Текст книги "Девочка Джокера"

Он же тем временем внимательно наблюдал сверху и, казалось, прекрасно считывал все мои эмоции! Потому что именно в какой-то определенный момент задержался на моей груди и, уверенно отодвинув чашечку, захватил большой рукой нежное полушарие.

Я резко втянула воздух и дернулась, так и не разобравшись, то ли от ужасного смятения, то ли от реакции собственного тела. Ведь одновременно к низу живота пробежала теплая дорожка, оставив после себя тянущий осадок. Бандит же принялся с осторожностью сминать мою грудь, удерживая сосок между пальцами, и совсем скоро от этих манипуляций я непроизвольно заерзала.

Упорно уговаривая себя, что всему виной паника, я не поняла, как смежила веки и пропустила момент, когда мою грудь перестала накрывать тяжесть. Горячее прикосновение как-то плавно переместилось на живот, а затем ловкие пальцы вторглись в мои трусики, уверенно оказавшись на самом чувственном месте…

От неожиданности я не смогла сдержаться и резко свела бедра, вцепившись в предплечье мужчины.

– Чш-ш… – шикнул он, ловко зафиксировав мою шею сзади и перехватив растерянный взгляд. – Спокойно.

А его умелые пальцы тем временем принялись настойчиво массировать меня там, в одной точке.

Было трудно – нет, практически невозможно довериться незнакомцу, находясь в его полной власти. Вдруг он специально так делает, чтобы застать меня врасплох, когда решит показать свое истинное лицо?!

Но все же, сжав зубы, я заставила себя разжать руку и расслабить бедра. Только отвернула голову, чтобы не смотреть. Еще бы не чувствовать это странное состояние, которое не объяснить буквально ничем! Когда в сердце раздрай, надрыв, а по телу расходятся теплые волны… Будто оно разделилось с душой! Заставляя забываться и испытывать совершенно новые, необъяснимые ощущения.

Не знаю, когда я начала отрывисто дышать… Когда волны стали сильнее, а Джокер принялся более напористо ласкать меня между ног? В какой-то момент его палец скользнул внутрь меня, и я совсем забылась, издав тихий стон.

Почему-то сразу после этого бандит резко отстранился и поднялся с кровати. Распахнув глаза и горя от смущения, я спешно отползла к подушкам, глядя, как он небрежно снял рубашку и принялся расстегивать ремень. Все это время Джокер бесстрастно наблюдал за тем, как я подтянула колени к груди и стыдливо отвела взгляд.

Послышался шелест фольги, затем матрас продавился, и я резко оказалась практически целиком под мужчиной, который притянул меня к себе за ноги. Захватив тонкую ткань моих трусов, он ловко сдернул их и сразу накрыл меня своим тяжелым телом.

Руки инстинктивно уперлись в каменную грудь, а деревянные ноги поддались, когда бандит развел их коленом. Все так быстро происходило, что я не успевала как-то правильно реагировать или осознавать происходящее, ведь в его действиях больше не было сдержанности.

Стянув с моей груди плотную ткань лифчика, Джокер поймал ртом сосок, и я ахнула от резкой волны, что пронеслась по внутренностям. Пока ловила губами воздух, мужчина уже увереннее устроился между бедер и, не давая возможности подготовиться, вошел в меня резким толчком.

Зажмурившись от острого дискомфорта, я вскрикнула и впилась ногтями в напряженную грудь, которую затем изо всех сил попыталась оттолкнуть. Однако после следующего толчка бандит ловко перехватил своей большой рукой мои тонкие запястья и завел их над головой.

– Не сжимай! – приказал он, стиснув зубы и делая следующий толчок. – Только себе хуже делаешь.

Жалобно глядя на своего мучителя, я честно постаралась сделать, как он сказал. И когда в очередной раз его пугающих размеров член ворвался в меня, действительно поняла, что боль внутри больше не отзывается такой яркой вспышкой. Вместо нее стремительно просыпалось что-то другое. Яркое, нарастающее, заставляющее задерживать дыхание.

