Текст книги "Земельно-правовые отношения в Дагестане XV–XVII вв."

Если же рассматривать отмеченные выше основные признаки этих податей, то заметно сходство их с государственным налогом. Оно, однако, представляется нам явно недостаточным для отнесения «податных территорий» к разряду государственной земельной собственности. Не вполне ясно, на что расходовалась эта рента, но если бы даже удалось доказать, что содержание ханских нукеров и «двора» шло именно из этих сумм, то и такое обоснование не решало бы вопроса.

В нашей науке принято считать, что государственную земельную собственность при феодализме представляет собой та часть земель, рента с которой используется в интересах всего класса феодалов в целом. Управление и распоряжение ею находится также в руках власти, представляющей феодальный класс государства в целом. Приобретена такая земля также силами феодального класса в целом (чем и определяется, собственно, коллективное право на неё этого класса): либо путём захвата вооружёнными силами феодального государства, либо путём узурпации неразделённой части земли принадлежавшей данному народу в целом.

По нашему мнению, именно этим признакам не отвечают податные земли Аварского ханства. Приобретены они не силами хунзахского «бо» – ополчения, и не объединенными силами аварских феодалов или ханства в целом, а феодальными дружинами газиев, организуемыми нуцальским домом и руководимыми его членами. Распределяемая часть таких земель достаётся, насколько доныне известно, только членам нуцальского дома (единственный иной пример с «джизьей» недостаточно ясен – во всяком случае и здесь пожалование опосредовано нуцалом, а не получено прямо «из фонда ханства»). Рента с основной части «податных земель» поступает действительно хану как главе государства, а не как частному владельцу этих земель. Однако известные на сегодняшний день источники характеризуют хана в первую очередь как главу родственной феодальной корпорации – нуцальского дома, и лишь потом – как представителя феодального класса, государства и народа.

Таким образом, совокупность всех известных нам данных о «податных землях» Аварского ханства рисует их скорее как корпоративную феодальную собственность родственной группы – владетельного нуцальского дома, причём её распорядитель-хан является в первую очередь представителем этой корпорации, и лишь потом – высшего сословия и государства. Пока не известны свидетельства ни о выделении доходов с каких-то частей «податных земель» на те или иные государственные нужды, ни об аппарате управления ими, ни хотя бы о передаче их в условное владение на условиях государственной службы.

Подведем некоторые итоги состоянию феодальной собственности в Аварском ханстве XV–XVII вв. К концу его оформились две основные группы феодальных собственников.

Первая – нуцальский владетельный дом.[201]201
  По свидетельству А.В. Комарова, нуцалами назывались не только правители Аварии, но и все их родственники. См.: Народонаселение Дагестанской области // Записки Кавказского отдела Русского географического общества. Кн. VIII. Тифлис, 1873. С. 8.


[Закрыть] О некоторых его членах (Умма-нуцал Справедливый, Ай-Меседу) известно, что они имели землю в полной частной собственности, приобретенную или полученную по наследству. Указания на такие земли в XVII в. заставляют предполагать уже в это время и существование на его базе хозяйства типа вотчинного, включая и сенокосы, и «барскую запашку». Более детальные черты такого хозяйства даются источниками конца XVIII в., прямо говорящими о «пахотных местах нуцалов». Письменные источники прямо не говорят, чьими силами они обрабатывались – остается предположить, что на барщине использовались так называемые «рабы» – военнопленные и их потомки, подобно тому, как на Руси вплоть до XVI в. барщина выполнялась в основном холопами. Частная собственность на пастбищные горы имела, видимо, большее экономическое значение – опираясь на позднейшие аналогии можно даже предположить, что собственники-нуцалы были владельцами крупных отар. Прямое свидетельство источника, впрочем, показывает, что нередко нуцал предпочитал предоставлять пастбищную гору в бессрочное пользование нуждающемуся джамаату и получать затем натуральную ренту.

Следует подчеркнуть, что член нуцальского дома мог и не иметь земель в частной собственности.

Однако каждый из них мог претендовать на получение из фонда податных земель какой-то доли, весь харадж с которой шёл на нужды данного нуцала и считался его полной частной собственностью вплоть до права отчуждения. Выше было показано, что их имели как аварский хан Дугри-нуцал, так и ничем не выделявшаяся Шамай, дочь Амир-Хамзы-нуцала. Поскольку любой вид собственности есть прежде всего форма присвоения, то вполне понятно, что здесь мы имеем дело со своеобразной ограниченной формой собственности: правомочие пользования выражается в получении фиксированной ренты, правомочие распоряжения простирается до права отчуждения (правда, есть основания полагать, что оно было ограничено кругом нуцальского дома, подобно тухумному «праву предпочтительной покупки»). Полное право собственности, очевидно, принадлежало всему нуцальскому дому в целом, а ограниченные права отдельных его представителей на свои доли основывались на их членстве в этой своеобразной династической корпорации. Право продажи такой доли или её части подразумевает как будто и право завещания – это, однако, вовсе не тождественно праву наследования; неясна также и судьба выморочной собственности такого рода.

