Текст книги "Oris Maari: Ara Avalantis"

Я отстранилась и огляделась, метнулась к мёртвому Поборнику. Где-то тут был его посох, ага, вот. Пригодится. Затем я посмотрела на лежащий труп, и что-то внутри всколыхнулось, да, он был врагом, но сражался за то во что верил, не смотря на то, что вера эта была влита в его уши извне. А теперь он лежал в грязи под мелким дождем и опустевшими глазами смотрел в ночное небо. Я присела рядом, как просилось изнутри и… произнесла прощальные слова на аумране.

– Enam avat, takum maynur, vernir vinnaаvari samtu, – протянула руку и закрыла его глаза. Вот, теперь всё.

Я повернулась к Ярику.

– Слушай, я думаю, вторая лошадь нам тоже не помешает, быстрее будем ехать.

– У нас телега такая, что в неё только одну лошадь можно запрягать. Можно, конечно, взять боевого коня вместо нашей деревенской клячи, вот только она судя по всему с повозкой ездить вполне привычна и обучена, а он из боевых пород и соответственно повозки никогда не знал, и уж тем более хлыста кучера, когда на спине нет наездника. Не думаю, что это хорошая идея, – он замедлял свою речь по мере того, как наблюдал за моими действиями, – ты забираешь его оружие? Мы будем обирать тела павших, как мародеры? Я понимаю, что ты из другого мира, у вас свои законы и традиции, но… у нас так не принято. Мне и в голову такое не могло прийти, пока я не увидел, что ты делаешь. Так вообще можно? Ты же забираешь предмет, с которым он был в момент смерти, предмет, заставший вспышку перехода в царство света, предмет, с отпечатком которого его дух предстал перед Владыкой Света… Так точно можно? Ты св… эээ… несущая равновесие, новый порядок мира, тебе виднее и если твой порядок говорит, что так теперь можно – я постараюсь это принять.

– Он ушёл, его души уже нет в теле. Это оружие чисто, оно изначально не было с ним связано, он не давал ему имени. Только получив имя, оружие сливается с Духом хозяина. Я могу не брать, если в вашем мире так не принято, просто подумала, что лучше я буду хоть что-то иметь, когда в следующий раз нападут. Но, ладно… – и я положила посох обратно.

– Да, не принято, считается, что предметы, непосредственно соприкасающиеся с человеком в момент его смерти, формируют образ его высвобождающегося духа, поэтому этот брат отправился к Владыке в этом плаще, в этих перчатках, сапогах и с этим посохом в руках.

Ярик постоял над телом Поборника, молча, думая о чем-то своем, а потом развернулся и пошёл в сторону далекого огонька нашей повозки. Он ничего не сказал, и в темноте не было видно его лица, но я чувствовала эмпатическую волну глубокой грусти.

+ – Поздравляем с первой значительной победой, Хранитель. Владыка не может стругать новых Поборников, как свиноматка поросят, их число ограничено и новых не будет очень долго. Поэтому то, что ты вывела одного из игры, уже победа. Мы хотим узнать, хочешь ли ты, чтобы один из наших избранников сопровождал тебя на твоем пути? Мы не отдаем прямых, давящих на волю приказов, как это делает Владыка, но мы сможем заинтересовать его, и он будет с вами, защищать вас и помогать вам. Ты примешь его в свою стаю? +

Я пошла вслед за Яриком, просто ничего более не говоря.

+ – Тьма, не я победила, я ничего не сделала. Это получилось, потому что этот Поборник не до конца знал свою истинную силу. Так что считаю, что это везение, опыт Ярика, и преимущество телепортации. С одной стороны я рада, что мы живы, с другой, не радует, когда отнимается жизнь. Не хочу я пока никого принимать в стаю, я хочу научиться сражаться сама. +

+ – О, наши враги предоставят тебе множество возможностей для оттачивания боевого мастерства, будет весело, мы уверены. +

Мы нашли лошадь с повозкой в мокрой траве, она мирно кушала и совершенно не подозревала о том какие страсти только что творились на дороге, каких важных для мироздания людей она везет. Разве что чуяла где-то там в темноте сородича, и потому регулярно издавала странные звуки. Ярик вывел её на дорогу, и мы снова сели в телегу. Набрали скорость. Небо постепенно светлело, через несколько минут встретилась первая телега, движущаяся встречным курсом. Сонного вида старик вез несколько бочек с громко булькающим содержимым, его телега раскачивалась и скрипела значительно сильнее, чем наша, и жидкость в бочках, вероятно, взболтается в пену.