С каждым неумолимым толчком невидимая пружина все сильнее стягивалась внизу живота, и я начала метаться под крепким телом, жмурясь до слез и теряясь в остром вихре ощущений. Я уже не стонала, я кричала до сухости во рту и в какой-то момент испытала взрыв, который неуправляемой волной раскатился по мышцам…

Эта ядовитая эйфория пронзила меня и без спроса распространилась по нервным окончаниям. Я не понимала, откуда появились слезы. Они скатились по моим вискам, когда внутри все еще бурлило во взрывном коктейле! Неужели я только что испытала оргазм?… Не иначе, потому что так терять контроль невозможно!

Мужчина тем временем продолжал вбиваться в меня, не сбавляя темп, даже когда я вздрагивала под ним в приступе экстаза. Но у эйфории был свой срок… Слишком быстро мысли отделялись от ощущений, и когда я уже могла дать отчет своим действиям, весь ужас происходящего обрушился на меня, как ледяная вода на раскаленное тело!

Это омерзительное осознание принуждения, недобровольной близости… практически насилия! А самое ужасное, что я испытала удовольствие от этого насилия… Поддалась чему-то грязному внутри меня в руках совершенно чужого и опасного человека!

Почему меня не воротит от его запаха? Почему нет отвращения от его прикосновений? Может ли это значить, что где-то внутри меня таится склонность к проституции?!

Свинцовый ком подобрался к горлу от гнетущих унизительных мыслей. Однако все это резко оборвалось, когда мужчина вдруг вышел из меня и отстранился. Где-то в глубине души тут же лучиком забрезжила наивная надежда: может, он все-таки заметил? Заметил, как мне тяжело?

Но, конечно, это была непозволительная мысль маленькой девочки, которая еще жила где-то внутри меня. Этот бандит освободил мое тело от своей тяжести лишь затем, чтобы перевернуть на живот, как куклу, не спрашивая и не заботясь о том, что я могу испытывать в этот момент.

Я сжалась всем телом, а он уже раздвинул мои ноги и, придавив весом своих бедер, принялся входить сзади. Издав глухой стон, я уткнулась лицом в подушку, с силой сжав ее руками. Дыхание стало тяжелым и отрывистым… Только уже совсем не от ядовитого удовольствия! От щемящей боли, что пульсировала в груди. И хорошо, что он не видел моего лица… Наверное, это и дало мне иллюзию маленького уединения.

Я мгновенно затаилась, когда мужчина неожиданно замедлил темп. Начал входить более плавно, а не пробивать меня очередью толчков. С трудом пропуская воздух в легкие, я напряглась в настороженном ожидании. Волосы на голове защекотало от того, что Джокер уверенно убрал их со спины. Сразу после бандит запустил руку под меня и, поймав грудь ладонью, принялся сминать ее и дразнить, водя большим пальцем вокруг соска. Не прерываясь, он наклонился к моему застывшему лицу и, обжигая дыханием шею, захватил своими жесткими, но теплыми губами мочку уха.

От неожиданной волны мурашек, которые искрами раскатились по телу от этого прикосновения меня передернуло. Горячее дыхание волновало чувствительное местечко, точно воронка затягивая меня в предательское бездумное состояние. Вместе с этим бандит сделал резкий, напористый толчок, и я выгнулась кошкой, оказавшись в омуте мощного возбуждения.

Боже, да что же это?…

Бесполезно…

– А-а-ах-х… – пропела я от его сильных рывков, что последовали за первым.

Бесполезно с ним тягаться. Бесполезно контролировать то, что он пробуждает во мне! Я поняла это. Смирилась и полностью отдала себя его воле…

Мужчина тем временем уже оставил мою грудь в покое и уверенно скользнул ладонью под живот. Заставив меня поднять попу, но оставаться лежать на руках, он сжал мои ягодицы и продолжил вбиваться в лоно уже в своем первоначальном жестоком темпе.

Второй оргазм, казалось, забрал все силы… Глубокое рычание надо мной навсегда врезалось в сознание, когда бандит получил свою разрядку, заполнив меня на всю глубину.

