Текст книги "Альфа-ноль"

Глава 11
Вода в решете

Ступени просвещения: неизвестно

Атрибуты: нет

Навыки: нет

Состояния: нет

Если попытаться представить, что меня не выкрали из родного мира ради принесения в жертву, а, допустим, я застрял в навороченной компьютерной игре, можно запросто подобрать аналоги местным реалиям.

Если игра ролевая, классическая, с развитием персонажа, ее важнейший показатель – уровень. В Роке ему соответствуют ступени просвещения. Значимые вехи, переход между которыми возможен только после набора определенного количества ци. С этим, как и со всем прочим, у меня все плохо. Я как был нулевым, таким и остался. Разве что открылась шкала-кольцо, демонстрирующая, сколько именно ци мне необходимо скопить в себе, чтобы совершить переход (или, как говорят игроки, апнуться).

Сами по себе ступени ничего не дают. Они не делают аборигенов сильнее, ловче, выносливее, не усиливают их магические способности. Каждые семь ступеней предоставляется возможность открыть один талант. Как правило, это ценная особенность, но не сказать, что она делает человека на порядок могущественнее. Так что, если не вникать в прочие детали, может показаться, что здешний аналог «уровня» – это всего лишь статусная цифра.

Однако от этой цифры много чего зависит. Так, на каждой ступени имеется лимит на количество связанных с ней атрибутов. Всего их пять базовых разновидностей. Я их называю Выносливость, Сила, Ловкость, Восприятие и Дух. Первые три получаются и развиваются достаточно легко. В большинстве случаев они доступны с рождения. Поэтому такой набор имеется даже у простолюдинов. А вот последними двумя обзавестись куда сложнее. Как правило, их заполучают аристократы и люди к ним приближенные.

Если ты в процессе заполнения ступени не развил заодно и все доступные на ней атрибуты, переиграть это уже не получится. Допустим, ты обычный крестьянский сын, получивший первый уровень просто по факту стандартного рождения, наличию в тебе силы твоих предков и прочих полагающихся почти всем младенцам подарков. У твоих небогатых родителей нет возможности пичкать тебя правильными специями и поднимать одно из важнейших состояний. Потому на этой ступени ты не сможешь развить до упора больше шести атрибутов. Причем их количество не может совпадать друг с дружкой. Если поднимать все их, получится, что один будет на тройке, второй на двойке, а третий на единице. Это – самое распространенное распределение. Те, кто на нем сидит, именуются «чистые омеги». Самые неудачливые, которые и столько не набирают, – это низовые омеги, недоомеги, полуомеги. В общем – отбросы, дно Рока.

Вроде меня.

Обычно крестьяне до трех развивали Выносливость, до двух Силу, до единички Ловкость. Распределение нормальное, совпадений величин показателей нет, плюс максимально развивалось именно то, что в первую очередь важно для простого труженика. Им ведь пахать от рассвета до заката. Вот так и набиралась шестерка. Дальше брали новую ступень, где также развивали очередную шестерку.

И так, развивая ступень за ступенью, поднимались выше и выше. Процесс этот потенциально бесконечен, его останавливает лишь могила. Причем смерть можно оттягивать дольше, если развиваться гармонично, открывать правильные навыки, не гробить здоровье вредными привычками, вовремя платить целителям за омоложение и конечно же не забывать про специи.

Атрибуты – это не только статусные показатели. Они и правда делают тебя сильнее, выносливее и прочее-прочее. Плюс на них завязывается большинство полезных навыков.

Навык – это серьезно. Например, если тебе удастся заполучить навык «лучник», ты при соблюдении ряда условий сможешь превратиться в неплохого стрелка, ни разу при этом не прикоснувшись к луку. Хотя так, конечно, поступать нежелательно, ведь практическое закрепление – это важнейшая часть гармонического развития.

Чтобы открыть навык «лучник», понадобится знак навыка (личный или простой). Его с незначительным шансом можно получить, победив противника с таким навыком (так достаются стартовые знаки). Или удачно вписаться в ситуацию, где тебе полагается вознаграждение, как это случилось со мной, когда помогал раненому. Также есть смысл тренироваться до седьмого пота, пока ПОРЯДОК не сочтет тебя достойным и не предоставит именно то вознаграждение, ради которого ты изматывал себя.

