Текст книги "Рюриковичи. История династии для бумеров и зумеров"

Тогда на ком женился Роман Мстиславич? Тут тоже нет однозначного ответа – в летописях эту загадочную женщину просто величают «княжной Романовой». С другой стороны, имена детей Романа от второго брака явно греческие. В итоге мы не знаем наверняка, породнился русский князь с византийцами или нет.

Впрочем, даже если бы Роман Мстиславич и захотел принять участие в большой европейской политике, его жизнь все равно бы оборвалась уже через год, в 1205 году. Князь решил повздорить с польскими князьями (в это время в Польше была своя феодальная раздробленность со своими усобицами) и отправился в военный поход на их земли. Там он попал в засаду и был убит поляками. Его смерть означала для Галиции и Волыни одно – очередную княжеско-боярскую резню.

А в это время: Темучин на общемонгольском собрании (курултае) объявляется Чингисханом – правителем всех монголов.

Дело осложнялось ещё и тем, что впервые в независимом княжестве сложилась опасная ситуация: дети умершего князя были крайне малы (Даниилу и Василько было меньше 5 лет от роду), и этим могли воспользоваться бояре. В лучшем случае, прикрываясь князьями-малолетками, они могли бы фактически управлять княжествами (Галиция и Волынь снова распались), а в худшем – создать некую новую династию из одного боярского рода.

Мать-гречанка смогла заручиться поддержкой венгерского короля, и тот разместил в Галиче свой гарнизон, защищая малолетних князей. О борьбе за власть не шло и речи; на земли княжества уже стали зариться, помимо местных бояр, киевский князь Рюрик Ростиславич (он как-то умудрился скинуть с себя пожизненный монашеский сан) и Ольговичи из черниговских земель. Все стороны конфликта не считали зазорным привлекать половцев как наёмников. В итоге из этого междоусобного винегрета победителями на время вышли Игоревичи – так называли потомков Игоря-Новгород Северского, настолько неудачно сходившего на половцев, что ему и посвящено было «Слово о полку Игореве». В это время Даниил Романович оказался уже в Венгрии под протекцией местного короля.

Вскоре Игоревичи, поделившие между собой галицко-волынские города, рассорились уже между собой, а к их конфликту подключились поляки, решившие отомстить местным ещё за походы Романа Мстиславича. Вплоть до конца 1210-х гг. Даниил аки брёвнышко в бурном потоке прибивался то к одним покровителям, то к другим в острой политической борьбе. То он годик покняжит в Галиче, то годик во Владимире-Волынском – его быстро сменяли венгерский король, польский князь или князья-Рюриковичи из других семейных ветвей.

А в это время: монголы завоёвывают огромные пространства Средней Азии, разоряя целые государства и стирая с лица земли их города.

Помните Мстислава Удатного из предыдущей главы про Новгород? Именно в этот момент он и объявился в галицко-волынских землях и в сотрудничестве с Даниилом смог на время выбить поляков и венгров с территории княжеств. Условились, что Даниил номинально будет сидеть во Владимире-Волынском, а Мстислав – в Галиче. Князья вместе проведут немало успешных военных походов и вместе отправятся на роковую битву на р. Калке с неизвестными им тогда монголами. Но это общерусское сражение более подробно мы разберём в следующей главе.

После смерти Мстислава Удатного в конце 1220-х гг. Даниил, сидя во Владимире-Волынском, не смог удержать Галич и следующие 10 лет всеми силами пытался овладеть им. Для этого пришлось и в борьбу за Киев включаться, и враждовать с поляками, и даже временно признавать себя подданным венгерского короля. Но примерно в 1238 году Даниилу Галицкому удалось второй раз в феодальной истории Руси объединить под своей властью Галицко-Волынское княжество.

Даниил Романович Галицкий и его удивительный головной убор (о нем читай ниже)

В очередной раз во внутренней политике Даниил попытался усмирить боярское своеволие. Теперь это сделать было ещё сложнее, ведь за последние сто лет усобиц и перемен на галицко-волынские земли прибыло множество переселенцев из соседних Польши, Венгрии и даже Литвы. Эти люди не испытывали особой лояльности к Рюриковичам, чем и пользовалась знать, подогревая антикняжеские настроения. Но и Даниил был не промах; известно изречение то ли самого князя, то ли одного из его приближенных: «Не подавишь пчёл – мёду не поешь». Очевидная мудрость позволяла Даниилу удерживаться на плаву и потихоньку наращивать свой авторитет и влияние.