Он отпустил меня, и я вздохнула с нездоровым облегчением. Однако это оказалась лишь краткая передышка. Джокер даже не дал мне сходить в ванную! Сменил презерватив и вновь набросился на меня в полной готовности.

Дальше я уже не понимала, что происходит. Он был как ненасытный зверь, держал крепко, пока брал меня в разных позах. Брал, не спрашивая и не обращая внимания на мое выжатое состояние и на то, что от моих криков остались лишь одни хрипы и сдавленные стоны.

Я уже не разбирала, когда мое тело потеряло ощущения: не осталось ни возбуждения, ни резкого дискомфорта. Хотя периодически случались вспышки либо того, либо другого, но они быстро терялись в свинцовом бессилии.

В какой-то момент все снова прекратилось. Мужчина вальяжной походкой направился в ванную, пока я, распластавшись на животе, приводила сознание в норму. Между ног все горело, кожа пылала, горло саднило от частого дыхания и напряженных стонов. Скорее бы он вышел – как же хочется пить или хотя бы встать под струи прохладной воды!

Когда я расслышала шаги, то поняла, что почти уснула. Осторожно повернувшись, я растерянно уставилась на уверенно приближающегося ко мне бандита. В руках он держал прозрачную бутылку воды, которую молча поднес к моим пересохшим губам и даже заботливо приподнял мне голову. Джокер терпеливо снес мое секундное замешательство, после которого я принялась жадно пить.

Когда я отстранилась, он выпрямился и тоже опрокинул в себя добрую порцию жидкости. Стирая влагу с губ, я осторожно подтянула к себе белую простыню и попыталась спешно собраться с силами. Нужно было встать и пойти в ванную, однако я даже двинуться не успела… Увидев, что мужчина взял в руки новую упаковку презерватива, я вся похолодела от понимания его очевидных намерений.

Я не смотрела, как он надевает резинку. Просто начала отползать, как улитка, к другому краю кровати, испуганно глядя на бесстрастное лицо бандита. Бросив взгляд в мою сторону, он сразу оценил обстановку, однако, судя по совершенно безучастному виду, явно не собирался менять планы! Забравшись на кровать, он мгновенно нагнал меня и настойчиво захватил простынь, вытягивая ее из моих рук.

– Нет… – выдохнула я еле слышно. – Пожалуйста, не надо больше!..

Бандит замер, впившись в меня своими зелеными глазами, и я сразу настороженно замолкла. Выдернув простынь, он непреклонно притянул меня к себе, повернул на бок и уверенно пристроился сзади.

Я закусила губы и зажмурилась, чувствуя, как вновь затвердевший член уперся между моих ног, пока сильные руки, точно кольца удава, обвивали меня все теснее.

– Считай, что я этого не слышал, – неожиданно раздался над ухом низкий баритон. – Ты сама ко мне пришла!

С этими словами Джокер вошел в меня рывком, разом скомкав все надежды и приземлив с высоты моего наивного мира на асфальт реальности.

Я пыталась вырываться, хныкала и вонзалась ногтями в его предплечья, но все тщетно… Борьба котенка с медведем – вот что это было! Он только крепче прижимал к себе, только сильнее впивался пальцами в кожу и жадно использовал мое тело, утоляя свой дикий голод…

Этот дьявол довел меня до третьего оргазма. Именно довел, как будто цель себе поставил, к которой намеренно шел. «Ему мало просто обладать телом, – внезапно осознала я. – Ему нужна отдача!» И он ее получал…

* * *

Я смотрела полуоткрытыми глазами в окна, в которые уже давно пробивался рассвет, когда мучитель напрягся всем телом, утробно прорычал и, наконец, скатился с меня. Практически не приводя шумное дыхание в норму, он встал с кровати, а я медленно свернулась калачиком, напряженно ожидая, что бандит вот-вот вернется и этот кошмар продолжится.

Однако время шло, но мужчина не приходил.

