Текст книги "Oris Maari: Ara Avalantis"

Дорога отпадает, невесть кто по ней шастает, встречу кого понастырнее Мыколы, так просто могу и не отделаться. Это с этими мужиками мне ещё повезло, а с другими может выйти печалька, учитывая мою красоту. Меня и в моём мире-то лапали, хоть и предупреждала, что не стоит, а тут тем более найдутся любители взять силой, а учитывая, что привычная мне магия не работает, кто знает, сработает ли защитная функция тела. Значит, решено – лес, уж там я и воду найду, и укрытие какое-нибудь. Я не стала долго раздумывать и достаточно быстрым шагом направилась в сторону леса. Вернувшись в лес, я начала смещаться в сторону воды, но оставаться на том же месте, где меня нашёл Мыкола было не безопасно, поэтому я пошла дальше вдоль реки и не сразу поняла, что мой курс лежит ровно к тому месту, откуда вчера шёл дымок. Я вышла на поляну, большая часть которой была словно выжжена. Это сразу напомнило тот след на земле после ухода зверя в огонь. Посреди поляны лежало напрочь сожжённое человеческое тело, наверное, та ведьма, о которой говорил Мыкола. А ещё на сожжённой земле хорошо сохранился рисунок. Ведьма лежала в большом треугольнике, по периметру которого были изображены странные знаки, напоминающие руны, но все же незнакомые. Видимо, местный аналог. А внутри треугольника схематично, но узнаваемо были изображены головы медведя, быка, оленя, воющего волка и ещё какого-то зверя, опознать которого не было возможности, потому что в этом месте начертание было разорвано и рисунок смазан.

Жесть, в груди как-то сдавило. Очень неприятное место, мерзкий запах гари и палёной шерсти так и витал в пространстве, меня слегка подташнивало. Всё-таки тут я точно не останусь, не нравится мне всё это. Я решительно двинулась дальше, чуть в сторону от этой ритуальной клоаки. Немного пройдя вдоль реки, я разглядела неплохой выступ, и решила спуститься, разведать что там.

Взору открылась небольшая пещера, вход в которою был обращён к воде. Дневной свет позволял разглядеть, что в центре пещеры красовалось кострище (костер здесь явно разводили не единожды), тут же имелась лежанка с меховым одеялом, а стены пещеры были покрыты рисунками геометрических фигур и ничего не значащими для меня словами, записанными в таком строе, словно это были стихи. Тут же в глиняной плашке лежали угли, которыми все это рисовалось. На кострище имелся котелок с остатками явно прокисшего супа.

Среди записей на стенах я заметила символы похожие на те, что были изображены около треугольника на сожжённой поляне. Судя по всему, эта пещера принадлежала погибшей ведьме.

Ну вот, у меня есть свой маленький уголок, потрясающе, нужно только немного уюта добавить. Я улыбнулась, скинув импровизированную сумку на кровать и поставив ведёрко с удочкой в угол, наконец-то потянувшись, я расправила плечи. Ожоги уже особо не болели, но всё-таки давали о себе знать, и я ощутила, как на меня накатила несильная жажда. Отлично, и кружку помою и суп выкину. Взяв кружку и котелок, я направилась к реке.

– Ты нашла его.

Женский голос эхом разнесшийся под сводами пещеры прозвучал неожиданно. Прямо передо мной из воздуха сложилась фигура женщины средних лет с гривой длинных черных волос и яркими зелёными глазами. Впрочем, глаза были самой яркой деталью вообще, они светились, как два уголька совершенно не естественным светом. В сером тоне полупрозрачной кожи тоже ничего естественного не было.

Я оторопела, сердце забилось, но я быстро взяла себя в руки, видала чего и похлеще.

– Да, нашла, и теперь это моё место. Кем бы Вы ни были, вам, судя по тому, что я вижу, оно уже не понадобиться.

– Не боишься, или не подаешь виду. В любом случае похвально. Да, мне уже не понадобится это место. Моё тело лежит в лесу, скоро люди пана найдут его, вместе с ними, наверняка, будет инквизитор, меня отпоют, и я исчезну. Поэтому, если хочешь – владей всем, что найдешь здесь. Но я говорю не о пещере. Ты нашла диск быка, я чувствую его в том ведерке. Уже пробужденный… ты ведь дотрагивалась до него, верно? Скажи, он обжег или согрел?

