Текст книги "Тандем#1"

Глава 9

– Как тебя зовут? – в кромешной тьме раздался женский голос.

– Артур Халахен, – ответил кто-то моим голосом.

– Где ты живёшь? – снова женский голос из тьмы.

– На Второй Параллельной, дом 65, – снова мой голос, и снова не я отвечал. Хотя мог быть и я, но неосознанно.

– Видишь что-нибудь?

Голоса не последовало, а в моём сознании что-то щёлкнуло, давая понять, что без моего желания ничего и не последует. Я попытался покачать головой. Это далось с трудом или вообще не далось. Во всяком случае, я ничего не почувствовал.

В следующую секунду ударил яркий свет. И настолько яркий, что мне показалось, будто он расколет мне голову на части.

– А-а-а! Слишком ярко! – закричал я, когда понял, что не могу ни закрыть глаза, ни отвернуться. К счастью яркость резко стала падать. Вскоре я разглядел силуэт, нависший надо мной, а после и лицо этого «силуэта». Женское лицо, не молодое, но приятное на вид.

– Попробуй моргнуть! – попросила меня эта женщина.

Я попробовал, и у меня не получилось. Ещё одна попытка. На третьей мои веки опустились и не поднялись назад. Тусклый, чёрно-красный свет пробивался сквозь них.

– Теперь попробуй открыть глаза!

Я попробовал. Снова для успеха понадобилось три попытки.

– Поверни голову налево!

– Почему я себя чувствую как бревно? – не выдержал я. – Что со мной происходит? Почему у меня так болит голова?

Женщина отпрянула от меня, и я не мог даже пошевелить глазами, чтобы увидеть, куда она делась. Успел только ухватить её замешательство на лице, когда она исчезала.

– Что, что-то пошло не по плану? – пытался иронизировать я, но понял, что интонации этого не передали, а на лице не шевельнулся ни один мускул. – Я чувствую себя паралитиком. Знаете, меня как-то парализовало от вакцины. К счастью, мой иммунитет меня спас. Так вот, ощущения – один в один.

– Вы действительно парализованы, – послышался мужской голос. Его обладатель шелестнул бумагой, и тут до меня дошло, что и его голос, и гудение проводов, и все прочие звуки я слышу необычайно остро. Как будто мне слуховые аппараты засунули в уши.

– А чего мне так громко? – поинтересовался я.

– Сейчас лучше? – услышал я тот же мужской голос, но уже издалека, будто он отошел в конец кабинета. Вместе с ним словно отошли и все остальные звуки.

– Да, получше, – уставшим голосом попытался ответить я, и эту интонацию мне удалось передать. – А как меня парализовало?

– Действие наркоза, – чересчур быстро ответил мне мужской голос, его обладатель явно готовился к ответу на подобный вопрос. – Не волнуйтесь, это не опасно. Единственное: вам придётся постепенно восстановить моторные функции. Думаю, на это у вас уйдёт не больше дня. И я вам в этом помогу!

– А кто вы?

– Меня зовут Ден Ли. Я всего навсего лаборант. Но помочь вам у меня хватит навыков и опыта.

– Да я нисколько не возражаю, Ден. Я готов слушаться даже санитара, лишь бы поскорее почесать себе копчик.

– У вас чешется копчик? – встревоженно спросил женский голос.

– Не-е-т, просто хотелось выразиться доступно и не слишком резко. Думаю, вы понимаете – загорать, лёжа под хирургической лампой, мне не нравится. Я хочу встать.

– Не так быстро! – перебил меня Ден Ли, его лицо, украшенное очками в тонкой оправе, возникло в поле моего неподвижного зрения. – Начнём с малого.

Он поднёс две руки с оттопыренными указательными пальцами так, чтобы кончик каждого из них был прямо в зените моих глаз.

