Барбадос, ему было лет двенадцать-тринадцать. Значит, теперь ему тридцать два или тридцать три.

– Он красив?

– Впечатляет. Я бы сказала, что он великолепен.

– Хм-м, – Иланна о чем-то задумалась. – Должно быть, этот мавр беден – иначе у него был бы гарем.

Элпин удивилась:

– Почем тебе знать, есть ли у него женщины?

Иланна посмотрела на нее с чувством собственного превосходства.

– Здешние служанки очень быстро рассказали тебе про эту девчонку Эмили и ее солдата. Спорим, что у них не хватило бы сил держать сплетни при себе даже под угрозой тюрьмы.

– А про Саладина тебе ничего не рассказали?

– Я не спрашивала, – Иланна ударила себя в грудь. – Африканская принцесса узнает все, подслушивая и подсматривая.

Элпин засмеялась:

– Когда закончишь прислуживать им, приготовь приворотное зелье. И обязательно расскажи мне, как тебе понравится Саладин.

Рассказывать не пришлось. Как только Иланна вошла в кабинет Малькольма и увидела Саладина, на ее лице отразилась целая гамма чувств. Удивление быстро сменилось живейшим интересом. Интерес усилился, когда Саладина поднес к губам кружку. Его угольно-черные глаза при этом не отрывались от Иланны, и чем дольше он смотрел на нее, тем больше пил. Когда Саладин поставил на стол пустую кружку, в его глазах ясно читалась жажда, которую не утолит ни один напиток.

– Еще? – спросила Иланна, взяв кувшин. Он оглядел ее с головы до ног, уделив особое внимание шее и рукам.

– Да, конечно.

– Видать, вам очень хочется пить, – тихо прошептала Иланна, наполняя его кружку.

– А ты – интересный сюрприз. Как ты попала сюда?

Призывно взглянув на него, она заявила:

– На вонючем и медленно плывущем корабле, ваше величество.

Его глаза заискрились весельем.

– Я не король.

Иланна подмигнула Элпин.

– Зато вы очень величественно выглядите.

– Неужели? – переспросил Саладин. Она кивнула, доказав, что старухи рабыни на плантации «Рай» не зря называли ее кокеткой.

– Готова поспорить.

– Да… Ну, ладно, – он прокашлялся. – Ты родилась на Барбадосе?

Она поставила кувшин и гордо распрямила плечи. Затем Элпин во второй раз в жизни услышала слова:

– Я – Иланна, последняя принцесса ашанти народа Кумбассы.

Саладин застыл, не донеся до рта кружку с напитком.

– Ты африканская принцесса? Рабыня? Гордость Иланны могла служить свидетельством ее благородного происхождения.

– Ты видишь перед собой свободную женщину, – тут у нее поубавилось величия, и она игриво добавила: – Спорим?

Он покачал головой:

– Можешь назвать меня ханжой, Иланна, но я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас когда – то и в самом деле обретет свободу.

Она повернулась к Малькольму.

– Он – твой раб? – хрипло спросила она, недоверчиво щурясь.

Малькольм доброжелательно улыбнулся:

– Наш Саладин – раб философии и слуга богословия.

– Это не ответ, – возмутилась Иланна. – Является он вашей собственностью или нет?

– Он не принадлежит ни мне, ни кому – нибудь иному из смертных.

Она всплеснула руками.

– Ты говоришь загадками. Что ж, отправляюсь обратно на кухню.

Прежде чем она успела дойти до двери, Саладин оказался рядом:

– Я провожу тебя.

Она посмотрела на него так, как канарейка на кошку. Саладин улыбнулся. Румянец окрасил ее темную кожу в цвет красного дерева.

– Думаю, что это не возбраняется.

– Готов спорить, – процитировал Саладин ее же слова и, приобняв Иланну за талию, вышел вместе с ней.

Элпин чувствовала «себя посторонней здесь. Взглянув на Малькольма, она с удивлейием обнаружила, что он смотрит на нее. Сидя за столом, он не казался слишком грозным, но в пристальном взгляде сквозило нечто устрашающее.

Встревоженная, Элпин подошла к нему ближе:

– Почему ты так пристально смотришь на меня?

