Текст книги "Рейтинг-ноль"

– Нет, Паксус, что-то до меня не доходит. Объясни.

– Дружище, да ты должен был про это слышать. Там ведь кое-что особенное. Об этом прямо не говорят, но знающего спроси, сразу улыбаться хитро начинает.

– В смысле – особенное? – продолжал не понимать здоровяк.

– Ашшот, я все подробности не знаю, но понятно, что там не просто девочки, там что-то с чем-то. Мы обязательно должны их увидеть. И, конечно, не просто увидеть. Один тип шепнул мне, что там на одном этаже их ровно двенадцать. У тебя вообще как с деньгами? Потянем полный комплект? Да что я говорю, конечно же потянем. Ради такого и в долги не жалко влезть. Значит, так, сначала возьмем первый этаж. Всех сразу. По полной с ними делаем все дела, потом бегом на второй поднимаемся. А там еще двенадцать. Так-то я не торопыга, но сам понимаешь, нам придется все делать быстро, чтобы успеть за ночь обернуться, пока штрафные баллы не выписали. Тут за кривую закорючку сразу минус один, а за такие походы запросто десятку снимут. Это нам не надо, ведь баллы – это почти как деньги здесь, поэтому все проворачиваем в темпе. Нам ведь еще на третий этаж надо успеть. Говорят, именно на нем живет девушка с тремя грудями.

– Да как такое может быть?! – поразился Ашшот.

Даже Тсас, усердно делающий вид, что целиком и полностью увлечен жизнеописанием великого героя, навострил уши и начал так коситься на Паксуса, что едва глаза не вывихнул.

А тот не стал томить чрезмерным ожиданием:

– Врать не буду, сам я не видел, но слышал от человека, которому можно верить. Но, Ашшот, ты ведь понимаешь, такое дело без проверки никак. Вот мы и проверим, после того как по нижним этажам пройдемся.

– Хотя бы четверть первого успейте за ночь пройти, балаболы, – беззлобно-лениво прокомментировал Огрон, впервые высказавшись после знакомства.

– Тут ты прав, – неожиданно не стал спорить Паксус. – Обычному человеку невозможно два этажа за ночь ублажить. Даже мне трудновато, а я не обычный, я о-го-го. И тебе, Ашшот, трудно будет, ты ведь не привык к таким забегам. Но не переживай, сейчас кое-чему научу. Это перевернет твою жизнь. Открой рот. Ну чего ты так вытаращился? Рот, говорю, открой. Сейчас объясню, как можно оприходовать два этажа приюта колючих лилий и потом прибежать на третий, не запыхавшись.

Как я упоминал, Ашшот уже давно пребывал в состоянии, близком к тому, которое называется «кролик перед удавом». Может, он в озабоченности и уступал говорливому соседу, но семена сочных россказней упали на благодатную почву. Ерзал непрерывно, слюни подбирать не успевал, таращился на Паксуса нездорово.

Вот и не стал вдаваться в уточнения, раскрыл наконец рот, не задумываясь над тем, что делает.

Паксус, что-то быстро закинув между зубов, скомандовал:

– Глотай. Быстрее глотай. Бешеных денег стоит, и кому попало такое не продадут, даже если знаешь, где доставать.

– Вкусно-то как, – удивленно выдал здоровяк и, схватив с ладони Паксуса что-то размером с некрупную таблетку, отправил в рот. Кивнул удовлетворенно и добавил: – Ну да, на вкус как засахаренный шарик из мувы. Давай еще.

– Ты зачем сразу две слопал? – озадаченно спросил Паксус, пряча руки за спину.

– Тебе жалко, что ли? Сам предложил.

– Я одну дал, маленькую. Вторая больше, и это уже проблема. Кому-то будет смешно, кому-то не очень.

– В смысле – не очень смешно? – напрягся Ашшот.

– Да нежелательно увлекаться такими делами, – задумчиво ответил Паксус, после чего отмахнулся: – Да ладно, не помрешь, у тебя туша большая, переварит.

