Текст книги "Убит заочно"

Зимой моя труппа гастролировала по Геллике. Мы посетили Гераклион, Эфемезику и Фрилию. Вернулись весной на судне. Последние несколько недель я его не видела, и мне было интересно, появится ли он снова. А теперь вы приходите и говорите, что он мертв…». Она опять вздрогнула.

«Вы, должно быть, расстроены». Я положил свою правую руку поверх левой руки Махатиксы в знак сочувствия. Вероятно, она привыкла к такого рода жестам со стороны мужчин и даже не глянула вниз. К тому же флиртом она тоже зарабатывала на жизнь, поэтому не убрала свою руку. И я не буду себе льстить, что мог ее заинтересовать как мужчина.

«Скажите, – решил я продолжить разговор, – вы же митзрана, не так ли?» Она кивнула, и я продолжил: «Ваши люди чрезвычайно интересуются загробной жизнью. Они даже сохраняют тела умерших для жизни после смерти. Проявлял ли Кэзо интерес к этой теме?»

«Вовсе нет, – сказала она. – Он больше интересовался светской жизнью; о многом мечтал, но был недостаточно решителен, чтобы достичь чего-то помимо заурядной карьеры купца в отцовском деле».

Продолжая держать свою руку поверх ее, я осторожно пододвинул ее ближе к себе, глядя ей в глаза. Когда она коснулась следов винного осадка, оставленных мною на столе, я ощутил легкое тепло, идущее от ее рук, краем глаза увидел их блеск и мерцание и почувствовал едва уловимую нотку свежести после дождя.

«Довольно, – сказал я. – Какой смысл лгать? Мы оба знаем, что он интересовался этими вопросами и делился с вами». Отпрянув, она попыталась выдернуть руку, но я крепко держал ее запястье. «Прошу вас, давайте решим все культурно. Если вы оглянетесь, то увидите, что Харкхуф уже довольно пьян благодаря моей щедрости. Попробуете кричать и звать на помощь…»

Вытянув правый указательный палец, я опустил его в слегка светящийся винный след сбоку и провел им через ее запястье, коснувшись винного узора с другой стороны. Я убрал свою руку. Попытавшись убрать свою, она поняла, что привязана к столу сверкающим узором, крепко удерживающим ее запястье.

«Я всего лишь обычный гражданин, сидящий напротив чужеземки. А вы, с другой стороны, не сможете убрать руку со стола, пока не перестанете лгать». Посмотрев в ее глаза, я увидел слезы отчаяния, к которому примешивался страх. «Прошу вас, не бойтесь. Я не причиню вам вреда. Мне всего лишь нужно знать, что было опущено в вашем рассказе».

Она снова попыталась выдернуть руку, но безрезультатно, оглянулась на Харкхуфа, но тот что-то невнятно бормотал себе под нос. Сдавшись, она села удобней, выпрямилась и посмотрела мне прямо в глаза.

«Я не лгала, – сказала она жестко. – Все, что я сказала, – правда».

Узор стал немного ярче. «Вы что-то опустили».

«Да, опустила. Думаю… Думаю, мне просто не понравилось, в каком направлении начал двигаться Кэзо в прошлом году, и я пыталась отдалиться от него. Понимаете, я испугалась. Мы виделись после его приезда – за несколько дней до нашего отъезда из Эгретии. Однажды вечером он повел меня в эту маленькую таверну на Кливи Инфериор. Вначале я думала, что мы просто встретимся там с его друзьями. Это довольно спокойный район, где живут многие влиятельные купцы. Но, оказавшись там, мы сразу пошли в дальнюю комнату – за всеми столиками и танцовщицами. Мы спустились в подвал и уже там встретили некоторых людей. Комната была полна дыма и освещалась лишь тусклыми масляными лампами. Кажется, там был Друсус, но я не уверена.

Мы сели с одной стороны стола. Кэзо ничего не говорил, лишь велел мне ждать и смотреть. Через какое-то время музыкант, которого не было видно, начал играть на лире что-то звериное, немелодичное. Сквозь дым засветилось что-то красное, и вошел низкий лысый человек в странном балахоне с темной пудрой вокруг глаз. Он говорил о вечной жизни, о богатстве и бедности, о нарушении естественного порядка и о получении того, что по праву принадлежит им.