– Скоро тело найдут и придадут огню, как положено. Мы не могли устроить ему достойное сожжение.

Ярик был мрачен и задумчив, временами он оглядывался в поисках преследования или угроз, но в основном смотрел на дорогу и иногда мельком переводил взгляд на меня, чтобы убедиться, что всё в порядке. В такие моменты я видела в его взгляде глубокую печаль. В какой-то момент я поняла, что меня трясёт, не от холода, не от голода, не понятно было от чего, такого раньше не было, дрожь в теле усиливалась, и её становилось всё сложнее и сложнее сдерживать. Будто тело лихорадило.

– Ярик, что-то не так? Я в чём-то виновата? – почему-то было странное чувство, что я будто что-то задела, будто что-то надломилось в нём, – я услышала тебя, я сделала так, как ты сказал, что-то ещё нужно было?

Он вынырнул из омута своих мыслей и посмотрел на меня с искренним удивлением.

– С чего ты взяла, что в чём-то виновата? Тебя беспокоит, что я не улыбаюсь и неразговорчив? Я ни в чём тебя не виню, все нормально. Просто я только что убил брата-инквизитора. Не смог толком разглядеть его лицо, но голос показался смутно знакомым. Наверное, мы виделись мельком на тренировках или во время молитв, или в столовой… Может даже нас учили одни наставники. А потом он увидел Свет, которому служит, ярко, как никогда в жизни, ощутил, что ДОЛЖЕН сделать, сел на коня и ринулся в погоню за Пророком-отступником и еретиком-предателем. И встретил свою смерть в полной уверенности, что он прав и сражается за хорошее дело. Я только что убил брата-инквизитора и это будет нормой для этой войны, я знаю и понимаю это, но мне от этого грустно. Не считай себя виноватой, ты… твоя магия мне вон жизнь спасла, если бы я не перенесся из его огненной хватки – сейчас лежал бы там на дороге в виде хорошо прожаренного стейка, полагаю.

– Я не всё чувствую, эмпатия пока что не восстановилась полностью, я просто чувствую себя странно, и не понимаю, что с этим делать. Не сразу дошло, что происходит с тобой, потому и возникло это ощущение, что это я что-то не так сделала, – я пыталась сдерживать дрожь в руках, но это не удавалось, – отнимать жизни, любые жизни, очень больно, для меня так тем более. Я всегда в своём мире убегала от своего призвания, потому что оно предполагало готовность посылать множество жизней на смерть. Я этого очень не хотела. Но вышло так, что я попала сюда, и… Говорили мне, что от судьбы не убежишь. Верно. Теперь я это осознаю.

– Видимо у тебя тоже были мудрые наставники.

Встречных телег становилось всё больше, иногда люди замечали свечение моих глаз и удивленно провожали нас взглядами, снизилась скорость и наша, когда появились повозки впереди и сзади. Везли ящики, бочки, мешки, картошку и яблоки россыпью, что-то накрытое тканью, людей, рубленые дрова, уголь… Это была очень оживленная дорога. На очередном ответвлении от неё стоял указатель, и на нем я успела прочитать «Илюшенский…» дальше было неразборчиво, но кажется, нам именно туда. В какой-то момент Ярик внезапно свернул с широкой дороги на едва разъезженную дорожку и повел повозку в сторону куцего леса и поблескивающей вдалеке воды.

– Так будет быстрее, теперь, когда тракт наполнен, мы только завязнем в этом потоке.

Когда мы достигли леса, оказалось, что тропа тянется сквозь него и можно спокойно проехать лес насквозь. Пошарив рукой за спиной, Ярик достал кусок хлеба и принялся меланхолично его пережевывать. Сейчас его лицо так напоминало жующих траву коров, что я как-то невольно улыбнулась. Тело не хотело входить в норму, руки периодически тряслись, не так сильно, как до этого, но всё же. Тело ещё не слушалось, и это было непривычно.