Мне было холодно, тело дрожало и ныло, как одна сплошная ссадина, но я не могла даже глаз открыть, не то что укрыться! В какой-то момент стало легче. Холод как-то плавно рассеялся, и я окончательно провалилась в темноту неспокойного сна. Лишь где-то на краю сознания пронеслась истеричная мысль: если бы меня пустили по кругу – это казалось даже гуманнее, чем провести ночь с этим человеком…

Глава 4

Это было самое тяжелое пробуждение за всю мою сознательную жизнь.

Приоткрыв свинцовые веки, я сосредоточила напряженный взгляд на окнах, сквозь которые в комнату проникал яркий дневной свет. Я сразу поняла, что укрыта, хотя не могла вспомнить, когда успела дотянуться до простыни. Мелькнувшую мысль, что это мог сделать бандит, мгновенно отвергло будто повзрослевшее за ночь сознание. Больше никаких иллюзий… Слишком больно падать, поскальзываясь на собственной наивности.

Еще даже не пытаясь двигаться, я уже получала от нервных окончаний сигналы о тяжести ущерба, нанесенного моему телу. То самое ощущение, как будто по тебе танк проехал! Или тяжеловоз…

Поморщившись от саднящей боли между ног, я осторожно приподнялась и пропустила волну облегчения, убедившись, что одна в постели и в комнате. Слабость прочно обосновалась в каждой мышце тела, а настойчивый дискомфорт в интимном месте служил ярким напоминанием о минувшей ночи. Картины этой близости с ненасытным бандитом уже обжигающими вспышками проносились в сознании. Даже заныло все внутри – так четко я до сих пор ощущала его пребывание во мне, силу его рук, удерживающих меня в тисках, даже его запах…

Я зажмурилась от мерзкого и в то же время противоречиво-сладкого, липкого осадка, что беспощадной лавиной начал накрывать все мое существо. Справляясь с частым дыханием, я всеми силами постаралась отгородиться от лишних эмоций, пульсирующих в груди. Нужно сосредоточиться на главном: как можно скорее выбраться отсюда!

Прикрываясь простыней и роняя с губ глухие стоны, я подползла к краю кровати и попыталась встать. Голова резко закружилась, и перед глазами все поплыло, но все же мне удалось устоять на ногах, опираясь рукой на тумбочку.

Волоча за собой простынь, я неровной походкой добралась до ванной и заперлась в ней, наверное, на добрых полчаса. К счастью, там нашлось достаточно одноразовых гигиенических принадлежностей, чтобы я могла привести себя в порядок. Избавляясь от запаха прошлой ночи, я не жалела ни мыла, ни кожи, которую практически сдирала мочалкой! С лица я также нещадно смыла всю косметику, что за ночь превратилась в сплошные бесформенные пятна.

После этих процедур я даже почувствовала небольшой прилив сил, которые сейчас мне были так необходимы. Накинув безразмерный махровый халат, я замерла у двери и настороженно прислушалась, прежде чем выйти. В комнате по-прежнему никого не увидела и уже хотела поспешить к встроенному в дальней стене шкафу, где оставила свою одежду, но что-то заставило меня задержаться…

Взгляд зацепился за большой белый конверт, который лежал на той самой тумбочке у кровати. Почему я сразу не придала ему значения, не знаю. Сейчас же, ведомая неизвестной силой, я приблизилась и взяла в руки увесистое послание. Стеклянным взглядом наблюдала, как мои пальцы раскрывают конверт, хотя догадки уже беспощадным набатом разносились внутри.

Идеально ровные зеленые купюры обожгли глаза, в которых тут же наверняка отразилось горькое недоумение. Небольшая пачка… я даже не стала гадать, сколько тут может быть! А обволакивающая грязь тем временем уже без спроса проникла внутрь меня, заставляя ощутить свой состав, окунуться и вдохнуть отравленный запах этих денег.

Дрогнувшие руки отбросили конверт на гладкую поверхность тумбочки, как если бы внутри притаилась смертельная зараза. Вот она – гадкая точка! Жестокий итог этой ночи!

