Текст книги "22 июня 1941: тайны больше нет. Окончательные итоги разведывательно-исторического расследования"

И все это, не говоря уже о том, что ранее не раз упоминавшийся в донесениях разведки июнь, как возможный временной отрезок, когда состоится нападение Германии, с начала мая 1941 г. уже безапелляционно настойчиво зазвучал практически во всех донесениях разведки (на момент издания настоящей книги автором установлено, что общее количество подобных информаций достигло 135) в статусе наиболее вероятного временного промежутка, когда произойдет нападение, с постепенной, но быстро ускорявшейся по частоте упоминания конкретизацией на середину – двадцатые числа этого месяца.Какая уж тут десантная операция против Англии?!

Так что Сталин прекрасно знал, что вся эта возня вокруг якобы планируемой десантной операции против Англии – демонстративный блеф Берлина. Но зная это, он не только не уповал на такой исход, но и имел все глубоко аргументированные и потому обоснованные резоны всерьез подозревать, скорее даже едва ли не категорически предполагать, что между Англией и Германией может быть достигнуто некое тайное соглашение, которое развязало бы Гитлеру руки на Востоке, что, собственно говоря, и случилось в итоге. Сразу отметим главное – Англия гарантировала Гитлеру, что Второй фронт на европейском континенте не будет открыт до 1944 года! Увы, так оно и случилось.

Иосиф Виссарионович прекрасно знал и то, что это за «гусь» такой – Уинстон Черчилль, еще со времен Гражданской войны прекрасно знал. А к описываемому периоду времени этот якобы джентльмен успел так нашкодничать против СССР, что все подозрения Сталина были действительно глубоко аргументированы и обоснованы. Чтобы не быть голословным, приведу один, но очень характерный пример.

Выше, но в этом же параграфе уже отмечалось, что в августе 1940 г. в Женеве (Швейцария) состоялись конфиденциальные переговоры между группой влиятельных британских политиков во главе с герцогом Бедфордским и уполномоченным Гесса – профессором Альбрехтом Хаусхофером. Англичане тогда изъявили готовность начать мирные переговоры с Германией, выставив предварительным условием расторжение советско-германского договора о ненападении от 23.08.1939. Было известно также, что принципиально Гитлер и Гесс были согласны на это условие…

* * *

В таких случаях переговорные позиции, тем более изначально выдвижение тех или иных условий, как правило, санкционируются высшим руководством государства, в данном случае премьер-министром Великобритании, коим тогда был У. Черчилль. И хотя он лично в женевской истории открыто не засветился, но без его, хотя бы устного, согласия такое условие было бы просто пустым звуком.

* * *

Ориентировочно два месяца спустя после женевских переговоров и примерно за восемь месяцев до нападения Германии на СССР У. Черчилль уже лично осуществил грязную провокацию против СССР, направленную на обострение советско-германских отношений: «Черчилль в секретном порядке обратился к Сталину с предложением отказаться от договоренностей с Германиейи заключить военное соглашение с Лондоном против Гитлера в обмен на признание публично осуждаемой английскими правящими кругами советской (якобы. – А.М.) оккупации Прибалтики, Восточной Польши и Северной Буковины. Таким образом, Черчилль наглядно подтвердил, что судьбы народов этих стран, политическое устройство западных районов СССР – не более чем разменная монета в большой политической игре, и что геополитические интересы Советского Союза в этом регионе законны и оправданны. Предложение англичан было явно провокационным, поскольку буквально через две-три недели британский Форин Оффис (МИД Англии. – А.М.) предал гласности секретное обращение Черчилля к советским властям в открытой печати с целью обострить и осложнить советско-германские отношения. По времени это совпало с известным визитом в Германию главы Советского правительства Молотова в ноябре 1940 г.»[151]151
  Судоплатов П.А. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год. М., 2001. С. 127–128.


[Закрыть] Ну и как Вам сей джентльмен?! Не правда ли, хорош «гусь»?!

