Текст книги "Умри стоя"

– Атомно?! Чтоб я сдох! Откуда знаешь?

– Успел побеседовать с сержантом.

– И что? – подключился к разговору Ульрих. – Надолго?

– Неизвестно. В нашем направлении активизировалась разведка Халифата, а до него тут всего триста пятьдесят километров по прямой. Сейчас уже полторы тысячи штурмовиков стянуто. Значит, назревает драка.

– А что за глисты на базе ошиваются? – поинтересовался Демидов.

– Это призывники. Переброшены сюда после двухмесячных курсов с Урала.

– Кто-кто?

– Гражданские, – пояснил Глеб. – Из резерва мобилизованы.

– Гражданские, – глубокомысленно повторил Преклов. – Не думал, что они такие. Видать, в тылу со жратвой совсем туго. – Он подобрал хлебом остатки пюре и, запихав в рот, продолжил молча переживать за соотечественников.

– И не только со жратвой, – заметила Волкова, разглядывая висящий на стене плакат с суровым мужиком в камуфляже на фоне морского побережья и надписью: «Уничтожь 50 врагов. Получи увольнительную». – Если охрану АЭКа усиливают всяким мусором, значит, больше некем.

– Это граждане Союза, а не мусор, – напомнил Глеб. – Ты присягала защищать их.

– Верно, – улыбнулась Волкова, блеснув ровными белыми зубами. – И буду защищать, хоть они и мусор.

Глава 6

Мечтам Преклова о месяце спокойной службы в раю под названием Актау не суждено было осуществиться. Хотя первые два дня всячески способствовали оптимистичному взгляду на будущее. Новая форма сидела отлично, жратва не успела приесться, сержант Зуев в сравнении с Крайчеком представлялся сущим ангелом. Передвигаться по базе можно было практически свободно, и на второй день, после обеда, звену Глеба удалось даже пробраться к самому морю. Каспий на всех произвел сильное впечатление. Каменистый берег круто обрывался, принимая удары пенных волн с радужными разводами. Горизонт на северо-востоке украшали силуэты дюжины патрульных катеров и две серые махины экранопланов «Левиафан», вышедших с места своего базирования, из Мангыстауского залива, скрытого за полуостровом Тюб-Караган, с западной оконечности которого грозил неприятелю стволами береговой артиллерии форт Шевченко. А на юге в небо поднималось два черных дымовых столба от горящих нефтяных платформ.

– Красота, – выдохнул Демидов, нарушив общее восторженное молчание.

Райская жизнь закончилась вместе с первыми звуками сирены. Ночью третьих суток Актау вскипел, будто у всех сержантов и офицеров в заднице разом взорвалось по термитной гранате.

– Подъем, мать вашу!!! Барахло по ранцам! Через три минуты в полной боевой на плацу! Шевелись!!!

Сигнал боевой тревоги выл из всех динамиков. Ночную тьму терзали лучи прожекторов и фар пришедшей в движение техники. Шум двигателей и гусеничный лязг нарастали с каждой секундой.

Построившуюся возле казармы роту без промедлений и вводных погнали к центру базы, где на вертолетных площадках уже прогревалось не меньше десятка Ми-40 «Зубр» с распахнутыми дверьми.

– Рота семнадцать, по машинам!

– Рота восемь, по машинам!

– Рота двадцать два, по машинам!

– Живее! Шевели копытами! – подгонял Зуев, активно жестикулируя в направлении одного из винтокрылых транспортников, похожих скорее на огромного жука, чем на зубра: округлое широкое «тело» с фибергласовой «головой», увенчанной тридцатимиллиметровыми усиками-пушками и подвижным четырехствольным «хоботком» калибра восемь миллиметров, приводилось в движение двумя винтами. Они располагались сверху, вынесенные в стороны под небольшим углом к фюзеляжу, и сильно напоминали крылья насекомого, особенно когда лопасти вращались, сливаясь в полупрозрачный круг. Собственно, никто и не называл Ми-40 «Зубром». В войсках этот заслуженный ветеран повсеместно был известен как «Скарабей», а чаще – просто «навозник». В зависимости от модификации он мог принять на борт от шестнадцати бойцов – в ударном варианте, до тридцати четырех – в транспортном.