Закрыв рот ладонью, я попятилась и скоро уже бежала к шкафу, чтобы скорей одеться и любой ценой покинуть это место.

* * *

Уже в теплой куртке на плечах я замерла у двери, крепко прижимая к себе клатч. Пока решалась выйти, снова окинула взглядом комнату. Я не поленилась тщательно проверить, чтобы от меня здесь ничего не осталось. И только злосчастный конверт лежал на том же самом месте…

Рука сама легла на вытянутую ручку двери, которая оказалась не заперта. Немного приоткрыв ее, я выглянула в проем и убедилась, что в поле зрения никого нет. На ватных ногах осторожно переступила порог, все больше распахивая дверь и… застыла.

Какой-то парень, одетый в строгий костюм, сидел на кожаном диване прямо напротив. Он медленно оторвал внимание от широкого экрана телефона и, мазнув по мне взглядом, тут же нехотя поднялся.

Я настороженно уставилась на незнакомца, пока внутри все стягивалось жгутом от накатывающей тревоги. Неужели он все это время ждал, пока я выйду?

– Иди за мной, – велел тем временем парень, уверенно двинувшись прямо по коридору.

Кусая губы, я лихорадочно оглянулась по сторонам. В голову вдруг пришла страшная мысль: меня не отпустили! Никто и не собирался меня отпускать! Даже конвой приставили, чтобы наверняка не проскочила.

– Че застыла? – раздался нетерпеливый вопрос.

Задержав растерянный взгляд на незнакомце, я все же неуверенным шагом направилась к нему, уговаривая себя, что из этого дома мне так или иначе нужно выбраться…

* * *

Мои страхи оказались напрасны, хотя я до последнего тряслась в салоне минивена стального цвета, пока меня везли в направлении озвученного адреса. И только когда за окном начали мелькать знакомые улицы и постройки, внутреннее напряжение наконец-то ослабило тиски.

Они исполнили обещание – это главное! А все остальное… я рано или поздно забуду. Обязана забыть!

Я вовремя пришла в себя и осмелилась попросить высадить меня во дворах. Не хотела, чтобы кто-то видел, на чем я приехала. Не хотела, чтобы похитители видели, куда я пойду. Хотя кого я пыталась обмануть? Если они захотят – найдут меня везде.

К счастью, никто не следил за моим маршрутом. Как только я вышла и захлопнула дверь, машина тут же резво тронулась с места и скрылась за поворотом.

Первым делом я включила телефон, который мне отдали еще в самом начале пути. При них я просто побоялась его проверять. Не спеша направляясь к общежитию и удерживая замерзающими руками тонкий дисплей, я просматривала оповещения, которые начали приходить друг за другом. Много пропущенных звонков и тревожных смс от девчонок, пара рекламных объявлений и… ни одного вызова или сообщения от Артема. Ни одного.

Горечь подобралась к горлу от захлестнувшей все мое нутро обиды и разочарования. Больше не было сомнений – он оставил меня. Оставил, прекрасно понимая, кому и для чего!

Когда я переступила порог общежития, даже не обратила внимания на то, какими глазами проводила меня вахтерша. Кажется, я и поздороваться забыла…

Телефон в кармане непрерывно вибрировал – я появилась в сети, и мои перепуганные подруги активизировались, но я никак не реагировала. Добравшись до своего блока и апатично распахнув дверь в комнату, я прошла мимо подлетевших ко мне девчонок и практически рухнула на свою кровать.

– Соня?… – осторожно приблизилась Катя, с тревогой глядя на меня. – Сонечка, что с тобой?! Это Артем, да?… Это он тебя обидел?!

Она присела на корточки, вглядываясь в мое лицо так участливо и отчаянно, что меня точно дробью изнутри пробило. Сама не поняла, как кивнула, пока в сознании уже формировалась твердая уверенность: я не смогу им рассказать! Просто не выдержу, если разделю это с кем-то… и тогда уже точно не смогу забыть!

– Вот козлина!!! – вскочила тем временем подруга и принялась гневно ходить по комнате. – Так и знала! Вот так и знала, ведь все время меня что-то смущало в нем!