§ 3. Но за этим «гусем» Черчиллем и, не приведи Господь, «джентльменом» по тому времени числится еще одна, еще более подлая провокация против СССР. На этот раз на Балканах.

Вот ее суть в изложении, увы, ныне покойного легендарного руководителя советской нелегальной разведки генерал-майора Юрия Ивановича Дроздова, о чем он поведал еще при жизни в 2012 г.: «…Вина за то, что немцы в 1941 году напали на СССР, в том числе лежит и на США. Об этом почему-то сейчас не вспоминают, но ведь в 1940 году советник английского премьер-министра Черчилля – Монтгомери Хайд, который помогал Уильяму Доновану (один из руководителей американских спецслужб. – А.М.) создавать Управление стратегических служб, передал ему для вручения президенту США Рузвельту письмо Черчилля, где тот писал: поскольку США не находятся в состоянии войны с Германией, то не могли бы вы побудить Гитлера оставить в покое Балканы и ускорить мероприятия в отношении России. С той поры прошло уже много лет и многим на Западе кажется, что про это письмо все забыли…»

Зато мы не забыли, тем более что об этом письме советская внешняя разведка узнала тогда же, в 1940 г. – бок о бок с Монтгомери Хайдом работал агент советской внешней разведки Седрик Белфрейдж…

[Седрик Хеннинг Белфрейдж, англ. Cedric Henning Belfrage – псевдоним «Чарли», как утверждается в книге А.И. Колпакиди и Д.П. Прохорова – «Дело Ханссена. “Кроты” в США»]

А 3 апреля 1941 г. тот же Уинстон Черчилль – премьер-министр Великобритании – поручил британскому послу в Москве P.C. Криппсу лично передать И.В. Сталину свое послание. Парадоксально, но факт, что куда большее значение имела специальная памятка к беседе при передаче этого послания, в которой МИД Англии (по согласованию с Черчиллем) предложил своему послу разъяснить Сталину, что Гитлера ничто не остановит, если только он не попадет в сложное положение на Балканах. Вот что конкретно говорилось в этой памятке-инструкции, к составлению которой приложил свои лапы Черчилль:

«<…> 2. Лучшим способом укрепления Советским Правительством своих позиций было бы оказание материальной помощи Турции и Греции, а через посредство последней и Югославии. Эта помощь могла бы увеличить трудности немцев на Балканах и еще отсрочить нападение немцев на Советский Союз, чему имеется так много признаков. Если же не воспользоваться шансом и не вставить палку в немецкое колесо, опасность может вновь возникнуть через несколько месяцев.

3. Не примите это за наше стремление получить помощь Советского правительства или ожидание, что русские будут действовать в чьих-то интересах, а не в своих собственных. Мы хотим лишь, чтобы они поняли, что Гитлер намерен рано или поздно напасть на них, если будет в силах сделать это…»[152]152
  FO 371 29479 N366/78/38, 4 апр. 1941.


[Закрыть]

Ишь какой заботливый «гусь»! И ведь, ничуточку не стесняясь, поручает своему послу осуществить прямую провокацию против СССР с целью столкнуть Москву и Берлин в смертельной схватке прямо на Балканах! Вежливо говоря, одно слово, Черчилль, не приведи Господь!..

Надо отдать должное британскому послу – у него хватило ума не напрашиваться на личную аудиенцию у Сталина при наличии такой инструкции. 5 апреля 1941 г. Криппс телеграфировал в МИД Англии, что для него личная передача письма Черчилля Сталину «немыслима». Естественно, это вызвало бурю возмущения у авторитарного премьер-министра. Но Криппс действительно правильно сделал, ибо полученная им памятка – инструкция о том, что следует сказать Сталину во время личной аудиенции, в сущности означала, что надо передать Сталину пожелание Черчилля сцепиться с Гитлером прямо на Балканах, чтобы Гитлер отвлекся от военных действий против Англии, в том числе и на Балканах. Проще говоря, чтобы СССР стал спасать Англию, сцепившись в смертельной схватке с Третьим рейхом прямо на Балканах. И повторил бы трагическую судьбу царской России 1914–1917 гг., когда она, «заступившись» за Сербию и сцепившись с кайзеровской Германией и Австро-Венгрией, влезла в Первую мировую войну, к концу которой попросту канула в Лету, правда, вместе с той же кайзеровской Германией и Австро-Венгерской империей.