– Следите за пальцами, – мягко попросил меня Ли. Он стал медленно их уводить влево. Я попытался следить за ними, и у меня это вышло, но с задержкой. Точно так же получилось, когда он повёл пальцы в обратном направлении. Затем вверх, вниз, по кругу, по спирали, по диагоналям, а потом вовсе хаотично. Меня удивило то, что лаборант сам знал, где мои границы видимости – когда пальцы пропадали из виду в крайних точках, он возвращал их в поле зрения без лишних вопросов.

Через пару минут мои глаза начали двигаться без задержки. Даже показалось, что вижу я намного лучше, чем до наркоза.

В конце офтальмологической зарядки Ден Ли свёл пальцы вместе, и я, хоть и с задержкой, свёл глаза в кучу. В таком положении он поводил ими вверх-вниз, а потом широко развёл пальцы в стороны.

Я сам не понял, как это у меня получилось, но мои глаза противоестественно разъехались, и я смог проследить за обоими пальцами. Ден усмехнулся, убрал руки и подвинул в сторону хирургическую лампу.

– Теперь давай сам! – сказал он мне и отшагнул назад. Я без труда нащупал его взглядом, потом разглядел краем глаза ту женщину, что меня разбудила, рассмотрел шершавый потолок и заключил: «Порядок».

Ден Ли радостно улыбнулся.

Потом Ден помог мне вспомнить, как крутить головой. Женщину, которая меня разбудила, звали Лайза Чан – она помогла мне вспомнить, как пользоваться руками и ногами.

За три часа я заново научился тому, чему когда-то учился полтора года – сидеть, стоять, ходить и даже бегать. Однако мне самому мои движения очень не нравились. Они были то чересчур заторможенными, то чрезмерно быстрыми, как будто мой мозг привыкал к новому телу. Но больше всего напрягало ощущение, как будто я находился в бронированном танке.

Да, я ощущал холод кушетки, тепло рук Дена, чувствовал запах духов Лайзы, даже вкус собственной слюны. Но меня не покидало чувство неестественности происходящего, какой-то сюрреалиализм. Хотя и картинка перед глазами была чёткой, и звуки чище, и ощущения ярче, чем прежде – я воспринимал всё так, как если бы смотрел на мир через экран монитора и слышал звук через наушники.

Все мои попытки объяснить свои ощущения Дену заканчивались тем, что он убеждал меня в побочном эффекте наркоза.

– Не волнуйся, неделю попьёшь молоко, и всё из тебя выйдет!

Пить всю неделю молоко – это, конечно, хорошо. Но что-то мне не сильно верилось в побочный эффект. В конце концов, это был далеко не первый наркоз в моей жизни.

– Что насчёт вашего эксперимента? – во время очередных физических упражнений спросил я. – У вас получилось дать ему мои нестандартные мозги?

Ден и Лайза переглянулись. В их лицах читалась однозначная неготовность ответить. Я насторожился.

– Киборгом занимается секция «W». Они следят за его состоянием, – холодно отрезала госпожа Лайза Чан.

Меня этот ответ удовлетворил. Хотя новые ощущения навевали мне страшные сомнения.

До самого ужина я занимался восстановлением самых элементарных навыков, начиная с завязывания шнурков и заканчивая хождением в туалет. К слову – туалет был только репетицией, так как мне нечем было ходить ни по малой, ни по любой другой нужде.

Ближе к вечеру выяснилось, что я провёл в отключке не пару часов, как казалось, а сутки плюс пару часов. Эта мысль меня расстроила, потому что я совсем не выспался.

А ещё я жутко проголодался. Но меня упрямо просили ждать, говорили: «Ужин по штатному расписанию будет в 18:00, до этого времени вам лучше ничего не есть и не пить».

– Интоксикация от наркоза, дружище, – говорил мне Ден, – тебя всё равно вывернет. Дай организму время.

Однако не было похоже, чтобы мои новые знакомые с азиатскими корнями… я имею в виду Дена Ли и госпожу Чан… Чтобы они сильно беспокоились о моём организме. Они заставляли меня ходить из одного кабинета в другой, сдавать кровь на анализ, проходить рентген и УЗИ.

