Текст книги "22 июня 1941: тайны больше нет. Окончательные итоги разведывательно-исторического расследования"

– Из записи беседы от 4 апреля 1941 г. Секретно. (Разослано: т. Сталину, т. Молотову).

В 14 ч. я принял Гавриловича и Савича и сообщил им ответ Советского правительства на сделанные ими 3 апреля предложения. Ответ, данный мною, сводился к следующему: Советское правительство согласно заключить соглашение в виде договора о дружбе и ненападении между СССР и Югославией.

Предложенные делегацией проекты пакта мы не можем принять, так как заключение такого договора требует времени для взаимного ознакомления с тем, какими силами располагают договаривающиеся стороны. Развив в этом духе свою аргументацию и подчеркнув, что мы к заключению договоров относимся очень серьезно, что пакты, которые подписываются без должной подготовки, а потом забываются, нам не подходят, я указал также и на другое существенное обстоятельство. У нас имеется договор с Германией. Мы не хотим дать повода предполагать, что мы склонны его нарушить. Первыми мы этого договора нарушать не хотим. По этим соображениям мы предлагаем свой проект, с которым я и прошу делегацию ознакомиться.

В 18 ч. 30 м. я принял Г[авриловича] в четвертый раз.

Г[аврилович] заявил, что военные настаивают на прежней редакции. Он, Г[аврилович], еще раз ознакомился с полномочиями делегации и убедился, что делегация прислана для заключения военно-политического союза. Сейчас же дело идет о другом. Г[аврилович] просит отложить подписание договора до завтрашнего дня, так как он не может взять на себя ответственность за окончательное решение вопроса и решил запросить свое правительство.

Г[аврилович] добавил, что он имел от своего правительства указание подписать договор о военном союзе; югославское правительство дало такое указание, основываясь на сообщении советского полпредства в Белграде о том, что т. Молотов дал на заключение такого договора согласие.

Я категорически опроверг эту ссылку, напомнив Гавриловичу, что он до вручения мне своего проекта ни о каком военном союзе не говорил и на согласие Советского правительства не ссылался. Г[аврилович] не настаивал на своей ссылке, заявив, что, может быть, это недоразумение.

Что касается существа вопроса, то он, Г[аврилович], опасается, что указание в нашем проекте на нейтралитет без добавления тех слов, на которых настаивают югославы («и не будет поддерживать ни в какой форме эту державу»), может развязать немцам руки.

Я возражал, указывая, что опубликование договора о дружбе и ненападении, в котором имеется такой параграф, как § 1, исключает такую возможность. Он, Г[аврилович], сам час тому назад подчеркивал исключительно важное значение для судеб Югославии договора о дружбе и ненападении. Наш проект договора дает максимум возможного в нынешних условиях. Он направлен на сохранение мира. О нашем принципиальном решении подписать договор с Югославией информирован Шуленбург, что само по себе представляет важный шаг в деле укрепления мира на Балканах.

Я, конечно, не могу возражать против отложения подписания договора, но должен все же заметить, что время уходит и что то, что возможно сделать сегодня, может быть невозможно будет сделать завтра. Г[аврилович] сказал на это, что он это хорошо понимает, лично он согласен с нашим проектом целиком, но просит отложить подписание по изложенным им обстоятельствам.

Во все время этой беседы Г[аврилович] был чрезвычайно смущен. Все время ссылался на военных. Ввиду близких связей Г[авриловича] с Криппсом, я не исключаю в данном случае и влияния Криппса, с которым Г[аврилович] безусловно советуется. Уходя, Г[аврилович] просил принять его, как только он получит от своего правительства ответ. Я, конечно, обещал. А. Вышинский»[162]162
  АП РФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 905. Л. 71–75.


[Закрыть].

Поразительно, но факт, что именно в эти дни Черчилль направил своему послу С. Криппсу то самое письмо с предупреждением для Сталина и памяткой-инструкцией, как и что говорить Сталину, что было проанализировано выше.

Но Уинстон Черчилль, М. Гаврилович и члены его делегации не на тех нарвались. В Кремле все поняли, разобрались что к чему, и потому с Королевством Югославии в ночь с 5 на 6 апреля 1941 г. был заключен всего лишь договор о дружбе и ненападении, который уже утром того же 6 апреля 1941 г. прекратил свое существование вследствие нападения Германии на Югославию, а через 10 дней прекратилось существование и самого независимого Королевства Югославии. Кстати говоря, с Югославией Гитлер «разбирался» параллельно с разгромом Греции. Впоследствии бывший генерал-фельдмаршал Ф. Паулюс заявил, что главная цель этих операций состояла в том, чтобы «позднее, при реализации “плана Барбаросса”, оставить свободным правое плечо»[163]163
  Нюрнбергский процесс. М., 1954. Т. 1. С. 363.


