Текст книги "Четвертый год"

– Зато тут Круг есть.

– Круг – реальное падло. В ментах и то больше человеческого.

– Спору нет. Лом, если мы попалимся с маком, я даже думать боюсь, что он сделает.

– Чего тут думать – финиш нам сделает. Это чмо меня за грибы четыре дня в погребе гноило. За мак нас раком через шлагбаум нагнут.

– За мак да… За мак он маму через шлагбаум, не то что нас…

Лом подрезал очередную маковую головку и, завороженно глядя, как выступает млечный сок, задумчиво произнес:

– Кислый, если и эта ханка[1]1
  Ханка – опий-сырец, подсушенный сок коробочек опиумного мака (жаргонизм).


[Закрыть] не вставит, то мы реально попали. Хуже чем с шалой[2]2
  Шала – сухие измельченные листья индийской конопли.


[Закрыть] попали. Мак какой-то не такой.

Кислый возразил:

– Шала и правда отстой, стога не хватит вставиться, но план[3]3
  План – смесь смолы и пыльцы индийской конопли.


[Закрыть] ничего, приход был. А мак вроде нормальный, я и похуже видал.

– Да мы чуть не кончились, пока на пару раз вставиться плана не намацали на той поляне.

– Климат здесь не тот. Пыльцы мало, смолы тоже. Самим сажать надо.

– Иди Круга попроси землю под коноплю выдать, – буркнул Лом.

Приятели дружно хохотнули, представляя реакцию мэра. Кислый поднял голову, утер пот со лба, глянул в сторону реки, плюхнулся на живот:

– Лом! Ложись! Попалимся!

В крови Лома постоянно присутствовали сильнодействующие вещества, отрицательно сказывающиеся на реакции, и не только на реакции. Ничего не поняв, он насмешливо заявил:

– Кислый, ты по ходу пару стогов скурил уже, вдогонку к смоле. Мы на правом берегу, здесь Круга нет и не будет, тут островитян земля. Кончай придуриваться – я на такой развод не попадусь. Встал бегом и работай – я за тебя пахать тут не нанимался.

– Придурок! Торчок конченный! Ляг, пока не заметили!

Лом неохотно обернулся, посмотрел, плюхнулся рядом с Кислым, заикаясь, произнес:

– Может, это глюк?

– Реально не глюк, я даже слышу их уже. И не можем мы оба в одну тему заглючить, да и не с чего нам так глючить реально.

– А может, тут шала такая? Долгоиграющая?

– А может, ты сходишь и потрогаешь их?

Лом подумал и покачал головой:

– Не… сам иди. Чего ты мне такое говоришь – это же надо быть в голову трахнутым, чтобы пойти туда.

– Вот и я о том же. Это тебе не Круг. Эти через шлагбаум нагибать не будут. Эти сразу.

– Реально не будут, – согласился Лом и с нескрываемой печалью добавил: – По ходу мотать отсюда надо, хрен с ней, с этой ханкой. И лодке нашей полный капут – они как раз там тусуются.

– Да найдем мы еще поляну, тут мака по холмам много должно быть. Мотаем к лесу, а оттуда к Добрыне.

– Так Добрыня тоже через шлагбаум может, – опасливо возразил Лом.

– Ну Добрыня не Круг. Добрыня с понятиями, а не падло конченное. У него лодки есть, может, поделится, если расскажем про местную тему.

– Тогда пошли, – согласился Лом. – Но лучше поползли.

Глава 3

Ветер, как назло, стих перед самым городом, и к пристани «Варяг» подошел на веслах, под натужное пыхтение гребцов. В межень Хрустальная прилично обмелела, и течение усилилось пуще прежнего. Олег с радостью убедился, что за пару недель его отсутствия здесь многое добавилось – народ без дела явно не сидел. Главную башню, охраняющую причалы, достроили, наверху даже чашка катапульты виднелась. Половина речной стены готова, на второй работы еще немало, но там это не страшно – обороне помогает обрывистый берег. Если и на остальных участках то же самое, то можно считать, что крепость у бывших островитян уже есть.

