Текст книги "Ядерная зима. Дожить до Рассвета!"

– Разрешите доложить! Это – пленный! – сверкая гордой улыбкой, давешний часовой встрял в наш разговор, совершенно не подозревая, сколько пунктов устава он нарушил, юный милитарист, блин!

– А это мы, старлей, мародеров взяли, – отвлек я внимание от нарушителя субординации. – Остальных постреляли, а этого взяли.

– Постреляли? – округлил глаза «спаси-меня-от-всего-на-свете».

– Нападение на часового, грабеж, мародерство, нанесение менее тяжких телесных, вооруженное сопротивление представителям власти… – Монотонное перечисление прегрешений, судя по выражению лица эмчеэсовца, произвело должное впечатление. – И все эти милые шалости – в военное время!

Виталик хмыкнул:

– Зуб даю, ты всех и пострелял!

– А че они! – голосом малолетнего дебила ответил я.

Угрызений совести я действительно не испытывал – слишком многое в данном случае переплелось. Конечно, легкое удивление от того, с какой легкостью я вернулся из двенадцати лет гражданской жизни в состояние «война», немного удивляло, но участь отморозков усугубилась еще и тем, что я совершенно искренне презирал и ненавидел вот таких сытеньких, накачанных молодчиков, которые, как показывал мой служебный и военный опыт, очень легко переходят границы, когда дело касается кого-то другого, и крайне трепетно относятся к собственной драгоценной персоне.

Да, в армии в последнее время они редкие гости, хотя друзья, продолжавшие тянуть лямку, рассказывали, что в связи с изменениями последних лет многие из таких приходят сейчас служить после институтов. Про подвиги их они тоже рассказывали. Вроде обещания позвонить с жалобой крутому папе после получения наряда от комроты.

– Да не… – протянул Виталик, – я так, узнать просто. Кстати, тут тебе подарок от местного военкомата, – покопавшись в недрах машины, он протянул мне сверток.

«Ба, с чего бы это?!» Сверток оказался камуфляжной курткой на молнии с капитанскими полевыми погонами, причем «камок» был той расцветки, которую обычно носили летчики.

– С чего такое богатство?

– Майор Ласин свою старую вам прислал, – ответил вместо Виталика летчик. – Посчитали, что форма вам будет нужна. Подполковник, – он покосился на Сибанова, – коротенько рассказал в штабе про ваши былые подвиги, так что вы у нас тут, считай, главный «полевой командир». Вот и бумаги выправили, – и он протянул мне сложенный пополам лист.

«Предписание… Назначается ответственным… Оперативный район «Думаново-Марьино»… оказывать полное содействие», – пробежав глазами документ, я задумался.

«Сильно на мандат времен Гражданской похоже. Какая-то странная цидулька. Если рассмотреть вопрос повнимательнее, то, выходит, всеобщую мобилизацию объявить не успели, а сейчас мы имеем дело с самодеятельностью местного военкома. Странно, почему оповещение не прошло? Неужели спутники все разом загасили? Верится слабо – в последние несколько лет в эту сторону какие-никакие, а деньги потекли. Да и большие шишки первым делом в ЗКП должны были броситься, шкуры свои спасая… Ладно! – мысленно махнул я рукой. – Со стратегией этой и потом разобраться можно будет! И понятно, почему местное командование назначило меня старшим, а не Витальку, к примеру. Тут ножками топать надо, и стрелять, и морды бить, а у него наклонности другие – ему бы мозгой шевелить да интриги плести».

– … ля, это произвол. Я буду жаловаться прокурору области! – Визгливые крики выдернули меня из задумчивости.

Как выяснилось, это пленный молодчик, заметив официальных лиц, решил покачать права и теперь оглашал окрестности угрозами вперемежку с нецензурщиной.

Сибанов стремительно подошел к парню.

– Прокурор, так? – чуть насмешливо он поинтересовался у горлопана.