[Закрыть].

Английская провокация в исполнении югославов потерпела крах – именно в тот момент Лондону не удалось втянуть СССР в смертельную схватку с Гитлером непосредственно на Балканах, но, увы, английской разведке все же удалось сильно взбеленить Гитлера против СССР самим фактом переворота, попыткой сотрудничества с СССР, заключением договора о дружбе и ненападении. Не зря же югославское правительство и направленная в Москву делегация столь отчаянно бубнили о своем горячем желании военно-политического союза с СССР – английский приказ они исправно исполняли…

А теперь о самом письме Черчилля – вот его содержание (вступление и окончание опущены): «Я получил от заслуживающего доверия агента достоверную информацию о том, что немцы после того, как они решили, что Югославия находится в их сетях, то есть после 20 марта, начали переброску в южную часть Польши трех из находящихся в Румынии пяти бронетанковых дивизий. В тот момент, когда они узнали о сербской революции, это передвижение было отменено. Ваше Превосходительство легко оценит значение этих фактов»[164]164
  Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. М., 1986. Т. I. С. 442–443.


[Закрыть].

Ну вот что тут оценивать, скажите на милость?! И, тем более, как можно было это расценивать за предупреждение о нападении на СССР, как это сделал мерзавец по фамилии Хрущёв на Иудином ХХ съезде КПСС?! И как можно постоянно упоминать хрущёвский бред в наше время, в третьем тысячелетии?!

Кстати говоря, небезынтересно заметить следующее – поняв, что эта провокация провалилась, Черчилль разразился хамским меморандумом, в котором от имени британского правительства, по сути дела, открыто шантажировал Москву возможностью сговора с Германией! Там, в частности, подчеркивалась мысль о том, что в случае затягивания войны определенные круги в Англии могут положительно воспринять идею о прекращении войны с рейхом на германских условиях, вследствие чего Берлину откроется простор для экспансии в восточном направлении. Более того, в тексте меморандума содержался и вовсе хамский, но донельзя характерный для Великобритании выпад против СССР: «Правительство Великобритании не заинтересовано столь непосредственно в сохранении неприкосновенности Советского Союза, как, например, в сохранении Франции и некоторых других западноевропейских стран»! Не менее хамской была и концовка меморандума: «Намерено ли Советское правительство улучшить отношения с Англией или оно желает оставить их в таком состоянии, в каком они находятся сейчас?»[165]165
  Woodward L. British Foreign Policy in the Second World War. London. 1970. Vol. I. P. 604.


[Закрыть] Вот ведь как обидно стало Черчиллю, что СССР не сцепился с Гитлером на Балканах!..

Подводя итог изложенному в этом параграфе, не могу не сказать, правда, слегка забегая вперед, о следующем. Сталин не оставил без ответа крайне агрессивную реакцию Гитлера на заключение с Королевством Югославия договора о дружбе и ненападении.

Выждав момент и фактически отвечая на еще более серьезную провокацию, на этот раз германского посла в СССР Шуленбурга, Сталин отдал распоряжение о публикации его статьи «О статье Энгельса “Внешняя политика русского царизма”. 19 июля 1934 года. Письмо членам Политбюро ЦК ВКП(б)» в № 9 журнала «Большевик» (предшественник советского журнала «Коммунист»), что и было осуществлено в середине мая 1941 г.[166]166
  «Большевик», 1941, № 9. С. 1–5.


[Закрыть]

Она была написана Сталиным еще в 1934 г. в ответ на попытку от 18 июля того же года внутренней оппозиции опубликовать эту статью Энгельса. 19 июля 1934 г. Сталин подготовил упомянутую статью-письмо, в которой более чем аргументированно вдребезги разнес все тезисы «классика», а 22 июля того же года провел решение Политбюро о нецелесообразности печатания статьи Энгельса. Как, впрочем, отказался тогда публиковать и свое письмо.

