Текст книги "Иные"

Глава 13. Пробуждение

Говорят, меня несколько недель продержали в медикаментозной коме. Но, думаю, я просто не хотела просыпаться. Зачем идти к свету, если за ним поджидает коварная тьма?

Я помню, как возвращалась и вновь уходила в себя, потому что вокруг ничего не менялось: капельницы, датчики, отслеживающие пульс короткими сигналами, белые стены, люди в халатах с бездушными глазами, которые смотрели на меня поверх масок.

Как будто мое отчаяние было заразным…

Я остро ощущала внутреннее одиночество. В памяти остались лишь рваные картины прошлого, кошмары и пустота. Я часто пребывала в ней, закованная в липкую паутину тьмы и глубокого сна.

И только Он приходил в эту пустоту.

Паутина в тот же миг начинала расползаться, отступать, и мне становилось легче от ощущения его присутствия, которое стало настоящим спасением. Никаких слов, никакого зова, только тишина и образ, который молча наблюдал за мной. Но стоило мне решиться и шагнуть в его сторону, как я теряла образ или видела лишь удаляющийся силуэт. Словно Праймер наказывал меня или намеренно демонстрировал свою отстраненность. Однако я была благодарна уже за то, что он не оставляет меня в пустоте совсем одну.

Первое осознанное пробуждение оказалось кошмаром наяву. Одиночная палата, холодные стены вокруг, куча аппаратуры, в носу трубки, в руках иглы, все тело как из ваты, а голова почти не соображает. И ни одного знакомого лица рядом…

Думаю, меня насильно вернули в реальность – организм восстанавливался, и лекарство со снотворным эффектом отменили. Я больше не имела права на существование в своем внутреннем мире и должна была вернуться на суд.

Несколько дней мои конечности фиксировали ремнями, чтобы я не смела вставать с постели. Или чтобы не сбежала… Сначала это нагоняло панику, но выбора у меня не было. Пришлось привыкнуть и смириться. К тому же, с каждым днем мое тело потихоньку освобождали. Вытащили трубки, сняли ремни с рук, убрали некоторые капельницы и датчики.

Мистер Тард пришел, когда мне освободили ноги и позволили сесть. Ни одного лишнего слова. Вежливое приветствие, проверка показателей, оценка прогресса, короткий опрос и обещание прийти на следующий день.

Один раз я попыталась вывести разговор за рамки диалога «врач-пациентка», но доктор сделала вид, что не услышал меня. Это меня очень задело. Я в очередной раз осознала, что осталась совершенно одна во власти мощной системы. Я боялась засыпать, потому что каждый новый день мог стать решающим и определить мою дальнейшую судьбу.

Маленькая лодка, попавшая в шторм.

До сих пор я не понимала, что помогало мне оставаться в эмоционально стабильном состоянии. Ведь со дня пробуждения я ни разу не плакала. Все чувства превратились в какое-то прозрачное облако, которое существовало, но не причиняло мне боли.

Может, действие какого-то лекарства?

Скорее всего. Им ведь нужно, чтобы я была послушной пустышкой. А я и не сопротивлялась. Плыла по течению, продолжала проживать день за днем, помня каждую секунду своей короткой свободы: с первого момента, когда я сняла кольцо, и до последнего, когда меня настигли стражи в доме тетки Элизабет.

Теперь белое кольцо красовалось на пальце другой руки и выглядело гораздо надежнее предыдущего. Я часто смотрела на него. Мне оно нравилось. Надо же, такое изящное изделие ручной работы, и выполняет такую важную миссию. Я вообще постоянно заостряла внимание на мелочах. Это стало хорошим способом развлечь себя в череде однообразных дней …

Сколько капель в витаминной капельнице?

Сколько ударов в минуту отбивает сердце при пробуждении?

Сколько ложек в одной порции картофельного пюре?

Сколько раз за день мелькают фигуры мимо маленького дверного окошка?

Сколько шагов от окна до двери?..

Бесконечные вопросы и бесконечные поиски ответов.