База Актау на вооружении имела тяжелые десантные «Скарабеи» с четырьмя подкрыльевыми пилонами, несущие, помимо пушек, сорок НАРов в двадцатиместных блоках и две самонаводящиеся ракеты «воздух – воздух». Десантный отсек был рассчитан на восемнадцать единиц личного состава со штатным вооружением. Так что каждое отделение заняло по машине. У тыльной стены, замотанные крепежными ремнями, лежали пять контейнеров, судя по маркировке, с боеприпасами к стрелковому оружию, реактивными гранатометами РПГ-52 «Таран» и тандемными кумулятивными выстрелами к ним. На самом верхнем контейнере значилось: «ПЗРК «Ракурс»».

Как только последний боец занял свое место, сержант подал пилоту сигнал на взлет. «Скарабей» взвыл двигателями и оторвался от земли, присоединяясь к уже поднявшимся собратьям.

– Закрыть двери! – проорал Зуев, едва перекрикивая гул. Внутри стало потише. – Вот так. Теперь всем слушать меня! Двадцать минут назад получены разведданные о скоплении крупных сил противника в районе населенного пункта Курык. Это шестьдесят километров на юго-восток от Актау. По донесениям, там сосредоточено до восьмидесяти единиц бронетехники, в том числе реактивные системы залпового огня, предположительно «Сафлик», и до батальона пехоты. Между ними и нами находится южный форпост с четырьмя ротами штурмовиков и приданной им техникой – наша зона высадки. Задача – прибыть на место, укрепиться и ждать дальнейших указаний. Вопросы?

– Каково расстояние между форпостом и населенным пунктом Курык? – подала голос Волкова.

– Сорок два километра.

– Если не ошибаюсь, дальность стрельбы РСЗО «Сафлик» составляет тридцать пять километров. То есть к нашему прибытию они смогут выйти на огневые позиции и начать обстрел?

Лицо сержанта приобрело озабоченное выражение, быстро сменившееся гримасой ярости.

– Ты, мать твою, кто такая?!

– Рядовой Волкова!

– Слушай меня, рядовой! Я не потерплю в своем отделении всякую ересь от сраных умников! Приказ получен, и мы его выполним! – обратился он уже ко всему отделению. – Не слышу ответа!

– Так точно! – разом гаркнуло пятнадцать глоток.

– Вот именно! Через три минуты будем на месте, техника подтянется… Ах ты ж епт!!!

С правого борта через иллюминаторы ударил ослепительный свет, сопровождающийся грохотом взрыва. Вертолет ощутимо тряхнуло и бросило влево.

– Едрена вошь! – Пилот вцепился в штурвал, пытаясь выровнять машину.

Соседний «навозник», озаряя все вокруг пламенем, начал снижаться.

Обшивка фюзеляжа завибрировала от близко прошедшей реактивной струи.

– База! База! У нас тут «Азизы»! Не меньше трех! Как поняли?! Блядь!!! – В считаных метрах перед кабиной пилота возник дымный след самонаводящейся ракеты, тут же развеянный винтами. – Куда, сука, лупишь?!

Зуев, вникнув наконец в суть происходящего, метнулся к пилоту.

– Садись!

– А я что делаю?!

Вертолет заложил очередной вираж и пошел на снижение.

Сержант тем временем, давя подчиненным ноги, переместился в корму и занялся удерживающим ящики крепежом.

– Всем покинуть машину! Рассредоточиться! – проорал он, едва «Скарабей» грузно плюхнулся наземь.

Дважды повторять не пришлось. Десантный отсек опустел буквально в три секунды.

