Текст книги "Шерлок Холмс. Знак четырех"

– Простым! – воскликнул я.

– Конечно, – подтвердил мой друг с выражением превосходства на лице. – А как эти люди попали в комнату? Дверь не открывали со вчерашнего вечера. Как насчёт окна? – Холмс внимательно его осмотрел: – Оно закрыто изнутри. Каркас прочный. – Распахнув окно, Холмс кивнул: – Да, кто-то проник сюда через окно. Вот след на подоконнике.

И вот круглый смазанный отпечаток, и вот опять на полу, и опять у стола!

– Это не отпечаток обуви, – озадаченно сказал я.

– Это нечто гораздо более ценное.

Это отпечаток деревянной ноги.

– Это человек с деревянной ногой!

– Совершенно верно. Но есть ещё кое-кто – кое-кто очень способный и ловкий. Вы могли бы перелезть через эту стену, доктор?

Я выглянул в открытое окно. Мы были в добрых шестидесяти футах²2
  Один фут равен примерно тридцати сантиметрам.


[Закрыть] от земли, и в кирпичной кладке нигде не было видно мест, куда можно было бы поставить ногу.

– Это абсолютно невозможно.

– Без посторонней помощи, но если бы у вас был друг, который спустил вам вниз хорошую крепкую верёвку вроде той, что там, на полу, то, думаю, вы бы смогли взобраться наверх – с деревянной ногой или нет. Вы бы ушли, конечно, тем же путём, а ваш друг закрыл бы окно и ушёл так же, как пришёл. Между прочим, – продолжал он, – наш друг с деревянной ногой не был моряком. Моё увеличительное стекло обнаружило на верёвке кровь: при быстром спуске у него с рук содралась кожа.

– А что насчёт этого таинственного друга? – спросил я. – Как он вошёл? Спустился по дымоходу?

Холмс покачал головой:

– Дымоход слишком узок. Я придерживаюсь мнения, что, когда мы исключаем невозможное, всё, что остаётся, каким бы невероятным оно ни казалось, и есть истина. Какие ещё есть варианты?

– Он пролез через дыру в крыше! – закричал я.

– Ну конечно! Будьте так любезны, подержите мне лампу, и мы продолжим наши поиски наверху.

Он поднялся по ступенькам, ухватился за балку обеими руками и забрался на чердак.

Потом он держал лампу, а я поднимался.

Пол маленькой комнаты состоял из балок, а между ними был только оштукатуренный потолок, так что нам приходилось перешагивать с балки на балку.

– Вот видите, – сказал Холмс, приложив руку к наклонной стене, – это люк, который ведёт на крышу. Вот как он вошёл.

Потом мой друг посветил лампой на пол. На пыльной поверхности виднелись чёткие отпечатки босой ступни размером примерно с половину мужской.

– Холмс, это сделал ребёнок.

Раздражение мелькнуло на его лице:

– Меня подвела память, иначе я смог бы это предугадать. Здесь больше нечего исследовать. Давайте спустимся.

– Какова ваша теория насчёт следов? – спросил я, когда мы спустились в спальню.

– Мой дорогой Ватсон, попробуйте сами провести небольшой анализ, – сказал он немного нетерпеливо. – Вы знаете мои методы.

– Я не могу придумать ничего, что соответствовало бы фактам.

– Скоро вам всё станет достаточно ясно, – сказал Холмс, полез в карман, достал увеличительное стекло и рулетку, а затем начал осматривать комнату.

Его длинный нос был всего в нескольких дюймах³3
  Один дюйм равен примерно двум с половиной сантиметрам.


[Закрыть] от половиц.

Во время осмотра он что-то бормотал себе под нос и наконец громко вскрикнул от радости.

– Нам повезло, – сказал он. – Этот человек допустил оплошность – он наступил в креозот из вон того протекающего сосуда. Я знаю собаку, которая пойдёт по этому следу хоть на край света, но полиция уже здесь.

Снизу послышались тяжёлые шаги и громкие голоса. Входная дверь с грохотом закрылась.

– Пока они не пришли, – сказал Холмс. – Что вы думаете о неестественном выражении лица бедняги?

– Оно исказилось от какого-то сильнодействующего яда, – сказал я.

– Вот именно, – сказал Холмс. – Вот почему я искал подсказку, как только вошёл в комнату. Шип у вас?