Вот только открыть ты его все равно не сможешь, если у тебя не припасена единичка Ловкости. Такое вот жесткое требование. И далее, прокачав навык до десяти, остановишься, если твоя ступень просвещения не вторая, а Ловкости не набралось три единички.

За точность цифр не ручаюсь, но принцип развития именно такой. То есть можно не посещать университеты и не учиться у мастеров. И тренироваться тоже необязательно. Хотя конечно же это не будет лишним. Но все это уступает главному – надо развивать свои скрытые параметры.

Тот же Тшими выращивал специи не только потому, что у него руки золотые. Он был достаточно развит и имел набор прокачанных навыков, которые помогали справляться со столь непростой задачей. Растения, с которыми он работал, требовали к себе особого отношения, обеспечить которое может лишь тот, кто соответствует требованиям. Казнив его, моя мать зарезала ту самую золотонесущую курицу. Камай не зря тогда озадачился, ведь заменить такого мастера у нас было некем, только у него при столь приличной ступени просвещения имелся требуемый набор атрибутов и прочего.

Создать профи с нуля – тоже вариант. Но на это уйдут годы и годы, потому что развитие навыков – процесс долгий и дорогостоящий.

Итак, вернемся ко мне. Я своего рода убогая аномалия Рока – подросток тринадцати местных лет, у которого вообще нет ступеней просвещения. Не получил первую при рождении, и дальше это не исправилось, несмотря на всяческие старания моей мамаши. Сколько ци в меня ни вливали – без толку.

Как вода в решето.

После нападения на усадьбу кое-что изменилось. Я получил доступ к своего рода интерфейсу, при помощи которого мог наблюдать за своими внутренними изменениями и частично ими управлять. Например, вижу частично заполненное кольцо, символизирующее процесс прогресса ступени. Если забить его ци полностью, я наконец открою то, что другие получают по праву рождения. Для этого ведь много не требуется.

Звучит прекрасно, но на деле все не так радужно.

Да я, если говорить прямо, пока что ничего радужного в этом не вижу.

Итак, если верить цифрам, которые я сейчас наблюдаю в показателях своей никчемнейшей ступени перерождения, для перехода на следующую мне необходимо набрать восемьсот восемьдесят восемь единиц ци. Смотрится прекрасно, как «блатной» номер на машине, что, скорее всего, неспроста, а символизирует нечто для меня непонятное.

Ну да не в этом суть.

Благодаря событиям в усадьбе мое кольцо частично заполнилось. Когда я первый раз покопался в себе, в нем насчитывалось шестьдесят две единички. То есть оставалось набрать еще восемьсот двадцать шесть.

Цифра не безнадежная, но космическая. Насколько мне известно, при рождении среднестатистический младенец получает порядка первых сотен ци, и этого вполне хватает для получения первой ступени просвещения. Дальше некоторым приходится набирать больше, но это происходит за счет того, что обеспеченные родители не просто воспитанием занимаются, они еще и развивают вместилища своих детей. Ведь чем больше в тех первородной энергии, тем больше возможностей им доступно.

Экая удача мне свалилась. Прям с самого старта. Вообще ничего расширять не надо, и без того уже шире некуда.

Но, разумеется, радоваться преждевременно. И дело не в том, что недостающие восемьсот двадцать шесть надо где-то найти, а это непросто.

Дело в том, что сейчас моя нулевая ступень заполнена только на шестьдесят единиц из восьмисот восьмидесяти восьми. А я совершенно точно помню, что при первом изучении новостей их было шестьдесят две.

После того как спас мешок специй, тоже проверил и насчитал шестьдесят одну. В этом путаницы быть не может.

Как так? Набранное «базовое ци» вроде как снизить можно, но на это потребуются колоссальные усилия врагов или другие страшные невзгоды. Да и не факт, что номер выгорит.

У меня, конечно, иной случай. Враги здесь ни при чем, мой «нулевой резервуар ци» течет, как проржавевшее оцинкованное ведро. Если темпы утечки не снизятся, через несколько дней я стану пустым, каким был всегда. И почти не сомневаюсь, что это все, это конец – это необратимый возврат в исходное состояние. То есть я стану обычной развалиной, развивать которую не получается. Для поддержания жизни смогу рассчитывать лишь на амулет, который придется как-то заряжать. Перспективы этого туманны, если не сказать хуже.

