Текст книги "Предки наших предков – 2. Кочевые империи"

8. Империя Цин

Империя Цин – долгий период правления маньчжурской династии в Китае. Она существовала на собственно китайских землях с 1644 по 1912 год с краткой реставрацией в 1917 (последняя продлилась всего 11 дней). После этого Китай стал республикой.

В конце XVI века вассал империи Мин Айсиньгьоро Нурхаци начал объединять чжурчжэньские кланы в так называемую «Восьмизнамённую армию». Он объявил себя ханом маньчжурского государства Новая Цзинь. В Китае началась гражданская война, в которой действовали разные силы, но инициатива оставалась на стороне маньчжуров, который окончательно победили к 1683 году, во времена императора Канси, распространившего власть империи Цин почти на весь Китай. Во времена долгого правления Канси империя достигла зенита социальных, экономических и военных успехов.

Для укрепления своей власти в Центральной Азии император Канси лично возглавил серию военных экспедиций против джунгаров во Внешней Монголии. В 1683 войска Канси заняли Тайвань.

Они (а также зарубежные дипломаты) называли свое государство и Срединной державой, и Китаем, и Китайской империей, и империей Цин.

Чиновники новой империи восприняли многие традиции китайской бюрократии и устои конфуцианства – но с преобладанием маньчжуров у власти. Всё управление Цинской империей замыкалось на фигуре императора, обладавшего абсолютной властью, который возглавлял шесть советов (министерств). Правление императора Цяньлуна (1735–1796) стало апогеем имперского могущества, с которого начался закат Цин. Население империи, благодаря ввозу из Америки новых пищевых культур, включая картофель, выросло до примерно 400 миллионов человек, империи удавалось держать в повиновении окраинные народы, но при низких налогах активизировалась коррупция. Развитие науки, техники и социальных технологий заметно притормозилось. Китай, сохранив свою утонченную культуру и сложную систему традиций, стал серьезно отставать от Европы – и в политическом, и в военном смысле.

Вполне закономерно, что на период правления династии Цин пришелся, пожалуй, самый острый кризис в многовековой истории Китая. XVIII век стал временем активизации европейской экспансии по всему миру. Великие державы в экономике полагались на морскую торговлю. Их стремление проникнуть в Китай стало вызовом для империи. Европейцы создали многочисленные торговые форпосты в Индии и на островах будущей Индонезии. Империя Цин пыталась отгородиться от этой экспансии, ограничивая допуск иноземных купцов в Китай. Император Даогуан в 1839 году приказал запретить распространение опиума в своей державе. Во время опиумной войны (1856–1860), китайцы не могли помешать англо-французской экспедиции 1860 войти в залив Чжили и высадиться в ближайших окрестностях Пекина. Европейцам удалось парализовать волю миллионов китайцев, превратив их в курильщиков опиума. Для Англии был облегчен вывоз из Поднебесной серебра, фарфора, шелка. Началось время унижения Китая…

Император Канси

Cлабеющая империя постепенно теряла контроль над периферийными территориями. Если на суше китайская армия оставалась боеспособной, то китайский флот совершенно не выдерживал конкуренцию с британским – и это сказывалось.

Первая японо-китайская война 1895 года стала для империи Цин катастрофой. Пекин после серии военных поражений потерял контроль над Кореей, Тайванем и рядом островов. Разгром 1895 года привёл к потере империей контроля над Тайванем и влияния в Корее.

Еще одним симптомом ослабления государственной власти в империи стало Боксерское восстание и его последствия. Засуха на севере Китая и недовольство населения империалистической политикой европейских держав создали условия для начала мятежа боксеров. В 1900 местные группы его участников заявили о поддержке империи Цин, убивая миссионеров и китайских христиан, а затем двинулись на Пекин и осадили дипломатический квартал. Коалиция европейских держав, Японии и России вторглась в Китай без дипломатического уведомления и разрешения властей. Императрица Цыси, пытавшаяся удержать власть, объявила им всем войну, но после краткой и кровопролитной кампании потеряла контроль над столицей. Она бежала в Сиань. Победоносные союзники заявили цинскому правительству свои многочисленные требования, которые включали компенсацию расходов, понесённых при вторжении в Китай и казнь причастных к враждебным действиям лиц. Для пекинской власти это было еще одно существенное унижение.