А в это время: монголы захватывают Северный Китай. До русских князей начинают доходить первые слухи о «новой кочевой орде с Востока».

Не успел Даниил насладиться успехами, как тут же прибыли известия о страшном разорении Северо-Восточной Руси. А уже на следующий, 1239 год полыхать начала и Южная Русь. Монгольское нашествие прошлось и по галицко-волынским землям. Оно было менее разорительным, чем то, что пришлось (не) пережить владимиро-суздальским землям; даже некоторые города-крепости монголы решили не брать штурмом, а просто обойти. Но Даниил признал верховенство монгольской власти. Собственно, именно таким образом он и получил на короткий срок в 1240 году киевское княжение по поручению завоевателей. О специфике взаимоотношений покорённых русских княжеств и монгольских ханов более подробно мы также поговорим в следующей главе.

Важно отметить, что Даниил окончательно разобрался со всеми политическими противниками на западе, и втайне искал теперь способ сбросить с себя зависимость от монголо-татар. И бывшие врагами поляки и венгры, через которых тоже прошёлся монгольский военный каток, теперь могли стать союзниками. Дошло даже до того, что Даниил попытался придать будущей борьбе с монголами религиозный характер и вступил в переговоры с Папой Римским Иннокентием IV. Последнего очень беспокоила монгольская угроза: европейские современники сравнивали нашествие монголов с нашествием гуннов на Римскую империю – в обоих случаях ощущение «конца света» подогревало страхи правителей и населения. Даниилу была предложена королевская корона в обмен на совместные действия против монголов. В ответ князь должен был каким-то образом «примирить» православные и католические церкви: под такой формулировкой скрывалось желание признать верховенство Папы над русскими княжествами[13]13
  В условиях всё большего упадка Византии и крайне слабого политического положения русских княжеств это была, пожалуй, самая подходящая возможность для религиозного перепутья наших предков. Но горький опыт общения с немецкими рыцарями на севере свёл на нет популярность самой идеи признания главенства Папы Римского на Руси.


[Закрыть].

В 1253 году Даниил принимает это предложение и становится первым Спойлер: и единственным правителем в русской истории, получившим титул «Короля Руси». Он замирился с литовцами и поляками, породнился с венгерским королём. На бумаге казалось, что план по спасению Южной Руси должен сработать.

Но на деле потенциальные «союзники» Даниила быстро поняли, что монгольские нашествия выдохлись и ханам достаточно лишь контроля над русскими землями. Они не спешили помогать войсками галицко-волынскому князю и стали привлекать его для своих разборок в Центральной Европе. Так, Даниил активно участвовал в войне на стороне короля Венгрии против короля Чехии за австрийское герцогство; по некоторым данным даже смог лично зарубить местного правителя и женить своего сына на его племяннице. Но эта политическая брутальность отпугнула и европейских союзников, и нового Папу Римского, который дал добро полякам воевать с Даниилом. Следующий папа и вовсе причислил русских вместе с татарами к «врагам христианской веры». Особо патриотичным и впечатлительным читателям не следует воспринимать данное заявление всерьёз – из Ватикана приходили и не такие политические перлы. Но факт остается фактом: Даниил остался с монголами один на один. И когда на его земли явился ордынский военачальник Бурундай с требованием либо срыть крепости и помочь воевать с литовцами, либо отдать на разорение Галицию с Волынью, выбор Даниила был очевиден.

Князю так и не удалось добиться своей главной цели – снятия с Галицко-Волынского княжества ордынского ига. Однако он вплоть до своей смерти в 1264 году успешно сохранял свои земли в относительном спокойствии. Традиционно считается, что вопреки монгольскому нашествию и сложной международной ситуации именно правление Даниила Романовича стало временем расцвета Юго-Западной Руси.

И это логично, если посмотреть на то, что случится с этими территориями в дальнейшем. Потомки Даниила и его брата Василько ещё примерно полвека удерживали княжество в самостоятельном положении, несмотря на усобицы и все большее родство части из них с поляками и литовцами. Попытки князей как-то примирить православных и католиков в своих землях, внедрить западноевропейские законы встречали сопротивление боярства. Никуда не делось и ордынское иго, бившее по экономике Галиции и Волыни. Княжества оказались в крайне неудобном географическом положении в крайне непростое время.