В итоге британский посол направил послание Черчилля в НКИД СССР при своем письме от 19 апреля, адресованном А.Я. Вышинскому, и тот уведомил его 23 апреля, что оно вручено Сталину.

Но за кулисами этих фактов имели место и другие не менее, если не более, важные события. Дело в следующем. В июне 1940 г. с Балкан раздался внешне, казалось бы, весьма благожелательный для СССР, но на самом-то деле первый особо тревожный для Советского Союза звонок – не признававшее в течение почти двух десятилетий СССР Королевство Югославии решило установить дипломатические отношения с Советским Союзом. С 24 июня 1940 г. это стало дипломатическим фактом. Но так уж сложилась история, что когда «братушки» начинают вспоминать о России вне зависимости от того, какой в ней режим и власть, то Москве волей-неволей приходится сразу же сильно напрягаться в поисках точного ответа на один из древнейших вопросов: QUI PRODEST? – КОМУ ВЫГОДНО?

Ведь Балканы издавна «славятся» своим весьма специфическим статусом «пороховой бочки» Европы, не говоря уже о том, что это зона не столько скрещивания интересов и великих держав мира, и региональных государств, сколько именно же их схлестывания, столкновения этих интересов, нередко очень острого. Даже самый малограмотный в современном мире (численность которых, увы, стремительно увеличивается) прекрасно знает, что 1 августа 1914 года каленым железом навсегда врезано в мировую историю – «пороховая бочка» Европы умышленно была взорвана выстрелом Гаврилы Принципа, и мир получил Первую мировую войну ХХ века со всеми ее трагическими для человечества последствиями, заложив попутно и необходимые предпосылки для возникновения Второй мировой войны ХХ века.

Одна из ведущих ролей в том, что Балканы тогда сохраняли (и, увы, продолжают сохранять) этот неблаговидный статус «пороховой бочки» принадлежала (и, увы, принадлежит) Великобритании, которая издавна рассматривала (и поныне рассматривает) этот регион как передовой форпост на пути к «бриллианту в британской короне» – Индии, а также к зоне английского владычества на Ближнем Востоке.

Английское влияние на Балканах всегда было (и, увы, есть) очень сильно, всевозможной английской агентуры в регионе всегда было (и, увы, есть) хоть отбавляй, а ее действия в этом регионе даже под пророссийскими лозунгами (к сожалению, это не редкость), увы, не всегда поддавались (и, увы, не всегда поддаются) быстрому разоблачению. Уж слишком хитра и ловка британская лиса – такое может замутить, так запутать следы, что далеко не сразу выйдешь на них. И Королевство Югославии в этом отношении еще в довоенные времена – характерный тому пример.

Но, с другой-то стороны, проявленная Королевством Югославии инициатива по установлению дипломатических отношений с СССР отвечала интересам самого Советского Союза (как и прежде России), никогда не занимавшему безучастную позицию по отношению и к этому региону, и конкретно к Югославии. Тем более что в то время установление дипломатических отношений способствовало укреплению прогрессивных и антифашистских сил Югославии и прежде всего Коммунистической партии Югославии.

В условиях нарастания давления нацистской Германии и фашистской Италии на Югославию, преследовавших цель втянуть эту страну в орбиту своего влияния, это позволило СССР предпринять целый ряд акций, направленных на поддержку борьбы народов Югославии за суверенитет и независимость своей страны. Так, 17 октября 1940 г. Советский Союз заявил о своем «сочувствии Югославии в борьбе югославских народов за свою политическую и экономическую независимость»[153]153
  История дипломатии. М., 1975, т. 4. С. 157.


[Закрыть]. А в ноябре 1940 г. СССР и вовсе потребовал от гитлеровской Германии не распространять зону войны на Балканах, о чем Советское правительство поставило в известность и правительство Югославии[154]154
  Там же.


