Электронная библиотека » Артур Гедеон » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 12 ноября 2024, 09:39


Автор книги: Артур Гедеон


Жанр: Ужасы и Мистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
4

– Домой, в Царев? Или в Бобылев? – спросил Крымов, когда они шли по центральной городской улице в сторону вокзала. – В его пригороды, а? – Крымов вздохнул. – Знаете, Маша, как захотите. Не стану вас ни удерживать, ни отговаривать. Идти дальше – опасно, забыть обо всем – невозможно. Доверюсь вашей женской интуиции. Куда хотите?

– С вами так легко, – неожиданно вырвалось у нее.

Крымов улыбнулся. Как радостно услышать такое. И вообще все было хорошо. Даже тени Растопчиных за окном – и те таяли и уходили прочь дымом. В этот ясный осенний день было много солнца, впереди открывался парк, его по кругу с шумом обходил старый красный трамвай.

– Так куда путь держим? – вновь спросил он.

– В бестужевскую усадьбу, конечно, – уверенно ответила Мария. – Только для этой поездки экипироваться нужно как следует. Я вам говорила, деньги у меня есть. Мы с папой никогда не нуждались. Так вышло. Если у вас нет незаконченных дел в нашем Цареве…

– Вначале стоит позавтракать, – решил Крымов. – Найдем кафешку?

– Найдем, – согласилась Бестужева.

– Хочу яичницу и сосиски.

– А я хочу йогурт и салат. И апельсиновый сок.

Им и впрямь было легко друг с другом – и разговаривать, и просто идти рядом молча, улыбаясь утреннему солнышку. И Андрей уже готов был, бросив все, ехать с этой женщиной куда ее душе будет угодно. Хоть на край света. Давно он не чувствовал себя так хорошо, даже несмотря на то, что Мария Федоровна оказалась спутницей небезопасной. Подумаешь, вот еще забота. А как легко и приятно было нести ее дорожную сумку! Нес бы и нес день за днем…

В кафе «Утро», у стеклянной стены, открывавшей панораму старого города, они сделали заказ и вскоре с аппетитом принялись завтракать.

– Сок и йогурт оказались очень кстати, – сказала Бестужева.

– Завтрак в счет моего аванса, – сказал Крымов.

– Ну уж нет, – очень решительно возразила Мария Федоровна. – Своего детектива я буду кормить сама. И возражений не приму. Хватит мне вашего джентльменства.

Увлеченный спутницей, Крымов не заметил, как напротив окон кафе остановился черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Он казался таким мрачным среди ясного солнечного дня. Из машины никто не выходил.

Наконец, завтрак был окончен.

– Я в дамскую комнату, – сказала Бестужева. – Следите за нашей дорожной сумкой, Андрей Петрович, там наши бесценные ксерокопии.

Она ушла. Даже размышлять об этой женщине было очень приятно, не то что смотреть на нее. Но через пару минут что-то подтолкнуло Крымова взглянуть за окно кафе – там, у черного «Мерседеса», стояли двое: Мария Бестужева и недавний их знакомец Лаврентий Растопчин. Кажется, он извинялся и расшаркивался перед Марией, вежливо разводя руками, а его знакомая никак не хотела принимать эти извинения. Ошибку свою Крымов понял сразу, как только открылась задняя дверца, и в темном салоне он увидел разъяренное лицо Растопчина-старшего. А поняв это, подскочил так, что стул едва не опрокинулся за его спиной. Лаврентий не разводил руками – он указывал на дверцу машины, требуя подчиниться и немедленно забраться внутрь, к его отцу. В следующую секунду мощная рука Максимилиана Растопчина ухватила ручку Бестужевой и рывком втянула молодую женщину в салон автомобиля – Мария едва успела пригнуть голову. Быстро оглянувшись на окна кафе, где, уже собранный в пружину, Крымов готов был выбить в прыжке стекло, Лаврентий захлопнул за Бестужевой дверцу, рванул переднюю, торопливо плюхнулся рядом с водителем, и «Мерседес» сорвался с места.

Через несколько секунд Крымов стоял на тротуаре, но черный автомобиль исчез за поворотом.

– Ах вы, подонки! – вырвалось у Крымова. – Найду вас, места живого не оставлю на обоих! – Он просто не верил, что такое могло случиться. – Музейные работники! На котлеты пущу!