Когда наступило заветное время, 18 часов, ноль минут, прозвенел противный сигнал, и жизнь в коридорах закипела. Я выглянул из кабинета, в котором меня в очередной раз ощупывали и осматривали, и с тоской посмотрел на тех, кто уходил в сторону лифта. Мне безумно хотелось быть в числе тех людей, кто сейчас отстоит свою очередь в маломестный лифт, спустится вниз и уедет к своим детям, жёнам или мужьям. Свою жену и дочку я не видел два дня, из которых помню только девять часов, но уже чудовищно по ним соскучился.

Когда коридоры опустели, Ден Ли взял меня под локоть и предложил проводить до столовой. Я медлить не стал, тем более что чувствовал, будто желудок уже скручивается в узел от голода.

Вместе с Деном мы зашли в просторный зал с ослепительно снежными стенами. Если бы не стойка раздачи на противоположной стороне, я мог принять место за операционную, с парой десятков столов для хирургических манипуляций. А столы выглядели именно как хирургические – высокая металлическая столешница, тонкие ножки, ролики на концах ножек.

За столами сидело множество народа, хотя, казалось бы, все ушли по домам. Это «множество» шумело, о чём-то спорило, громко чавкало, заметно подтрунивало друг над другом. С первого взгляда становилось ясно – это самые молодые из персонала. Старики либо уже посетили столовую, либо предпочли принимать пищу в своих кабинетах. А у этих ребят, может быть, и нет своих кабинетов. И трудно было определить, кто из них кто – одни были в синих, другие в белых халатах, одни в очках и с умным видом, другие с взъерошенными волосами и полным отсутствием мыслей во взгляде.

Но оживление в столовой тут же закончилось, когда на пороге появились мы. Незанятым оставался только один стол, неподалёку от входа, и все обитатели столовой с неприкрытым интересом наблюдали за тем, как мы проходили к нему.

– Посиди пока тут, – мягким голосом просил меня Ден. – Я схожу возьму нам что-нибудь.

Я попытался сказать, что хочу съесть кусок недожаренного мяса, но он меня перебил:

– Дружище, я лучше знаю, что тебе сейчас нужно, – Ден одарил меня широкой улыбкой и ушёл по направлению стойки.

Глядя ему вслед, я ощущал, как меня самого жалят взгляды всех присутствующих, а оглянувшись невзначай, убедился в правоте ощущений. Мне стало неловко от такого внимания, но я пытался сохранять видимое равнодушие.

– Вот твой завтрак, обед и ланч, который ты пропустил, – Ден протянул мне стаканчик с трубочкой. В стакане было что-то тягучее, похожее на растаявшее мороженое. Я взял это и состряпал недовольную мину.

– Да не вредничай, сомневаюсь, что ты сейчас и это сможешь допить, – с этими словами Ден поставил на стол пустое ведёрко для льда.

Нехотя я приступил к трапезе. На удивление, эта субстанция оказалась не только вкусной, но и приятной во рту. С жадностью втягивая эту белую кашицу, я меньше чем за полминуты опустошил стакан. И тут же пожалел об этом. Меня вывернуло. Благо ведёрко было прямо передо мной.

– Ну вот, о чём я тебе и говорил, – добродушно похлопал меня по спине Ден.

Я поспешно принялся вытирать лицо салфеткой, украдкой глянув, не обратили ли на меня внимания. К моему смущению, на меня смотрели все. Особенно мне запомнилось выражение лица молодого, лохматого парня в очках – у него в прямом смысле слова отвисла челюсть. Было такое чувство, что он увидел не мужчину, отходящего от длительного наркоза, а инопланетянина, заживо проглотившего его прыщавую подружку, проблевавшегося ею же.

Должно быть, я покраснел от стыда за себя, хотя отдавал себе отчёт в том, что эти ребята к такому готовы.

