Текст книги "Убит заочно"

Глава VII

Проснулся я на закате. В кабинете меня ждали два квадратных папируса с сургучной печатью кольца Квинтуса Сосия. Один был адресован его агенту в Эфемезике, другой – владельцу библиотеки. Доедая приготовленную Дашей курицу с бобами, я услышал, как она открыла дверь и что-то тихо сказала. Пришел Боракс, и мы отправились в дорогу.

«Битый череп» был наполовину пуст. Дневной народ уже разошелся, а ночной – еще не собрался. Я выбрал столик у стены, откуда были хорошо видны остальная часть зала и проход к задним комнатам.

Подав знак проходившей мимо девушке, я попросил принести вина. Она вынесла два кубка и два кувшина, и я попросил налить больше воды, чем вина. «Скажи, где сегодня Дидья?» – спросил я.

«Помогает на кухне. Она выйдет позже, когда людей будет больше».

«Будь любезна, передай ей, что пришел дядя Феликс», я достал бронзовый квадранс и протянув его девушке.

Взяв его, она кивнула и ушла.

Попивая вино, мы принялись ждать. Как я и предположил, судя по клиентуре, это было приличное вино с легким ароматом меда и тимьяна. Владелец знал, что его клиенты не станут довольствоваться меньшим.

Долго ждать не пришлось. Мимо прошла Дидья, неся поднос с закусками из солений и раздавая их гостям. На обратном пути в кухню она остановилась у нашего столика и поставила блюдце с оливками. «Соскучился?» – подмигнула она.

«По твоим голубым глазам. Скажи, Зимаксис уже здесь? Нужно поговорить с ним».

Нахмурившись, она сказала: «Он плохой, очень плохой, но дело твое. Нет, он еще не пришел. Обычно он приходит позже, хотя они уединяются внизу задолго до полуночи, когда начинаются их песнопения». Она вздрогнула.

Я вынул сестерций и положил его на стол. «Будь добра, покажи его мне, когда он появится».

Взяв монету, она подняла поднос и ушла, не сказав ни слова. Боракс и я остались сидеть за столом, медленно попивая вино и поглядывая на лестницу сзади.

Через какое-то время, когда казалось, что никто уже не заходит в нижнюю комнату и не выходит из нее, я встал, потянулся, почесался и сказал Бораксу: «Пойду поищу уборную, скоро вернусь».

Направляясь к задней части здания и проходя мимо кухни, я встретил выходящего из нее крупного мужчину в темно-синей тунике, который шел в основной зал. «Это частная зона, – сказал он мне. – Чтобы пройти к уборным, выйдите через главный вход, заверните за угол направо и пройдите двадцать шагов прямо по улочке».

Решение нужно было принимать быстро. Поскольку он был похож на хозяина заведения, я тихо сказал: «Вообще-то, любезнейший, я слышал, что ваше чудное заведение проводит великолепные частные вечеринки. Надеялся получить приглашение». И я похлопал по звенящим в кошельке монетам.

Выражение его лица изменилось и стало заинтересованным, но он ответил: «Сегодня все занято. Частная вечеринка. Приходите завтра – будут симпатичные мальчики; или через три дня – будет открытый банкет, и, я уверен, мы подберем вам что-нибудь».

Я подошел ближе и прошептал ему почти на ухо: «Я слышал об особых вечеринках – не обычных ваших оргиях. Мне сказали, что приходить нужно ночью на Ноны».

Его лицо стало непроницаемым. «Я вас не знаю. Назовите ваше имя и оставайтесь в основном зале. Я сообщу… организатору, что вы заинтересованы. Он либо свяжется с вами, либо нет. Но вам нельзя больше сюда приходить без приглашения. Теперь возвращайтесь в таверну и ждите там».

Вернувшись за столик, я присел рядом с Бораксом. Красситий дал мне настоящего профессионала, а не обычного бывшего гладиатора-пьяницу: к тому времени он еще ни разу не притронулся к вину. И тут я почувствовал, что этой ночью он мне пригодится.

Казалось, мы около часа просидели за угловым столиком, медленно попивая пряное вино, закусывая оливками, маринованным луком и редькой. Заведение наполнилось, как я предположил, обычной клиентурой. Это была смесь почтенных мужей, возвращавшихся после трудового дня, и дешевого развлекающего персонала, вышедшего на ночную работу.