По нашему мнению, такая форма собственности по характеру своему ближе к «удельной», нежели к «бенефициальной»: каждому члену владетельного дома выделяется доля своего рода корпоративной «вотчины нуцалов», причём это не сопровождается никакими дополнительными условиями. Если продолжить аналогии, то такая форма собственности своеобразна, но не исключительна: наряду со сходством с горской тухумной собственностью она обнаруживает некоторые параллели с вотчинной собственностью на Руси до XVI в. – мы имеем в виду корпоративные права родственников на каждый участок вотчинной земли и «право предпочтительного выкупа» (как все это отражено в ст. 85 Судебника 1550 г.).[202]202
  Судебники XV–XVI вв./Под общей ред. акад. Б.Д. Грекова. М.: Л., Издательство АН СССР, 1952.


[Закрыть]

Таким образом, подобные явления не чужды развитому феодальному обществу. По нашему мнению, данная форма поэтому не дает почвы ни для поисков «архаичности», ни для отождествления корпоративных черт с государственной собственностью.

Остается лишь добавить, что в XVIII в. обнаруживаются тенденции к сближению обеих форм земельной собственности, которыми могли обладать нуцалы – полной частной и ограниченной «удельной». Симптомом этого нам кажутся успешные попытки наиболее влиятельных нуцалов расширить свои владельческие права (хотя бы и путем произвола). Так, Уммахан возлагает на 5 «податных сёл» отработочную ренту, включает два села из Хунзахского «бо» в число податных. Этот процесс (перспектива которого вполне ясна на сравнительно-историческом фоне) не успел, однако, даже оформиться – XIX век внёс глубокие изменения в социально-экономическое развитие Горного Дагестана.

Вторая группа феодальных собственников – т. н. «беки», т. е. служилые феодалы – члены наиболее влиятельных тухумов, выдвинувшиеся из социальной верхушки Хунзахского джамаата. Они стояли на второй ступени сословно-иерархической лестницы Аварского ханства.

Оставаясь членами джамаата, эти феодализировавшиеся тухумы (Огузилал, Дайтилал) должны были сохранить абсолютно все связанные с этим права. Входившие в них беки, будучи общинниками, должны были иметь и соответствующую земельную собственность, и поземельные права на джамаатские земли (никаких сведений об этом не сохранилось, но опираясь на весь материал традиционного адатного права мы считаем такой вывод соответствующим действительности, несмотря на его умозрительность).

Наряду с этим некоторые из них оказались и обладателями другого рода земельной собственности, проистекавшей из пожалования им «джизьи». В акте хана оно подано как пожалование наследственное и не ограниченное какими-либо условиями. Таким образом, служилый феодал получает эту землю не на бенефициальном праве (подобном поместному) – собственность бека на эту землю имеет «удельный» характер точно так же, как и собственность членов нуцальского дома на их доли «податных земель». Сходны, видимо, и ограничения в правах и беков и нуцалов на такого рода земли (т. е. юридически на «джизью» и «харадж»).

Таким образом, беки Аварского ханства (как и нуцалы) обладали земельной собственностью в двух формах (как члены общины и как феодалы-держатели пожалования), но о развитии последних сведений почти нет. Можно напомнить, правда, что Искендер-бек Гоцатлинский, служивший уже аварским ханам, доныне упоминается в преданиях этого села как алчный узурпатор и сутяга, постоянно стремившийся к захвату джамаатских и крестьянских земель, однако это может иллюстрировать лишь самые общие тенденции к росту частной земельной собственности феодалов в XVIII в. – не более.

Наконец, следует указать и на сравнительно привилегированное положение неподатных джамаатов хунзахского «бо» – вплоть до XVIII в. аварские ханы не были настолько сильны, чтобы притеснять их. Но взамен они могли рассчитывать на поддержку «бо» в своих военных мероприятиях и на его постоянную лояльность. Как показано выше, это сделало возможным для хунзахского джамаата даже коллективную эксплуатацию малоземельных селений, взимание с них натуральной ренты (об этом своеобразном превращении джамаатской собственности в разновидность феодальной мы подробнее скажем ниже).

Глава IV
Собственность феодалов на северных склонах Салатау, Гимринского хребта и в бассейне р. Халагерк

Общие черты феодальной земельной собственности в полосе, окружающей внутреннюю часть Горного Дагестана, определяются обстоятельствами её утверждения здесь, т. е. на северных склонах Салатау и Гимринского хребта и в бассейне рр. Герга и Халагерк. Письменные источники и археологические памятники свидетельствуют, что в XVI в. эти территории были заселены. Однако в результате нашествий Тимура в 1395 и 1396 гг. вся очерченная полоса почти лишилась своего населения.

В XVI в. началось в очередной раз освоение этих земель. В нём приняли участие три основные социальные силы Горного Дагестана – крестьяне, мелкие (отчасти служилые) феодалы-беки и владетельные феодалы. Взаимодействие этих сил видоизменяло и определяло те конкретные формы земельной собственности, которые сложились в полосе «высокого предгорья».