– Может, стоит попробовать ещё раз? – повернувшись к собеседнику, жалобно спросил я. – Вдруг получится?

Ден пожал плечами, молча встал и пошёл за второй порцией. Мои надежды на то, что физиологические проявления отпугнут зевак, не оправдались. Напротив, от общей толпы отделилась парочка юношей, которая нерешительно приблизилась ко мне.

– Мистер Халахен? – неловко обратился ко мне один из парочки, тот, что был пониже. Я кивнул. В ответ на это, второй, тот, что был выше и худее, набрался смелости, приблизился ко мне вплотную и изучающе уставился на моё лицо. Его глаза стали похожи на глаза патологоанатома, смотрящего на пациента, или глаза криминалиста, осматривающего жертву маньяка. Было заметно, что он изучает каждую морщинку в уголках моих глаз. Это было противно и бестактно с его стороны. Я не удержался от того, чтобы проучить этого юного физиогномика.

Я и сам не увидел, как моя рука вылетела из-под стола. Мгновение, и парень завизжал как поросёнок на бойне, правда, очень уж гнусаво. Мои пальцы сжали его длинный, любопытный нос, который был в омерзительной близости от моего лица.

– Ай, больно! – провопил длинный, и я его выпустил. Через пару секунд я пожалел, что вообще дотронулся до этого любопытного – он обеими руками стал давить себе на лицо, и сквозь пальцы быстро побежала тёмно-алая кровь.

– Прости, пожалуйста! – поспешил извиниться я и, подскочив на месте, протянул ему охапку бумажных салфеток.

– Всё нормально, – прогундосил любопытный и потихоньку стал отходить в сторону туалета.

Я сел на место, угрызаемый муками совести. Однако эти муки перекрикивала старая тревога словами: «Что-то не так! Как ты умудрился парню нос сломать, не приложив и чуточку усилия?» Эту тревогу я затыкал, убеждая себя в том, что не отошёл от наркоза и потому так плохо контролирую своё тело, в том числе и физическую силу.

Однако долго терзаться мыслями мне не пришлось. Со всех сторон наш столик начали окружать молодые обитатели столовой.

В первую секунду я подумал, что эти ребята собрались отомстить за обиду их товарища и решили немного намять мне бока. Но потом, по их удивлённым и заинтересованным лицам, сообразил, что им интересна моя персона совсем по другой причине. Вот только непонятно по какой?

– Мистер Халахен, как вы себя чувствуете? – спросил невысокий компаньон убежавшего в туалетную комнату.

– Я-то, нормально, а вот твой приятель, похоже, не очень.

Невысокий посмотрел равнодушно в сторону уборной и, никак не отреагировав, сел на место Дена.

Кольцо зевак замкнулось вокруг нашего столика.

– У вас появились какие-нибудь новые ощущения? Или, может быть, пропали старые? – спросил юноша, сидевший на месте Дена. Я крепко задумался. Сначала о том, не пропали ли старые ощущения? Пожалуй, нет, разве что притупилось осязание. Появилось ли что-то новое? Пожалуй, да! Глаза видят намного лучше, и слух обострился. Но… Почему же мелкий «недоучёный» об этом спрашивает?

– Нет, ничего значительного, – сухо отчеканил я. Но что-то мне не нравилось такое пристальное внимание ко мне и моим ощущениям. Это слишком не походило на то, что эти юноши и девушки впервые встретили человека, проснувшегося после наркоза. Червячок сомнения стал грызть моё восприятие действительности.

– Ничего, – повторил я. – Но почему ты спрашиваешь?

Сидевший на месте Дена растерялся от моего вопроса. Было видно – он пытается подобрать ответ, но ничего не выходит. Ему на помощь пришёл товарищ, тот, что смотрел на моё «не усвоение» с отвисшей челюстью.

– Вас не мучает жажда? Голод? Дышите легко? Голова не кружится?