– Разве я смотрю пристально? – он спокойно сгреб письма в кучку и накрыл их книгой. Затем поставил локоть на стол и подпер подбородок ладонью. Его черные брови вопросительно приподнялись. – И что плохого в том, чтобы смотреть на очень привлекательную женщину, которая согласилась разделить со мной радости плоти?

Ей захотелось сжать кулаки, замолотить ими по столу и назвать Малькольма вором и бабником. Но ее голос остался нежным и приятным.

– Тебе ни к чему прятать от меня свои любовные письма.

– Ты не ревнива?

Она ничуть не ревновала его, но надо было притворяться неравнодушной к нему и ничем не выдать своего спокойствия. Элпин предпочла перевести разговор на более важную для нее тему.

– То, что произошло между нами в казарме… Прошу тебя, пойми, что я приехала сюда вовсе не для того, чтобы завоевать твою привязанность. Неужели ты сам не видишь? – уже мягче добавила она.

Его веки опустились. Ресницы были столь густы и длинны, что касались щек.

– Причины твоего приезда сюда мы обсудим позже… Когда искупаемся.

Новая мысль пришла в голову Элпин. Ей необходимо время, чтобы выдумать беспроигрышный способ женить на себе этого человека.

– Меня очень тревожит то, что произошло.

– Дальнейшее встревожит тебя еще больше.

– Все развивается чересчур быстро, ты не находишь?

– Ты поощряла меня, Элпин. Что заставляет тебя отступать теперь?

Да, она поощряла его и, возможно, ошибочно дала ему понять, что достаточно искушена в науке соблазнения. Элпин удивляло, что она так легко добилась успеха. Может, теперь следует воззвать к его чести?

– Потому, что…

Он принялся играть ее браслетом.

– Так почему же?

Потеряв терпение, она выпалила:

– Я еще девственница.

В его глазах мелькнуло вожделение.

– Это делает наш договор еще более привлекательным.

Он говорил так, словно договаривался о покупке стада овец. Он богат, его владения обширны. Приобретя «Рай», он стал еще богаче. Ну нет, ее саму он не получит так легко. Сделка будет заключена на ее условиях. Но необходимо вызнать как можно больше.

– Что здесь такого привлекательного? О чем ты?

Его пальцы медленно поползли по ее руке.

– Если ты говоришь правду, то это считается очень привлекательным – в определенных кругах.

Единственными кругами, о которых она могла подумать в этот момент, были круги, которые описывали его пальцы. Элпин удивилась, что может одновременно желать и презирать его.

– Зачем тебе я? У тебя достаточно женщин.

– Достаточно сказать, что ты всегда занимала особое, незабываемое место в моей жизни.

– Место, которое ты мне отводишь, никак нельзя назвать почетным, – проворчала она.

– Напротив. Я собираюсь почтить тебя всю, от изящных мочек ушей до крохотных пальчиков на ногах.

В тех частях тела, которые он упомянул, немедленно возникло странное, щекотное ощущение, распространившееся на все тело.

– Я не крошечная и не изящная. Оставь подобные нежности для своей ненаглядной Ро – зины.

– Забудь о ней. Она уехала.

– Куда?

Он сжал зубы.

– В поместье Карворан.

– Твой отец начал обустраивать для тебя Карворан много лет назад, когда я уезжала. Наверно, там просто роскошно?

Его рука застыла.

– Нет. Никаких излишеств. Она успокоилась.

– Тогда расскажи мне, где находится это поместье и как оно выглядит.

Он начал крутить браслет вокруг ее запястья.

– Помнишь высохший колодец неподалеку от Адрианова вала?

Убедившись, что ей удалось отвлечь его, Элпин осмелела.

– Да. Когда-то ты сказал мне, что там зарыто сокровище, и я два дня перекапывала это место вдоль и поперек.

С забавно невинным видом Малькольм потрепал ее по руке.

– Ну, ты все-таки нашла пару ножей и приобщила их к своей коллекции оружия.

– Тоже мне, оружие! Они были такими ржавыми, что их невозможно было привести в порядок. Но следует признать, что твоя шутка удалась.

Он прищурился.

– Ты очень хитро ушла от темы нашего разговора. Скажи мне, Элпин, – вкрадчиво попросил он, – чего ты хочешь?

Его тон подействовал на нее, как рыбная приманка на чаек. Элпин утратила осторожность.

– Хочу, чтобы у меня был свой дом среди людей, которым я смогу доверять, среди друзей.