Света хмуро покосилась на метания Кати, прежде чем задержала внимательный взгляд на мне.

– Что произошло? – более спокойно и настойчиво спросила она. – Почему твой телефон был отключен?!

Я не отвечала. Только смотрела из-под ресниц на проницательную подругу и не могла проронить ни слова.

Как будто мне кляп в рот вставили и скотчем залепили.

К счастью, мои девочки из лучших побуждений не стали до последнего давить и допытываться. Скрипя зубами, они все же опустили эту тему и сосредоточились на том, чтобы окружить меня поддержкой и вниманием. Даже вещи Снежане сами отнесли! Хотя я, конечно, понимала, что мне лучше самой это сделать, но не могла заставить себя даже с кровати встать.

Чувствовала себя подавленно. Старалась замкнуться. Хотела отдохнуть… отойти от этой ситуации, что громом среди ясного неба ворвалась в мою жизнь.

Был уже практически вечер, так что, выпив по настоянию подруг какой-то травяной чай, я свернулась калачиком на кровати, укрывшись одеялом с головой, и очень скоро уснула.

* * *

Первая неделя далась мне особенно тяжело… Нет, я очень старалась не выпадать из своего привычного ритма жизни: учеба, общежитие, работа – и упорно игнорировала ту горькую тяжесть, что поселилась внутри меня и не желала просто так раствориться во времени. Но это не могло не отразиться на моем поведении…

Я ходила замкнутая и настороженная от постоянного чувства тревоги и навязчивых мыслей, что кто-то следит за мной и что угроза все еще ходит рядом! Слишком часто озиралась на улицах и торопилась оказаться в укрытии. Из рук все валилось, я не могла ни на чем сосредоточиться и почти все время бродила с отрешенным видом.

Я не думала, что будет настолько тяжело оставить ту ночь позади. Она преследовала меня. Вонзилась в сознание ядовитым жалом, от которого невозможно избавиться. И она повторялась снова и снова… во снах.

Он приходил ко мне каждую ночь. Я видела его дьявольские глаза, слышала его жесткое дыхание и ощущала внутри себя его неумолимые толчки, точно все это происходило наяву… Под давлением кошмаров я металась на подушках до холодного пота от удушливого чувства страха! Но когда я просыпалась, то в полной растерянности вскакивала на кровати, ощущая между ног горячую пульсацию.

Это было ненормально, необъяснимо, неоправданно! Как будто в одном теле смешались грязь и удовольствие. Желание и отрицание. Было мучительно и невыносимо противно от самой себя… Все мое нутро сопротивлялось этому, выворачивая чувства наизнанку так, что слезы выступали на глазах. Я закрывала лицо руками и в панике пыталась понять, когда стала себе врагом? Когда, Господи?…

Девчонки просыпались со мной. Они успокаивали, укладывали, пытались разговаривать… Они всеми силами хотели докопаться до истины, потому что проходили свое испытание. Мучились от неизвестности и бессилия, глядя на то, как изменилась их подруга. А я не знала, насколько еще меня хватит, прежде чем я перестану повторять чушь про ссору с Артемом и, наконец, освобожу свою душу.

Не знаю, чего я действительно боялась… Почему признаться в том, что со мной произошло, было настолько тяжело? Стыдно, унизительно, больно… Больно от того, как жестоко со мной поступили. Больно, что те бандиты повели себя достойнее человека, которому я доверила свое сердце.

Я честно пыталась его возненавидеть. Честно пыталась сбежать от чувств, которые, к сожалению, не имели логики. Они живут внутри заразной тварью и отравляют существование носителя. И именно они находили оправдания для Артема. Несли сомнения в душу, искушали, заставляя думать в своих интересах! Ведь с ним что-то могло случиться. Могло ведь?! Почему бандиты знали, что он не вернется? Они же могли послать за ним слежку, а когда поняли, что им ничего не светит, больше не дали ему шансов.

