Текст книги "Любовь и возмездие"

– Конечно, нет. Любовница – приманка завлекательнее дочери. Единственное, что меня удивляет, так это ваше нетерпение принести себя в жертву. Но если уж вам так хочется – пожалуйста. Буду только рад. – Он помолчал. – До тех пор, пока вы не встанете у меня на пути.

– Я не собираюсь путаться у вас под ногами. – Лани смотрела на ботик, поджидавший их.

Джаред повернулся к Касси, девушка пыталась придать себе уверенный вид.

– Я беру с собой Капу, – решительно проговорила она. – Я понимаю, что он доставит массу хлопот, но у меня нет другого выхода.

– Похоже, у вас довольно странные представления о тех привилегиях, которыми пользуются заложники. К вашему сведению, диктуют условия не они.

– Я беру его, – голос Касси звучал непреклонно. – А вы можете требовать от меня удовлетворения всех своих притязаний. Он едет с…

– Я и не думал возражать. – Джаред шагнул и погладил Капу. – Скорее даже доволен, быть может, мне удастся убедить тебя продать его мне. У меня только один вопрос.

– Какой же? – нетерпеливо спросила она.

– Каким образом мы поднимем его на борт? Здесь нет бревен, чтобы сколотить плот, а корабль бросил якорь в доброй миле от залива.

– Так же, как привезли его сюда. – Она спешилась и достала из повозки кожаную подпругу и уздечку. – В такой конской упряжи его легче будет втягивать на палубу.

– До чего же легко, – иронически усмехнулся Джаред.

– Не так уж и просто, но можно.

– Во-первых, я не уверен, сможет ли конь проплыть милю. А во-вторых, не забьет ли он всех нас, когда мы попытаемся втащить его на палубу на веревках.

– Но другого способа нет. – Касси расстегнула ремень у седла и сняла его с Капу. – Мы с ним часто заплывали довольно далеко. Воды он не боится.

Джаред нахмурился и еще раз похлопал Капу.

– Но если что-то его испугает, ты не сможешь удержать его.

– Смогу. Я сильная. Джаред покачал головой.

– Садись в ботик. Лучше, если я попробую.

– Нет. – Она бросилась к жеребцу, загораживая его от Джареда. – Это мой конь. И я отвечаю за него.

– Ради Бога! Я не собирался забирать его у тебя. Только сумасшедшему придет в голову мысль, что мне может доставить удовольствие плавание на перепуганном жеребце. Дело не такое простое, как тебе кажется. И лучше, если ездок будет посильнее.

– Это мой конь, – Касси повернулась к Джареду спиной и взяла в руки поводья. – Забери с собой седло и плыви к кораблю. Приготовь ворот к подъему Капу. Я останусь здесь и дождусь, когда вы подниметесь на борт. Если к тому времени стемнеет, зажги фонарь и трижды помахай им.

Его губы недоверчиво изогнулись.

– Ты хочешь остаться одна на берегу?

– Я не собираюсь убегать. К тому же с вами будет Лани. Неужели ты думаешь, я брошу ее?

– Я не боюсь, что ты убежишь, черт тебя побери. Но это слишком опасно. Ты не можешь…

– Мы напрасно тратим драгоценные минуты. – Касси перекинула поводья и принялась снова застегивать подпругу. Жеребец повел головой и слегка переступил ногами. – Вот видишь, он уже начинает нервничать.

– И будет дергаться еще больше, когда его потянут веревками на палубу, – грубо заметил Джаред. – Тебе повезет, если он не начнет биться, когда вы окажетесь у самого борта. Я бы смог удержать его, но тебе это вряд ли будет под силу… Что ты делаешь?

– Снимаю одежду, – Касси расстегнула жакет и сбросила его, оставшись в одной тоненькой хлопчатобумажной сорочке и юбке. – Этот костюм для верховой езды слишком тяжелый. Он будет только мешать. —

Она тут же скинула на песок и юбку. Шагнув в сторону от нее, взялась за тесемки нижней юбки.