[Закрыть].

Объективно такая политика СССР в известной мере соответствовала и интересам Великобритании, которая также не была заинтересована в расширении зоны войны на Балканах. Не заинтересована-то не заинтересована, но еще никто не смог (и никогда не сможет!) вылечить Англию от ее абсолютно неизлечимой болезни, именуемой «английская благодарность», которая особенно бурно «прогрессирует», когда на Балканах активизируется роль России вне зависимости от правящего в ней режима и власти. Тут уж PERFIDIOUS ALBION – КОВАРНЫЙ АЛЬБИОН (авторство в изобретении этой клички принадлежит прусскому королю Фридриху Великому) столь резво пускается во все тяжкие, что только успевай парировать.

Так вот и в этом случае за кулисами инициативы Королевства Югославии по установлению дипломатических отношений с СССР, поначалу не выпячиваясь, уже маячила тень Англии. И очень скоро и в Кремле, и в советских спецслужбах увидели и почувствовали хорошо знакомый почерк английской разведки и английской тайной дипломатии, особенно на примере деятельности югославского посла в СССР – Милована (Милана) Гавриловича. Но тогда это было еще только начало.

Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, 22 июля 1940 г. в соответствии с распоряжением Гитлера главнокомандующий сухопутными силами Германии Браухич отдал начальнику Генерального штаба ОКХ Ф. Гальдеру приказ начать разработку плана нападения на СССР. А 22 июля 1940 г., вручая главе Управления специальных операций (УСО МИ-6. – А.М.) Хью Дальтону Хартию УСО, то есть Положение об УСО, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль отдал следующий приказ – «Теперь разожгите в Европе пожар». Что за этим последовало, также было указано выше. В предыдущем параграфе также отмечался факт крайне подозрительной утечки особо важной стратегической информации.

Памятуя о нем, но оставляя в стороне контрразведывательные аспекты этого факта, обратим внимание на военно-политические, особенно в свете упомянутой выше памятки-инструкции Черчилля МИД Англии своему послу в Москве.

И тут выясняется, что Королевство Югославии откровенно предлагало СССР наладить военное, военно-политическое и военно-техническое сотрудничество, ибо ничего другого начальник Генерального штаба обсуждать с югославами не мог. Подобные вопросы – это как раз его компетенция, что называется, его «епархия».

Югославская сторона мотивировала свою позицию тем, что на нее оказывает сильное давление гитлеровская Германия, требующая присоединиться к Тройственному (Берлинскому) пакту, заключенному 27 сентября 1940 г. между Германией, Италией и Японией. Проще говоря, королевство как бы просило военной и военно-технической помощи.

Однако обсуждение таких вопросов обсуждением, только ведь за этим предложением Королевства Югославии не столь уж и трудно было всерьез заподозрить реальность провокации, ибо дай СССР согласие на такое сотрудничество и тем более пойди он на реализацию такого сотрудничества на практике, то автоматически столкнулся бы в смертельной схватке с нацистской Германией и фашистской Италией прямо на Балканах еще осенью 1940 г., ибо державы «оси» более чем косо взирали на советско-югославские отношения того времени.

Но кому могла быть важна и тем более остро нужна такая провокация, тем более со стороны, по сути дела, главного детонатора «пороховой бочки Европы»? Югославия и ее предложение о военном, военно-политическом и военно-техническом сотрудничестве с СССР – это всего лишь разменная монета и инструмент. Не более того. А кому в тот период времени надо было во что бы то ни стало спасать свою шкуру, переориентировав агрессивные устремления и военные действия Германии на другой азимут? В Европе осталось только одно государство, которое из кожи вон лезло, дабы спасти свою шкуру от агрессии Германии, устроившей и морскую блокаду, в которой это государство постепенно задыхалось, и воздушную войну с непрерывными варварскими бомбардировками, и еще много чего. И это государство – Англия. А куда можно было в то время направить агрессивные устремления и военные действия Германии, дабы облегчить свое положение? Только на Восток, только против СССР.