Если честно, я подумала, что он какой-то ненормальный, самозванец. Он пытался выдать себя за одного из митзран, но он явно таковым не являлся. Ни один человек, исповедующий наши традиции, не стал бы говорить такое. Однако Кэзо был одурманен. Он ловил каждое его слово и все говорил об испытаниях на верность, которые нужно пройти, о том, что только избранные будут возвышены и посвящены в эти знания, когда, наконец, будут достойны. Дошло до того, что я больше не могла выносить этого, и решила уйти. Кэзо хотел остаться, мы поссорились, и я одна пошла домой.

После этого случая я перестала с ним общаться, по крайней мере пыталась. Он был все еще одержим мною, но только тогда я поняла, что это на самом деле было, – одержимость. Он ни разу не извинился за то, что отпустил меня ночью одну домой, а только пытался убедить меня пойти с ним туда снова, чтобы обрести «светлое будущее», как он это называл. Я пыталась избавиться от него, так как ничего этого не хотела. К счастью, я вместе с труппой уехала из Эгретии в Геллику сразу после ссоры и с тех пор его не видела».

Я посмотрел на стол. Узор побледнел, пульсировал медленно и спокойно. Она говорила правду.

«А кто был этот мужчина? Вы знаете его имя или что-либо о нем?»

«Я почти ничего о нем не знаю. Видела его всего однажды, после чего отказалась ходить туда. Позже Кэзо сказал, что его зовут Зимаксис».

* * *

Я шел домой медленно, погруженный в размышления. Махатикса рассказала все, что знала, – в этом я был уверен. Закончив допрос, я чувствовал себя виноватым, что было для меня непривычно. Я плохо обошелся с ней и предложил помочь донести Харкхуфа к их жилищу. Никогда не позволяйте красивой женщине плевать вам в спину, как говорил мой отец.

Вначале она отказалась и больше не хотела иметь со мной никаких дел. Пытаясь улучшить ситуацию, я дал понять, что поверил в ее сказку о Зимаксисе, и уверил, что выведу его на чистую воду. Все оправдания и щедрая плата за беседу, казалось, слегка смягчили ее мнение обо мне, хотяя сам я слабо верил в свои слова.

Я опять предложил ей дотащить Харкхуфа, но Махатикса посмотрела на него с отвращением, выбила из-под него стул и громко сказала: «Пусть эта свинья спит тут на полу! Охранник из него оказался никудышный, так что он заслужил все, что с ним произойдет». Сказав это, она еще раз пнула его в бедро.

Я проводил ее до жилища труппы, таща за ней тяжелую тушу Харкхуфа. Несмотря на отвращение, она все же остановилась, чтобы помочь мне. Такие труппы держатся вместе как настоящая семья, так как знают, что помощи больше ждать не от кого. Совместные усилия по транспортировке пьяного охранника несколько улучшило ее отношение ко мне, и я расстался с ней, не получив плевка в спину.

По пути от гостиницы я размышлял над всеми вопросами, возникшими в тот день. Кем был этот загадочный Зимаксис? Обладал ли он действительно реальной силой? Или предположение Махатиксы о том, что он самозванец, верно? Если он и наложил на Кэзо убившее парня заклинание, как ему удалось все скрыть от магистров Коллегии Инкантаторум? Как мне обличить его? Имеет ли Друсус к этому отношение или он невиновен?

Действовать нужно осторожно. Свои уловки я могу практиковать лишь в паршивых тавернах на чужестранках с плохой репутацией, но это не то, что подействует на таких, как Друсус или даже Порций и Лутаций. Если бы с ними случилось подобное, это точно грозило бы судом, что вряд ли порадует Корпио. Что касается Зимаксиса, нужно будет установить его личность и статус. Если он и впрямь занимался некромантией в стенах нашего города, у него должны быть очень влиятельные патроны.

Глава VI

Той ночью я спал плохо. Меня опять мучили кошмары о трупе в колодце. Проснувшись до восхода, я решил проверить, смогу ли застать расходящихся по домам ночных гуляк Эгретии до появления дневных жителей. Одевшись и вооружившись, я обыскал кухню, обнаружил только неаппетитные холодные остатки трески под соусом из кориандра и тмина и отправился на поиски до появления первых лучей солнца.