– Что за хрень ты мне подсунул?! – еще больше напрягся Ашшот.

– Не хрень, а очень стоящая штука, – поправил Паксус. – И вообще, я тебе одну дал, вторую ты сам хватанул, никто тебя не заставлял.

– Что ты мне дал?! – почти прокричал Ашшот.

– Это гаравра, – таинственно приглушенным голосом пояснил Паксус.

– Что за гаравра? – не понял здоровяк.

Да и я, если честно, тоже. Впервые услышал это слово.

Зато Огрон был в курсе.

Покончив с размещением вещей, новый сосед уселся на свою койку и насмешливо пояснил:

– Мы гаравру нашим лошадям даем перед случкой. Пары молотых стручков на табун жеребцов хватает. В стручке одно или два зерна. Их так и называют: одинарный или двойной. Давят между камнями, вываливают в муке и сахарной пудре и так сушат. Сейчас ты одинарный с двойным проглотил, а это доза на дюжину коней. Так что можешь прямо сейчас бежать в сторону сада красных лепестков. И это… насчет стены переживать не нужно. Просто беги прямо, и ты ее спокойно прошибешь своим… В общем, прошибешь, не сомневайся… если не лопнешь до этого…

– Чем прошибу? – машинально заинтересовался Ашшот.

– Тараном.

– Ты что несешь? У меня нет тарана. И с чего это я должен лопнуть?!

Огрон усмехнулся:

– Таран сейчас появится. Ты его береги, он и правда может лопнуть от такой дозы.

– Э… Ты чего… Паксус, чего это ты мне дал?! – еще сильнее заволновался Ашшот.

Он, похоже, ничего не понял из слов Огрона, но заподозрил что-то нехорошее из-за голоса, коим новенький объяснял особенности лошадиного размножения.

– Спокойно, Ашшот, все нормально! – преувеличенно радостно отозвался Паксус. – Гаравра сильное, редкое и дорогое средство, я чем зря тебя не…

– Серебрушка за жменю двойных, одинарки вообще за медь идут… – негромко перебил шутника из своего угла Огрон.

– С гараврой, если к ней привыкнуть, можно все бордели в городе по два раза за ночь обойти, – игнорируя нехорошие замечания, восторженно продолжал Паксус. – Всех девочек во всех борделях по два раза. И даже всех ночных сторожей, которые по пути попадутся. Начинай привыкать к хорошей жизни, дружище. Здесь все девочки будут нашими, даже не сомневайся. Главное в гаравре что? Главное вообще не думать о девчонках, пока их не увидишь. Не пытайся представить их перед глазами, забивай голову чем угодно, только не ими. Иначе начнется преждевременная реакция организма.

– Что за реакция?! Отвечай! – потребовал Ашшот.

– Нормальная реакция, не переживай. Просто зачем она сейчас нужна, если девочек нет? Так что даже не пытайся представить три груди той удивительной красотки из приюта колючих лилий. Три высокие и мягкие полусферы с сочными розовыми сосками. И талия узкая и гибкая, так и хочется обхватить ее ладонями, провести пальцем до пупка и начать спускаться. Ниже, еще ниже, еще…

– Э! Прекращай! – заволновался Ашшот, вскакивая. – Зачем ты меня этой дрянью угостил?! Паксус, о таком предупреждать надо! И хватит о трехгрудой трепаться! Заткнись! У меня из-за тебя бревно в штанах выросло. Хаос! Мне надо успокоиться! Молчи!

– Молчать уже поздновато… – усмехнулся Огрон.

– Как это поздновато?! – испуганно воскликнул Ашшот.

– Возбуждение у жеребцов после гаравры просто так не проходит. Если оно случилось, это надолго.

– Хаос! Да я сейчас и правда лопну! Что за гадость?! И что мне теперь делать?!

