Текст книги "S-T-I-K-S. Сердца трех"

– Стаб?

– Стабильный кластер. Обычно не перезагружается или грузится очень и очень редко. Там можно обустраивать поселения и делать схроны. Они не пропадут при перезагрузке. Отличить от обычных легко. Они не выглядят новыми и ухоженными. Ну, кроме обжитых. Короче, нам сейчас нужен отдых. Вы везунчики, что выжили на крайнем западе. Место, откуда опытные рейдеры не всегда возвращаются.

– Что, все так опасно? – Стрелок насторожился.

– Очень. Тут линия, опоясывающая Инферно. Местный ад. Зона выпадения крупнейших кластеров с городами. Много народа, много ценностей, но и много зараженных, которые, поедая людей и более слабых сородичей, превращаются в элитников. И чем дальше на запад, тем все печальнее.

– Как же мы выжили тогда? И кто вообще сюда ходит, раз такие дела? И что ты тут забыла?

– Отвечу по порядку, – улыбнулась Лиса. – Выжили вы благодаря мне и стечению обстоятельств. Город у вас средненький, хоть и густонаселенный. Перезагрузились вы ночью, когда все спали. А после заражения человек тупеет и не может выйти из квартиры, если дверь заперта на замок. Мозгов не хватает.

А у вас, как я заметила, с доверием к ближнему своему тяжело. Решетки на окнах первых этажей. Бронедвери на подъездах. Наверное, и внутренние двери не со стеклом в деревянной оправе. Вот и получилось, что куча народу оказалась заперта. А элита обитает в других местах и прибегает только на перезагрузку, чтобы насытиться свежатиной.

Мы шустро успели проскочить, пока волна не подошла. Они несутся во весь опор, на звуки гонга к обеду. Потому и не обыскивают тут каждый кустик в поисках еды. Но, как сам понимаешь, крупные кластеры – это и интересная добыча. В селе что? ПМ у участкового и пара обрезов местных охотников с десятком патронов. А в городах все гораздо интереснее, потому рейдеры собирают крупные группы и все-таки лезут на запад. На свой страх и риск.

– Но ты-то одна? Или те идиоты, что в нас стреляли, твои друзья?

– Да не друзья, а обычные рейдеры. Ищут то же, что и все. Боеприпасы и редкие вещи. Вот на нас и обиделись за то, что мы шустрее оказались.

– А как же не стрелять по свежаку? Это же примета плохая.

– А кто знает, что вы свежак? Кот упакован, как бывалый бродяга, я тоже. А то, что грамотно вскрыли оружейную комнату и забрали только ценное, оставив барахло, автоматически делает нас опытными. Вот и разозлились. А теперь пора спать. Пойдем ночью. Когда твари вовсю насытятся в городе. Им теперь на пару дней хватит еды. Заодно пропустим отставших.

Убогий дачный домик не мог похвастаться хорошей меблировкой, но из чего соорудить лежанки нашлось. Стащили древние матрацы со скрипучей деревянной кровати и уложили их в дальнем закутке. Туда же скинули все тулупы и куртки. Все это добро уже пованивало сыростью и плесенью, но выбирать особо не из чего.

– Мальчики дежурят первыми. И не спим. Через три часа смена девочек. Потом снова меняемся.

Лиса подошла к окну и стала проводить какие-то манипуляции со своей лопаткой. Набалдашник скрутился, открыв стержень размером с карандаш, вокруг которого тут же развернулся крест из четырех прямоугольных бумажных лепестков. Из чашки набалдашника достала колечко с проводами и подсоединила их к чему-то в навершии.

– Что это? – Стрелок с интересом подошел поближе.

– Сигналка. Очень чуткий микрофон и маленький компьютер, обрабатывающий полученные звуки. В нем несколько сотен оттисков самых опасных для рейдера звуков – от выстрелов до рыков монстров, включая на тех частотах, что не слышны людям.

– А кольцо?

– Будильник. Как только приходит опасный звук, в кольце срабатывает магнит с иглой. Колет не сильно, но разбудит даже мертвого.

– И зачем тебе это?