Я видел, как один за другим мужчины проходили в заднюю часть здания, кивали по пути владельцу и спускались вниз. Всего я насчитал семь человек. Судя по их туникам и ухоженным волосам, все они были довольно состоятельными. Самому младшему было под тридцать, а самому старшему – около пятидесяти. Периодически я смотрел на Дидью, но она лишь украдкой качала головой и продолжала работу.

В какой-то момент во время нашего третьего кубка вина я увидел мужчину, который вошел и сразу направился к задней комнате. Это был абсолютно лысый человек со смуглой кожей невысокого роста, но стройного, грациозного телосложения. На вид ему было около сорока. Одет он был в темно-зеленую тунику с вышитым золотой нитью классическим узором из расположенных по краям квадратов. На поясе красовался великолепно обработанный кожаный ремень со сверкающей медной пряжкой и заклепками. Дидья еще не подала мне знака, но я уже знал, что это Зимаксис.

Когда он подошел к задней лестнице, владелец (чье имя я так и не узнал) выглянул и последовал за ним. Я наблюдал, как они стояли на ведущей вниз лестнице и перешептывались о чем-то. Владелец кивнул в мою сторону, и Зимаксис обратил на меня свой взор. Мы встретились глазами и некоторое время смотрели друг на друга.

Не отводя взгляда, Зимаксис движением руки прервал общение с хозяином и подошел к моему столику. «Как я понимаю, вы спрашивали обо мне», – сказал он, не представившись.

Перед тем как ответить, я несколько секунд рассматривал его. У него были бледно-зеленые глаза под цвет туники, чистый звонкий голос и искусственно выработанный акцент. Он производил впечатление интеллигентного, харизматичного мужчины. «Полагаю, что да», – ответил я.

«Оставьте вашего раба здесь и пойдемте со мной». Он развернулся и направился к задней части таверны. Я встал и последовал за ним.

Вместо того чтобы спуститься вниз по лестнице, он нырнул в пустую частную столовую недалеко от кухни. Повернувшись ко мне, он сказал: «Здесь мы сможем поговорить более открыто. Итак, кто вы и что вы обо мне слышали?»

«Меня зовут Феликс, некоторые называют меня Феликс Фокс. О вас я узнал от друга друга друга. Ходят слухи о различных старинных ритуалах, которые меня невероятно интересуют».

«А почему меня должны интересовать вы?»

«Сейчас я занимаюсь тем, что оказываю услуги другим людям, однако так было не всегда. Когда-то я учился в Коллегии Инкантаторум, но потом мой отец разорился, и я был отчислен с позором. Тем не менее я все еще интересуюсь подобными вопросами, и меня всегда влекло к истинным силам, управляющим этим миром. На жизнь я зарабатываю как лис – ищу предметы и ответы на оккультные вопросы для других. Однако, если то, что я слышал, верно, вы имеете лучшее представление о том, в чем состоит сила и что нас ждет в будущем».

Какое-то время он смотрел на меня оценивающе. «Интересно. То, о чем вы говорите, по-моему, звучит не вполне законно. Почему вы считаете, что я не стану на вас доносить?»

«Если то, что я слышал, правда, вы бы предпочли не связываться с чиновниками так же, как и я. Если же то, что я слышал, неправда, тогда вряд ли ваша или моя персона заинтересует их. Но если то, что я слышал, все-таки правда, то вам нужны такие люди, как я». Последнее утверждение было, конечно, догадкой, но если он управлял подпольным тайным обществом, то моя история должна была показаться ему достаточно интригующей.

Поразмышляв еще какое-то мгновенье, он, наконец, принял решение, что вполне читалось по его лицу. «Вы очень прямолинейны, а я ценю это качество. Пойдемте». Выйдя из столовой, он свернул на ведущую вниз лестницу.