Глеб вылетел наружу, едва сдерживаясь, чтобы не поцеловать оказавшуюся наконец под ногами твердую землю. Отделение моментально заняло круговую оборону. Но смотрели все не по сторонам, а вверх, туда, где небо резали черные стреловидные тени, с диким ревом проносящиеся над потерявшей боевые порядки вертолетной эскадрильей, две машины которой уже горели на земле. Еще пять успели приземлиться и, высадив десант, снова поднялись в воздух. Четыре продолжали выполнять противоракетные маневры с людьми на борту, представляя собой наиболее лакомые для вражеских истребителей цели. Ночной небосвод расцвел десятками желтых огоньков отстреливаемых тепловых ловушек.

– Сдристнули все живо!

Перед Глебом нарисовалась спина сержанта с торчащей из-за правого плеча трубой «Ракурса».

– Ну, давай, – Зуев приложил к глазу накладку массивного прицела и направил ПЗРК в сторону, куда только что пронеслась черная крылатая тень, – разворачивай оглобли.

Едва стихший гул начал приближаться.

Два «Скарабея», барражируя на малой высоте, приготовились встретить идущий на новый заход истребитель. Но выпущенные ракеты ушли мимо. «Азиз», войдя в горизонтальную бочку, буквально проскользнул между ними.

Глебу заложило уши от грохота. Выстрела он не слышал. Только разглядел в пульсирующей тишине, как поднялось облако пыли от ударившей в землю реактивной струи, и едва различимый белый след в направлении уходящего на бреющем полете истребителя. А потом вспышку в небе. Небольшую, белую. А секунды через три еще одну, теперь уже на земле.

– Есть! – сержант опустил ПЗРК, глядя на поднявшееся вдалеке пламя. – Передай от меня привет Аллаху!

Второй «Азиз», оставшись без поддержки, предпочел ретироваться. Третьего, о котором говорил пилот, Глеб не обнаружил, но, видя красные отсветы за горой, сделал предположение, что вертолетчики не зря истратили почти все ракеты «воздух – воздух».

Атака длилась не больше минуты. Но результаты впечатляли: один «Скарабей» был уничтожен, его обломки и фрагменты тел десанта усеяли степь, еще две машины получили серьезные повреждения и только благодаря мастерству пилотов сумели приземлиться. Хотя и там без жертв не обошлось. Убитых и раненых оттаскивали от еще горящих вертолетов и складывали на землю. Слышался треск огня, шипение огнетушителей, ругань и стоны.

– Да, именно так! Матерь божья! – К Зуеву, укладывающему ПЗРК обратно в контейнер, шагал лейтенант Морозов, на ходу беседующий с человеком в камуфляже, украшенном комиссарскими лычками. – Девятнадцать трупов. Ошибка? Это уже не ошибка. Прошу вас довести случившееся до сведения высшего командования.

Комиссар сделал пометки в планшете и повернул назад.

– Твоя работа? – остановившись, кивнул лейтенант в сторону подсвеченных огнем далеких клубов черного дыма.

– Так точно! Первым выстрелом, – отрапортовал Зуев.

– Молодец. Раненые есть?

– Никак нет! Повезло.

– Повезло, – кивнул Морозов. – Я запросил воздушную поддержку из Дукена. Скоро должны прибыть. О! Легки на помине.

С северо-востока, из-за холмов, разгоняя черную копоть, появилось звено в составе трех А-12 «Кречетов». Эти легкие одномоторные истребители ближнего радиуса действия управлялись дистанционно и к размещению внутри себя человека были конструктивно не приспособлены. Отсутствие кабины пилота придавало им весьма необычный вид: широкие, с обратной стреловидностью крылья простирались практически на всю длину короткого фюзеляжа, напичканный электроникой носовой обтекатель едва выступал вперед, словно голова хищной птицы. Несмотря на скромные размеры, вооружены «Кречеты» были основательно. Пять точек подвески позволяли нести ракетно-бомбовый арсенал для выполнения любых задач. Недостаток в скорости с лихвой компенсировался великолепной маневренностью, обеспеченной формой крыла и двигателем с изменяемым вектором тяги. Объема топливных баков хватало на два часа полета в крейсерском режиме.