– Мудрые наставники, они многому учили, а я всё горела жаждой приключений, хотелось летааать, я любила летать, и исцелять хотелось очень научиться, вообще нести нечто прекрасное, а не участвовать в войнах, или каких-то политических, экономических играх лицемерных правителей разного рода, жадных до власти и богатств, не щадящих жизни других. Но почему-то судьба решила, что мой путь в ином и мне до сих пор страшно, от того что грядёт.

– Раньше я бы сказал, что судьба – это тот сюжет, что для тебя приготовил Владыка Света. Сейчас… сейчас я не знаю, кто формирует то, что мы зовем судьбой. Но знаю, что нам остается только следовать этому таинственному сценарию и молиться, чтобы нам хватило сил его пройти, не падая духом.

Он внезапно остановил лошадь и накрыл мои руки своими.

– А ещё я знаю, что тебе нужно успокоиться. Понимаю, осознавать происходящее тяжело, но, если твои руки трясутся – ты не сможешь взять ими победу в этой войне, – он заглянул мне в лицо, что-то в нём поискал и, судя по тревожной искорке во взгляде – не нашел, – Лионесса, я здесь. Рядом. Ты не одна всё это чувствуешь и несёшь.

– Я пытаюсь успокоиться, но не получается. Я просто даю телу это прожить. Я знаю, что я не одна. Я боюсь за тебя, боюсь потому что не чувствую сил внутри, чтоб защитить, ничего не могу сделать с этим ощущением беспомощности. Пока не могу. Но я стараюсь изо всех сил, – я погладила его по щеке… я ведь и правда стараюсь.

Он отозвался на прикосновение, прикрыв глаза, на секунду его лицо посветлело и он нежно поцеловал меня в губы.

– Мы почти приехали. Мне очень хочется сделать паузу, просто полежать с тобой рядом забыв обо всём, но… нас ищут, нам нужно торопиться, мы почти у цели и все что я могу позволить себе сейчас… – он ещё раз поцеловал меня и повел лошадь дальше по тропе.

Дрожь утихла, я не сразу даже это заметила, как-то отвлекалась на тепло, на то самое ставшее уже привычным, приятное тепло в груди. Тело вернулось ко мне полностью, и я смогла выдохнуть. Теперь я ощутила голод, а ещё хотелось спать, дико хотелось прижаться к Ярику и утонуть в нём. Я улыбалась, просто улыбалась, я не одна, не одна…

Нам навстречу попадались пешие путники с корзинами и мешками за плечами. Хоть качество этой дороги было заметно хуже, мы все равно двигались по ней быстрее, чем по заполненному тракту. И вскоре выехали к деревянному мосту через широкую реку. А на мосту стояли инквизиторы. Без сияющего оружия и прочих атрибутов возвышенности, восемь обычных инквизиторов стояли вдоль моста и ждали нас. Их лошади паслись на другом берегу. Инквизиторы уже заметили наше приближение, и один из них вышел вперед, демонстративно закрепив посох за спиной и подняв обе руки.

– Не нужно резких движений, брат. Не нужно убегать, Пророк. Мы ещё можем поговорить, если скверна Тьмы не поглотила в вас всё человеческое.

Ярик напряженно наблюдал за ними и остановил телегу у начала моста, тревожно поглядывая на меня и держа руку на посохе.

– Кирилл, не нужно нам мешать, мы хотим проехать по этому мосту мирно, и совершенно не желаем боя.

– Я на это надеялся, Ярик. Надеялся, что вы ещё не утонули в пламени бессмысленного насилия. Но я должен поговорить с Пророком. Ты пойдешь на диалог, заблудшая?

Я посмотрела на Ярика. Ммм, что же делать, что делать? Мысли вяло пытались состыковаться. Диалог это хорошо, но могу ли я говорить правду?

– Ярик, – я говорила шёпотом, – если я соглашусь, могу ли говорить, как есть, или не стоит? Мне нужен твой совет.

– Кирилл достаточно здравомыслящий человек, я вообще удивлен, что его отправили перехватывать нас, обычно он сидел за книгами в библиотеке и келью свою превратил в маленькое книгохранилище. Это больше мыслитель и теоретик, а не боец. Возможно… возможно, он способен понять правду. Но я не уверен.