Он попытался поймать левака, но несколько машин пролетели рядом, даже не заметив его. Из кафе выбежал официант:

– А расплатиться?! – потребовал он.

– У меня там сумка осталась, не видели? – огрызнулся Крымов. – Думаете, я вор? Похож?

Официант исчез. Тупо простояв на тротуаре еще с полминуты, пошел назад и Крымов.

Мысли его путались: то, чему он стал свидетелем, было самым настоящим похищением. Как, интересно, отец и сын Растопчины собирались оправдываться за эту оскорбительную беспардонность, да что там – за прямое насилие? Не перед законом оправдываться – перед ним, Андреем Крымовым?

Но уже через полтора часа поисков детектив запаниковал, а к вечеру почувствовал, что земля уходит из-под его ног и он вот-вот окажется стоящим на пустоте. Лаврентий Растопчин этим утром, сразу после их ухода с Марией, взял бессрочный отпуск, оставив вместо себя зама – ту самую дородную даму с мощным бюстом. Растопчин-старший оказался вдовцом, младший женат не был. Жили они под одной крышей в большой квартире, в которой никто не отзывался ни на звонки, ни на стук. Сотовые телефоны обоих Растопчиных также оказались отключены. Дача их в двадцати километрах от города пустовала. Друзьями отец и сын не обзавелись, а знакомые ничего не знали об их частной жизни. И черного «Мерседеса», на котором увезли Бестужеву, ни у того, ни у другого не было. Отец и сын просто исчезли, как сквозь землю провалились, прихватив с собой его, Андрея Крымова, королеву. Украли ее! А он, опытный сыскарь, вдруг распустивший губы и слюни, заслушавшийся скрипочку в своем сердце, дал так просто обвести себя вокруг пальца, обмануть, лишить уже ставшего дорогим ему человека.

Крымов уже хотел было обратиться в полицию, но тут на его сотовый пришло СМС-сообщение с телефона Бестужевой: «В органы обращаться не советуем, это может только навредить Марии Федоровне. Ничего не предпринимайте – и скоро получите вашу даму». Они словно мысли его читали!

– Сволочи, – только и проговорил детектив.

Глава вторая. Основы краеведения

1

Поиски подточили не только моральный дух Андрея Крымова, но и его финансовое положение: в сердце засела неизъяснимая тревога о судьбе Марии Бестужевой, а в кармане осталось чуть больше пятисот рублей. Поэтому его крайне обрадовала афиша, висевшая в краеведческом музее городка Копоть-на-Волге, которую в последний визит он прочитал совершенно случайно.

Она сообщала:

«С 11 по 13 сентября состоится научная конференция историков-краеведов и этнографов Царева, Саратова, Суходолова, Копоть-на-Волге, Сермяжинска, Оренбурга и Казани. Тема: «Казачество и кочевые народы Средней Волги: противостояние и культурный взаимообмен».

13 сентября было на исходе, но кто так просто покидает город после трехдневной конференции? Без официального банкета и его продолжения? Крымов выбрал номер в записной книжке сотового телефона и послал вызов. Через полминуты он услышал близкий гром тяжелой артиллерии:

– А я тебе говорю: хрен ты плешивый, а не историк! – голос был пьяноватый и напористый. – Лысый хрен, вот кто ты! – Там же фоном гремела посуда, слышались громовой хохот и переливы гармони. – А руками будешь махать, так я тебе так махну, что яйца отвалятся! Будешь в руках носить! И науке одолжение сделаю! – И только потом очень громко: – Алло?!

– Егор Кузьмич, ты все воюешь? – весело спросил Крымов.

– Кто это? Не узнал? Где ты сейчас, странник?

– Да кто это, кто?!

– Крымов, Егор Кузьмич, Крымов, друг твой, господи ты боже мой!

– Андрюшка, ты?! – воскликнули не просто радостно, но почти исступленно.

– Я, Егор Кузьмич, я!

– Вот родная душа! А тут такая сволочь понаехала! Степная! Русь им не нравится! Князья им не нравятся, Рюриковичи наши. Завоевали их, видите ли! Мурзы и беки их отрада! Вякают басурмане! Молча-ать! – рявкнул он уже в сторону.

– Так где ты сейчас, Егор Кузьмич?

– Далеко я, Андрюша, – отозвался голос. – В Копоть-на-Волге, на семинаре, по кочевникам, будь они все неладны.