Да как только кто-нибудь узнает, что на шее у подобранного беспризорника скрыта столь ценная вещь, я тут же ее лишусь. Невидимость предмета вряд ли его спасет, с этой загвоздкой, скорее всего, справиться несложно.

Итак, задача номер один – не уйти в ноль.

В данный момент у меня за душой двадцать три малых символа ци и четыре средних. Первые дают по единичке, вторые по дюжине. То есть в сумме я могу заполнить вместилище на семьдесят одну. По моим прикидкам, в сутки теряю шесть-семь, так что это более чем на неделю отодвинет печальную перспективу обнуления. С учетом текущего уровня до обнуления остается около двадцати дней.

Но что будет дальше? Самостоятельным трудом я сегодня заработал шесть единиц. И, насколько мне известно, это очень серьезная цифра. Обычному крестьянину и за месяц не всегда столько получать удается. Если рассматривать случившееся как редкую удачу, больше мне такое свершение не повторить. И это значит, что в перспективе, весьма недалекой, обнуление неизбежно.

Что еще можно сделать? Попытка активировать знак «начинающий целитель» провалилась. Число навыков, открытых на ступени, должно соответствовать числу атрибутов, полученных на ней же. Атрибутов у меня ноль. Открыть я могу лишь один – Ловкость. Повезло с кайтами, получил личное воплощение этого атрибута. Но ведь открыть его – полдела. Дальше его придется развить до упора, ситуация похожа с вместилищем ци. От матери мне досталась одна малая суть Ловкости, она прибавит в прогресс атрибута единичку, а всего их, скорее всего, потребуется несколько десятков.

Насколько мне известно, минимум для неудачников – это ровно десять. Меньше никак. То есть открывать Ловкость смысла нет. Я ее не доведу до требуемого заполнения. И это не единственная проблема. Дело в том, что, активируя атрибут личным воплощением, я получу на него единичку прогресса. И если там тоже все вытекает, как ци, это бессмысленный шаг. Ведь почти тут же потеряю набранное.

Итак, задача номер два – раздобыть стартовые воплощения других атрибутов и средства для их развития. Единственный известный мне путь их получения – это победы над противниками, у которых развиты соответствующие атрибуты. С кайтами мне повезло. Ничтожнейший вклад в убиение одной хищницы ПОРЯДОК счел заслуживающим вознаграждения. А то, что эти бестии ловкие, нет никакого сомнения. Эдакие живые торпеды, стремительные и смертоносные, иначе у них быть не может.

Задача номер три – заполнить вместилище ци. Не исключено, что после этого утечка прекратится. То есть надо мной перестанет висеть дамоклов меч обнуления.

По-хорошему эту задачу надо ставить на первое место. Но я человек частично здравомыслящий и потому понимаю, что столько ци добыть непросто. Как уже прикидывал, шесть заработанных за день единиц – это фантастическая удача. Все, что доводилось слышать до сих пор, подсказывало, что, возможно, такая фортуна улыбается раз в жизни.

И далеко не всем.

Итого мне потребуется восемьсот с лишним, что даже без учета постоянной утечки – целое состояние. Да-да, ведь символы ци вполне себе товар. Одного малого достаточно, чтобы купить себе простецкой еды на пару дней. Хотя в последнем не уверен, ибо слабо ориентируюсь в ценах. Да и они должны плавать от региона к региону, ведь наша затерянная в северных дебрях усадьба и деревня с немногочисленными подданными – это ведь далеко не весь мир.

Нет, мне никогда столько не заработать. Значит, я жив, пока работает магия амулета. Как только он разрядится, мне каюк.

Стоит вместилищу ци опустеть, и, скорее всего, силенок у меня резко поубавится. А я и сейчас далеко не живчик, несмотря на явный подъем. Если упаду до обнуления – прощайте нынешние возможности, не говоря уже о перспективах их роста. В таком состоянии двигаться и что-то делать смогу, но вот спасение мешка специй мне уже не повторить. Даже без груза сходить к середине брода и обратно не получится.