Звено пронеслось над головами штурмовиков и, заложив широкую дугу, приступило к патрулированию воздушного пространства на маршруте следования вертолетной эскадрильи.

– Рота двадцать два, взвод три, по машинам! – скомандовал лейтенант, включив микрофон.

Висящие над землей «Скарабеи» один за другим начали снижаться, чтобы принять на борт подтягивающийся десант.

Через три минуты лету, как и обещал Зуев, показался форпост. Хотя Глеб не сразу это понял. Глядя в иллюминатор, он ожидал увидеть небольшую военную базу: казармы, гаражи, склады, мастерские, бронетехнику под тентами и в окопах, патрули вдоль забора с вышками, прочесывающими лучами прожекторов темную степь. Но на деле все оказалось иначе. Из земли, в чистом поле, выглядывали три бетонных козырька и четырнадцать бурых от ржавчины бронеколпаков: четыре больших, с торчащими наружу орудийными стволами, и десять поменьше. К югу от форпоста в степи угадывались три черные полосы траншей с соединяющими их проходами, а также множество окопов для бронетехники.

Сигнальные огни, обозначающие место посадки, включились, когда эскадрилья «Скарабеев» подлетела на пятьсот метров, и погасли сразу после ее приземления. Высадившие десант вертолеты решено было отвести за близлежащие холмы и держать там наготове.

Прибывших встретил майор в сопровождении лейтенанта. Коротко поприветствовав друг друга, офицеры спустились к открытым массивным воротам на единственной видимой снаружи стене бункера и вошли внутрь. Следом переместились и ведомые сержантами взводы.

Опасения Глеба насчет нехватки свободного пространства не оправдались. Полузакопанный бетонный козырек с воротами оказался всего лишь «крыльцом» подземного комплекса, объединяющего сводчатыми коридорами все надземные фортификации. Встречались в этих коридорах и многочисленные ответвления, ведущие к жилым секциям, полноценным казармам, на пятьдесят койко-мест каждая. В одной из таких и разместили третий взвод роты двадцать два, приказав соблюдать десятисекундную боевую готовность.

– Эй! – крикнул Преклов и прислушался к отраженному бетоном эху. – Черт. Как в гробу.

Занявший соседнюю койку Ульрих недобро покосился.

– Рот закрой, – предложила «естествоиспытателю» Волкова. – Вентиляция и так еле справляется.

– Суеверные какие, – усмехнулся Толян, пытаясь уложить запакованное в броню тело с максимально возможным комфортом. – Ладно, раз эти сраные буддисты опаздывают, я вздремну. Разбудите, когда появится в кого стрелять.

– Они исламисты, – поправил Демидов.

– Да какая разница? Пулям похер, – с этими словами Преклов надвинул на глаза шлем и засопел, будто с вечера и не просыпался.

– Интересно, – Ульрих снял с плеча выданный сержантом «Таран» и занялся подгонкой ремня, – а у этих исламистов и вправду есть смертники?

– Не просто есть, – взял слово Глеб, – их большинство.

– Как это?

– А вот так. Смысл жизни смертника – забрать с собой как можно больше «неверных». Им с рождения промывают мозги на эту тему. Обещают за мученическую смерть место в раю. Халифат формирует целые батальоны фанатиков-самоубийц – шахидов. Сложную технику им, конечно, не доверяют, потому как там сплошные наркоманы. Бомбу ранцевую за плечи – и вперед, на свидание с Аллахом. Самых отмороженных, которым даже наркота не нужна, сажают в «Джаннат» – это пилотируемые тактические ракеты «земля – земля». Спутников у Халифата нет, вот и нашли дешевый способ наведения.

– Откуда знаешь?

– Надо посещать хоть изредка гарнизонную библиотеку.

– А остальные? – заинтересовался Демидов. – Ну, мотострелки там или танкисты?