Источники дают мало сведений об обитателях и владельцах этих земель. Известный договор эргенов с Чупанилавом 1499/1500 г. в своей преамбуле касается событий начала XV в. в с. Аргвани: члены одного из тухумов убили там своего султана.[203]203
  Шигабудинов М.Ш., Айтберов Т.М. Документы по истории средневекового Дагестана // Вопросы истории Дагестана (досоветский период). Махачкала, 1975. С. 234. Следует обратить внимание на то, что предания с. Кутиша изображают с. Аргвани как подлежащее юрисдикции нуцалов (см. Магомедов Р.М. Указ. соч. С. 260).


[Закрыть] Следовательно, в начале XV в. в Аргвани были местные «султаны», однако о какой-либо их собственности на земли села указаний нет. Этого вопроса касается и «История основания аула Аргвани» – весьма сложный и многослойный местный источник, критика которого далеко ещё не завершена. Одна из частей этого источника отрицает право нуцалов брать харадж с Аргвани (говоря при этом об «аргванийцах» как джамаате и совершенно не упоминая «султанов»).[204]204
  Сказание об основании Аргвани // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. I. On. I. Д. 404.


[Закрыть] Поскольку эти земли перешли в лен ветви Каракиши на рубеже XVI–XVII вв. (что и могло обострить вопрос о харадже), постольку этот отрывок вероятнее всего отражает ситуацию после указанного времени – так, в начале XVII в. «султанов» в Аргвани, видимо, не стало. Другой отрывок сочинения, содержащий дату 1190/1776-77 г., тоже говорит о неудачной попытке в прошлом амира Султанхана (из «амиров Аварии», т. е. Хунзаха) взять харадж с аргванийцев: основание отказа – «аргванинцы являются коренными жителями по роду своему и древнейшими обитателями этих мест». Но в следующей части текста как будто указывается, что Аргвани в 1195/ 1782 г. подпадает под юрисдикцию некоего «амира Мусы» (в с. Мехельта).[205]205
  Там же.


[Закрыть] Картина, таким образом, не вполне ясна: можно утверждать лишь, что в начале XV в. в Аргвани были «султаны», по-видимому, независимые от нуцалов – их земельные права неизвестны и в последующем упоминаний о них нет.

Другая феодальная группа, упоминаемая в интересующей нас полосе в канун XV в. – карачи-беки. Отчасти предания, отчасти письменные источники свидетельствуют об их наличии в сс. Эрпели, Каранай, Ахатли, Ишкарты, Кадар, Карабудахкент, Губден и селах Гамринского магала. Почти все эти сёла (исключая Кадар) расположены вне пределов интересующей нас горной зоны. Однако летние пастбища карачи-беков («пастбищные горы») нередко лежат именно в её пределах, и их нельзя оставить без внимания, рассматривая формы земельной собственности в Нагорном Дагестане. Ныне уже вполне доказано, что карачи-беки были насаждены здесь благодаря господству Золотой Орды[206]206
  Магомедов Р.М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана. С. 170.


[Закрыть] – следовательно, права их оформились не позднее последних десятилетий XIV в. Согласно А.-К. Бакиханову и Г.Э. Алкадари, – местопребывание карачи-бека Губдена до нашествия Тимура находилось вблизи Кадара, а после в его владения было включено село, носящее его имя, вместе с прилегающими землями.[207]207
  Бакиханов А.К. Гюлистан-Ирам. Баку, 1926. С. 65; Алкадари Г.-Э. Асари-Дагестан. Махачкала, 1929. С. 39.


[Закрыть] Его современник – эмир Капчугая Пулад изображён тимуридскими историографами как стойкий приверженец хана Золотой Орды (Тохтамыша).[208]208
  Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 2. С. 122–123.


[Закрыть] По нашему мнению, это также позволяет отнести его к карачибекам.

Владение Пулада было уничтожено Тимуром в 1395 г., равно как и власть сюзерена карачи-беков. Последнее обстоятельство должно было превратить уцелевших карачи-беков к рубежу XIV–XV вв. в полновластных собственников, принадлежащих им земель. Сохранилась запись, упоминающая о карачи-беке Асилдаре, умершем в 806/1456-7 г. «Гора, на которой он похоронен и гора Нанай были его мулком».[209]209
  Айтберов Т. Новое о карачибеках и салаузденях (XVв). // 1 конференция молодых ученых Дагестанского филиала АН СССР (тезисы докладов). Махачкала, 1978. С. 14–15.


[Закрыть] Так как могила его известна (она находится на горе к северу от с. Аркас), то можно сказать, что перед нами первое документально датированное свидетельство о частной земельной собственности карачи-беков в горной зоне. То же можно сказать и о пастбищных горах карачи-беков Губдена. Письменное свидетельство, датируемое рубежом XV–XVI вв. указывает, что принадлежащие им земли включали в себя и долину р. Герги. Это дошедший в копии начала XIX в. более ранний документ о покупке братьями Гармукил-Алим и Рабаданом земли у «большогшо благородного амира губденского» за вороного коня с седлом и уздой – на этой земле было основано с. Кулецма.[210]210
  Шигабудинов М., Айтберов Т. Указ. соч. С. 239–240.