Я попытался вспомнить, видел ли я этого парнишку позавчера, когда меня изучали вдоль и попрёк в различных кабинетах. Память на лица у меня что надо. И я готов был спорить, что сегодня его вижу впервые.

Червь сомнения подсказал мне правильный вопрос, тот, который помог подойти к истине издалека:

– Скажи-ка, а ты из какой секции? Что-то раньше я тебя тут не видел.

– Из секции «W», – простодушно и буднично ответил мне этот юноша.

Этот ответ меня не удивил нисколько. От Дена я знал, что киборгом занимается отдел «W». Знал, потому что так Ден избавил себя от лишних ответов. Скинув всё на другую секцию, он как бы заявлял: «Я ничего не знаю, потом спросишь у них». И вот, тут один из них.

– А что с тем киборгом? Я слышал – им занимается именно ваш отсек.

В воздухе повисло гробовое молчание. Одна девушка, стоявшая в задних рядах оцепления, шепнула на ухо своей соседке: «Он ещё ничего не знает».

Не знает и не узнал бы, если бы не обострённый слух. Догадка молнией прошила мои мозги. Я вскочил на ноги и осознал, что не чувствую своего тела. В следующий миг понял, что не могу набрать в лёгкие воздух. Перед глазами помутнело, поплыли чёрные круги.

Сквозь толпу протиснулся Ден и попытался подхватить меня. Это он сделал напрасно. Мои ноги подкосились, и я рухнул на пол, утянув Дена за собой.

В голову ударила странная смесь возбуждения и беспричинной радости. Внезапно в картинке моего зрения я стал различать пиксели. Звук превратился в набор шумов, разрывающих мозг. Желудок пару раз дёрнулся, желая выплеснуть то, что ещё не вышло с первой попытки. Я ощутил жуткий холод и ещё более жуткий страх. Страх заполнил всё моё сознание, все мысли и все чувства. Страх, паника, ужас, шок, оцепенение. Я желал потерять сознание, выключиться или… проснуться. Происходящее мне казалось сплошным бредом.

– Как я могу быть киборгом? – орал голос в моей голове. Голос точь-в– точь как мой, но не мой.

Я очень надеялся на то, что это всего лишь шок. Рассчитывал на то, что паника меня лишает чувств и трезвости мысли. Очень рассчитывал.

Но все мои надежды рухнули, когда перед моими глазами всплыло диалоговое окно.

Глава 10

Я лежал на кушетке в маленькой палате. Тоскливо мерцали газовые лампы на потолке. Жужжали моторы системы вентиляции. В углу, на стуле, молча сидел Ден. Меня радовало, что моё тело не затекает и не устаёт от лежания в одной позе, потому что я не смог бы пошевелиться, возникни у меня такое желание – руки и ноги сковали железные тиски.

Ден, вероятно, думал, что я нахожусь в депрессии и отрешённо смотрю в одну точку. На самом же деле я уже два часа копался в контекстном меню, зашитом в отдельный процессор, с которым мой мозг общался напрямую. Спасибо разработчикам за визуализацию, иначе я бы спятил от беседы с холодными цифрами.

Любой другой на моём месте месяца два привыкал бы к той мысли, что он теперь жалкая пародия на «робокопа». У меня на это ушло два дня.

В первый день я крушил и ломал всё, что видел. Правда, недолго. У этих живодёров есть магическая кнопочка, выключающая работу всех моих моторчиков. Меня отключали, я молча смотрел в потолок, клятвенно уверял, что уже совладал с собой, а получив возможность двигаться, крушил всё, что попадалось на пути, и бил морду любому, кто был рядом. Дену тоже перепало.

Второй день был менее интересным. Меня приковали к кушетке и пригласили назойливого психолога, который пытался успокоить меня. Как ни пытался он убедить, что мои органы никуда не пересаживали и что я уникальная личность с необычной историей рождения, на адекватный контакт он меня не вывел.