Я развернул носовой платок и осторожно взял шип. Он был длинным, острым, чёрным, с каким-то липким веществом на кончике.

– Это шип какого-то английского растения? – спросил Холмс, уже зная, что я ему скажу.

– Конечно нет, – ответил я.

Пока я говорил, в комнату тяжёлой походкой вошёл дородный господин с седыми волосами. Он был краснолицый и крепкий, с парой маленьких блестящих глаз, выглядывающих из-под набрякших век.

Полицейский и Таддеуш Шолто увязались за ним в комнату, но плотный господин первый остановил их обоих взмахом руки.

– Дом, кажется, набит людьми до отказа, – прогремел он.

– Думаю, вы меня знаете, мистер Этелни Джонс, – тихо сказал Холмс.

– Безусловно знаю! Вы направили нас на верный путь в деле о драгоценностях Бишопсгейт, но вам всё-таки следует признать, что это была скорее удача, чем гениальное решение.

– Это было очень простое дело.

– О, ну же, никогда не стыдитесь признавать правду. Ну что тут? Дверь заперта, я так понимаю. Драгоценности на полмиллиона пропали. Что насчёт окна?

– Заперто, а на подоконнике следы.

– Ну, если окно заперто, то следы на подоконнике тут ни при чём. Ха! У меня есть теория. Что вы думаете о ней, Холмс? Прошлой ночью Таддеуш Шолто был со своим братом, тот умер в припадке, а Шолто ушёл с сокровищами.

– После чего покойник встал и запер дверь.

Я усмехнулся.

– Хм. Да, есть несоответствие. Ну, после ухода Таддеуша никто больше не видел его брата. А Таддеуш явно находится в полном смятении. Как видите, я плету вокруг него сеть, и она начинает смыкаться.

– У вас ещё нет всех фактов, – сказал Холмс, беря со стола шип: – Я считаю, что этот шип отравлен. Он торчал из головы жертвы, а на столе лежали вот эта записка и любопытный молоток с каменной головкой. Как это согласуется с вашей теорией?

– Подтверждает, – заявил детектив. – В доме полно индийских диковин. Таддеуш вполне мог использовать их. Цель записки в том, чтобы пустить нас по ложному следу. Остаётся вопрос, как ушёл злоумышленник? Ах, через дыру в крыше, конечно.

Меня удивило, как легко инспектор поднялся по ступенькам и пролез через дыру. Затем раздался крик ликования, когда он обнаружил люк.

Холмс посмотрел на меня и пожал плечами:

– Он может найти что-нибудь.

Этелни Джонс спустился по ступенькам.

– Вот видите! – сказал он. – На крыше есть люк, и он частично открыт.

– Это я открыл.

– О, так вы тоже его заметили?

Мгновение Джонс казался разочарованным, но быстро оправился и позвал полицейского. Тот немедленно явился вместе с Шолто.

Джонс заговорил с Таддеушем, при этом пристально глядя на Холмса:

– Мистер Шолто, я арестовываю вас за убийство вашего брата, мистера Бартоломью Шолто. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас.

– Я же говорил! – воскликнул человечек, протягивая к нам руки и переводя тревожный взгляд с одного на другого.

– Не беспокойтесь, мистер Шолто, – сказал Холмс. – Я смогу снять с вас обвинение.

– Не обещайте слишком многого, – предупредил Этелни Джонс.

– Я не только оправдаю его, мистер Джонс, но даже назову вам имя и опишу одного из двух мужчин, находившихся в этой комнате прошлой ночью. Это мистер Джонатан Смолл. Человек малообразованный, небольшого роста, подвижный, без правой ноги, вместо которой у него стоптанная внутрь деревяшка. У левого ботинка квадратный мысок и железная полоса вокруг пятки. Это мужчина средних лет, сильно загорелый, бывший каторжник. На ладонях у него содрана кожа.

Я не мог не усмехнуться, глядя на недоверчивые лица полицейских.

– А другой мужчина? – усмехнулся Джонс.

– Надеюсь, вскоре я смогу представить вам их обоих. – Холмс вывел меня из комнаты на лестничную площадку. – Мисс Морстен не может оставаться в этом доме. Пожалуйста, отвезите её домой, Ватсон. Она живёт с миссис Сесил Форрестер в Нижнем Камберуэлле. Это не очень далеко. Я подожду вас здесь. Хотя, возможно, вы слишком устали?