С середины XIV века начались открытые вторжения из Польши и нового государства литовцев – Великого княжества Литовского. Отчасти повод для этого создал как раз Даниил Романович, взяв титул «Короля Руси». В средневековые времена титул – это не просто приставка к имени или модный статус. Наоборот, титул был неким юридическим обоснованием притязаний на те или иные земли или наследство. Конечно, никто не запрещал самому себе давать титулы, но всерьёз такое не воспринималось. Другое дело, что Даниил принял свой титул от самого Папы Римского, а вдобавок узаконил его передачу своим наследникам. Однако потомки Даниила по каким-то причинам этим титулом не пользовались. Но это вовсе не означало, что он испарился и стал неактуальным. Родственные галицко-волынским князьям представители польской и литовской правящих династий (Пясты и Гедиминовичи соответственно) как раз под предлогом получения себе якобы по наследству титула «Короля Руси» и вторгались в Галицко-Волынское княжество. Не в силах сопротивляться, юго-западные русские земли оказались поделены: поляки забирали себе Галич, а литовцы – Владимир-Волынский.

Где-то здесь и проходит исторический водораздел между историей России и историей Белоруссии и Украины. Именно галицко-волынские земли, а потом и другие территории Южной Руси, вошедшие в состав Польши и Великого княжества Литовского, будут развиваться по альтернативному пути, нежели территории Новгорода и бывшего Владимиро-Суздальского княжества. Другое дело, что в XIII–XV вв. это было ещё никому не очевидно, а потому конфликты между Московской Русью с одной стороны и Великим княжеством Литовским (а потом и Речью Посполитой) с другой за эти земли будут продолжаться вплоть до конца XVII века. Современная школьная программа почему-то обходит стороной эту ветку развития русских княжеств, отчего, быть может, и получаются современные историко-политические разногласия о том, кому в общей истории какие века «принадлежат».

Монголо-татарское нашествие и торможение русских княжеств в развитии

В этой главе вы узнаете:

–  как кочевая орда покорила половину земного шара и отбросила Русь на несколько веков назад;

–  шокирующие и кровавые подробности зверств захватчиков в русских землях;

–  какой из городов держал оборону дольше остальных.

В этой главе вы НЕ узнаете:

–  что творилось в голове у Мстислава Киевского во время битвы на реке Калке;

–  почему монголы внезапно развернулись обратно в 1238 году;

–  врут ли нам все летописи и историки о том, кем на самом деле были ордынцы.

Три предыдущие главы мы наблюдали параллельное развитие ключевых русских княжеств, которые постоянно боролись и мирились друг с другом. Не прекращались и конфликты за великое киевское княжение, Рюриковичи все больше разделялись на отдельные семейные ветви – Мономаховичи (северные во Владимиро-Суздальской земле и южные в Галицко-Волынской); Ольговичи (державшие под собой Черниговские и Рязанские земли); Игоревичи, Ростиславичи и др. Эти семьи продолжали разрастаться и дробить свои владения – к началу XIII века вместо 10–15 изначальных независимых княжеств было уже около 50 самостоятельных территорий.

На первый взгляд кажется, что это начало исторического тлена – только усобицы и передел власти. Однако с вами не согласится эволюция государства: политическое дробление – закономерный процесс в развитии каждой страны. Если вы думаете, что параллельно в какой-нибудь Англии или Франции местные короли полностью управляли своими королевствами, то глубоко ошибаетесь. В целом, Русь двигалась почти вровень с европейскими странами, оказавшись в феодальной раздробленности.

Для чего же исторически «нужна» раздробленность? Прежде всего, это мощное экономическое развитие каждого независимого княжества. Сидя по своим столицам, князья вкладывались только в развитие своих территорий, ничего не отправляя в условный Киев. Именно в XII – начале XIII в. мы видим появление большого количества крупных городов; почти все древнерусские храмы, изображения которых печатают в школьных учебниках каждый год, тоже были построены в это время – получается, и ремесло с культурой были на подъёме. Миграции населения в наиболее успешные и богатые княжества (Новгород, Владимир и Суздаль, Галиция и Волынь) ускоряли колонизацию новых территорий на севере и юго-западе Руси: сюда приходили новые технологии земледелия и повседневного быта.