Последовала лихорадочная военная реформа, но и она не дала быстрых результатов. После этих поражений сразу несколько политических сил в Китае стали готовить серию реформ. Среди их разработчиков были и монархисты, и сторонники республики, увлеченные идеями социализма. Отчасти протестные движения имели и националистический характер: ханьцы боролись с привилегиями маньчжуров.

После смерти императора Гуансюя и императрицы Цыси в 1908 маньчжурский суд остановил реформы. В ответ 11 октября 1911 начались волнения, которые переросли в Синьхайскую революцию. Серия восстаний пошатнула, а затем и уничтожила многовековую китайскую монархию.

Так исчезла с политической карты мира последняя китайская империя – Цин.

Пу И, последний император, отрёкся от престола 12 февраля 1912 года. Позже, при поддержке японцев, он возглавит марионеточное государство Маньчжоу Го. В то время мало кто мог представить, что Китай когда-нибудь сумеет возродиться как крупнейшее государство.

Вопросы:

1. В чем проявилась мудрость первых императоров династии Цин?

2. Почему китайская цивилизация стала уступать европейской к XVIII веку?

3. Какие реформаторские идеи появились в Китае после военных поражения к началу ХХ века?

Задание:

– Напишите сочинение об опиумных войнах – 7 тысяч знаков.

9. Русские в Китае. Стародавние времена

Как мы уже знаем, некоторое время большинство русских княжеств и китайская империя Юань входили в состав одной сверхдержавы древности – Монгольской империи. Которая была оморфной в плане управления, но все-таки поддерживала связь между народами на огромном пространстве между Дальним Востоком и Балтикой.

Именно тогда имя «русский» появилось в Китае – во времена княжения великих князей Владимирских Ярослава Всеволодовича и его сына Александра Ярославича. Русь и русские были известны в китайских памятниках монгольского периода под именами олосы, алосы, улосы, иногда улусу (от монгольского названия Руси – Урус).

На Руси появились первые сведения о Китае, а в Китае – о Руси, хотя из далекой службы у императора мало кто возвращался домой.

Упоминания о тех путешествиях попали в русские летописи XIV века. В основном это были беглые сведения о далеком государстве, покоренном монголами: «А се имена тем землям и царствам, еже бе попленил Темир-Аксак: Чагодай, Хосураний, Голустаний, Китай, Синяя Орда».

О первых десятилетиях пребывания русских воинов в войске хана Хубилая мало что известно. Но несколько позже именно из русских пленников были составлены в Пекине полки: Кипчакский (наряду с русскими там служили половцы) и Русский.

Русский полк в Пекинской гвардии впервые упоминается в китайских хрониках под 1330 годом, когда на престол взошел Туг-Тэмур – очередной император Юани. Он первый создал Русский полк и поставил особого темника ваньху (начальника десяти тысяч) 3-й степени над Русским отрядом, который почтил наименованием «Сюаньчжун элосы вэй циньцзюнь», то есть Охранного полка из русских, прославившегося верноподданностью. На севере от столицы для русских гвардейцев императора устроили лагерь и поселение, для чего правительство откупило у крестьян участок земли в 130 больших китайских десятин. Русских воинов снабдили земледельческими орудиями, ведь они в мирное время должны были крестьянствовать. Кроме того, император постановил, чтобы в тех местах, где они будут стоять лагерем в горах, лесах, у рек и озер, они занимались бы охотой и всю добычу – птицу, зверей и рыбу – доставляли ко двору.

Уже в следующем 1331 году было отменено темничество Русского полка и учреждено командирство с пожалованием серебряной печати – это считалось большой честью. По тогдашнему военному устройству эти изменения в управлении приравнивали Русский отряд к ближайшим ханским. К полку приписали 600 новых воинов.

В 1332 году в китайских хрониках трижды упоминается о появлении новых русских в Пекине: «В 1-й луне этого года князь Джанчи представил 170 человек русских; его одарили за это 72 динами (фунтами) серебра и 5 тыс. динов ассигнациями, – говорилось в хронике. – Тогда же 1000 русских снабжены были платьем и хлебом… в 7-й луне Яньтемур препроводил в Пекин 2500 русских». Из китайских хроник нельзя понять, какие князья, откуда и как доставляли русских в Пекин. Наконец, в 1334 г. известный монгольский полководец и политик Баян был назначен командиром гвардии, состоявшей из монголов, кипчаков и русских.