– Ни в коем случае, – сказал я. – Не думаю, что смогу успокоиться, пока не узнаю больше об этом странном деле. Мне хотелось бы довести его до конца.

– Ваше присутствие будет мне очень полезно, – ответил он. – Когда доставите мисс Морстен, отправляйтесь в дом номер три по Пинчин-лейн, в Ламбете, это на самом берегу. Дом принадлежит чучельнику по фамилии Шерман. Разбудите его и немедленно скажите, что мне нужен Тоби. И привезите Тоби с собой в кебе.

– Это собака, я полагаю?

– Да, с самым удивительным нюхом. Для меня помощь Тоби куда лучше, чем вся детективная служба Лондона.

– Сейчас час ночи. Я постараюсь вернуться до трёх.

– А я, – сказал Холмс, – опрошу миссис Бернстоун и прислугу.

Полиция приехала в кебе, в нём я и отвёз мисс Морстен домой. Я застал её спокойно утешающей экономку, но, как только мы сели в кеб, она расплакалась. Мне хотелось утешить её, но я сдержался. Она перенесла тягостные переживания, от которых ей нужно было оправиться. Более того, ей предстояло стать богатой наследницей, а я был всего лишь бедным хирургом, живущим на пособие. Сокровище воздвигло между нами преграду.

Хотя было почти два часа ночи, когда мы добрались до дома миссис Форрестер, добрая леди ждала нас и встретила мисс Морстен, нежно обняв её за плечи. Мисс Морстен явно была тут скорее другом, чем наёмной гувернанткой. Я пообещал им, что буду сообщать обо всех новостях. Уезжая, я оглянулся на две фигуры в дверях.

Пинчин-лейн представляла собой ряд ветхих кирпичных домов в Ламбете. Мне пришлось некоторое время стучать в дверь дома номер три, прежде чем я смог кого-нибудь разбудить. Наконец вспыхнула свеча, и из окна выглянуло чьё-то лицо:

– Прочь, бродяга, не то я напущу на тебя все сорок три собаки!

– Но мне и нужна собака! – воскликнул я. – Меня прислал мистер Шерлок Холмс…

Эти слова произвели волшебное действие, и окно захлопнулось. Через минуту дверь была открыта. Мистер Шерман оказался долговязым худощавым стариком с сутулыми плечами и в очках с голубыми стёклами.

– Другу мистера Шерлока Холмса всегда рады в моём доме, – сказал он. – Заходите.

Я попросил извозчика подождать, вошёл и последовал за Шерманом. Тот со свечой в руках двигался вперёд, окружённый со всех сторон странным семейством животных. В полумраке из каждого угла на нас смотрели чьи-то глаза.

– Прошу прощения, что был с вами несколько груб. Меня донимают дети – вечно приходят сюда и не дают спать. Что нужно мистеру Шерлоку Холмсу, сэр?

– Он хотел вашу собаку.

– А, Тоби. Он здесь.

Тоби оказался длинношёрстным вислоухим существом, наполовину спаниелем, наполовину ищейкой. Коричневый с белым, он ходил ужасно неуклюже. Пёс с некоторым колебанием принял кусок сахара, который дал мне его хозяин, а затем, казалось, был счастлив последовать за мной к кебу.

Было около трёх часов ночи, когда мы вернулись в Пондичерри-лодж. Полицейские у ворот впустили меня, и я обнаружил Холмса, стоящего на пороге с руками в карманах.

– А вот и он! – воскликнул мой друг. – Хорошая собака! Этелни Джонс ушёл. Он арестовал Таддеуша, привратника, экономку и слугу. Оставьте собаку здесь и поднимайтесь.

Я привязал собаку к столу в прихожей и последовал за ним.

– А теперь, – сказал Холмс, – мне придётся снять носки и ботинки. Я собираюсь немного полазить. Пойдёмте со мной на чердак, Ватсон.

Мы вылезли через дыру, и Холмс осветил следы:

– Вы не замечаете в них ничего необычного?

– Они принадлежат ребёнку или женщине, – проговорил я.

– Кроме размера, вас больше ничто не удивляет?

Я покачал головой.

Холмс поставил босую ногу рядом со следом:

– Теперь видите разницу?

– Ваши пальцы ног сведены вместе. На маленьком отпечатке они растопырены.

– Совершенно верно. А теперь не могли бы вы подойти к люку и понюхать край деревянной конструкции?

Я так и сделал и сразу почувствовал сильный смолистый запах.

– Вот куда он поставил ногу, когда выходил. У Тоби не должно возникнуть проблем с его поиском. Спуститесь, отвяжите собаку и дождитесь меня.

К тому времени, как я спустился, Холмс уже медленно полз по краю крыши. Из-за печной трубы я потерял из виду его фонарь, но обошёл дом и увидел друга сидящим у одного из угловых карнизов.

– Вы не замечаете лестницы, Ватсон?

– Нет.

– Проклятие! Я должен спуститься там, где он забрался. Эта водосточная труба кажется довольно крепкой. Что ж, приступим…

Моё сердце ушло в пятки, пока я смотрел, как он неуклонно спускался по стене. Меня поражали многочисленные способности Холмса: игра на скрипке, бокс, а теперь и спуск по стене ночью без всяких специальных приспособлений.

Лёгким прыжком он приземлился на бочку с водой и спустился на землю.

– Это было нетрудно, – сказал он, надевая носки и ботинки. – Плитка оказалась расшатана, и в спешке он уронил это.

Мой друг продемонстрировал мне небольшой мешочек, сплетённый из травы. Внутри было полдюжины шипов, подобных тому, что торчал из головы Бартоломью Шолто.

– Жуткие орудия, – сказал Холмс, – но я рад, что мы их нашли. Скорее всего, это весь его запас, поэтому ни один такой шип в нас не воткнётся. Готовы ли вы к шестимильной прогулке, Ватсон?

– Конечно, – ответил я, удивлённый тем, что действительно готов.

Эта тайна очень бодрила и будоражила.

– Вот ты где, собачка. Понюхай, Тоби.

Холмс сунул носовой платок, пропитанный креозотом, под нос псу, и тот принюхался, комично наклонив голову. Затем Холмс привязал прочный шнур к ошейнику собаки и подвел её к бочке с водой. Тоби тут же несколько раз громко взвизгнул и, уткнувшись носом в землю, понёсся изо всех сил.

Уже светало, когда мы подошли к каменной ограде. Тоби принялся носиться вдоль неё, скуля, и, наконец, остановился в углу. Там, где две стены соединялись, несколько кирпичей были расшатаны. Холмс вскарабкался на ограду, взял у меня собаку и перебросил на другую сторону.

– Вот отпечаток руки человека с деревянной ногой, – заметил он, когда я тоже взобрался на стену. – На камне видна кровь. Какое счастье, что со вчерашнего дня не было дождя! Запах будет сильным, несмотря на то что прошло уже двадцать восемь часов.

У меня были некоторые сомнения, учитывая бурное движение на этой улице, но Тоби не колебался и не сворачивал. Вместо этого он ковылял своей забавной походкой, не отвлекаясь от следа.

– Не думайте, будто мне повезло потому, что этот парень наступил в смолу, – сказал Холмс. – У меня достаточно знаний в своём деле, чтобы выявить улики другими способами, но так было проще всего.

– Холмс, я поражаюсь, как вы постоянно добиваетесь своего. Как, например, вы смогли с такой уверенностью описать человека с деревянной ногой?

– Это было проще простого! Два офицера-тюремщика узнают о зарытом кладе. Англичанин по имени Джонатан Смолл рисует для них карту. Вы же помните, мы видели это имя на карте Морстена. Он несколько драматично подписал её за себя и за своих товарищей словами «знак четырёх». С помощью карты один из офицеров добыл сокровище и привёз его в Англию. Но почему же Джонатан Смолл сам не добрался до клада? Ответ очевиден. Джонатан Смолл и другие были заключёнными. Майор Шолто наслаждается сокровищем в течение нескольких лет, пока не получает письмо из Индии.

– В котором говорится, что люди, с которыми он обошёлся несправедливо, освобождены, – сказал я.

– Или сбежали. Это более вероятно, ведь Шолто знал, на сколько они осуждены. Что он делает? Он принимает меры по защите от человека с деревянной ногой, причём англичанина, потому что однажды принял за своего врага торговца. На карте лишь одно английское имя. Значит, человек с деревянной ногой должен быть Джонатаном Смоллом. Ясно?

– Кратко и ясно, – сказал я.

– Давайте поставим себя на место Джонатана Смолла. Он приезжает в Англию, чтобы забрать свою долю сокровищ и отомстить человеку, который его предал. Он узнаёт, где живет Шолто, но не может найти сокровище. Потом до него доходит слух, что майор лежит на смертном одре. Он бежит к окну, и войти ему мешают только двое сыновей. Позже Смолл забирается в комнату и просматривает бумаги майора в надежде найти ключ к разгадке, где лежит сокровище.

– Безрезультатно.

– Совершенно верно. Но он оставляет на теле записку. Гораздо позже от какого-то осведомителя в доме он узнаёт, что найден чердак с сокровищами внутри. Но как ему попасть в дом на своей деревянной ноге? Он берёт с собой помощника, который хорошо лазает, но тот случайно опускает ногу в креозот и оставляет Тоби след.

– Значит, преступление совершил помощник, а не Джонатан.

– Да, – сказал Холмс. – Джонатан не держал зла на Бартоломью Шолто и предпочёл бы, чтобы тот был взят с поличным, а не убит. Но отравленный шип сделал своё дело, поэтому оставалось лишь спустить сундучок с сокровищами на землю и скрыться. Что касается внешности Смолла, он должен быть средних лет и наверняка загорел после отбытия срока на Андаманских островах. Я вычислил его рост по длине шага, и мы знаем, что он бородат, потому что Таддеуш Шолто увидел его в окне.

– А помощник?

– О, в этом нет никакой великой тайны, – мягко ответил Холмс. Внезапно он стал очень серьёзным и пристально посмотрел на меня: – Револьвер у вас с собой?

Я кивнул и понадеялся, что он не понадобится.

Наконец мы добрались до окраины города. Рабочие и докеры не спали. Но, несмотря на других собак вокруг, Тоби продолжал свою миссию, уткнувшись носом в землю.

Вскоре мы были в центре Лондона. Когда мы оказались на Майлз-плейс, Тоби принялся неуверенно бегать туда-сюда, а потом стал вперевалку ходить кругами, изредка поглядывая на нас, как бы прося сочувствия.

– Что не так с собакой? – прорычал Холмс. – Они точно не могли взять кеб и не улетели на воздушном шаре.

– Возможно, они простояли здесь какое-то время.

– Ух, наш пёс снова в деле.

Запах был сильнее, чем раньше, судя по темпу собаки. Мы побежали, чтобы не отставать от Тоби, и у меня едва хватило времени посмеяться над Шерлоком Холмсом, который изо всех сил старался не отставать.

Наконец мы поспешили вниз по улице Девяти Вязов на лесной склад, где уже вовсю работали лесопилки. Собака промчалась по опилкам, по переулку, между двумя кучами дров и наконец с торжествующим визгом вскочила на большую бочку. С высунутым языком и моргая глазами, Тоби посмотрел на нас. Снаружи бочка была перемазана тёмной жидкостью, а в воздухе пахло креозотом.

Холмс и я разразились безудержным смехом. Мой друг снял Тоби с бочки:

– Если учесть, сколько креозота возят каждый день по Лондону, неудивительно, что нашему следу суждено было прерваться.

– Очевидно, что собаку на углу Майлз-плейс озадачили два следа, идущие в противоположных направлениях, – сказал я.

Мы привели Тоби обратно к тому месту, где он замешкался. Пёс принюхался на мгновение, прежде чем рвануть в другом направлении.

– Хорошо бы он не отвёл нас туда, откуда приехала бочка, – сказал я.

– Я думал об этом, но заметьте, Тоби идёт по тротуару. Бочки же ездят по дороге. Сейчас мы на правильном пути.

Мы спустились к Темзе. В конце Брод-стрит след привёл прямо к воде, к небольшой деревянной пристани.

Там Тоби остановился и заскулил, глядя на воду.

– Не повезло, – сказал Холмс. – Они взяли здесь лодку.

Недалеко от пристани стоял небольшой дом с вывеской на окне: «Мордехай Смит. Лодки можно арендовать по часам или по дням». Другая табличка гласила, что можно нанять и паровой катер.

– Эти ребята умнее, чем я ожидал, – вздохнул Холмс.

Когда он подошёл к двери, та открылась и выбежал мальчишка лет шести, а за ним появилась краснолицая женщина с губкой в руке.

– Иди мыться, Джек! Твой отец рассердится, если вернётся домой и увидит тебя таким!

– Какой дерзкий молодой проказник! – воскликнул Холмс. – Ну, Джек, ты что-нибудь хочешь?

Мальчик задумался на мгновение и ответил:

– Я хочу шиллинг<sup>44
  Английская монета, равная одной двадцатой фунта стерлингов.


[Закрыть]</sup>.

– Тогда вот. Лови! Прекрасный паренёк, миссис Смит.

– Благослови вас Бог, сэр, он такой, но я почти не могу справиться с ним, когда нет мужа.

– Он уехал? – разочарованно спросил Холмс. – Жаль. Я хотел поговорить с мистером Смитом.

– Его нет со вчерашнего утра, сэр, и я начинаю волноваться.

– Я хотел арендовать его паровой катер.

– Да ведь он уехал на нём. Это меня и озадачивает, потому что в нём не было столько угля, чтобы добраться до Вулиджа и обратно.

– Он мог докупить уголь где-нибудь по пути.

– Сомневаюсь, сэр. Покупать небольшими порциями дорого. Кроме того, мне не понравился этот человек с деревянной ногой и свирепым лицом.

– Человек с деревянной ногой?

– Разбудил нас позапрошлой ночью около трёх часов. Он бывал здесь и раньше, и муж ждал его.

– Как вы можете быть уверены, что это был он?

– Его голос, сэр, я знаю его голос. «Шевелись, приятель», – сказал он, муж разбудил Джима, нашего старшего сына, и они ушли. Я слышала, как деревянная нога постукивала по камням.

– Как называется ваше судно?

– «Аврора», сэр.

– Такой старый зелёный катер?

– Нет. Судно свежевыкрашено в чёрный цвет с двумя красными полосами.

– Спасибо. Я спущусь к реке и, если увижу мистера Смита, скажу ему, что вы беспокоитесь. Труба тоже чёрная?

– Нет, сэр. Чёрная с белой полосой.

– Ах, конечно. Доброго утра вам, миссис Смит.

Женщина сделала книксен⁵5
  Книксен – поклон с приседанием как знак приветствия или благодарности со стороны лиц женского пола.


[Закрыть] и вернулась внутрь, волоча за собой сына.

– Главное, – сказал Холмс, когда мы переправлялись через реку на пароме, – никогда не показывать людям, что их информация имеет для вас хоть малейшее значение. Если они догадаются, что она вам важна, то закроются, словно устрица. Итак, что бы вы сделали сейчас?

– Я бы арендовал катер и пошёл вниз по реке по следу «Авроры».

– Мой дорогой друг, это очень сложно реализовать. Между этим местом и Гринвичем так много причалов! Чтобы проверить их все, потребуются дни.

– Тогда вызвать полицию?

– Нет. Я, вероятно, позвоню Этелни Джонсу лишь в последнюю минуту. Мы не должны позволить этим людям узнать, что за ними следят.

– Что же нам делать? – спросил я, когда мы причалили возле тюрьмы Милбэнк.

– Поедем домой, позавтракаем и поспим. Скорее всего, сегодня ночью опять придётся попотеть. Оставим у себя Тоби, он может ещё пригодиться. Извозчик! Пожалуйста, остановитесь у телеграфа!

Мы подъехали к почтовому отделению на Грейт-Питер-стрит, и Холмс отправил телеграмму.

– Как вы думаете, кому я телеграфировал? – спросил он, когда мы продолжили наше путешествие.

– Не знаю.

– Помните моих парней с Бейкер-стрит, которых мы наняли в деле Джефферсона Хоупа?

Я кивнул, смеясь.

– Сейчас как раз тот случай, когда они будут полезны. Телеграмма была Виггинсу. Полагаю, он и его ватага прибудут к нам ещё до того, как мы закончим завтракать.

Было уже почти девять утра, поэтому я чувствовал усталость и боль в ноге. К этому времени во всём этом деле меня интересовали лишь сокровища. Часть их принадлежала мисс Морстен, и я был готов отдать все силы без остатка, чтобы вернуть их ей, даже несмотря на то, что это сделало бы её навсегда недоступной для меня.

Ванна и свежая одежда значительно улучшили моё состояние, а когда я спустился в гостиную, наш завтрак был уже готов, и Холмс наливал кофе.

– Посмотрите на это, – сказал он, смеясь, и указал на газету. Я взял «Ивнинг стэндард» и прочитал короткую статью.

– Разве не чудесно? – ухмыльнулся Холмс за чашкой кофе.

– Думаю, нам повезло, что нас самих не арестовали, – сказал я.

– Я тоже так думаю. Надеюсь, у Джонса не будет нового приступа энергии.

В этот момент раздался громкий звонок в дверь, и я услышал, как миссис Хадсон в тревоге повысила голос.

Я поднялся со стула.

– Холмс, похоже, полиция действительно преследует нас!

– Нет, друг. Это неофициальная сила – нерегулярные войска с Бейкер-стрит.

Пока он говорил, на лестнице послышался топот босых ног, и в комнату ворвалась дюжина беспризорников. Они выстроились в ряд лицом к нам. Затем вперёд вышел самый высокий и старший из них.

– Получил ваше сообщение, сэр, и привёл всех так быстро, как только мог, – сказал он.

Холмс вручил им три шиллинга и шесть пенсов:

– В будущем ваши люди будут отчитываться перед вами, Виггинс, а вы передо мной. Я хочу найти паровой катер под названием «Аврора», принадлежащий Мордекаю Смиту. Он чёрный с двумя красными полосами, труба чёрная с белой полосой. Он где-то ниже по течению. Пусть один из парней дежурит на пристани Мордехая Смита напротив Милбэнка, чтобы застать момент, если судно вернётся. Вы должны тщательно обыскать оба берега. Дайте мне знать, как только у вас появятся новости. Ясно?

– Да, начальник, – сказал Виггинс.

– Плата по старому тарифу и гинея тому, кто отыщет катер. Вот деньги за день вперёд. А теперь идите!

Если катер над водой, они его найдут, – сказал Холмс, когда мальчишки с топотом спускались по лестнице. – Они могут пролезть куда угодно и засечь всё, не будучи замеченными. Ожидаю услышать новости до вечера.

– Вы собираетесь спать, Холмс?

Тот покачал головой:

– Нет, я не устал. Я не помню, чтобы когда-нибудь чувствовал усталость от работы, но безделье меня полностью изматывает. Я собираюсь подумать над этим странным делом. Люди на деревянной ноге не так часто встречаются, но второй участник – просто уникальный тип.

– Опять этот второй!

– Что вы думаете, Ватсон?

Маленькие следы, ступни, никогда не знавшие обуви. Босые ноги, молот с каменным наконечником, поразительная ловкость, отравленные шипы, выпущенные из духовой трубки.

– Южная Америка, – предположил я.

Он покачал головой и потянулся на полку за книгой:

– Это первый том последнего издания энциклопедии. Что у нас тут…

– Но как он встретил такого не – обычного компаньона?

– Поскольку Смолл прибыл с Андаманских островов, в этом нет ничего странного. Послушайте, Ватсон, вы выглядите измученным. Почему бы вам не лечь здесь на диван и не попытаться немного поспать?

Когда я растянулся на диване, Холмс взял свою скрипку и начал играть тихую, мечтательную мелодию – не сомневаюсь, собственного сочинения. Я помню его серьёзное лицо, помню взлёты и падения смычка.

Затем я мирно поплыл по мягкому морю звуков, пока не оказался в стране грёз, и там на меня смотрело милое лицо Мэри Морстен.

Когда я ближе к вечеру проснулся, чувствуя себя отдохнувшим, Холмс сидел всё в той же позе, только вместо скрипки он держал книгу.

– Вы хорошо выспались, – сказал он. – Я боялся, что вас разбудит наш разговор.

– Значит, есть новости?

Холмс покачал головой:

– Виггинс был здесь с отчётом, однако никаких следов катера нет. Каждый час важен, но мы можем только ждать. Если мы уйдём отсюда, сообщение может прийти в наше отсутствие.

– Тогда я съезжу в Камберуэлл и навещу миссис Форрестер. Она меня просила.

– Только миссис Форрестер? – спросил Холмс с огоньком в глазах.

– Ну конечно, мисс Морстен тоже. Я вернусь через час или два.

– Что ж, если вы всё равно собираетесь на тот берег, по пути можете вернуть Тоби. Я думаю, он нам больше не пригодится.

Я вернул собаку мистеру Шерману вместе с полусовереном, а затем отправился в Камберуэлл, где миссис Форрестер и мисс Морстен с нетерпением ждали новостей. Я упомянул о смерти мистера Шолто, но опустил более мрачные подробности.

– Просто роман! – воскликнула миссис Форрестер. – Пострадавшая дама, сокровища на полмиллиона и разбойник на деревянной ноге.

– И два рыцаря-спасителя, – добавила мисс Морстен, бросив на меня сияющий взгляд.