Кирилл подошел достаточно близко, чтобы можно было его рассмотреть и замер в ожидании, не опуская поднятых рук. Это был первый инквизитор из всех, что я видела, кто имел откровенное пузо. Да, не очень-то большое, но всё же остальные из виденных мной были куда более атлетичными. А ещё я заметила, что на его поясе всяческих сумок и колбочек вдвое больше, чем на поясе Ярика, да и сам пояс словно бы шире раза в два и похож на самобытный предмет одежды, а не на вспомогательный аксессуар. Я колебалась, совсем не то состояние, чтоб адекватно принимать какие-то решения. Но… а вдруг, вдруг он поймёт, тем более, что он работал с книгами, может он что-то знает о Равновесии.

– Хорошо, Кирилл, я готова поговорить.

– Хвала Владыке. Итак, мы уже знаем, что вы убили славного Николая. Он стал Поборником совсем недавно, Владыка пришёл к нему во сне и наполнил силой Света с одним лишь устремлением – вернуть сбежавшего Пророка в Церковь. К сожалению, Николай пал от вашей руки и да простит вас Владыка, не мне вас судить, но… Николай ясно рассказывал о воле Владыки: – вернуть. Не уничтожить, не покарать, за что бы то ни было, а вернуть. И теперь, когда главным этой группы назначен я, для меня важно исполнить волю Владыки в точности. Вернуть в ближайший монастырь. Поэтому я вышел на диалог, а не стал устраивать засаду, ловушку или что-то в этом духе. Пророк, мне неведома причина, по которой Владыка прогневался на тебя, но Он любит тебя, даже в гневе своем любит, иначе бы Его воля была: – уничтожить. Но Он хочет вернуть, чтобы… возможно, поговорить со своим Пророком лично? Возможно, чтобы простить? Чтобы устранить ваши… разногласия? Его любовь всё ещё с тобой, и я предлагаю тебе вместе с нами, отправится в монастырь города Никополис, мирно. Что скажешь, заблудший Пророк?

– Во-первых, Кирилл, я уже не Пророк, я Хранитель. Прошу выслушать до конца, если хотите знать всю картину происходящего в целом. Знаю, многое вам покажется ересью, но только по началу. Если в вас ещё осталась ваша личная воля, то логика и разум возобладают, и возможно вы осознаете нечто весьма важное, – я перевела дыхание, говорить было тяжело, но нужно, – итак, я не из вашего мира, я пришла из мира куда более развитого, во всех смыслах, описывать не берусь, ибо многое будет просто не понятно, но если коротко, в своём мире я родилась избранной, с особым призванием, касающегося силы Равновесия. Равновесие – это самая Высшая Сила, которая стоит над Тьмой и Светом. Да, именно так. Только два аспекта творения в равновесии раскрывают саму Суть Жизни. Меня и таких, как я, учили, что Жизнь – это наивысшая Драгоценность Бытия. Это самый Великий Дар. Да жизнь окрашена в разные тона, и в чёрный в том числе, но у души, у каждого человека есть Свобода Воли и Выбора. Только ему решать каким путём идти. Так души развиваются, они познают сами себя и мир вокруг. Человек может следовать себе и творить добрые дела, а может посвятить себя другим и творить так же добрые дела. Человек может следовать себе и творить зло, как и человек, посвятивший себя другим. Человек может видеть пример иного подхода и переходить из одного состояния в другое. Только два полюса, плюс и минус дают такую возможность. Возможность познавать себя и мир с разных точек восприятия. Жить. Если изъять хоть один аспект, весь мир рухнет в прямом смысле слова. Я общалась с Владыкой Света, пробовала донести ему эту Истину, но, к сожалению, у меня не получилось. Ваш Владыка задумал очень ужасающую вещь, Он сливается с Тьмой буквально поглощая Её, больше половины Тьмы он уже впитал, и убеждён что это Единство с Тьмой возвысит Его, и впитав Её всю, со всеми душами этого мира, Он пересоздаст сам мир. Вот только, я лично видела своими глазами, куда приводит путь поглощения одного аспекта другим. Тьма и Свет в таком ключе просто погасят друг друга, мир исчезнет в Пустоте, в небытии, полностью. Вашего мира не станет, он будет уничтожен. Я не могу показать этого, у меня нет таких тут способностей. Но я знаю, когда-то в этом мире был Серебряный Свет, были те кто, Хранил Равновесие этого мира, но сейчас Хранителей нет, возможно, Владыка их убил. Этот мир висит на волоске от гибели, и я хочу дать этому миру шанс на Жизнь. Я хочу принести Равновесие, моя инициация уже прошла, и я чувствую эту силу в этом мире, хотя она и слаба, ещё очень слаба. Владыка не может на меня влиять, но Он может попытаться подавить мою волю, причиняя боль, потому Он и хочет меня вернуть. Он всё ещё надеется сломать меня, отняв последнее и единственное, что позволяет мне жить и бороться за вас всех, – я грустно улыбнулась, – Любовь, да, именно этот элемент и не воспринимает в себе ваш Владыка, в Нём сейчас только слепая агония упоения могуществом от поглощённых частей Тьмы. Он ведь ни кому не говорил о том, что Он делает, разве вы знаете, что Он несёт, вы правда хотите этого, слияния во вспышке света, и угасания в пустоте? Я нет, я слишком ценю и люблю Жизнь, не смотря на всю ту боль, которую она мне уже успела причинить, в жизни есть и ценные моменты, настолько ценные, что они с лёгкостью перевешивают всё негативные. И я уверена, будь у душ этого мира право Голоса и Выбора, они бы выбрали Жизнь.