В 1934 г. самим фактом попытки публикации статьи Энгельса на страницах главного теоретического печатного органа ЦК ВКП(б) – журнала «Большевик» – оппозиция намеревалась придать статье Энгельса руководящий или во всяком случае глубоко поучительный характер. Но в том-то все и дело, что руководящий или, по меньшей мере, поучительный характер, который обрела бы эта статья, будь она опубликована в «Большевике» в то время, означал бы едва завуалированный призыв к государственному перевороту в СССР под видом революции! В том числе и при нападении Германии, но уже не кайзеровской, а гитлеровской, нацистской. Более того. Она означала бы приветствие и без того грядущей войне нацистской Германии против СССР. Хуже того. Она означала бы необходимость создания режима наибольшего благоприятствования Гитлеру и его бесчеловечному режиму для нападения на СССР. Оппозиция уже откровенно готовилась к этому, в том числе и с подачи Л.Д. Троцкого. Ведь генеральный лейтмотив этой яро антироссийской статьи Энгельса заключался в том, что, поскольку внешняя политика России якобы является агрессивной по определению, чему бородатый «классик» дал ложное, но облеченное в псевдонаучную мантию объяснение, то, следовательно, грядущая война кайзеровской Германии против царской России есть война якобы справедливая, едва ли не освободительная. Чуть ли не единственный способ устранения якобы имеющей место быть «русской угрозы», в роли «источника» которой был выставлен русский царизм, причем именно на том основании, что он является «последней твердыней общеевропейской реакции». Получивший в свое время прозвище «Генерал», «классик научно обоснованного» международного бандитизма выдал на-гора и «рецепт» единственного, по его мнению, шанса для предотвращения мировой войны: свержение русского царизма в результате буржуазной революции. Попутно «Генерал» четко описал и причину будущей Первой мировой войны ХХ в., а также систему взаимодействия механизмов войны и «революции», то есть антигосударственного переворота силами местной «пятой колонны» (хотя такого термина в те времена еще не было, но само это понятие, точнее сокрытый в нем смысл, известно фактически с библейских времен), а также стратегию и тактику их применения в отношении России. А спустя всего четыре месяца после публикации второй части статьи Энгельса на русском языке – на Рождество 1890 г. – произошло то, что определило весь ход Истории в ХХ веке. Со страниц принадлежавшего влиятельнейшему представителю британской элиты масону Генри Лабушеру журнала «THE TRUTH» («Правда») могущественнейшие силы англосаксонского Запада объявили России Перманентную мировую войну на полное уничтожение вплоть до состояния «РУССКОЙ ПУСТЫНИ». Все изложенное выше касается ситуации 1934 года, но тогда эта статья Сталина нигде не публиковалась – она была разослана членам Политбюро в качестве письма.

И вот в середине мая 1941 г. по указанию Сталина эта статья была опубликована. Сам факт ее публикации именно в это время невозможно расценить иначе, кроме как непосредственную реакцию Сталина не только на ряд тревожных сообщений разведки, в том числе и тех, в которых прямо говорилось о надеждах нацистского руководства на государственный переворот в СССР, на восстания и т. п., но и на провокацию Шуленбурга, но и также на югославские события. Ведь сам факт публикации этого письма в середине мая 1941 г. в главном идейно-теоретическом печатном органе ЦК ВКП(б) нес колоссальной силы пропагандистский заряд острой политической направленности. Это был очень мощный, как ныне принято говорить, «месидж» различным силам за рубежом и внутри самого СССР. Ведь это было осуществлено после:

– известных событий в Югославии в апреле 1941 г.,

– назначения Сталина главой советского правительства,

– его знаменитой речи 5 мая 1941 г. перед выпускниками военных академий, поставившей на уши едва ли не все посольства в Москве,

– и взбудоражившего весь мир перелета заместителя Гитлера по партии, наци № 2 Рудольфа Гесса в Англию,

– резкого нарастания угрозы скорого в ближайшем же будущем вооруженного столкновения с гитлеровской Германией.

Соответственно подавляющая часть смысла такого послания была связана с внешнеполитическими проблемами конкретного отрезка времени того периода. В частности, антианглийские выпады в этой статье Сталина получили новое звучание в той конкретной обстановке. Проще говоря, тем самым Сталин пока еще тонким, но вполне прозрачным намеком на очевидные толстые обстоятельства попытался дать понять Англии, чтобы она не шалила и не использовала факт прилета Гесса для провоцирования дальнейшего усиления агрессивной активности Гитлера, интенсивно сосредотачивавшего свои войска в непосредственной близости от советских границ.