Побродив по лабиринту улиц, ведущих от моего дома к Викус Петроса на вершине Меридионали, я быстро направился по главной дороге к Форуму Эгретиум. Возле Купален Маурития дорога огибает возвышенность, уходя вниз к форуму – сердцу нашего города. Оттуда открывается живописный вид на открытое пространство, окруженное впечатляющими административными зданиями. Несмотря на столь ранний час, улицы были загружены: отставшие повозки, спешащие вырваться из города перед дневным запретом, рабы, начинающие свой день до пробуждения хозяев, вигилес, заканчивающие последнюю смену.

Перейдя форум, я направился вверх к Викус Капрификус и повернул направо на Виа Кэка. Далее по правую сторону шел район Септентрионали, где находились особняки Корпио и многих других богатых и влиятельных людей. Моей целью был Кливи Инфериор – нижние склоны Горы Вергу. Это респектабельный квартал с небольшими частными и невысокими жилыми домами. Этот район был заселен не сливками общества, но достаточно состоятельными людьми, которые могли позволить себе хороший дом недалеко от утесов со свежим морским воздухом.

«Битый череп» находился возле утесов, недалеко от Порта Рупис. По крайней мере так мне сказала Махатикса. Побродив по извилистым улочкам и расспросив прохожих, в боковом переулке, в стороне от круглой площади, я наконец увидел битый легионерский череп, подвешенный за верхнюю петлю над дверью. Солнце уже взошло, но редкие посетители засиживались в тавернах.

Сама таверна находилась на первом этаже четырехэтажной инсулы и имела отдельный от общественных помещений и верхних этажей вход. Зайдя внутрь, я сел за столик возле стены и заказал у сонной девушки яичницу и хлеб на завтрак. Осмотревшись вокруг, я увидел двух пьяных храпящих в углу патронов, уставшую куртизанку, собиравшуюся уходить, влюбленную парочку средних лет, заканчивающую свое свидание. Когда мои глаза привыкли к темноте внутри таверны, я смог разглядеть некоторые элементы декора. Вокруг были респектабельные люди – успешные купцы, военачальники в отставке, квесторы и работники различных корпораций – люди с хорошим доходом и благопристойным образом жизни, хранители старых традиций и ценностей. Тем не менее место было стилизовано под припортовую таверну – тусклое освещение, непристойные картины на стенах, нарочито грубые длинные столы. Хотя, присмотревшись, я заметил, что картины были непристойными лишь по своему содержанию, а не по качеству исполнения. Столы были из грубого дерева, но на скамьях лежали подушки. Это место притворялось низкопробным притоном, чтобы придать оттенок запретности в остальном серому окружению.

Я также заметил заднюю дверь и лестницу, ведущую вверх и вниз.

Через несколько минут девушка вернулась с моим заказом и кубком хорошо разбавленного вина. Она была стройной блондинкой лет восемнадцати в тунике, которая едва прикрывала ягодицы, да еще и с глубоким вырезом, что, должно быть, помогало привлекать выгодных клиентов. Положив руку ей на талию, я спросил: «Скажи, дорогуша, есть здесь задние комнаты?»

Она бросила на меня оценивающий взгляд. Я почти годился ей в отцы, но она, должно быть, привыкла иметь дело с мужчинами значительно старше. Ей не понадобилось много времени, чтобы оценить меня. Я выгляжу как типичный эгретянин – нос с горбинкой и вьющиеся темные волосы; гладко выбрит, среднего роста и телосложения. Ничего примечательного. Стараюсь держать себя в форме. Мама говорила, что я хорош собой, но вряд ли я слышал это от кого-то еще.

Приличная туника и звон монет в кошельке, вероятно, произвели на нее большее впечатление, чем мой внешний вид. Быстро оглянувшись и убедившись в том, что другие посетители не заметят ее отсутствия, она сказала: «Конечно, почему бы и нет».

И мы пошли к задним комнатам. Пройдя двери в кухню, я было повернул на ведущую вниз лестницу. Дернув меня за руку, она сказала: «Нет, моя комната наверху» – и потянула меня наверх.

«Я слышал, что нечто фантастическое происходит у вас в тавернах. Надеялся, ты покажешь мне», – подмигнул я ей.

«Нижняя комната исключительно для приватных мероприятий. Моя комната наверху».

«А эти «мероприятия» такие непристойные, как о них рассказывают?»

«Бывают, – ответила она, – однако вчерашняя вакханалия уже завершилась».