Кирилл внимательно слушал, не сводя с меня изучающего взгляда. Затем долго молчал, обдумывая сказанное. Ярик крепче сжал посох, готовый в любой момент вступить в бой. Инквизиторы на мосту напоминали каменные статуи, только головы, повернутые в нашу сторону, выдавали их интерес к процессу переговоров.

– Всё существующее соткано из Света. Трава, наши тела, само небо. Факт световой природы сущего доказан хотя бы тем, что особо праведные святые буквально растворяются во вспышке света, не оставляя после себя физического тела. Всё соткано из света, и Владыка Света определил форму нашего мира, сотворил нас и наделил сознанием. То, что мы существуем, мыслим и говорим – Его дар нам. Тьма же – инородный элемент, стремящийся вторгнуться в мироздание Владыки, осквернить его светотворение и разрушить установленный порядок. Не может быть Равновесия между Светом и Тьмой, потому что Тьма не может достичь того же всепронизывающего присутствия во всем сущем, которое есть у Света. Тьма нашептывает гнусные мысли, извращает и искажает, но не в силах и на йоту приблизиться к величию Света. Так о каком же равновесии ты говоришь, о, заблудший Пророк? Я лишь скромный служитель Церкви, но даже я вижу в твоих речах нелогичность и смятение мысли. Даже если ты из другого, более запятнанного Тьмой мира – ты ещё можешь очиститься, познать мощь всепронизывающего света и может быть даже принести её в свой мир, когда выполнишь свой долг здесь. Как возможно равновесие между Светом, силой, что всё образует и определяет каждую форму мира, и Тьмой, которая лишь искажает и оскверняет уже сплетённое светом, о заблудший Пророк? Ты просишь называть тебя Хранителем, но прости меня, мне сложно это сделать, ибо я стремлюсь понять, что же ты хранишь, и прямо указываю тебе на очевидные недочеты твоей мысли. Я могу лишь надеяться, что ты образумишься или хотя бы пояснишь эти противоречия. Быть может, в процессе пояснения ты сама ощутишь, как глубоко заблуждаешься?