– Примерно то же самое, разной степени помешательства.

– Вот дикари.

– Уймите дрожь, – ехидно улыбнулась Волкова и погладила ствол своей винтовки, – я этих тварей к вам близко не подпущу. Ну, по крайней мере, не офицеров.

– Господин сержант, разрешите вопрос, – обратился Глеб к расположившемуся неподалеку Зуеву.

– Валяй.

– Каков дальнейший план действий на вверенном участке фронта?

– Фронта, – повторил Зуев, усмехнувшись. – Нет никакого фронта, ефрейтор. И тыла нет, кроме твоей собственной жопы. Тут ведь как – сегодня тишина, а завтра война. То «Джаннат» прилетит, то снайпер подберется. Абдулы давно уже в сторону нашего АЭКа кипятком ссут. Видно, осмелели без регулярного пропиздона, боем решили разведать. Пусть разведают. – На лице сержанта заиграли желваки. – А мы подождем. Этот форпост не обойти. С запада море, с востока горы, минные поля по обе стороны. Вот сейчас техника подтянется…

Оглушительный грохот прервал монолог сержанта. Отдыхающий после «ратных дел» Преклов едва не упал с койки. Из стыков плит сводчатого потолка посыпалась цементная пыль.

– Началось, – спокойно констатировал Зуев и добавил уже значительно громче: – Не бздеть! Вы в бункере! Здесь окон нет!

Артобстрел продолжался около минуты, после чего все затихло, но приказов от командования не приходило. Едва взвод успел опомниться, как спустя пять минут за первым ударом последовал второй, уже более продолжительный, а за ним, с интервалом в две минуты, третий и четвертый.

По прошествии еще минут пятнадцати тревожного ожидания сержанты поочередно откликнулись на вызов офицера и энергично приступили к служебным обязанностям.

– А ну, поднять жопы с коек! Марш на выход, недоноски! Живо-живо-живо!!!

Коридоры одновременно со всех сторон наполнились бряцанием и топотом.

Выбежав из бункера, Глеб едва не упал. Нога угодила на край глубокой воронки и поскользила вниз. Лишь вовремя подставленная ладонь Преклова помогла удержаться. Всего полчаса назад ровная, покрытая низкорослой сухой травой степь вокруг форпоста превратилась в перепаханное поле. Ветер еще не успел развеять дым и едкий запах нитротолуола. Ржавую поверхность бронеколпаков испещрили следы сотен поражающих элементов. Железобетонная стена бункера стала бугристой и черной.

– За мной! Не растягиваться!

Сержанты вели отделения в траншеи.

Чуть просветлевшее к утру небо заволокло копотью выхлопов. Десятки стальных чудовищ, подошедших из Актау, месили землю траками, изрыгая ядовитый смрад. Лязг металла и рокот могучих турбин лились в уши штурмовиков чарующей музыкой. Танки, БМП и ЗСУ выдвигались на заранее подготовленные и расписанные для каждой единицы огневые точки.

Вот, обдав отделение комьями грязи из-под гусениц и звеня цепями противокоммулятивных экранов, ушел вперед «Молот» – тридцативосьмитонная боевая машина пехоты. Ее тысячатрехсотсильный турбированный дизель позволял «малышке» разгоняться до восьмидесяти километров в час по шоссе и до шестидесяти пяти по бездорожью, что вкупе со спаркой из полуавтоматической стомиллиметровой и автоматической тридцатимиллиметровой пушек делало «Молот» настоящей головной болью мотопехоты противника. Отменный баланс подвижности, живучести и огневой мощи принес БМП-7 заслуженное уважение как в армии ЕС, так и в стане врагов. В дополнение к своей основной функции – огневой поддержки пехоты и тяжелой бронетехники – «Молот» был способен исполнять и роль транспортера, перевозя, помимо экипажа из двух человек, семь бойцов в десантном отсеке. Кроме того, чрезвычайно удачное шасси БМП-7 послужило платформой для создания множества образцов спецтехники, от БРЭМов и мостоукладчиков до тяжелых БМПТ последнего поколения.