– Подожди! – Он бросил взгляд на ботик, четверо матросов с усмешкой наблюдали за происходящим. У Бредфорда тоже глаза полезли на лоб от изумления. Только выражение лица Лани осталось по-прежнему невозмутимым. – Ты же не можешь раздеваться на виду у всех.

– А почему нет? – Нижняя юбка тоже упала на песок. Держась за Капу, она сняла ботинки, носки и раздраженно взглянула на него. – Что ты так смотришь? Ты же уже видел меня раздетой.

Но та девушка, что стояла перед ним в набедренной повязке, не вызывала такого вожделения, как эта, сбросившая одежду для верховой езды. Он доподлинно знал, как выглядит ее маленькая грудь, которая просвечивалась сквозь тонкую белую ткань сорочки, подчеркивая золотистый цвет ее загорелой кожи. Панталоны на икрах обрамляли кружева. Тело его отозвалось против его воли. В нем вспыхнуло желание. Он знал, что матросы в ботике испытали то же самое. Ему хотелось подойти к ней и натянуть на нее костюм для верховой езды, скрыть ее наготу от посторонних мужских глаз. Джаред раздраженно махнул рукой в сторону океана.

– Но они-то не видели тебя. Не заставляй моих матросов разевать рот.

– Меня нет, но они же обладали Лихуа и другими девушками. Их они хорошо рассмотрели.

– Ты не Лихуа.

– Я не хуже и не лучше. И так же, как они, не стыжусь своего тела. Это вы сначала берете, а потом стыдите и срамите нас.

– У тебя я еще ничего не брал, – коротко отрезал Джаред. – Оденься.

– И не подумаю. – Она пожала плечами. – Сорочки и панталонов мне хватит. Они довольно легкие…

– Да, тоньше паутинки. Надень юбку и жакет.

Касси с недоумением посмотрела на него.

– Ты что, жаждешь, чтобы я утонула?

– Я хочу, чтобы ты оделась и села в ботик, а я займусь жеребцом.

– Мы уже все обговорили.

– Хватит упрямиться. Ты даже не представляешь, насколько твоя затея опасна… – Он замолчал, поняв, что она не слушает его. Касси приняла решение, и можно расшибить лоб о ее непробиваемое упрямство. Пробормотав ругательство, он подхватил ее одежду с песка, забрал седло и двинулся к ботику. – Езжай на своем чертовом жеребце. Плыви, подобно Афродите. Пусть он сбросит тебя. Почему я должен беспокоиться?

– Похоже, ты опять проиграл сражение? – спросил Бредфорд у Джареда, когда тот перевалился через борт и перекинул свой груз на руки морякам. – Она тебя не послушала.

– Повезет, если жеребец не убьет ее, – отрывисто бросил Джаред.

– Капу предан ей, – спокойно сказала Лани. – Он не причинит ей ни малейшего вреда.

– Даже если взбесится от страха?

– Касси два года с терпением и любовью ухаживала за ним, – пояснила Лани. – Он знает, что от нее исходят только доброта и понимание.

Покачав с сомнением головой, Джаред оглянулся на девушку, оставшуюся на берегу. Она стояла возле коня, что-то говоря ему и поглаживая морду. Рядом с мощным жеребцом она выглядела такой хрупкой и слабой.

Солнце уже скрылось, но сумерки еще не наступили, когда Касси увидела, что ботик доплыл до «Жозефины». Вот и хорошо, сказала она себе. Капу не так станет нервничать, если еще будет светло, и они поплывут не в темноте.

Может быть.

Глубоко вздохнув, она вскочила верхом на Капу. Конь нервно передернулся, и она снова принялась уговаривать и убеждать, что ничего плохого с ним не произойдет.

– Все хорошо. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Мы просто немного поплаваем. – И Касси ласково направила его навстречу прибою. – Ты же любишь воду, ты что – забыл?