Итак, очень скоро я стану никчемной развалиной, а затем трупом. Если не успею ничего придумать до этого момента.

Хотя это я неправильно выразился. Придумать – не проблема, проблема – сделать.

Даже с резко усилившимся амулетом и открывшимся резервуаром ци я сейчас мало на что гожусь. А все способы, направленные на быстрое увеличение внутренних параметров, требуют от исполнителя проявления недюжинных способностей.

Не представляю, как из этого выпутаюсь, но выпутаться придется. Иначе – смерть.

Еще недавно я мечтал умереть. Поквитаться с некоторыми людьми, после чего завязать с этим жалким существованием. Но сейчас даже со столь убогими новшествами передо мной открываются кое-какие перспективы. Я впервые почувствовал себя живым. И это дает надежды на изменения в лучшую сторону.

В ту сторону, где я буду уже не калекой, полностью зависимым от ненавистной стервы, которую приходилось называть матерью.

Я стану тем, кто сумеет позаботиться о себе сам.

Глава 12
Фактория Черноводка

Ступени просвещения: 0 (60/888)

Атрибуты: нет

Навыки: нет

Состояния: нет

Лихолесьем, или Темнолесьем, на севере детей пугают. Да и взрослые не очень-то радуются при упоминаниях левобережья Красноводки. Всем известно, что там, за рекой, тянутся земли страха, населенные ужаснейшими чудовищами. Самые страшные порождения ночных кошмаров, создания, в которых структуры ПОРЯДКА уродливо переплетены с щупальцами Хаоса. Людям в таких краях не место, но, увы, жадность человеческая сильнее любого ужаса. Очень уж много ценного прячут здешние земли. И чтобы урвать толику от богатств, придется собирать серьезные силы. Но даже так нет никаких гарантий, что предприятие завершится успешно и без потерь.

Обоз двигался по Темнолесью второй день, и, если не брать во внимание вчерашнее происшествие на переправе, ничего опасного за все время не происходило. Да и то нападение географически случилось на границе. Я тогда подумал, что чем дальше на север, тем печальнее, однако все оказалось наоборот.

Да я даже зайца ни разу не видел. О том, что лес не вымер полностью, свидетельствовали лишь следы лап и копыт по краям луж, разлившихся на дороге. На глаза попадались только птицы. Обычно мелочь пернатая, реже сороки, вороны и горлицы. Пару раз в чаще хлопало крыльями что-то посерьезнее, да вчерашним вечером Атами подстрелил здоровенную птицу, которую Крол назвал мудреным словом, а я для себя запомнил, что это глухарь. Уж очень она на него походила.

Сосны, ели, реже кедры и лиственные деревья, похожие на дубы, каштаны и даже самые обыкновенные березы или что-то, на мой неопытный взгляд, от них неотличимое. По обеим сторонам от дороги частенько тянулись полосы густого кустарника, но ни разу никто не попытался выпустить из них стрелу.

Лишь однажды наткнулись на признаки угрозы. Дорога в том месте перевалила через затяжной подъем. Лес на его вершине рос скудный, здесь хватало обширных полян, усеянных россыпями валунов. На самой большой из них чернели головешки частокола, окружавшего несколько обгорелых груд бревен. Пару лет назад или чуть больше это были какие-то постройки, но огонь поработал здесь так хорошо, что определить их предназначение нельзя.

У обочины вытянулась цепочка одинаково нестарых могил. В каждую вбит наскоро выломанный дрын, в расщепе которого закреплен круглый кусок коры. Для местных это все равно что для христианина крест.

На кладбище совсем не похоже, а похоже на торопливо устроенные похороны. Видно, хоронили обитателей этого места, и вряд ли все они одновременно скончались от естественных причин.

Единственное свидетельство опасности здешних краев проехали в обычном темпе. И никто не проявил к нему интереса. Очевидно, обозникам прекрасно известна и дорога, и то, что на ней располагается. Им давно уже надоело разглядывать руины, и они не считают, что здесь может что-то угрожать сильнее, чем в иных местах.

Приближался вечер, когда Рисер неожиданно свесился с телеги и протянул мне руку:

– Залазь ко мне, пацан.