Огрон пожал плечами:

– Да что хочешь, то и делай. Например, можешь к своему… э-э… тарану привязать топор и пойти дрова колоть. Или даже не привязывай, после такой дозы гаравры ты и без топора прекрасно справишься.

– Паксус! – чуть не взревел Ашшот. – Хаос! Больно-то как! Мне надо переодеться. Как-то прикрыть, а то… Халат! Мне нужен халат! Да где же он…

Договорить здоровяк не успел: дверь распахнулась, на пороге появился все тот же слуга.

Ашшот, увидев его, попытался выместить скопившееся зло на простолюдине:

– Где тебя столько носило, бездельник?! И где мои ботинки?!

Слуга отошел на шаг в сторону, не обратив на Ашшота ни малейшего внимания и полностью игнорируя его вопросы.

Следом появился еще один человек. Мужчина, на вид средних лет, но это неточно. У мастеров внешность обманчива, он может оказаться куда старше, чем обычный простолюдин-долгожитель.

Да-да, это не бесправный слуга, а мастер пожаловал. Ну или самозванец, присвоивший цвета здешних мастеров.

Но это вряд ли.

Вид у мастера суров. Голова выбрита до синевы, лицо такое же идеально чистое с характерным стервозным выражением, выдающим не самый добросердечный характер. Телосложение не сказать, что богатырское, зато высок и жилист. Готов поспорить, что это прекрасный боец. По всему заметно.

– Встать! – рявкнул мастер голосом человека, привыкшего к беспрекословному подчинению.

Все, кроме Ашшота, вскочили. Ему это не надо, он как стоял, так и остался стоять, только выпрямился в струну. Перед этим держался чуть преломившись в пояснице и согнув расставленные ноги. Выглядело это так, будто от гаравры у него здоровенный раскаленный камень в штанах образовался. Явные неудобства испытывал.

Бритоголовый, пройдясь по нам немигающим презрительно острым взглядом, представился:

– Я мастер Хог, и я отвечаю за всех учеников в этом корпусе. И моя ответственность – это не вытирание ваших соплей. Все гораздо хуже. Для вас хуже. Я, если сопли увижу, назад их затолкаю. Вместе с носом. Все поняли? Молчите, я знаю, что ничего вы не поняли, это был риторический вопрос. Но поймете быстро, уж это я вам гарантирую. Сам научу, а если не я, тогда мой брат, уважаемый мастер Бьег, прекрасно с этим справится. Ты, – мастер ткнул пальцем в здоровяка, – Ашшот?! Так ты себя назвал?!

– Да, здесь меня можете называть так, – степенно заявил сосед, изо всех сил пытаясь вернуть себе прежнее высокомерие.

– Ну спасибо, что разрешил, – делано поблагодарил мастер и вкрадчиво поинтересовался: – И что это у тебя в штанах происходит, Ашшот?

– Ну… это… мастер Хог, это… ну… оно… оно как бы это… ну… получилось так… – Здоровяк, растерявшись от нескромного вопроса, резко сдал позиции, начал лепетать, будто нашкодивший ребенок.

– Да я прекрасно вижу, что у тебя получилось, не надо мне объяснять очевидное. Я спрашивал о причине такой бурной реакции. Ты это мне так обрадовался, что ли?

– Нет, мастер Хог! Нет! Что вы! Это просто… это… Мастер, вы неправильно подумали, я не…

– А что, по-твоему, можно подумать, глядя на это непотребство? – перебил здоровяка Хог. – Мой милый мальчик, ты оглянись, посмотри вокруг. Глазами посмотри. Что ты сейчас видишь? Есть ли в твоем поле зрения хотя бы одна барышня? Нет? Вот и я не вижу ни одной. Да откуда им взяться, ведь им запрещено в ваши корпуса заходить. Тогда как это понимать? У тебя такая бурная радость при виде твоих соседей проявляется, что ли? Раз уж мне ты не рад, получается именно так. Радостные эмоции – это хорошо, но они не всегда приветствуются. Скажу тебе, Ашшот, что у нас здесь так радоваться не принято. Школа – это прежде всего правильная строгость. Строгость в мыслях, строгость в словах, строгость в поступках. Если кто-то попадется хотя бы на намеке на игры со своим неугомонным стручком… Нет, не надо, даже я не хочу рассказывать, что с ним произойдет. Не хочу, чтобы вы тут все обделались в первый же день, у нас и без ваших загаженных штанов вони хватает. Просто запомните хорошенько: куда бы вы свои стручки ни пристроили, они очень сильно пострадают. Ты, – палец указал на Тсаса, – говорят, ты в этом клоповнике самый умный. Это так?