– Говори, где остановился, в какой гостинице? – уже от души смеялся в трубку разом повеселевший Крымов.

В гостинице «Луга заливные», куда через четверть часа зашел Андрей, было шумно, накурено и пахло спиртным. Уже третий день стены раскачивали более полусотни историков-краеведов и этнографов поволжских губерний, занявших все номера до последнего. Семинар, проходивший в городской библиотеке, закончился, и теперь историки гуляли, как и предполагал Крымов, на банкете. За столами, не сомневался он, сейчас было жарко: там устраивали свары, ругались и бросались друг на друга матерые краеведы, отстаивая каждый свою точку зрения, и не только на «противостояние и культурное взаимовлияние» казаков и кочевников Средней Волги. Но и в целом – на всю историю матушки-России.

Эхо битв, потрясавших здешний ресторан, отчетливо слышалось и в гостиничном холле. Уже немолодая консьержка явно опасалась краеведов – она пряталась за своей хрупкой перегородкой, выходить не желала, прислушивалась и посматривала на все лишь со стороны. В Крымове она сразу признала человека нормального, в своем уме, далекого от истории родного края и его исторических перипетий. Солидный, подтянутый молодой гость облокотился на барьер, понимающе улыбнулся:

– Гудят постояльцы?

– Да я с девяностых годов, когда бандиты у нас сходку устраивали, так не боялась, – подходя с другой стороны, шепотком объяснила ему консьержка. – Ужас, что творят! Пьяные все! Уже три дня пьяные! Как придут со своей конференции, так и рвут друг друга на части. Как звери! А тут им еще и банкет. Это куда же? Чтоб совсем треснули от водки, костьми легли? Завтра гостиницы здесь не будет – помяните мое слово. Еще по Центральному телевидению объявят: была, мол, да сплыла. – Она с сожалением посмотрела на интеллигентного мужчину. – А номеров у нас, к сожалению, нет. И рада была бы устроить, но нет, – махнула рукой. – Да, может, и к лучшему. Целее будете. Как под ними земля еще не разошлась? Тут у них есть один крепкий дедок, моложавый еще, так он медведем ревет, такой голосина, хоть полицию вызывай. Я бы и вызвала, да администратор наш не позволяет, говорит: потерпи, Валентина Прокопьевна, до завтра. Живой тебя увижу – не обижу: премию дам. Так еще пережить надо! Вот так.

– А расписание междугородних поездов у вас есть, Валентина Прокопьевна? – вежливо спросил Андрей Петрович.

– Пятьдесят рублей, – живо кивнула та.

Отдав полтинник, Крымов взял тоненькую книжечку, но пролистать ее не успел. Обернулся на знакомый басок, совсем рядом выводивший: «Эх, дуби-инушка, ухнем!» А с «Эх, дубинушка, сама пойдет» по лестнице уже спускался крепенький пожилой дядька в солдатских штанах и сапогах, расшитой косоворотке, с красным лицом. Седая борода его торчала лопатой.

– Он, он! – зашипела консьержка. – Тот самый дедок! Это он сейчас поет, а заговори с ним, заревет что есть мочи. Еще и пугать будет!

Крымов потер подбородок. «Да ты хорош! – подумал он про себя. – Коньяку-то в тебя, Егор Кузьмич, господин Добродумов, вошло не менее пол-литра, а то и поболее». Старый друг покойного отца выглядел бодряком, хоть табличку на грудь вешай: «Огнеопасно».

– Андрюша! – увидев младшего товарища, взревел Егор Кузьмич и развел в стороны руки. – Друг мой ситный!

– Господи, – втянула голову в плечи консьержка. – Да он вас с кем-то спутал! Совсем допился! Уходите, уходите скорее!

– Вот сюрприз! – прошагав через холл, дедок обнял Крымова, стиснул, подержал так недолго, уже хохочущего, ткнулся в него седой головой. Он был немного пониже Крымова. – Вот повезло мне! Вот подфартило-то!

– Здорово, Егор Кузьмич, – переведя дух от смеха, хлопнул его по плечу Крымов. – Ты для меня тоже кстати, ой как кстати в этом городе оказался.

– Так вы его знаете?! – отступив, спросила консьержка, точно «дедок», как она его назвала, был прокаженным. – Вы тоже краевед?!