Однако наибольший интерес у Олега вызвали не новостройки, а незнакомый корабль у верхнего причала. Не похож ни на «Арго», ни на «Варяга». Больше всего напоминает речную галеру из южных стран – таких немало перевидали во время торгового плавания за пороги. Было дело, даже воевали… Южные лица, мелькающие на палубе, окончательно уверили Олега в мысли, что к землянам пожаловали гости.

Такого еще никогда не бывало.

Корабль подтянули к причалу, опустили сходни. Шагать по ним пришлось снизу вверх – суденышко было сильно перегружено, пару раз даже дно цепляли, пока поднимались. На полпути Олега едва с ног не сбила его суматошная супруга, свалившаяся чуть ли не на голову. Насладиться встречей не дал Добрыня – здоровяк бесцеремонно ухватил друга за руку:

– Анька, отдай мужика, мне он сильнее нужен, чем тебе.

– Так ночевать вы что, тоже вместе будете? – невозмутимо поинтересовалась девушка.

Причал взорвался смехом, а Добрыня беззлобно ругнулся:

– Тьфу, стерва языкастая, отлупить бы тебя, да жалко! Сгинь хоть на часок, дай нам дела порешать, а потом хоть неделю ночуйте.

– Ровно час, время пошло, – непреклонно заявила Аня и, скатившись на палубу «Варяга», бросилась разыскивать своего родственника-священника. – Дядя, ты где? Ну как твоя миссионерская деятельность прошла? Сколько ваксов окрестил?

– Да нет его тут, – буркнул Клепа. – В устье высадили, к вечеру дойдет. К рыбакам он хотел заглянуть. А за ваксов не переживай – крестить не крестил, но отпел немало.

Добрыня, отведя Олега от причала, мрачно поинтересовался:

– Что у вас там было? Я смотрю, раненых привез?

– Двое убитых, двое серьезно ранены, – угрюмо ответил Олег. – Попали мы серьезно один раз, так с ходу не рассказать. Как у вас-то?

– Да у нас живые все, слава богу. Только Макс еще не вернулся, ждем. Пошли ко мне, там все расскажешь.

Избушка Добрыни была многоцелевым сооружением. Здесь жил предводитель островитян, здесь же проводили важные совещания в узком кругу, здесь же устраивались пьянки для высшего руководства и прием делегаций от других поселений – по сути, те же пьянки, но в расширенном кругу.

Усадив Олега за стол, Добрыня выставил перед ним тарелку с вяленой рыбкой, спустился в подпол, поднялся с парой огромных глиняных кружек:

– Говорить много придется, так что давай горло смочим. Пиво домашнее, от кшаргов Круг подкинул бочонок. Давай-ка чокнемся за встречу. Ну давай, рассказывай.

Слушать Добрыня умел, а расспрашивать умел еще лучше. Пить пиво Олегу сразу стало некогда, и к концу «допроса» оно даже перестало пузыриться. Узнав все, что хотел, хозяйственный лидер уточнил:

– Так говоришь, там еще много такого добра осталось?

– Не то слово. Думаю, надо зерно в первую очередь спасать. Там пара вагонов, но один сильно пострадал, и зерно вымокло, гниет. Только в одном конце осталось сухим. Но зато второй нормальный, я замачивал, прорастает хорошо. Мы даже картошки нашли несколько мешков. Погнило ее много, но сквозь гниль Клепа побеги заметил: растет некоторая. Несколько кустов взяли, бережно несли. Не завяла, а остальную там пересадили на хороший участок, надо будет выкопать, как созреет, если зверье местное не вытопчет. Но это вряд ли – там живности мало очень. Картошку можно и отдельными глазками сажать, если знать как. Я читал про такое. Если все нормально будет, на следующий год у нас будет полно семенного картофеля. Здесь он не растет и даже неизвестен.

– Хорошая новость. Жаль, что вы там пулеметов парочку не выкопали или танк. Нам бы очень не помешало.

– Пневматическую винтовку нашли одну, – усмехнулся Олег.

– Шутник. Хайтов рассмешишь…

– Селитра там вагонами, где сера есть, тоже знаем, древесный уголь тоже не проблема. Так что черный порох у нас будет, а может, чего и покруче соорудим. Труб там разных хватает, мы немного притащили с собой – ничего приличного из них не соорудить, но дробовик запросто. Сотню человек нам с мушкетами, и хана Хайтане. В металлоломе нашли и получше стволы, но это разве что под артиллерию – здоровые очень.

– У меня тут на примете мужичок есть, в химии понимает хорошо, сейчас занят дублением кожи, вот его на порох и назначить – пускай думает.

– Ну это тебе виднее, кого и как. Ты давай колись: что за корабль у нас стоит?

– Три дня назад снизу пришел, ватага арланцев на нем. Товар хотели до Сумалида поднять: вино, ткани, лекарства, пряности. Ну и к нам по пути думали заглянуть. И не пожалели: мы все у них скупили, эти рады без памяти, после полудня отплывать собираются.

– А платили чем?

– Соль, железа немного прокованного, золото подскребли, что добыть успели, и Млиш пару камней выдал, которые у тебя хранятся. Сказал, что самые дешевые взял.

– Пороги они нормально прошли?

– Говорят, спокойно все там. Но все равно страшно было: народу у них мало, если что – не отбились бы.

– А чего ж они поперлись такой мелкой кучкой в такую даль? Как они собирались мимо Хайтаны пройти?

– А мозгов у них нет, вот и поперлись. Там молодежь одна, куда ветер дунет, туда и несет. Быстрей бы их сплавить – уже пару драк затеяли и чуть девку не умыкнули. Извинились, правда, и откупились, но оттого не легче – в гробу я таких купцов видал. Своих надо вниз посылать, одежды нам очень не хватает, и не только нам. Негде нам ткань брать, кроме как на юге. Думать надо, кого посылать, и думать срочно, чтобы до снега успели вернуться.

– А что они говорят про обстановку? Арланцы и танирцы так и воюют там?

– Говорят, мир, но я так понимаю, больше часа там мир не держится и всего можно ожидать.

– Да там и без войны хорошего мало…

В дверь без стука вошел высокий, болезненно худой парень: бледный, белобрысый, будто альбинос. Щурясь в полумрак избы, он, чуть заикаясь, поинтересовался:

– Добрыня тут?

– Ну, допустим, тут, – недовольно прогудел хозяин дома.

– Здорово! Можно войти?

– Лом, так ты вроде уже вошел. И совести у тебя при этом хватило мне на глаза явиться!

– А что сразу Лом! Чего орете с порога! Вы выслушайте сперва, я по делу сюда пришел. Важное дело.

– Что у тебя, торчка, может быть важного? Героином пришел поторговать или что?

В дверь проник второй посетитель: этот был мелкий, чернявый, с бегающими глазками. Бросая по углам избы вороватые взгляды, он радостно поприветствовал главу островитян:

– Здравствуйте, дяденька Добрыня. И вам, Олег, здравствуйте.

Добрыня нахмурился еще больше:

– Ну раз и Кислый тут, то точно дело пахнет героином.

– Да не… героин это такое дело, его так просто не сварить, – просветил общество чернявый. – В принципе процесс получения несложен, надо только…

– Заткни пасть, – мрачно, уже не заикаясь, заявил Лом. – Дело-то важное. Слушайте, мы тут вчера под вечер такое видели, вы не поверите.

– Отчего ж не поверим, очень даже поверим, – кивнул Добрыня. – И что это было? Дева Мария на дельтаплане явилась или новогоднее поздравление президента России с небес донеслось? И что вы при этом курили, тоже расскажите – нам очень интересно.

– Гы! Добрыня шутит! – осклабился Кислый. – Там не вертолет, там дело круче. Там туча хайтов. Офигенная туча.

– Так и было, – подтвердил Лом. – Там их столько, что даже считать страшно было. Ели ноги оттуда унесли.

– И где это было? – заинтересовался Олег.

– Напротив поселка Носова. Только на вашем берегу, – охотно ответил Кислый. – Мы там… у нас там дело было, чуть не попались к ним.

– Это что у вас, окурков, за дела там? – вскинулся Добрыня.

Лом, стараясь увести здоровяка от скользкой темы, поспешно затараторил:

– Да их там реально много. Вот будь у нашего Круга на голове волосы, вот их там столько, сколько бы у него волос было.

– Лысый как срака твой Кругов, – отмахнулся Добрыня. – Да и вы небось хайтов от ваксов отличить не можете.

– Обижаете, – обиженно протянул Кислый. – Мы весной в погребе не отсиживались, воевали на стене получше других. Вот и сейчас, как увидели их, так сразу подумали: «Небось эти гады собираются напасть на избушку дяди Добрыни и надо его предупредить». Ночь не спали, к вам бежали, помочь спешили, а вы… эх…

– Да и лодку нашу они замутили, – горестно сообщил Лом. – Думали, что вы взамен, может быть, дадите. У вас их полно, а нам как без лодки назад…

Жадноватый Добрыня и не думал расщедриваться:

– Может быть, это может быть, и вообще мечтать не вредно. Камень вам на шею взамен дадим – и плывите куда хотите. Только сперва покажете, где точно видели хайтов.

– Так я же сказал – напротив поселка Носова! – чуть не крикнул Кислый.

– Так от тех мест до нас часов пять-шесть ходу, это как же вы, торчки синюшные, всю ночь бежать могли?

Олег решительно поднялся из-за стола:

– Добрыня, я пойду с ними, сам гляну.

– Куда ты намылился?! Только с дороги же… Анька вон… ждет.

– Подождет еще немного, не умрет. Если это хайты были, то не пойму, как мы их сегодня не заметили, спускаясь к вам. Или темно было, или еще что. Да и первый раз слышу, чтобы они ниже Нары по нашему берегу лазили. Нет… я сам проверю…

* * *

Хайтов действительно было много.

Внизу, в долине ручья, копошилось не меньше пары сотен созданий Хайтаны. В основном здесь были раксы и триллы, но меж ними сновало десятка полтора бочкообразных «расшибателей стен». Млиш не знал, как называются эти существа, и земляне величали их амбалами, кинг-конгами, быками и другими подобными прозвищами. В этих краях до сих пор видели их всего один раз – при осаде большого поселка. Эти ходячие шкафы тогда с легкостью прорубали ходы в деревянных стенах. Вспомнив это, Олег нахмурился: единственная крепость на правом берегу – это поселок островитян. Если хайты притащили амбалов для преодоления стен, надо готовиться к неприятностям.

Кроме того, Олег понял, почему не заметил лагерь хайтов и их корабли – как раз напротив устья ручья тянулся длинный, лесистый остров, окруженный коварными мелями. «Варяг» обогнул его стороной, очевидно, и хайты его не увидели. С другого берега их и подавно не разглядеть – там как раз протянулись глухие плавни, люди туда никогда не заглядывали.

Кислый торжествующе обернулся к Олегу:

– Я же говорил! Эх вы – не верили!

Олег, вжимаясь в траву, чуть раздвинул стебли, взглянул вниз, хотел присвистнуть, но передумал и шепотом произнес:

– Ну не так уж их и много, но порядочно…

– А что это они там делают? – не унимался Кислый. – Вроде как копают ямы… Может, хоронят кого-то или клад зарыть приплыли?