– Я живых больше боюсь, чем перешедших в межмирье. Диск, – я вспомнила эту странную вещицу, которой пыталась впервые разжечь костерок, – да, дотрагивалась, согрел, да так, будто не только меня, но и пространство вокруг. Он кроме этого, имеет ещё какие-то особые свойства?

– Какая ирония, я потратила годы на его поиски, а нашла его девица, которая даже не понимает, каким сокровищем завладела… Эта вещь создана давно, очень давно, ковеном ведьм чьё могущество простиралось невообразимо далеко. Диск быка позволяет энергиям с той стороны завесы просачиваться в наш мир, преобразовываться, влиять. То, что он не сжег тебя заживо, говорит о том, что в тебе скрыт внутренний талант к магии, духовная сила. Но раз ты задаешь такие вопросы, то либо самоучка, либо и вовсе не подозреваешь об этой силе. Да, этот диск – могущественная вещь и если хочешь узнать на сколько – дай ему крови. Но сейчас я прошу тебя пойти в город Бросно и найти магазин «Зелёный побег». Старикашке, продавцу – скажи, что тебя прислала Марианна, скажи, что нашла диск, он сразу поймет, о чём речь. И объяснит, что делать дальше. Эта дорога приведет тебя к силе и славе, мне незачем вести тебя в ловушку или на смерть. Ты сделаешь, как я прошу?

– Ну, магия этого мира мне в новинку, в своём я была хорошей ученицей, и обучали меня знающие своё дело.

Что-то подсказывало мне, что не стоит слепо следовать указаниям этой Марианны. Кто знает, какие у неё мотивы, чем жила, какие дела творила, по тому кострищу, не скажешь что благие. Да и артефакт этот тоже странный, что за завеса, какие силы он проводит. Я решила, что сначала всё-таки дам артефакту крови, пусть лучше он запомнит меня, чем какого-то потенциального старикашку, всё же владеть некой могущественной вещью было заманчиво. Глаза призрака блеснули зловещей, пробирающей до костей, зеленью, казалось, будто не всё мне эта Марианна рассказывает, будто чего-то очень важного не хватает, но это можно будет выяснить в этой самой лавке, когда доберусь до неё.

– Хорошо, завтра соберусь в путь.

– Этого мира? Ты… ты не отсюда? Как называется твой мир? Расскажи, что там? Как организованы маги? Есть ли там инквизиция? Ты уже пробовала применять знания оттуда здесь?

Глаза призрака загорелись ещё ярче, эта тема явно волновала её до глубины.

– Мой мир называется Империя Аум Ра, там нет инквизиции, но достаточно строгие правила, и есть те, кто следит за соблюдением этих правил, – я остановилась, посмотрела на ладони, – в общем, там всё иначе, сейчас расскажу подробнее, – я присела на импровизированную кровать, оставив в покое котелок и кружку, и начала рассказывать, стараясь не упускать какие-то самые интересные моменты, но такие, чтоб вообще было понятно, о чём идёт речь.

Мой разговор длился очень долго, я даже не сразу заметила вдалеке какой-то шум, но я вовремя услышала приближающиеся голоса и притихла, затаилась, вслушиваясь в происходящее снаружи.

Стали слышны многочисленные мужские голоса, один из которых был самым громким и знакомым. Мыкола завывал на весь лес хриплым басом: – " Обворовала стерва и главно красива такая, глазки невинные, оставил на пять минут, накормить хотел, думал от ведьмовского колдовства пострадала, а она вона как, небось, сама ведьма тоже, а я дурак поверил… " И далее в таком духе. Другие голоса были тише и серьезнее, доносились отрывистые приказы. Явно военные. Марианна проследила мой взгляд и вздохнула, видимо по привычке.

– Они нашли мой труп. И да, инквизитор с ними, я чувствую. Силы уже покидают меня. Я почти не вижу тебя, отпевание началось. Признательна за рассказ. Помни про просьбу, и помни – диск могущественен, дай ему кровь и он защи…

Внезапно призрак вздрогнул, как от порыва сильного ветра и исчез в неожиданно яркой вспышке света. Хорошо, что мы были в пещере, и снаружи этого никак нельзя было увидеть.