[Как «шалила» Англия в то время – безудержно активно и крупномасштабно – выше уже было показано.]

Кроме того, в той конкретной обстановке послание четко показывало Англии, что не следует использовать балканскую проблему для антисоветских и антироссийских действий. Прежде всего, потому что Советский Союз не преследует цели использовать против Англии Балканы, которые со времен постройки Суэцкого канала Лондон рассматривал как ближайший подступ к самому сердцу своей колониальной империи – Индии.

Одновременно это было послание и самому фюреру. И в той конкретной ситуации смысл послания сводился к тому, что Берлину дали понять, что Москва отлично понимает, что в своих агрессивных устремлениях на Восток Третий рейх действует не самостоятельно, а как готовый уничтожить «русское варварство» подрядчик Запада, прежде всего Англии (и США тоже).

Более того, учитывая события на Балканах, Сталин тем самым одновременно давал понять и Гитлеру, что не стоит переоценивать стремление СССР к Балканам. В том числе не стоит переоценивать и последние – апрельские 1941 г. – события в Югославии.

Здесь надо отчетливо иметь в виду, что в тот конкретный период времени у Сталина была одна сверхзадача – не унижая достоинства СССР и не унижаясь самому, любыми путями, средствами и методами оттянуть насколько возможно отчетливо осознаваемую им неминуемую неизбежность нападения Германии на СССР в самом ближайшем тогда будущем и одновременно не допустить, чтобы СССР был бы представлен в роли якобы агрессора, чем постоянно Запад пугал Гитлера, стремясь поскорее стравить СССР и Третий рейх в смертельной схватке. О других целях этой знаковой публикации будет сказано в другой главе.

Глава 3
«Спасибо» Бенито Муссолини, острому дефициту зерновых резервов Германии, или Почему Гитлер выбрал именно июнь 1941 г. для нападения на СССР?

Уважаемые читатели едва ли запамятовали о том, что выше уже цитировалось заявление Гитлера от 31 июля 1940 г. Тогда автор сознательно опустил в этой цитате одну короткую фразу, которую теперь возвращает на законное место, – она подчеркнута: «Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия…Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операция будет иметь смысл только в том случае, если мы одним стремительным ударом разгромим все государство целиком… Начало – май 1941 года. Продолжительность операции – пять месяцев»[167]167
  Гальдер Ф. Военный дневник: Пер. с нем. М., 1969. Т. 2. С. 80–81.


[Закрыть]. И в итоге первоначально разработка плана агрессии против СССР действительно ориентировалась на май месяц 1941 г. Проще говоря, первоначально Гитлер действительно планировал напасть на СССР именно в мае месяце!

Но тут некстати – по мнению Гитлера – «медвежью услугу» фюреру оказал его ближайший союзник в Европе Б. Муссолини, наглухо увязший в своей греческой авантюре. Точнее, военная операция дуче в Греции, начатая им 28 октября 1940 г., затянулась и Гитлеру пришлось задуматься об организации помощи «славно» обделавшимся в блицкриге против греков «легионерам» Муссолини…

Дело в том, что агрессия фашистской Италии против Греции, крайне неудачный для «макаронников» ее ход и исход (а что можно было ожидать от «макаронников», если даже немцы шутили, что у итальянских танков пять скоростей назад и только одна – вперед), фактически создали на Балканах новую ситуацию. Именно это обстоятельство стало катализатором резкой активизации политики Германии в этом регионе, и Гитлер решил воспользоваться складывающейся ситуацией, чтобы под предлогом оказания действенной помощи терпящему поражение союзнику закрепиться на балканском плацдарме – прикрыть свой тыл от англичан на Балканах! И уже 12 ноября 1940 г. фюрер подписал директиву № 18 о подготовке «в случае необходимости» операции против Северной Греции с территории Болгарии. В этих целях директивой предусматривалось создание на Балканах, прежде всего в Румынии, группировки немецких войск в составе не менее 10 дивизий вермахта. А параллельно шла разработка плана агрессии против СССР.