Мне было комфортно в этом состоянии. Я, точно замерший плод, остановилась в своем развитии, а мир продолжал мчаться дальше.

Однако мои каникулы не могли длиться вечно. Не бывает, чтобы человеку всегда было хорошо. Они постепенно лишали меня безмятежности. Сначала пришла тревога, а за ней стали возвращаться мрачные картинки воспоминаний.

С каждым днем копившийся во мне ком горечи и переживаний становился все больше. И когда я окончательно пришла в себя, меня впервые вывели за пределы палаты.

В этот момент я чувствовала себя птенцом, выброшенным на тропу хищников. Впереди – сплошная неизвестность, а в голове – полный хаос. Я ничего не соображала от недосыпа, ведь теперь ночи превратились в испытания. Я постоянно просыпалась от кошмаров, после которых долго не могла прийти в себя.

Меня сопровождали два санитара. Мы шли по коридору мимо палат, в которые я намеренно не заглядывала, боясь увидеть подобных мне. На лифте мы поднялись на верхний уровень и по лабиринтам коридора добрались до нужного сектора.

Кабинет мне сразу не понравился. Он напоминала ту самую комнату для допроса, где я наблюдала за мучениями матери.

Здесь меня уже ждали. За столом, напротив которого я покорно застыла, сидел молодой, худощавый мужчина в официальной одежде.

– Добрый день, мисс Ривер, – глянул он на меня поверх тонких, почти прозрачных очков.

– Здравствуйте, – раздался мой голос, который я едва узнала.

Мне ведь теперь нечасто приходилось открывать рот. Некоторое время незнакомец пялился в свой планшет, периодически важно хмурясь. Это действовало на нервы.

– Итак, вы перенесли сложный период реабилитации, – констатировал он, не отрывая глаз от файла с моим делом. – Но теперь ваше состояние стабилизировалось, а значит, пришло время для нового этапа.

– Кто вы? – спросила я осторожным тоном.

– Энди Бордер. Ваш новый куратор, – улыбнулся он так, будто я должна была обрадоваться. – И я здесь, чтобы уведомить Кристин Ривер о ее дальнейшей судьбе.

Дышать стало тяжело. Я сглотнула и напряглась, когда он встал из-за стола, прихватив с собой планшет.

– Ну и шумиху вы подняли, – вдруг заметил он, пристально взглянув на меня. – Столько лет скрываться, получить завидные привилегии и осмелиться нарушать режим. И в довершении ко всему – побег.

Я отвела взгляд и начала незаметно теребить больничный халат.

– Кстати, после того, как вы вернулись под наблюдение, вашему опекуну как пострадавшей стороне сделали оптимальное предложение – передать все права и ответственность за дальнейшую судьбу Кристин Ривер Резиденции.

От неожиданной новости кровь отлила от моего лица, а сердце начало колотиться в груди. Передать все права и ответственность? Ему предложили отказаться от меня?! Как от неугодной игрушки на аккумуляторе.

– Однако, – неожиданно добавил куратор, – каким-то чудом вам удалось сохранить заинтересованность мистера Форда, и он… отказался от нашего предложения, поставив точку в этом вопросе.

Я не успевала осознать услышанное. Просто ждала, пытаясь понять, к чему он ведет. Тем временем мистер Бордер уже подошел совсем близко.

– Тебе очень повезло, – заметил он, с подозрением глядя на меня своими узкими черными глазами. – Смогла выжить и не лишилась покровительства. О таких случаях мне еще не доводилось слышать. Он ведь тебя совсем не знал, так откуда такое благородство?

Мой взгляд исподлобья, не враждебный, скорее настороженный, не сходил с лица допытливого куратора. Я невольно задержала дыхание и выдохнула, только когда он отошел.

– Поздравляю, – бросил он снисходительно. – Благодаря стараниям специалистов, процесс мутации успешно завершен. Сразу после заключительных процедур вас отвезут во владения мистера Форда, где вы будете находиться под строгим надзором. Вам все ясно?

– Да, – выдавила я отстраненно.

– Вопросы?