Эта, с позволения сказать, «технология» внешней политики Англии давно известна и не меняется уже много столетий. Основополагающий принцип этой «технологии» известный политический деятель Англии Уильям Питт-старший сформулировал еще в XVIII веке, во время смертельной схватки ведущих европейских держав (за исключением России) за американские колонии, заявив, что он «завоюет Америку в Германии». И ведь сделал же именно так. Если по-простому, то суть этой технологии в том, что тот, кто угрожает интересам (особенно алчным) и безопасности Англии, особенно как метрополии, должен быть всенепременно отвлечен на войну с другим государством, причем любыми средствами и методами. И пусть они дерутся до умопомрачения и полного истощения, дабы более не мешали Англии. Вовсе не случайно, что уже в XIX веке появились сильно ядовитые характеристики такой «технологии» внешней политики Англии, наиболее яркую из которых сформулировал «железный канцлер» Германии Бисмарк: «Англия в войне употребляла европейские государства как “отличную пехоту”, как “здорового дурня” всемирной истории, что уже вXVIII веке вести войны в интересах Англии стало “обязанностью” континентальных государств»[155]155
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 28. С. 497.


[Закрыть].

Между тем и в Лондоне, и в Берлине в то время исповедовали одну и ту же мысль, что-де СССР – последняя надежда Англии, причем, что более чем знаменательно, исповедовали в одинаковом понимании. В Лондоне прекрасно знали и понимали, зачем в свое время они привели к власти в Германии Гитлера – только для того, чтобы уничтожить СССР войной, а в ситуации 1940–1941 гг. «последняя надежда» Англии могла быть реализована действительно только и именно нападением Германии на СССР. Ну, а у Германии и лично у Гитлера это вообще было центральным пунктом всей деятельности. Вот что в действительности означал приказ Черчилля Управлению специальных операций МИ-6 «Теперь разожгите в Европе пожар». В тот период разжечь пожар в Европе можно было действительно только на восточном азимуте, то есть против СССР.

Однако британская лиса действительно очень хитра, чрезвычайно искусна и ловка, и уж если решит гадить России, то обязательно сделает это исключительно тонко, дабы нельзя было бы ее поймать с поличным. Внимательно наблюдая за тем, какие массированные усилия прилагает Гитлер, чтобы втянуть Балканские государства в орбиту своего влияния, в том числе и путем принуждения их к подписанию Тройственного пакта, что в немалой степени фюреру удалось, в Лондоне обратили внимание на то, что камнем преткновения становится Югославия. Белград отчаянно отбивался от любых попыток Германии втянуть его в сферу своего влияния, тем более на антисоветской основе, что было понятно уже в 1940 году.

В конце концов Германии удалось-таки сломить сопротивление Белграда и заставить от имени Югославии подписать Тройственный пакт. 25 марта 1941 г. в Вене Королевство Югославии поставило-таки свою официальную подпись под Тройственным пактом.

Весть о присоединении к этому нацистскому пакту была воспринята в Югославии как предательство национальных интересов, вызвав колоссальный взрыв народного негодования. Повсюду под лозунгами «Нет! Лучше война, чем пакт», «Белград – Москва – единственное спасение» прошли массовые митинги протеста, достигшие своего апогея 27 марта 1941 г. Учитывая обстановку в стране, широкое недовольство народных масс, но стремясь не допустить революционного взрыва, который мог бы снести буржуазный строй в стране, группа высших офицеров, в основном ВВС, свергла 27 марта 1941 г. правительство Цветковича-Мачека, подписавшее пакт. На престол был возведен молодой король Петр, а новое правительство возглавил генерал авиации Д. Симович.

Придя к власти на волне всенародного возмущения, правительство Д. Симовича уже 30 марта обратилось к СССР с предложением заключить военно-политический союз«на любых условиях, которые предложит Советское правительство, вплоть до некоторых социальных изменений, осуществленных в СССР, которые могут и должны быть произведены во всех странах»[156]156
  Вестник Министерства иностранных дел СССР. 1989, № 15. С. 55–63.