Через 34 года после этого монголов начали изгонять из Китая – с тех пор русские воины в Поднебесной не служили вплоть до советского времени, когда в Китае появились наши офицеры-инструкторы.

После распада монгольской империи между Русью и Китаем поддерживались эпизодические контакты через Среднюю Азию, в особенности – страну согдов, где купцы обеих стран встречались друг с другом.

В 1472 году сведения о существовании страны «Хатай» и о возможности проникнуть туда из Индии сухим путем в шесть месяцев и морем – в четыре привез Афанасий Никитин. Будучи купцом, он рассуждал практически: «Делают там фарфор и продают его на вес, дешево». Никитин упоминает разные области Китая: «Хатай» – это Северный Китай, «Чин», «Мачин» – Южный Китай.

И вот наступили времена первого русского царя Ивана Грозного. Во-первых, он проявлял интерес к поиску северного морского пути, который дал бы новые возможности для торговли с Востоком. Иван Грозный назначил за его открытие большую награду. Кроме того, присоединив к своему царству большую часть Сибири, царь искал контактов со своими новыми соседями – великим государствами Востока, о которых на Руси ходили только смутные легенды.

В 1567 году казачий атаман Иван Петров вместе с Бурнашем Ялычевым, по поведению Ивана Грозного, с царской грамотой отправились далеко на Восток, «к неизвестным народам».

Путешественники описали озеро Байкал, рассказали о Монголии. Увидев Великую Стену, они стали задавать местным жителям вопросы об её предназначении. Сведения, которые они оставили о китайских городах, не обширны, но содержат интересные данные, например, о сборщиках на храм, расхаживающих по рядам и позванивающих в деревянные колокольчики, чтобы на них обратили внимание. Петров рассказывает и о городе самого «царя Тайбуна», и о торговых делах в этом крупном городе. Храбрые казаки первыми доставили русскому царю сведения о Китае: пройдя от Каменного пояса (Урала) до Пекина, они составили описание земель от Байкала до моря Корейского (Японского), побывали в Улусах Чёрной (или Западной) Мунгалии и в городах Жёлтой (Восточной) Мунгалии, где, по их словам, царствовала женщина, снабдившая их грамотой для пропуска через «железные врата» Китайской стены.

В октябре 1608 года тобольский воевода В.В. Волынский отправил по указу царя Василия Шуйского группу казаков во главе с И. Белоголовым в качестве посольства к Алтын-хану и в Китайское государство. Экспедицию решено было отправить после того, как в Томске при расспросе киргизских князей Номчи и Кочебея, воевода узнал, что от их владений до Алтын-хана ходу месяц, «а до Китайского де государства от Алтын-царя ходу три месяца». Однако из-за войны между Алтын-ханом и черными калмыками посольству не удалось доехать до места назначения. Лишь через 8 лет, 10 мая 1616 года, было направлено новое посольство, перед которым поставили задачу побывать у Алтын-хана и проникнуть далее в Китай. Поставленный во главе посольства атаман Василий Тюменец благополучно достиг кочевья Алтын-хана, установил с ним дружеские отношения, узнал много нового о Китае, но дальше не пошел и 22 ноября 1616 г. вернулся в Томск. «А Китайское государство стоит на край губы морские, – сообщал атаман. – А под Китай де приходят суды великие парусами, а (на) них де люди торговые, а на судне де человек по 200 и по 300, а платье де они носят з бухарской стати. А ходу де от Золотого царя до Китая конем месяц, а рек де больших нет, а место де ровное, гор нет».

В 1618 году, в начале царствования первого Романова – царя Михаила Фёдоровича – в Тобольске началось формирование нового посольства в Китай, во главе с томским казаком Иваном Петлиным, 9 мая оно отправилось в далекий путь, и, наконец, через три месяца и 22 дня, 1 сентября 1618 года русские посланцы достигли Пекина.

Преодолев огромное пространство, заселенное кочевыми и полукочевыми народами, главным образом монголами, русские установили, что за ними лежит огромный мир оседлой и весьма высокой цивилизации. Вместо прежнего представления, заключавшегося в том, что раз Китай обнесен «кирпичной стеной», то «потому можно знать, что место невеликое», теперь были получены реальные знания об огромной стране, которая является соседом России. В Пекине они прогостили четыре дня. Встречей иностранцев ведала Чжукэсы (Палата по приему иностранных гостей), подведомственная Либу (Приказу церемоний).