– А как ты думаешь, как одиночке спать в опасных кластерах?

– А зачем ты вообще в одиночку тут лазишь, если все так опасно?

– Здесь везде опасно. Люди от такой жизни звереют и теряют моральный облик. Многие, кого тут называют «хорошими парнями», в той жизни ничего, кроме пули в голову, не заслужили бы. И все тут немного сумасшедшие. А одной мне хорошо и спокойно. Я не завишу ни от кого, сама решаю, что делать и куда идти, на кого работать, а кого послать в задницу. Вот и сейчас я картографировала Крайний запад для пары стабов. Вернусь – мне заплатят, да и добычу мы уже взяли. Вас пристрою в стабе, и дальше сами набирайтесь ума. А я снова в рейд уйду, подальше от людей.

Голос Лисы стал каким-то грустным, и разговаривать дальше она отказалась. Буркнув очередное «Не спать, зарою!», она завалилась на лежанку и, быстро опустошив банку тушняка, заснула. Крис долго ворочалась, но тоже все-таки успокоилась.

– Что думаешь? – спросил Кот шепотом, когда все замерли и ровно задышали.

– А что тут думать? – Стрелок кивнул на подоконник с головой монстра. – Попали мы, брат. Как бы это фантастически ни звучало, но приходится верить и Лисе, и глазам. Я себя щипал, не просыпаюсь.

– Что делать будем?

– Нужно осмотреться для начала. Лиса хватается за ствол при любом шорохе. Если тут все такие, то будет кисло. Нужно больше информации. Одно понятно – люди здесь как-то живут и эта девчонка давно тут. Значит, шансы выжить есть. Если есть работа, значит, есть и социум. А в нем уже можно жить и плавать вверх и вниз. Вот найдем свой аквариум и начнем пробираться вверх, поближе к теплым водам.

После столь бурной ночки спать хотелось дико, особенно в тихом дачном поселке, где из звуков раздавался только стрекот кузнечиков. Дважды кольцо на пальце кололось иглой, но сам Стрелок ничего не слышал. В первый раз разбуженная Лиса подсоединила к лопатке простенькую, как кирпич, мобилу и дала ее в руки парню. На монохромном дисплее дореволюционной «Нокии» отображались цифры и названия звуков. Чем больше число, тем ближе или мощнее звук, а рядом в текстовом виде обозначался источник звука. Второй раз Стрелок не стал будить девушку. Пороговое значение звук не переходил, хоть надпись «рубер» ничего не сказала. Потом пришла очередь парней спать, а девушек – дежурить. Стрелок, скривившись, хлебнул живчика и провалился в липкий кошмар сновидений.

Выдвинулись из поселка, когда стемнело, и направились на запад. Как пояснила Лиса, там находится самое пекло, но сейчас более-менее безопасно, так как все твари с ближайшей округи пируют в их городе.

Двигались колонной, в которой Лиса заняла место лидера. Девушка шла совершенно бесшумно, аккуратно переступая мусор и ветки под ногами, а вот ребята шумели, как стадо вепрей в подлеске. Лиса выбирала путь по густым зарослям, что сильно осложняло жизнь остальным, не имеющим ее уникального зрения. Но топали молча. Когда Кот чертыхнулся, споткнувшись об очередную корягу, девушка пообещала пристрелить того, кто еще раз откроет рот. Причем пообещала таким разъяренным шипением, что все поверили в угрозу.

Дважды хлопал ее пистолет. Куда она стреляла, непонятно, но они тут же ускорялись. Даже не собирали добычу, несмотря на то что внутренности из спорового мешка на затылке считались местными деньгами, а тутошние монстры в загривке носили пачки местной валюты. Наверняка слишком опасно останавливаться для сбора трофеев.

Через час свернули на север, а еще через два повернули на восток. Как Лиса ухитрялась ориентироваться на местности, не совсем понятно, но приходилось доверять ее опыту. Только под утро девушка стала немного спокойнее. Они вышли к необитаемому стабу. Это поняли все, как только там оказались.