– Уходим отсюда, – скомандовал Олег. – Пока нас не похоронили. Ползком уходим, если у них дозорные на холмах, то заметить могут. Доползем до тех деревьев, а там бегом до поселка…

– Меня уже запарило туда-сюда бегать, – чуть не хныча заявил Лом. – Третий раз уже за день, ноги отваливаются.

– Можешь с ними оставаться и заодно Кислого тоже с собой оставь. А я побежал – тут четыре часа ходу. Сам не пойму, как вы целую ночь убили на это…

– Так мы не местные, дороги не знали, – оправдался Кислый и с интересом добавил: – Глянь, еще один корабль к ним подходит!

Олег опять припал к своей «амбразуре» и опять чуть не присвистнул: Кислый оказался прав лишь наполовину – к лагерю хайтов и правда приближался корабль, но вот к Хайтане он не имел ни малейшего отношения.

– Это купцы с юга. Я думал, они вниз вернулись, а они, идиоты, поперлись к Сумалиду. Прав был Добрыня: мозгов у них нет.

– Хана им, – невозмутимо констатировал Кислый.

Хайты не спали и тоже заметили добычу. В три потока заструились воинские отряды, загружаясь в корабли. Не прошло и пары минут, как первый уже отчалил, направляясь на перехват. Купцы вели себя как на лодочной прогулке в центральном городском парке – и ухом не повели. Спали их наблюдатели или нет, но противника они рассмотрели слишком поздно.

Донесся тревожный звон судового гонга, на палубе закипела суматоха. Рулевые поспешно пытались развернуть корабль, остальные суетливо стягивали мешающий парус и садились за весла. Кто знает, может, и успели бы – галера все же побыстроходнее хайтанских корыт. Но не повезло – зря пошли в путь без местного лоцмана, да еще и держались возле берега.

Судно накренилось на левый борт, с разгона налетев на песчаную мель. Засело серьезно – несмотря на отчаянные попытки экипажа оттолкнуться назад, корабль даже не шевелился. В принципе засели нестрашно, час работы – и освободятся, но враг этого часа, естественно, не даст.

Олег внимательно проследил за коротким абордажным боем и понял, что с этими купцами островитяне больше торговать не смогут. Может, они и глупы, но дрались как волки – хайтам не пришлось обременять себя пленными.

– Отмороженные пацаны, – констатировал Лом. – Я бы на их месте сдался.

– Я тоже, – кивнул Кислый. – Этих гадов в сто раз больше.

Олег покачал головой:

– Нет, не в сто… но все равно много. Хватит трепаться, уползаем.

* * *

Не отвечая на расспросы любопытствующих островитян и с трудом отправив взбешенную жену домой, Олег, таща за собой Кислого и Лома, вломился в избу Добрыни. Тут его будто ждали: помимо Добрыни за столом сидели отец Николай и Шульгин. Странная компания, но люди далеко не последние, и скрывать от них новости не стоило.

Прервав взмахом руки попытку Добрыни что-то сказать, Олег заявил:

– Хайты. Много хайтов. У них лагерь в устье Платинового ручья.

– Так это же совсем рядом, и берег уже наш, – нахмурился священник. – Ты уверен?

– Нет, – язвительно ответил Олег, – я это только что придумал – от скуки. Их там сотни две-три, на трех кораблях пришли. При мне перехватили корабль южных купцов.

– Не понял? – прогудел Добрыня. – Они же отплыли в обед. К себе пошли. А Платиновый ручей выше нас по течению.

– Не знаю, может, они заблудились или скорее решили все же попасть в Сумалид, но попались к хайтам. Те всех перерезали.

– Странно, что они так далеко высадились, – задумчиво произнес Добрыня. – Могли бы легко зайти прямо в Хрустальную.

– Думаю, они о нас вообще не знают, – уверенно заявил Олег. – Я понаблюдал за ними, они сюда, похоже, за платиной приперлись.

– Не понял? За какой такой платиной? – оживился Шульгин.