Ден на меня не обижался, хотя я сломал ему очки. Синяка на лице у него не было, но место удара он частенько потирал. О сделанном ему я сожалел, ведь с Деном общение у нас было куда более продуктивное, чем с психологом или тем хмырём, кого все называли профессором.

Ден Ли возился со мной так, будто я не машина или какой-то продукт эксперимента, а его старый приятель, изрядно выпивший на вечеринке. Он заботливо таскал мне тот тягучий коктейль из столовой, выносил из-под меня «утку», бегал с ведром, когда коктейль приходился моим кишкам не по вкусу. Ден пытался общаться со мной, и я невольно шёл на контакт. Он, наверное, единственный, кого не хотелось винить в сложившейся ситуации.

Вчера мои моторы включили, но зачем то сковали тисками. Это положение вещей удручало. В такой ситуации у человека вмиг возникает чувство, что на самом деле он шизофреник и сейчас валяется в психдиспансере под действием транквилизатора. И сейчас я рад был бы оказаться шизофреником.

– Может, отпустить тебе руку? – внезапно разорвал тишину Ден.

Я не сразу понял, что он обращается ко мне, так как был увлечён изучением новых функций, доступных моему внутреннему компьютеру.

– Да, можно, – прозвучал мой голос после короткой паузы.

– Бить не будешь? – настороженно спросил Ден.

– Не могу обещать, – последовал сухой ответ.

Тем не менее Ден Ли подошёл к моей кушетке, покрутил какую-то ручку, и тиски, удерживавшие мою левую руку, разжались. Я поднял вверх освободившуюся конечность и уставился на то, как перебираю новыми пальцами. Они ничем внешне не отличались от прежних и чувствовались так же. Готов спорить, даже отпечатки пальцев сохранились без изменений. Но при каждом движении я как будто слышал писк сервомоторов. Нет, конечно, этого звука не было в действительности. Его мозг додумывал, сопоставляя с движениями. Возможно, так мне самому было легче привыкнуть к новой действительности.

Ден обошёл кушетку и встал так, чтобы я мог его и увидеть, и, при желании, ударить. Возможно, он рассчитывал увернуться, в случае если мне придёт в голову последнее, но проверять его реакцию сейчас совсем не хотелось. При виде Дена я вдруг вспомнил об одном, крайне важном вопросе, который откладывал уже два дня:

– А где другой?

Ден непонимающе на меня уставился.

– Ну, если вы никакие органы ни от кого не пересаживали, то где сейчас тот, у кого всё на месте?

Ден озадаченно улыбнулся и ответил:

– В жилом секторе, полагаю.

Я вспомнил уютную комнату, в которой провёл первую ночь в этом странном месте. Та комната напоминала купе в железнодорожном вагоне – маленькое окно со шторками на леске, откидной столик между кушетками, раздвижные двери. Вот только сами кушетки были одноярусные, а раздвижные двери вели в шкаф, а не в коридор. Там я крепко выспался перед тем, как проспать ещё сутки.

А теперь в той комнате, вероятно, лежит вторая версия меня. Или, может быть, там и есть «я», а тут вторая версия «меня»? Да, скорее всего, так и есть. Но (чёрт не разбери!) почему так получилось?! Почему я не там, а он не здесь? Почему я – киборг, а он – человек? Почему я пришёл на своих двоих, а теперь меня сковали по чужим, другим?

Голова раскалывалась от таких мыслей, нужно было срочно отвлечься, но я не знал как.

– Ты, наверное, хочешь увидеться с ним? – вторгся в мои молчаливые рассуждения Ден.

– Очень хочу, но, честно говоря, боюсь.

– Почему?

– Я сам не знаю. По идее «я» – это он, и «он» – это я… Кто знает, к чему приведёт наша встреча?

Ден понимающе покивал головой.

– Артур, скажи, ты сам как понимаешь, кто из вас теперь настоящий? – в голосе Дена слышалась тревога. Но тут до меня дошло, почему я так расположен к этому выходцу из азиатских стран – он единственный, кто называет меня по имени после инцидента в столовой. Остальные обращаются ко мне местоимениями. Это открытие отвлекло меня от важности услышанного вопроса, и я холодно отрезал: «Не знаю».