[Закрыть].

В политике это называется провокация… из самых «дружеских» побуждений. Именно провокация, потому как югославы предложили, по сути дела, осуществить экспорт социалистических идей на свою территорию, то есть то, в чем и без того весь межвоенный период обвиняли СССР – в экспорте революций! Новые лидеры Югославии едва ли не отдавали себе отчет в том, какие негативные последствия могут последовать, если гитлеровская Германия нападет на их страну и оккупирует ее…

3 апреля 1941 г. это же правительство пошло еще дальше в своей провокации и выразило готовность «немедленно принять на свою территорию любые вооруженные силы СССР, в первую очередь авиацию», а также передать Советскому Союзу разведывательные данные, в том числе и полученные от шведского посланника в Берлине, сведения о том, что немцами разработан план нападения на СССР[157]157
  Вестник Министерства иностранных дел СССР. 1989, № 15. С. 55–69.


[Закрыть].

А это уже была фактически ничем не прикрытая военно-политическая провокация, крайне негативные последствия которой были столь очевидны, в том числе и своей аналогичной тождественностью с событиями 1 августа 1914 г., что в итоге это отразилось даже и на сути подписанного двумя днями позже советско-югославского договора, о чем скажем ниже. Ну, а теперь особое внимание.

Группа высших офицеров ВВС во главе с генералом авиации Д. Симовичем – это все люди, получившие военное образование в Англии. Более того. Все они, но особенно сам Д. Симович, были так или иначе связаны тайными узами с пресловутой и хорошо известной по трагическим событиям 1 августа 1914 г. тайной националистической организацией «Объединение или смерть» («Ujedinjenje ili Smrt»), более известной под прижившимся в истории названием «Черная рука» («Црна рука»). Организация была создана в мае 1911 г. начальником осведомительного отдела контрразведки Генерального штаба сербской армии полковником Драгутином Дмитриевичем. Организация преследовала цель объединения южнославянских народов в одно государство, провозглашая лозунги национального суверенитета и независимости, но по сути-то – преследуя цель создания Великой Сербии. Но вот что особенно важно – с давних пор у этой организации были действенные связи с английской разведкой и английским политическим масонством, которые хозяйничали на Балканах практически бесконтрольно. И вовсе не случайно, что переворот подготовили и дирижировали им британские разведчики Лео и Джулиан Эмери при непосредственном содействии белградского резидента МИ-6 Томаса Мастерсона.

Все дело в том, что президент США Ф.Д. Рузвельт, судя по всему, не стал тогда открыто влезать в балканские интриги Черчилля и потому не стал оказывать влияние на Гитлера, как об этом в своем письме просил британский премьер-министр, чтобы он, Адольф Гитлер, отстал от этого региона и поскорее напал бы на СССР. Американский изоляционизм в тот момент сыграл положительную роль. Но при этом во второй половине января 1941 г. Рузвельт направил на Балканы со специальной миссией своего личного представителя – одного из руководителей американской разведки полковника Уильяма Донована (впоследствии возглавил Управление стратегических служб – УСС – предтечи современного ЦРУ). У. Донован посетил Афины, Стамбул, Софию и Белград, где призывал правительства Балканских государств проводить выгодную США и Англии политику[158]158
  Валев Л. Болгарский народ в борьбе против фашизма (накануне и в начальный период Второй мировой войны). М., 1964. С. 180.


[Закрыть]. К слову сказать, советские разведывательные службы внимательно отслеживали вояж Донована по Балканам…

Давление американской дипломатии на Балканские страны не ослабевало и в последующие месяцы, особенно на Турцию и Югославию. Правительствам Балканских государств направлялись ноты, меморандумы, личные послания президента. И что самое главное, все эти действия США координировали с английским правительством, которое в это же время также направило в регион своих представителей – министра иностранных дел А. Идена и начальника имперского Генерального штаба Джона Дилла. Правда, особых успехов они не достигли.