* * *

Комната под таверной выглядела иначе, чем утром. В бра светились лампы, позволяя лучше рассмотреть омерзительные фрески. Все диваны и столы были сдвинуты к стенам. Два треногих стола стояли отдельно от других ближе к выходу. Один из них был накрыт простой черной тканью. На втором стояли какие-то предметы, но я не мог различить их, поскольку они были накрыты такой же черной материей. Весьма примечательно в центре комнаты с потолка свисала одна роза – все мероприятие проходило sub rosa, тайно. И все же я не почувствовал дрожи и не учуял присутствия колдовства.

Все семеро мужчин, которые спустились чуть раньше, были в этой комнате. Никто из них не сидел – все стоя разговаривали между собой. Как только мы вошли, разговоры прекратились, и все взоры обратились на меня.

«Друзья, – сказал Зимаксис, подходя к собравшимся мужчинам, – это Феликс. Он предложил себя в качестве кандидата в члены нашего маленького общества».

Пока Зимаксис говорил, я смог лучше рассмотреть остальных. Человек слева от меня был похож на купца. Ему было между тридцатью и сорока; одет в превосходную красную тунику, вышитую богатой золотой нитью, и белоснежную тогу. У него были изысканно подстриженные рыжеватые волосы и пухлые руки. Его кольцо гражданина с вычурной печатью было больше обычного.

Стоявший возле него мужчина был выше и стройнее, с хорошей осанкой. Ему было немного за сорок; подтянут, с коротко стриженными темными волосами, седеющими на висках. Он изучал меня с непроницаемым выражением лица. Я решил, что это человек военной профессии, а его золотое сенаторское кольцо говорило о его высоком звании.

Слева от него стоял мужчина с обветренными лицом и руками. Он был низкого роста, загорелый, жилистый; ноги широко расставлены. На нем была туника излюбленного фасона моряков. Очевидно, он был мореплавателем, хотя не могу точно сказать – военно-морского или торгового флота. Он излучал самоуверенность, и я решил, что он капитан.

Где-то за Зимаксисом стоял робкий маленький мужчина с тонкими темно-русыми волосами и голубыми глазами. По моей оценке, ему тоже было слегка за сорок. На его руках виднелись шрамы, но они почти полностью были скрыты добротной туникой и тогой. Он вел себя довольно пассивно, лишь изредка поглядывая мне прямо в глаза, но даже в этом коротком взгляде читался яркий ум. На нем было железное кольцо и пилос – небольшой конусообразный фетровый колпак отпущенных на волю рабов.

Следующий стоявший в кругу мужчина был самым молодым – ближе к тридцати годам. Скорее всего обученный инкантатор, что было видно по атрибутам на его ремне и по широкой шафранно-желтой полоске справа на его тунике. Его волосы были немного длиннее обычного, а по линии подбородка шла тонкая борода, модная среди богатых юношей нашего города. Его кольцо гражданина было золотым, что говорило о его происхождении из сенаторского рода. Я решил, что это непокорный сын сенатора.

Предпоследний мужчина был единственным, помимо Зимаксиса, на ком не было кольца. Ему было между тридцатью и сорока; смуглый, со светлыми глазами и волосами. С его длинным прямым носом он выглядел как типичный гелликанец, что подтверждал и его гелликанский плиссированный хитон. Он смотрел на меня с нескрываемым любопытством.

Последний мужчина, стоящий сразу справа от меня, был еще одним инкантатором. На нем было железное кольцо и хорошая, но слегка поблекшая туника. Он был самым старшим и самым неопрятным из всех. Ему было слегка за пятьдесят; его редкие волосы были зачесаны на лысину; на тунике виднелись жирные пятна. Он посмотрел на меня с неприязнью, и моя реакция была взаимной.

Все собравшиеся были успешными мужчинами средних лет разного происхождения, жаждущие все больше и больше чего-то необычного, в чем я был абсолютно уверен.

«По сложившейся традиции, – продолжил Зимаксис, – на данный момент мы не будем никого представлять. Феликс будет приглашен присоединиться к нам лишь в том случае, если будет избран для инициации.

Все вы прошли инициацию и преданы нашему общему делу. Всех вас злит эта удушающая хватка, с которой коллегии взялись за наш город. Это тайное правление со стороны архаичных коллегий не позволяет честным гражданам идти к знаниям, успеху, власти! Мы, люди дела, люди завтрашнего дня, хотим избавиться от ярма, в которое нас впрягли, и восстать с новыми силами. Эгретии не дают реализовать ее истинный потенциал, и именно мы должны освободить ее от оков и вести к счастливому будущему, чтобы она во главе с нами заняла свое заслуженное первое место среди всех народов!»