Вдобавок, хоть княжества и существовали параллельно друг другу, их население и правители говорили на одном языке, исповедовали одну и ту же религию и в целом имели совсем недавнее общее прошлое. Иначе говоря, распад Руси был политическим, но не культурным или национальным. Прибыв из Галича в Новгород, вы бы без проблем могли в монастырской трапезной попросить себе кислых щей, побеседовать о новых трендах в строительстве изб и погребов и совершенно не заметить разницы. В повседневной жизни простые обыватели, скорее всего, не делили себя на каких-нибудь черниговцев, суздальцев или киевлян.

Сложив всё в уме, можно прийти к выводу, что феодальная раздробленность нужна для развития государства «вглубь», чтобы потом через какое-то время вновь объединиться вокруг какого-то нового центра или сильного руководителя. Так, вероятно, должно было произойти и с Русью, если бы не форс-мажорные обстоятельства в лице орд степняков-завоевателей из монгольских степей.

В начале XII века что-то особенное начало происходить в монгольских степях. Долгое время на этом огромном пространстве от озера Байкал до Великой Китайской стены кочевали немногочисленные монгольские племена, занимавшиеся охотой и скотоводством. Они находились ещё на догосударственном уровне, только-только объединились в племена (что наши предки, восточные славяне, напомним, сделали ещё в начале IX века). На севере была непроходимая сибирская тайга, на западе – еще больше степей, а на юге – Китай, отношения которого с монголами чем-то напоминали отношения русских князей с половцами: периодические войны сменялись временными союзами.

Всё изменилось, когда среди монголов появился энергичный и инициативный вождь Темуджин, который смог в крайне жестокой борьбе подчинить себе многие монгольские племена. Особенно упорно сопротивлялось крупное племя татар, да так, что их название навсегда приклеилось к монголам, и дальше этих степняков отечественные историки стали называть монголо-татарами.

Историки спорят: автор ходит по очень тонкому льду, так как большая часть людей ошибочно сопоставляет татар монгольских с татарами современными, живущими в средней полосе России. Данный факт вызывает особое раздражение не столько у историков, сколько у патриотичных жителей Татарстана. Их доводы сводятся к следующему: «Мы ничего общего с монголами не имеем. Наши предки – жители Волжской Булгарии, которые потом перемешались с монголо-татарами, и получился уникальный этнос». В наш тревожный век, когда неправильной формулировкой спокойно можно вызвать оскорбление чувств кого-бы то ни было, вообще «выветрилась» формулировка «татаро-монголы» – ведь таким образом создаётся акцент, что татары были главнее. Поэтому современные историки используют формулировку «монголо-татарское / монгольское нашествие», а самые толерантные и вовсе – «ордынское нашествие».

Логичный вопрос: а откуда тогда взялось это слово и почему возникла эту путаница? На этот вопрос есть два ответа. Первый – слабая изученность вопроса. К примеру, в XIX веке татарами называли вообще всех тюрков-инородцев: азербайджанцы – закавказские татары; народы Дагестана – кавказские татары; казахи – семипалатинские татары и т. д. Термин был скорее историческим, чем этнографическим (к примеру, для многих иностранцев нет большой разницы между жителями России, Украины и Белоруссии; они для них все – «русские»). Большую путаницу внесли жители средневекового Китая, которые тоже без разбору стали называть всех степняков к северу от себя «татарами». Ну а европейские путешественники отлично сработали в роли сарафанного радио. Второй ответ скрывается в специфике нападения монголо-татар на русские княжества в XIII веке. В иностранной литературе, говоря о завоеваниях Чингисхана и его потомков, используют исключительно формулировку «Mongol invasion»[14]14
  Монгольское нашествие/завоевание.


[Закрыть] – снова никаких татар. Дело в том, что в своих первых, самых успешных и известных для мировой истории походах, Чингисхан не рисковал использовать племя татар, которых он с таким трудом покорил до этого, – ещё предадут и ударят в спину. Другое дело, что уже его преемники во время организации похода в Европу столкнулись с нехваткой воинов, а потому и стали массово включать в свои ряды татар. Совместите два ответа выше, и станет понятно, что ничего не понятно. Поэтому историки «продолжают наблюдение».