То, что они ранее считали зарослями и плохой дорогой, не шло ни в какое сравнение с запустением этого места. Асфальтовое покрытие расползлось до неузнаваемости, и в трещинах пробились ростки, которые успели вымахать до серьезного вида деревцев. Брошенная техника поржавела до состояния трухи. Посреди остатков дороги стоял танк. Точнее, его останки. Башня изувечена, ствол загнут, люк отсутствует, как и несколько катков. Причем это явно не работа гранатометов.

Стрелок сглотнул. Это же какую надо иметь мощь, чтобы так уделать не самую слабую боевую машину? Стандартные обводы советской техники легко узнаваемы. А совок не клепал жестянки. Это не Китай с его подделками.

С рассветом Лиса снова напялила свою нелепую маску и объявила привал. Как оказалось, тут у девушки свой перевалочный лагерь. Небольшая полянка вырублена в кустарнике и обсажена какой-то высокой травой. Как пояснила Лиса, зараженные почему-то не любят запах некоторых трав. Не боятся, а именно не любят и сторонятся. Именно из этого гербария и готовит она свой дезодорант, которым перебивает естественные человеческие запахи.

На полянке пристроилось очередное чудо технической мысли местных инженеров. С первого взгляда это был типичный багги. Но только с первого взгляда. Одноместный, маленький и легкий, длиной чуть более двух метров и шириной едва больше одного. Создан с нуля, что становилось очевидным сразу же. Остов состоял из двадцать пятых уголков, сваренных на швеллере и образующих нечто вроде полого бруса, идущего по периметру транспорта. Затем кто-то накрыл промежутки между уголками чем-то плоским и задул обычной монтажной пеной, попутно воткнув в пену пару сотен батарей для ноутбуков. Батареи подключались проводами одна к одной, и кабель убегал под сидение водителя, где виднелся небольшой электродвигатель.

Передние колеса принадлежали скутеру, а вот задние спарены по два, как на грузовиках. Скрутили их с какого-то мощного байка, однако вместо некоторых спиц виднелись широкие и остро заточенные пластины с легким изгибом. Такие только лом не перерубят, если он попадет в колесо при движении.

Позади сидения, в контейнере, обшитом кевларовыми бронежилетами, находился движок с четырьмя выхлопными трубами, идущими вверх. Размер двигательного отсека не впечатлял, и наличие стольких труб удивляло. Защищала водителя сваренная из уголков кабина, обтянутая арматурой и сеткой-рабицей.

Только крыша оказалась монолитной и приспособленной под лежку снайпера, о чем говорила стойка из запасного колеса, служившая упором для крупнокалиберного противотанкового ружья неизвестной модели. Но полутораметровый ствол внушал уважение. Стрелять, правда, совсем неудобно, не те габариты у площадки. Пришлось бы сидеть задницей на двигателе, упираясь в трубы спиной. Видимо, так это и работало.

Оптики не видно, но учитывая феноменальную меткость хозяйки этого слонобоя, она тут была лишней. Двери почему-то открывались вниз и тут же оставались в руках, потому как петель нет, а вместо них лишь полукруглые зацепы. Все это выкрашено в разные оттенки грязи, обмотано тонкими лоскутками мешковины с торчащими нитками. Ни одна деталь не блестела и не бликовала. Фары отсутствовали, от слова совсем. Зато вдоль борта закреплены два весла с рукоятками из толстостенной бесшовной трубы.

– Солидная телега, – одобрительно цокнул языком Стрелок. – А это зачем?

Его палец уперся в ряд гаек, наваренных на нижний уголок с легким уклоном вниз.

– Скоро узнаешь, – хмыкнула Лиса, любовно похлопав транспорт по крыше. – Мой Сивка.

– Сивка? Бурка? – Кот с подозрением осматривал железного коня. Тот не выглядел тяжеловозом, и парню уже представлялся пеший забег по опасной территории. – А потянет четверых?

– Недалеко и недолго потянет, но мы потом по воде пойдем. Так безопасней в этих местах.

– Монстры не плавают?

– Элита может, но не любит. В воде они теряют свое самое сильное качество – скорость. Остальные в воду вообще стараются не лезть. Плавают как топор в бронежилете.