– Мэри, как-то вы недостаточно взволнованы! Только представьте, каково это – стать богатой, чтобы весь мир был у ваших ног!

Моё сердце затрепетало от радости, когда мисс Морстен не выказала ни малейшего удовольствия при этой мысли. Она мотнула головой, как будто этот вопрос её мало интересовал.

– Я беспокоюсь за мистера Таддеуша Шолто, потому что он добр и честен. Наш долг снять с него это обвинение.

Был вечер, когда я вернулся на Бейкер-стрит, и миссис Хадсон встретила меня в передней:

– Мистер Шерлок Холмс вёл себя странно, сэр, – сказала она. – Он ходил туда-сюда, и каждый раз, когда звенел звонок, выходил посмотреть, кто пришёл. Я боюсь за его здоровье.

– Не думаю, что вам стоит беспокоиться, миссис Хадсон, – успокоил я её. – У него есть дело, которое его волнует.

Тем не менее ночью я то и дело слышал глухую поступь. Я знал, как мой друг, должно быть, расстроен задержкой.

За завтраком он выглядел измученным и измождённым.

– Вы изнуряете себя, – заметил я.

– Да, я не мог уснуть. Эта проклятая проблема меня гложет. Оба берега реки обыскали, но до сих пор нет никаких известий.

– Мог ли катер уйти вверх по течению?

– Я подумал об этом и отправил поисковую группу до самого Ричмонда. Наверняка мы скоро что-нибудь узнаем.

Но за весь день новостей не появилось. В большинстве газет были статьи, однако в них не нашлось никаких свежих подробностей, кроме того, что расследование назначено на завтра.

На следующее утро, на рассвете, я проснулся и увидел стоящего надо мной Холмса, одетого как матрос, в толстой шерстяной куртке и с грубым красным шарфом на шее.

– Я отправляюсь вниз по реке, Ватсон. Пожалуйста, останьтесь здесь на случай, если придут какие-нибудь сообщения, и принимайте любые меры, которые сочтёте необходимыми. Могу я на вас положиться, дорогой друг?

– Несомненно.

– Вы не сможете мне телеграфировать, потому что я ещё не знаю, куда приведут меня мои исследования, но надеюсь, что отлучусь ненадолго.

За завтраком я читал в газете «Стэндард» о дальнейших событиях.

Я задавался вопросом, что это за свежие доказательства. Возможно, это просто предлог, чтобы скрыть ошибку полиции. Я уже собирался отложить газету, когда моё внимание привлекла статья.

Объявление явно было делом рук Холмса. Умный ход – ведь беглецы не заподозрили бы никого, кроме встревоженной жены.

Утро выдалось долгим. Каждый раз, когда за дверью раздавался шум, я гадал, возвращается ли Холмс или кто-то откликнулся на его объявление. Я пытался читать, но мои мысли продолжали блуждать. Может, Холмс пропал?

В три часа раздался громкий звонок, в холле послышался гулкий голос, и, к моему удивлению, вошел мистер Этелни Джонс.

Он сильно отличался от дерзкого и самоуверенного офицера в Верхнем Норвуде. Теперь он был кроток и извинялся.

– Добрый день, сэр, – сказал он. – Я так понимаю, что мистера Шерлока Холмса нет дома.

– Да, и я не могу сказать, когда он вернётся. Может быть, вы хотели бы его подождать? Хотите чего-нибудь выпить?

– Немного можно. Вы знаете, что я был вынужден пересмотреть свою теорию относительно происшествия в Норвуде? Мистеру Шолто удалось доказать алиби. Выйдя из комнаты брата, он всегда был у кого-нибудь на глазах. Моя репутация под угрозой, и я был бы рад некоторой помощи.

– Нам всем иногда нужна помощь, – мягко сказал я.

– Мистер Шерлок Холмс – замечательный человек, сэр. Я ещё не видел дела, на которое он не смог бы пролить свет. Из него вышел бы многообещающий полицейский. Я получил от него телеграмму и понимаю, что у него могла появиться зацепка. Вот.

Он передал мне телеграмму. Она была отправлена в двенадцать часов.

В этот момент мы услышали тяжёлые шаги на лестнице, сопровождаемые сильным хрипом, как будто человек изо всех сил пытается отдышаться. Раз или два он останавливался, точно подъём был для него непосильным, но, наконец, вошёл.