– Я?! – изумился Тсас и срывающимся от волнения голосом продолжил: – Ну… не знаю. Нет, наверное.

– Нет? Так ты что, дураком себя признаешь? Так получается? Хорошо, я понял, буду знать. И благодарю за то, что не стал скрывать свой недостаток. В честь такой откровенности я даже не стану напоминать, что ко мне следует обращаться «мастер Хог». Смысла нет, дурак такое не запомнит. А ты чего заулыбался? – снова вопрос Ашшоту. – Я что, сказал что-то смешное или действительно так тебе нравлюсь, что ты в восторге от звуков моего милого голоса? Так вот, должен тебе сказать, что я всяких тупоголовых навидался, но ты, похоже, претендуешь на уникальность. Не знаю, для чего тебе уши приделаны, но рискну предположить, что при всей твоей никчемности звуки они улавливать способны. Также у тебя глаза присутствуют, а это означает, что ты и картинку в состоянии разглядеть. То есть получается, по пути к корпусу ты мог слышать полезные советы или читать их на табличках возле личной доски. Было такое?

– Ну… ну это… ну да, что-то такое припоминаю, мастер Хог.

– Значит, у тебя и память имеется? В таком случае надо быть слепоглухонемым, чтобы не уяснить самое простое наше правило: абсолютно все ученики заботятся о себе самостоятельно. Мы вас лишь кормим, обстирываем, заботимся о чистоте в ваших клоповниках и пытаемся чему-то научить, а вот подшивать рваное тряпье, зады подтирать и все прочее – это не наше дело. Так ты слепоглухонемой или об этом знал?

– Мастер Хог, я все знал, но…

– Заткнись, – грубо перебили здоровяка. – Лучше объясни мне, почему ты вот этого уважаемого человека нагрузил своими тупыми проблемами?

Хог указал на невозмутимо стоявшего слугу.

Ашшот, уставившись на него недобро, недовольно буркнул:

– Так это, получается, просто слуга, а слуга работать должен. Зачем же еще нужны слуги?

Хог кивнул:

– Да, я был прав, мозгов у тебя серьезная нехватка, поэтому ты еще не осознал глубины той бездны, в которую попал. Но ничего, я быстро это объясню. Я и не таким тугодумам объяснял, и у меня еще ни один не оставался непонятливым. Ступай за мной, – и, развернувшись к двери, на ходу бросил: – С Ашшотом я разберусь особо, а всем оставшимся по минус баллу. За то, что сами не объяснили своему соседу элементарные правила поведения. Вы не просто в одной комнате живете, думайте над этим. И да, не рассчитывайте, что на этом все. У нас нельзя расслабляться. Очень скоро вас ожидают незабываемые впечатления.

– Мм… мастер Хог, а можно я сначала переоденусь, а потом…

– Никаких потом, Ашшот. Иди за мной и не отставай.

Хог вышел вместе со здоровяком, передвигавшимся походкой покалеченного краба, а за ними выскользнул слуга, который, оказывается, не полноценный слуга.

Дождавшись, когда процессия удалится по коридору, Паксус насмешливо произнес:

– Ашшотик попал. Конкретно попал.

– Так и нам по баллу сняли из-за его ошибки, – вздохнул Тсас.