– Да на воде нас не выдержит эта дура. Мало плавучести. Пены с полкуба, а железа пара центнеров. Плюс еще четыре тела. Не выдержит.

– Не оскорбляй моего Сивку, иначе будешь бегать пешком и плавать, держась за корягу, – взъярилась Лиса.

– Да ты чего? – опешил Кот. – Да я ж, это…

– Что, много раз вытаскивал тебя из задницы? – перебил брата Стрелок, уводя разговор со скользкой темы.

– Шесть раз погибал за меня. Это седьмая модификация. Я всегда возвращалась за останками и все, что еще можно использовать, реанимировала и ставила обратно. Он у меня такой же ветеран, как и я.

– И ты?

– У меня два раза оторвана рука и один раз нога до колена. Про пулевые я уже молчу, уже и не посчитаю все.

– И ты выжила? – охнула Крис.

Хотя и сама видела свою руку. Вторые сутки пошли, а у девушки уже вместо рваной раны аккуратная культя, которая почти на глазах прибавляет в длине.

– В Улье всегда так. Лишь бы голова цела осталась и основные органы кое-как работали.

– То есть пуля в сердце все-таки убьет?

– Смотря какая пуля и как попала. Сердце-то четырехкамерное. Если хоть одна пара камер останется рабочей, есть шанс выжить. Паразит насильно будет гонять кровь, заставляя сокращаться даже разорванное сердце. Я вот однажды в легкое пулю получила – и ничего. Еще и отмахала пять километров в таком состоянии. Люди тут живучие, как тараканы. Вы, конечно, еще нет, но вот у меня ее рана уже бы не просто затянулась, а почти полностью бы отросла ладонь.

– Охренеть, – выдохнул Кот. – Даже не верится.

– А ты просто поверь. Тут много чего удивительного. Например, мы вроде как все тут бессмертные, правда, проверить еще ни у кого эту теорию не получилось. Мрем как мухи под пулями и клыками.

– И что, нельзя окопаться в одном месте? Отстроить оборону. Укрепить позиции.

– Можно. Но кто будет добывать провиант и боезапас? Кто будет отражать атаки тварей и прочего люда? Это я уже про трясучку не вспоминаю.

– Трясучку?

– Ладно. Кое-что еще вам открою. Вообще, это вроде как платная информация, но раз уж вы такие фартовые и мои крестники, то и так скажу. Трясучка – это такая болезнь у иммунных. Начинается, когда долго сидишь на одном месте. Лечение одно: бегать по кластерам – и чем больше, тем лучше. Но это всем известно и бесплатно. А вот то, что чем больше ты кластеров, причем разных, посетишь, тем сильнее станешь, знают немногие. Вы родились почти в Инферно, и это ваше преимущество перед другими. Вы изначально сильнее, выносливее и быстрее развиваетесь. И чем больше будете есть гороха и бегать по различным кластерам, тем сильнее станете.

Что такое горох и как он влияет на способности, ребята уже знали. Лиса отдала всю добычу, собранную из «топтуна». Так она назвала монстра, мимоходом порванного элитником. Разбодяжила в растворе уксуса желтоватую горошину, погасила содой, процедила через фильтр и заставила выпить ребят.

Суеверие или рационализм, но девушка сильно прислушивалась к знакам Улья. Подаренный элитником трофей она восприняла как знак свыше и отдала крестникам. И то, что ребята не чувствовали у себя никаких способностей, ее не смущало.

Выехали, когда уже стемнело. Крис посадили на крышу, запретив прикасаться к слонобою, а ребята заняли места над задними колесами, неудобно расположившись на сетке. Сивка пер вперед, как мини-трактор, и, что самое интересное, почти бесшумно. Пренебрежение броней Лиса обосновала тем, что ее дело убегать и прятаться. Приоритет на проходимость, незаметность и скорость. Для рейдера-одиночки идеальная тактика.

Отстрел всего, что движется, дело слаженных боевых бронегрупп с танками и БТР, что могут позволить себе лишь крупные обжитые стабы. Да и там смертность зашкаливает. Особенно на москитах. Так называли переоборудованный легкий транспорт с тяжелыми пулеметами. На манер москитного флота, который прикрывает основную ударную группировку.