В итоге Черчиллю пришлось осознать, что Рузвельт не будет выполнять его письменную просьбу повлиять на Гитлера, чтобы он отстал от Балкан и развернул бы свои агрессивные действия против СССР. Это осознание и привело к тому, что в итоге началась подготовка к перевороту в Югославии, которая и завершилась так, как это было указано выше. Английская разведка, сколь это ни прискорбно констатировать, блестяще разыграла карту пророссийских настроений в доминировавшем в Югославии сербском обществе и именно под этими лозунгами осуществила переворот, правда, не смогла удержаться от дальнейших провокаций, потому как именно с их помощью и надеялась втянуть наконец-то СССР в смертельную схватку с Гитлером прямо на Балканах, что, естественно, ослабило бы наброшенную на Англию удавку в виде германской морской и воздушной блокад.

Именно с подготовкой к этому перевороту и связаны, например, те данные, которые поступили и от Кима Филби, и от белградского резидента ГРУ, о чем говорилось выше. Естественно, что на этом провокации англичан не закончились. Их продолжение можно увидеть в следующих фактах.

Выше уже было указано на политическую и военно-политическую провокации, с которыми выступило новое югославское правительство. Закулисным хозяевам нового югославского правительства казалось, что в Кремле никто ничего не соображает, и потому на волне пророссийской эйфории, царившей тогда в Югославии, Москва поддастся на соблазн влезть в регион с военно-политическим союзом с Королевством Югославии, что автоматически привело бы к вооруженному столкновению с нацистской Германией. Но в Кремле очень хорошо знали, что из себя представляет «пороховая бочка Европы», прекрасно знали ситуацию в Югославии – советская разведка прекрасно там работала, прекрасно отдавала себе отчет в реальности самых негативных последствий для СССР в случае неверного шага.

Именно поэтому еще до того, как со стороны этого правительства прозвучали упомянутые выше провокационные предложения, со стороны Исполкома Коминтерна последовали прямые предупреждения югославской компартии. 29 марта 1941 г. глава Исполкома Коминтерна Георгий Димитров направил руководителю югославских коммунистов Иосипу Броз Тито радиограмму, в которой прямо советовал следующее:

«Не забегайте вперед. Не поддавайтесь на провокации врага. Не подставляйте под удар и не бросайте преждевременно в огонь авангард народа. Еще и близко не наступил момент решительной схватки. Основная задача партии сейчас состоит в том, чтобы неустанно разъяснять свои взгляды и всесторонне готовить себя и массы. Примите это к сведению и исполнению. Подтвердите прием этого письма. Информируйте нас регулярно. Д.»[159]159
  Источник: Jugoslavija, 1918–1988. Tematska zbirka dokumenata. Drugo, izmenjeno i dopunjeno izdanje. Beograd, 1988. S. 445–446. Цитируется по: Ю.С. Гиренко. Сталин – Тито. М., 1991. С. 86.


[Закрыть] Здесь надо иметь в виду следующее – в то время Г. Димитров вообще не делал ни одного шага без согласования со Сталиным и Молотовым, а ввиду особой остроты югославской проблемы весной 1941 г. без прямого согласования со Сталиным Димитров вообще не рискнул бы отправить такое предупреждение Тито. В свою очередь это означает, что Сталин всерьез опасался обвинений в адрес СССР в причастности к этому перевороту, а, следовательно, СССР действительно не причастен к нему.

Когда же в предложении югославского правительства помимо высказанного пожелания установления военно-политического союза с СССР прозвучало еще и намерение «передать Советскому Союзу разведывательные данные, в том числе и полученные от шведского посланника в Берлине, сведения о том, что немцами разработан план нападения на СССР», то тут-то и выяснилось, что эта информация англичан, а не югославов – ведь к этому времени уже были получены данные из лондонской резидентуры внешней разведки НКГБ СССР, о которых говорилось выше. Естественно, это не вызвало прилива доверия к предложениям югославов, хотя и не вызвало откровенного отторжения продолжать с ними переговоры. Просто со стороны Кремля стала проявляться еще бóльшая осторожность.