Меня рвало на части от неуправляемых эмоций и переживаний. Хотелось выдрать сердце из груди, чтобы не ныло. И голову разбить о камень, чтобы не было воспоминаний. И я не знаю, на какой соломинке держалась, прежде чем уходящие дни начали приносить мне хоть какое-то подобие облегчения.

Время действительно имеет свойство если не лечить, то сглаживать раны. Вода камень точит. И постепенно ежедневная суета стирала острые воспоминания, растворяла сны и прогоняла тревогу, которая больше не находила причин, чтобы жить во мне дальше.

Я приходила в себя. На звонки бабушки реагировала уже не так болезненно, как в первые дни. Тогда я с трудом могла выдавить, что занята и обязательно перезвоню. Ведь разговоры с ней, с единственным родным и настолько близким человеком, казались подобными разговору с Богом. Ты от него не скроешь свою душу. Не спрячешь страхи, грехи и боль. Поэтому я гораздо острее переживала именно из-за этих звонков.

Бабушка сильный человек, но уже не в том возрасте, чтобы я имела право обрушивать на ее хрупкие нервы свою тяжелую исповедь.

Однако мне все же не суждено было долго носить в себе этот груз. И еще совсем недавно я бы ни за что не поверила, что решусь открыть свою душу именно этому человеку.

Я избегала Снежану несколько недель. Не знаю, может, потому, что невольно ассоциировала все, полученное от нее: одежду, прическу, образ… с тем страшным вечером? После него у меня исказилось восприятие привычной реальности, в том числе и по отношению к ней.

Только Снежана смогла меня удивить. Девушка оказалась негордой и сама меня выловила. Дождалась возле общежития и довольно тактично напомнила о нашем договоре. Как ни странно, но эта инициатива и ее терпеливый тон помогли мне переключиться со своих тараканов и отдать приоритет непреклонному чувству ответственности.

Я пришла к ней в этот же вечер, вооружившись всеми нужными конспектами и методичками. Было немного волнительно снова находиться в этой комнате. Но я настроилась на серьезную работу и спешила приступить к делу, даже отказавшись от предложенного латте, который Снежана хотела сделать в своей навороченной, но довольно компактной кофемашине.

С головой окунувшись в теорию предмета, я довольно успешно разъясняла однокурснице все сложные моменты. Наше общение в процессе получалось легким, а заполнение пробелов – продуктивным. Так я невольно поймала себя на мысли, что Снежана далеко не глупая девушка. А эти хвосты скорее получила из-за халатности и лени, нежели из-за трудностей с изучением предмета.

В какой-то момент мы сделали перерыв, и, устало потянувшись, я уже была совсем не против чашки натурального кофе. Пока искала информацию по теме в стильном лэптопе Снежаны, она ловко управлялась с кофемашиной, и довольно скоро передо мной уже стоял ароматный напиток.

Одной рукой удерживая теплую кружку, а второй прокручивая колесико мышки, я устало смотрела в монитор. Часы показывали уже почти одиннадцать, и меня начинало клонить в сон, но я почему-то не спешила уходить. Так расслабилась в обществе Снежаны и в уюте этой комнаты, что впервые за долгое время ощутила внутри себя гармонию.

– На сегодня, думаю, хватит… – все же сказала я, считая лишним навязывать свое общество и уверенно отодвигаясь от лэптопа. – Да и мне пора, не хочу девчонок разбудить.

Снежана еле заметно кивнула, задумчиво глянув на меня, и настойчиво произнесла:

– Допей сначала, потом пойдешь.

Я улыбнулась и, сделав глоток терпкого напитка, искренне поблагодарила:

– Спасибо. Правда очень вкусно!

Снежа усмехнулась одними губами, все так же странно поглядывая на меня.

– Почему ты меня избегала? – спросила она вдруг.

Я растерянно уставилась на хозяйку комнаты и не сразу нашлась с ответом.

– Я не избегала, – возразила довольно ровным тоном, – просто в последнее время много дел навалилось, и вообще…

– И поэтому мне вещи занесли твои подруги? – не отступала Снежана.

Меня напрягало ее давление, но я понимала, что она имеет на это право.