Усадив свои пятьдесят две тонны в окоп между второй и третьей линиями траншей, вращал РЛСом обнаружения цели ЗРПК «Сторож». Пара четырехствольных тридцатимиллиметровых пушек поднялась из ниш в башне, готовая выдать на двоих восемь тысяч выстрелов в минуту по любой цели, будь то низколетящий самолет, вертолет, БПЛА, крылатая ракета, авиабомба, наземная техника или пехота. В помощь пушкам по сторонам от приземистой башни расположились два блока из пары пусковых установок каждый, с ракетами «земля – воздух», и еще два по два с ПТУРами, на случай угрозы с земли. РЛСы «Сторожей» позволяли обнаруживать и вести две воздушные цели одновременно на расстоянии до тридцати пяти километров и высоте до двадцати километров при минимальной отражающей поверхности, равной трем квадратным сантиметрам. Работать они могли как самостоятельно, в ручном или автоматическом режиме, так и в комплексе до шести ЗРПК, обмениваясь целеуказаниями или координируясь из командной машины.

Промежуток между передней и средней линиями траншей по фронту с расстоянием метров в триста друг от друга занимали два танка. Т-134 «Циклон» – безостановочно модернизируемое на протяжении последних двух десятилетий детище лучших умов, когда-либо работавших на ВПК. Девяносто восемь тонн стали и высокопрочных сплавов вокруг «миниатюрного» ядерного реактора. Неограниченный запас хода и мощность свыше пяти тысяч лошадиных сил. Спаренные гладкоствольные башенные орудия калибра сто пятьдесят миллиметров, зенитный автомат с темпом стрельбы четыре тысячи пятьсот выстрелов в минуту калибра тридцать миллиметров, четыре десятимиллиметровых пулемета П-150Т и восьмиствольный реактивный миномет. Системы обнаружения, захвата, слежения, подавления, экранирования и противодействия в таком ассортименте, что одна только их краткая техническая спецификация занимала главу в ознакомительном учебном курсе. Царь войны. Настоящая гусеничная крепость с гарнизоном из четырех бойцов, на обучение которых армия тратила год, после того как они проявляли себя в качестве экипажа менее грозной и дорогой техники. Стоимость «Циклона», по некоторым сведениям, была близка к стоимости дюжины «Молотов» – современнейших боевых машин, состоящих на вооружении Евразийского Союза. Атомные голиафы никогда не передвигались без сопровождения мотострелков, ЗРПК и как минимум двух БРЭМов на танк. По сути, они представляли собой не самостоятельные боевые единицы, а флагманы сухопутных эскадр, одновременно являясь передвижными опорными пунктами, вокруг которых строилась вся оборона. Кроме того, при необходимости один «Циклон» без труда обеспечивал энергией базу средних размеров, исполняя роль электростанции. Нередко «Циклоны» удостаивались чести носить собственные имена, как корабли. Вот и один из железных мастодонтов, терзающих землю гусеницами прямо по курсу, щеголял неброской, но гордой надписью «Карающий Меч», выведенной по трафарету на свободном участке башни. Внешне танк, если глядеть на него издали, не производил впечатления машины неслыханной мощи. Низкий, буквально распластанный по грунту, он казался даже изящным, хотя в действительности высота «Циклона» составляла немногим менее трех метров. Клиновидная, с сужающимся к переду профилем башня была увешана таким количеством всевозможного оборудования, от корзин под имущество, забитых оным и служащих одновременно противокумулятивными экранами, до различных внешних элементов систем защиты и наблюдения, что ее силуэт терял четкость, превращаясь в подобие клумбы, расцветшей кремниево-стальными «цветами» и «колосьями» антенн вокруг зенитного «дерева». Основной же аргумент – пара стопятидесятимиллиметровых орудий – располагался впереди. Пушки были разнесены на добрый метр и чуть утоплены в ниши лобовой брони. Использование схемы с двумя орудиями и независимыми автоматами заряжания позволило повысить скорострельность танка до четырнадцати выстрелов в минуту, что существенно облегчало задачу борьбы с превосходящими силами противника. Так, более легкие, вооруженные стодвадцати-, стодвадцатипятимиллиметровыми пушками танки уничтожались «Циклоном» до попадания в зону их эффективного огня, а повышенная скорострельность давала экипажу вторую попытку в случае промаха, не оставляя противнику времени на сближение. Расплатой за огневую мощь явились скромный перевозимый боезапас, а также серьезные трудности при ведении маневренного боя, так как спаренные в горизонтальной плоскости пушки, требующие фиксации башни мощными автоматическими стопорами, исключали прицельную стрельбу в движении. Хотя представить себе «Циклон» танцующим вокруг какого-нибудь жалкого вражеского пятидесятитонника никому бы и в голову не пришло. В крайнем случае, оказавшись вблизи с врагом, экипаж стальной крепости мог послать своего монстра на таран, не особо переживая за последствия. Благо броня и масса позволяли.