Может, Капу и любил воду, но он терпеть не мог корабли. Слишком много плохого и тяжелого было с ними связано: голод, побои, истязания, когда пьяный хозяин спускался в трюм, а конюх держал его, чтобы тот мог беспрепятственно хлестать его кнутом. Воспоминания боли не стерло время. Когда Касси впервые увидела Капу на берегу, его шкура была испещрена следами побоев, раны гноились. Касси тогда чуть не задохнулась от гнева. Случится настоящее чудо, если теперь жеребец позволит им продеть веревки и поднять его на палубу.

Но другого выхода не было. Она не мокла оставить его на острове – он бы погиб, никого к себе не подпуская.

– Сейчас все будет по-другому, – бормотала она ему в ухо, когда они зашли на глубину, где он мог плыть. – Никто не посмеет тебя обидеть. Мы снова будем вместе. Мне нравится заботиться о тебе. Я люблю тебя.

Конь прял ушами, словно внимательно прислушивался к ее словам, но мышцы корпуса, которые она ощущала ногами, по-прежнему оставались напряженными. Капу чувствовал, что это не обычный их заплыв. Если ей не удастся заставить его мягко развернуться, когда они окажутся у борта, то в последнюю минуту…

Вскинув глаза, она увидела Дейнмаунта. Перегнувшись через борт корабля, он наблюдал за ними с мрачным выражением. Но он почти всегда так выглядит.

Нет, неправда. Той ночью на берегу он был чувственным, раскованным, свободным, и улыбка, светившаяся на его лице, несла в себе безрассудство язычника.

Джаред тогда переживал счастливые минуты, поскольку отыскал ее отца.

До корабля оставалось еще полпути.

И Касси снова принялась нашептывать ласковые слова на ухо коню:

– Ты останешься со мной. У нас все получится хорошо. Вот увидишь. Ты только ничего не бойся.

Капу нежно заржал в ответ, словно понял, о чем она молит его.

Это, несомненно, хороший знак. Может, он забыл о своем прежнем мучителе, получавшем наслаждение от истязаний его. Тогда для Капу трюм на корабле был пыткой. Прошло уже два года, и за все это время он видел только бесконечную доброту и любовь.

Корабль уже находился совсем рядом. Она потянула за уздечку, слегка разворачивая Капу.

– Да, именно так, – спокойно подтвердил Дейнмаунт. – Постарайся подплыть с ним как можно ближе. Сейчас до него еще не дотянуться.

А что же еще она делает, как не это! Касси почувствовала легкий приступ отчаяния.

– Еще поближе. На ярд…

Капу дернул головой и рванулся в сторону от корабля. Боже! Касси ощутила, как окаменели его мускулы, когда он увидел корабль так близко от себя.

– Все хорошо! – твердым голосом проговорила она. – С тобой ничего плохого не случится. Я не позволю…

Но Капу словно взбесился! Он заржал высоким голосом, ноги его бешено замолотили, и он ушел под воду.

Касси от неожиданности глотнула полный рот морской воды, ощутив ее соленый вкус. Но сейчас было не до того. Ей надо ухватить Капу за поводья.

Ничего не вышло. Снова!

Наконец ее пальцы нащупали поводья, и в эту минуту Капу вместе с ней вынырнул на поверхность.

– Отпусти поводья! – услышала она голос Лани. Но она не могла. Это единственный способ хоть как-то удержать Капу. Иначе они оба утонут…

Страшная боль пронзила плечо. Она ударилась о борт корабля.

– Ну же, черт возьми! – Дейнмаунт уже был в воде, в нескольких футах от нее. – Отпусти поводья, пока он не убил тебя.

Она увидела в его руках намотанные кольцом веревки.

– Кинь мне один конец, – попросила она.

– Отойди от него. Я сам справлюсь.

– Он утонет до того, как ты успеешь продеть обе веревки. Главное – вытащить его из воды.

Его глаза бешено сверкнули.

– Вытащить его? Плыви к веревочной лестнице. Пусть тебе помогут выбраться.

– У нас нет времени на споры. Он может уплыть от корабля. Кинь мне один конец веревки.

– Черт тебя побери! – выругавшись, Джаред выполнил ее просьбу. – Держись подальше от его копыт.

Касси нырнула, стараясь не попасть под его ноги, молотившие воду. Где же, черт возьми, кольцо? Грудь уже болела от того неимоверного усилия, которое ей приходилось делать, чтобы задержать дыхание. По другую сторону коня она различила смутный силуэт Джареда. Его волосы шевелились на поверхности воды, как водоросли. И вдруг она почувствовала прилив непонятного доверия к этому человеку и уверенность, что вдвоем они справятся. Вдвоем они горы свернут. Но удерживать воздух в легких становилось все труднее. И тут ее пальцы нащупали кольцо. Вот оно!

Копыто Капу чуть не прошлось по ее голове, когда она поднырнула под его живот и продела веревку в кольцо.

Скорее. У нее уже не осталось ни капли воздуха в легких. Касси продела веревку еще раз, чтобы закрепить ее потуже – иначе она не выдержит веса Капу. Готово!

Касси пулей вылетела на поверхность, и легкие резануло от боли. Но Дейнмаунта она не увидела. Ужас пронзил ее. Нет, вот он! Всего лишь в нескольких футах от нее.

– Ты уже… – Она закашлялась. Он глотнул воздух.

– А ты?

Она кивнула в ответ.

Джаред махнул рукой мужчине на палубе.

– Поднимай!

Касси подплыла к Капу. Он выглядел таким испуганным:

– Вот увидишь, все хорошо. Я здесь. С тобой. Сейчас все кончится.

– Отодвинься подальше, – попросил Дейнмаунт.

– Не могу. Я ему нужна.

– Ты ему понадобишься гораздо больше, когда его поставят на палубу. – И Джаред грубовато прибавил. – Как только его начнут тащить из воды, он может снова забиться. Ты нам всем будешь нужна там.

Он прав. Для Капу намного важнее увидеть ее на палубе, услышать ее голос. Касси быстро поплыла к веревочной лестнице.

Дейнмаунт уже взбирался наверх.

Позади послышалось тревожное ржание Капу, его уже поднимали из воды. Касси заставила себя не оглядываться, карабкаясь по веревочной лестнице с быстротой, на какую только после всего пережитого была способна. Скоро Капу предстоят тяжелейшие минуты. Надо успеть прийти к нему на помощь. А потом ему снова станет хорошо и спокойно. Боже, ну до чего же она устала. Сейчас, когда самое тяжелое уже позади, она чувствовала себя совершенно обессиленной.

Дейнмаунт спрыгнул на палубу, повернулся и помог ей преодолеть последние шаги. Теперь перед ней стоял не элегантный знатный господин, подумала она рассеянно. Рубашка и штаны плотно облепили его тело, с них стекала вода, а мокрые длинные пряди волос свисали на лицо.

– Все в порядке? – спросил он утвердительно. Касси кивнула, он направился к перилам, наблюдая, как идет подъем Капу.

– Как твое плечо? – подошла Лани с легким одеялом и стала ее заворачивать.

– Плечо? – Касси и забыла, что ударилась о борт. Только сейчас боль снова пронзила ее. – Ничего страшного.

– Рана, похоже, перестала кровоточить.

– Кровоточить? – повторила Касси удивленно.

– Над водой появилась кровь, когда ты нырнула. Дейнмаунт именно в эту минуту прыгнул за борт. Он плавает неплохо… для англичанина, – и одобрительно добавила: – Он смелый. Не всякий мужчина отважился бы завязать веревку под брюхом нашего Капу, не побоявшись его копыт. Тем более он так бешено молотил по воде ногами.

Касси почти не слышала слов Лани. Капу уже завис над палубой. Он уже не бился, замерев в ужасе и отчаянии. Сбросив с плеч одеяло, Касси бросилась к перилам.

– Отодвинься, – приказал Дейнмаунт. – Смотри ему прямо в глаза.

Касси поняла. Она выбрала нужное место и остановилась прямо перед жеребцом, которому оставалось всего лишь несколько дюймов для того, чтобы коснуться палубы.

– Ставьте его.

– Еще нет.

– Я же сказала, опустите его. Он перепуган до смерти.

– Он забьет тебя.

– Нет, – Касси шагнула вперед и любящим движением погладила жеребца. – Здесь можно соорудить что-то вроде стойла для него?

– Да. – Джаред кивнул в сторону открытой двери в нескольких ярдах от места, где они стояли. – Там есть удобный настил, по которому груз спускали в трюм, и Капу легко может пройти по нему вниз.

– А теперь опустите его и оставьте нас вдвоем. Я отведу его в трюм, когда он успокоится.

Какое-то мгновение Дейнмаунт колебался, внимательно глядя на коня, копыта которого почти касались палубы, посоветовал:

– Не трогай поводья, пока он окончательно не придет в себя.

Касси ничего не ответила и, подойдя к жеребцу, прильнула лицом к его морде. Конь дрожал, но после ее прикосновения немного затих. И Касси начала разговаривать с ним, не заметив, что их на палубе оставили одних.

– Видишь, самое трудное уже позади, – утешала она его. – Сейчас мы еще немного постоим здесь. А когда ты почувствуешь, что все в порядке, мы с тобой пойдем вниз. Ты поешь травы и…

Бредфорд, покидая палубу с племянником, оглянулся на девушку и коня.

– Думаю, Джаред, ты уже и сам понял, что она никому не отдаст своего жеребца. Он ей слишком дорог.

– По-твоему, я слепой? Она чуть не погибла из-за него.

– Просто хотел на всякий случай предупредить тебя. Чтобы ты не питал напрасных надежд. Кстати, вы так слаженно вместе спасали Капу. Не пробудило ли это единение дружеские чувства в твоей груди?

– Ни чуточки! Что меня по-настоящему заботит, так это то, что я насквозь промок. – Он вопросительно вскинул голову. – Кстати, а где наша вторая гостья? В каюте?

Бредфорд указал подбородком в сторону носовой части верхней палубы, где совершенно спокойно, глядя на Касси и жеребца, стояла Лани.

– Весьма заботливая особа. И какое чувство собственного достоинства. Ты должен оценить это, поскольку оно у тебя в изобилии. Твой сегодняшний жест просто неподражаем. Мое сердце дрогнуло, когда ты нырнул в море. – Бредфорд прищелкнул пальцами. – Но, конечно, тебя подвигла на это не девушка. Ты ринулся из-за жеребца и боязни потерять заложницу.

Не обращая внимания на насмешливый тон дядюшки, Джаред тоже обернулся. Уже почти стемнело. И он мог видеть Касси, как туманное белое пятно, а Капу, как темную неподвижную скалу. Незачем думать о том, сколько времени понадобится, чтобы окончательно успокоить жеребца и отвести его вниз. Касси не станет торопить коня, даже если на это уйдет вся ночь.

– Будем поднимать паруса?

Все усилия Касси пойдут насмарку, если палуба сейчас закачается.

– Подождем еще. Незачем спешить. Я скажу тебе, когда мы сможем тронуться в путь.

– Черт возьми! Неужели нельзя было лечь подальше от его копыт.

Касси приподняла голову с охапки соломы и посмотрела на Джареда, стоявшего у входа в отсек, где соорудили стойло для Капу. В руках он держал фонарь. Неровное пламя освещало половину его лица. Другая оставалась в тени. И Касси невольно отметила, насколько это характерно для Джареда. Свет и тень. И в его характере и поведении для нее тоже многое оставалось скрытым, загадочным и непостижимым. Опершись на локоть, она ответила:

– Он уже успокоился. Ничего страшного не случится.