Через час медленной и аккуратной езды на восток остановились. Лиса отобрала у Стрелка «винторез» и с крыши багги сделала три выстрела, почти подряд. Интервал минимален. Через две минуты остановились у какой-то деревенской пивнушки. Перед ней валялись три тела зараженных. Два кусача и лотерейщик. Два попадания в глаз и одно – в споровый мешок.

– Как ты это делаешь? – восхитился Кот.

Стрелок молча завидовал. Лиса – снайпер от Бога. В темноте, с предельной дистанции, три из трех, по уязвимым точкам. Жуть берет.

– Не знаю точно. Это что-то вроде дара кинетика. Я могу мысленно подправлять пулю. Как объяснить – не знаю. Само выходит так. Но силы расходуются. Ладно, я за трофеями, а вы вовнутрь. Все, что в двухлитровых пластиковых бутылках, на пол, бутылки в багажник и кабину. Нужно пятьдесят штук. И быстро.

В пивнушке уже пованивало пропавшей едой и чем-то еще. Но холодильник был забит всякими напитками и пивом. Ребята быстро слили все на пол. А бутылки отнесли в транспорт.

Зачем бутылки и гайки – стало понятно у реки. Лиса споро прикрутила донышком вверх всю тару к гайкам, тем самым повысив плавучесть своего Сивки. В очередной раз Стрелок восхитился этой девушкой. О чем не преминул высказаться уже посреди реки.

– Тут многие забывают, почему человек самая опасная тварь на планете. Попав сюда, плывут по течению, как делали это в той жизни. Шевелить извилинами им лень. Получил автомат и дешевый броник – и уже царь Улья. А Улей ошибок не прощает. Многие сбиваются в стаи или стабы и работают на других. Так проще, чем думать головой. Только для других они всего лишь мясо, которое не грех послать на убой. Завтра ведь новое мясо прилетит.

– А ты?

– А я вольный рейдер. Сама ищу то, что нужно другим, и продаю за свою цену. Тем и живу. И вам советую. И вообще, давай бери весло и греби. Ночь не бесконечна. На реке мы только от тупых зараженных защищены. Любой идиот с оружием может решить, что ему наш Сивка нужнее, а его карма счастливее.

Глава 4

Остановились на дневку, когда до утра оставалось еще прилично времени. Посреди реки показался совсем маленький островок, поросший камышом и десятком деревьев. Это тоже был стаб, только очень маленький. Хоть они удалились от места появления километров на двести, эта территория еще считалась достаточно опасной в сравнении с центром домена. Потому Лиса всячески перестраховывалась, не желая встревать в неприятности, которые тут подстерегали на каждом шагу.

Вытаскивать багги пришлось, бредя по колено в воде. Вдвоем с Котом быстро справились с этой задачей.

– Ты вроде рациональная девушка, но, блин, весла могла бы сделать попроще. Тяжелые они и неудобные, – проворчал Стрелок, разминая плечи, которые ломило от непривычной нагрузки.

Течение в реке хоть и оказалось попутным, но силой не отличалось, потому грести пришлось почти всю дорогу. Вот только гидродинамика у багги не ахти, и полсотни бутылок под их весом погрузились почти по самое донышко, что тоже не добавляло маневренности.

– Куда уж совершеннее? С места водителя вес в уключинах не так и важен, а заодно они служат реактивными огнеметами при движении по дорогам. Там пиропатрон и десяток пластиковых шариков, набитых какой-то очень горючей дрянью. Один местный умелец делает, а из чего не говорит. Но очень удобно. Пару раз меня эта штука выручала.

Багги слабоват для езды сквозь толпу тварей, а так выстрел – и десяток огненных шаров вылетает, что твои файерболы. Недалеко и разброс дикий. Но твари огня боятся и инстинктивно отпрыгивают. А уж если попадет шарик такой, то опаливает зараженного знатно. Костяные нашлепки у тварей прожигает, что бумагу.