На верхнем этаже был короткий темный коридор с маленькими комнатками, отгороженными кусками материи, висящими в дверных проемах. Ее спальня была невероятно тесной – большую часть комнаты занимала кровать. Крошечное зашторенное окно высоко в стене пропускало немного света и воздуха, а маленькая картина, выполненная на деревянной доске, была единственным украшением. У нее была простая раскладная кровать, сундук с одеждой также выполнял функцию стола. Повернувшись ко мне, она спустила с плеч тунику, позволив ей соскользнуть на пол, и осталась стоять передо мной абсолютно голой. Тонкий силуэт, светлая кожа, маленькая грудь с розовыми сосками – ее тело не испытало разрушительного действия времени, но глаза были мудры не по годам. «Два динария. За все странности дополнительная плата», – сказала она, будто выделяя последнюю фразу.

Закончив, мы лежали мокрые бок о бок на спине, тяжело дыша. Через какое-то время она повернулась ко мне лицом. «Если ты интересуешься оргиями, завтра ночью будет оргия юношей, если это то, что ты ищешь». Она провела указательным пальцем по шрамам на моей груди. «Если нет, думаю, я найду для тебя время…».

«А сегодня? Какая вечеринка сегодня?»

Ее лицо помрачнело. «Только не сегодня. Все ночи перед Нонами забронированы. И мне не нравятся люди, которые туда приходят».

Я обнял ее за плечи. «Почему? Разве они делают что-то плохое?»

«Ничего такого в сексуальном плане, если ты это имеешь в виду. Они проводят встречи в затемненной комнате, а их лидер – этот ужасный маленький человек – одурманивает всех, и они поют эти странные песни. Он хорошо платит моему хозяину, чтобы тот не терял на продажах, но мне они совсем не нравятся».

Перед тем как я успел задать свой очередной вопрос, снизу раздались крики: «Дидья! Дидья, ты где? Вернись и закончи уборку!»

Дидья выскочила из постели и начала быстро одеваться. «Мой доминус! Нужно идти. Прошу, останься на минуту и не говори ему ничего, чтоб я не платила комиссию. Тогда я накоплю и смогу выкупить себя из рабства».

Она поспешила вниз. Встав, я оделся и оставил три серебряных динария на маленьком сундуке. На кровати осталось несколько ее светлых волос. Я поднял и аккуратно завернул в платок.

Бесшумно ступая по лестнице, я дошел до первого этажа, оглянулся по сторонам, прислушался к звукам, доносящимся с кухни и из зала, и осторожно спустился по лестнице к подвалу.

В комнате под таверной было темно, и лишь в углу мерцала одинокая свеча. Насколько я мог заметить, в помещении не было ни окон, ни других дверей. Несколько диванов и маленьких столиков беспорядочно стояли вдоль стен, повсюду были разбросаны дешевые подушки. В дальнем от двери углу был сооружен невысокий помост. На стенах торчали бра с погасшими лампами. Небольшие оформленные шторами ниши давали возможность уединиться, отгородившись от основной комнаты. Настенные фрески изображали различные сцены разврата от лесбийских оргий до сцен насилия фавнов над нимфами. Стоял запах разлитого вина, пота и спермы.

Сверху донесся звук шагов по лестнице, и я нырнул в комнату. Было слишком темно, чтобы проводить обыск, и если бы я рискнул пойти внутрь, то мог бы наткнуться на какую-нибудь мебель. Нагнувшись, я собрал немного пыли с пола и также завернул ее в платок.

Терпеливо подождав пару минут, пока никого не будет слышно, я поднялся обратно. Прокравшись мимо кухни, я вошел в основной зал, где Дидья убирала со столов. Больше никого не было видно. Я подмигнул ей и вышел из таверны.

* * *

После «Битого черепа» я направился домой. Обратно я пошел вдоль берега и купил живую курицу на Форуме Бовариум. Мне нужна была свежая кровь, хоть я и был уверен, что ничего нового не узнаю. Землю с пола дома, волосы с головы его обитателя и кровь жертвы нужно было завернуть в белую материю, бросить в огонь и посмотреть на пламя, которое и покажет, проникнуто ли помещение магией.