– Да не ной, один – это ни о чем, – отмахнулся Паксус. – Главное, что мы уже в школе. Даже если выгонят по баллам, моим предкам этого хватит, чтобы до конца жизни всем хвастаться.

– А моим нет, – снова вздохнул Тсас.

О моих родителях говорить не приходится, но баллы терять нежелательно. Я еще не знаю все нюансы здешней системы обучения, но не сомневаюсь, что низкие позиции категорически противопоказаны.

С них мне не добраться до вершины, которую я обязан покорить.

Точнее, до одной из вершин моего великого плана.

Глава 5
Ровно в полночь

Ашшот вернулся спустя несколько часов. Здоровяк выглядел вдвое злее обычного и скрывать причины ухудшения настроения не стал. Он рвал и метал, рассказывая, что почти все это время драил на кухне огромный закопченный котел. Работа унизительная не только для благородного, но и для любого мало-мальски зажиточного свободного. Но попытки донести до Хога эти рассуждения успехами не увенчались. Строгий и грубоватый мастер легко поставил ученика на место, да еще и пару лишних баллов снял, дабы впредь подобные меры обучения школьным порядкам принимал с молчаливой покорностью.

– Это не дело – благородных заставлять посуду чистить! – бушевал Ашшот. – А еще перед этим заставил пройтись по всей школе! А я в тесных штанах после той штуковины еле ноги переставлял. Это многие видели! Это позорно – в таком виде оказаться на людях! Мастер хочет получить вражду от моей семьи!

– Ну да, сходи папеньке на него пожалуйся, – буркнул Огрон, не переставая полировать свой и без того зеркально начищенный меч.

– Жаловаться – это ведь неблагородно… – с сомнением протянул Ашшот.

– И бессмысленно, ведь никто мастера Хога за это не накажет, – добавил Тсас.

– С чего ты это удумал, малой?! – чуть не заревел здоровяк. – Соображай, что несешь! Мы благородные, с нами так нельзя!

– Но не в этом месте, – снова подключился Огрон. – Тут так не принято, тут в самом начале кое-что объясняют каждому. Если ты это пропустил, напомню: все ученики строго на «ты», а к мастерам на «вы». И никаких привилегий ни у кого больше нет, даже выражаться мы должны без лишних слов, военным языком. Кто ты за воротами, это уже не важно. Здесь мы все одинаковые, у нас даже имен старых нет. Прошлое в прошлом, и так будет целый год. Не знаю, как кто, а я слышал, что даже самые благородные семьи здесь без привилегий. Ну или почти без них. И, наверное, это хорошие правила, раз их за века не поменяли. Послушай себя со стороны, мы даже разговариваем здесь так, как простолюдины. И не напрягает. Разве не заметили? Само как-то получилось, никто нам такую речь не навязывал. Лишь сказали, что много болтать нежелательно, а дальше как-то само по себе пошло. А это означает, что система у них отработанная. И если тебе, Ашшот, нравится чистить котлы, мне не нравится терять баллы. Понял, к чему это сказано?

– Ты чем-то недоволен? – осклабился здоровяк.

– Да, я недоволен тем, что из-за тебя потерял балл. Может, тебе эти единички вообще не нужны, а вот мне пригодятся. И если что-то не нравится, учти, что сегодня ты меня подвел, а завтра я тебе спину не прикрою. Нам тут долго друг друга терпеть придется, ошибка одного может отразиться на всех. А это даже ошибкой назвать трудно, ты ведь специально нарвался. Не делай так больше, Ашшот.

Тот хотел было что-то высказать в ответ, но тут на пороге показался Паксус. Физиономия веселого соседа излучала радость, голосом донельзя довольным он сообщил:

– Я тут у ворот покрутился и кое-что видел.

– Надеюсь, ты видел Хога или другого строгого мастера и тебя оштрафовали на баллы, – буркнул на это Ашшот, недовольный сомнительными выходками Паксуса.

– Не угадал, – еще шире заулыбался весельчак. – Я маленько посмотрел на девчонок наших.