Стрелок сначала пробуксовал, заслушавшись объяснением, но потом до него дошло, что они с Котом гребли самопальными огнеметами с термитной смесью внутри. Для такого калибра труба явно хлипковата, так что мелькнувшую мысль о том, что весло еще и огнестрел, отмел как нелепую. Оказалось зря.

– Ты охренела?! – Стрелок психанул. – У тебя в голове что-то есть, кроме тараканов?!

– Да не ори ты! – Лиса явно забавлялась, смотря на вытянувшиеся физиономии парней. – Ничего с тобой не случится. Там специальный электрический запал. Так удобнее активировать в движении, кнопкой под рулем. Так что все безопасно. А то, что тяжело, так это полезно. Паразит перестраивает ваши тела, и чем сильнее вы будете напрягаться, особенно в первое время, тем лучше для вас. Так что кругом польза.

Кот печально вздохнул, покачал укоризненно головой и пошел в центр острова, зачем-то напялив на голову берет и ладонью отмерив центр кокарды. Привычки – сильная вещь. И как он его не потерял во всей этой суматохе? Хотя Стрелок по себе помнил, как в армии воспитывают за потерю амуниции, так что понимал брата. Все на автомате происходит. Сплюнув попавшую в рот тину, пошел за братом. Позади хихикнула Лиса.

В этот раз удобств не было. Пришлось самим нарезать лежанки из камыша. Разводить костер Лиса запретила. Хоть монстры и не любят воду, да и стабы обходят стороной, так как тут не появляется свежее мясо, но провоцировать не стоит. Дым они чуют очень хорошо, потому среди рейдеров мало курящих, а если и есть, то они погибают первыми. В этом мире Минздрав не будет предупреждать долго. Тут курение убивает очень быстро и жестоко.

Да и территории уже пошли, в которые часто залетают средние группы сталкеров. Организованные группы зачастую формируются стабами с устоявшимся социумом и особо не беспредельничают, но в поле всякое бывает. Как уже сказала Лиса, понятие «нормальный рейдер» в этом мире достаточно размыто. Таким можно уже считать человека, который бросит тебя на съедение тварям, но оставит пару патронов и ствол, а сам сбежит, спасая свою задницу. Плохой же прострелит тебе ногу. Вот такая местная мораль о добре, зле и разнице между ними.

Первой вызвалась дежурить Лиса. Решили отдохнуть получше и подольше. Для непривычных новичков испытания выдались на диво тяжкие, и держались они только на морально-волевых и адреналине. Даже живчик при их неразвитости помогал слабо, а вот горох приободрил надолго, но, увы, его у них не осталось.

Стрелок некоторое время ворочался, однако заснуть так и не смог. Перенапряжение порой выдает и такие выверты. Тело просит отдыха, а мозг работает в безумном темпе и счет баранов не помогает, потому как после десятого барана через бревно перепрыгивает лотерейщик и начинает рвать на части тех, кто уже перепрыгнул.

Устав ворочаться на колючей подстилке, парень поднялся и подсел к девушке. Лиса сидела лицом к воде на берегу реки. В зеркале ее больших очков отражались редкие по меркам Земли звезды, но куда крупнее привычных. Луна поменьше земной, с другим рисунком кратеров и несколько туманностей, далеких от Млечного пути. Чужое небо чужой планеты. Чужой мир с чужими законами. Есть ли в нем место для них?

– Почему Лиса? Почему не Сова или Кошка? – неожиданно даже для самого себя спросил парень.

– Так окрестил меня мой наставник. – Девушка ответила не сразу, что-то вспоминая. Что-то грустное. – Мне было всего пятнадцать, когда я попала сюда. Как и вы, родилась на западе. Два дня металась от монстров и таилась от всех. Чудом выжила. И в той жизни моя судьба не сказать что легкая. Привыкла быть незаметной, тихой и скрываться в любой тени. Это меня и спасло. Потом меня нашел Кречет. Даже по местным меркам он странный. Бывший афганец. Я часто слышала, как он во сне командовал колонной и звал ребят по именам и позывным из той жизни. В этой валил людей без пощады и сожалений. А тех ребят всегда звал и помнил. В стабах напивался, а потом разговаривал с ними. Наливал в рюмки им. Порой две-три, порой десяток. Я так и не поняла, демоны это из его прошлого или дар Улья. Порой в бою или в движении по кластерам он знал то, чего не знали другие, как будто с ним был его взвод «Бессмертных». Их еще в Афгане так прозвали за сумасшедшую отвагу. Так что не удивлюсь, если они и тут были со своим взводным, который в итоге один и выжил. Попал он сюда инвалидом и даже в этом мире сумел выжить, а потом Улей восстановил его. И я не удивлена. Пусть он казался навскидку чистым психом, воля у него железная.

Лиса замолчала, любуясь бликами водной глади, а Стрелок ее не торопил. Девушке нужно высказаться. Это чувствуется. Мы существа социальные и тяготеем к обществу, даже когда ненавидим людей. Лиса людям не доверяла и сторонилась, но до ненависти не дошло. Одиночка с тараканами в голове. Будь она иной, не подхватила бы их, даже как мулов для перетаскивания своей добычи, со свежего кластера.

– Когда он меня нашел, я была в самом соку по местным меркам. Девушек тут мало, и все они либо шлюхи для тех, кто платит, либо под тем мужчиной, что может отстоять девушку. А Кречет даже не пытался меня попользовать, что в рядах рейдеров не редкость. Паразит в нас гормоны плещет тоннами. Мужики порой на стены лезут от спермотоксикоза. Доходит до того, что свежих зараженных, еще не потерявших товарный вид, ловят и насилуют.

Тут Стрелок поперхнулся. Нет, поначалу многие из людей мало отличаются от обычных. Только взгляд как у мертвеца, а так и не отличишь от человека. Это потом они мутируют до безобразных форм, но чтобы так пасть, это надо совсем себя не уважать.

– А Кречет не такой, – тем временем продолжила Лиса. – Шлюх он пачками снимал, а меня не трогал. И другим не давал. Тем, кто на меня косой взгляд бросил, вбивал челюсть в глотку, а потом долго пинал по причиндалам. Очень долго.

Я влюбилась в него, но он относился ко мне как к дочери. Наверное. Его мало кто понимал и все боялись. Он жизнь отдал за меня. Да сих пор слышу его крик. «Беги, Лисенок, беги. Мы прикроем». Тогда мы напоролись на стаю элиты. И что странно, порвать одного человека им раз плюнуть. Мы, иммунные, для них деликатес. Чтобы они тогда не догнали семнадцатилетнюю девушку, в пять особей… это что-то нереальное. Но я сбежала. Позорно сбежала.

Голос Лисы стал жестким и каким-то безжизненным.

– Больше я не бегу. Никогда.

– Отличный был мужик. – Стрелок выждал некоторое время. – У нас с Котом отец сам военный. И в Афгане служил. Меня в армию отправил после учебы. А вот Кот сам пошел, после ВУЗа. В память об отце. Он до этого не дожил, но мужиком считал лишь того, кто отслужил. До этого у него все мальчики. Даже если человеку сорок лет и он его прямой начальник на гражданской работе. Все равно мальчик. Меня он мужиком назвал, лишь когда я пришел на дембель. Потому и Кот пошел в армию. Тяжело приходить на могилу родителей и слышать в голове, как отец говорит: «Мальчик, а как ты живешь?»

– Правильный у вас отец. У меня вот в той жизни был великовозрастный мальчик, алкоголик и мразь. А в этой повезло с отцом. Похож на вашего. Очень похож.

– И все же почему Лиса? А не Сова или Кошка. Тебе бы больше подошло.

Лицо не очень-то и красивой девушки озарилось доброй улыбкой. Стрелок успел ее рассмотреть и днем. Не уродливая, но и не модель. Серединка на половинку. Фигурка красивая, спортивная и подтянутая, но при такой жизни это неудивительно. А вот лицо неброское, но без уродств. Глаз не видно, но в целом ничего так. А сейчас она преобразилась и стала гораздо симпатичнее, хоть пол-лица скрывали очки.