Замысел операции в помощь Италии дорабатывался и уточнялся и в ноябре, и в декабре 1940 г., причем все расчеты увязывались с параллельной разработкой операции «Вариант Барбаросса», и свое окончательное оформление получил в директиве № 20 от 13 декабря 1940 г., получившей название операция «Марита» (небезынтересно отметить гомосексуальный юмор фюрера – на латыни marita означает «супруга»). Директивой были определены не только задачи по оккупации всей Греции силами уже 24 дивизий, но и поставлено требование своевременно высвободить привлеченные для операции против Греции силы для выполнения «новых задач». А 18 декабря 1940 г., как известно, на свет появилась директива № 21 – «Вариант Барбаросса». К моменту ее утверждения педантичные немцы уже просчитали, что ни хрена у них не выйдет подготовиться так, чтобы нападение на СССР осуществить уже в мае 1941 г. Именно поэтому-то от высказанного фюрером еще 31 июля 1940 г. пожелания начать операцию против СССР в мае 1941 г. осталось только следующее упоминание – «приготовления, требующие более продолжительного времени, которые, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.5.41 г.».

А далее разрабатывалась еще более важная директива германского военного командования, в соответствии с которой и должно было проходить развертывание вермахта на границе с СССР – та самая, что датирована 31 января 1941 г. «Директива по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск («Вариант Барбаросса»)». К моменту завершения ее разработки педантичные немцы еще раз все просчитали и пришли к выводу, что раньше июня они не смогут начать операцию против СССР, в связи с чем именно в этой директиве впервые письменно и была указана дата нападения: «Подготовительные работы нужно провести таким образом, чтобы наступление (день “Б”) могло быть начато 21.6.»!

Проще говоря, именно дуче Италии – Бенито Муссолини, точнее, его бездарная военная операция на Балканах против Греции, которую он начал 28 октября 1940 г., явилась одной из тех непосредственных причин, в силу которых Гитлер в итоге вынужден был определить время нападения на СССР на июнь 1941 г. Причем еще на стадии разработки плана агрессии.

Но есть еще одна, еще более важная причина, вынудившая Гитлера утвердиться в своем решении осуществить нападение на СССР в июне 1941 г. Сыгравший одну из решающих ролей в переносе времени нападения от пожеланий фюрера с мая на июнь фактор давно известен, но по какой-то странной причине практически всегда находится в тени, не привлекает особого внимания и практически никогда не принимается в расчет, по крайней мере всерьез. А зря, ибо речь идет об очень тяжелом продовольственном положении Германии на рубеже 1940–1941 гг. Ведь в 1941 г. Третий рейх вступал при полном отсутствии национальных зерновых резервов[168]168
  АП РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 437. Л. 1—12.


[Закрыть], о чем, кстати говоря, в подробностях было известно советскому руководству по донесениям разведки.

И когда в Берлине окончательно решался вопрос о времени военного выступления против СССР, то в расчет времени нападения было принято также и то обстоятельство, что необходимо захватить зерновые посевы Советского Союза, пока они еще зеленые, чтобы Советы не смогли бы их поджечь. Советские разведывательные службы неоднократно об этом сообщали. А сделать это было возможно только в июне – потому как посевная в европейской части СССР заканчивается в первой декаде июня. В мае такого эффекта добиться невозможно, потому что озимые только-только просыпаются, а сев яровых только-только начинается. Причем все это еще очень сильно зависит от погодных условий, точно прогнозировать которые на полгода вперед не могут даже в наше время, несмотря на всю техническую и интеллектуальную мощь современных метеослужб. А уж в те времена – тем более. Еще зелеными посевы озимых и яровых могут оставаться только до конца июня, максимум в стадии негорючей молочно-восковой спелости (в первую очередь это касается озимых).

Именно этот фактор и сыграл одну из решающих ролей в переносе времени нападения, наряду, естественно, с другими, выше уже упомянутыми. Уж что-что, но заранее учитывать экономические цели своей агрессии и просчитывать экономический эффект от своего военного бандитизма немцы умели, как никто другой.

Так что если уж всерьез говорить о каком-то переносе времени нападения, именно времени, то он действительно имел место, но только еще на стадии разработки плана агрессии против СССР. То есть в период с ноября – декабря 40-го по январь 41-го включительно! Реальные причины, заставившие передвинуть время нападения на июнь, были показаны.

А вот с момента утверждения директив от 18 декабря 1940 г. и особенно от 31 января 1941 г. – никаких радикальных переносов времени нападения не имело место быть!

Любые иные утверждения на этот счет в наше время – абсолютная ложь в силу нежелания тщательно вникать в содержание давным-давно опубликованных документов!

