Текст книги "Запретный Мир"

Артем Каменистый
Запретный Мир

Пролог

Объем комнаты был невелик, никто не станет устраивать пышные хоромы на всеми забытой наблюдательной станции. Здесь, на окраине галактики, имперский образ жизни был доведен до полного аскетизма. Голые стены небрежно обработаны кремниевым полимером, им же залит пол. Несколько светильников, два стула. Мечта аскета. Такор Зеракодин очень слабо разбирался в инженерии оборонных систем периметра, но даже его скудных познаний хватило, чтобы понять – на строительстве здорово сэкономили. Наверняка без лишних изысков скинули на поверхность этого мертвого сателлита штурмовой монтажный комплекс, тот шустро выжег несколько километров коридоров и помещений, поднял башню Главного Поста. Теперь Наблюдатели вполне могли нести здесь героическую службу многие годы. Платили неплохо, да и работа (или, скорее, ее полное отсутствие) довольно почетная. Вахты короткие, оборудование не знает отказов и ремонта. Сотрудники славятся патологической ленью, что послужило поводом к созданию массы анекдотических историй об их героических буднях. Удел бездельников и неудачников, почти полная благодать. Правда, имеется элемент риска: в любой момент может произойти то, ради чего и поставлена тщательно замаскированная башня Главного Поста. И вот тогда сотрудники станции выполнят свою настоящую работу. Их труд займет несколько мгновений, если очень повезет – минут. Затем станция со всеми обитателями превратится в светящееся облако ионизированного газа, так что почет профессии создавал лишь ореол героической смерти, грозившей каждому Наблюдателю.

Тактическая планетарная модель занимала две трети помещения. Такор в свое время немало насмотрелся на подобные пособия, но это его здорово удивило. Необычная вещь на необычной станции. Создание модели такого класса требовало кропотливой работы всего местного персонала в течение нескольких месяцев, а то и лет. Заставить трудиться над ней одного Наблюдателя – уже подвиг, но тут явно приложился не один. Такор повернулся к Мессету:

– Кем создана эта модель?

– Мне пришлось привлечь часть ресурсов Главного Наблюдателя. Работали все сотрудники станции.

– Участвовали все? Это достойно внесения в хроники Империи. До вас Наблюдатели Окраин дружно участвовали лишь в гомосексуальных интригах.

– У нас необычная станция, – осторожно заметил Мессет.

– Иначе меня здесь бы не было. Почему систему внесли в четвертый список?

– Явные следы Древних.

– Насколько явные? – заинтересовался Такор.

– Их оружием уничтожена пятая планета Каутэтора-13. Что они применили – неизвестно, но обнаружено много обломков со следами кристаллических изменений, характерных для многих разрушенных миров. Третья планета населена хлоками, одной из рас ветви эро. Экспансия этой ветви по многим мирам Галактики, согласно современным представлениям, является результатом древнейшей колонизации. После разведки этих двух фактов с лихвой хватило для внесения мира в четвертый список. Мои собственные наблюдения за годы работы позволили собрать ряд дополнительных фактов, которые могут отнести Каутэтор-13 даже к пятому классу, если не выше. Хочу заметить, что хлоки – одна из рас Запретного Мира.

– Они же представляют добрую четверть совета, – заметил Такор и поинтересовался: – Местные аборигены знают о нас?

– Трудно сказать. Сотрудники станции часто посещали их планету, раньше от скуки, сейчас для сбора фактического материала. Нас, разумеется, замечали, но эти гуманоиды неспособны адекватно отличать реальность от фантазии, и на общественном уровне у них царит неразбериха мнений. Мы, в меру своих возможностей, проводим анализ их источников общественной информации по данному вопросу. Часть общества вообще считает себя единственным разумом во Вселенной, другие утверждают обратное, третьи считают, что их внимательно изучают с разными целями – от гастрономического интереса до бескорыстных просветительных мотивов.

Такор указал на модель:

– Судя по тому, что я вижу, у них достаточно развитая индустриальная цивилизация. Смогут ли местные аборигены выжить в условиях Запретного Мира?