– Я в прошлом году на том ручье пару шурфов разведочных пробил. Там следов золотодобычи хватает, причем некоторые ямы выглядели свежими. Думал, что старатели держались там до последнего, и, значит, содержание золота там хорошее. Но оказалось, что золота в песке немного, зато полно платины. По моим прикидкам, в металле местном процентов восемьдесят платиноидов, остальное золото. Платину здесь не ценят – Млиш говорил, на юге за добычу платины в масле живьем варят, потому что ее фальшивомонетчики используют, так что добыча там бессмысленна, и больше я туда не совался. Но хайты собираются явно добывать песок, причем работают лихо. Уже пару старых ям расчистили и почти сколотили примитивную гидравлическую установку. Судя по тому, как четко действуют, у них все продумано и не первый раз этим занимаются. Похоже, следы старой добычи после них остались.

– И на кой же им эта платина? – удивился Шульгин. – Это же вроде металл просто для украшений, а эти твари их не носят.

Олег покачал головой:

– Основное применение платины – техническое. Это тугоплавкий, химически инертный металл с кучей уникальных свойств. Тигли, катализаторы, термопары…

Намечавшуюся лекцию решительно прервал Добрыня:

– Да какая нам разница, для чего она им? Пусть хоть жрут эту платину вместо сахара, нам-то главное, что они в пяти шагах от нас встали. Олег, как, по-твоему, – надолго они?

– Не знаю, они передо мной отчитываться не стали. Но обустраиваются на ручье с размахом: хижины ставят, навесы, даже вроде бы лагерь обносить частоколом собрались – в ближайшей роще колья готовят.

– Олег точно говорит, – поддакнул Кислый. – И еще землю таскают в одну линию, наверное, вал делать собрались.

– Не было нам печали, – вздохнул священник. – Олег, а эта платина, она что, только в одном месте здесь? Как-то это странно с их стороны в такую даль прийти за ней.

Олег пожал плечами:

– Я все знать не могу. На Земле платиноиды встречаются очень редко, потому и стоят дорого, здесь, думаю, скорее всего, тоже так. По-крайней мере золото тут редкость: нам просто повезло, что этот край наподобие Уральских гор – всем богат. На Урале, кстати, и золото и платина есть.

– В гробу я видал такое везение, – вздохнул Добрыня. – Не нужны нам такие «старатели» в соседях. Надеюсь, они еще не знают, что мы рядом.

– Я по пути охотников в лагере предупредил – никто в ту сторону не сунется. Но хайты нас или наши следы заметят быстро. Пришли они явно не на пару дней, значит, охотиться будут или просто шляться по округе. А у нас там неподалеку, в сторону Нары, лагерь лесорубов. Народа там сейчас нет, но поселок и вырубки не скрыть. Да и по Фреоне с левого берега рыбаки гоняют постоянно, лодки их и плоты обязательно засекут. В общем, отсидеться не получится.

Шульгин вкрадчиво произнес:

– Это почему не получится? Они далековато от нас, вряд ли заметят наш поселок по дыму из труб. Пусть даже месяц будут платину мыть, нам это не помешает – просто будем избегать тех мест. Они намоют платины и уйдут. Ну, может, поймают несколько рыбаков с левого берега. Но это же не наши ребята. Да и предупредить Кругова можно – он гонцов пошлет по левобережью, и народ не будет маячить перед Платиновым.

– Не все так просто, – мрачно возразил Олег. – Это же хайты…

– Ну и что?

– Ну и то, – буркнул Добрыня, – Заберут свою платину и вернутся в Хайтану. Там расскажут, что здесь полно людишек. Вернутся уже оравой побольше. А может, и вообще решили на год тут осесть, на Платиновом. Построят крепость, и станет нам вообще печально… с такими соседями…

– Они и так знают, что здесь люди есть, – возразил Шульгин. – Набег их лишь недавно отбили.

Олег, решив, что пора выразить вслух витавшую в воздухе мысль, спокойно произнес:

– Передавить их надо, пока частокол не построили. Тогда точно никому ничего не расскажут и в другой раз подумают – стоит ли местная платина таких хлопот.

Шульгин скептически поморщился:

– В другой раз припрется их тысяча, и весь берег очистят, чтобы не мешали платину копать.

– У страха глаза велики, – парировал Олег. – Мы здесь уже пару раз им разгром устроили, и до сих пор никаких «тысяч» не видели. Далековато им до нас. Да и не так они страшны. Их много, но все же не миллиарды, посылать огромные отряды им нелегко – иначе бы давно всех нас переловили. Сил у них ровно столько, сколько земель, потому они и не могут расширять свои границы. А если попробуют расширить, надо это в корне пресекать. Платиновый ручей наша земля, и платина там тоже наша. Нас здесь если всех собрать, то больше тысячи народа. Даже если левый берег не поможет, полторы сотни воинов выставим легко. И союзников новых в деле испытаем – две-три сотни ваксов скажу Муру привести.

– Дожили, – чуть не прошипел Шульгин, – с ваксами дружбу затеяли. Может, нам еще и с хайтами союз заключить?

– Я бы с удовольствием, – ухмыльнулся Олег, – вояки они неплохие.

– А я и не сомневался…

Лом, всю беседу переминавшийся с ноги на ногу, нерешительно протянул:

– Ну так раз такие дела, так, может, лодку нам выделите? Сами видите, не наврали мы, а без лодки нам на левый берег никак не попасть.

Добрыня зловеще улыбнулся:

– Гонцов пошлю сейчас к Кругову, за подмогой, вот с ними и переправитесь. Заодно уж своему мэру объяснишь, какие такие дела загнали вас на маковые холмы.

* * *

– Олег, а может… может, сядем на корабли и уйдем… на юг уйдем. Уйдем все. Там хайтов нет.

Прижав к себе жену покрепче, Олег вздохнул:

– Ань… не ждут нас на юге. Мы везде чужие, и везде будут свои хайты. Сто раз уже это обсуждалось: нет у нас никакой альтернативы – надо просто стараться создать здесь что-то свое. Нам повезло, что людей здесь нет и никто нам не мешает.

– Ну конечно! Не мешают! Олег, оглянись: мы не живем… мы выживаем. Мы здесь уже больше года, здесь полно женщин, способных родить, и нет аптек… нечем предохраняться. Но детей почти не рождается… не до детей нам. А смертность какая… постоянно кто-то умирает от неизвестно какой болячки или паразита, даже врач с юга не может помочь, говорит, что таких болезней не видел никогда. Мы ведь чужие здесь, нет у нас иммунитета против местной дряни… Зимой каждую неделю похороны, да и обморозились многие, потому что одежды мало теплой. Я уж молчу о тех, кого убивают звери или враги. Мы сюда переселились с острова несколько месяцев назад, а на нашем кладбище уже десять могил. Мы заняты только одним – стараемся выжить. Все усилия, все мысли, все планы, все, чем мы живем, все подчинено одному – прожить хотя бы один день лишний. Мы не строим планы далеко наперед, живем одним днем. И это естественно – ведь если завтра на своих огромных кораблях придут хайты, все планы наши окажутся бессмысленными. Вспомни ту толпу, которую мы видели на их землях: даже половина того отряда, что прошел тогда мимо нас, с легкостью разобьет все наши силы, даже если соберем всех мужчин с обоих берегов и ваксов, которые присоединились к нам. Мы даже не сможем ничего сделать их кораблю, нас тогда чудо спасло, что он на мель сел.

– Чудо было рукотворным, мы сами его туда заманили, – возразил Олег.

– Ну какая разница, все равно случайность. Да и это кораблю не повредило, просто задержало, и мы смогли удрать. Да господи… о чем это я… Олег, тебя нет никогда дома. Ты постоянно пропадаешь в поездках… в опасных поездках. Встречая корабль сегодня, я тряслась от страха. Представляла, как на палубе тебя не найду, а все твои товарищи будут выглядеть печально и виновато отводить взгляды. И так каждый раз… Я могу остаться вдовой в любой момент.

– Красивой молодой вдовой, в этом есть свои плюсы, – ухмыльнулся Олег.

– Не ерничай! Глупые у тебя шутки! Ты просто дурак – так нельзя шутить! Олег, мне страшно, давай отсюда куда-нибудь уедем, где не будут умирать так часто.

Аня не выдержала, расплакалась. Прижав ее к себе еще крепче, Олег нежно зашептал:

– Дурочка ты у меня, ну куда же нам уходить? Ань, да, тут трудновато, но это наша земля и деваться нам отсюда некуда. Ну припремся мы на юг – и что дальше? Там мы никто, и прав у нас никаких. Понравишься ты местному «олигарху», свистнет слугам забрать тебя. Я, конечно, буду против. И выйдет гора трупов на десяток наших кладбищ. Это я так, к примеру сказал: на самом деле я, конечно, тебя и сам буду рад «олигарху» сплавить, найду там себе помоложе и посимпатичнее.

– Шутка не смешная…

– Ну… ну, солнышко, хватит рыдать. Уж обо мне точно не беспокойся, у меня жизней больше, чем у кошки, ты же меня знаешь.

– Ага… знаю. Я помню, как тебя старуха ваксов чуть не убила…

– А ты злопамятная у меня!

– А ты клоун самовлюбленный. Олег, ты же опять в бой пойдешь, к этим хайтам. Олег, я хайтов боюсь до истерики.

– Да все их боятся… А деваться некуда… И не реви раньше времени, их там немного, и не особо сильны с виду… старатели, не воины… Передавим этих легко.

– Передавите этих, приплывут другие. Что им стоит прислать пятьсот или тысячу воинов. Ты же сам видел, сколько их там, в той степи. Если они не вернутся с этой проклятой платиной, они обязательно захотят узнать, что случилось. И пошлют тысячу.

– Будь у них лишняя тысяча, давно бы прислали. И вообще мы уже не те, какими были год назад. Тогда набег шайки ваксов казался катастрофой. Мы стали сильнее и скоро станем еще сильнее.

– Неоткуда нам силу брать… нас больше не становится.

– Ошибаешься. Времена меняются – народ начинает собираться в поселки, жить поодиночке и малыми группами теперь не модно. Да и народ уже не тот, что раньше: подучился воинскому делу, лучники уже не экзотика, за меч, все знают, с какой стороны браться. Доспехов пока маловато, но кожанки, считай, у всех, щитов много, шлемов. У нас появляется новое оружие: арбалеты уже не редкость, а на стенах вон сколько метательных машин. Скоро, если все будет хорошо, у нас и огнестрельное оружие будет. С мушкетами вообще хайтов можно не опасаться.

– Правда? У нас ружья будут?

– Мы там, на разломе, нашли селитры пару вагонов. Этого хватит, наверное, на сто тонн пороха, если не больше. Там же нашли немало хороших заготовок под стволы: перфораторные штанги, буровые трубы, в вагоне с металлоломом даже несколько пушечных стволов старых. Так что и пушки, и мушкеты у нас скоро будут. Знаешь, что будет с толпой из сотни хайтов, если в нее с дистанции метров в сорок дать залп из трех десятков мушкетов?

– Не знаю.

– Не станет толпы. Их просто растерзает картечью. И что самое приятное: много ума, чтобы овладеть этим оружием, не надо. Не надо даже стрелять уметь метко – лишь бы направить в нужную сторону.

– Умеешь ты успокаивать… А может… может, подождем, когда эти мушкеты сделают, а потом вы нападете на их лагерь?

– Вот, блин… дались тебе те хайты… Спи давай, плакса, этих старателей мы и без мушкетов спокойно передавим… голыми руками…