Почему-то без Марианны стало как-то по-особому пусто в этом месте, хотелось что-то сделать, но тело будто стало каменным. Потихонечку делая вдох и выдох, я поняла, как сильно сжимаю руки в кулаки, я взглянула на ведро, осторожно вытащила яблоки, затем нырнула за шкатулкой с диском. Благо крови я не боялась, этот вид магии мне благоволил, и я даже любила этот вкус ощущений внутри. Открыв ларец, я сразу же взяла диск в руки, теперь он казался тяжелее, чем раньше. Краем самого диска я надреза безымянный палец и несколько капель сорвались и попали на голову быка, диск зашипел и кровь бесследно впиталась в металл, не оставляя на нём ни следа.

А затем что-то изменилось. Восприятие поплыло, я почувствовала себя гораздо более высокой, большой, мысли стали простыми и… агрессивными. ОНИ ищут. Мыкола мразь, питекантроп, убить. Убить их всех. Всех… Тело двигалось словно само, а тупая простота замутненных мыслей не позволяла глубоко задуматься над происходящим. Рывок. Ещё рывок. Сила наполняла тело, ярость приятно грела изнутри. Солдаты в кольчугах с мечами и деревянными щитами – ничтожества. Прыжок, сразу на несколько метров вперед. Удары руками по щиту, кажется, это мои руки, но сила ударов слишком огромна, щит трещит и ломается, как трещит и ломается челюсть солдата, как трещит и ломается шея другого и взор застилает кровь, кровь, кровь…

Я очнулась в лесу, но уже лиственном. Лежа на берегу какого-то быстрого ручейка, я смотрела в небо и чувствовала сильный привкус соли и металла во рту. Серебряный диск был плотно зажат в кулаке, а одежда изрезана и изодрана. На теле следы, словно от давно заживших ран, вот только раньше их не было. Видимо солдаты доставали меня мечами, но раны затягивались, оставляя лишь шрамы, хотя и их по сути быть не должно… но ведь раны затянулись все-таки! Значит наверняка Аркейм работает, просто как-то… частично, не полноценно. Может все-таки откликнется когда-нибудь. Голова была тяжелой, тело обессиленным. Я не могла пока думать о том, что произошло, мысли просто не проявлялись полностью, их вытесняла жажда. Ручей…

Как-то, сама не понимая как, но я доползла до ручья и жадно стала поглощать воду, по началу это не получалось, руки не слушались, но потом я просто опустила голову в воду и, ооо, эта вода, такая вкусная, такая приятная, прохладная и свежая. Так я воду ещё не чувствовала никогда. После того как я напилась (мне казалось, что это длилось ооочень долг) я села и с ужасом обнаружила что чуть ли не вся в крови… И эти шрамы. Я провела по некоторым дрожащими пальцами. Нет, они не болели, просто, странно это, кстати, от былых ожогов и следа не было, что порадовало, кроме всего остального. Я попыталась встать, но тут в голову будто что-то ударило, в глазах стало темнеть…

Двигаться было очень тяжело, тело будто было полностью вымотанным и измождённым. Создавалось ощущение, что диск в моём кулаке тоже устал. Если раньше, стоило до него дотронуться – он испускал сильное тепло, то теперь был почти ледяным и скорее грелся от тепла руки. Желудок сводили спазмы, отрыжка была отвратительной, а потом меня пару раз стошнило, и это было ещё отвратительнее. Лес бесстрастно шелестел листвой, и вокруг, кажется, не было ничего примечательного. Хотя, если прислушаться, то до ушей доносился скрип, не похожий на скрип стволов. Может пойти на него? Нет, лучше идти по своим следам, явно заметным по проломанным кустам и смятой траве. Сил было мало, а я очень хотела вернуться в пещеру, она внушала хоть какую-то опору в этом странном мире. Я понимала, что, скорее всего, идя по своими следам, я столкнусь с тем месивом, которое устроила. От осознания этого стало трясти, на глаза навернулись слёзы, а сердце сдавила острая боль. Знай я, какую силу даёт этот диск, десять раз подумала б прежде чем поливать его своей кровью. Хоть Мыкола мне и не по нутру был, такой расправы он не заслужил точно, а солдаты тем более, они вообще ничего мне не сделали. Совесть терзала, но, тем не менее, я решительно двинулась вперёд, медленно переставляя ноги. Хотелось рухнуть на что-нибудь мягкое и просто уснуть ни о чём не думая. Пусть это всё окажется сном, Создатели, прошу, пусть это будет, просто кошмаром, страшным, но кошмаром и только. Слишком это жутко, чтоб быть правдой, не хотелось верить в то, что я теперь – убийца.