Что же касается того, почему в итоге Гитлер назначил нападение именно на 3.00 утра (по берлинскому времени) 22 июня датой нападения на СССР, а не оставил 21 июня, то в качестве возможно имевших какое-то значение для фюрера и формально якобы очевидных ответов можно привести два:

1. Это день летнего равноденствия, самый длинный световой день в году, когда очень рано всходит солнце, и соответственно боевые действия можно вести примерно 16–18 часов, так как заход солнца очень поздний.

2. По законам СССР, о чем Гитлеру было известно, воскресенье в то время было единственным выходным днем в СССР, когда практически все население и даже вооруженные силы находятся в более расслабленном состоянии, в связи с чем их легче застать врасплох. Увы, частично гитлеровцам удалось это, но не из-за их собственной хитрости, впрочем, не будем забегать вперед.

В какой-то мере, но лишь частично следует также иметь в виду, что Гитлер мнил себя Наполеоном – его ведь даже так и называли в Европе – «воскресший Бонапарт». Правда, этот австрийский баран во главе Германии никак не учитывал, что того, настоящего Бонапарта, как понесло в «Дранг нах Остен Криг», кстати, почти в тот же день и практически с того же рубежа, так и стремительно вынесло из России: остатки его «великой» армии – вперед ногами, его самого – впереди собственного визга и страха за собственную шкуру. Кстати говоря, давно опубликованные данные о военном планировании Гитлера свидетельствуют, что вообще-то напасть на СССР Гитлер предполагал не ранее 1942–1943 гг. Собственно говоря, похоже, что именно с этим сроком и были связаны как ожидания Сталина, так и его отчаянные попытки как можно более оттянуть время нападения, о чем он впоследствии не раз говорил. Однако, когда стало окончательно ясно, что уже в самое ближайшее время войны с Германией не избежать, то основные политические усилия Сталина плавно перетекли в плоскость максимального – насколько было возможно в то время – предотвращения формирования из СССР образа якобы агрессора, чем Запад непрерывно пугал Гитлера, стремясь поскорее стравить СССР и Третий рейх в смертельной схватке. Особенно усердствовала на этой отнюдь не самой благородной стезе Англия, особенно ее разведка, а англо-американская пресса по всему миру раздувала невероятный по своей визгливости вой на эту же тему.

С этими сроками были связаны и планы окончания перевооружения и реорганизации РККА, подготовки ТВД, включая и строительство «линии Молотова», которую спланировали и начали строить еще в конце лета 1940 г.! И кто знает, как тогда все обернулось бы, если РККА завершила бы свое перевооружение и реорганизации, если в строю были бы реально полностью боеготовые механизированные корпуса, ВВС в полном объеме обладали бы новейшими, хорошо освоенными летным составом истребителями, штурмовиками и бомбардировщиками и т. д.?! Кстати говоря, в своих заявлениях по случаю нападения на СССР Гитлер и Риббентроп откровенно выдали свой неподдельный страх перед ясно осознаваемым ими таким результатом перевооружения и реорганизации РККА, о чем скажем в одной из последующих глав.

Увы, но это понимали не только главари Третьего рейха, но и их западные покровители. Именно они и именно поэтому стали негласно поторапливать фюрера с нападением на СССР. Сдали ему Рейнскую область, сдали Австрию, Чехословакию, предали Польшу, лишь бы только у Германии сложилась общая с СССР граница, с рубежа которой легче нападать, да и сами ляхи не без удовольствия быстренько легли под Гитлера, сдали Францию, Голландию, Бельгию, Данию, Норвегию, Люксембург, короче говоря, кого только не сдали и не предали фюреру, лишь бы только он и Германия были бы как следует накачены в военно-экономическом смысле, чтобы поскорее всей мощью могли бы обрушиться на СССР! А уж сколько европейских ублюдков, негодяев и подонков встало под знамена Третьего рейха – уж и не говорю! Вся мразь со всей Европы, даже из нейтральных, казалось бы, стран…