– Да, мля! А ты что за хрен с горы? – несмотря на то, что стоял он на коленях и был примотан к хлипкому штакетнику куском проволоки, мародер говорил нагло и развязно. – Я с такими придурками разговаривать не собираюсь! Вы у меня все по статье пойдете! Вот сейчас господа военные во всем разберутся и…

Хрясь! – кроссовок Виталия прервал тираду, впечатавшись в подбородок наглеца. От удара пленный опрокинулся назад, и целая секция штакетника завалилась под его весом.

«Хлипковат заборчик оказался!» – отметил я про себя.

– Капитан, грабеж был? – громко спросил Сибанов.

– Был, – я ответил машинально, сперва не поняв, к чему еще раз говорить об одном и том же, но потом заметил, что на дороге около штаба собралось человек двадцать из числа наших подопечных, и сообразил, что именно затеял мой друг.

«Слегка Диким Западом отдает, но по-другому вышло бы дольше и муторнее».

– Нападение на часового было?

– Да.

– Часовой предупредил этого… – Виталик вовремя спохватился и проглотил соответствующее наименование, – о последствиях?

– Да.

– Так чего тянуть? – И, повернувшись к собравшимся на дороге, Сибанов крикнул: – Эй, буксировочный трос есть у кого?

– Зачем, командир? – спросил степенный здоровяк с длинными вислыми усами, при взгляде на которые мне отчего-то пришел на ум ансамбль «Песняры» и их фронтмен Мулявин.

– Повесить, вон на том знаке, – просто ответил Виталик, показав на дорожный указатель. – Патронов у нас кот наплакал, а по законам военного времени за его «милые чудачества» вышка полагается, невзирая ни на какие моратории.

– Э, – озадачился усатый, – какое военное время?

– Простое. У нас война сейчас идет.

Я хлопнул себя по лбу: «Блин, мы же пока не объявляли про ядерный удар! Пока только на загадочную техногенную катастрофу в Твери всю эту мельтешню списывали! О том, что по нам жахнули, в округе человек десять знают!»

– Да, товарищи, – в голосе друга появились «официально-протокольные» нотки, – сегодня утром по нашей Родине был нанесен ракетно-ядерный удар. Связи со столицей и руководящими органами пока нет, и мы, находясь в подчинении командования Торжокского гарнизона, выполняем сейчас функции власти. Я подполковник Сибанов, а это, – он показал на меня, – капитан Заславский, комендант района. А вон там, – Виталик развернулся к зарослям полыни, где тихо поскуливал пленный, очевидно, начавший понимать, в какую передрягу он попал, – человек, который решил не обращать внимания на всеобщую беду и совершивший тяжкие преступления!

«Да, хорошо их в Академии учили. Вещает что твой Цицерон. Я бы так точно не смог!» – восхитился я. Естественно, про себя.

– Товарищ подполковник! – окликнул Сибанова Макаренко. – Я думаю, что время сейчас на этого тратить не будем. – И он выразительно посмотрел на небо. – До вечера подождет, не Снегурочка – не растает!

– Пожалуй, вы правы, капитан! – Виталик повернулся к ошеломленным зрителям. – Товарищи, у меня к вам большая просьба! Не могли бы вы поработать гонцами и оповестить остальных, чтобы через, – он посмотрел на часы, – через пятнадцать минут все мужчины призывного возраста собрались у здания штаба. В одиннадцать сорок.

Ошарашенные свалившейся бедой люди стояли молча. Наконец тот самый усач нервно сглотнул и ответил:

– Так точно, товарищ подполковник. Оповестим.

* * *

До сбора мы успели обсудить еще массу важных, чуть менее важных и совсем неважных вещей, начиная от связи с командованием и заканчивая бородатыми анекдотами, рассказанными капитаном-летчиком.

