Текст книги "Невеста тролля"

15

Добравшись до воды, я выглянул из зарослей и выпучил глаза.

На берегу крошечного озерца с маленьким живописным водопадиком стоял единорог. Белоснежное чудо с длинным острым рогом во лбу пило воду. Грива у единорога была такая длинная, что свисала чуть не до самой земли. Вот это да! У меня аж дух перехватило.

У троллей считается, что увидеть единорога – хорошее предзнаменование. В недалеком будущем рассчитывай на удачу. Бывалые тролли говорят, такое случается очень редко, может, даже один раз в жизни, а с большинством из нас вообще никогда.

Что ж, я не против получить немного удачи. У меня найдется куда ее применить. Ну хотя бы поделиться с принцессой.

Кстати, о птичках. Я уже слышал, как приближается Бьянка. Опять совершенно всем недовольная, она разыскивала меня и звала: «Тролль! Тролль, ты где! Не вздумай бежать, хуже будет!» Кому, хотел я спросить, но побоялся спугнуть единорога.

– Одежонка-то дрянная, – сказала девица, появляясь неподалеку. – Откуда этот Морс берет подобные тряпки, скажите на милость! Кошмар! Наверное, товар ему поставляют криворукие гоблины! Я не говорю про фасон… это для всяких деревенских дур только и подходит! А сапоги не из настоящего сафьяна – голову даю! Облапошил меня этот волосатый недомерок! Проклятые комары еще! Всю меня пообкусали, со всех сторон. Я вся чешусь, тролль, а тебе нет никакого дела! Чудовище проклятое!

Я обернулся и увидел принцессу: она ломилась в мою сторону через кусты. На ней был костюм. Облегающие брюки, курточка с меховым воротничком, сапожки, на голове берет из бархата, под который она убрала волосы. Я ничего в этом не понимаю, но, по-моему, выглядела Бьянка очень даже мило.

– Ох! Что за наказанье! Я еле иду после твоего рюкзака, тролль!

Она была прекрасна. Я, конечно, всего лишь несчастный тупица, но в этом случае не мог ошибаться.

– В общем, так… – сказала она. – Мне нужна бумага и перо с чернилами – я буду записывать все прегрешения всяких уродов, совершенные в отношении меня всякими уродами… ээээ… а когда придет рыцарь, я покажу ему эту бумагу и скажу, что надо делать, чтобы восстановить честь честной девушки.

Я промолчал, не пытаясь даже понять, о чем речь.

– А что ты здесь делаешь? Кто будет меня охранять от всяких лесных злодеев?! От медведей, волков и прочих? – заблажила Бьянка, приближаясь. – Когда ты наконец усвоишь, что с принцессами так обращаться не следует, а надо их всячески ублажать и исполнять их желания! Или хочешь как вчера, да? Зашвырнешь меня куда-нибудь?..

Я поднес к губам указательный палец, показывая ей, чтобы она замолчала. Бьянка увидела мой жест не сразу, а увидев, рявкнула еще громче:

– Это что еще такое?! Ты вздумал учить меня, когда говорить, а когда помалкивать! Деревенщина паршивая, да как ты смеешь?! – Она встала в воинственную позу, скрестив руки на груди.

Я скорчил что-то вроде умоляющей мины.

Единорог услышал посторонние звуки, поднял голову и зашевелил ушами. Сейчас убежит, подумал я, но чудо-зверь остался на месте. Пощипывая травку на берегу озера, он продолжил прогулку.

– Ух ты! – воскликнула Бьянка, увидев единорога. – Ничего себе!

Принцесса встала рядом со мной, чтобы понаблюдать за этакой невидалью.

– Чтоб я сдохла! Я только на гравюрах их видела, – сказала Бьянка. – Одвиль из Жуэлета говорил мне, что в его владениях есть целое стадо единорогов, что их разводят у него золотоглазые эльфы… Обалдеть!

Обалдеть, это точно.