– Прости, – выдавила я, отводя взгляд, – понимаю, что задержалась! Но тот вечер прошел не совсем так, как я планировала…

– Ты же знаешь, не в задержке дело, – с укором заметила хозяйка комнаты. – Я ведь могу отличить, когда человек занят или когда он намеренно избегает общения.

– Тебе показалось, Снежана, – глухо проронила я и принялась собирать разбросанные на столе тетради.

Некоторое время она молча наблюдала за мной, но в какой-то момент задала неожиданный вопрос:

– Что в тот вечер произошло, Соня?

Я замерла и в недоумении взглянула на нее.

– В тот вечер?… – повторила я глупо. – Да ничего такого не произошло…

Волнение начало непослушной волной расходиться по телу. Я вновь сосредоточилась на своих методичках и бесстрастным тоном добавила:

– Неприятная ссора. С тем самым парнем, ради которого я наряжалась…

Снежана отвела взгляд и слегка скривила губы.

– Сонь, ты не подумай, – произнесла она, будто оправдываясь, – но я услышала разговор, который не должна была услышать.

Наши напряженные взгляды пересеклись.

– Девчонки переживают за тебя, – сообщила она наводящим тоном, наблюдая, как я нахмурилась. – И знаешь, далеко не только они заметили, как ты изменилась в последнее время. А точнее, с той самой ночи.

– Я не понимаю, о чем ты… – пробормотала я, пряча взгляд и неловко собирая тетради в стопку. – Вроде бы я уже объяснила причину!

– Да… только мне кажется странным, что после банальной ссоры с парнем ты не просто загруженная ходишь, а дерганая вся, как будто чего-то боишься.

Я посмотрела на Снежану; мне казалось, что сейчас она все могла прочесть в моих глазах.

– Это, конечно, не мое дело, Сонь, – бесстрастно произнесла хозяйка комнаты, протянув мне забытую тетрадь. – Я не хотела давить, но довелось проходить курс практической психологии. И знаешь, если тебя что-то так изводит, тебе лучше с кем-то это обсудить, иначе оно сожрет тебя.

В ее голосе не было тепла или заботы. Она только озвучила факт, холодно и без снисхождения. И наверное, именно из-за этого последняя фраза Снежаны подействовала на меня как отрезвляющая пощечина. В горле собрался ком, а в глазах, которые буквально впились в нее, отразились беспомощность и отчаяние. Снежа даже нахмурилась.

– Снежан… – выдохнула я и переместила взгляд, полный слез, в пространство. – Знаешь, я хотела… я думала, что будет лучше забыть!.. Но ошибалась.

Она ни разу меня не прервала, пока я рассказывала все, что произошло в ту ночь. Я не смотрела на нее и, вновь переживая те часы, порой замолкала, не в силах подобрать слова. Давясь смущением и болезненным чувством стыда, я роняла горячие слезы, когда касалась особенно острых, переломных моментов. Но я действительно почувствовала, что по-настоящему выпускаю из себя эту ситуацию, которая за это время наизнанку вывернула мою душу.

Когда я закончила, то растерянно взглянула на Снежану, которая заметно изменилась в лице и уставилась в пространство.

– Охренеть… – выдавила она в какой-то момент, с тревогой покосившись на меня. – Честно говоря, я даже представить себе не могла, что все настолько серьезно, Сонь!

Я опустила тяжелый взгляд и подавленно проронила:

– Извини, что вот так все вывалила на тебя… Я не хотела.

– Успокойся! – тут же возразила она. – К счастью, напротив тебя не трепло сидит, так что будь уверена: дальше этой комнаты ничего не пойдет.

На моих губах мелькнула грустная усмешка, пока я запоздало переживала по поводу своей неуместной открытости:

– Спасибо, Снеж. Ты права, мне давно надо было рассказать девчонкам!

Тяжело вздохнув, я поднялась со стула, чувствуя, что глаза уже сами закрываются от усталости.

– Я приду завтра вечером, ладно? – произнесла я, стянув стопку макулатуры со стола.