Для связи нам обещали прислать старенькую Р-105[21]21
  Р-105М «Парус-3» – ранцевая, носимая, ультракоротковолновая, телефонная с частотной модуляцией, приемопередающая, с возможностью дистанционного управления и ретрансляции. Предназначается для беспоисковой и бесподстроечной связи в радиосетях и в автомобильных радиоузлах.
  Между собой радиостанции серии «Парус» – Р-105М, Р-108М и Р-109М – различаются только диапазоном рабочих частот:
  Р-105М: 36.0-46.1 МГц, 405 рабочих частот
  • Р-108М: 28.0-36.5 МГц, 341 рабочая частота
  • Р-109М: 21.5-28.5 МГц, 281 рабочая частота
  Принята на вооружение в 1967 году в качестве замены для Р-105Д.


[Закрыть] со связистом для обслуживания и, возможно, протянуть полевую телефонную линию до Думаново, на случай если городская АТС гикнется.

А вот как решить проблему с вооружением, никто не знал.

– У нас для караулов стволы есть и для офицеров пистолеты, – грустно объяснял Макаренко. – В гарнизоне еще немного, да у ментов кой-чего имеется.

– А мобзапасы? – память о советских еще временах не давала мне покоя.

– Большие склады в Ржеве и в Твери. А у нас ни хрена, насколько я знаю. То, что было, вывезли еще в две тысячи седьмом, но куда – мне, понятное дело, не докладывали.

– То есть «Эс-пятые» и «Эс-восьмые»[22]22
  Модели неуправляемых авиационных ракет.


[Закрыть] у вас есть, а автоматов нету?

– Бортовое любое есть, но не будете же вы «яковом»[23]23
  Жаргонное название четырехствольного авиационного пулемета ЯкБ-12,7 (Якушев – Борзов). Специально для Ми-24 в конце 70-х гг. были разработаны вертолетные гондолы ГУВ-8700 (один четырехствольный пулемет ЯкБ-12,7 и два четырехствольных ГШГ-7,62).
  Калибр, мм, – 12,7. Темп стрельбы – 4000–5000 выстр./мин. Начальная скорость пули – 810 м/с. Масса, кг:
  оружия – 45
  патрона – 0,13
  пули – 0,048


[Закрыть] мародеров гонять?

– Это ЯкБ, что ли?

– Он.

– Ну, это смотря какие мародеры будут. Соберется таких, как эти, – я мотнул головой в сторону окна, – сотни две, да при стволах, только с вашей помощью и отмахаемся.

– А что у вас из «вертушек» есть? Только без кликух, я в них не силен.

– Да все, что душе угодно! – с жаром заявил Макаренко. – Ка-50, Ми-28Н, Ми-26, Ми-24, Ми-8, Ми-4, транспортники! Это если в музей не залезать.

– Сколько всего наберется?

– Больше полусотни боевых, ну и в шестьсот девяносто шестом полку еще штук тридцать.

– Богато! А…

– А командует кто? – встрял Виталик.

– Генерал-майор Черняев. Александр Юрьевич. Нормальный мужик, «афганец».

– Значит, договоримся, мне кажется!

– А нам деваться некуда… Что у вас с МТО[24]24
  Материально-техническое обеспечение.


[Закрыть]?

– Нормально. Мы же учебно-исследовательский центр как-никак.

– А в Твери охотничьи магазины есть? – озвучил я пришедшую мне на ум идею.

– Есть парочка, – ответил эмчеэсовский лейтенант. – «Арсенал» и «Охотник», но они в центре, так что если туда ядерное что-нибудь бросили, то без мазы… А даже если и уцелели, то как туда добраться-то?

– Это при полусотне «вертушек» под боком?

– Верно, я как-то не подумал.

Я обратил внимание, что Сибанов вытащил портмоне и, вывалив на стол многочисленные бумажки, внимательно рассматривает каждую из них.

– Что потерял, подполковник?

– Уже нашел! Вот! – и он протянул мне картонный прямоугольник.