– За мной! Не растягиваться, ротозеи!

Зуев спрыгнул в ближнюю траншею и, дойдя до соединяющего линии прохода, двинулся вперед.

Идти, поддерживая заданный сержантом темп, было нелегко. Стенки узкого рва шириной два и глубиной полтора метра местами осыпались, а кое-где и вовсе исчезли, сожранные воронкой. Комья сухой земли и похожих на мочало корней разбредались под подошвами в предательски рыхлую кашу.

– На передний край, – прозвучавший за плечом голос Преклова был почти весел, в нем чувствовалось нетерпение.

– Чему радуешься? – спросил Глеб.

– Смотри! – Толян отпустил цевье висящего на шее РПЗ и обвел рукой окружающую панораму с разворачивающейся на позициях техникой и множеством укрытых броней плеч и голов, растекающихся по траншеям. – Мы ведь рождены для этого!

– Отставить разговоры! Шевелись! – задавил сержант пламенную речь в зародыше.

Солнце уже высунуло верхушку своего белого диска и освещало землистые от пыли лица штурмовиков, обращенные на юг. Вид с переднего края открывался впечатляющий: практически ровная, простирающаяся до самого горизонта степь справа таяла в туманной дымке, меняя желтовато-бурый оттенок сухой травы и суглинка на морской голубовато-серый, а слева, километрах в пяти, поднимались холмы, переходящие в гряду далеких и оттого призрачно-бледных гор. Места лучше для укрепрайона было не найти. Естественный коридор, шириной не больше десяти километров, отлично простреливался чувствующими себя здесь как рыба в воде «Циклонами», да и двухсотмиллиметровые стационарные орудия форпоста имели возможность продемонстрировать свою мощь во всей красе.

– Пусто. – Волкова, разочарованно цокнув языком, оторвалась от прицела своей СВ-147, установленной на заботливо расчищенном и покрытом пологом участке бруствера, после чего опустилась на корточки, привалившись спиной к подпирающим стену траншеи доскам.

– Может, передумали? – скучающим тоном предположил Ульрих.

– Вот лейтенант наверняка в курсе. Ему со спутника все видно, – посетовал Преклов, огорченный отсутствием информации в течение последних сорока минут. – Слышь, Глеб, может, спросишь у него, а то уже жопа затекла торчать тут.

– Сам пойди спроси, – буркнул Глеб, сидя с запрокинутой головой и не открывая глаз. – Заодно и жопу разомнешь. А лейтенант тебе в этом поможет.

– Что за херня? – продолжал сокрушаться Преклов. – Третий день в армии, а до сих пор никого не убил. Да что там «убил», не стрелял еще ни разу. Так и разучиться недолго. В «Зарнице» и то веселее было.

– Тяжело в учении… – начал Демидов поговорку, но так и не закончил, протяжно зевнув.