[Закрыть] Так как эта часть Дагестана была заселена между началом XV – концом XVI вв.,[211]211
  Там же. С. 232.


[Закрыть] то к этому времени и следует отнести акт приобретения земли, равно как и констатацию прав полной собственности карачи-беков с. Губден на значительные массивы. Исследователь документа справедливо указал на то, что «большой» амир, вероятнее всего, является главой феодального рода.[212]212
  Там же. С. 240.


[Закрыть] Иными словами, перед нами свидетельство о полной корпоративной собственности губденского карачи-бекского рода в XV–XVI вв. на значительные массивы прилегающих земель, частью которых была вся долина р. Герги.

В самом начале XV в., однако, появляются и более могущественные претенденты на всю рассматриваемую территориальную полосу. Ими были владетельные дома трёх крупнейших горных княжеств – уцмии, шамхалы и нуцалы.

После разгрома 1395 г. уцмии потеряли основную часть своих обширных владений вне Кайтага. Есть, однако, основания считать, что приморская равнина и предгорья, вплоть до с. Тарки, остались в их руках. Имеется надёжное свидетельство Аф. Никитина (осень 1466 г.), что судно его товарищей, разбившееся под Тарками, «поймали под Тархы Кайтаки».[213]213
  Никитин А. Хождение за три моря. М.: Л., 1948. С. 10–11.


[Закрыть] С точки зрения Никитина это было обыкновенным грабежом. Однако и вещи, и люди оказались у князя «Алильбека Кайтагского» (по-видимому, Уллубека-Уллубия), который при посредничестве ширваншаха Фаррух-Йасара людей освободил. Таким образом, эта полоса контролировалась людьми уцмия.

Она, однако, лежит за пределами нашего исследования, причём пока нет никаких данных о том, насколько далеко к западу от приморской территории простирался уцмийский контроль. Выше упоминалось письмо некоего сеида Мухаммада «к джамаатам Гази Кумуга, Кал’ат-Курайша и Зерехгирана – к факихам, благочестивцам, беднякам (аскетам?), сеидам, кадиям, эмирам, садрам и знати (а’ян)… и особо – к сейиду Ахмаду Йамани» (примечательно, что ни шамхалы, ни уцмии особо не упомянуты – Мухаммад умоляет их всех прекратить «различные ссоры, споры и вооружённые столкновения… по поводу презренного дела и какого-то пустяка».[214]214
  Айтберов Т. О земельных пожалованиях в Дагестане XV–XVI вв. // Формы феодальной собственности и владений на Ближнем и Среднем Востоке. М., 1979. С. 13, прим. 21.


[Закрыть] Из текста можно понять лишь, что имеются в виду какие-то «мирские блага». Письмо написано до 1450 г. (год смерти А. Йамани) – следовательно, враждебные действия Кумуха и Кайтага (с участием Зирихгерана) относятся именно к первой половине XV в. – возможно, причиной их и было как раз соперничество шамхалов и уцмиев в овладении землями Восточного Дагестана.

В лежащей выше полосе «высокого предгорья» – западнее долины Ая-Кака – междуречья Халагерка и Герги – Кадара – входа в Шуринскую котловину столкнулись интересы шамхалов и нуцалов (земли эти иногда собирательно именовались «Йуртистан»).

Есть указания о проникновении шамхальского влияния на Присулакскую равнину еще в XIV в. Нашествие Тимура, военные потери Кумуха и гибель шамхала[215]215
  Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т.2.С. 186.


[Закрыть], однако резко изменили ситуацию: почти в течение всего XV в. продолжалось значительное влияние нуцалов в северных предгорьях. Укажем на некоторые свидетельства.

Предания с. Кутиша (согласующиеся с преамбулой к документу 1499 / 1500 г.) сообщают, что 9 семей, покинувшие с. Аргвани (1-я пол. XV в.), были поселены шамхалом на территории нынешнего Кафыр-Кумуха, причём вскоре 25 мужчин этих семей приняли там же участие в сражении с войском нуцала, защищая интересы шамхала. Предание говорит об успехе аргванинцев (эргенов) – однако им пришлось всё же переселиться оттуда.[216]216
  Магомедов Р.М. Дагестан. Вып. 2. С. 260.


[Закрыть] Итак, Шуринская котловина в Пой пол. XV в. была спорной территорией, причём шамхал был в положении обороняющейся стороны.