Для бедной женщины это выглядело форменным предательством со стороны Крымова.

– Я тебе говорил, Прокопьевна: всем «кочевникам» мору крысиного в стаканы положить? – из-за плеча Крымова мрачно зыркнул на нее Егор Кузьмич. – Говорил? За потоптанную Русь? А ты им, значит, сахарку вместо того принесла, так? Рафинаду? Может, еще и подушки взбила?!

– Да ты что ж такой грозный, Егор Кузьмич? – живо поинтересовался Крымов. – Зевс прямо, громовержец! Вы его не бойтесь – он добрый, – обернулся он к консьержке, но та попросту испарилась от греха подальше.

– Плюнь ты на нее – дура она, – уже примирительным тоном сказал Егор Кузьмич и подмигнул младшему товарищу. – Идем ко мне в номер: коньячок у меня чудодейственный – такой голос прорезается. – Он вцепился Крымову в локоть. – Командирский! «Севастопольский бриз» называется. Я его еще вчера с фуршета попер. А на банкет не вернусь – хрен на них положу. Тем паче и коньяк с икрой на этом банкете закончился, одна их водка «копоть-на-волжская» и осталась: отрава, скажу тебе, лютая!

Крымов внимательно оглядел земляка.

– Что? – спросил тот.

Крымов пожал плечами. Расшитая поддевка, солдатские штаны и сапоги выглядели чересчур вызывающе.

– Ты как-то одет чересчур по-фольклорному, а? – отметил Андрей Петрович.

– Чем тебе русская одежка плоха? – нахмурился Добродумов.

– Да не плоха вовсе…

– Я патриот, русич. Понял?

– Понял-понял. А где лапти тогда?

– Дерзишь, сыщик? Я цивилизованный русич, – ответил Егор Кузьмич.

Крымов рассмеялся.

– Ладно, идем, товарищ краевед.

Егор Кузьмич Добродумов был известным царевским историком-краеведом и общественным деятелем, когда-то преподавал в Институте культуры и был обожаем студентами, издал с пяток книг, а затем бросил все и ушел на пенсию. Так и сказал: «Надоело все. И все надоели, сволочи. То так тебе историю перепишут, то эдак. Отдохну пару годков, мозги прочищу, а потом свою историю Отечества напишу. Героическую». Но от конференций не отказывался, от банкетов тем более. И на последних свою точку зрения отстаивал со всей искренностью горячей натуры. Крымов был на тридцать пять лет моложе Егора Кузьмича, то есть ровно вдвое, но считал его за ровесника. Впрочем, Добродумов, этот крепкий русский дедок, которого так запросто не переломишь, а скорее сам об него переломишься, походил просто на мальчугана-задиру.

В гостиничном номере детектив и поведал Егору Кузьмичу о событиях последних суток. Во время его рассказа краевед Добродумов даже перестал закусывать – только пил маленькими рюмками вынесенный с фуршета коньяк, курил свой «Беломорканал» и время от времени повторял: «Так-так, сыщик. Так-так».

– А вот тебе и так, Егор Кузьмич, – в конце рассказа заключил Крымов, – в своей жизни я повидал многое и, конечно, отчаиваться не привык. Но это когда дело касалось меня. А тут – эта женщина, Мария Федоровна…

– С ее отцом, Федором Бестужевым, я пару раз встречался – закрытый был человек, – кивнул Егор Кузьмич. – А вот Дмитрия Дмитриевича Конникова знаю прекрасно. И, похоже, он в курсе ее дел. С него бы и начать. Так ведь ты хочешь королевну свою идти спасать безотлагательно, верно?

– Верно, – согласился Крымов. – Я отыскать ее должен в первую очередь. И потому мне нужны деньги в долг. Домой возвращаться не стану – сразу в Бобылев поеду.

– Деньги я тебе достану, – махнул рукой Добродумов. – Карточка с собой. Вмажем?

– Наливай.

Коньяк был выпит, вслед за тем и початая бутылка местной водки, которую до того так хаял Егор Кузьмич. Он пил ее морщась, зло пил, как из-под палки, но упрямо, словно хотел поскорее избавить мир от копоть-на-волжского зелья. Гостиница время от времени вздрагивала от редких, но все более отчаянных вскриков постояльцев. Где-то уже на редкость коряво играла гармонь. За это время Андрей Крымов успел изучить расписание уходящих из Копоть-на-Волге поездов. В интересующем его направлении поезд отправлялся завтра, в одиннадцать утра. Когда пошел четвертый час пополуночи, краевед спросил:

– А скажи-ка другое, Андрей, не нужен ли тебе помощник?