– Не все так просто. Здешняя дикость приняла более цивилизованные формы, и только. Кроме того, их общество очень неоднородно. Взгляните сюда.

Проследив за указкой, Такор увидел масштабные изменения фрагмента модели, и на вынесенной развертке показалась поляна в тропическом лесу. Несколько примитивных хижин, низкие гуманоиды с темной кожей, грязные настолько, что Такору померещился запах немытого тела.

– Как видите, они далеки от индустриализации, – заметил Мессет.

– И много здесь таких?

– Да, но ставку лучше делать на более цивилизованных особей. Психика диких аборигенов может пострадать при резкой смене условий, да и общение с ними затруднено. Цивилизованные хлоки в этом плане предпочтительнее. Конечно, неизбежны большие потери материала, но наши ресурсы их с лихвой окупят.

– И как вы думаете осуществить перенос?

– Здесь не надо придумывать ничего нового. У Империи есть готовая схема – Октаэдр Запретного Мира. Необходимо шесть портальных станций гораздо меньшей мощности, без периметра безопасности это обойдется не так дорого, а без него здесь можно обойтись.

– Не дорого? – Такор покачал головой. – Боюсь, это не совсем так.

– Понимаю, но я имею в виду только то, что это сооружение будет классом ниже Октаэдра. Кроме того, затраты несопоставимы с прибылью, мягко говоря.

– Неизвестно, получим ли мы прибыль вообще. В любом случае Совет будет против этого, а Семья не пойдет на открытый конфликт из-за гипотетической прибыли. Но я не говорю вам нет.

– Что же вы тогда говорите?

– Я посоветуюсь с Семьей, возможно, мы найдем приемлемый вариант. Если Семья ответит нет, вы можете поискать помощь в других местах. Ваш проект очень интересен, со времен Второй попытки не было разработок подобного масштаба. Десанты автоматов не в счет, это сущая мелочь.

– Я ценю вашу личную поддержку и хочу предложить запасной вариант, на случай, если Семья не примет полный. Для эксперимента можно переправить в Запретный Мир незначительное количество местных гуманоидов. Если они адаптируются и мы получим прибыль, можно будет думать о более масштабном проекте.

– Это удачная мысль. При таком развитии событий даже маленький успех позволит нам игнорировать Совет. Но успех нужен обязательно, другой попытки вам не дадут.

– Я понимаю. Постараюсь отобрать среди цивилизованных хлоков наиболее приспособленных. Мне потребуется несколько легких кораблей и автономная портальная станция малой мощности. Для расчета транспортировки хватит части мощности Главного Наблюдателя.

– А обратная связь?

– По моим данным, в одном из районов Запретного Мира со времен Второй попытки уцелела часть транспортной сети. Надо только подключить ее к Октаэдру. Пожалуй, это под силу лишь вашей Семье.

Такор согласно кивнул и, отвернувшись от модели, заявил:

– Вы не размениваетесь на мелочи. Если вам интересно мое мнение – я целиком за ваш проект. Руководитель, сумевший заставить работать два десятка Наблюдателей, достоин всяческой поддержки… – и чуть тише добавил: – Как исчезающий вид.

Часть первая
Устройство связи

Глава 1

– Слышь, Робин Гуд, время не скажешь, мои совсем стали. – Бородатый егерь с досадой постучал по циферблату старых командирских часов.