– Каких девчонок? – рассеянно спросил Тсас, все так же увлеченно читающий про похождения величайшего героя.

– Как это каких? Ты что, не слушал, о чем мы тут говорили? Да ты, вообще, в курсе, что сюда принимают не только парней?! – изумился Паксус.

– А, так ты об этом… Да я как-то не подумал.

– Не подумал?! О девчонках не подумал?! Как можно о них не думать! Я вот кроме них вообще ни о чем никогда не думаю. А, ну да, я понял. – Паксус подмигнул и вздохнул с преувеличенным сочувствием. – У тебя, конечно, секса еще не было, вот и не думаешь. А у меня его много было, вот и не могу из головы выбросить.

– Секс – это когда с другим человеком. Получается, у тебя тоже его не было, – рассудительно заявил Огрон.

– А ты, я вижу, свой меч до блеска уже залюбил, – не остался в долгу Паксус. – Ну да, зачем такому самостоятельному парню девчонки. Это ты что, во вранье меня обвинил, да? Так получается?

– Может, обойдемся без ссор? – вмешался я. – Тут Огрон кое-что говорил полезное. Мы ведь действительно друг от друга зависим. Видели, как баллы с каждого сняли из-за поведения Ашшота? Если устроите ссору или драку, не сомневайтесь, снова всем достанется. Так что давайте как-нибудь поспокойнее и повнимательнее будем друг к другу. Не надо нам свары разводить. Если, конечно, не хотите вылететь из школы.

– Да мне баллов не жалко, – повторил Паксус, но уже другим тоном.

– Если быстро вылетишь из школы, твоим родителям будет трудно этим хвастаться, – заявил я. – А таким темпом можно вылететь очень быстро. Так что повторяю: давайте жить спокойно.

– Чак прав, – кивнул Огрон. – Извини, Паксус, я не со зла.

– Да я не в обиде, – отмахнулся весельчак. – Чак, я тоже признаю, ты дело говоришь. Но ты скучный. По тебе сразу видно, что скучный, я суть человека с ходу определяю. И девчонки тебя тоже не интересуют.

– Да, так и есть, – кивнул я. – Все дело в пресыщении. Я недавно долго кувыркался с десятком прекрасных девушек. И это происходило в шелковом шатре, а не в занюханном борделе, где от воздуха можно заразиться дурной болезнью, а от простыни забеременеть.

Паксус состроил удивленную гримасу:

– Ты так это сказал, будто серьезно. Я даже почти поверил.

– Это и было серьезно, – заявил я. – А теперь, раз уж мы решили не ссориться, может, кто-нибудь подскажет, чего нам ждать в ближайшее время?

– Я ничего не решал, – буркнул Ашшот. – И зачем ты такое спрашиваешь? Разве дома тебе не объясняли?

– Разумный вопрос, – кивнул я. – Но давайте определимся: то, что мы могли услышать дома, это устаревшая информация. В школе что-то могло поменяться с тех времен, когда здесь обучались наши родственники. Если у кого-то найдутся самые свежие сведения, это поможет всем нам не нарваться на новые штрафы.

– Разумно, – кивнул Огрон. – Насколько я знаю, первый день – это прием кандидатов. Длится ровно до полуночи, а потом нас сразу начнут жестко прессовать.

– Мне тоже что-то такое говорили, – подтвердил Ашшот.

– А что значит прессовать? – насторожился Тсас.

– Это означает что-то нехорошее, – неопределенно ответил Паксус.

– Насколько знаю, тут каждый раз что-то новенькое придумывают, – снова поделился информацией Огрон. – Без понятия, что они приготовили на этот раз, но смысл всегда один. Нас будут испытывать. Смотреть, на что годимся. Несколько дней продлится эта канитель. Некоторые испытания добровольные, на другие всех без исключения сгоняют. Но так или иначе достанется каждому. Легко не будет.

– Если испытания проваливаешь, баллы снимают? – уточнил я.