– Я пойду поглажу его, – сообщила Бьянка. – Да-да, и никто меня не остановит! Известно, что единороги любят, когда к ним прикасаются девушки, на этот счет есть куча легенд… Ты их что, не слышал, тролль? – спросила принцесса, удивившись.

Я ничего не слышал о девушках и единорогах. Особенно о принцессах со скверным характером и единорогах. Что произойдет, если соединить все вместе, я не знал. Да и к чему к ним прикасаться-то (к единорогам, я имею в виду)?

Пока я мучился этими нелегкими вопросами, Бьянка успела ушмыгнуть в направлении места, где паслось белогривое чудо. Я не успел ее остановить, а потому мне осталось ждать, что будет дальше. Я и ждал.

Бьянка обогнула берег озера, стараясь передвигаться на цыпочках. Умела ведь, когда хотела. Просто чудо – не обращая внимания на комаров, паутину и кочки, девица продвигалась к своей цели. Может быть, она начала учиться чему-то путному? Например, воспринимать мир таким, каким он является, а не таким, как хочет Ее высочество.

Единорог долго не замечал присутствия Бьянки. Поднял голову лишь тогда, когда принцесса вышла на открытое место в десяти шагах от него.

Чудо собиралось броситься наутек и почти сделало это, но любопытство одержало верх. Раздув ноздри, единорог стал принюхиваться, а прищурив глаза – присматриваться. По всему видно, его на мякине не проведешь.

Принцесса показала, что в руках у нее ничего нет. Ни дубины, ни ловчей сети, ничего. Я прислушался.

– Привет, конек, – сказала Бьянка, – как поживаешь? Ну, привет, привет… А я принцесса. Мой отец – король, властитель земель, на которых ты живешь. Понимаешь? Я бы хотела с тобой познакомиться, конек. Меня зовут Бьянка. У меня никогда не было друзей. А ты такой красивый, такой волшебный, что просто невозможно… Ну, не бойся меня! Я просто поглажу тебя!

Она приближалась, а единорог смотрел на нее с удивлением. В чем-то он напоминал собаку, так же наклонял голову набок, когда заинтересуется какой-нибудь фразой. Я затаил дыхание. По всем признакам единорог ее не боялся. Авось из этого и получится что-нибудь.

Принцесса изливала словеса, делая маленькие шажки к белогривому зверю, а единорог ждал. Уши его двигались, ноздри подрагивали. Поглядев в мою сторону, он моргнул. Пушистые ресницы походили на крылья бабочек. Он был красив, даже такой болван, как я, это чувствовал.

Принцесса уже протягивала к нему обе руки и улыбалась, словно самая прекрасная фея из сказки. Я был уверен, что сейчас она распространяет на единорога свои скрытые до поры до времени чары. Что-то должно произойти. Надеюсь, Бьянка не намерена поймать единорога и съесть, чавкая и захлебываясь слюнями. Почему это пришло мне в голову, не знаю. Должно быть, влияние той страшной сказки о Принцессе, которая сожрала всех троллей в деревне.

Девица добралась до белогривого, их разделяло всего несколько шагов. Единорог стукнул копытцем о землю и тихонечко заржал. Принцесса шагнула к нему более решительно, расценив это как добрый знак. Конек фыркнул, точно деревенский староста в ответ на вопрос, куда потрачены бюджетные деньги. Бьянка сказала ему, что он самый-самый прекрасный на свете, что лучше существа она в жизни не встречала и запомнит эту встречу до конца своих дней.

Вскоре я убедился в том, что да, она никогда ее не забудет.

Пальцы Бьянки коснулись морды единорога. Ей удалось! Она его трогает. Если я, может быть, вернусь когда-нибудь домой в Вороний Глаз, обязательно расскажу о том, что видел.

Они поворковали чуток. Принцесса гладила белогривого по морде, что-то нашептывая. Выходит, легенды не врут.

Через мгновение единорог вскинул голову и отпрянул от принцессы. Видимо, ему просто надоело. Или что-то не так было с девушкой.