Китайское правительство восприняло посланцев как первое посольство из Русского государства, но вельможи династии Мин не считали русских равными себе, но ждали от них дани. Правительственные чиновники отвели Петлину и его спутникам специальное помещение – «поставили их на большом посольском дворе». Император, узнав о приезде в Пекин представителей неизвестного государства, послал к ним одного из сановников, Чжукэсы, в сопровождении «200 человек на ишаках», что говорило о его высоком положении и высоком статусе дипломатической встречи. Он спросил русских: “Для чего естя в Китайское государства пришли?» Петлин ответил, что «великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всея Руси прислал их Китайское государство проведать и царя видеть». Но, несмотря на то, что их встреча была обставлена довольно пышно, а гостей «потчевали раманеею и всякими заморскими питьями», китайский дипломатический церемониал не позволял получить аудиенцию императора без подношения ему даров. Выяснив, что Петлину и его товарищам «итти ко царю не с чем», китайский чиновник ответил: «А у нас в Китайском государстве чин таков: без поминок перед царя нашего Тайбуна не ходят». Он даже упрекнул русских гостей: «Хотя бы де с вами, с первыми послами, царь Белой послал нашему царю Тайбуну что невеликое: не то дорого, что поминки, то дорого, что Белой царь ко царю дары прислал, ино бы де и наш царь и вашему царю со своими послами противо так же послал, да и вас бы де, послов, пожаловал да отпустил и на очи бы де свои пустил». Тогда, чтобы не уронить престиж своей страны, Петлин заявил, что они посланы из «Сибирского государства проведывать про великое Китайское государство, и с нами грамот и поминков нет, а будет великого государства нашего государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси и к вашему великому государю послы нарочно – и грамоты и дары с ними будут». Удовлетворенный этими объяснениями, чиновник пообещал, что император даст первым русским посланцам «грамоту к вашему царю». Затем стороны обменялись информацией о своих странах. Петлину сообщили о местоположении Пекина, о торговле Китая с соседними странами и о борьбе Минской династии с маньчжурами. Гости сообщили китайскому чиновнику о длительных поисках европейскими купцами северного морского пути в Китай и попытках в связи с этим подняться к истокам Оби. «Оби мы большие реки не слыхали и не знаем, – вынужден был признать сановник, – а из-за моря де к нам прибегают Манцы (южнокитайские племена мань, отличные моряки) на кораблех по всякий год, как свет стал, со всякими товары, а того де я не знаю, устья ли они Обского ищут или с торгом приезжают». Русских интересовал вопрос, почему послы и купцы такого огромного государства, как Китай, ни разу не побывали в пределах России. Ответ, полученный ими от минского чиновника, довольно любопытен и характерен для взглядов китайской дипломатии того периода, не желавшей ударить в грязь лицом: «А послов де царь наш к вашему царю не посылает для того, что де у вашего царя вещи есть всякие, а у нашего также есть».

Вскоре после беседы Петлину была вручена грамота от имени императора, разрешавшая русским приходить с посольствами и торговать в Китае (однако ее, увы, не смогли прочесть ни в Тобольске, ни в Москве из-за отсутствия хорошего переводчика до 1675 года). С тех пор и появилось в русском языке выражение «китайская грамота» как определение чего-то загадочного и неясного, в чем невозможно разобраться.

Дальнейшие дипломатические отношения предлагалось вести также путем переписки. Что же касается отправки минских послов или купцов в Русское государство, то в грамоте подчеркивалось: «И я по своей вере, царь, ни сам из государства не выезжаю, и послов и торговых людей не выпушаю». Весной 1619 года миссия Петлина прибыла в Томск. А в сентябре того же года в Москве Петлин представил подробную «Роспись Китайскому государству и Лобинскому, и иным государствам, жилым, и кочевым, и улусам, великой Оби и рекам и дорогам», к которой проявили немалый интерес в Европе. Она выдержала семь иностранных изданий в течение XVII–XVIII веков. В 1635 году сын боярский Лука Васильев из Томска подал челобитную с просьбой отправить его в Китай, но получил отказ. В 1641–1642 годах в пределах Минской империи побывал конный казак Емельян Вершинин, не только успешно торговавший в Синине, но и доставивший грамоту императора Сы-цзуна русскому царю. В этой грамоте, как и в первой, выражалось стремление поддерживать добрососедские торговые отношения с Русским царством. Но и ее не сумели разобрать в Москве, и правительство вовремя не узнало о предложениях китайского императора. Потом, через монголов, в Москву дошла информация о крушении Минской империи и захвате Китая маньчжурами.