– Верно, всё соткано из Света, Свет являет узор мира, но сам узор вызревает во Тьме, Тьма это, как обратная сторона Света – Чёрный Свет. Трава даёт тень, Тень – это часть Тьмы, семя вызревает в темноте, оно прорастает вглубь корнями и лишь после обращает вторую часть к Свету. Ночь сменяет День, День сменяет Ночь. Сердце бьётся во тьме тела, как Звезда в космическом просторе. Душа может понять, что такое боль, если почувствует это, Тьма даёт это почувствовать. Человек может взять нож и убить им или ранить, но так же, человек может взять нож и нарезать пищу, накормить бедного, сделать благо. В мире есть бедность, в которой чистоты и правды больше, чем там, где процветают видимые блага, но ложь и лицемерие в незримом и сокрытом. Эта разница возможна благодаря Тьме. По сути если смотреть с точки Равновесия, Тьма – это другое качество Света. Эти Две Силы сосуществуют благодаря друг другу: – Во Тьме всё Вызревает, Светом всё Создаётся, и отживая своё, возвращается во Тьму дабы Вызреть чем-то новым, через сам Поток Жизни. Просто вообразите себе мир без тени, мир без выбора, когда всё хорошо, всегда и абсолютно. Что вы захотите, как у вас вообще появится, какое бы то ни было желание, стремление к чему-то, развитие во имя и ради? Ведь желание рождается из любопытства познания, из жажды выйти из привычного и соприкоснуться с чем-то иным, отличным от данности того, что имеешь, а какое может быть любопытство, когда всё и так уже хорошо, блаженно и прекрасно. Сама природа показывает пример союза двух сил, если вы видели пианино, или любой инструмент с клавишами: – чёрные и белые, они создают мелодию, гармонию, порядок. Разве вы бы смогли видеть Звёзды, если бы не Ночь? Я не знаю, что вам ещё сказать, если в этих словах вы не видите Истины, значит в вас уже нет Свободы Воли и Выбора, лишь Свет Владыки, который убеждён в своём заблуждении, и сделал из этого меру для большинства в этом мире, подавив в душах священное право и полноценный взор на то, как всё устроено на самом деле.

Кирилл снова долго молчал, задумчиво глядя в никуда и машинально накручивая на палец локон волос. Когда взгляд его прояснился, он оглядел инквизиторов, стоящих на мосту, и подошёл ещё ближе к нам, снова демонстративно подняв руки и показав напряженному Ярику пустые ладони.

– Я бы мог спорить дальше, но вижу на твоём лице усталость, и даже сияние твоих глаз выглядит изможденным. Что уж говорить о лице Ярика, который, если меня не обманывает наметанный глаз, судя по всему, несколько ночей не спал за счет применения стимуляторов. Спор сейчас был бы бесполезен, мне кажется, ты просто не услышишь мои аргументы, не пропустишь их к своему сердцу. Я бы мог приказать братьям за моей спиной перейти в атаку и просто пленить тебя, Пророк. Возможно даже, мы бы одержали победу за счет численного превосходства и доставили бы тебя в монастырь насильно. Но… я так не хочу. Ты – Пророк, ты знамя Света в эти трудные времена и пусть Тьме каким-то образом удалось смутить твой разум, я верю, что со временем ты сможешь вернуться на истинный путь. Я не стану начинать бой и если вы хотите проехать дальше – вам не помешают. Но у меня есть просьба к тебе, Пророк. Возьми меня с собой. Куда бы вы ни держали путь – возьми меня с собой. Позволь мне быть тем оплотом истинного света, что будет рядом с тобой. Позволь мне быть голосом, который скажет в нужный момент слова, прорывающие завесу тьмы, окутавшую тебя. Я готов поклясться, что не подниму своего оружия против тебя и против твоего Посоха Ярика, и надеюсь, ты примешь мою клятву, только позволь следовать дальше вместе с тобой, и быть твоей опорой в сгущающейся тьме.

Я думала, долго, не хотелось мне его брать, никого не хотелось, надоели все, всё равно ведь ничего не понимают. Но это шанс, шанс всё-таки показать ещё кому-то силу Серебряного Света.

– Хорошо Кирилл, я согласна взять вас с собой, но поклянитесь, что ни при каких обстоятельствах, не тронете ни меня, ни Ярика, что в наших дальнейших диалогах, вы тоже попытаетесь смотреть шире, пропуская мои знания и слова в свою душу.

Я нащупала руку Ярика, и сжала. Надеюсь, я не делаю ошибки.

Кирилл плавно опустился на одно колено и склонил голову, положив свой посох перед собой.

– Я клянусь тебе, заблудший Пророк, что не подниму своего оружия на тебя и твоих спутников, как нынешних, так и будущих, пока ты сама не освободишь меня от этой клятвы. Я клянусь быть искренним в общении с тобой и не утаивать свои мысли в наших беседах. Ты принимаешь мою клятву, Пророк?

Ярик смотрел на Кирилла с нескрываемым удивлением, когда он перевел взгляд на меня, выражение лица было такое, словно он не может поверить в реальность происходящего. Инквизиторы на мосту напряженно за нами наблюдали, но не двигались.