А когда югославская делегация прибыла в Москву, то провокационное намерение втянуть-таки СССР в военно-политический союз с Королевством Югославии оказалось еще раз подтвержденным. Вот как это выглядело согласно записям бесед первого заместителя народного комиссара иностранных дел А.Я. Вышинского с посланником Королевства Югославия в СССР М. Гавриловичем:

– Из записи беседы от 2 апреля 1941 г. Секретно. (Разослано: т. Сталину и т. Молотову).

«…Перейдя к вопросу о предстоящих переговорах с нами в связи с ожидаемым приездом в Москву делегации, Г[аврилович] выразил уверенность, что мы быстро договоримся и что делегаты через день-два смогут вернуться в Белград, при этом Г[аврилович] как бы между прочим добавил, что хорошо было бы, если бы СССР согласился опубликовать в печати результаты наших переговоров. “Это было бы ударом грома. Немцы сразу же поняли бы, как им следует вести себя по отношению к Югославии”, – заявил Г[аврилович]. Выслушав Г[авриловича], я поблагодарил его за информацию, но специально на этом вопросе не стал останавливаться, чтобы не дать оснований думать, что этой информации я придаю значение.

Касаясь вопроса о позиции Югославии, я повторил сказанное вчера, что эту позицию мы считаем правильной и что в нынешних условиях по-другому этот вопрос решать нельзя.

Г[аврилович] подхватил это, заметив, что эта позиция обеспечивает единство югославского правительства… Переходя к вопросу о переговорах с прибывающей в Москву делегацией, я также выразил уверенность в быстром и успешном ходе переговоров. Что же касается вопроса о возможности опубликования каких-либо сообщений в связи с этими переговорами, то, как я заявил Г[авриловичу], говорить об этом сейчас не стоит, преждевременно… А. Вышинский»[160]160
  АВП РФ. Ф. 06. Оп. 3. П. 27. Д. 375. Л. 4–6.


[Закрыть].

– Из записи беседы от 3 апреля 1941 г. Сов. Секретно (Разослано: т. Сталину и т. Молотову).

«…Беседа с Г[авриловичем], Симичем и Савичем сосредоточилась на вопросе о соглашениях, проекты которых в черновом виде мне вручил Г[аврилович]. Копии этих проектов (с сохранением орфографии) прилагаю.

Прочтя эти проекты, я заявил, что до сих пор г. Гаврилович со мной говорил лишь о материальной и военной помощи. Вопрос о соглашениях поставлен передо мной впервые. Это сложный вопрос, с которым мне необходимо внимательно ознакомиться и по которому мне необходимо получить инструкции правительства. Сейчас я должен ограничиться сказанным; могу лишь добавить, что, по-моему, едва ли целесообразно заключение таких соглашений. На это Гаврилович заметил, что югославское правительство очень хотело бы заключить с СССР соглашение.

“Наше правительство, – сказал Г[аврилович], – горячо желает и ожидает союза с СССР”. Симич добавил: “Симович мне поручил передать Советскому правительству, что Югославия целиком и полностью на стороне СССР. Симович просил особо заверить Советское правительство, что Югославия никаких договоров ни с Англией, ни с каким-либо другим государством без согласия СССР не заключит”. Савич со своей стороны просил обратить на это внимание. Савич к этому добавил, что считает весьма желательными дипломатические шаги со стороны СССР в целях повлиять на Германию в интересах сохранения на Балканах мира. Я обещал все это доложить правительству и, по возможности, завтра встретиться для сообщения ответа. На мой вопрос, какие именно материалы Югославия желала бы получить, Симич по-русски сказал: «Все, что можно доставить самолетом». На мою просьбу уточнить Савич ответил (по-сербски, перевод сделал Гаврилович), что завтра они смогут сказать более точно. Я просил уточнить… А. Вышинский»[161]161
  АВП РФ. Ф. 06. Оп. 3. П. 27. Д. 375. Л. 7—10.


[Закрыть].