В 1206 году на съезде всех монгольских вождей, курултае, Темуджина переименовали в Чингисхана – повелителя всех монголов. Удачно совпало изменение климата – в степях стало больше осадков и урожая, а потому монгольские племена расплодились, и им становилось все меньше места. Чингисхан поставил своей целью обеспечить процветание монголам в этих непростых условиях. Благо у соседей дела шли неважно – почти все развитые государства были как раз в состоянии политической раздробленности; они уже прошли этап развития, когда племена собирались под властью одного правителя-вождя (об этих процессах мы писали в предыдущем разделе). Молодое монгольское государство, наоборот, только что сформировалось и было готово единым ударом навалиться на соседей.

Темуджин, он же Чингисхан, он же повелитель всех монголов

Это была одна из причин, почему монголам сопутствовал такой колоссальный успех. Нет, не так – КОЛОССАЛЬНЫЙ УСПЕХ. Потому что через каких-то полвека Монгольская империя будет простираться от Кореи на востоке до Польши на западе; от Байкала на севере до Вьетнама и Египта на юге – взгляните на карту мира и оцените масштабы завоеваний Чингисхана, его детей и внуков. Монголам было плевать, с кем воевать: прочие кочевники, Китайские империи, королевства Средней Азии, арабские государства, русские и европейские княжества и герцогства – к любому противнику кочевники, поклоняющиеся Тенгри, вечному голубому небу, находили свой подход.

Но даже ослабленные соперники не всегда гарантируют успех Спойлер: Смоленская война 1632–1634 гг. между Русским царством и Речью Посполитой – тому подтверждение. Были у монголов и другие «козыри» в рукаве.

Во-первых, это военная организация монгольского войска, которым в определённые моменты становилось почти всё мужское население. Она базировалась на своде законов, принятом Чингисханом на том самом курултае, – Ясе. Этот монгольский аналог «Русской правды» делил население на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч (тумены). В них миксовались представители разных племён и национальностей для большей сплочённости, а в качестве санкции за трусость и отступление – смерть. Причём за провинность одного казнили его десяток, за провинность десятка – сотню и т. д. При всём при этом монгольские военачальники сами не участвовали в сражениях как бойцы, а восседали где-то на возвышенности позади войска и с помощью специальных флагов/бубнов/барабанов сигнализировали сотням и туменам, куда идти и что делать. Для тех же русских князей, привыкших вместе с дружиной сражаться на поле брани, это было в буквальном смысле страшным сюрпризом. Будучи не в силах распознать «главного», но при этом видя, что армии противника соблюдают тактику и боевой порядок, средневековый разум делал единственное логичное умозаключение – монголами управляют призраки-невидимки.

Во-вторых, монголы ломали стереотипы боевых действий, привычные их противникам. Любимой тактикой кочевников издревле было ложное отступление, чтобы заманить врагов подальше от лагеря, окружить и уничтожить. Монголы улучшили эту систему, ставя в передние свои части пехотинцев из покорённых народов, которые как «живой щит» задерживали врага, а потом отступали разбитыми. Непосредственно всадники, основа монгольского войска, играли роль добивающего удара. Именно из-за большого количества конных воинов и стрелков монгольские армии были супермобильными: есть свидетельства, что монгольские орды могли преодолевать по 300–400 километров в день, – таких скоростей армии мира добьются только танками во времена немецких блицкригов. Абсолютно каждый монгольский мальчик с юных лет упражнялся в стрельбе из седла и выживании в суровых степных условиях: засаливать мясо потом коня между его спиной и седлом; вспарывать вену кобылы в засуху, чтобы насытиться её кровью. «Мерзость», – скажете вы; «Как я провёл своё лето 1208-го», – ответил бы вам монгольский юноша.

В-третьих, монголы поначалу даже со своими «универсальными солдатами» не смогли бы брать крупные города, требовавшие долгих осад и штурма. В Средневековье города с мощными стенами и продуманной обороной были неприступны для кочевников – примеры Переславля, Чернигова и Киева, которые часто «пережидали» разбои кочевников в пригородах, это подтверждают. И тут удачно совпало покорение Чингисханом северного Китая, где внутренние склоки не позволили организовать сопротивление (к примеру, некоторые военачальники просто переходили на сторону монгольского хана, а города открывали ворота). Местные инженеры и советники внедрили в монгольский арсенал осадное снаряжение: камнемёты, тараны, осадные башни, зажигательные и даже пороховые снаряды. С таким набором «вскрыть» можно было любую крепость.