Своеобразным памятником нуцальского контроля в этой полосе является аварское с. Чуни в окружении даргинских сёл – на наш взгляд, здесь полная аналогия аварским анклавам в андо-цезском массиве. Предания с. Чуни и соседних сёл подтверждает это. Чунинцы считают, что основатели села – выходцы из с. Сиух (это подтверждается и их диалектными особенностями), поселившиеся здесь как конюхи нуцала, смотревшие за его табунами. Название села они производят от слова «чугьаниби» – место стоянки лошадей. Сведения о периоде власти нуцала над всем бассейном Акушинского притока – от Цудахара до р. Халагерк изложены в основном в двух поздних исторических сочинениях, принадлежащих перу местных арабистов – Мусалава из с. Чуни[217]217
  Магомедов Р.М. По аулам Дагестана. Махачкала, 1977. Вып. I. С. 143–135. Мусалав выполнил своё сочинение на арабском языке. Затем оно было переведено на аварский М. Азизовым – перевод был передан сотруднику ДГУ X. Магомедову, который перевёл его на русский язык и передал нам (все эти лица – уроженцы с. Чуни).


[Закрыть] и М. Мингаджова.[218]218
  Там же. С. 132–134. Работа написана Мингаджовым на даргинском языке (перевод Д.М. Магомедовой).


[Закрыть] Это своего рода сводные рефераты из местных преданий и не дошедших до нашего времени письменных источников, которых авторы не называют. Мусалав, впрочем, кратко ссылается на «усишинскую рукопись» – нет сомнений, что с последней был знаком и другой автор (уроженец с. Усиша). Сочинения независимы друг от друга – тем примечательнее совпадение значительной части их содержания, свидетельствующее об объективной фиксации материала. Оба относят основание с. Чуни к XV в. (= VIII в.х.) и излагают предание о табунщиках нуцала.

Напомним еще раз письменное свидетельство 1485 г. о подчинении нуцалом двух вассальных владений в этой полосе. Но если владение «амиров Дженгутая» установить нетрудно, то о «владении Алигиличилал» известно лишь, что оно располагалось южнее первого.[219]219
  Завещание Андуника. С. 83, 85 (прим. 7).


[Закрыть] Возможны различные предположения: владение это могло ограничиваться южными склонами Гимринского хребта, но могло простираться и далее, включая Чугли и возможно даже Чуни с прилегающими землями.

В такой ситуации следует ожидать, что нуцалам принадлежала верховная собственность на все эти земли. При этом феодальных владетелей отнюдь не следует представлять как «робинзонов», явившихся на необитаемую землю. Те же записи преданий определённо свидетельствуют, что нуцал взимал ежегодную подать (харадж) с земель в верховьях Халагерка, а также с даргинских общин.[220]220
  Магомедов Р.М. Дагестан. Т. 2. С. 132–133,134-135.


[Закрыть] Иными словами, феодальное освоение шло по пятам крестьянского заселения, как это случалось и в других феодальных странах. По некоторым вариантам, нуцал устраивал полюдье, объезжал с дружиной эти земли раз в год, при необходимости применяя силу,[221]221
  Там же. С. 134–135 (Мусалав).


[Закрыть] по другим – харадж собирали нукеры-сборщики.[222]222
  Там же. С. 132–133 (Мингаджов).


[Закрыть] Какого рода была эта дань, поясняет предание о её прекращении: в этих землях случился неурожай, и население стало просить нуцала отложить взимание дани, обещая на следующий год дать вдвойне – тот отказал им и велел своим сборщикам собрать дань неукоснительно и полностью[223]223
  Там же. С. 133.


[Закрыть] (что и привело к общему восстанию и ликвидации власти нуцала). Итак, верховная собственность нуцала реализовалась здесь во взимании ежегодной продуктовой ренты зерном – часть земель использовалась для выпаса собственных табунов нуцала. Иными словами, объектом его собственного хозяйствования были пастбища, а не пашни.

Вполне очевидно, что владения нуцалов в этих землях сильно затрудняли шамхалам проникновение в северо-восточные предгорья и на равнину. Восстание даргинских общин отбросило нуцала за «цудахарскую реку»[224]224
  Магомедов Р.М. Дагестан. Т. 2. С. 135.


[Закрыть] (либо Казикумухское Койсу, либо его западный приток, впадающий напротив с. Цудахар). Это должно было облегчить задачу шамхалов в их соперничестве с нуцалами. Уже в XV в. в их руках были сс. Чогли, затем Кутиша и Хахита.[225]225
  Шигабудинов М., Айтберов Т. Указ. соч. С. 235, 237 (прим. 7,13).


[Закрыть] Тот же источник называет местом переговоров нуцала и Чупанилава, удельного князя из шамхальского дома с. Кикуни. Поскольку обычное место переговоров – пограничный пункт, то можно расценить это как фиксацию границы по р. Аварское Койсу – Казикумухское Койсу – все территории восточнее её оказались к концу XV в. под юрисдикцией шамхалов. Владения Джегутайское и Алигиличилал, таким образом, отпали от Аварского ханства. Шамхалы, тем не менее, заботятся об укреплении своего влияния: «Большой Шамхал» около середины XV в. даёт «эргенам» землю на месте нынешнего с. Кутиша, «а причиной этого деяния (было условие, чтобы они) разбивали то войско, которое придёт на (места) его (т. е. шамхала) хараджей»[226]226
  Там же. С. 234.