«Оружейный магазин 13 Калибр

13 км от МКАД по Ленинградскому шоссе, д. Черная Грязь, д. 3

Часы работы: пн-сб: 9.00–19.00 вс 9.00–18.00»

– было отпечатано на визитке.

– Там барахла столько, что на грузовике не увезешь! Заодно можно и в «Выстрел» заглянуть – он по дороге.

– А его вроде закрыли?

– Это стрелковые курсы на Можайке закрыли, а в Солнечногорске пока не успели.

«Как же я мог забыть про Высшие офицерские курсы и учебный центр при них?! Старею, что ли?»

– Я сейчас! – воскликнул Макаренко, бросившись к телефону.

– Давай договаривайся насчет транспорта, а мы пока с народом пойдем разговаривать, – подвел итог совещанию Виталик.

* * *

«Фига себе! – изумился я, когда увидел, сколько народу собралось на митинг. – Неужели вся эта толпа возле нашего опорного пункта застряла?»

На обширном поле, ограниченном линейкой временных укрытий, дорогой, ведущей к нашей даче, и задами поселка, на первый взгляд собралось человек триста-четыреста.

Разъяснил ситуацию подошедший к нам Серега-дальнобойщик:

– Тут не только наши собрались, несколько человек аж из Марьино добрались. На разведку, как говорят. Наши пока только до Дубровки с объявлениями дошли. Но, сами знаете, слухами земля полнится.

Толпа представляла собой зрелище несколько сюрреалистическое – вообразите себе несколько сотен человек обоих полов, разного возраста и социального статуса, собравшихся на обычном таком среднерусском поле. Народные рубашки в клетку соседствовали с модными пиджаками, а простенькие сарафаны с вещевого рынка – с дамскими брючными костюмами от ведущих домов моды. Может, в силу такого расслоения, а может, еще по какой причине, но толпа была непривычно молчалива. Обычно, когда собирается столько народу в одном месте, то разговоры сливаются в непрерывный гул, однако не в этом случае. Нет, назвать эту тишину мертвой было нельзя, но я слышал даже, как посвистывает ветер в полыни.

– Давай! – негромко сказал Виталик, незаметно для окружающих подтолкнув меня вперед. – Ты у нас теперь главный. – Обернувшись, я не заметил на лице друга всегдашнего шутливого выражения, наоборот – он был крайне серьезен!

Поправив висевший на плече автомат, я сделал несколько шагов вперед, оказавшись между офицерами и толпой.

– Товарищи! – Слово «господа» мне показалось совершенно неуместным в данной ситуации. Ведь мы и были сейчас именно товарищами, товарищами по несчастью, товарищами по общей беде. – Началась война! В стране объявлено чрезвычайное положение! – Только сейчас я начал осознавать весь ужас случившегося и почувствовал, как горло стискивает невидимая стальная рука. «Очнись! Не хватало еще, чтобы ты, мать твою, командовал тут, заикаясь и мямля, как интеллигент в КПЗ! – Резкий вдох через нос, затем мысленная команда мышцам шеи максимально напрячься, задержка дыхания и медленный-медленный выдох ртом. – Вроде отпустило…»

– Командованием я назначен военным комендантом этого района! – Привычная терминология облегчала мою задачу, помогая строить фразы. – В связи с этим объявляю всех военнообязанных мобилизованными! – Вот теперь люди ожили, и по толпе прокатился глухой ропот.

– С какой это стати?! – крикнул кто-то из задних рядов. Голос вроде мужской, но истеричные интонации больше подошли бы стареющей стерве. – Вы мне не указ! Мы все сейчас же отправляемся домой!

«Только паники с разбеганием по кустам под лозунгом: «Спасайся кто может!» мне для полного счастья не хватало! Но на горло брать не будем, при истерике разумные доводы, как правило, на слух не воспринимаются».