Зимаксис остановился и сделал глубокий вдох. «Феликс должен так же, как и вы однажды, торжественно обещать хранить и доказать свою верность и преданность нашему общему делу, – сказал он, переведя свой взгляд на меня, то же сделали и все остальные. – Теперь ты должен доказать, что достоин и предан. Как и другие кандидаты, ты должен выполнить задание, подтверждающее твою ценность. Учитывая то, что, как ты сам мне рассказал, твой талант – вынюхивать словно лис предметы магии, я бы дал тебе задание принести в наше общество объект существенной ценности. Не просто богатства, а предмет, способствующий познанию, достижению цели. Ты должен найти и добыть то, что наши коллегии считают контрабандным товаром, то, что может быть применено образованными людьми в получении знаний, что сможет продвинуть нас в нашем деле. Сам решай, что это за вещь. Единственный совет, который я могу дать, – будь внимательнее. Это не должна быть какая-то побрякушка или банальный магический предмет, который любой преступник может купить на черном рынке, – а что-то, что способно поразить будущих правителей великой Эгретии.

Раздобыв такой предмет, принеси его нам в дар. Если мы примем такое подношение, то попросим тебя присягнуть на верность нашему общему делу. Ты должен будешь принять священную, скрепляющую клятву на крови вместе со всеми. Эта клятва не должна быть нарушена до твоей смерти и сделает тебя одним из нас. С того момента ты должен будешь посвятить всю свою жизнь, имущество и таланты нашему обществу и нашему общему делу».

Все глаза смотрели на меня. Лицо Зимаксиса светилось от его пафосной речи; выражение солдата и капитана было непроницаемым, как и раньше. Юноша и иностранец, казалось, были заинтересованы в моей реакции, впрочем, как и вольноотпущенный, который, в отличие от других, бросал косые взгляды. Взгляды купца слева и стареющего инкантатора справа от меня были недобрыми – не то чтобы они были явно настроены враждебно, но отнеслись ко мне с осуждением и неприязнью.

«Итак, – сказал Зимаксис, – ты принимаешь эти условия?»

В тот момент я еще точно не понимал, чем именно смогу заслужить их доверие, и само задание особо не беспокоило меня. Уже довольно долго я занимался поиском информации и небольших предметов силы, многому научился от моего отца, торговавшего антиквариатом и магическими атрибутами, и знал, как договориться с торговцами контрабандными товарами.

Однако меня действительно тревожила клятва на крови. Такие вещи могут иметь связывающее действие, и кто знает, что еще добавит туда Зимаксис. В итоге я могу оказаться у него в полном рабстве. Такие клятвы могут быть взаимными и обеспечивать верность людей друг другу, однако более темные из таких связывающих заклинаний серьезно влияют на связанного человека, вплоть до полного подчинения его воле. Казалось, другие участники не испытывают таких последствий, хотя это может говорить лишь о более тонком колдовстве. Мог ли я пойти на такой риск?

В конце концов у меня, конечно, не было большого выбора, поскольку все взгляды были устремлены в мою сторону. Я принял их условия, продемонстрировав максимальный энтузиазм, который только смог сыграть. Последовавшие реакции оказались вполне предсказуемыми – от улыбчивого одобрения до сдержанных кивков и едва скрываемого недовольства.

«Это мудрый выбор, – сказал Зимаксис, улыбаясь. – Уверен, ты выполнишь задания и пройдешь наши испытания. Однако сейчас мы попросим тебя покинуть нас. До инициации ты не можешь присутствовать на наших собраниях. О, вот и наш добрый хозяин Титус Септимий! Как раз вовремя».

Оглянувшись, я увидел входящего владельца таверны с большим серебряным подносом в руках, на котором стояло два кувшина. Довольно необычно, что в обоих кувшинах было вино, а не в одном – вино, во втором – вода. За ним вошла Дидья с кубками, хлебом и неглубокими мисками с оливковым маслом.