– Какой помощник? – удивился Крымов.

– Ну спутник, товарищ, – многозначительно ответил Егор Кузьмич. – Единомышленник и друг. А?

– Это ты о себе?

– Нет, я о том кренделе из степи, которому сегодня чуть харю не начистил, – нахмурился Егор Кузьмич. – О себе, конечно!

– Я только за, – ответил Крымов. – А ты не тяжеловат для таких путешествий? Там, в перспективе, я чувствую, беда на беде и бедой погоняет.

– А ты меня не старь, – откликнулся бывалый краевед и выпил рюмку. – Хоть и знаю, что ты бычок, а могу с тобой и на ручках потягаться, если хочешь. Как?

Крымов отмахнулся:

– Не люблю мальчишества. Я-то тебя взял бы. Только смотри, Егор Кузьмич, завтра ведь сам откажешься.

– Не-а, – покачал головой Добродумов. – Не откажусь. Вот увидишь, завтра вместе и поедем. Ложись на диван, одеяла в шкафу. Позавтракаем в этом задрипанном ресторанчике и двинем. – Он прищурил один глаз. – А куда ехать-то, прослушал?

– В Бобылев.

– Точно, в Бобылев! – радостно оживился Егор Кузьмич. – У меня ж тетка из Бобылева! И бабка. Я твоим проводником буду, – со знанием дела кивнул он, – в смысле экскурсоводом. Без меня ты все равно заблудишься. Тебя бобылевцы полюбят и не отпустят. У них бабы знаешь какие решительные? Титьками о тебя потрутся, заговорят, и хана. Заметано – едем вдвоем!

2

Утром краеведы-патриоты вставали с неохотой. Мучились головной болью, цеплялись за подушки и вопрошали друг друга, не осталось ли чего. И жива ли Россия? Проклинал все и Егор Кузьмич, но делал это тихо, заговорщицки, точно готовя кому-то месть. Полицию все-таки вызвали – на первом этаже, за полночь, постояльцы учинили драку, возникшую, разумеется, на почве расхождения профессиональных взглядов и потому имевшую чисто научную подоплеку. Что не помешало высадить окно табуретом и разбить вдребезги телевизор. Не обошлось и без членовредительства. В коридоре кто-то из «степняков», с вечера натерпевшись от Егора Кузьмича упреков, крикнул: «Добродумова ищите, тут без него не обошлось! Он вчера всех баламутил, со свету сживал!» Пока разгорался весь сыр-бор, Крымов отпер черный ход универсальной отмычкой, с которой никогда не расставался, и они вместе с Егором Кузьмичом покинули среднерусскую гостиницу «Луга заливные» чисто по-английски.

– Какое гостеприимное место испоганили своим присутствием, – оскорбленно бросил через плечо краевед Добродумов, явно обращаясь к степнякам-краеведам, сейчас, как и все, мучившимся похмельем, хотя многим из них религия возлияний никак не позволяла. – В бесовское место превратили. Осквернили на сто лет вперед. Постоялый двор для вампиров. Ни за какие шиши сюда не вернусь. Тьфу!

Теперь Егор Кузьмич был одет иначе – не в поддевку и солдатские штаны, а в потрепанный джинсовый костюм, отчего стал походить на хиппи со стажем. На плече у него висела объемная модная парусиновая сумка с большим количеством карманов и замочков.

– Фартовая сумка у тебя, – оценил Крымов.

– Котомка моя, – тряхнув плечом, объяснил Егор Кузьмич, делая ударение на «о». – Сын подарил, сказал: странствуй, отче. Вот с такой же и Лев Николаевич по земле русской ходил.

Крымов с сомнением посмотрел на «котомку»:

– Вот именно с такой?

– Почти, – ответил Егор Кузьмич.

– А где ж твои сапоги народные? – походя вспомнил Крымов. – И весь твой фольклорный костюм? Неужто в сумке?

– Я его у тутошних оставил. Потом вышлют. Или надо было с собой взять сапоги, через плечо на веревочке?

– Нет, правильно, что оставил, – согласился детектив.