Гадая, в чем причина его великодушного предложения, я ухватился за грубую ладонь, попытался было ухватиться второй рукой за край движущейся со скоростью пешехода телеги, но воин легко выдернул меня с дороги.

Миг, и я уже сижу на соломе, а он протягивает мне кусок хлеба с ломтем желтоватого сала:

– На вот, пожуй. На ходу жевать – это совсем не то.

С таким утверждением не поспоришь. Напрягает только невиданная щедрость Рисера. До сих пор благородных поступков за ним не замечалось, как и внимания к моей особе. Кормился я дважды: вчерашним вечером и сегодняшним утром. Оба раза это была грубая каша из общего котла. Спасибо, что разваривали ее по крестьянскому обыкновению. То есть она получалась твердая, хоть кусками режь. Своей ложки у меня не было, как и миски. Но выдавали мне немного, комок легко помещался на ладони, прикрытой от жара лопухом. Приканчивал пайку я в пару минут. Впервые за всю вторую жизнь у меня проснулся аппетит, причем зверский. И столь жалкие подачки насытить его не могли, о еде думал постоянно. Потому пить приходилось литрами, это хоть немного заглушало голод.

Хлеба Рисер не пожалел. Да и сала прилично выделил. Это куда получше деревянной каши, в процессе приготовления которой ни масло, ни мясо не пострадали. В общем, у меня есть шанс наконец-то наесться.

Рисер, косясь уцелевшим глазом, покачал головой:

– Тебе к целителю надо. Не иначе как глист большой завелся. Уж больно лихо жуешь.

– Спасибо, – наконец-то догадался я поблагодарить.

– Деньги твои Кашик прибрал, – сказал Рисер.

Я непроизвольно напрягся, но жевать не перестал.

А воин продолжил:

– Тебя Атами заметил. Ты лежал в траве, шагах в полста от дороги. Мы с ним тебя принесли. Трава под тобой сильно мятая была. Видно, что ты там давно лежал. Может, даже не один день. Повезло тебе, что зверье лицо не обглодало. Кашик тогда подошел и деньги твои забрал. Ты на нас с Кролом думал, но мы тут ни при чем. Кашик сказал, что мертвецу монеты не нужны.

– Но я не умер. – Впервые за время разговора я оторвался от еды, чтобы высказать очевидную истину.

– Да, не умер, – кивнул Рисер. – Не знаю, что с тобой было, но от той хвори и следа не осталось. Слабоватый ты какой-то и странный. Руки у тебя не крестьянские. И взгляд не такой, как у простых пахарей. Да ты весь какой-то не такой. И Кашик деньги тебе не вернет. Жадный он. Загребущий. Все, что к нему попало, это с концами. Ты помог мне, а я не собака последняя, чтобы такое забывать. Денег тебе не дам, у самого их нет, но маленько поделюсь едой. На первое время пригодится, а дальше уже сам крутись. И посоветую, что здесь да как. Запоминай все, что говорю, повторять не стану. Фактория эта – гиблое место. Видел развалины на поляне?

– Видел.

– Это пост факторский был. Даже не поняли тогда, что с ним случилось. Просто сгорел. И вся поляна сгорела вместе с ним. Дождей долго не было, высохла она сильно. Хорошо, что лес не занялся от пожара. Следов потому не осталось, а те, что были, непонятные. И тела некоторые выглядели скверно. У кого-то руки не хватало, а у кого-то и головы. Огонь такое сотворить не мог.

– А кто тогда, если не огонь? – спросил я.

– Кто-кто… Да кто-то. Не поняли мы, что это было. Вот такие дела тут случаются. Так что первый мой тебе совет: от фактории далеко не уходи. Она тут уже десяток лет простояла, а это для Темнолесья добрый срок. Может, еще столько же простоит, раз так удачно поставлена. И здешние давно уже о ней знают и стараются лишний раз не приближаться. Научены бояться. Страх – это иногда получше высоких стен защита получается. Вот и пользуйся. Второй мой совет посложнее будет. Держись за свою свободу. Ты Кашику никто, тебя в поле подобрали. Этот живоглот захочет сбить с кого-нибудь за тебя пару монет. Шли его далеко. Ты свободен, долгов за тобой нет. Свободного просто так в холопы не запишешь. Он, конечно, может так дело провернуть, что ты не отвертишься. Ты ведь простой пацан, а он прожженный. Но за тебя много не получишь, а за пару монет он сильно напрягаться не станет. Так что шанс у тебя хороший. Ну а третий мой совет, он важный самый. Найди кого-нибудь сильного. Заинтересуй его. Покажи, что ты ему полезный. Не забывай про свободу, но держись подле него. Делай все, чтобы он тебя прикрывал. Ты слишком слаб, сам по себе ты в таком поганом месте не выживешь.