Септимий кивнул Зимаксису, поставил поднос на свободный столик и вышел из комнаты вместе с Дидьей. Проходя мимо меня, он бросил любопытный косой взгляд, но никак не прокомментировал ситуацию.

«И последнее, перед тем как ты отправишься на поиски, Феликс». Подойдя к двум отдельностоящим столикам, он убрал черную материю с накрытых предметов, и я увидел три небольших накрытых сосуда, похожих на пиксиды, используемые женщинами для хранения косметики. Открыв один из них, он взял щепотку чего-то, напоминающего молотые травы, и высыпал в один из кубков. Налив вино в кубок с травами и немного в другой кубок, он взял оба кубка и пошел ко мне, слегка разбрызгивая приправленное вино. «Сейчас, конечно, не время для клятвы на крови, но тебе надо понимать, что наши собрания должны оставаться в тайне, пока деспотические коллегии остаются у власти. Уверен, что ты докажешь преданность нашему общему делу, но в качестве обычной меры предосторожности я бы попросил тебя выпить вино из этого кубка перед уходом».

Он протянул мне кубок с приправленным вином, и я взял его. Подняв свой кубок, он воскликнул: «За свободные знания и за лучшие дни Эгретии!» – и выпил все до дна. Все перевели взгляд на меня.

«За свободные знания и за лучшие дни Эгретии!» – повторил я и испил из своего кубка.

* * *

Боракса, должно быть, встревожило выражение моего лица, поскольку сразу же после возвращения в основной зал я поспешил к выходу из таверны. Проследовав за мной, он увидел, как на углу я вставил два пальца себе в рот, вызвал несколько раз рвоту и вычистил все, что было в желудке.

Шатаясь, я подошел к ближайшему перекрестку и промыл рот водой из фонтанчика. Лишь тогда я ответил Бораксу на его вопрос о том, все ли со мной в порядке.

Вернувшись в «Битый череп», мы сели за ранее занятый нами столик. Мне хотелось обдумать все, что только что произошло, но также нужно было оставаться вблизи места встречи тайного общества. К этому времени в заведении собралось довольно много людей – патроны пили, ели и общались; путаны высматривали клиентов, а воры – своих новых жертв. Как только мы присели за столик, я вынул из туники небольшой мешочек, который всегда ношу с собой, и взял оттуда несколько травинок. Медленно разжевав их, я запил горечь вином.

Зимаксис, должно быть, венефицитор – инкантатор, специализирующийся на области магии венефициум, занимающейся травами и ядами. Если для достижения своих целей он использует зелья и снадобья, это объясняет, почему я не мог почувствовать присутствия магии в той комнате. Любые дополнительные заклинания, активирующие его добавки, могли быть наложены заблаговременно и в другом месте. Мне оставалось лишь надеяться на то, что немедленное изгнание обработанного вина и прием противоядия, которое я разжевал, устранит любое предназначенное для меня Зимаксисом действие.

Тем не менее я не хотел оставаться здесь надолго. Когда Дидья в следующий раз проходила мимо нашего столика, я подозвал ее и сделал вид, что еще раз прошу о ее услугах. Краем глаза я увидел, как владелец пожал плечами и указал ей на лестницу.

В комнате я сдержал ее руки, не дав снять тунику, и посмотрел в ее голубые глаза. «Несмотря на то что идея эта очень заманчива, сейчас мне нужно задать тебе несколько вопросов. Оплата будет такой же. Я видел, как ты приносила вино на собрание Зимаксиса. Ты знаешь о тех небольших сосудах, пиксидах, которые он держит на столе возле вина?»

Она кивнула, и я продолжил. «Я вошел в комнату вместе с ним, но сосуды уже были там. Он всегда их там держит?»

«Мой хозяин хранит эти пиксиды для него в специальном сундуке под замком, и только Зимаксису разрешено открывать их. Он все время приходит и вновь наполняет их – обычно за день до их собраний».

«У тебя есть к ним доступ? Можешь достать для меня образец содержимого?»

«Нет! Мой доминус поколотит меня! Этот сундук заперт и стоит в его комнате, и даже если бы я могла открыть его, то меня высекли бы только за то, что я рыщу в комнате хозяина!» Она вся задрожала.

«Нет, мы не допустим этого». Обняв ее, я подождал, пока она успокоится.