[Закрыть] – какие «места» и «хараджи» имеются в виду, вполне ясно из указанных выше преданий об изгнании сборщиков нуцала. Относящийся к тому же времени «Перечень податей шамхалам» даёт их правам на эти территории лаконичную характеристику: «От Лабхо до селений Кадар, Кулецма и Губден (вся земля) – его мулк».[227]227
  Айтберов Т. Сведения по экономической истории Дагестана XV в. С. 4.


[Закрыть]

В XVI в. общеизвестно быстрое распространение власти шамхалов на Сулакско-Терской низменности вплоть до Кабарды. Это, естественно, давало им возможность контроля над «высоким предгорьем» и северными склонами Гимринского и Салатавского хребтов. Но по крайней мере до 70-х гг. XVI в. их права на эти территории носили характер верховной собственности всего шамхальского дома в целом, причём старший член дома, принимавший верховную власть, становился распорядителем этой корпоративной собственности. Бесспорный факт раздробления Шамхальства (включая очерченную горную полосу) по уделам отдельных членов этого владетельного дома удаётся надёжно проследить только после смерти Большого Чупана (1574 г.).[228]228
  Бакиханов А. Указ. соч. С. 88. Те «уделы» Чупана и Чупанилава, которые имеют в виду «Соглашение» 1499/1500 г., по-видимому, не были долговечны. Неизвестно даже, в какой форме и на каком праве принадлежали этим феодалам их земли, каким образом Чупанилав имеет какие-то права на пожалованную Большим Шамхалом территорию и т. п.


[Закрыть]

Почти одновременно с распространением на эту полосу власти владетельных домов и несколько позже начала крестьянского её освоения начинается проникновение сюда средних и мелких феодалов того же ранга, что и карачи-беки или «султаны» Аргвани.

Карачи-беки Губдена, Кадара, Аркаса, бесспорно, стали вассалами шамхала. Это ясно видно из того, что все эти территории включены в «Перечень податей шамхалу»[229]229
  Айтберов Т. Сведения по экономической истории Дагестана XV в. и в «Перечне повинностей, которые получают шамхал и крымшамхал» // ПП и ПЦКНВ. XIV, декабрь 1978. М., 1979. Ч. I. С. 4.


[Закрыть] (и отчасти в его мульк). Перечисленные там подати (зерно, бараны, мёд) дают общее представление и о взимаемой там ренте, и о характере бекского хозяйства. Оно подтверждается, по нашему мнению, интересным документом-подлинником 920-х гг. х. (между 1515–1523 гг.).[230]230
  Айтберов Т. Материалы по истории Горного Дагестана XV–XVI вв. С. 75 (II). Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XIII годичная сессия ЛО ИВ АН СССР (Краткие сообщения). М., 1977. С. 75 (II).


[Закрыть] Сохранность текста плохая: по-видимому, это завещание. Можно понять, что отцу составителя принадлежало «имение (дай’ат)», включавшее «пашни и луга», а также и рабы, и что ещё при жизни отца всё это стало «мулком» сына. Среди большой группы заверяющих названы также «кадий Абд ар-Рауф с учениками» и «мавлана Ника» (дарг. – «маленький»). Абд ар-Рауф известен по «Соглашению» 1499/1500 г. (с. Кутиша) – если добавить к этому характерно-даргинское прозвище другого заверителя, то наиболее вероятным местом оформления документа (а следовательно и местонахождения имения) следует признать даргинские земли, прилегающие к Кутиша (т. е. вписывающиеся в ту полосу «от Лабхо до Кадара, Кулецмы и Губдена», которая ещёво2-ой пол. ХУв. стал а «мульком шамхала» – возможно, это случилось как раз при жизни отца составителя).

Какова же социальная принадлежность владельца? Отец его владел рабами, имение – объект владения с правом отчуждения. Среди заверяющих – авторитетный пожилой кадий, еще 20 лет назад заверявший «султанский» документ, двое из заверителей имеют «лакаб» мавлана. Вряд ли все эти признаки соответствуют простому крестьянскому хозяйству. Наиболее верным представляется нам вывод, что это – имение феодала средней руки, того же ранга, что и беки близлежащих Губдена и Кадара или «султан» двух селений Чупанилав. Отметим также, что хозяйственный профиль угодий этого имения полностью соответствует характеру ренты, взимавшейся (согласно «Перечню») с этого района. Модификация того же «Перечня», включённая в «Тарих Дагестан» и отражающая, по-видимому, изменения за 100 лет в поступлении ренты шамхалу, продолжает включать в себя Кадар, Аркас и Губден.[231]231
  Тарих Дагестан. С. 109–110. Названный там же неизвестный топоним «Джурми – также мулк шамхала» по нашему мнению следует (исходя из его положения в списке) искать на тех же землях «от Лабхо до Кадара».


[Закрыть]

Итак, права мелких и средних феодалов, сходные с «удельной» собственностью членов нуцальского дома, здесь имеет, по-видимому, только султан Чупанилав, принадлежащий, судя по всему, к шамхальскому дому. Земли карачи-беков Губдена и Кадара входят в «мульк шамхала», обложены рентой в его пользу (последнее распространяется и на Аркас). Это не имеет ничего общего с «пожалованием «джизьи» служилому беку нуцала – в большей степени это сходно с иерархическими формами феодальной собственности на землю.