Судя по следам, я неслась сквозь лес напролом, кое-где буквально проламывая насквозь стволы деревьев. На древесине в таких местах виднелась моя засохшая кровь и кусочки содранной кожи. Теперь понятно, почему нет боли от ожогов. Почти вся кожа на мне просто новая, а старая осталась на ветвях и в пробитых насквозь дубовых стволах. Меня опять стошнило, двигаться приходилось медленно, потому что ноги то и дело подкашивались от усталости. Уже вечерело, когда лиственный лес потихоньку начал переходить в хвойный. А потом я увидела, что из хвои по моим следам выходит человек. Длинный плащ, глубокий капюшон и всё это почему-то ярко синего цвета, выделяющегося даже в сумерках на фоне леса. В правой руке незнакомца был длинный посох, но, кажется, не магический, а дорожный, он опирался на него при каждом шаге. Чем ближе он подходил, тем отчетливее становилось видно, что его пояс обвешан сумками и пузатыми колбами с разноцветными жидкостями.

Усталость была неимоверная, казалось, если я остановлюсь, то больше с места не сдвинусь, но показываться вот в таком виде хоть кому-то – ощущалось гораздо большим безумием. Вблизи были довольно широкие кусты, в которых меня вряд ли бы заметили, даже если бы искали, а этот путник явно шёл по следу, и времени на решение оставалось немного. Я прижалась к земле, стараясь ни в коем случае не закрывать глаза.

Путник между тем продолжал идти в мою сторону и остановился совсем рядом. Теперь мне стало видно, что свободной рукой он держится за амулет, висящий на шее. Простое металлическое кольцо на цепочке, такое же, как то, что я видела в сундуке Мыколы. Вот только в руке незнакомца оно слабо светилось, что было хорошо заметно в надвигающихся сумерках. Склонив голову, он начал что-то вроде молитвы.

– Владыка Света, направь шаги мои на путь истинный, направь, помысли мои в чистое русло, направь руку мою, ибо я караю зло, что стремится проникнуть в наш мир. Изгони тьму из моей души, ибо я изгоняю тьму из царствия твоего.

Металлическое кольцо на цепочке начало сиять чуть ярче.

Я не поверила глазам, подумала чудится, но нет, кольцо и впрямь сияло, надо будет поизучать книгу, что попала мне в руки, главное добраться до пещеры незамеченной. Хорошо, что чуйка не подвела, и я не стала являть себя в таком виде, кто знает, что бы этот сектант местного разлива обо мне подумал.

Сектант тем временем снял с пояса одну из колбочек и продел её длинное стеклянное горлышко, через это самое кольцо, висящее на шее.

– Владыка Света, пробуди освящённые травы и даруй мне право воспользоваться их силой, чтобы рассеять тьму перед моим взором, ибо я выслеживаю зло и ему не скрыться в тенях. Если же мои помыслы не чисты и душа повинна пред тобой – да опалят меня эти благословенные травы светом твоим заслуженно, и предстану я перед твоим судом.

Сектант замер, дожидаясь чего-то. Внезапно жидкость внутри колбы тоже начала слабо светиться. Откупорив колбу, человек осушил её до дна. Сначала ничего не происходило, но затем глаза сектанта начали светиться, словно их намазали фосфором. Оглянувшись вокруг, он побрел дальше по моим следам, проходя мимо кустика, где я сныкалась.

Не, ну и мир, надо ж было угодить. С удивлением, я отметила, что мне стало как-то легче, передышка очень помогла, и теперь я медленно, но более уверенно, побрела к моему логову, по пути сгребая небольшие сухие веточки и листья. Костёр мне очень даже понадобится, без температурного регулирования Аркейма, было непривычно ощущать вечернюю прохладу. До своей пещерки я добралась без встреч и происшествий. К этому моменту стало уже совсем темно, и костёр был нужен, как никогда. Далеко не с первой попытки, но огонь я все-таки развела. Сразу стало уютнее. Прихватив с собой еду, котелок и кружку, я пошла к реке и устроила купания. Вода уже была прохладной, но кровь смыть было критически важно. Сполоснув помидрки и кружку, я сложила всё это в котелок и тут же вернулась в тепло. Компанию составляли сверчки и несколько квакающих лягушек. Я уплетала помидорины, смачно причмокивая, и ликовала от наслаждения, наконец-то, нормальная, еда. Было так приятно ощутить немного блаженства от пламени и прогретого воздуха в пещере.

Ну вот, теперь можно и расслабится. День такой насыщенный, что сошёл бы и за неделю. Я посмотрела на стену, исписанную разными символами, сразу нахлынули неприятные воспоминания. Руки потянулись к мокрым останкам былой одежды, и вскоре стена была чистой. Диск отправился в шкатулку. Затем взгляд упал на нож, лежащий возле импровизированной кровати. Я знала, что та магия, которой меня учили, тут не работает, но всё равно решила вознести молитву Создателям. Нужно было отдать что-то своё, что-то ценное и важное. Острым ножом я срезала большую часть волос и отправила их в пламя, тихо прошептав слова молитвы. На сердце стало как-то легче и чище. Пусть магия моего дома далека от этого мира, но я верю, что часть её в моей крови и эта часть, несомненно, будет расти, пока я жива. Сидеть совершенно нагой у костра было приятно, но пора бы и одеться. Рубаха была мне до самых колен, как платье. Я убрала оставшуюся одежду под кровать вместе с книгой и кольцом, желание почитать иссякло, как только я прилегла на кровать и укрылась мягким меховым одеялом.

Глубокая темнота. Нет, тьма. Тьма. Окружающая, обволакивающая. Где я? Что вообще такое я в этой тьме? Нет тела, нет возможности сдвинуться с места, нет ни верха, ни низа, только тьма. А потом, сквозь неё, начали проступать картины, полные силы и ярости. Руки проламывают щит, руки ломают кости, продавливают до хруста лица солдат, кулак пробивает насквозь широкую спину убегающего Мыколы и пальцы сдавливают его сердце, выжимая кровь в рот. Пьянящее ощущение силы и абсолютной власти над жизнями этих ничтожеств накрывало меня, отступало обратно в клубящуюся тьму и снова захлестывало с очередной порцией ярких кровавых картин. И сквозь это всё, на меня смотрели глаза, сотканного из тьмы быка. Изучающий, пронизывающий насквозь, взгляд…

Я проснулась, вскрикнув и резко сев, как от испуга. Сердце бешено колотилось. А ещё я сразу почувствовала, что крепко сжимаю в кулаке серебряный диск с выгравированным быком. Открытая шкатулка валялась неподалеку на камнях. Я не помнила, как открывала её. В пещеру робко заглядывали первые лучи солнца. Совершенно не ощущалось, что я отдохнула, но заново уснуть, скорее всего, не получится. Слёзы… оказывается, я ещё и плакала во сне…

Проклятая вещица, я смотрела на этого быка, уже без прежнего трепета, хотелось просто закинуть его вместе с ларчиком обратно в воду. Вот продам я его, или обменяю на что-то, и что? Кому-то ведь такая сила понравится, а кто-то и вовсе не сможет устоять, сколько жизней она ещё отнимет тогда. Гадость! Я решительно направилась к реке с ларцом в руках, в котором лежал могущественный диск, диск истинного испытания на стойкость духа. Что ж, пусть отныне ни кто более тобой не воспользуется, покойся с миром рогатая свирепость. И ларчик полетел в реку, колечко крышки блеснуло на прощание в лучах светила, и вода поглотила его, так быстро, что вскоре я уже и не нашла бы места, в которое ларец упал.

Я с облегчением выдохнула, обернулась, чтобы войти обратно в пещеру… и увидела вчерашнего сектанта. Он стоял на спуске к моему недавно обжитому жилищу, опираясь на свой дорожный посох и пристально меня разглядывал через что-то вроде короткой подзорной трубы. Это было странно, потому что разделяло нас не более 20 метров. Я застыла на месте, почему-то не хотелось ни бежать, ни тем более начинать диалог первой. Посмотрим, что будет дальше, и уже исходя из обстоятельств, будем принимать какие-то действия. Он опустил свою подзорную трубу и неторопливо продолжил спуск вниз.

– Отрицание даров Тьмы – первый шаг на пути раскаяния. Но твои преступления страшны и кровавы, от твоей руки пали двенадцать солдат и один мирный житель. Ты готова принять правосудие Света, ведьма?

Мои глаза расширились, т-тринадцать, я отняла тринадцать жизней. О, Создатели, что же за испытания вы мне уготовили, как же я теперь… что мне теперь… Руки сжали ткань рубахи, которая так несуразно смотрелась на моём теле. Бежать не хотелось, хотелось отменить всё, что было, но, увы. Может и не плохо это, принять какое-то там правосудие, не знаю, может я уже совершила что-то неверное и теперь пришла пора отвечать за содеянное. Я подняла полные слёз глаза на человека, приближающегося ко мне.

– Я н-не ведьма, я маг, – голос был полон сожаления и смирения пред грядущим, – я вообще не из эт-того мира. Хотя признаться п-попала в ловушку, п-по незнанию, – ни как не могла нормально и спокойно говорить, – я воспользовалась артефактом, и… – по щекам потекли горячие слёзы, – ч-что же именно в-вы имеете в виду, п-под этим самым пра… правосудием Света?

Я старалась вести себя вежливо и смиренно, потому что совесть меня просто разрывала на части за былое, особенное после такого-то сна.

Сектант подошёл ещё ближе и некоторое время молча меня изучал. А я получила возможность разглядеть его получше. Это был уже стареющий человек лет 40, борода росла неровно, а в её проседи таились крошки хвои. В сочетании с поношенным и потертым плащом создавался образ постоянной дороги и ночлега где придется. Глубокие карие глаза, были абсолютно спокойны и взирали на меня без каких-либо эмоций, этот человек не спешил ненавидеть. На лице помимо морщин имелись и несколько пятнообразных шрамов, как от химических ожогов.

– Под правосудием Света я имею в виду глоток освещенной воды и Суд Владыки. То, что ты не отсюда я услышал и принял к сведению, но судить тебя буду не я, а Владыка. Моя функция – либо убедить тебя принять его Суд добровольно, либо опрокинуть тебя в великий Свет, в процессе боя. Решать тебе, ведьма. Ты примешь Суд добровольно?

Эх, что я только не пила в своей жизни, уж освящённую-то воду точно осилю, так что не проблема. А вот Суд какого-то Владыки немного пугал, но… может после этого суда будет хоть немного легче на сердце? Что-то в этом человеке было, что-то знакомое, узнаваемое на каком-то пока не ясном мне уровне, цепляли его глаза. Они будто что-то прояснили, нечто неуловимое, но такое близкое, в них была и боль, и что-то ещё, что-то, что я не могла обрамить в слова.

– Хорошо, я приму Суд добровольно, и согласна сделать глоток освящённой воды. М-можете рассказать мне подробнее о Владыке, да и вообще об этом мире?

– После Суда, ведьма. Если Владыка простит тебя – ты останешься в живых, тогда я назову тебя сестрой и отвечу на твои вопросы. Если Владыка сочтет тебя недостойной прощения и выжжет светом – тебе будут не нужны мои ответы.

Сектант открыл одну из кожаных сумок на своем поясе и достал крошечный стеклянный шарик… нет, не стеклянный, это был шарик льда, внутри которого каким-то образом сохранялось немного жидкой сияющей воды. Что ещё более странно – шарик не таял в пальцах сектанта.

– Положи его в рот и Суд начнется.

Ох, говорят, от Судьбы не убежишь, не разминулись мы, значит, так тому и быть. Я взяла небольшую странную круглую сферку, внутренне призвав Адайн Ток, и положила её в рот.

Мгновенно пропало ощущение собственного тела. Это было похоже на то, как если бы всю меня резко подбросили высоко-высоко вверх, прямо в небо, а вернее в Свет, заменивший собою всё вокруг. Плывя по его волнам, я вскоре потеряла ощущение верха и низа, чувствовалось только течение потока, которое несло прямо сквозь свет к… Мыкола стоял на фрагменте уплотненного света и наблюдал исподлобья, как я причаливаю к этому импровизированному берегу. Его грудь не была насквозь пробита, но он постоянно трогал то место, словно проверяя, нет ли там дырки.

– А, курва… почто ты так со мной? Я ведь от души, по-доброму, накормить, напоить хотел, а ты мало что обворовала – затем ещё и жизнь отняла, самое последнее. За что?

– П-прости, прости, пожалуйста. Не своей волей я это сотворила, не своим разумом ужасное дело делала. Совратила вещь проклятая, да жажда силу обрести, чтоб защищаться, своей-то я лишилась, когда оказалась в этом диком мире. Не хотела я убивать, не думала, что нарвусь на тьму искушающую. Да, вещи взяла, побоялась довериться, не хотела ни связи какой, ни чего-то иного. Домой хотела, но без вещей в лесу, да, в одиночку… страшно было, потому и сглупила, можно было бы изменить всё – по иному действовала бы.

Почему-то хотелось плакать, но слёз не было, только сердце рыдало, незримо как-то, непривычно.

– Не своей волей – верю, не было в тебе той злобы дикой, когда я только тебя встретил, а когда по лесу прыгала и голыми руками людей рвала, то явно, словно дикий зверь был… Вот только зачем же ты кровью амулет накормила? Чувствовала же сердцем, что тёмное это дело, точно чувствовала и всё равно накормила. Настолько сильно хотела силы почувствовать, что стало неважно, какая эта сила и какую цену заплатить придется? Или страх так подстегнул свою шкуру спасать, невзирая на опасность других погубить тёмной магией?

– В моём мире магия крови почиталась, как Сила самой Души и Жизни. Она помогала пробудить ясность, управлять артефактами, или иными явлениями. Я действовала по привычке, от части, и из страха за себя, и в надежде обрести хоть какую-то силу, чтоб не ощущать себя такой беспомощной. Слабость бросает в отчаяние, особенно, когда в одиночку оказываешься в совершенно чуждом месте. Не думала я тогда, что это что-то настолько тёмное, да и серебро, металл благородный, видимо в этом мире даже такой материал может быть искажён.

Почему-то накрыла щемящая тоска по Аум Ра, по родным и привычным чувствам…

– Честно. Не до конца, но честно. Ушедших не вернуть, содеянное не отменить, и память о совершённом навсегда с тобой, как и боль от осознания содеянного, но ты делаешь правильные шаги навстречу Свету…

На последнем слове всё вокруг погрузилось в сильную вспышку, а когда я открыла глаза – меня встретил потолок пещеры, и склонившееся надо мной, сосредоточенное лицо сектанта. Поймав мой взгляд, он неожиданно тепло улыбнулся.

– С возвращением, сестра. Меня зовут Ярик, старший полевой инквизитор. Ты прошла Суд Владыки и Он оставил тебя в живых, потому я принимаю тебя с объятиями. Могу я узнать твое имя, сестра?

Шок, сердце билось ровно, но на эмоциональном уровне был шок. Сейчас я острее прежнего ощущала себя грязной, настолько, что не отмыться, не стереть содеянного, это почти как шрам, который постоянно ноет, только шрам этот не на теле, а будто вокруг него, во всем поле и глубоко внутри. Зачем, зачем я поддалась искушению, как же хочется, чтоб всё это оказалось нереальным…

Я посмотрела на Ярика, теперь совсем другими глазами, казалось, что его тело слегка подсвечено, лишь слегка, но тем не менее.

– Лионесса, меня зовут Лионесса.

Я попыталась сесть, но тело пронзила резкая боль. Многочисленные шрамы, оставленные мечами солдат и заросшие благодаря магии серебряного диска, теперь открылись, пошевелившись, я не только ощутила боль, но и увидела начавшую проступать на одежде кровь. Ярик резким движением выхватил с пояса длинный кинжал и разрезал одежду, оголив тело. Шрамы действительно открылись и пузырились кровью. Если не шевелиться, то боль утихала, но стремительно становилось холодно и немели конечности. Ярик начал выдавливать на раны густую жирную мазь зеленого цвета, она жгла ещё сильнее, чем боль от ран, но, кажется, после этого переставала течь кровь.

– Не шевелись, Лионесса. Владыка очистил тебя от влияния тьмы, но случившееся оставило физические следы и теперь тебе нужно лечение. Я позабочусь о тебе сестра. Да, охранит Владыка твою жизнь, ибо прошедшая Суд, достойна ещё одного шанса.

После этого Ярик принялся накладывать повязки. Было очень больно, несколько раз сознание куда-то уплывало и потом возвращалось… наконец экзекуция закончилась. Когда сознание прояснилось, я почувствовала облегчение, боли почти не было, а пещеру наполнял запах жареной рыбы. Ярик жарил на вертеле несколько мелких рыбешек.

– In aan ikan maal, valis sat auru mare, rim mearat inel`khatu, veya ayat, neni ayat, idrum vevet is avari… – слова сами слетали с губ, я не могла остановиться, это как плач, который захватывает и душит, и этому невозможно сопротивляться, – ki talan rio vel’verit barias rat is liomarum daykinech, sen sefal`bayo en kuraat sar’tanari aradet amalis es, val’fangi asta h`asteris naar ervigech al’safuri or bal`fabel…

Ярик среагировал на мой голос, достал неаккуратный кусок пергамента и нечто похожее на карандаш, принялся невозмутимо записывать то, что я говорила. Закончив, он какое-то время выждал, а убедившись, что продолжения не будет, спрятал бумагу и карандаш обратно в поясную сумку.

– Красивые слова, я не чувствую в них тьмы. Еда готова, если ты хочешь есть. Я обещал ответить на твои вопросы, и хотя мне сложно понять, как можешь ты прийти из иного мира – я постараюсь. Наш мир – это один большой континент и великое множество островов разных размеров в великом океане. На континенте существуют только в изученной его части 47 королевств разных размеров и ещё несколько варварских государств. Мы сейчас находимся на территории королевства Поляния. Это аграрное королевство с миролюбивой внешней политикой. Церковь Света присутствует здесь с самого основания королевства, поэтому представители инквизиции присутствуют при каждом дворянине и осуществляют деятельность во имя Владыки Света по необходимости.

Ярик перевел дух, готовясь продолжать

Я внимательно слушала, теперь было легче, может явно природная мне магия тут и не проявлялась, но внутренне, молитва сделала своё дело.

– А магия, что в этом мире с магией? Про то, что тут есть тёмная магия я и по опыту знаю, а что со светлой и равновесной магией, с псионикой, с алхимией и целительством? И что это за Владыка?

– Магия – это защитная реакция мира на попытку вторжения извне. Владыка Света создал этот мир, проявив его своей доброй волей, но внешняя Тьма неустанно ищет способы проникнуть сюда, нарушить гармонию творения Владыки и извратить его творение. Демоны нашептывают свои нечистые речи во сне, соблазняя нестойких духом своими нечистыми дарами. И соблазнившиеся, пропускают тьму через свою душу, становясь вратами в этот мир для сил зла и рабами своих извращенных желаний. Так появляются тёмные маги и тёмная магия, основанная на иллюзии контроля над демонами и жажде все нового могущества. В противовес этому вторжению Владыка милостью своей позволил чистым душой стать его верными слугами и солдатами в борьбе с тьмой, так появилась инквизиция и светлая магия, основанная на благоволении Владыки и сочетании естественных даров этого мира, вроде трав и его стихий. Мне неведомо значение слова псионика, а вот химия у нас изучается, это и есть искусство сочетания сил трав, стихий и благоволения Владыки. Целительство тоже есть, но им владеют только великие святые Церкви.