– Вы не потрудитесь выйти вперед? – громко, но размеренно и спокойно предложил я паникеру. – А то вас плохо слышно…

«Так, пара мужчин в первом ряду скривили в усмешке губы. Буду знать, что на них можно рассчитывать!»

– Вы вообще-то кто такой?! – снова взвизгнул, протолкавшись вперед, местный смутьян – невысокий толстячок, чье пузо нагло выпирало из-под спортивного костюма «Хуго Босс». Он требовательно потряс сжатым кулаком и повторил свой вопрос. Стоящий у него за спиной рослый парень с фигурой борца и одетый в недешевый костюм поморщился.

– Я-то? – Эх, давно мне в таких «терках» участия принимать не приходилось, все больше с культурными людьми общаюсь… – Капитан Заславский, а что вас беспокоит?

– Я заместитель префекта Дробченко! – визгливости в голосе у толстяка не убавилось, но вид при произнесении этой тирады он принял настолько горделивый, что к нему больше подошло что-нибудь вроде: «Божьей милостью, самодержец всероссийский!»

– И?

– Я требую уважения к нашим гражданским правам!

Судя по реакции окружающих, гражданские права – это было последнее, о чем они сейчас думали.

– Да кто же их нарушает?! – насмешка в голосе Сибанова была явной. – Или вы подпадаете под двадцать третью статью федерального закона? Вы под следствием? Отбываете наказание?

– У меня… у меня сердце… – Хитрый заход Виталика явно выбил чиновника из колеи.

– И справка есть? Если есть, то ничего не можем поделать. Будете нести нестроевую службу.

– Но я должен получить повестку!

– Не вопрос! – широко улыбнулся подполковник. – Назовите ваши фамилию и имя-отчество.

– Дробченко Артур Вениаминович. Одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения.

Сибанов жестом фокусника вытащил из кармана куртки блокнот с ручкой и принялся что-то быстро писать:

– Кстати, согласно статье десятой закона о мобилизации, мы можем привлечь вас для выполнения работ, направленных на укрепление обороноспособности страны. – И еще раз широко улыбнувшись, Виталик протянул мне листок – Поставьте вашу подпись, товарищ комендант!

Дробченко замер с открытым ртом – очевидно, он не ожидал, что его усмирят его же оружием – крючкотворством.

Многие из тех, кто стоял рядом, заулыбались. Трюк Виталика отвлек их от тяжелой, я бы сказал, неподъемной вести.

– Товарищи! – Настала пора ковать железо. – В настоящее время наша первоочередная задача – обеспечить вас всех хотя бы временными укрытиями. И, как видите, мы эту задачу практически выполнили! – Я показал рукой на наши «времянки». – О снабжении продовольствием и предметами первой необходимости мы сообщим чуть позже. Мужчин-военнообязанных я попрошу зарегистрироваться у товарищей офицеров. А сейчас представитель МЧС сообщит вам некоторые требования.

Лейтенант Алексеенко выдвинулся чуть вперед:

– Первое – не заводите двигатели своих машин, горючее надо экономить! Второе, по возможности старайтесь не выходить наружу из укрытий и транспортных средств. Для гигиенических надобностей мы построим специальные помещения.

Третье. Если среди вас есть медработники, прошу вас прибыть в штаб для инструктажа и развертывания полевого медпункта.

Остальные вопросы будем решать в рабочем порядке.

– Скажите, а что с радиацией? – интеллигентного вида женщина даже схватила эмчеэсовца за рукав.

– Да! Верно! – подхватил стоявший рядом с ней мужчина.

– С радиацией все в порядке, – Николай осторожно высвободил руку из захвата. – Пока нет никаких сведений, что…

– Да ладно вам тень на плетень наводить! – мрачный мужчина лет пятидесяти сплюнул на землю. – Не из-за вторжения ваххабитов каких-нибудь мобилизацию объявили же?

– Верно! – приблизившись, я посмотрел ему прямо в глаза. – Но данных по радиационной обстановке пока нет, товарищ… майор? – облик у моего собеседника был довольно характерный.

– Кап-два я, – он протянул мне руку. – Александр Вермелев. Северный флот. БЧ-Один[25]25
  Боевая часть – наряду со службой основное организационное подразделение экипажа кораблей советского и российского Военно-Морского Флота, в ведении которого сосредоточены боевые и технические средства по определенному виду вооружения или оборудования, предназначенные для выполнения определенных задач в бою или повседневной жизни. На крупных кораблях может быть до пяти боевых частей, которые, в свою очередь, подразделяются на дивизионы, группы, батареи, башни, команды (отделения) и обозначаются номером:
  БЧ-1 – штурманская;
  БЧ-2 – ракетная, или ракетно-артиллерийская, или артиллерийская (в зависимости от состава вооружения корабля);
  БЧ-3 – минно-торпедная;
  БЧ-4 – связи;
  БЧ-5 – электромеханическая.
  Боевые части возглавляются командирами и комплектуются специалистами для обслуживания оружия и технических средств.
  Подразделение экипажа на боевые части было введено в 1932 году Корабельным уставом Военно-морских сил РККА; уставами КУ-39, КУ-43, КУ-51, КУ-59, КУ-78 и КУ-2001 в корабельную организацию вносились отдельные коррективы.
  С 1978 года в ВМФ СССР на кораблях 1-го и 2-го рангов существовали также боевые части:
  БЧ-6 – авиационная;
  БЧ-7 – радиотехническая (управления).


[Закрыть].

– Это штурманá, – внезапно подсказал мне тот громила, что стоял за спиной у помощника префекта, и тоже представился: – Андрей Борматенко, сто шестой полк морской пехоты ТОФа[26]26
  Тихоокеанский флот.


[Закрыть], старший сержант, на дембель в две тысячи втором ушел.

– Воевал?

– Не довелось, – он покачал головой. – Но все наши комбаты и замбой[27]27
  Заместитель командира части по боевой подготовке.


[Закрыть] в свое время на югах отличились и натаскивали нас соответственно.

– Здесь как оказался?

– А я водилой у того толстяка горбатился, – бывший морпех скосил глаза в сторону скандалиста.

– И телашом тоже?

– Ага.

– Оружие есть?

Вместо ответа он сдвинул полу пиджака, открыв поясную кобуру с «семьдесят первым» «ижом»[28]28
  ИЖ-71 – служебный пистолет под патрон 9 х 17 мм (.380 АСР) на базе пистолета Макарова. Другое обозначение – МР-71.


[Закрыть].

– Товарищ капитан второго ранга, вы сейчас в штаб пройдете или вам вещи собрать надо?

– Да какие там вещи. – Моряк нажал кнопку на пульте автомобильной сигнализации, дождался звукового сигнала и продолжил: – Куда они, на хрен, денутся с подводной лодки! Пошли, сержант! Родина зовет!

«Еще два военных и один ствол, что не может не радовать, теперь нас восемь человек, и можно уже делиться на группы».

– Товарищ комендант! Товарищ комендант! – Передо мной очутилась высокая, за метр семьдесят, женщина лет тридцати-тридцати пяти. Постоянно поправляя падающую на глаза челку, она затараторила: – У нас тут дети! Десять детей! Нам бы их покормить! Мы сами потерпим, но покормить их надо! Многие в дороге с утра. Маленькие…

– Стоп, стоп, стоп! – подняв руку, я прервал поток слов. – С детьми поступим следующим образом – вон стоит автобус, – взмах рукой в сторону потрепанного грязно-белого «пазика», притулившегося на обочине дороги. – Все дети вместе с матерями собираются в нем, потом мы отвезем их в более комфортное и спокойное место. Сбор через двадцать минут.

Не обращая внимания на слова благодарности, я повернулся к Виталику, записывающему в блокнот данные очередного мобилизованного:

– Двадцать человек нас не стеснят, как считаешь?

– Конечно, нет! – Он оторвался от блокнота. – Надо только девчонкам нашим записку написать, чтоб не испугались.

– Я напишу, не отвлекайся.

* * *

«Перепись населения» и распределение обязанностей заняли у нас больше часа, так что к моменту, когда Макаренко сообщил нам, что идея о «налете» на оружейный магазин принята командованием с энтузиазмом и вовсю идет подготовка вертолетов, пальцы у меня уже сводило от писанины, а на указательном правой руки образовалась солидная мозоль.

– Слушай, Вася, надо бы за эту работу женщин посадить, а то мы скоро ни на что не годны будем! – Виталик зло отбросил ручку и с наслаждением потянулся. – Даже ротному командиру писарь положен!

– Инициатива, брат, наказуема! Ты этим и займись, а я пойду до магазина пройдусь.

– Ага, пару пузырей возьми! – съехидничал подполковник.

– Я в «дальнобойный», там вроде их хозяин приехал. Или директор. Надо насчет всякого барахла договориться. Я думаю, в баках можно воду запасти. Или от скважины привезти. Народ все едет и едет, а жажда – штука такая.

В дверь постучали.

– Да, войдите! – первым среагировал «профессиональный кабинетный работник» Сибанов.

– Здравствуйте, товарищи командиры! – Эту девчонку я видел на заправке. – Я вам тут поесть принесла.

– Поесть – это хорошо! Поесть – это здорово! – обрадовался Виталик.

– Мы там с нашими решили, что вы с утра голодные, – девушка начала доставать из сумки свертки и раскладывать их на столе. – И… – она на мгновение замялась, – спасибо вам, что злыдней загандошили! Я эту гадскую породу знаю, – она снова осеклась, и на лице ее появилось выражение «ой, а то ли я говорю?».

– Продолжай, красавица! – Виталька сцапал со стола бутерброд с сырокопченой колбасой и сейчас освобождал вожделенную пишу от целлофановой обертки. – И не стесняйся – сейчас у нас время такое. Честное, я бы сказал! Гады – они гады и есть, а добрые люди – добрые. Без оглядки, понимаешь, на средства массовой информации и правозащитные организации… – Правда, про организации разобрал, наверное, только я, так как наш оратор уже откусил от бутерброда солидный кусок, не прекратив, однако, разглагольствовать.

– Помолчи, а то кусок не в то горло попадет! А другого такого нам где искать?

Совету Сибанов последовал, а я осмотрел «поляну»:

«Так, пара котлет, полкруга «краковской» и десяток бутербродов с сервелатом и сыром. Нормально – едали и похуже…»

– Вот еще, товарищ комендант! – Из бездонной сумки появились четыре бутылки пива и…

– Э, а водка нам зачем? – остановил я девушку, как раз доставшую две поллитровки с беленькой.

– Так военные это дело уважают! У меня брат служил, рассказывал… Или вам коньяку принести? – удивилась «добровольная маркитантка нашего гарнизона», как я окрестил про себя нашу гостью.

– Да, Василий, не отказывайся, а то нас, чего доброго, еще за американских шпионов примут! – хохотнул Сибанов.

– Ладно, оставь бутылку. Глядишь, в медицинских целях пригодится.

Смутившаяся барышня вернула «жидкую валюту» на стол и засобиралась.

– Спасительница, а расскажи-ка нам, кто в вашем заведении командует? – подкрепившись, мой друг пришел в благодушное состояние, но и о деле не забывал.

– Танюха Белова, но она сейчас домой поехала. В Глядини. Это верст семь отсюда. Но вы не переживайте, она нам разрешила.

– Хорошо. А тебя как зовут?

– Мариной.

– Вот что, Мариночка. Через час подготовь нам список всего съестного, что в вашем заведении водится. Договорились? Меня, кстати, Виталием Андреевичем зовут, а коменданта нашего – Василием Семеновичем.