– Я твой друг. Ты можешь доверять мне. Он произнес это так искренне, что у нее екнуло сердце. Если ему можно верить, то, возможно, ее дела не так плохи.

– Правда?

– Угу. Ну что, прекратим препираться, закончим договариваться и помиримся на всю ночь?

Он был уверен в ее капитуляции, а больше всего на свете Элпин не выносила, когда ее не принимали всерьез.

– У меня еще тысяча вопросов к тебе, но я не уверена, что ты захочешь отвечать.

– Я хочу задать тебе не тысячу вопросов, Элпин, а всего один. Будешь ты моей или нет?

Она не доверяет Малькольму, но, возможно, сможет убедить его, что плантация «Рай»

достигла такого процветания лишь благодаря ее самоотверженному труду. Может, тогда он согласится вернуть то, что должно по праву принадлежать ей. Тогда отпадает необходимость обманывать его. Кроме того, Элпин нравилось, когда он начинал разговаривать с ней мягко и дружелюбно.

– Не уверена, что мне следует рисковать столь недавно полученным хорошим рабочим местом.

– Твои новые обязанности тебе тоже понравятся, даже если поначалу и покажутся утомительными. Дотронься до меня, Элпин.

Она встревожилась, но не увидела возможности не выполнить его просьбу. Дотронувшись до щеки Малькольма, Элпин горько пожалела: отрастающая щетина пощекотала ей ладонь, и блеск в глазах Керра лишил ее решимости.

– Ты можешь проголодаться.

Он закрыл глаза и, повернувшись, поцеловал ей руку. Затем со стоном признался:

– Я уже голоден.

Ее замутило, словно во время качки на корабле. Элпин хотелось сдаться, но она была вынуждена подумать о возможных последствиях.

– Что, если я забеременею? Он сжал ее руку.

– Этого не произойдет, – спокойно заявил он.

– Почему ты так уверен в этом? И с чего я вдруг должна тебе верить?

Открыв глаза, он смерил ее властным взглядом.

– Поспорим? Насколько я помню, ты обожаешь дружеские пари.

Именно этого она и дожидалась. Элпин была уверена, что, как всякая нормальная женщина, способна забеременеть. Но удастся ли убедить его поставить на эту карту плантацию «Рай»? Что-то заставило ее удержаться от этого: нельзя сразу выдавать себя.

– Я подумаю об этом.

– Думай весь день. Я рассчитываю, что вечером ты придешь ко мне.

Надо остановить его. Используя свою женскую хитрость, она должна выгадать время. Когда легкое решение пришло к ней, Элпин даже почувствовала себя виноватой.

– Уж не предлагаешь ли ты жениться на мне?

Его стальной взгляд дрогнул.

– Так я и думала, – подвела она итог. Неуверенность прибавила ему хитрости.

– Это – важнейший шаг, – сказал он.

– Я тоже так думаю. Нам необходимо несколько месяцев, чтобы обдумать это решение.

В его глазах блеснуло понимание.

– Месяц, – проворчал он. – И не больше. Она почувствовала облегчение, но вскоре ее мысли вернулись к грандиозным планам обмана.

– Ты очень хорошо понимаешь меня.

– Лучше, чем ты думаешь, Элпин. Ей удалось улыбнуться:

– Это звучит зловеще.

– Я знаю женщин. Ты не забыла, что у меня три сестры? А теперь, – он поцеловал ее руку на прощание, – как мне ни жаль, я должен выполнять свой долг перед Килдалтоном. Пожалуйста, пришли сюда Саладина.

Она вспомнила о письмах и поняла, что, возможно, он должен ответить на них. Радуясь своей победе, Элпин чмокнула Малькольма в щеку:

– Будет исполнено, господин мой.

Выйдя из комнаты, она начала насвистывать. Малькольм думает, что поставил ее в трудное положение. Это так, но не он один умеет играть в подобные игры, Элпин будет внимательно следить за ним и узнает, в чем его слабость.

Она прекрасно знала, как это достичь. В замке Килдалтон полным-полно туннелей и секретных ходов. Много лет назад в них скрывалась шестилетняя девочка. Теперь эти темные коридоры послужат отчаявшейся женщине: подслушивая, она получит возможность отвоевать свой дом.

Но сперва нужно отыскать ключ.