У меня была кровь жертвы (курица, которая вскоре станет моим ужином), пыль с пола (как раз из той комнаты) и прядь волос обитателя (Дидьи, живущей наверху). Должно подойти. Интуиция и отсутствие дрожи подсказывали мне, что комната под «Битым черепом» не видела ничего более предосудительного, чем небольшая содомия.

Если так, тогда где проходил Ритуал Пелегринус? И что делал Зимаксис в «Битом черепе», если не проводил ритуалы вместе с тайным обществом?

То, что я делаю, – это всего лишь мелочи, поверхностные вещи, которые под силу любому начинающему магу. Инкантаторы не обращают на это внимания. Однако ритуал некромантии, такой, как был проведен над Кэзо, требует верного направления огромной первозданной силы, которая не может пройти незамеченной мимо того, кто имеет истинное видение. Она вызвала бы пульсации и отзвуки, ощутимые на дальних расстояниях, и ее присутствие сохранялось бы длительное время.

И все же кому-то удалось провести такой ритуал, никого при этом не потревожив. Я был абсолютно уверен в том, что это подняло бы всех на ноги. Квесторы Коллегии Инкантаторум внимательно отслеживают все опасные действия. Я также был уверен в том, что знал бы о поднятой тревоге, поскольку такую вещь трудно держать в секрете. Слухи распространились бы по городу быстрее, чем вирус в детских садах.

В «Битый череп» я собирался вернуться ночью, чтобы проверить Зимаксиса. Продумывая все действия наперед, я по пути заглянул в «Маринованный угорь» и договорился с Красситием, опять наняв Боракса на ночь.

Вернувшись домой почти в полдень, я планировал пару часов поспать, но этому было не суждено случиться. Прямо на пороге Даша передала мне сообщение от Квинтуса Сосия о возможно имеющейся у него информации. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я сразу же вышел обратно.

Квинтус Сосий был торговцем, специализирующимся на редких рукописях. Он был одним из близких друзей моего отца, с которым они по-товарищески соперничали, практически всегда объединяя свои возможности в определенных делах. Он был одним из тех, кто действительно сожалел о крахе моего отца и даже пытался помочь мне позже. Но, будучи искренне признательным, я все же не хотел становиться торговцем и выкарабкивался своими силами.

Его главные конторы, по которым можно было судить о его успехе, находились в Базилике Антония. Он также держал лавки писарей, создающих продаваемые отдельно копии свитков. Он торговал всем – от древних комедий Аристофана до оккультных писаний Ассириканцев, от проверенных оригинальных рукописей до качественных копий, которые обычный клиент едва мог отличить от оригинала.

Его секретарь сразу же пригласил меня войти. Сосий был мужчиной лет шестидесяти со все еще безукоризненно уложенными седыми волосами. Он имел хрупкое телосложение, слегка выдающийся живот и невероятно проницательные зеленые глаза. Привстав из-за стола, он тепло поприветствовал меня: «Спуриус Вульпиус! Входи-входи, присаживайся. Вина?»

«Прошу вас, Квинтус Сосий, никто не зовет меня Спуриус Вульпиус. Просто Феликс». Сосий хлопнул в ладоши раз, и угодливый раб прибежал, неся на серебряном подносе кувшин вина и кувшин холодной воды. «Будьте добры, побольше воды», – попросил я, вспомнив, что так и не съел свой завтрак.

«Прошу, не оскорбляй мое Вергувийское вино. Оно из частного имения на Эрратусе», – сказал он и щедро наполнил вином наши кубки, добавив лишь каплю воды. Он передал мне кубок, и мы вместе сделали по глотку. Хваленое вино действительно оказалось превосходным, о чем я ему тут же и сказал.

«Благодарю, однако пригласил я тебя не для обсуждения моих вин. Есть некоторые новости по интересовавшему тебя вопросу. Я получил письмо от моего агента в Геллике о выставленной на продажу старой библиотеке. Это старинная коллекция, которую я всегда надеялся однажды купить. Кажется, ее хозяин наконец скончался, а его дети больше заинтересованы в том, чтобы обратить ее в наличность.

Если мои источники не ошибаются, в этой библиотеке есть отдел с интересной коллекцией рукописей по разным областям магии. Возможно, многие известны и здесь, но некоторые совершенно незнакомы, а есть даже те, которые, как мне сказали, запрещены. Я пока что не могу утверждать с абсолютной уверенностью, но ходят слухи, что там есть несколько старинных свитков по магии вита терминалис.