«Тогда я придумаю другой способ достать их. Мой работодатель чрезвычайно заинтересован в их содержимом и мог бы щедро отблагодарить». Поразмыслив немного, я спросил: «Скажи, а ты когда-нибудь помогаешь подготовить эту комнату или убрать ее после их маленьких собраний?»

«Хозяин подготавливает ее вечером. Зимаксис дает ему особые указания, и иногда у них бывают… другие вещи там, – она опять вздрогнула. – Хотя иногда, когда доминус слишком занят или просто слишком устал, он отправляет меня убрать там, а потом сам прячет эти сосуды и другие атрибуты. Вот почему я знаю, что он запирает их».

«В таком случае у меня есть план. Я мог бы утомить твоего хозяина песнями и выпивкой. Если он отправит тебя сегодня убирать в той комнате, могла бы ты отсыпать немного из каждой пиксиды? Щепотки будет достаточно. Мой работодатель будет очень признателен и достойно вознаградит тебя за риск».

В конце концов основную роль сыграло обещание денег, которые станут существенным вкладом в ее фонд освобождения. Я также пообещал ей десять динариев за каждое услышанное ею имя участника тайного общества и оставил пять серебряных динариев в качестве предоплаты за образцы трав и имена.

Деньги лежали на столе, мои руки – на ее плечах, и мы опять закончили наши разговоры в постели.

В главном зале Боракс терпеливо ждал меня за нашим столиком. Чтобы не рисковать, привлекая к себе внимание, мы расплатились и покинули заведение. На улице я в общих чертах описал Бораксу свой план. Он не был прирожденным актером, но эта роль довольно хорошо ему подходила.

Мы отправились бродить по улочкам Кливи Инфериор как два старых приятеля, предавшихся пьяному разгулу. Проходя мимо людей на улице, мы громко обсуждали все достоинства вина и путан в «Битом черепе». Мы восхищались этим похотливым старикашкой, который завтра женится на милой юной девушке и так рад этому, что угощает там всех выпивкой. Мы обсуждали обслуживающих девиц в «Битом черепе», их достоинства и размеры. Мы даже зашли еще в несколько таверн, выпили там вина и громко ругались, жалуясь на то, что вино и в подметки не годилось тому, что подают в «Битом черепе», и заявляли, что пойдем обратно в то неземное место со сладким вином и дружелюбными проститутками. Тем вечером было нетрудно найти празднующих людей, так как это был первый день Мегаленсес Луди, и многие гуляли в округе в поисках приключений.

К тому времени, как мы кружным путем опять вернулись к «Битому черепу», он был просто забит. Новые посетители с рвением заказывали вино и еду, создавали спрос на местных дам, встречали старых друзей и коллег и, в общем, веселились от души. Владелец, должно быть, был удивлен столь внезапным наплывом, но слишком занят подсчитыванием прибыли, чтобы задаваться этим вопросом.

Мы с Бораксом ожидали снаружи возле общественного фонтанчика у площади вверх по улочке, лишь изредка заходя внутрь, чтобы разведать обстановку. Чем ближе к ночи, тем веселее становилась гулянка. Когда веселье, казалось, начинало затихать, мы находили способ, не привлекая внимания, заказать для всех выпивку. Я не видел, чтобы Зимаксис или кто-либо еще из тайного общества покидал таверну, но, учитывая ту толпу, которая собралась в заведении, я мог упустить их из виду. Дидью я видел лишь мельком – все это время она была занята ночным действом.

Уже было далеко за полночь, когда все понемногу начало стихать. Патроны теряли силы, а путаны – товарный вид. За два часа до рассвета «Битый череп» опустел. Заглянув внутрь, я не увидел ни Септимия, ни Дидьи – лишь одна из оставшихся девиц наводила порядок.

Мы с Бораксом остались терпеливо ожидать снаружи. Через какое-то время вышла Дидья, чтобы вытряхнуть мусор из ведра в сточную канаву. Вид у нее был изможденный. Я быстро, не говоря ни слова, обменял небольшой полный монет мешочек на свернутый кусок полотна, и Дидья вернулась внутрь. Наши с Бораксом дела были закончены, и мы отправились домой.