– А сам-то как думаешь? – невесело усмехнулся Огрон.

– Да уж, глупый вопрос… – кивнул я.

В таком духе общались до вечера. Разве что вечно всем недовольный Ашшот больше отмалчивался, а Паксус то и дело устранялся от разговоров, ускользая в сторону ворот, где выслеживал новых учениц, в процессе чего потерял еще пару баллов.

Да уж, насчет того, что он может вылететь в рекордные сроки, я был прав.

Резвый малый.

Мне сейчас приходилось всячески ухищряться, скрывая свою неосведомленность. Увы, книги с точной и многосторонней информацией по школьным порядкам не попадались. Сомневаюсь, что такая литература вообще существует. В аристократических и близких к ним семействах сведения передавались напрямую от старших поколений к младшим при живом общении. Будущие кандидаты годами выслушивали, что их ожидает за стенами этого самого уважаемого учебного заведения.

Моя мать в свое время провела здесь полный год. Она последняя из Кроу, кому это удалось. Вдвойне солидное достижение, если учесть, что от клана и его богатств к тому моменту почти ничего не осталось. Возможно, вложила в учебу последнее. Однако, несмотря на ее стремление воспитать из меня истинного аристократа, она умела оставаться реалисткой там, где ничего другого не оставалось. То есть не сомневалась, что для сына дорога сюда закрыта.

Ну да, если даже каким-то чудом удалось бы меня вылечить, где взять такие средства? Кроу при моей жизни даже обедневшим кланом назвать было сложно, нищета беднейшая. И быстро поправить материальное положение в такой ситуации – это смешная фантастика.

В общем, о школе Трейя иногда рассказывала, но бессистемно и редко вдавалась в детали. Кое-что я почерпнул, но, несомненно, значительно уступал в информированности соседям по комнате.

Увы, выведать удалось немного. Однако кое-что на ус намотал.

Мне нужны баллы, а просто так их здесь не раздают. Одним лишь строгим соблюдением школьных правил можно добиться только стояния на одном месте. Для прогресса требуются действия.

Что за действия? Известно что – успехи в учебе. Ну и всевозможные достижения, которые можно получать при разнообразных испытаниях. Разнообразие их велико, плюс фантазия мастеров неустанно выдумывает новые. Точно сказать, что именно нам грозит в ближайшее время, действительно нельзя.

Придется ждать, наблюдать и не зевать. И, если подвернется задача по плечу, надо хвататься за нее, не раздумывая.

На ужине людей оказалось гораздо больше. Прием пищи растянут по времени: кто-то поел до нас, кто-то после, поэтому сказать точно, сколько подростков набрали в этом году, пока что невозможно. Я насчитал чуть больше сотни, причем, к радости Паксуса, соотношение учеников к ученицам получилось приблизительно один к одному, с незначительным перевесом в пользу последних.

Сомнительно, что слабый пол в таком месте окажется в большинстве. Местное Средневековье не копирует земное, однако тенденция запирать женщин между кухней и детьми тоже присутствует. У аристократов она выражена слабее, но все равно сказывается заметно. Наверное, просто так совпало в данный момент. Насколько мне известно, своих дочерей сюда, как правило, отправляют лишь самые зажиточные семейства. Очень уж это дорогостоящее дело, а в первую очередь усиливать полагается наследников-юношей. Как и нарабатывать им авторитет.

И то и другое щедро достается в школьных стенах. Не всем, разумеется, но место богатое. Здесь можно показать себя, завести полезные знакомства, заполучить то, что, как показывает мой опыт, очень трудно либо невозможно добыть в иных местах.

Несмотря на потерю баллов, сегодняшними результатами я доволен. Мой план успешно сработал в очередном сложнейшем моменте. Я сумел пройти в ворота, ну а дальше все уже зависит лишь от личных качеств.

С ними у меня полный порядок, так что как-нибудь приживусь. Шансы на то, что план сработает и дальше, весьма велики.