Несколько иными чертами в материале исторических преданий[232]232
  Они существуют в устном и письменном виде. Устные собраны в апреле 1941 г. Р.М. Магомедовым (информаторы Ханукай Султан-бек 105 лет, Бараев Г.-М. 74 л., Талупанов М. 70 л.) и изданы им – см. его: по аулам Дагестана. Вып. I. Махачкала, 1977. С. 20–25). Мы дополнили их материалом, который собрал выпускник ДГУ Ш. Шамхалов (уроженец Чиркея). – РФ ИЭМ ДГУ. До сих пор попадаются списки (аджамом по-аварски) предания об основании Чиркея. Все известные нам варианты восходят к сочинению чиркейца А. Муразаалиева, написанному по-аварски аджамом в 80-х гг. XIX в. Автор указывает там, что его работа якобы копия с истории аула Чиркей, написанной в середине XIX в. по поручению имама Шамиля его сподвижниками из Чиркея Таймасхандибиром, Амирхан-дибиром и Раджабил-Магомой. Этот оригинал был увезен в Тифлис подп. Семёновым (вероятно, известный краевед, автор книги «Туземцы Северо-Восточного Кавказа». СПб., 1895), но не был возвращён, т. к. последний скоропостижно умер. Вряд ли это так: очевидно, оригинал был написан по-арабски. Мы пользовались переводом одного из вариантов сочинения А. Муртазаалиева (Магомедов Р.М. Дагестан… Вып. 2. С. 209–213).


[Закрыть] изображена мелкая собственность феодалов северного склона Салатау. Вероятнее всего, она сложилась после катастрофы нашествия Тимура, а просуществовала до I-ой пол. XVI в., когда была постепенно поглощена сильным джамаатом Чиркей с помощью других сёл «Нахбаказул бо». Чиркейское историческое предание сообщает, что к 911/1506 г. в «верхнем предгорье» Салатау (к северу от его водораздела, служившего тогда границей Аварского ханства) существовало 10 поселений: Бекъюрт, Ханза-гох-росо, Бугакил-росо, Иманалил-росо, Инхоб-росо, Ясазул-росо, Нуцабазул-росо, Чупан-росо, Цебе-Ашури-росо, Амирханил-росо.[233]233
  Список взят из: Магомедов Р.М. Указ. соч. С. 209, и дополнен полевым материалом Ш. Шамхалова.


[Закрыть] О двух из них известно как о феодальных резиденциях (Зазай-бике жила в Нуцабазул-росо, Амирхан – в Амирханилросо). По меньшей мере 4 из этих ойконимов образованы от личных имён по типу принадлежности[234]234
  Менее уверенно к ним можно добавить и «Бугакил-росо».


[Закрыть] (причем имена «Чупан», «Амирхан» для начала XVI в. имеют «элитарный» знаковый смысл[235]235
  Предположительно можно было бы добавить сюда и Бек-юрт. Но слово «бек», наряду с феодальным титулом может означать и наречие «очень», «сильно» «крепко».


[Закрыть]; то же, по-видимому, можно сказать и о приставке «цебе» – «предводитель»). Корни двух из них как будто указывают на нуцальский центр (Ханза-гох, Нуцабазул[236]236
  Впрочем, Т.М. Айтберов указал нам, что следует учитывать смысловой оттенок: этот ойконим означает не «место, принадлежащее нуцалам», а «место, где находятся, бывают нуцалы».


[Закрыть]). Поселения эти совершенно реальны, остатки их (кроме Иманалил-росо) существуют доныне в полосе 15–20 км от левого борта Сулакского каньона (гора Малиштау) до высоты Тузтау. Каждое имело от 15 до 40 домов, расположенных скученно на естественно-укреплённых местах (заметны и остатки каменной ограды вокруг некоторых из них). Всё сказанное позволяет считать их резиденциями местных мелких феодалов. Все окрестные земли были распределены между поселениями, т. е. между их владетелями. Они имели земли вблизи поселений и на равнине, и в горах – предание сохранило слова Алхаса – отца Амирхана: «Есть ли на свете такой богатый человек, как я, который может из окна своего дома видеть одновременно и зимние, и летние свои пастбища».[237]237
  Полевой материал Ш. Шамхалова (1974 г.) РФ ИЭМ ДГУ.


[Закрыть] Судя по преданию, эти мелкие владетели были полными собственниками своих земель: так, Алхас передал их по наследству сыну Амирхану, а тот продал чиркейскому джамаату. Зазай-бике подарила чиркейцам пастбища Агачмеэр и Буранчушоб, а пастбище Тузтав – нескольким аулам Салатавии, включая и Чиркей, причём последнее дарение было оформлено как «вакф», а чиркейский джамаат назначен его распорядителем.[238]238
  Его же (со ссылкой на вариант работы А. Муртазаалиева). Объяснение такому «великодушию» Зазай-бике можно найти в дагестанских обычаях – см. Далгат Б.К. Материалы по обычному праву даргинцев // Из истории права народов Дагестана. Махачкала, 1968. С. 133. § 7: получивший землю человек заботится о дарителе до его смерти.