Неуверенный взгляд метнулся на Бордера. У меня был вопрос. Вопрос, разрывающий душу на части. Но я боялась его задать… и услышать страшный ответ, поэтому лишь коротко мотнула головой.

Меня колотило всю обратную дорогу. Ударами тока в голове проносились слова куратора: «Мутация окончена… Мистер Форд отказался от предложения… Вы будете жить в его владениях под строгим надзором».

Я надеялась, меня сразу отведут в палату – хотелось побыть одной и переварить услышанное. Однако, очнувшись от мыслей, я поняла, что нахожусь в совершенно незнакомом отделении.

В большом помещении со странным оборудованием меня ждал мистер Тард. Позади него послушной статуей стояла медсестра, и я сразу догадалась, что в ближайший час мне предстоит пройти итоговую проверку состояния организма.

Пока врачи измеряли мои параметры и задавали знакомые вопросы, я заглядывала в лицо мистера Тарда, надеясь улучить момент для разговора.

Что если это обман или ошибка? Неужели мутация и впрямь завершена?!

Но мистер Тард оставался безучастным и игнорировал мои попытки выйти на контакт. Потеряв надежду завести разговор, я стала размышлять о предстоящей встрече с Праймером, когда меня подвели к какой-то сложной установке. Она состояла из кресла напоминающего букву «С», в которое мне велели сесть, и небольшого купола с панелью управления.

Я немного насторожилась, когда медсестра положила мои ладони в углубления на подлокотниках, и запястья тут же обхватила прочная материя. Мое тело сразу же инстинктивно дернулось, а глаза растерянно уставилась на мистера Тарда, который внимательно наблюдал за действиями подчиненной.

– Во время процедуры ты должна оставаться неподвижной, – спокойным тоном пояснил он, но отчего-то меня не покидала тревога.

Очередная диагностика? Обследование после мутации?!

Мою голову так же зафиксировали специальным ободком.

– Что вы собираетесь делать? – не удержалась я от вопроса.

– Спокойно, Кристин, – подала голос медсестра. – Просто смотрите на экран.

Я заметила участие в ее глазах и немного упокоилась. Тем временем сверху опустился какой-то стержень. За считанные секунды он начала раскрываться, пока на уровне моих глаз не возник небольшой экран.

Тишина вызывала напряжение. И то, что ничего не происходило, тоже. Наконец экран вдруг посветлел, и в центре появилась черная точка. Я не могла отвести от нее взгляд. Это вышло само собой.

Точка начала расти и приближаться, затмевая всю светлую область, но теперь в центре появилась белая точка, которая быстро увеличилась и вдруг вспыхнула, ослепив меня.

Не успев моргнуть, я увидела черное, будто дымное кольцо и снова вспышку, от которой ощутимо запекло глаза.

Это длилось всего секунды, но темнота и свет словно соединились. Я больше не видела палату, только экран. Однако затем темнота начала поглощать и его, и вскоре совсем ничего не осталось.

Я отчаянно заморгала, чтобы избавиться от черного морока, но это не помогало.

– Что происходит?.. – спросила я испуганно, а с моей головы уже снимали ободок. – Я… я ничего не вижу!

– Не волнуйся, Кристин, – раздался вдруг спокойный мужской голос, не принадлежавший мистеру Тарду. – Процесс заживления будет безболезненным.

– Ч-что вы сделали? – спросила я на одном дыхании, узнав голос нового куратора.

Его молчание стало настоящей пыткой. А еще настораживало, что мои руки не спешили освобождать.

– Ты же не думала, что мы оставим без внимания твое отчаянное стремление нарушить дисциплину? – услышала я наконец, и в груди словно раздался ядерный взрыв.

Нет… Этого не может быть! Они же не могли пойти на такое…

Теплые ручейки скатились по моим щекам и осели на губах. Что это – слезы или кровь?..

– Теперь у тебя не будет повода для искушений, – хладнокровно сообщил мистер Бордер, и я впала в ступор – не могла вымолвить ни слова, только беспомощно глотала воздух.

А затем… пространство вокруг заполнил дикий крик. Крик, выходящий из моего горла.

Конец первой части