– Кречет так прозвал в самом начале. У меня дар начал проявляться. В темноте видела немного лучше, чем ранее, но вот солнце слепило. Я сильно щурилась от этого, а ему казалось, что это я так хитро прищуриваюсь, показывая свой характер. Так и прозвал Лисенком. А потом я подросла. Открылся второй дар кинетика. Рейдеры уже начали уважать меня не только в память о Кречете, который многих тут заставил уважать себя и меня, но и за мои достижения. После этого называть меня Лисенком стало как-то бестактно. Да и первое время я психовала сильно. Парочку даже пристрелила. Так, по-моему, и дар второй открыла. Одному из полудохлого «макара» с пятидесяти метров отстрелила гендерные признаки. После того меня прозвали Лисой, а я и не возражала. Быть Лисенком только для одного хотела, а не для этой толпы уродов.

– Все так плохо с местным социумом? – Стрелка по ушам резанули интонации девушки.

Одно дело личное мнение, но другое – реалии. Если в этом обществе живут только моральные уроды, трахающие мертвячек только потому, что припекло, и считающие нормальным разложить на траве пятнадцатилетку только потому, что им ничего за это не будет, то в этом мире все окажется сложнее, чем он представлял.

Стрелок не был паинькой. Даже наоборот. Многие в той жизни назвали бы его отморозком. Он не лез в карман за словом, не прощал наездов, бил первым и однажды зарезал человека. За дело зарезал и все обставил, как обычное ограбление. Трезво, расчетливо убил, а что самое смешное, не корил себя за это и совесть его не мучила. Ну ни капли.

Стрелок неглупый парень. Отучился на синий диплом в местном колледже, но только потому, что больше гулял, чем учился. Любил читать все, что попадало под руку, и любил правду. Такую, какая она есть. Однажды ему в руки попала сильная вещь именитого писателя, в которой одним из отрицательных персонажей был очень честный принц Галад.

Сначала Стрелок возмутился его мерзким поведением, так как автор выставлял его в плохом свете. Но со временем пересмотрел свои взгляды. Люди могут сколько угодно писать в блогах и соцсетях, как они любят честность и правду во всех ее проявлениях, но на самом деле они любят правду о других, а не о себе.

Когда девушка спрашивает парня: «Мне идет это платье?» – она ждет не правду, а тот ответ, который хочет. Его просто нужно выдать как правду. С охами, ахами и желательно с томным придыханием. А на самом деле это платье сидит на ней как на корове седло, по бокам свисают балконы жира, и походка у нее, как у слона на нересте. Но фраза «Скажи правду» подразумевает «Солги так, чтобы я поверила».

И это не только к девушкам относится, и не только о внешнем виде. Вся наша жизнь сплошная ложь во благо. Во благо того, кто хочет быть обманутым. Потому Стрелок не хотел обманывать сам себя. Потому на жизнь смотрел под иным углом, чем все. Включая себя и свою жизнь.

Зачем живет человек? А просто живет. Каждый сам выбирает смысл. Порой называет это громкими и пафосными словами, думая, что он велик и имеет значение. На самом деле каждый живет для себя, как бы он ни утверждал обратное. Первое, что интересует человека – это выживание.

Как только рубеж пройден, приходит время удовольствия. В чем бы оно ни заключалось и какие последствия ни имело бы, человек будет жаждать удовольствий. Для одних это – примитивный секс с сотней партнеров как порознь, так и сразу. Для других – бизнес, власть, наука, религия. Они прикрывают свои желания и удовольствия пафосными названиями, флагами и лозунгами, но при всем этом живут только для себя, теша себя иллюзиями, что остальные живут для них и ради них.

А на самом деле бомжу Васе гораздо важнее сам бомж Вася и его горящие трубы, чем все достижения Роскосмоса и Академии наук вместе взятые. Потому Стрелок не тешил себя надеждами о величии человечества в целом и своем в частности. Жил так, как считал нужным. Не гнулся перед теми, кого не уважал, обтекал то, что не смог свалить. Он никогда не врал себе и очень редко другим. И то зачастую во благо. Потому что они сами желали этого.