Имени этого парня он не знал, но справедливо полагал, что на кличку тот не обидится. Так и было. Глупо обижаться, если тебя действительно зовут Робин и на охоту ты явился с мощным углепластиковым луком вместо ружья. Фамилия не Гуд, а Игнатов, но в свете вышесказанного это несущественно. Редким для России именем Робин был обязан отцу. Горячая южная кровь наполовину украинца, наполовину татарина не могла согласиться с предложенным женой рядовым имечком Игорь. Как так? Старший сын – надежда и опора отца – и вдруг Игорь? Только через мой труп. Супруга не решилась на столь радикальные меры, и папаня призадумался. Одно дело– настоять на своем мнении, другое – а как же действительно назвать наследника славного рода? За вдохновением счастливый отец обратился к телевизору. Просмотрев программу новостей, он подобрал несколько неплохих вариантов, из которых ему, как большому оригиналу, более всего приглянулся Рабиндранад. Мама почему-то не очень обрадовалась столь чудному имени, возник нешуточный конфликт. Поняв, что жена стоит крепче Брестской крепости, отец все же согласился с более упрощенным вариантом. Так на свет явился Робин Файзуллин. Спустя несколько лет родители расстались, ребенку досталась фамилия отчима. Примерно на этот же период пришелся показ по советскому телевидению многосерийного блокбастера о трудной жизни организованной преступной группы вольных стрелков и их главаря Робин Гуда. Детвору от экранов было не оторвать бульдозером, в промежутке между сериями мастерились деревянные мечи и луки, устраивались баталии. Тезке атамана завидовали черной завистью, периодически били. Отчим, мужик строгий, но справедливый, поймав пасынка с разбитым носом, поинтересовался:

– Кто?

Робин сурово засопел, собираясь играть в пленного партизана до последнего. Стукачей он не любил, но и отчима побаивался. Поколотил его гроза двора – Стас-Груша. Природа щедро наградила хулигана мощными телесами и высоким ростом, но существенно сэкономила на всем остальном, так что Стасу приходилось учиться по два года там, где остальные вполне справлялись за один. Этот факт его здорово раздражал, а свое раздражение он срывал весьма незамысловато – лупил тех, чьи познания выходили за рамки таблицы умножения. Что примечательно, как правило, такие детишки не страдали от избытка силы и представляли собой легкую мишень для грозы двора. Робину доставалось чаще других – из-за успехов в школе и независимости характера.

Поглядев на скорбно-мученическую физиономию пасынка, отчим вздохнул:

– Можно хотя бы узнать за что?

– Ста… То есть они сказали, что я хуже всех стреляю из лука и позорю свое имя.

Отчим привел Робина в секцию стрельбы из лука. Тренер одобрительно осмотрел фигуру нового ученика. Из наследия отца его заинтересовали длинные руки, а по немалому носу он щелкнул пальцем:

– Придется подрезать, а то тетиву будет задевать. Зовут-то тебя как?

– Робин.

Тренер оживился:

– Гуд?

Кличка осталась на всю жизнь. Ради справедливости следует заметить, что тезку своего он больше не позорил, успехов в спорте добился немалых, а в тринадцать лет его перестал колотить Груша – после того как сам был крепко бит.

На охоту Робин попал почти случайно. Он частенько ездил на рыбалку с соседом Серегой. Тот рыбалку обожал, но не чурался и охоты. Зная о спортивном прошлом Робина, он проникся идеей приобщить его к благородной забаве, особо мечтая о том, чтобы тот вместо ружья воспользовался своим любимым оружием. Серега работал в милиции водителем и, как все его коллеги, при желании мог быть очень настойчивым. Так Робин оказался в автобусе в компании сотрудников внутренних органов. На момент знакомства те уже были не вполне трезвы и настроены весьма благодушно. Вид бравого лучника их ничуть не изумил, к великой досаде Сереги. Так же равнодушно они отнеслись к необычному имени, удивил их только отказ пить водку из горла.

Ехали весело. Энергия в охотниках била через край, в салоне гремели песни и звучали бравые рассказы о трудовых буднях и эпизодах прежних охот. Сосед Робина нашел в молчаливом парне благодарного собеседника, и на фоне его охотничьих рассказов приключения барона Мюнхгаузена выглядели бледновато и все более меркли с понижением уровня жидкости в бутылке. Умолк он лишь в конце пути, когда, после очередного глотка огненной воды, устало смежил веки. Из-за этого Робин так и не узнал концовку его очередной истории. Полная опасностей охота на последнего мамонта проходила в дремучем лесу острова Шпицберген возле Якутска, где его собеседник проходил срочную, карауля с вышки колонию опасных сексуальных маньяков-людоедов, причем служил он в рядах десантных войск и, будучи в чине капитана, почему-то командовал майорами.

Из автобуса многих пришлось выносить, к чему в охотхозяйстве отнеслись с пониманием. Действо продолжилось за оборудованным под навесом дощатым столом. Робин все более ощущал себя лишним на этом празднике жизни. Пить он не любил, а сейчас и вовсе объявил сухой закон, твердо намереваясь приобщиться к таинству охоты. На его вопрос, когда собственно начнется главное действо, охотовед почесал затылок, покосился в сторону стола и изрек:

– Ежели живы будем, так с утра и начнем.

К изумлению Робина, утром встали все. Не обошлось без сложностей. Один бравый охотник ночью посетил уборную, но штаны при этом снять не удосужился. Не имея запасных, он был весьма растерян. Двое забыли дома ружья, кроме того, все чувствовали легкое недомогание, а выглядели как перед смертью. Первым делом коллектив наскоро ликвидировал недомогание известным русским способом. После этого остальные проблемы решились в один миг. Потрепанный уазик-пирожок привез всех участников к какому-то болоту. Это и было место охоты. Все принялись собирать ружья и производить другие священные действия. Робин опять остался в стороне от процесса и совершенно не знал, что делать дальше. Тут к нему и подошел егерь, поинтересовался временем и при этом назвал Робин Гудом.

– По моим, десять минут восьмого, – сказал Робин и добавил: – А в какой стороне кабаны?

– Да там, – егерь неопределенно махнул рукой. – Мысок тут удобный, некуда им деваться. А ты крут, мы тут с автоматами видали, с арбалетами, но лук в первый раз. Не боишься-то?

– Не моя идея, – Робин кивнул в сторону Сереги. – На спор с этим приятелем как-то сбил дикую утку влет, он и загорелся идеей затащить меня на настоящую охоту.

– Ну смотри, кабаны тут не очень, но тоже не малые. Поставим тебя с краю, вряд ли они там пойдут. Но если что, замри в камышах колодой, не должны заметить.

– А как их лучше бить? В голову или куда еще?

– Ну ты горяч! Да их башку не каждая пуля пробьет, а раненый секач страшнее Терминатора. Лучше постой спокойно, вряд ли ты их вообще увидишь, мы тут не первый раз, по краю они не уходят.

Робин молча протянул егерю свой лук:

– Попробуй натянуть.

Тот с интересом принял незнакомое оружие, покрутил в руках, взялся за тетиву, потянул.

– Мать мою из-за угла коромыслом! Да он как каменный! Как его вообще можно натянуть?

– Дай-ка сюда.

Робин легко подцепил тетиву и, хрустнув суставами, одним плавным движением взвел свое оружие.

Егерь одобрительно крякнул:

– Ну ты и силен, с виду и не скажешь. А что это за ерундовина у тебя на пальце? В носу такой не поковыряешь.

– Это специальное приспособление, тетиву цеплять. Она тонкая, очень прочная, при такой нагрузке пальцы как нож отрежет. Рукавица на левой руке тоже специальная, чтобы при стрельбе рука не пострадала.

– Хитро-то как! А вот скажи-ка, доску-сороковку твой лук пробьет али нет?

– Хорошей стрелой он за пятьдесят метров приличный стальной лист пробьет, а сороковка ему как бумага. У нормального лука энергия выстрела выше, чем у большинства пистолетов. То же касается точности и дистанции стрельбы. Только скорость пули намного выше, чем у стрелы. Если тебе поставить двухсотлитровую бочку, из своего дробовика за сколько метров ты в нее попадешь?

– Ну ежели доброй пулей да с верхнего ствола, то метров на двести.

– Очень сомневаюсь. Я на такой дистанции всажу в нее весь колчан. Гарантирую.

Егерь покосился на лук уважительно. Из своих сорока восьми лет сорок три он провел в лесу и видел много разных охотников. Но этот парень был самым необычным. Удивляло не его оружие и даже не железная трезвость. От него веяло странно спокойной, несокрушимой силой, вид у него был такой, что сразу становилось ясно: мир вертится вокруг него, подстраиваясь под этого человека. Егерь не знал, что такое харизма, но интуитивно понимал, что этот парень обладает тем, чего у самого егеря никогда не будет. Спорить с ним совершенно не хотелось, да и действительно, на двести метров попасть из гладкостволки – немалая удача, чем ты не стреляй.

– А зовут-то тебя как? – поинтересовался егерь.

– Робин.

– Я серьезно спрашиваю.

– Я тоже. Показать документы?

– Да не надо уж, верю. А меня тут все Петровичем кличут.

– Будем знакомы. А что, правда, кабаны по моему краю никогда не ходят?

– Да кто этих гадов полосатых знает. С них станется, могут и пойти, если рыло не туда завернут. Хочешь, в другое какое-нибудь место поставлю?

– Да ладно, сойдет, не надо ничего менять. Долго мы еще стоять здесь будем?

– Ужо скоро. Вон Пашка чапает, морда аж светится. На месте зверь, счас тронемся потихоньку.

Петрович развернулся навстречу Пашке, на ходу представив, что кабаны действительно пойдут по краю болота. Оглянувшись на лениво-спокойную фигуру Робина, он пожалел зверей. В следующий миг сверкнула столь яркая вспышка, что мир превратился в собственный негатив. Егерь с криком прикрыл лицо рукой, но беспощадный свет продолжал терзать глаза, а в ушах взвыло страшным, мерзко лязгающим свистом. Достигнув самой высокой ноты, звук стих, следом наступила тьма.

Глава 2

Очнувшись, Робин сразу понял, что лежит не в кровати. Столь горбатых лежанок не бывает, да и постельного белья не было. Открыв глаза, он внимательно оценил свое расположение в пространстве. Кроватью здесь и не пахло. Тело его расслабленно свешивалось через чудовищно толстый ствол поваленного дерева, руки неудобно придавлены туловищем. Борясь с колющей дрожью, сотрясающей все конечности и шею, Робин с трудом подтянул ноги к груди, их тут же скрутило в столь жестокой судороге, что он не сдержал стон. Закусив губу, переждал приступ, медленно, стараясь не делать резких движений, приподнялся, сел. Оценил окружающую обстановку и, не сдержавшись, выдал универсальную фразу, подходящую к большинству нестандартных жизненных ситуаций:

– Твою мать!

То, что ситуация была нестандартной, сомнений не вызывало. Ствол дерева, послуживший Робину кроватью, толщиной был под три метра, а вокруг возвышались громадины его живых собратьев. Кроны их, смыкаясь в вышине, образовывали сплошной полог, зеленый сумрак пронизывали редкие солнечные лучи, но они лишь подчеркивали безжизненный мрак нижнего яруса леса. Земля была голой, ни травы, ни кустов, лишь подстилка сухих листьев и упавшие ветви. Робин любил лес, но в таком был впервые и готов был поклясться, что подобные великаны в России нигде не сохранились. Лесозаготовители ни за что не пройдут мимо такого подарка. Да и в других частях планеты вряд ли имеются подобные леса, по крайней мере, он о таких странных джунглях не слышал.

Вытащив мобильник, Робин ничуть не удивился отсутствию сигнала, но привычное пиликанье кнопок слегка успокоило. Оглядевшись, он увидел на земле свой лук, рядом лежал незнакомый рюкзачок темно-синего цвета. Странная телесная слабость почти прошла, можно было рискнуть спуститься. Для этого пришлось пройти к вершине павшего великана, здесь ствол был тоньше. Вернувшись назад по земле, осмотрел лук, остался доволен его по-прежнему хорошим состоянием, занялся незнакомым рюкзаком.

Самым большим предметом в нем оказалась книга в пластиковой обложке. Робин отложил ее в сторону, осмотрел остальные вещи. Маленькое полотенце, кусок мыла, бритвенный станок, большой складной нож, пластиковая бутылка с водой, рулон туалетной бумаги, несколько пластиковых пакетов, алюминиевый котелок с ложкой. В маленькой аптечке вата, бинты, склянка йода, пузырек с розовыми пилюлями и упаковка из трех шприц-тюбиков. На последних двух предметах виднелись многочисленные надписи на разных языках. Робин опознал английский текст, он не отличался от русского варианта. На пузырьке значилось – «антибиотик», на упаковке шприц-тюбиков – «универсальное противоядие». В отдельном свертке, на дне, была стопка плиток, похожих на шоколад с вкраплениями рубленой соломы. На них коротко и ясно красовалось слово «пища», тоже на нескольких языках. Здесь же был небольшой пакетик с солью, со столь же лаконичной надписью.

Закончив осмотр, Робин взялся за книгу. На первой странице струились столбики разноязыких текстов. Русский вариант звучал таким образом: «Человек, ты находишься на другой планете, очень далеко от Земли. Вернуться назад ты не сможешь. На следующей странице ты найдешь изображение устройства связи. В местности, где ты находишься, тебе надо найти такое устройство. С его помощью ты сможешь получать необходимые для жизни предметы и продовольствие. Для этого необходимо иметь растения и минералы, пригодные для обмена. Их описание приведено в книге после описания устройства связи. Будь осторожен, в этом мире есть много опасностей: несколько рас аборигенов, хищные звери, ядовитые растения и животные. В книге ты найдешь много полезной информации. Доставляй к устройству связи растения и минералы, и мы всегда будем тебе помогать».

Взглянув на следующую страницу, Робин изучил изображение устройства связи и инструкцию по его использованию. Далее приводилось описание двадцати шести видов полезных растений и девяти минералов с советами по их сбору и обработке. Остаток книги занимали изображения различных представителей флоры и фауны с краткими описаниями. Зачастую хватало одного слова – «хищник», «ядовито».

Робин закрыл книгу, задумался. Случившееся меньше всего напоминало розыгрыш, а значит, произошло невероятное – он не на Земле. Кроме того, сила, забросившая его сюда, явно указала, что назад возврата нет. Как ни дико, но придется привыкать к мысли, что это навсегда, ведь он не имел понятия, как вернуться на Землю. Робин похолодел, представив, как годами будет скитаться по этому веселому чернобыльскому лесу, собирая травку, спасаясь от многочисленных хищников и склонных к людоедству аборигенов. От нахлынувшей тоски захотелось взвыть, и тут прогремел раскат близкого выстрела.

Вскочив, Робин завертел головой, пытаясь определить направление. За выстрелом донесся зычный крик, явно человеческий. Определившись с направлением, Робин подхватил рюкзак и поспешил в ту сторону. Крики следовали один за другим, кто-то явно пытался привлечь к себе внимание. Впереди посветлело, вскоре показалась опушка леса. За ней виднелся короткий пологий склон, поросший кустарником, внизу, среди валунов, бурно кипела небольшая горная речка. На другом берегу, выше такого же склона, вздымался столь же чудовищный лес, а на его опушке стоял человек в камуфляже. Робин узнал одного из охотников и крикнул, стараясь перекрыть шум реки:

– Эй! Я здесь!

Охотник спустился к берегу и прокричал:

– Ты один?

– Да, а ты?

– Нас здесь пока двое. Петрович ищет остальных.

– Значит, егерь тоже тут. Отлично! Я уже думал, что один остался в этом милом парке.

– Давай переправляйся сюда.

– Нет, здесь опасно, слишком мощное течение. Поднимусь выше, поищу более удобное место.

– Ну давай, только быстрее. Мне очень не нравится эта история. – Сделав паузу, охотник добавил: – И это место тоже, не по себе как-то.

Робин поспешил вдоль берега. Речка была неширокой, да и валунов в ней хватало, но удобного места для переправы не обнаруживалось. Пришлось подняться метров на двести. Здесь разливался широкий мелкий перекат. Валунов было великое множество, можно было рискнуть переправиться, даже не замочив ног. Выбрав наиболее перспективный маршрут, Робин легко преодолел водную преграду, лишь в одном месте пришлось совершить рискованный, длинный прыжок.