– Ты что? – спросила Бьянка. – Не бойся, я тебе ничего не сделаю… Ну…

Она сделала шаг к нему. Он от нее. Так повторилось несколько раз. Единорог фыркал и тряс головой, кося лиловым глазом, словно в ухо ему залетел шершень.

Бьянка продолжала тянуть к нему руки и уговаривала не убегать. Единорог фыркнул еще раз, а потом развернулся к принцессе задней частью. Та запричитала пуще прежнего. Единорог давал ей понять, чтобы она отстала, чтобы отлепилась, отвалила и отвяла, как говорит мой брат Тудал, но Бьянка не думала внимать голосу разума. Словом, прилипла как банный лист.

– Иди сюда, мой милый, мой волшебный конек… Иди, я тебя поглажу, симпатяшка… Ни одна принцесса в окрестностях не может похвастаться тем, что гладила единорога! Я первая и единственная!

Единорог заржал. Гневно. Принцесса не въехала и теперь.

– Дай коснуться тебя еще раз, конек, и… мне будет достаточно…

Вот тогда-то он ей и поддал. Обеими задними ногами. В живот.

Туммм! Хрясь!

Принцесса взлетела в воздух, словно кукла. Руки и ноги ее торчали в разные стороны, а на лице отпечаталось очень занимательное выражение. Бьянке повезло, если это вообще можно назвать везеньем. Она свалилась не в воду, а в прибрежные кусты, и кусты эти оказались неколючими. Можно сказать, двойное везение.

Все-таки встреча с единорогом приносит удачу. Бывалые тролли правы.

Я стоял совсем недолго, наблюдая за тем, как гордо и с осознанием собственного величия удаляется в лесную чащу единорог. Невзирая ни на что, это зрелище было невыносимо прекрасным.

Вспомнив о принцессе, я добрался до того места, где Ее высочество изволило совершить посадку. Бьянка запуталась в ветвях кустарника руками и ногами, так что мне пришлось сначала освободить ее конечности.

– Ххххх… – сказала принцесса. Ее лицо было пунцовым, что ли. Странного цвета, короче говоря. Глаза вылезли из орбит.

Я уточнил, что она сказала, на случай, если это важно.

– Ххххх… – повторила Бьянка. Значит, я не ошибся. Ххххх.

Она не могла стоять. Когда я поставил ее, она свалилась обратно. Тогда я отнес принцессу на свободный от зарослей участок и положил на траву. Бьянка открывала и закрывала рот и держалась за живот, напоминая только что пойманную белугу. Только что не дергалась. Я озадаченно поскреб щеку. Чего-то не хватало. А, берета! Я с трудом нашел его – на ветке ближнего дерева. Берет не пострадал в полете, о чем я и сообщил принцессе. И даже помог надеть его, что с непривычки вызвало бурю принцессиного негодования.

Бьянка села, хватая ртом воздух. Я предпочел отойти в сторонку, чтобы не мешать ей в ее важном деле. Приходить в себя после хорошей взбучки – задача не из легких. Вот, помню, мне на голову свалился ясень…

В этом месте лес огласился потоком брани, да такой, о существовании которой я и не подозревал. Принцесса, надо полагать, держит в запасе еще немало интересного.

И снова окрестности погрузились в испуганное молчание. Птицы даже не думали соревноваться с такой луженой глоткой, а звери разбежались по норам, думая, что в районе озера завелось наконец страшное чудовище…

Я закрыл уши руками, пережидая бурю. Вскочив, принцесса побегала немного по берегу, обвинила во всем меня и вдруг остановилась. Она смотрела куда-то в траву. Я убрал руки от ушей и посмотрел туда же.

Аккуратной кучкой там лежал свежий единорогов навоз. Довольные мухи и прочие гурманы уже подбирались к нему, чтобы на славу угоститься.

– Запомни, тролль, эту минуту, – произнесла Бьянка мрачнее мрачного. – Вот так и разбиваются мечты.