А мерзавец Черчилль, прекрасно зная, что Гитлер вот-вот нападет на СССР, все равно планировал разбомбить кавказские и закавказские, прежде всего бакинские, нефтепромыслы, откуда Советский Союз получал в те времена более 86,5 % всей потребляемой в стране нефти, чтобы в век моторов у Советов не осталось бы нефти и нефтепродуктов для борьбы с агрессором[169]169
  Безудержно возвеличиваемый на Западе, да и у нас тоже, особенно в среде т. н. «демократических историков», У. Черчилль на самом деле был еще тот подлец! Примерно за 8 месяцев до нападения Германии на СССР У. Черчилль лично провел одну очень грязную провокацию против СССР. Вот как ее описывает в своей посмертной книге «Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год» П.А. Судоплатов: «Черчилль в секретном порядке обратился к Сталину с предложением отказаться от договоренностей с Германией и заключить военное соглашение с Лондоном против Гитлера в обмен на признание публично осуждаемой английскими правящими кругами советской оккупации Прибалтики, Восточной Польши и Северной Буковины. Таким образом, Черчилль наглядно подтвердил, что судьбы народов этих стран, политическое устройство западных районов СССР не более чем разменная монета в большой политической игре и что геополитические интересы Советского Союза в этом регионе законны и оправданны. Предложение англичан было явно провокационным, поскольку буквально через две-три недели британский Форин Оффис (МИД Англии. – А.М.) предал гласности секретное обращение Черчилля к советским властям в открытой печати с целью обострить и осложнить советско-германские отношения. По времени это совпало с известным визитом в Германию главы советского правительства Молотова в ноябре 1940 г.» (Судоплатов П.А. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год. М., 2001. С. 127–128). Ну а во время войны вся русофобия поперла из Черчилля фонтаном. Подписав с СССР союзные соглашения и заверяя Сталина в союзнической поддержке, У. Черчилль с первого же дня агрессии Германии против Советского Союза пустился во все тяжкие, пытаясь договориться с Гитлером. Британский посол в Анкаре уже 23 июня 1941 г. попытался вступить в тайные сепаратные переговоры с нацистским послом в Турции Ф. фон Папеном. В 1942 г. Черчилль даже подготовил секретный меморандум «Об Объединенной Европе», в котором призывал все европейские страны, включая и нацистскую Германию, объединиться для уничтожения России, хотя бы и советской. Более того, в 1942 г. даже вступил в секретные переговоры с гитлеровской Германией по сепаратному разделу территории и имущества СССР, о чем у нас мало знают (Платонов О.А. Тайная история России. ХХ век. Эпоха Сталина. М., 1996. С. 132–139). А уж о планах бомбардировки советских нефтеносных районов на Кавказе и в Закавказье, о попытках ввести на территорию СССР под видом оказания помощи британские войска и не говорю! И вот подлец и негодяй Черчилль – великий политик ХХ века, а вместе со своими солдатами уничтоживший фашизм и освободивший мир от коричневой чумы Сталин – злодей! До чего же подла и мерзка историческая память нашего общества! Какого-то забугорного деятеля-пьяницу и ярого русофоба восхваляют, а своего Великого Верховного Главнокомандующего втоптали в грязь!.. Да так втоптали в грязь, что, как однажды горько сыронизировал В.М. Молотов, у нас есть не только Могила Неизвестного Солдата, но и Неизвестный Верховный Главнокомандующий.


[Закрыть]. Но не только их. Были запланированы бомбежки также и кавказских месторождений марганцевой руды. А ведь на Кавказе и в Закавказье (в Грузии, Чиатурское месторождение) добывалось 56,6 % марганцевой руды, без которой, при 100-процентной ориентированности металлургической промышленности СССР на военные нужды, последняя просто замерла бы. И еще – это ведь был и богатейший сельскохозяйственный край.

Так зачем, почему так торопили Гитлера, что даже планы оборонительных мероприятий Франции – главного в то время в Западной Европе противника Германии, который мог если и не разгромить в пух и прах Третий рейх, то, по крайней мере, сильно его ослабить на длительное время – Гитлеру сдал экс-король Великобритании Эдуард VIII, в 1940 г. всего лишь герцог Виндзорский, имевший прямой доступ к этим данным, как английский генерал, прикомандированный к французскому командованию?[170]170
  По данному вопросу см.: Мортон Эндрю. Шпион трех господ. Невероятная история человека, обманувшего Черчилля, Эйзенхауэра и герцога Виндзорского. Пер. с англ. М., 2017.


[Закрыть] Ведь в результате поражения Франции Гитлеру достались 5 (ПЯТЬ!) миллионов тонн нефти из стратегического запаса Франции, чего вполне хватало как раз на 2—3-месячный блицкриг, 5 тысяч (ПЯТЬ ТЫСЯЧ) паровозов и250 тысяч (ДВЕСТИ ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ) вагонов[171]171
  История Второй мировой войны. М., 1982, т. 12. С. 195.