В новую империю – Цин – царь Алексей Михайлович направил посольство во главе с Фёдором Байковым. Они прибыли в Пекин прибыли в Пекин 3 марта 1656 года.

Цинские чиновники потребовали от Байкова передать им привезённые подарки и грамоту. Байков, посчитав это унизительным для России, отказался выполнить это требование. После этого ему угрожали казнью, пытаясь заставить исполнить обряд «коу-тоу» (девятикратное челобитье на коленях), что по китайским понятиям означало бы признание Русским государством верховенства империи Цин. В сентябре китайцы выслали Байкова на Родину. Поручения царя он выполнить не сумел, договоров не подписал, но оставил интересные путевые записи.

В те годы время от времени на Амуре случались столкновения между русскими казаками и маньчжурами. Царь хотел уладить эти конфликты, определить границу.

Алексей Михайлович снарядило новое посольство – под предводительством видного дипломата Николая Спафария, специально изучившего китайский язык. В сопровождении немало свиты он прибыл в столицу империи Цин, где в те годы страной фактически правил князь Сонготу, дядя молодого императора Канси. Посольство больше года находилось в Пекине, но не смогло достичь никаких результатов. Китайцев в то время сношения с белым царем мало интересовали.

Зато Спафарий оставил бесценные заметки, в которых описал не только Китай, но и Забайкалье.

Вопросы:

1. Как русские впервые попали в Китай?

2. Что означает выражение «китайская грамота»?

3. Почему царь Алексей Михайлович стремился наладить отношения с Китаем?

Задание

– Составьте тест, посвященный ранним русским посольствам в Китай. 10 вопросов.

10. Россия и Китай при Петре Великом

В 1692 году из столицы России в Пекин выехал большой торговый караван во главе с «московским торговым иноземцем» Избрантом Идесом. Этот голландский купец, 20 лет проживший в нашей стране, был приятелем молодого царя.

Идес задачу выполнил, несколько лет он потратил на путь через всю Сибирь и Забайкалье в Китай и обратно, вернувшись в Москву лишь в 1695 году. Царь лично принял вернувшегося купца и рассматривал привезённые из Китая «разные редкости». Торговля с крупнейшей дальневосточной страной обещала быть очень выгодной, ведь Западная Европа тогда с удовольствием и дорого покупала товары из Китая, но почти не имела торговых отношений с этой страной – три с лишним века назад плавание из Европы в Китай, вокруг всей Африки и Индии, было очень трудным и опасным.

В Европе той эпохи были востребованы не только знаменитые шёлк, фарфор или женьшень из Китая, но и многие ныне совершенно забытые товары. Например, ревень или «гречишный корень», как его тогда именовали в России, – травянистое растение из семейства гречишных, богатое витаминами. Со времён античности оно широко применялось в фармацевтике, а в Европе эпохи Петра I считалось почти панацеей – снадобьями из корня ревеня пытались лечить массу болезней, от чумы до геморроя. Самым лучшим считался ревень из Китая, и европейская мода на этот корень приводила к фантастическим ценам.

Транзитная торговля китайскими товарами через Россию была крайне выгодна, несмотря на все тяготы путешествия сквозь Сибирь и обратно. Тем более что русским купцам, в отличие от западноевропейских, не требовалось платить за китайские товары серебром – в Китае нарасхват покупали меха из России, драгоценные шкуры лис и соболей. Петр приказал сделать «китайский торг» монополией государства – все желающие должны были присоединяться к официальному каравану. Самочинная торговля запрещалась, как гласилось в царском указе – «купчин и русских торговых людей в корованы посылать прилично и чтоб Китайской торг не портили».

С 1697 по 1718 год, в Китай отправилось более десятка «государевых кораванов». Меняя в Пекине различные меха, зеркала, русские и европейские шерстяные ткани на товары Китая – шёлк, фарфор, чай, ревень и пр., – эти караваны приносили немалый доход царской казне. Прибыль первого, отправленного в 1697 году, превысила 24 тысячи рублей, а караван, посетивший Пекин в 1708 году, принёс прибыли уже на 270 тысяч.