– Смотри, могу вернуться, – пожал плечами Егор Кузьмич.

В трех кварталах от гостиницы Добродумов увидел пивной ларек и немедленно направился к нему.

– Ты, Андрюша, не сердись, – сказал он, – мне для пользы дела принять надо. Осветлить голову. Прочистить энергетические пути. – С ходу нырнув головой в окошко, он уже спрашивал, когда привезли «пивко», хорош ли напиток, нравится ли копоть-на-волжским гражданам. Все разузнав, вынырнул. – Сам-то будешь прочищать?

– Я лучше потом коньяку выпью, – замотал головой Крымов. – Не хочу мешать.

– А я так смешаю, – вытягивая из окошка кружку пенного золотого пива, сказал Егор Кузьмич, отхлебнул, зажмурился от удовольствия. – Мне этот букет только на пользу. – Почмокал. – Водка у них – дерьмо, а пивко-то неплохое.

Осенний день был светлым и теплым. Крымов терпеливо ждал, когда Егор Кузьмич вдоволь насладится копоть-на-волжским пивом. Но и краевед не растягивал удовольствие, знал: надо спешить на вокзал. Правда, о папироске не забыл. Прикусил мундштук, щелкнул зажигалкой, затянулся жадно, пустил выхлопом едкий дым рядом с лицом Крымова. Андрей, поморщившись, отступил.

– А что мне еще остается, как не радоваться утру да солнышку? – когда первая кружка улетела и пошла вторая, горестно и счастливо одновременно вздохнул Егор Кузьмич. – Я, Андрюша, пенсионер, сижу дома, балдею. Разве плохо? Тоска, правда, гложет, но так я, когда совсем загрущу, самогон варю по отцовскому рецепту. В память о родителе. Тоже развлечение. И хобби. Кстати, мой самогон «Добродумовским коньяком» называют. Соседи.

– Да уж знаю. Угощался. Хорош самогон.

– Пять звездочек дают. – Добродумов метко запустил окурок в урну. – Так-то! – Опрокинул в себя остатки пива. – Ну я готов к странствиям.

Они поймали мотор. По дороге Егор Кузьмич внимательно присматривался к улицам, пока водитель не услышал приказ: «Стоп!»

Притормозили ровно у супермаркета. Добродумов вынырнул из салона. Через пять минут он торопливо шагал к машине с двумя бутылками коньяка. Взглянув на часы, Крымов распахнул для него дверцу.

– Куда две-то, Егор Кузьмич?

– Это ж «Севастопольский бриз»! – сказал тот. – Вчера его пили. Забыл? Который я с банкета увел? Коньяк недорогой, но добрый. – Он сунул бутылки в свою сумку. – Для твоих энергетических путей, кстати. Прочистишь. Забочусь о тебе, разведка!

На вокзал они прилетели быстро. Город был небольшой. Прошагав к кассам, Крымов нырнул головой в окошко:

– В Бобылев, два, можно плацкарт. Есть, надеюсь?

– Поезд «тридцать пятый», Царев – Казань, с остановками в Копоть-на-Волге, Суходолове и Бобылеве. Через пятнадцать минут отходит.

Андрей Петрович переиграл маршрут в мгновение ока.

– Отлично – берем. Но только до Суходолова, девушка.

– Как скажете. В Суходолове остановка пять минут.

Они стояли на перроне у своего вагона.

– Я же знал, что еще папироску на вокзале уговорить успею, – выдувая из мундштука лишний табак, сказал Егор Кузьмич. – Эх, прощай, Копоть-на-Волге! – оглядев перрон, благостно вздохнул он. – Давненько не был тут, увижу ли еще? Я же, Андрей, всю Волгу проплыл и все Поволжье прошагал, знаю каждый городок, каждую деревеньку. – Егор Кузьмич дымил основательно. – Вот как ты думаешь, отчего так город назван: Копоть-на-Волге?

– Честно? Не знаю, – признался Крымов.

– А я все знаю, Андрюша, – не задумываясь ответил Егор Кузьмич и затянулся папиросой. – Знаю все и с этим живу.

– Ну, скажи мне, отчего он так называется: Копоть-на-Волге? Что это за название такое? Я понимаю – Царев. Или Нижний Новгород. Да хотя бы Суходолов. А то – Копоть-на-Волге! – Крымов замотал головой. – Нарочно ведь не придумаешь.