В-четвёртых, монголы крайне умело для своего времени использовали разведку. Через купцов, паломников и свои посольства они выведывали важную информацию о будущих противниках. Где находятся войска, чем вооружены, какие настроения среди жителей – всё это собиралось заранее, чтобы подгадать лучшее время для нападения. Особенно пристально монголы высматривали недоверие между потенциальными союзниками; с римлянами Чингисхан был не знаком, но принципу «разделяй и властвуй» следовал постоянно. Излюбленной затеей монгольских послов было разделить или даже рассорить соседние области/страны, убеждая одних, что воюют с другими, а другим предлагая помочь вместе разбить первых. Поодиночке оказать сопротивление не смогли ни тибетские царства, ни государства Средней Азии и Ближнего Востока, ни закавказские народы.

К началу 1220-х гг. монголы преодолели Уральские и Кавказские горы и вышли в Поволжье и причерноморские степи. Туда их занесло не просто так: идея дать монголам новые пастбища и плодородные земли с каждым новым успешным сражением и осадой закономерно превратилась в необходимость покорить все известные земли – кочевой образ жизни и так вынуждал постоянно перемещаться всё дальше и дальше. Плюс, военная машина всегда требует подпитки новыми конфликтами. На очередных курултаях принимались решения о том, какие земли станут следующими «счастливчиками» принимать в гости монгольские орды. И после покорения крупного государства Хорезмшахов монголы поставили своей целью провести разведку боем в половецких землях. Успешно разбив аланов (предков современных осетин) и половцев, два монгольских полководца, Субэдэй и Джэбэ, оказались близки к границам русских княжеств.

К этому времени владения монголов простирались далеко за пределы родных степей

Тут-то половцы и обратились к уже известному нам Мстиславу Удатному, княжившему тогда в Галиче, за помощью. Этот князь был не кем-нибудь, а зятем половецкого хана Котяна, который намеренно задабривал дарами Мстислава, прося собрать других князей в помощь: «Нашу землю сегодня отняли, а вашу завтра, пришедши, возьмут». Котян умалчивал, что сам год назад кинул аланов на растерзание монголам, но Мстислав и сам был не прочь проверить, что за новая орда прибыла с востока.

В Киеве собрались почти все главные князья: собственно, Мстислав Удатный из Галича (с собой он захватил известного нам Даниила Романовича, будущего «короля Руси»); Мстислав Романович Киевский и Мстислав Святославич Черниговский. «Почти», потому что не хватало Юрия Всеволодовича из Владимиро-Суздальской земли – он предпочёл не участвовать в том, что ему казалось типичной разборкой с новыми кочевниками; тем более что до его княжества им было далеко. На совете приняли решение, что с новым врагом нужно биться: мол, и раньше из степи приносило самых разных разбойников-скотоводов. После великих побед наших предков над печенегами и половцами загадочные монголы не казались чем-то необычным.

К уже собранному русскому войску оперативно прибыли монгольские посланники с предложением не помогать половцам, так как Русь монголам неинтересна, да и зачем помогать половцам, которые столько раз разоряли южнорусские земли. На тонкие намёки князья ответили казнью послов, чем заочно подписали своим княжествам смертный приговор – помешанные на своём превосходстве и дисциплине монголы не прощали подобных акций. Впрочем, и без монгольских послов назвать русскую рать единой было нельзя. Каждый князь действовал самостоятельно, общего командования не было, а взаимные обидки и домыслы никто не отменял. Прибавьте сюда плохо сочетающиеся с княжескими дружинами половецкие отряды, и получится громоздкое (до 30 тысяч), но весьма разрозненное войско.

Но Субэдэй и Джэбе, уступая числом, опасались лобового столкновения, и, оставляя на закуску русским князьям небольшие свои отряды, уводили основные силы всё дальше в степи. Преследуя кочевников почти две недели и настигнув их около реки Калки, князья были уверены, что дело уже в шляпе и всё окончится как успешный рейд в кочевые степи.

Но битва на реке Калке 31 мая 1223 года стала трагедией для русского войска и печальным примером разрозненных действий князей. Три Мстислава, прибыв на берег реки, так и не решили, что делать дальше – переходить реку первыми и атаковать монголов или дождаться их и обороняться. В итоге Мстислав Удатный с Даниилом Романовичем решили атаковать вместе с половцами первыми, Мстислав Черниговский вроде как решил присоединиться позднее, а Мстислав Киевский и вовсе отказался принимать участие в битве и поставил лагерь на холме неподалёку. Скорее всего, либо князья были крайне не уверены друг в друге (вспомним их постоянное соперничество), либо уже делили шкуру неубитого медведя, ожидая лёгкой победы.