После ухода девушки мы принялись за еду, но спокойно поесть нам не дали – дверь распахнулась, и в штаб вошел парень самого что ни на есть неформального вида – спутанные в подобие африканской прически волосы, металлические блескучие украшения в ушах и в носу. Еще и чехол с гитарой за плечами.

– Штаб здесь? – с порога взял быка за рога этот «недорастаман».

– Ну? – буркнул Сибанов.

– Я хочу вступить в отряд! – окинув взглядом помещение, неформал опустил свой тощий зад на один из стульев, попутно зацепив чехлом с музыкальным инструментом стопку бумаги на моем столе, от чего часть листов свалилась на пол.

– Вы дверью не ошиблись, молодой человек? – поставив початую бутылку пива на стол, мой друг вперил взгляд в необычного гостя. – Я, конечно, понимаю, банды и музыкальные бывают, но тут вы явно не по адресу…

– Я, между прочим, эмвэму закончил! – парень явно не смутился.

– Что-что ты закончил?

– Московское военно-музыкальное училище!

– Ага! А я – Борис Моисеев! – и Сибанов снова взял со стола бутылку, давая понять, что разговор окончен.

Парень усмехнулся:

– Военный комендант гарнизона обязан: Первое, организовывать несение караульной службы по охране и обороне общегарнизонных объектов в соответствии с расписанием караулов и патрулирование в гарнизоне.

Мы так и застыли!

– Второе, – продолжал как ни в чем не бывало гость, – осуществлять контроль за соблюдением военнослужащими воинской дисциплины, правил ношения военной формы одежды и воинского приветствия; систематически изучать состояние воинской дисциплины, караульной службы и патрулирования в гарнизоне и ежемесячно докладывать начальнику гарнизона выводы и предложения по их улучшению и устранению причин, порождающих нарушения, – словно пулемет оттарабанил он. – Правда, вы мне уже должны десяток нарядов вкатить, но для этого сначала надо принять меня. – И он заливисто расхохотался, наверное, выражение наших лиц стало тому причиной?

– Специальность у тебя какая? – захлопнув рот, выдавил Виталик.

– Тромбонист, немного саксофон, гитара, клавишные, – не моргнув глазом ответил милитаризированный неформал.

– Гм, нам тромбонисты нужны, товарищ капитан? Или на клавишных остановимся?

– Я бы, товарищ подполковник, не отказался бы от специалиста по противохимической защите или, на худой конец, пулеметчика.

– Ну, не будьте таким привередливым, комендант! Хороший тромбонист и пулемет освоить сможет, так, молодой человек?

– А вы за словом в карман не лезете, господа офицеры! – улыбнулся музыкант.

– Товарищи, – поправил его Виталий.

– Что «товарищи»?

– Товарищи офицеры, слово «господа» нам несимпатично… И, кстати, неплохо бы было представиться. – Первый шок прошел, и теперь переговорить кадрового разведчика у молодого разгильдяя (А кем еще может быть человек с такой внешностью?) вряд ли получится.

– Сержант запаса Баталов, товарищ подполковник! Сергей Александрович, восемьдесят второго года рождения! – Что удивительно, докладывая, парень отставил в сторону чехол с гитарой и встал со стула. И стойку принял вполне уставную.

– Срочную проходил, стал быть, если «запаса». А где? – Сибанов записал данные нашего нового рекрута.

– В оркестре Московского гарнизона, а потом в Ростове, в пятнадцатом оркестре штаба Северо-Кавказского округа.

– Сослали?

– Нет, сам поехал. В Москве надоело.

– Ладно, считай, ты принят. На довольствие пока поставить не можем – нет его, довольствия.

– Я потерплю.

– Ну, и чудно. Вот, – Виталий протянул парню листок бумаги. – Передашь старшему сержанту Порошникову. Это крепкий такой дядька лет сорока. С «Калашниковым».