Я не могу обещать, что все это точно будет иметь отношение к твоему расследованию, но могу предложить тебе следующее. За всю коллекцию они хотят целых десять талантов серебра, но я не хочу платить такую сумму, прежде хорошенько не изучив содержимое. Библиотека же находится в Эфемезике, куда я не могу сейчас поехать. Но я могу дать тебе рекомендательное письмо, представив тебя моим агентом. Ты сможешь внимательно изучить свитки, определить их истинную ценность и, конечно, найти информацию, которая тебе необходима в твоем деле. От моего имени ты будешь уполномочен торговаться о разумной, на твой взгляд, цене на всю коллекцию или ее часть. Я тебе полностью доверяю – твой дорогой отец хорошо тебя воспитал. Более того, я могу заплатить небольшую комиссию. Мой местный агент сможет организовать оплату и отправку, если это потребуется. Что скажешь?»

Мне не понадобилось много времени, чтобы принять решение. Сегодня ночью я планировал встречу с Зимаксисом. Если он действительно был некромантом и нес ответственность за смерть Кэзо, это дело будет закрыто, и у меня появится время выполнить поручение. Если я выживу после встречи с Зимаксисом и закрою это дело, путешествие и дополнительный доход будут как нельзя кстати. Однако даже в случае провала ночного расследования эта библиотека все равно сможет принести определенную пользу, если мне посчастливится там найти такую труднодоступную информацию о ритуалах некромантии. И, конечно, я не откажусь от комиссии.

«Это очень любезное предложение, Квинтус Сосий, и я буду рад принять его. Однако, вероятно, я не смогу уехать в ближайшие несколько дней, так как нужно закончить некоторые дела».

«Великолепно. Я бы очень хотел, чтобы именно ты оценил коллекцию. Это напоминает мне о старых временах, когда мы объединялись с твоим отцом и получали лучшее и от покупателей, и от продавцов… Как бы то ни было, я велю писарю составить официальные письма и отправить их на твой адрес сегодня до конца дня».

Придя домой, я застал еще одного посланника. Тифей стоял в атриуме, изучая потускневшую мозаику бассейна. «Мой хозяин хочет знать, как продвигается дело. Маркус Квинктиус желает приступить к похоронам как можно скорее. Он побоялся приглашать бальзамировщиков, опасаясь, что поползут слухи. Тело, одетое согласно традициям, торжественно лежит в нашем атриуме, но поскольку бальзамирование проведено не было… Похороны должны состояться в ближайшее время. К тому же мой хозяин озадачен процессом кремирования – чтобы не было никаких… остаточных явлений».

«Его переживания вполне понятны. Никто бы не хотел, чтобы тело взорвалось в погребальном костре. Я дам вам имя человека, который поможет Квинктиусу Корпио в этом деле без огласки. Он иностранец, но ему можно доверять. Он осведомлен о татуировках силы, и если на теле Кэзо что-то и останется, он все обезвредит. Дайте подумать, я увижу его чуть позже и направлю в дом вашего хозяина. Есть еще знакомый бальзамировщик. Он слабо связан с официальной гильдией бальзамировщиков, очень талантлив и умеет хранить секреты.

Что касается расследования, я уже кое-что узнал, сейчас отрабатываю информацию и сообщу все, как только получу какие-то факты. Уверен, Корпио понимает деликатность всего вопроса». Тут мне в голову пришла одна мысль, и я решил попробовать. «Знания об этом искусстве идут издалека. Здесь, в Эгретии, они хранятся за семью замками или были сожжены много столетий назад. Однако у меня имеется информация из проверенного источника о тайнике в Эфемезике, где может храниться информация о… о том, во что был вовлечен Кэзо. И я хотел бы узнать, мог бы Корпио организовать для меня пропуск на один из его кораблей? Если я не смогу найти все источники силы, воздействовавшие на юного хозяина, здесь, в Эгретии, мне вскоре нужно будет отправиться и туда, и на Кеброс, где Кэзо был прошлой осенью».

Через некоторое время Тифей ушел. Я дал ему указания и инструкции, как связаться с моими знакомыми – татуировщиком Бревином и бальзамировщиком Акхирабусом. В ответ он пообещал поговорить с хозяином и в кратчайшие сроки дать ответ о пропуске на корабль рона.

Наконец меня ждал заслуженный сон.