Половецкие отряды и галицко-волынские дружины смяли передние части монголов, но оторвались от реки и попали в ловушку: монголы ложным отступлением приготовились вводить в бой новые силы. Мстислав Черниговский оказался смят отступающими половцами и дружинами своих коллег, и вскоре его войска тоже начали беспорядочное бегство. Мстислав Киевский наблюдал за происходящим из лагеря, видно, надеясь договориться с монголами. После разгрома других князей[15]15
  К слову, Мстислав Удатный в соответствии со своим прозвищем вместе с Даниилом смог спастись, хотя и сражался в передних рядах войска. А вот черниговский князь вместе с сыном не выбрался из кровавого столпотворения.


[Закрыть] монголы осаждали его лагерь три дня, но в итоге договорились отпустить всех с сохранением жизни за выкуп. Доверчивый князь открыл ворота, но монголы уже приготовили ему и его подопечным месть за убитых послов: князей и дружинников связали, накрыли досками и сели на них отмечать победу, чтобы уморить киевскую рать удушьем. К слову, имеется легенда, что монголы обещали «не пролить ни капли крови» сдавшихся и «великодушно» выполнили своё обещание.

Обратно до Руси добралось менее 1/10 русского воинства. Такая трагедия произошла в истории Древней Руси впервые. Обескровленной осталась оборона нескольких княжеств. Монголы пограбили приграничье, но повернули на север, чтобы разобраться с Волжской Булгарией. Там им, однако, оказали упорное сопротивление, и захватчикам пришлось отступать обратно в степи. Своей главной цели они добились: через боевой опыт и сотни пленных была получена информация о русских княжествах; можно было начинать подготовку к новому походу на запад, чтобы покорить уже европейские государства. Что же до русских князей, то они не смогли извлечь уроки из катастрофы на Калке – их внимание переключилось на новый передел княжеств из-за гибели многих князей в этом сражении. Конечно, монгольская угроза висела в воздухе, но шли годы, а степняки так и не появлялись.

А в это время: в Европе возникает первая инквизиция, преследующая еретиков и безбожников.

Обычно в этом месте школьные учебники акцентируют внимание на неожиданности следующего монгольского вторжения в 1237–1240 гг. Князья готовились к возможным вторжениям и до их появления. Историки считают, что гипотетически русские княжества могли выставить хоть и меньшее по размеру войско, чем монгольские военачальники (50 тысяч против 100–150), но их снаряжение, боевой опыт и совместная оборона превосходили монгольские возможности. Кочевники не рисковали ввязываться в крупные баталии таких масштабов в роли атакующей стороны. Но достаточно изучить летописные сведения о причинах поражения на Калке, чтобы понять, чего недоставало русским войскам. Одни обвиняли половцев, другие – численный перевес монголов, третьи – «долгого» черниговского князя или эгоистичного киевского. Каждое княжество рассчитывало в будущей борьбе на проблемы соседей, не желая ввязываться в опасные сражения, – «пограбят соседей и угомонятся, а до меня, может, и не доберутся; а если доберутся, то мне обязательно помогут другие, и тогда мы этим монголам уууууууух!» Такими думами и были заняты княжеские головы до зимы 1237 года.

ВНИМАНИЕ: следующие несколько страниц могут нанести сильный вред вашему внутреннему патриотизму и чувству национальной гордости. Если вы не любите читать про поражения и невзгоды наших предков, смело перелистывайте на следующую главу – там будут и победы, и радости.

Под самый конец осени войска хана Батыя, внука Чингисхана, стояли у рязанских земель. Тут эта орда оказалась не просто так. Свой Западный поход монголы начали с разгрома Волжской Булгарии как государства годом ранее, но ни рязанский князь, ни владимирский правитель Юрий Всеволодович не откликнулись на просьбы давних торговых соперников о помощи. Теперь целью Батыя были русские земли. Обычно кочевники приходили летом, когда было достаточно травы для прокорма лошадей, и появление монголов оказалось неожиданностью именно с точки зрения того, когда они появятся. Разведка Батыя логично установила, что крупнейшие города русских находятся вдоль рек, а потому замёрзшие зимой водоёмы превращались в настоящие магистрали для конницы.