Уже почти вернувшись к охотнику, услышал совсем близко очередной выстрел. Досадливо поморщился: переводить невосполнимые запасы патронов на сигналы – явное расточительство. Вдруг выстрелы загремели один за другим, послышался крик, полный ужаса и боли. Робин замер, потянулся к колчану, вытащил три стрелы. Две оставил в руке, третья легла на тетиву.

Выстрелы стихли столь же внезапно, как и начались. Тишину теперь нарушал лишь шум реки. Смолкли птицы, прежде весело щебетавшие среди кустов и в кронах деревьев, казалось, весь мир замер в зловещем, напряженном безмолвии. Робин почувствовал на себе чужой, мертвящий взгляд, заставивший шевелиться волосы на затылке. Зубы его непроизвольно оскалились, загудел натягиваемый лук. Волчком развернувшись, он, почти не глядя, пустил стрелу в то, что подбиралось сзади и уже протягивало узловатые, когтистые лапы.

Хлопнула освобожденная тетива, вновь загудела, принимая следующую стрелу. Кошмарная фигура заваливалась назад, судорожно дергая своими многочисленными конечностями, но Робин, не колеблясь, выстрелил вновь, в этот же миг уловил боковым зрением шевеление кустов, послал третью стрелу в нового противника, уже вполне осознанно целясь в голову, туда, где среди мерзких розоватых бугров поблескивала узкая щель глаза. Рука метнулась к колчану, захватила новую тройку стрел. Однако Робин уже почти наверняка знал, что все кончено. Он не мог сказать, откуда пришло это понимание, но чувствовал, что больше противников пока нет.

Подойдя к ближайшему телу, внимательно оглядел поверженного монстра. Тот еще мелко вздрагивал в агонии, но страха уже не внушал. Ничего подобного Робин раньше не видел даже в фильмах ужасов. Корявое двухметровое тело, нелепо изогнутое, несимметричное. Два плечевых пояса несут четыре лапы. Верхняя пара непропорционально длинная, два локтевых сгиба, лопаты-ладони с короткими когтистыми пальцами. Нижний пояс нес конечности почти человеческого типа. Это были настоящие руки, с тонкими пальцами, заканчивавшимися небольшими, почти символическими когтями. Монстра носили по земле короткие толстые лапы, вывернутые коленями назад. Коричневое тело было безволосым, кожа походила на сухую свернувшуюся чешую, осыпавшую клейкую поверхность. Голова несколько диссонировала со всем остальным. Столь же несимметричная, она представляла собой сложную систему сросшихся бледно-розовых бугров, покрытых редкой короткой щетиной. Посередине располагался единственный огромный глаз, прямо под ним алела короткая ротовая щель, откуда выглядывал хвостовик стрелы, другая пробила лоб.

Убедившись в смерти второго противника, Робин прошел вперед, к месту, где встретил охотника. Тот по-прежнему находился здесь, но груда мяса, затянутая в обрывки окровавленного камуфляжа, менее всего напоминала человека. Рядом еще хрипела туша монстра, розовая пена пузырилась в пулевых ранах на груди. Судя по всему, стрелок всадил в нападавшего всю обойму карабина, но тварь успела его достать. Хотя не исключено, что здесь поработали другие ее приятели, прежде чем наброситься на лучника.

Со стороны леса послышался легкий свист. Подняв голову, Робин увидел коренастую фигуру Петровича. Тот подошел ближе, оценил побоище и покачал головой:

– Да, ни хрена себе сходило решето по воду! Что же это за красавчик такой?

– Не знаю, но явно не Бельмондо. Надо полистать книгу, может, там о них что-то написано. Ты видел кого-нибудь еще?

– Нет. Да и звать других теперь боязно, мало ли кто припрется на сладкий голосок… – Егерь кивнул в сторону туши монстра.

– Правду говоришь, уходить нам отсюда надо, эти твари держатся стаями, я там еще двоих завалил. Как бы другие их сородичи не обиделись.