– Боюсь, вам придётся встретиться – это часть эксперимента, – в голосе Дена зазвучали нотки сожаления.

– Пускай, – холодно отрезал я. – Думаю, он меня ничем не удивит.

Ден Ли улыбнулся и стремительно удалился.

Я услышал, как хлопнула входная дверь и щёлкнули автоматические замки.

– «Наверное, опять пошёл за тем коктейлем», – прозвучала в моей голове мысль. Но её тут же перебило удивление. Все тиски разом щёлкнули и широко раскрылись. Немного не веря в происходящее, я поочерёдно подвигал конечностями и, убедившись в собственной свободе, встал.

От долгого лежания и резкого подъёма голова закружилась. Суставы не болели и не просили размяться – это радовало.

– «Конечно, откуда у меня суставы?» – пронеслась злобная мысль в сознании.

Я неуверенно прошёлся по палате. Уроки Дена и Лайзы не пропали – пусть и плохо, но всё же удавалось контролировать новое тело.

Что-то захрипело над головой.

– Буянить не будешь? – внезапно раздался незнакомый голос из интеркома.

– Пока не собираюсь, – громко ответил я, не зная куда обращаться.

Автоматические замки на дверях щёлкнули.

– Прямо по коридору, четвёртый кабинет. С тобой хотят поговорить.

– Кто?

– Профессор Белов и господин Верт.

Я хищно улыбнулся. Позавчера, когда случайно выяснилось, что этот Белов тут главный затейник, в профессора полетела тяжеленная кушетка. От участи быть расплющенным Белова спас молодой лаборант, оттолкнув в сторону. К счастью, сам спаситель отделался только переломом руки.

Что касается господина Верта, я его не видел с тех пор как… Как был ещё в собственном теле.

– И я тебе не советую сейчас шутить с ними! У господина Верта с самого утра плохое настроение.

Я согласно покивал, полагая, что меня не только слышат, но и видят по ту сторону интеркома. Тот, очевидно, полагал, что я обладаю такими же возможностями, потому что ничего больше не сказал.

Держась за стенку, я вышел в коридор и медленно пошёл в ту сторону, в какую «рекомендовал» голос из интеркома. Пока я медленно переставлял ноги, добираясь до заветной двери, мой взгляд упал на то, во что я был одет. Это было какое-то издевательство или плевок в лицо – меня нарядили в ту же одежду, в какой я пришёл в этот долбанный центр. Возможно, и не в ту самую, а в точно такую же. Но это ничего не меняло. Отняв моё тело, вы решили дать мне мою одежду? Серьёзно? Какая щедрость!

На этой новой волне ярости я толкнул дверь с цифрой «4». Толкнул всего лишь, но она с невероятной скоростью раскрылась и громко ухнула, затормозив о стену. Я уверенно шагнул в кабинет и тут же столкнулся со взглядами ждавших меня личностей.

В их глазах не читались ни испуг, ни удивление. Профессор Белов таращился так, словно смотрел сквозь меня на стену. А господин Верт снова сверкал стальными глазами – пугающе гипнотизируя. Но его взгляд не произвёл на меня теперешнего никакого впечатления. Однако…

Однако кое-что другое, чем он обладал, заставило меня подавить свой гонор и крепко задуматься: «А стоит ли предпринимать второе покушение на жизнь Белова?» Перед Вертом, на столе, лежал внушительных размеров пистолет. Блестящая, воронёная сталь оружия вмиг сбила ту спесь, с которой я думал вести этот диалог.

Да, конечно, я в теле киборга, но, раз он об этом знает и раз я без оков, значит, не такая я и неуязвимая машина.

– Присаживайтесь! – в голосе Верта не слышались доброжелательные или вежливые нотки. Возражать я не стал.