[Закрыть], что позволило в резко ускоренном темпе перебрасывать войска к местам назначения, десятки тысяч автомобилей, особенно грузовых, что также резко повысило уровень мобильности вермахта. О неисчислимых запасах вооружений, танков, боеприпасов и прочих материальных ценностей, но особенно о военно-индустриальной базе – уж и не говорю. И так ведь практически в каждой оккупированной Гитлером европейской стране.

И еще одно обстоятельство, поверить в которое трудно, по крайней мере сразу, но, увы, это факт. В Европе Гитлера называли не только и даже не столько «воскресшим Бонапартом», сколько, причем с бóльшим умилением, «воскресшим Карлом», то есть Карлом Великим, Карлом-европейцем, как на Западе издавна величают этого императора и главного в истории Запада бандита, но основателя не только всего того, что мы и поныне привычно называем Запад в геополитическом смысле, но и основоположника самой идеи «Дранг нах Остен».

А в 1942 году исполнялось 1200-летие со дня рождения этого особо почитаемого в Западной Европе бандита (ныне даже одна из самых престижных наград в Западной Европе – медаль Карла Великого)[172]172
  К слову сказать, несмотря на поражение под Москвой, в Третьем рейхе отпраздновали-таки поганый юбилей бандита Карла Великого. Пили, ели, веселились, а потом со страшной силой грянул Сталинград, и пришлось нацистским тварям не столько прослезиться, сколько безальтернативно лечь костьми в промерзлую, но священную русскую землю, где их проклятые останки для сих пор ее отравляют.


[Закрыть]. Так вот к поганому юбилею этой, еще при жизни натворившей много кровавого, сволочи другая сволочь, по факту ставшая преступником № 1 всех времен и народов – Адольф Гитлер – должна была преподнести всему Западу поверженную Россию в подарок.

Однако за просто так таскать каштаны из огня для англосаксонских дядей мнивший себя великим фюрером Третьего рейха австрийский баран явно не был склонен. Его позиция заключалась в незатейливом приглашении Англии и США поделить шкуру неубитого русского медведя или, по крайней мере, не мешать ему, Адольфу, убить этого медведя, возможность чего ему тогда грезилась чуть ли не наяву. Москва достоверно знала, что прилетевший в Англию Рудольф Гесс от имени Гитлера предложил официальному Лондону не только не препятствовать Германии одержать быструю победу над СССР, но и присоединиться к ее блицкригу, обещая взамен согласие Берлина на участие Лондона и Вашингтона в дележе добычи, то есть в расчленении Советского Союза на зоны оккупации. В сущности, Гесс использовал Лондон как ретранслятор для доведения позиции Гитлера до сведения США.

Фюрер был «неслыханно щедр». Например, Англии предлагался район от р. Оби до р. Лены, Америке – районы восточнее Лены, включая Камчатку и Охотское море. Ну а своему поганому Третьему рейху бесноватый ефрейтор отвел территорию до р. Обь. Про своего единственного союзника на Дальнем Востоке, на активное участие которого в нападении на СССР он сильно рассчитывал, то есть о Японии, в горячке своего геополитического сумасшествия Гитлер попросту забыл. От Лондона и Вашингтона требовалось одно – официально присоединиться к Гитлеру[173]173
  Розанов Г.Л. Сталин и Гитлер. 1939–1941. М., 1991. С. 198–206; Sunday Times, 1988. Apr. 5; «Советская Россия», 1990. 10 мая; Очерки истории Российской Внешней Разведки. М., 1997, Т. 3. С. 433–440; Т. 4. С. 263; Manwell R., Fraenkel H. Heinrich Himmler. London, 1965. P. 158–160.


[Закрыть] (в послевоенное время эта информация советской разведки получила независимое подтверждение сразу из двух источников: из мемуаров сына герцога Гамильтона, Джеймса Дугласа, и Феликса Керстена, являвшегося личным врачом рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, одновременно врачевавшего также и министра иностранных дел Третьего рейха Йоахима фон Риббентропа. Небезынтересно также отметить, что мемуары Керстена в этом отношении совпали с данными советской разведки за 1941 г. практически на 100 %[174]174
  Подьяпольский А., Непомнящий Н. Несостоявшиеся фюреры. Гесс и Гейдрих. Загадки Третьего рейха. М., 2004. С. 54–55.


[Закрыть]).