– Леща тут коптили, – выдыхая дым, прищурив левый глаз, сказал Егор Кузьмич.

– Леща коптили? – поморщился Крымов.

– Коптили, – кивнул Добродумов. – А что ты думаешь? И как коптили – тоннами, баржами. Девать было некуда! Бывало, купец Стародубцев, голова этого дела, хватался за голову-то и кричал: «Что ж мне с этим лещом-то делать? За границу, что ль, посылать? Так ведь там свой лещ имеется! Камбалой зовут».

– Чего разбушевался-то? – спросила проводница.

– Уроки краеведения даю, – парировал Егор Кузьмич.

– Какие уроки? – поморщилась она.

– Краеведения, мать. Наука о родном крае это.

– Какая я тебе мать? – возмутилась проводница. – Я вдвое младше тебя. Сыночек! – раздраженно покачала она головой.

– Идем, краевед, – взял его за рукав Крымов. – Поезд скоро отходит.

– Только я запамятовал – куда мы едем?

– В Суходолов.

– А не в Бобылев?

– Потом в Бобылев.

– Ладно, мне пофиг – главное, дорога.

– Будет еще пить ваш папаша – высажу на первой станции, – заявила строгая проводница, забираясь вслед за детективом. – Я бы таких ораторов дальше тамбура не пускала.

Они ехали в полупустом плацкартном вагоне. Их открытое купе только им и досталось – экономно и удобно. Напротив, у окна, тоже никого не было. Через две перегородки бубнили две бабки. Егор Кузьмич спал на постели одетым, протяжно посапывая. Крымов сидел напротив. Выпив сто пятьдесят коньяка «Севастопольский бриз», он смотрел в окно – на поля и леса, давно сменившие копоть-на-волжские пригороды. Слева, за дальним окном, открывалась Волга и шел холмистый берег. Крымов размышлял. Смерть от удавки – быстрая, но страшная. Сам способ убийства – изощренный. Если Мария, его Машенька, права и все было именно так, эти смерти и впрямь ритуальные. Несомненно, Малышев перед смертью сдался и открыл убийцам что-то. Возможно, имя Бестужева. На него давили, его шантажировали. Как и чем, еще только предстояло узнать. Но все, что он мог назвать, это имя другого человека. Того, у кого хранился документ. Значит, Федор Бестужев был в этой смертельной игре более важной персоной. Но кем? И все ли ему, новому знакомцу, рассказала осторожная и потому скрытная Мария Федоровна? А заносчивые и нервные Растопчины – кто они? На чьей они стороне? С одной стороны, Бестужев доверял им, с другой – они так цинично похитили его дочь. Вопросы, одни вопросы! И вот что еще, двух стариков-историков убивают одной и той же удавкой – золотым шнурком с черными полосками. Заинтриговало это совпадение полицию или она даже не обратила на то внимания? Два разных города. В одном случае – убийство на почве ограбления. В другом – видимое самоубийство. Возможно, что упустили из виду. Так не обратить ли их внимание на этот факт ему самому? – решал Крымов. – Органы могли бы оказаться запасным буфером в этой запутанной и жестокой игре. Где-то отпугнуть негодяев, где-то принять удар на себя. Главное, не помешали бы.

«Вот же выходит путешествие! – под перестук колес задавался вопросами детектив. – Милая Маша, Мария Федоровна, где же вы сейчас? Если хоть волосок упадет с вашей головы, я Растопчиным головы как курятам посворачиваю! Подлецы…» И вновь, под перестук колес, как влюбленный мальчишка он повторял ее имя…

Часа через три пути, когда Крымов уже и сам успел вздремнуть, Егор Кузьмич пошевелился и жалобно попросил:

– Пи-ить! Андрей! Пи-и-и-ить!

Крымов поднес старшему товарищу минералки.

– Ты что ж травишь меня? Коньяку дай!

Крымов налил краеведу полстакана «Севастопольского бриза». Тот, причмокивая, выпил.

– А теперь и водички можно.

Глотая громко и жадно, обильно окропив седую бороду и грудь, Добродумов промычал благодарность и тотчас уснул. Еще через два часа, когда до Суходолова уже было недалеко, Крымов растормошил спутника:

– Вставай, Егор Кузьмич, скоро на месте будем. И умойся, что ли, а то вид как у лешего, ей-богу.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации