Текст книги "Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь"

6. Семейная среда и «нарушители порядка»

Многие читатели этой книги, особенно мужского пола, вспомнив юность, наверняка смогут привести пример поступка, который они ни за что не посоветовали бы повторять – и в первую очередь собственным детям. Мы сейчас о поступках наподобие тех, когда человек ворует что-то мелкое в магазине, или садится в нетрезвом виде в автомобиль, за рулем которого находится такой же пьяный друг, или занимается незащищенным сексом с едва знакомым человеком.

Самое любопытное в таком подростковом поведении то, насколько оно распространено, особенно среди юношей. Мы и вовсе помним одного друга, который настолько хотел поступить в американскую Военную академию в Вест-Поинте, что всю юность неустанно развивался в учебе и спорте и при этом был председателем школьного самоуправления, надеясь тем самым заслужить рекомендацию от члена Конгресса США, необходимую для поступления в это именитое заведение. Но как бы велико ни было желание этого «хорошего мальчика», он не мог устоять перед влиянием менее целеустремленных друзей и то участвовал вместе с ними в каком-нибудь мелком воровстве, то напивался.

В этой главе мы рассмотрим еще одно любопытное качество этого подросткового явления, связанного с нарушением порядка в юности, а именно то, что некоторые с годами перерастают как желание идти против правил, так и пристрастие ко всему, что положено взрослым и не положено детям; а некоторые – нет. Здесь мы можем вспомнить еще одного друга, чей старший брат зависал с «плохими ребятами» в старшей школе: те курили, прогуливали занятия и дрались с детьми из соседних районов. Однажды этого старшего брата (ему тогда было пятнадцать) заметили за рулем родительского автомобиля: он колесил по городу. А еще один раз, напившись с друзьями, он взял родительскую лодку и в итоге врезался в корабельный док. Однако даже эта ошибка не заставила его одуматься. Его исключили из небольшого колледжа после того, как он стрелял по стенам общежития – как он признавался годами позднее, чтобы вернуть себе «доброе имя».

Однако любопытно вот что. Некоторые из тех самых друзей, которые помогали этому старшему брату устраивать «розыгрыши», после старшей школы больше не ввязывались в подобные мероприятия. По правде говоря, один из них даже стал директором старшей школы, которому, естественно, было поручено смотреть, чтобы ученики ни в коем случае не нарушали правила, которые сам он некогда совершенно охотно нарушал. Поэтому исследователи человеческого развития, к которым относимся и мы, задаются вопросом: почему одни юноши, склонные нарушать правила, впоследствии это «перерастают», а другие – нет? Когда Терри Моффитт, которая входит в число авторов этой книги, впервые задумалась над данным вопросом, то обнаружила, что склонных к нарушениям порядка подростков можно поделить на две различные группы. В этой главе мы поделимся представлениями Моффитт о том, в каком направлении могут развиваться юные хулиганы, а также приведем свидетельства в пользу этих представлений. Кроме того, мы ненадолго возвратимся и к первому вопросу этой книги (можно ли по состоянию и поведению ребенка предсказать, какой будет его дальнейшая жизнь – см. главы 1-й по 3-ю) и объединим его со вторым (как на развитие человека влияет опыт в кругу и за пределами семьи – см. 5-ю главу).

Два вида «нарушителей порядка»

Когда возникла необходимость описать, чем отличаются друг от друга два вида людей, склонных к нарушению порядка, Моффитт использовала ярлыки, по которым сразу понятно, как долго представители той или иной группы безобразничают. Итак, одних нарушителей порядка (которые начинают идти против правил с детства или продолжают делать это в течение всей жизни) она назвала «вечными», а вторых (которые становятся нарушителями порядка в юности или перерастают склонность к бесчинствам к молодости) – «временными». Моффит предположила, что «вечные» нарушители порядка начинают идти против правил с раннего детства из-за не проявляющихся внешне нейропсихологических трудностей, которые препятствуют развитию языковых способностей, памяти и самообладания (о котором мы подробно рассказывали в 3-й главе). В итоге к дошкольному возрасту умственное развитие у таких детей идет медленнее, а также они обладают трудным, своенравным темпераментом (о котором мы подробно рассказывали во 2-й главе). Моффит предположила, что подобные признаки особенно отчетливо наблюдаются у детей в семьях, которые испытывают трудности с деньгами или в которой преобладает нездоровое общение. И то и другое лишь усугубляет склонность ребенка к враждебности даже в таком раннем возрасте, и в дальнейшем такая склонность закрепляется уже сама собой. Сейчас самое время вспомнить, как мы в пятой главе обсуждали неграмотные подходы к воспитанию, а во второй – то, как ребенок сам влияет на свое развитие, из-за чего в его поведении сохраняются и усиливаются те или иные особенности.

Из-за того, что «вечные» нарушители порядка уже в таком раннем возрасте ведут себя неподобающе и, допустим, забирают у сверстников игрушки или отзываются на неоднозначные события озлобленно (например, бьют в ответ ребенка, который случайно налетел на них в очереди в столовой), с годами их поступки становятся только хуже, поскольку отклик среды на их действие только усугубляет их отношение к среде.

«Вечная» склонность к нарушению порядка губит жизнь не слабее, чем «ловушки» юности, о которых мы говорили в третьей главе. Моффитт предполагала, что «вечные нарушители порядка», которые зачастую растут в не самых благоприятных условиях, а также испытывают трудности в умственном и поведенческом развитии, с большей вероятностью попадают в ловушки юности, которые, в свою очередь, только сильнее усугубляют их положение и едва ли не окончательно лишают их надежды на светлое будущее. Напомним, что в число подобных «ловушек» входит склонность к алкоголю, вождению автомобиля в нетрезвом виде и употреблению запрещенных веществ, а также отчуждение и отстраненность от семьи, нежелание получать школьное образование и беременности в подростковом возрасте. Получается, из-за того, что окружающие отзываются о «вечных нарушителей порядка» определенным образом, в поведении тех возникают и укореняются новые опасные черты: они проводят время с себе подобными хулиганами, их обходят стороной сверстники, а в школе они не поспевают за одноклассниками. В конце концов ребенок превращается в антисоциальную личность, которая с течением лет уже не меняется в лучшую сторону. Моффит была уверена, что «вечными нарушителями порядка» окажется лишь небольшое число детей, и когда мы решили проверить основные положения ее теории на материале данидинского исследования, то обнаружили, возможно ожидаемо, что мальчики оказывались «вечными нарушителями порядка» в десять раз чаще девочек. Именно поэтому в настоящей главе мы в основном говорим о мальчиках.

Моффит предположила, что «временные нарушители порядка», в отличие от «вечных», в основном поступают наперекор правилам и законам в юные годы, а до и после них не проявляют пугающих наклонностей. «Временная» склонность к нарушению порядка просыпается в людях где-то в годы полового созревания, однако живет – поскольку в итоге такой человек перерастает склонность к антисоциальному поведению – лишь в течение юности, по крайней мере по предположениям Моффитт. Возмутительное поведение «временных нарушителей порядка» вызвано не совокупностью психологических нарушений в раннем детстве и тяжелой жизнью в семье, а влиянием подросткового мира. Согласно теории Моффитт, обычно у ребенка к подростковому возрасту возникает естественное желание пойти против правил, поскольку он еще не успел обособиться как личность и оказался на рубеже между детством и взрослой жизнью. В итоге он возмущается, что закон, семья и общество запрещают ему пользоваться преимуществами взрослой жизни (возможностью курить, пить алкоголь, водить автомобиль и заниматься сексом). Однако, приглядевшись к «вечным нарушителям порядка», которые не внемлют мольбам взрослых и тянутся к «запретному плоду» зрелости, «временные нарушители порядка» просто начинают повторять за ними, тем самым обозначая свою независимость. В конце концов «временные нарушители порядка» взрослеют, получают доступ к преимуществам зрелости и становятся законопослушными, применяя те полезные навыки, которыми владели до юных лет, например самообладание и усердие. Если так посудить, у «временных нарушителей порядка» в детстве с психикой и умственным развитием все в порядке, а потому они, в отличие от «вечных нарушителей порядка», намного проще перерастают юношеское безрассудство. Кроме того, «временные нарушители порядка» намного сильнее привязаны к родственникам и друзьям.

Такой строгий подход к разграничению видов юных нарушителей порядка был особенно важен не только потому, что подчеркнул, насколько сильно на жизнь ребенка влияет развитие его психики и поведения, а также опыт, пережитый в кругу родных и за его пределами, но и потому, что догадки Моффитт еще только предстояло подтвердить. Моффит пришла к своему предположению, когда свела вместе данные различных исследований в попытке упорядочить эмпирический хаос, совсем как следователь, у которого в распоряжении множество улик, однако он никак не может связать их друг с другом. Иными словами, бо́льшую часть из того, что мы описали выше (а именно то, что юных нарушителей порядка возможно поделить на два вида), прежде никто не упоминал в своих трудах и, как следствие, не проверял в своих изысканиях, а значит нам с нашими данными, полученными в ходе данидинского исследования, предстояло стать первопроходцами.

В итоге благодаря предположениям Моффитт мы провели два отдельных исследования, которые стали частью нашего нового приключения, направленного на то, чтобы понять, как развиваются подростки со склонностью к нарушению порядка. Первое исследование в основном было сосредоточено на том, почему у тех или иных подростков наблюдается склонность к антисоциальному поведению, а также чем отличаются друг от друга представители двух видов нарушителей порядка в детские и подростковые годы. А второе исследование, которое мы рассмотрим строго после первого, было посвящено тому, как развивалась жизнь юных нарушителей порядка после школы. Если ради первого исследования нам достаточно было потерпеть до восемнадцатилетия участников, то ради второго пришлось ждать значительно дольше. Все потому, что в ходе второго исследования мы пытались понять, как складывается взрослая жизнь участников, которые в юности стремились поступать наперекор правилам. Поскольку развитие требует времени, таким искателям приключений, как мы, необходимо проявлять должное терпение.

Прежде чем рассказать, что мы делали и что обнаружили в ходе своего путешествия по миру подросткового хулиганства, необходимо пояснить вот что: мы проверяли предположение Моффитт не только потому, что это позволило бы нам лучше разобраться в человеческом развитии. Важнее то, что предположение Моффитт, получи оно подтверждение в ходе нашего исследования, могло оказаться очень полезным с точки зрения прикладной науки. Своими выводами мы могли бы подсказать, как предотвращать и исправлять антисоциальное поведение. Тогда можно было бы не только выявлять детей, которые наверняка в юности станут «вечными нарушителями порядка», и помогать им (поскольку склонность к антисоциальному поведению проявляется в их психологии и поведении еще в раннем детстве), но и иначе взглянуть на антисоциальное поведение подростков как таковое. Если бы предположение Моффитт получило распространение, то антисоциальное поведение подростков воспринималось бы как нечто естественное, а потому взрослые относились бы к нему спокойнее, не спеша никого клеймить. Однако в определенных случаях, как можно судить по примерам некоторых детей, есть смысл бить тревогу.

Причины поведения юных «нарушителей порядка»

В первом исследовании, связанном с мыслями Моффитт о юных «нарушителях порядка», мы стремились изучить три основных вопроса: во-первых, как себя ведут и как относятся к окружающему миру представители разных видов юных «нарушителей порядка»; во-вторых, попадают ли они в «ловушки» юности, способные погубить их дальнейшую жизнь; а в-третьих, каким бывает детство у «вечных» и «временных нарушителей порядка». Задав первый вопрос, мы предположили, что «вечные» и «временные нарушители порядка» ведут себя одинаково, однако первые при этом проявляют больше жестокости, чем вторые, а значит, представляют бо́льшую угрозу. Кроме того, мы ожидали, что в поведении «вечных нарушителей порядка» должны наблюдаться проявления психопатии, например неумение поддерживать длительные отношения с друзьями или родственниками вкупе с враждебным и настороженным отношеним к окружающим, а также склонностью довлеть над ними. Когда мы поставили перед собой второй вопрос, то подумали, что «временные нарушители порядка» наверняка будут развиваться правильнее «вечных», поскольку реже будут попадать в «ловушки» и, как следствие, губить свою дальнейшую жизнь.

Наконец, мы решили поразмышлять, каким могло бы быть детство у «вечных» и у «временных нарушителей порядка». Моффит подчеркнула, что значительный вклад в подростковое антисоциальное поведение вносят нарушения раннего нейропсихологического развития, а потому мы предположили, что «вечные нарушители порядка» в детстве должны чаще «временных» сталкиваться с трудностями в умственном развитии и, скорее всего, обладать в трехлетнем возрасте трудным темпераментом (о котором мы рассказывали во 2-й главе). Но поскольку Моффитт еще предположила, что «вечные нарушители порядка» должны в основном происходить из неблагополучных семей (и пагубные наклонности в их поведении должны закрепиться как раз под влиянием тяжелого детского опыта), мы высказали еще одну догадку: родители «вечных нарушителей порядка» наверняка бывают не такими заботливыми, как родители «временных», а также чаще страдают от психических заболеваний и наверняка воспитывают сына в одиночку.

Прежде чем отправиться проверять выдвинутые предположения, нам пришлось, как вы понимаете, собрать необходимые припасы. Первым делом мы отправились в кладовую данных за разнообразными сведениями, которые собирали об участниках каждые два года, начиная с трехлетнего возраста и заканчивая пятнадцатилетним, а также еще через три года, когда участникам было по восемнадцать лет. Благодаря этому мы могли посмотреть, как развивалось антисоциальное поведение подростков в течение двенадцати лет. В дальнейшем мы опишем то, как собирали данные, в общих чертах, пускаясь в подробности лишь тогда, когда будем озвучивать выводы, связанные с очередным предположением из вышеописанных.

То, как мы собирали сведения об участниках, в той или иной мере зависело от их возраста, однако в основном происходило следующее: участника приводили в исследовательский отдел в один из шестидесяти дней после дня рождения, и ученые собирали о нем всевозможные данные, что могло длиться вплоть до шести часов. Важно отметить, что данные собирались блоками – за сведения о психическом здоровье, о поведении, о сексуальной жизни, о самовосприятии, об интеллекте и умственной деятельности (например, памяти) отвечали разные люди, которые не знали ничего о других сторонах жизни участников, а потому воспринимали их непредвзято. Представления об участниках как о цельных личностях у этих людей не было, а потому мы могли быть уверены в точности необходимых нам показателей.

В прошлых главах мы уже отмечали, что родителям и учителям участников по электронной почте высылали перечни анкет, причем все те восемь раз, когда самих участников приводили в исследовательские отделы. Благодаря этому данные, полученные напрямую от участников, можно было дополнить мнением со стороны хорошо знакомых с ними взрослых. В итоге мы могли взглянуть на участников с двух сторон и лучше понять их личность, отношение к окружающим и поведение. Стоит отметить, что мы подключили и те оценки, которые наблюдатели выставляли участникам в трех– и пятилетнем возрасте – именно эти оценки мы использовали, когда делили участников по темпераментам (см. 2-ю главу). Кроме того, мы связались с отделами полиции и судами, чтобы выяснить, нарушали ли участники закон.

Помимо данных об умственном, социальном и поведенческом развитии участников в детстве и юности, мы также собрали сведения о том, в какой среде они воспитывались. В частности, у родителей мы узнали, в каких социально-экономических условиях рос ребенок, каким было его психическое здоровье, а также как его предпочитали воспитывать, какие ценности ставили на первое место и как к нему относились (мы затрагивали этот вопрос в 5-й главе).

Набрав полную корзину «ингредиентов», мы отправились «готовить» три различных «блюда», по одному на каждый вопрос, который поставили перед собой в исследовании природы и развития склонности к нарушению порядка у двух видов юношей. Первое блюдо должно было отразить, чем отличается поведение «вечных нарушителей порядка» от поведения «временных нарушителей порядка» с трех и до восемнадцати лет. Второе – как представители двух видов юных нарушителей порядка вели себя в подростковом возрасте. И завершающее – отличалось ли детство у представителей двух групп, и если да, то чем, поскольку именно по отличиям можно понять, как вовремя наставить будущих нарушителей порядка на путь истинный.

«Вечные» и «временные нарушители порядка»

Чтобы разграничить между собой «вечных» и «временных нарушителей порядка», мы обратились к сведениям, которые собирали об участниках с пятилетнего и до восемнадцатилетнего возраста. Для начала мы разделили мальчиков на тех, которые в детстве были и не были склонны к антисоциальному поведению. Воспользовавшись данными, полученными от родителей и учителей, мы выявили тех детей, которые вели себя враждебно, невзирая на возраст (в пяти-, семи-, девяти– и одиннадцатилетнем возрасте) и невзирая на обстоятельства (и дома, и в школе). Мы считали антисоциальными тех детей, которые часто дрались, травили сверстников, лгали, не слушались, воровали, что-то ломали и портили и/или легко раздражались. Далее мы разделили подростков на тех, кто часто и редко прибегал к сомнительным поступкам. Для этого мы обратились к тому, что они сами о себе рассказывали во время сугубо личных бесед в пятнадцать и восемнадцать лет. Мы считали антисоциальными тех подростков, которые в пятнадцатилетнем возрасте совершили девять и более, а в восемнадцатилетнем – двенадцать и более сомнительных поступков. К сомнительным поступкам мы относили вандализм, кражи в магазинах, покупку или продажу украденного, употребление или продажу травки, вождение в нетрезвом состоянии, а также нападение на родственников или других людей. Будет недобросовестным опустить то, что мы почти на сто процентов доверяли ответам участников на наши вопросы о сомнительном поведении, потому что изучали их уже довольно долго. К подростковому возрасту участники уже понимали: что бы они нам ни сказали, об этом не узнают ни дома, ни в школе, ни где-либо еще.

Когда мы свели вместе данные об антисоциальном поведении участников в детстве и подростковом возрасте, то обнаружили, что 7 % участников мужского пола подходили под описание «вечных нарушителей порядка», а 23,6 % – «временных». В этой главе мы в первую очередь будем говорить об этих двух группах юношей. Тем не менее стоит сразу отметить, что почти 6 % участников «переросли» антисоциальное поведение к юности, хотя в детстве относились к окружающим враждебно. Еще 5,5 % участников оказались склонными к воздержанию, поскольку, судя по свидетельствам родителей и учителей, в пяти-, семи-, девяти– и одиннадцатилетнем возрасте совершали не более чем по одному сомнительному поступку, а потом, судя по рассказам самих участников, в пятнадцати– и восемнадцатилетнем возрасте и вовсе ни одного. Оставшихся участников (примерно 58 %) не удалось отнести ни к одному из видов нарушителей порядка, поскольку те вели себя в меру враждебно или и вовсе миролюбиво. На Диаграмме 6.1 отражена оценка антисоциального поведения представителей различных групп (в том числе и небольшой группы юношей, которых никуда не удалось распределить) участников мужского пола в зависимости от их возраста (с пяти до восемнадцати лет).

Как «вечные» и «временные нарушители порядка» ведут себя в юности

Если учесть, как именно мы делили «нарушителей порядка» на две группы, то неудивительно, что «вечные нарушители порядка», судя по свидетельствам родителей, учителей и самих участников, постоянно, с трех до восемнадцати лет, вели себя враждебно по отношению к окружающим. На Диаграмме 6.2 можно увидеть следующее: несмотря на то, что в пятнадцать лет «вечные» и «временные нарушители порядка» совершали примерно одинаковое количество сомнительных поступков (значительно превышающее количество сомнительных поступков на счету у представителей остальных групп юношей), «временным нарушителям порядка» пришлось очень постараться, чтобы нагнать по показателям «вечных». Две группы юных нарушителей порядка различало не только это. Несмотря на то что и у «вечных», и у «временных нарушителей порядка» в поведении наблюдались в основном одни и те же антисоциальные проявления (например, вандализм, магазинные кражи и употребление наркотиков), «вечные нарушители порядка», как и предполагала Моффитт, вели себя более жестоко, чем «временные». Это проще всего доказать тем, что «вечные нарушители порядка» к восемнадцати годам чаще других мальчиков имели судимость за насильственные преступления. Если точнее, то подобную судимость имел почти каждый четвертый из них.

ДИАГРАММА 6.1. Зависимость средних показателей антисоциального поведения у участников мужского пола, выведенных на основе свидетельств матерей в указанном возрасте, от диагностической группы. «Вечные нарушители порядка» – участники, склонные к антисоциальному поведению в течение жизни; «временные нарушители порядка» – участники, склонные к антисоциальному поведению только в юности; «прозревшие участники» – участники, которые проявляли склонность к антисоциальному поведению только в детстве; «воздержанные участники» – участники, которые воздерживаются от антисоциального поведения; остальные участники – участники мужского пола, которые не подходят по описанию к перечисленным группам. По Т. Моффитт, А. Каспи, Н. Диксону, П. Сильве и У. Стэнтону (1996). Childhood-onset versus adolescent-onset antisocial conduct problems in males: Natural history from ages 3–18. Development and Psychopathology, 8, 399–424, figure 1. Воспроизведено с разрешения авторов.

ДИАГРАММА 6.2. Зависимость средних показателей хулиганского поведения у участников мужского пола, выведенных на основе свидетельств самих участников, от диагностической группы. «Вечные нарушители порядка» – участники, склонные к антисоциальному поведению в течение жизни; «временные нарушители порядка» – участники, склонные к антисоциальному поведению только в юности; «прозревшие участники» – участники, которые проявляли склонность к антисоциальному поведению только в детстве; «воздержанные участники» – участники, которые воздерживаются от антисоциального поведения; остальные участники – участники мужского пола, которые не подходят по описанию к перечисленным группам. По Т. Моффитт, А. Каспи, Н. Диксону, П. Сильве и У. Стэнтону (1996). Childhood-onset versus adolescent-onset antisocial conduct problems in males: Natural history from ages 3–18. Development and Psychopathology, 8, 399–424 figure 3. Воспроизведено с разрешения авторов.

Кроме того, о своей склонности к жестокости рассказывали и сами «вечные нарушители порядка». Когда им задавали череду вопросов, то они чаще других юношей отвечали, что предпочитают жить безрассудно и не задумываясь о последствиях (вместо того чтобы учитывать ошибки прошлого и вести себя предусмотрительно), а также называли себя озлобленными, недружелюбными, нелюдимыми, настороженными и бесстыдными по отношению к окружающим; кроме того, они заявляли, что не сопереживают другим людям, что равнодушны к ним. Такое отношение к жизни и такие психологические установки, вне всяких сомнений, подталкивали участников к одной из «ловушек юности» – отчуждению от семьи и, как следствие, ослаблению эмоциональных связей с родственниками.

Обратившись к «временным нарушителям порядка», мы обнаружили, что те начали хулиганить относительно поздно. Некоторые из «временных нарушителей порядка» в детстве порой прибегали к антисоциальному поведению, однако ни у кого из них подобное поведение не закреплялось и не проявлялось на постоянной основе. Тем не менее, судя по их собственным рассказам, рассказам их родителей и даже данным, полученным из документов, к середине подросткового возраста все они становились настолько враждебными по отношению к окружающим, что их можно было отличить от «вечных нарушителей порядка» исключительно по уровню жестокости. Как бы то ни было, судимость за насильственные преступления к восемнадцати годам имели лишь 8 % «временных нарушителей порядка» (напомним, что у «вечных нарушителей порядка» подобная судимость имелась почти в 25 % случаев).

Кроме того, «временные нарушители порядка» отличались от «вечных» еще и личностными чертами и тем, что реже попадали в ловушки юности. «Временные» нарушители порядка», конечно, вели себя враждебно, однако эта враждебность не доходила, как у «вечных нарушителей порядка», до крайности; «временные нарушители порядка» чаще заявляли, что им нравится ощущать власть и запугивать людей только ради выгоды. С этой склонностью сочеталось и то, что «временные нарушители порядка» умели руководить другими, а если учесть, что оценки у них при этом были лучше, чем у «вечных нарушителей порядка», то неудивительно, что они смели надеяться на достойную занятость в будущем. Однако «временных» и «вечных нарушителей порядка» различало еще кое-что важное – в социальном смысле. Вероятно, из-за того, что «временные нарушители порядка» к восемнадцати годам были сильнее привязаны к семье – и тем самым избегали по меньшей мере одну очень пагубную «ловушку юности», – они охотнее «вечных нарушителей порядка» вступали в близкие отношения с людьми. Тем не менее у них наблюдалась склонность к бунтарству. Во-первых, они по-своему трактовали жизнь в мире людей – не понимали, зачем что-то запрещать детям; не хотели принимать то, что у разных людей может быть разное положение в обществе; а также редко придерживались строгих религиозных правил. Во-вторых, они нередко бывали искушены в наркотиках, табаке и алкоголе, а также незащищенном сексе и опасном вождении. Конечно, в «ловушки» юности они попадали реже «вечных нарушителей порядка», однако не были к ним окончательно устойчивы.

Влияние детства

Когда мы описали сходства и различия между двумя видами юных нарушителей порядка, пришло время для третьей части нашего приключения по проверке предположений Моффитт – и теперь мы попытались выяснить, почему у представителей двух групп настолько по-разному складывается жизнь. Как вы помните, помимо уже подтвержденного предположения о том, что у «вечных нарушителей порядка» враждебность по отношению к окружающим проявляется сильнее, чем у «временных», было еще одно: Моффитт в том числе полагала, что у «вечных нарушителей порядка» взросление проходит труднее и что в раннем возрасте они испытывают трудности в психологическом и поведенческом развитии. Наши ожидания в основном оправдались. Давайте для начала поговорим об условиях, в которых росли участники.

В отличие от матерей «временных нарушителей порядка», матери «вечных» часто заводили первенцев раньше, дольше воспитывали сына в одиночку в течение первых одиннадцати лет его жизни, испытывали больше трудностей с деньгами и занимали не такое высокое положение в обществе. Кроме того, матери «вечных нарушителей спокойствия», если судить по данным, которые мы собирали, когда участникам было семь, девять и одиннадцать лет, чаще испытывали трудности с психическим здоровьем. Возможно, как раз из-за вышеперечисленных условий, «вечных нарушителей порядка» матери воспитывали не так грамотно, как «временных». Когда мы подняли данные о том, как матери взаимодействовали с трехлетними участниками, то выяснилось, что к «вечным нарушителям порядка» матери реже, чем к «временным», проявляли заботу и внимание; кроме того, с первыми матери чаще вели себя грубо, а их подход к воспитанию (судя по данным, которые мы собрали, когда участникам было семь и девять лет) реже оказывался последовательным. Наконец, в семьях «вечных нарушителей порядка», в отличие от семей их сверстников – «временных нарушителей порядка», чаще происходили ссоры.

Социальные и экономические обстоятельства, возможно, и вправду приводят к тому, что между «вечными» и «временными нарушителями порядка» наблюдаются такие различия. Однако напомним, что Моффитт также списывала эти различия на трудности в развитии «вечных нарушителей порядка», с которыми те сталкивались еще в раннем возрасте. Желая проверить и эту часть предположений Моффитт, мы изучили, насколько представители двух видов юных «нарушителей порядка» отличались друг от друга по темпераменту, умственной деятельности и поведению еще в двухлетнем возрасте. «Вечных нарушителей порядка» матери чаще описывали как «трудных»; судя по данным, которые мы собирали, когда участникам было по три года, «вечные нарушители порядка» в детстве чаще обладали своенравным темпераментом (см. 2-ю главу); кроме того, данные, которые мы собирали об участниках с пятилетнего возраста и до одиннадцатилетнего, опрашивая родителей и учителей, показывают, что «вечные нарушители порядка» были не такими усидчивыми, как «временные» (см. 4-ю главу).

Помимо этого, в раннем возрасте у «вечных» и «временных нарушителей порядка» были очевидные различия в умственной деятельности. «Вечные нарушители порядка» выполняли обычные тесты на интеллект для пятилетних детей хуже, чем «временные», причем, если судить по тестам, которые участники выполняли в семь, девять и одиннадцать лет, разница в показателях неуклонно росла с годами. Если учесть вышесказанное, то неудивительно, что с семи до одиннадцати лет у «вечных нарушителей порядка» хуже, чем у «временных», развивались навыки чтения, а к тринадцати годам у них не так хорошо работала память.

Получается, все перечисленные трудности, с которыми «вечные нарушители порядка» сталкиваются в психическом развитии, а также непростые условия проживания приводят к тому, что между представителями двух видов «нарушителей порядка» наблюдаются явные различия. Судя по свидетельствам родителей и учителей, в годы средней школы до подросткового возраста «вечные нарушители порядка» чаще ввязывались в драки и их, возможно как раз из-за этого, сильнее, чем «временных нарушителей порядка», недолюбливали сверстники.