У? Я приподнял бровь.

– Вдребезги, – добавила принцесса.

16

Прошло, наверное, целых два дня. Не знаю точно. Принцесса ворчала не переставая, а у меня не переставая болела голова. Когда мы останавливались на ночь, я на некоторое время уходил подальше, чтобы немного отдохнуть от принцессы. Были минуты, когда я очень и очень хотел сбежать от нее. Сделать так, чтобы она никогда не нашла моего следа, было раз плюнуть, но… я обещал королю. Да и потом – несмотря на ее прескверный характер, что-то во мне прикипело к ней, даже не знаю, как сказать. Я вспоминал свою мамашу. Неужели, думаю, она одобрила бы это – взять и дать деру от собственной невесты? Нет. От Глиббы я заработал бы хорошую оплеуху, но никак не одобрение.

Тролли хоть и тупые, но существа честные и исполнительные, а это означает в первую очередь то, что я не имею права оставлять принцессу на произвол судьбы. Дальше – будь что будет. Построю где-нибудь в тихом местечке дом, найду работу, и заживем мы долго и… а там как получится. Все-таки не стоит забывать – Бьянка не троллиха.

Ну вот. Прошло, значит, примерно два дня, и на горизонте показался город под названием Драмтейг. Тот самый, куда мы стремились с самого начала. Принцесса не хотела признавать, что ошиблась, указав мне неверное направление. Лишь чудом, выписав множество причудливых кренделей, мы вышли к земле обетованной.

Как всегда, у принцессы во всем оказался виноват я. В том, например, что она натерла ноги в своих сапогах, что идти больше не в состоянии, что я специально делаю такие большие шаги, а паршивые комары сожрали ее целиком, гады, и ни один не подавился… ну и все такое прочее – можете себе вообразить. Я отмалчивался, ибо спорить с Бьянкой, когда она в таком расположении духа, не имело смысла.

Перед тем как под вечер увидеть перед собой стены Драмтейга, я нес принцессу на себе. Она устроилась на моей шее – свесив ноги по обеим сторонам. «Знаешь, тролль, а здесь не так и плохо, – сказала девица, зевая. – Иди вперед. Авось город не пропустим». Бьянка зевнула еще раз и, вцепившись пальчиками мне в волосы, заснула. Я шел со всей осторожностью, боясь повернуть голову куда-либо. Было не тяжело, но шея затекла именно от необходимости смотреть только вперед.

Принцесса пропустила волнующий момент, когда стены Драмтейга выползли из тумана навстречу нам, а я, задумавшись, забыл ее разбудить. Пришла в себя девица только возле ворот. Стражники уставились на нас во все шестнадцать глаз. Смотри, говорили они, тыча пальцами в меня, вот это битюг. А девица выбрала себе нехилую животинку! И ржали в восемь ртов.

Я остановился, пытаясь одновременно понять, как реагировать на это, и вспоминая, есть ли еще деньги в моем кармане. Была еще та серебряная монета, но я не знал, где она спряталась.

– Это куда вы собрались, голубчики? – спросил командир стражи.

Мимо нас шли и ехали люди. Каждый считал своим долгом вытаращить в нашу сторону глаза. К этому я почти привык.

На вопрос надо было отвечать, но я не знал что. В этот момент, на мое счастье, проснулась Бьянка.

– Эй, уважаемые, в чем дело? – спросила она сверху, видимо, считая, что восседает на троне.

Эх, надо было разбудить ее пораньше, чтобы она снова прикинулась Таинственным Мешком. Я оглядел стражников с сомнением. Нет, они не поверят. Никто из них не походил на волосатоногого карлика, который владел магазинчиком одежды.

– А вы кто, юная госпожа? Как вас звать? – спросил в ответ стражник.

– Вам незачем знать мое имя, ибо обстоятельства не позволяют мне открыть его, – отозвалась Бьянка. – Скажите лучше мне, сколько стоит вход в ваш прекрасный город, в котором служат такие достойные мужи?

Широкие стражнические ухмылки сделались несколько… есть такое слово – обескураженными. Вот это про них.

Командир подобрел в один миг. Чуть поклонившись, он откашлялся. Зыркнул в сторону своих, и те подобрали животы.

– Можете проходить свободно. Сегодня у нашего градоначальника, досточтимого Микирела Лысого, юбилей. Все сборы в пользу городской казны на сегодня отменены.

– О! – сказал Бьянка. – Прекрасно. Нам повезло!

Стражник сгорал от любопытства. Даже я это понимал. Он все косился на меня и мою глубокомысленную физиономию.

– Я устала идти, – объяснила принцесса, – поэтому сказала слуге, чтобы он взят меня на закорки. Это обычное дело.

Какой-то лоботряс, проходя в ворота мимо стражников, засмотрелся на меня, споткнулся о выступающий камень брусчатки и растянулся прямо перед командиром. Его подняли, напутствовали сочными выражениями и напоследок дали пинка, чтобы двигался быстрее. Лоботряс и ему подобные личности поняли, что стража даже в такой день не допустит разгильдяйства на вверенной территории.

Командир, может быть сраженный красотой Бьянки, некоторое время говорил ей всякие приятные вещи, а она отвечала: «Что вы, что вы…» Потом мы наконец тронулись. Когда я отошел на пятнадцать своих шагов от ворот, принцесса проворчала:

– Ужас какой-то! Надоедливый тип!

Я остановился. Надо было решить, куда двигаться. Я дал принцессе возможность подумать.

В городе было шумно. По случаю дня рождения градоначальника большая часть народу слонялась по улицам. На площадях выкрутасничали заезжие бродячие артисты, грохотал цирк, тут и там открылись рынки, лавки и магазины распахнули для посетителей свои двери и предлагали товары со скидкой. Гомонили взрослые, голосили дети, скрипели, точно несмазанные тележки, передвигающиеся туда-сюда старики и старухи. Я отодвинулся к стене дома, чтобы никому не мешать. Какие-то уличные мальчишки стали тыкать в меня пальцем. Потом они заметили, что на мне кто-то сидит, и начали тыкать пальцами в принцессу. Она обругала их. Некоторые, убоявшись гнева Ее высочества, убежали.

– Мы пойдем на какой-нибудь постоялый двор, и там ты устроишься на работу. Надо же нам будет оплатить постой! Денег-то нет! – сказала Бьянка. – И нам повезет, если найдется свободное местечко. Тебе, судя по всему, придется прилечь в каком-нибудь сарае. Ты слишком велик для дома, понял? Ну а я, таки быть, займу комнату. Только смотри работай хорошо.

– Угу, – сказал я. Принцесса сообразила остановить какого-то горожанина и спросить у него дорогу к ближайшему постоялому двору.

Горожанин долго дивился небывалому зрелищу – девушка на шее у такого здоровяка. Это удивление не позволяло ему ответить быстро, поэтому Бьянка повторила вопрос несколько раз. Тугодумы, однако, встречаются и среди людей.

Мы пошли. Принцесса говорила мне «Налево!», или «Направо!», или «Вперед, до той вон лужи!». Ей, подумал я, очень нравится там наверху – сидишь, командуешь, как привык всю жизнь. Благодать. Интересно, есть ли на свете существо, кому я сам вот так же мог бы взгромоздиться на шею и ехать себе куда вздумается? Только большой мамонт, пожалуй. Других не знаю.

На каком-то постоялом дворе мы оказались довольно скоро. Здесь царил шум-гам. Люди носились взад-вперед, перекрикивались и ругались. Из конюшни тянуло свежим навозом, а лошади устроили концерт.

Принцесса на моей шее сморщила носик и потребовала кого-нибудь к себе. Нас заметили не сразу. Люди разинули рты, кто-то даже испугался, предложив позвать стражу, чтобы разобрались, «кто такой этот дуболом». Я огляделся. Никаких дуболомов не наблюдалось. Кроме меня, конечно.

– Глядите, там сверху баба! – крикнул один типчик и захохотал. Постояльцы, кто не отправился на праздничное гулянье, повысовывались из окон. Высунулись даже те, кто с этих гуляний вернулся. Их лица были помяты от обильных возлияний.

– Проклятые мужланы! – скрипнула зубами Бьянка. – Будь моя воля…

Со ступенек большого двухэтажного дома скатился, размахивая ручонками, хозяин постоялого двора.

– Эй, в чем дело? Не хулиганить, не безобразить, а то живо!

Хозяин остановился на расстоянии. Так всегда бывает. Все думают, что тролли неуклюжие до крайней степени и могут ненароком затоптать. Ну, случалось, да, но ведь я проявляю осторожность!

Он не сразу заметил Бьянку. А когда это случилось, всплеснул руками.

– Спусти меня на землю, тролль, – потребовала девица, и я исполнил приказание. Снял ее со своей шеи и поставил рядом с хозяином двора. Тот икнул от неожиданности, сказав: «Э-э-э».

– Приветствую, – произнесла Бьянка строго. – Видите ли, я путешествую… А в дороге случилась такая оказия – я потеряла кошелек. Теперь мне нечем оплатить стоимость комнаты… Понимаете?

– Угу, – сообщил хозяин. – Очень даже… Всякое бывает.

– Если бы вы согласились принять в качестве оплаты вот его работу… – Тычок в мою сторону. Я почесался, не мог удержаться, а потом забрался пальцем в нос. Грянул хохот. Кто-то считал, что я пришел давать концерт, так?

– Он силен, поэтому…

– Сожалею, благородная госпожа, но у нас нет мест… – сказал хозяин постоялого двора.

– Вы меня не поняли, я говорю…

– Понял, понял, госпожа, – замахал руками человек. – Я не вру. Насчет тролля все ясно, он бы нам пригодился, но комнат нету. Праздник сегодня, сами понимаете, день рождения Лысого, поэтому все забито!

Принцесса одарила хозяина свирепым взглядом. Ну прямо дракорог!

– Попытайтесь в других местах. – Хозяин, поди, и не с таким встречался, поэтому испугать его было трудно.

Бьянка посопела, но спорить не стала.

– Хорошо, но смотрите, не пожалейте. Тролль!

Я размял шею и посадил свою невесту обратно. Она вцепилась мне в волосы, словно я опять сделал чего-то не то.

Так мы отправились дальше. Принцесса вернулась к своему любимому занятию – недовольно ворчала. Мы добрались до другого постоялого двора, но там нас вообще не стали слушать. При виде меня многие повытаскивали вилы и цепы. Доведись мне с ними драться, у них вряд ли были шансы, но драться Бьянка мне бы не разрешила. «Идем дальше, – сказала она мне гордо. – Пусть чернь развлекается!» В третьем месте было то же самое – комнат нет и не будет в ближайшие сто лет (в особенности для таких вот шкафов, сказала жена хозяина хозяину).

– Как мне все это надоело! – воскликнула принцесса примерно через час, когда на улицах стало еще больше народа и еще больше шума. На Драмтейг опустились сумерки. Но большинство веселящихся этого не заметили. Они веселились, а Бьянка была в ярости. По ее словам, ей тоже хотелось оторваться. Я все думал над этой фразой – откуда ее надо оторвать и для чего? Разве она к чему-то приделана?

Пока я думал, шлепая по лужам и распугивая гуляющих повсюду свиней и кур, Бьянка разглагольствовала на тему крайней распущенности баркарийских подданных. Они ведь ее подданные как-никак, и подобное обращение с королевской дочерью возмущало мою невесту до крайности. Я понимаю – быть распущенным и невежливым плохо. Я всегда это говорю.

До другого постоялого двора мы не дошли. И вот почему.