В 1712 году император Канси обратился к Петру с просьбой пропустить через Забайкалье и Сибирь посольство, отправлявшееся из Пекина к подданным России – калмыкам. Еще при Алексее Михайловиче они переселились на Волгу из Западной Монголии и казахских степей, принеся присягу русскому царю. Император Китая из маньчжурской династии Цин Канси хотел поднять калмыков на войну против Джунгарского ханства, последней кочевой империи в центре Азии. Джунгары, или западные монголы-ойраты, в XVII веке создали обширное государство, охватывавшее часть Монголии, современного Казахстана и ныне китайского Синьцзяна. Китай воевал с джунгарами из-за Тибета и монгольских степей, а калмыки враждовали с этим племенным союзом издавна. Пётр I распорядился пропустить пекинских дипломатов «со всякой честию и охранением великим», хотя и не слишком желал, чтобы его подданные воевали за интересы Китая.

Канси передал русскому императору личное письмо и надеялся, что он встретится с послами. Но Петр от такой встречи уклонился, хотя послов, направлявшихся к калмыкам, в России встречали с честью.

Итак, именно при Петре официальная китайская делегация впервые оказалась на территории России. Больше всего в нашей стране их удивили… индюки! «В Саратове видели мы куриц особливаго роду, кои бывают черныя с белыми пестринами и белыя с черными пестринами; у петухов гребни переменяются в виды различнаго цвету; иногда кто их раздразнит, то они, закричав громко, распускают крылья и, растопорщив все свои перья, гребень свой сверху по носу, как кишку, вниз опускают… Русские люди сказывали нам про них, что сии курицы из Немецкой земли» – так в 1713 году описывал индюков один из участников пекинского посольства, маньчжур Тулишень, имевший и китайское имя Яо Фу.

«Земли Российскаго государства вообще холодные, влажныя и мокрыя, дождями и снегами богатыя, и есть такие области, в коих больше дней мрачных, нежели ясных. Однако ж Россия просторная и великая. Дремучих лесов везде находится множество, а жильё реткое… Вино и другие хмельные напитки они пить любят. Когда к кому из родни и из друзей придёт кто в гости или просто, то хозяин неотменно достаёт вина или другова какого напитку и его подчивает, а чаю пить они не знают… Едят ложками и вилками, а палочек не употребляют… Живут они большей части по рекам на берегах, купаться они превеликие охотники, и многие из них по воде плавать умеют… Самохвальство с тщеславием в великом у них обычае. До корыстей они очень падки и завистливы. Однако живут между собою совестно и согласно. Любят шутки и разныя забавы. Раздоров и драк у них мало, но токмо к тяжбам весьма склонны. Когда случаются у них дни празничные, то мущины сходятся друг к другу в гости и веселятся, а подпивши гораздо поют песни, скачут и пляшут. Того у них нет в обычае, чтоб бабы и девицы от мущин укрывались и прятались, но одна пред другою нарядившись пригоже, росхаживая гуляют повсюду и по улицам хараводами поют песни».

Это первое китайское свидетельство о русской земле. Переговоры посланцев Канси с калмыцким ханом Аюком прошли практически безрезультатно: и калмыки, и русские не хотели вмешиваться в китайско – джунгарскую войну. Тем более, что калмыцкие воины служили в то время в русских частях.

Письмо китайского императора до Петра все-таки дошло. Канси писал, что знает о тяжелой русско-шведской войне, и предлагал Петру использовать для борьбы со шведами войска с русско-китайской границы, уверяя в своем миролюбии и дружбе: «Несколько лет тому назад прослышали мы, что Российское государство от другой стороны с соседственным государством по некоторой ссоре раздружившись, друг на друга воюют… Не без причины думать можно, что российскому государю обстоит нужда и в пограничных его войсках, однако ж может быть не употребляет он сего войска затем, что опасается и не доверяет нашим пограничным людям; однако ж как между обоими государствами мирное согласие состоит, так и у нас никакого тому противного намерения быть не может, и ежели русский государь имеет нужду в своих пограничных войсках, то б употреблял он их на свою пользу в оной войне без всякого с нашей стороны опасения».