+ – Нам он не нравится. К чему нам ещё один ручной инквизитор в стае, Хранитель? Или тебе мало одного мужчины рядом? Мы бы прорвались вперед, мы бы смели их всех, ты выше их всех, никто из них не Поборник, это просто пешки Владыки, ты можешь убрать их со своего пути в бою, мы уверены, что ты одержишь победу. +

– Да Кирилл, я принимаю твою клятву.

+ – Тьма, если есть возможность избежать боя и сохранить Жизни, я выбираю этот Путь. Этот человек может узреть Истину, я не смотрю на него, как на мужчину, я люблю только Ярика. Кирилл же просто пропустит нас вперёд, без боя, без крови, без новой боли. В конце концов, моя задача показать ему силу Равновесия, а не подпевать его слащавым речам. +

Кирилл поднялся, поклонился и пошёл к инквизиторам на мосту. Там он передал одному из них лист бумаги, весь отряд вернулся к лошадям и очень быстро ускакал в неизвестном направлении. Сам Кирилл подвёл своего коня к вашей повозке.

– Как мне лучше передвигаться, Пророк? Я могу быть верхом на своем коне, а могу отпустить его и залезть в вашу повозку.

– Залезай в повозку, места в ней предостаточно.

Я посмотрела в глаза Ярика. Ярик впервые за долгое время улыбнулся.

– Благодарю, Лионесса. Благодарю, Кирилл. Поверь, я очень рад, что не пришлось прокладывать путь силой. Убийство Николая было необходимым, но не считай, что я испытываю удовольствие, проливая кровь своих братьев.

– Я тоже рад мирному решению. Пусть не такому, как я надеялся, но это все-таки лучше, чем новые жертвы, особенно сейчас.

И мы двинулись дальше. Кирилл больше не говорил и не задавал вопросов, погрузившись в свои мысли. Теперь, когда он был совсем рядом я ощущала от него нечто вроде спокойствия, но… и что-то иное. Ближайшее слово – невозмутимость. Казалось, что этот человек способен стоять посреди кровавой бойни во всём разгаре и терпеливо проповедовать или записывать всё, что видит. Мы проехали в молчании ещё около часа, и больше никто не преграждал нам дорогу.

– Скажи, Кирилл, а что за бумагу ты передал отряду?

– Письмо своему мастеру. После того как мы узнали о гибели Николая, я предполагал разные варианты развития событий. И хотя вероятность того, что вы согласитесь взять меня с собой, была очень низка, я всё равно подготовился и к ней заранее, написав письмо на этот случай. В письме говориться, что я добровольно последовал за заблудшим Пророком в надежде быть маяком истинного Света и однажды помочь вернуться на путь Пророка Владыки.

Через ещё несколько часов пути, мы наконец приехали в пункт назначения. Илюшенская молитвенница представляла из себя одноэтажное здание, выполненное в виде небольшого кольца. Микро-копия монастыря без башенок. Обстановка вокруг соответствовала деревенскому хозяйству, а не церковному объекту. Сновали туда-сюда гуси, паслась неподалеку корова, лежали стога сена. Из здания вышел человек в мантии, похожей на одеяния послушников, он что-то говорил Ярику, они даже обнялись, но я просто пропускала это мимо. Усталость навалилась свинцовым грузом, глаза слипались автоматически, и приходилось прилагать большие усилия, чтобы смотреть на мир. Здесь нас не атакуют, никто меня ни о чём не спрашивает, и хорошо, и славно. Ярик бережно снял меня с козлов и на руках внес в помещение молитвенницы. Это было гибридом монастыря и дома. Словно келью растянули по площади и добавили несколько десятков молитвенных кругов в центре. Ярик отнес меня в угол, где стояла широкая кровать, положил, лёг рядом и наконец-то обнял. Кирилл и незнакомый мне владелец этого места о чём-то говорили в большой комнате, а я лежала в объятиях Ярика и чувствовала, как проваливаюсь в сон.

– Все хорошо, мы доехали, здесь безопасно.

Ярик сказал это и мгновенно уснул. Его глаза просто закрылись, и дыхание стало размеренно-спящим. Объятий он не разомкнул.