Косясь на прочих учеников, я едва сдерживался от улыбки. Как же хорошо, что мне удалось попасть сюда именно в этом году. Сейчас я уже не выглядел зеленым мальчишкой вроде Тсаса, но и не смотрелся переростком, как Ашшот. Золотая середина.

То, что надо, если не стремишься выделяться в толпе.

Несмотря на отсутствие серьезных физических нагрузок и бодрящего бонуса от «героя ночи», уснул почти мгновенно. Сказывалось напряжение последних даже не дней или недель, а месяцев. Все время куда-то торопился, занимался делами, надрывался изо всех сил.

Даже как-то непривычно позволять себе нормальный отдых. Сейчас я действительно никуда не стремлюсь, я уже на месте и нет смысла сломя голову мчаться к очередной цели.

Потому что, куда и как мчаться, я пока что представляю слабо.

Поспать не удалось.

Не позволили.

Казалось, голова моя только-только прикоснулась к жесткой плоской подушке, как тут же по ушам ударил крик:

– Всем встать!

Голос доносился из коридора, причем голос знакомый. Мастер Хог пожаловал.

Мой единичный опыт общения с этим недобрым человеком подсказывал, что его требования следует выполнять незамедлительно. Все прочие тоже это понимали. Поднялись без недоуменных вопросов, торопливо оделись, замерли возле своих коек.

– Вышли в коридор и построились! – прогремела новая команда.

Это уже посложнее, порядок строевой подготовки у нас не отработан. Но кое-как справились.

Мастер в сопровождении нескольких слуг прошел между рядами сонных учеников и отрывисто, чеканя каждое слово, начал пояснять причину ночного пробуждения:

– Прием на этот год завершен, с чем вас и поздравляю. И должен сказать, что некоторые, не успев начать обучение, заработали по несколько взысканий. Это плохо. Это недопустимо. Такие неудачники могут запросто вылететь отсюда быстрее, чем осознают, куда попали. А еще мы вас не знаем. Такова политика школы, вы здесь все равны и все скрываете свои истинные имена. Кичиться происхождением у нас не рекомендуется, но нам как-то надо понимать, кто из вас на что годится. Поэтому на первом этапе пребывания здесь вам предстоит пройти через систему испытаний. Всего их двенадцать: шесть на силу и шесть на разум. И там и там по два обязательных, остальные проходятся по желанию и возможности. Но учтите, что минимум в сумме вы должны принять участие в семи из двенадцати. Если кто-то уклонится от пяти первых, все последующие ему придется проходить, хочется ему того или нет. Кто не посетит все положенные семь испытаний, получит штраф в семьдесят пять баллов. Если кто-то не понял, это три четверти от сотни. И это такая яма, выбраться из которой будет непросто. Итак, я поднял вас, чтобы сообщить о первом испытании, которое начнется через час. Это испытание силы, и оно необязательное. Те из вас, кто пожелает принять участие, пройдут со мной. Все оружие приказываю оставить. Доспехи надевать тоже запрещаю. Остальные могут вернуться в свои комнаты и спать до рассвета. Я все сказал. Думайте. Решайте.

– Без меня, – зевнул Паксус. – Перед тем как нас подняли, такие обалденные девчонки снились, что я просто обязан попытаться досмотреть этот сон.

– Я тоже лучше посплю, – развернулся Тсас.

– А вот я схожу, – ухмыльнулся Ашшот. – Сила – это хорошо, силы у меня много.

Молча переглянувшись с Огроном, мы синхронно стронулись с места, направившись за здоровяком.

По раскладам от ПОРЯДКА силы у меня уж точно не меньше, а баллы не помешают. К тому же мастер Хог ничего не сказал по поводу санкций для тех, кто провалит испытание. Если нехороших последствий действительно нет, глупо отказываться от возможности поправить свое «цифровое положение».

Правда, это я размечтался, ведь насчет призовых баллов он тоже промолчал.

По забывчивости или нам действительно ничего не светит?

Непонятно…