Заодно император Поднебесной попросил прислать ему в подарок десять шведок. В то же время, при Петре монголы, которых империя Цин теснила и пыталась окончательно завоевать, перекочевывали в Забайкалье. Это не нравилось китайцам, возникали противоречия.

Петр I, заинтересованный продолжать выгодную китайскую торговлю, направил в Пекин большое посольство во главе с капитаном Преображенского полка Львом Измайловым. Измайлов не только должен был договориться об открытии в Пекине русского торгового консульства, но и впервые вез личное письмо царя Петра I к владыке Китая.

Начиналось оно так: «Великих азиацких стран императору, настоящему богдойскому и китайскому хану, другу нашему, любительное поздравление…» Царь писал, что добрые взаимоотношения России и Китая – это «сущая дружба и общая обоих наших государств польза», а завершил послание скромной подписью без титулов, подчеркивая личный характер письма: «Вашего величества доброй приятель Петр».

Посольство Измайлова достигло Пекина за 15 месяцев. Торжественный въезд большого русского посольства, почти сотни человек, наблюдал итальянский священник Маттео Рипа, служивший переводчиком при дворе китайского императора: «Все в четком порядке, с саблями наголо, все хорошо одетые. Измайлов хорошо сложен, высокий, национальности московской. Владеет немецким, французским, немного итальянским и латинским языками».

«Когда мы прибыли во дворец, – вспоминали участники посольства, – нас повели с одной дворцовой площади на другую, где нам приказали ожидать императорского приема. Едва мы вступили на площадь, как взоры нескольких сот человек были устремлены на нас. Началась ужасная толкотня. Мы еле могли стоять. Окружавшие нас были невежливы: один тянул парик, чтобы рассмотреть, каков он, другой – шляпу, некоторые поднимали платье, чтобы рассмотреть наши штаны и чулки…»

Такой интерес неудивителен. Посольство Измайлова стало первой дипломатической миссией, посетившей Пекин в европейской одежде. Самих европейцев китайцы видели и ранее, но приезжавшие в Пекин католические миссионеры носили либо монашеские рясы, либо местную китайскую одежду. Русские посланцы, ранее приезжавшие в Пекин, были одеты согласно моде допетровской Руси – потому, по мнению китайцев, отличались от татарских и среднеазиатских народов лишь длинными носами и цветом бород. Теперь же посланцы России выглядели иначе, совсем непривычно для обитателей Китая.

Стороны пошли на взаимные компромиссы. Пётр I разрешил своему послу бить земные поклоны перед китайским императором. Но и Китай нуждался в добрососедских отношениях с нашей страной – накануне приезда русского посольства маньчжуро-китайские армии потерпели поражение от джунгар в Тибете и Синьцзяне. Поэтому китайский император пошёл на беспрецедентный шаг – согласился своими руками принять от посла Измайлова личное письмо русского царя. Ранее властители Поднебесной никогда не снисходили до подобного, все послания от всех государств и народов передавались только через особых сановников.

В качестве личного подарка «доброму приятелю» Петру от китайского императора Канси Измайлов получил карту Китая, вместе с наборами драгоценной фарфоровой и хрустальной посуды. В свою очередь, через посла Петр передал императору Китая якутских соболей, украшенные бриллиантами механические часы, микроскоп, выточенный самим царем на токарном станке, компас и очки.

В свите Измайлова в Пекин прибыл и Лоренц Ланг – родившийся в Стокгольме шведский дворянин, он был пленен в Полтавской битве и перешел на русскую службу. Царь Петр I назначил грамотного шведа первым торговым агентом России в Пекине с полномочиями торгового консула. Бывший корнет шведской армии оказал огромное влияние на развитие российско-китайских торговых отношений, участвуя в караванах, посольствах и создав госкомпанию для торговли с Китаем. В конечном счете Ланг стал Иркутским вице-губернатором.

При Петре в Китае появилось и постоянное представительство русской церкви. Всё началось с того, что еще до Петра маньчжуры взяли в плен большой отряд казаков-албазинцев. Они, как воины, произвели на маньчжуров и китайцев сильное впечатление. Цинский император зачислил казаков в свою гвардию и передал им храм бога войны, который русские переделали в часовню Николая Чудотворца. С 1715 года Петр регулярно посылал в Китай священников, которые окормляли и казаков, и русских торговцев.