[Закрыть]

Эти дарения как будто указывают на то, что салатавские беки XV–XVI вв. не составляли единой родственной группы – возможно, они были такими же «находниками», как и сами чиркейцы. Во всяком случае, на земли Зазай-бике среди них не нашлось ни претендентов, ни наследников. О происхождении их трудно судить: с одной стороны, Зазай носит кумыкский титул «бике», да и в топонимике чиркейской преобладает тюркский элемент (Бек-юрт, Аксу, Туз-тав и т. п.). С другой стороны выше мы отметили указания на Аварию, да и в устных преданиях эти беки именуются «нуцалчи».[239]239
  Магомедов Р.М. По аулам Дагестана. Вып. I. С. 21.


[Закрыть]

Примечательно и то, что салатавские беки не получили никакой помощи ни от нуцалов, ни от шамхалов, когда джамаат Чиркея стал их всевозможными способами вынуждать к оставлению их земель (хотя уходили они в сёла шамхальства – Эндери, Аксай, Костек).[240]240
  Магомедов Р.М. Дагестан. Вып. 2. С. 212.


[Закрыть] Это может указывать на их полную самостоятельность, отсутствие вассальных отношений с владетельными домами, что и обрекло их в конце концов остаться один на один с джамаатом Чиркея и потерпеть поражение.

С Чиркеем связано и ясное документальное доказательство наличия «пастбищных гор» и в собственности у эмиров Чиркея. Это зафиксировано в акте о продаже этих земель Чиркею в 1026/1617 г.[241]241
  Айтберов Т. Материалы по истории Дагестана XV–XVII вв. С. 92–93.


[Закрыть] – среди прочих угодий, туда входили «горы Милиштав, Ашутав и Балатав».[242]242
  Там же. С. 93. Общая же площадь одной только местности Милиштау (включавшей и поселение Ханзал-гох) составляла по подсчетам царской администрации (1906 г.) 2096 дес. – См.: Новые документы о земельных отношениях в Салатавии (публикация Ш.М. Мансурова) // Общественный строй союзов сельских общин Дагестана XVIII – нач. XIX в. Махачкала, 1981. С. 107–108.


[Закрыть] Примечательно определение продающей стороны в документе: «Благородный эмир, великий и могучий господин Темир, сын благородного эмира Нуцала (?) ал-Индирави (т. е. Эндереевского) по своему желанию и по поручению (тавкил) сыновей эмира Уцуми-хана, своего дяди по отцу, продал поверенным Чиркея их (эмиров) земли, которые в вилайете Салатав». Итак, I) горные пастбища, принадлежавшие прежде салатавским бекам (горы Милиш и Ашу)[243]243
  Крайне любопытно, что эти горы считаются в чиркейских преданиях собственностью последнего, самого упорного из противящихся сёл – Бек-Юрта.


[Закрыть] перешли в руки чиркейцев не прямо от этих последних – в какой-то форме они были переуступлены «Эндереевсскому амиру» – деду Темира и отцу Нуцала ал-Индирави и Уцуми-хана; последовательность поколений позволяет отнести «переуступку» (и победу над беками Бек-юрта) к середине XVI в., 2) налицо факт групповой собственности на значительный земельный массив – он принадлежит родственной группе эндереевских феодалов, и всякое проявление прав собственности (прежде всего отчуждение) возможно лишь с коллективного согласия всех её членов.

Такого же типа собственность на горные пастбища была у беков Эрпели-Ишкарты-Караная.[244]244
  Здесь нашим главным источником были устные исторические предания, записанные Р.М. Магомедовым в апреле 1941 г. в сс. Эрпели (инф. Агаев, 75 л.). Ишкарты (инф. Абдуррахманов, 90 л., Г. Агаев, 90 л., Б. Арсланов, Алховатов), Каранай (инф. Сурхаева П., 79 л.). Материал опубликован в кн.: Магомедов Р.М. По аулам Дагестана. Вып. I. С. 12–20.


[Закрыть] Ишкартинское предание называет первыми феодальными владельцами этих земель 7 «бийских» семейств[245]245
  Магомедов Р.М. Указ. соч. С. 16.


[Закрыть], которые пришли из Салатавии, поссорившись с тамошними жителями – нельзя не сопоставить это сообщение с чиркейскими преданиями о постепенном уходе тамошних беков. «Бии» основали село Казбек-юрт (вблизи будущего Караная), куда стали подселяться другие поселенцы. Однако для обороны села их сил не хватало, и «бии» обратились за покровительством к шамхалу. Тот попытался переселить их в низовья р. Шура-озень, но поселенцы нашли тамошний климат нездоровым. Они вернулись в прежние места и поселились на месте будущего Нижнего Ишкарты.