– Тихо. – Глеб открыл глаза и поднял вверх указательный палец.

Все насторожились.

– Ну? – не выдержал Толян.

– Сержант вроде по рации говорит. Что-то, похоже, намечается.

Едва он успел это сказать, как за спиной оглушительно ухнуло, и еще раз, и еще… Над головой пронеслась волна горячего воздуха и пыли. Заработала артиллерия форпоста.

– Вижу противника! – крикнула Волкова и обернулась, сверкая белозубой улыбкой на запыленном лице. – Они идут!

– Ах ты ж бля! – Преклов стукнул ладонью по шлему и тряхнул головой.

– Куда, вашу мать, вскочили?! – По траншее шагал Зуев, на ходу осаживая не в меру воодушевившийся личный состав. – Ну-ка, жопы к земле! Встанете, когда я скажу! Герои, еб…

Окончание красочного эпитета потонуло в громовом раскате, вырвавшемся из орудия стоящего метрах в пятидесяти справа «Циклона». Сухая трава на пятачке под дульным срезом вспыхнула и почернела. Облако пыли, раскатившись полукругом, осело в открытых ртах новобранцев. И тут же, с интервалом в четыре секунды, грохнул второй выстрел, добавивший еще один слой земли на примолкшие языки. Слева донесся голос другого «Циклона», чуть приглушенный двумястами метрами расстояния. Теперь пушечная канонада уже не смолкала.

Прежде чем опуститься на дно траншеи, Глеб успел перевести взгляд с танка в сторону врага и насчитал пять черных дымных лент, едва различимых за облаком земляной взвеси.

– Минус пять! – прокричал он, стараясь донести радостную новость до пригнувшихся и зажавших уши сослуживцев, но, видя, как в ответ беззвучно шевелятся губы Преклова, решил воспользоваться рацией на частоте звена. – Звено, как слышите?

– Херово, – отозвался Демидов, заткнувший левое ухо пальцем. Остальные просто кивнули.

– С той стороны уже пять машин горят! Похоже, Толян, ты и сегодня счет не откроешь!

– Бля! – Преклов раздосадованно поджал губы. – Почему меня в танкисты не направили?

– Танки берегут, – высказала предположение Волкова.

– Черт! Как посмотреть охота! – Он бросил опасливый взгляд на спину сержанта, продолжающего в полный рост вышагивать по траншее, и после секундных раздумий решился встать. – Ео-о мое! Да их там хренова тьма! Ох!

Не долетевший метров десяти снаряд глухо рванул и поднял в воздух целую тучу земляных комьев, один из которых, весьма увесистый, разбился о шлем Преклова. Толян покачнулся и отпрянул к стене, нащупывая свободной рукой опору.

– Куда?! – Глеб схватил контуженого за рукав и дернул вниз. – Ты в порядке?!

– Нет! Он не в порядке! – выросший будто из-под земли Зуев ухватил Преклова за горловину жилета и одним рывком подтянул к себе так, что козырьки их шлемов клацнули, соприкоснувшись. – Повтори крайний приказ, рядовой!!! – проорал сержант, и на сером от пыли лице Толяна заблестели капли слюны. – Повтори приказ!!!

– Ж… жопы к земле, – неуверенно процитировал Преклов.

– Так какого хера ты делаешь?!

– Виноват.

Расширившиеся ноздри сержанта изрыгнули отработанный воздух, напора которого хватило для того, чтобы нижняя половина растерянной Толиной физиономии стала заметно чище.

– Я с тобой еще не закончил! – прорычал Зуев и, впечатав незадачливого подчиненного в стену траншеи, утратил к нему интерес.

– Чтоб я сдох. – Преклов опустился на землю и поправил шлем.

– Совсем сдурел? – процедил Глеб сквозь зубы. – Ты звено подставляешь!

– Я же просто… – начал было Толян оправдываться, но осознавая, что дал маху, врезал с досады локтем по стене и замолчал.