– А что с Саней делать будем? – Петрович кивнул на труп.

– Забросаем камнями. Ты начинай, а я сейчас вернусь, стрелы свои вытащу. Ты нож не одолжишь? Мой хлипковат, а надо кость ковырять.

Склонившись к трупу охотника, егерь снял с его пояса ножны и протянул Робину:

– На вот, у Сани хороший свинорез. Он ему уже не больно-то и нужен, а тебе пригодится. Бери, бери, покойный не обидится.

– Ты патроны у него посмотри и вообще забери все полезное. Нам здесь любая мелочь пригодится, сейчас не до щепетильности.

Оставив егеря заниматься мародерством, Робин вернулся к месту боя, спугнул несколько небольших крысоподобных зверюшек, вознамерившихся было полакомиться свежатинкой. Нож действительно оказался довольно неплохой, с его помощью стрелы удалось извлечь целыми и невредимыми. Робин обмыл их в реке, затем помог Петровичу закидать тело охотника речными валунами, сделав своеобразный небольшой курган. Окончив скорбный труд, оба присели возле могилы, помолчали.

– Не люблю ментов, – вздохнул егерь, – но этот неплохой парень был. И выпить не дурак, и лишнего себе никогда не позволял. Вот уж чудна судьба человека, в такой дали головенку сложить. Как думаешь, зверье до него не доберется?

Вспомнив местных крыс, Робин покачал головой:

– Доберется. Наверняка доберется. Но на большую могилу нет времени. Здесь все пропахло кровью, как бы не пожаловали хищники. Да и сородичей этих циклопов тут может быть больше трех. Надо уходить.

– Возьмешь себе карабин?

– Пусть ружья будут у тебя, я из них стреляю плохо. Лук привычнее.

– Дивное дело! А что, в армии-то не служил?

– Нет, я в институте учился, а там военная кафедра. Да и не очень-то в армию и рвался.

– Зря, с тебя добрый бы офицер вышел.

– Как у нас обстоит дело с патронами?

– К моей родимой два с половиной десятка, но пули и картечь двенадцать штук, остальные – дробь, к СКСу хорошо, полная коробка – двадцать пять штук, и россыпью без малого два десятка. Спасибо Саньке, запаслив был.

– Ты, Петрович, береги патроны. Вряд ли мы их здесь достанем.

– Знамо дело, чай тоже не пень без мозгов, я тут даже за Саней гильзы собрал. Вдруг на что сгодятся?

– Ладно, хватит камни высиживать. Предлагаю перебраться на другой берег, здесь повыше есть удобное место. Если нас кто-нибудь станет вынюхивать, река помешает. А увидишь циклопов – бей им в голову, в грудь стрелять бесполезно.

Петрович предложение одобрил, и вскоре напарники совершили переправу. Далее направились вниз по течению, придерживаясь опушки леса. Шли молча, настороженно оглядываясь по сторонам и держа оружие наготове. Несколько раз пришлось перебираться через бурные ручьи, в одном месте речку зажали отвесные скалы, она срывалась с них серебряным водопадом. Пришлось обогнуть каменное препятствие, искать удобный спуск.

За скалами местность заметно изменилась. Рельеф был по-прежнему холмистым, но лес принял более привычный вид, деревья-великаны исчезли, появился густой подлесок, что прибавило путникам забот. В густых зарослях легко могла спрятаться целая орда циклопов, да и более крупным хищникам здесь полное раздолье. Речка замедлила свой бег, временами разливаясь глубокими плесами, на пологих берегах часто появлялись различные животные. Петрович божился, что некоторые из них ничем не отличаются от привычных сохатых и оленей, но многие выглядели явной экзотикой. Да и головы оленей вместо рогов украшали короновидные наросты с зубчатыми краями. То и дело из-под ног срывались довольно крупные зверьки, напоминающие гибрид кенгуру с зайцем, Робин подстрелил одного из них. Петрович добычу освежевал, завернул тушку в лопухи и пообещал вечером приготовить «зайца по-тамбовски».