– А если вернуться с обозом на юг? – не удержался я от вопроса.

– Путь неблизкий, за это время Кашик десять раз придумает, как тебя прибрать к рукам. Две монеты – не деньги, но и просто так на голову не упадут. Захомутает он тебя. И уж поверь, там, на юге, жизнь маслом не намазана. Для таких, как ты, не намазана. Слабакам везде плохо. Если хочешь, можешь, конечно, попробовать. Но я бы на твоем месте отсюда не дергался. Темнолесье – опасное место. Но оно как бы честнее других будет. Иногда проще здесь, чем на юге. Я тебе все сказал. Думай сам теперь. Те, кто думать не умеет, здесь живут еще меньше, чем слабаки.

К Черноводке обоз добрался незадолго до заката. Речь идет и о фактории, и о реке, название которой получила эта фактория.

Местность здесь значительно отличалась от почти плоской равнины правобережья. Последние часы обоз преодолевал одну холмистую гряду за другой. Землю нередко прорывали скалы, каменных развалов повсюду не счесть, а ручьи прорезали себе местами узкие русла с вертикальными стенами такой высоты, что падение с нее прикончит даже чистого омегу с десятой ступенью просвещения.

Близость реки не угадывалась до последнего, несмотря на то что лес в этом месте не был дремучим и часто отсутствовал на обширных пространствах. Черноводка открылась внезапно. Она здесь будто по рву протекала, ее правый берег представлял собой сплошную скалу высотой метров тридцать. И скала эта была даже не вертикальной, а хуже – обратно наклоненной стеной нависала над темными водами.

Сама река шириной не уступала Красноводке. В этом месте она разделялась на два одинаковых рукава, огибающих скалистый остров. Та его часть, которая находилась внизу по течению, была такой же высоты, как правый берег. И с двух видимых мне сторон такая же обрывистая. Зато сверху получилась плоская поверхность площадью около гектара.

Нижняя часть острова раза в три больше по площади, но ровных местечек на ней почти нет. Сплошные каменные изломы, уступами спускающиеся к реке. Заканчивался этот кавардак галечниковой косой, протянувшейся вдоль реки метров на двести.

Фактория располагалась в возвышенной части острова. От его неровной части ее прикрывала грубо возведенная стена из больших камней, почти не обработанных. Метра четыре высоты этого сооружения и вбитые перед ней колья доказывали, что здесь есть чего опасаться.

С остальных сторон стена тоже была, но высотой уступала почти в два раза. Люди там больше уповали на природную защиту вертикальных обрывов. Лишь в одном месте поставили подобие башенки с закрывающимся проходом, ведущим сквозь нее.

Меж этим проходом и похожей башенкой на правом берегу протягивался подвесной мостик длиной около семидесяти метров. Два толстенных каната, служившие ему основой, несложно перерубить, после чего факторию останется лишь штурмовать с нижней части острова. А там и стена серьезная, и туда еще как-то попасть надо.

Сама фактория представляла собой тесное скопище построек из бревен. Камень на них почему-то пожалели. В основном невысокие жилые дома и хозяйственные сооружения, лишь в центральной части возвышались хоромы в два этажа.

Обоз заметили. По раскачивающемуся мосту потянулась цепочка встречающих. Перебравшись на берег, местные обитатели останавливались, собираясь в толпу. Или появление гостей столь важное событие, что полагается чуть ли не всем выходить навстречу, или эти люди займутся разгрузкой телег. Ведь повозки по узкому и шаткому мостику не пройдут. Да там даже лошадям делать нечего. Значит, все эти бочки, мешки и ящики придется таскать вручную.

– Эй! Тунеядцы! – прокричал Кашик, обернувшись к хвосту обоза. – Шевелите живее ногами, вы почти дома!