– Даже когда мы поднимем паруса? – Джаред шагнул в помещение. – Ты можешь поручиться, что он останется спокойным, когда корабль начнет раскачиваться, как люлька, и скрипеть?

– Именно поэтому я и осталась здесь. – Касси села и отбросила со лба все еще влажные волосы, которые оставались жесткими и непокорными из-за соленой воды. И она снова подумала о Лани, насколько та оказалась предусмотрительной, запасшись кокосовым маслом в дорогу. – Я ждала, когда вы сниметесь с якоря. Почему вы так замешкались?

– Приношу извинения за задержку. Но я по своей глупости считал, что понадобится еще время, чтобы жеребец пришел в себя. – Джаред поставил фонарь на пол. – Бредфорд начнет ставить паруса примерно через четверть часа. Надеюсь, ты удовлетворена?

– Да, – Касси чувствовала себя слишком измотанной, чтобы обращать внимание на его ироничный тон. А еще слишком живы оказались воспоминания о его помощи ей. – Просто я не понимала, из-за чего вы так медлите.

Брови его удивленно поползли вверх.

– Что с тобой? Отчего ты заговорила таким смиренным тоном? Может, ты случайно ударилась не только плечом, но и головкой?

– Не такая уж я заядлая спорщица, какой ты меня пытаешься выставить. И к тому же ты… – она замялась, – это ты сам постоянно задираешься. Сейчас мне не хочется отвечать тебе грубостью, только и всего.

– И чему я обязан такой милости?

– Капу… – Девушка опустила глаза и добавила обреченно. – Это не значит, что я переменила свое отношение, но ты очень помог мне.

– Вот как!

Джаред снова иронизировал. И Касси почувствовала себя пристыженной. Если говорить начистоту, то он проявил такую самоотверженность и храбрость, которые, конечно же, заслуживали большего. Вскинув голову, она посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты прав. Вряд ли мне удалось бы справиться одной. Без твоей помощи неизвестно, чем бы все закончилось. Но я найду способ, как отблагодарить тебя.

Джаред промолчал в ответ. И ей на миг показалось, что в глазах его промелькнула растерянность.

– Не стоит благодарности, – тон его показался ей несколько иным. – Я просто поддался невольному порыву. Жалко стало такого отличного жеребца. – Лукавая улыбка заиграла на его губах. – Так что тебе не стоит разбавлять свою ненависть чувством ненужной признательности ко мне.

– У меня лично к тебе нет никакой ненависти. – Эти слова вырвались у Касси непроизвольно, но она вдруг совершенно ясно и отчетливо осознала, что так оно и есть. Только неловкость в его присутствии она ощущала. – Пока. Но если ты хоть пальцем тронешь отца, я возненавижу тебя. Возненавижу и отомщу.

– Око за око? И это при твоем великодушии?

– Ты убедил себя, что вершишь правое дело. Лани много раз твердила, что мне следует научиться признавать правоту других, ставить себя на их место. Ей даже удавалось найти оправдание недостойным выходкам Клары.

Выражение лица Джареда снова стало непроницаемым.

– Я не нуждаюсь в подобного рода оправданиях.

– Потому что считаешь себя безупречным? – вспыхнула Касси. – Как это, наверное, замечательно – ощущать себя тем, кто имеет право первым бросить камень в других…

– Из нас двоих первым оказался твой отец.

– Но ты ведь не уверен в этом полностью. Прямых доказательств его вины нет, – она перевела дыхание. – Но я больше не хочу говорить об этом.

– Отчего же? Напротив. Наш разговор помог тебе почти освободиться от тягостного бремени благодарности. И сейчас тебе намного легче. Ты… – Он замолчал, корабль дернулся и закачался. И тотчас вздрогнул Капу. Дрожь волной прошла по его крупу.

Касси быстро вскочила и вплотную подошла к жеребцу.

– Тише! Тише! Все в порядке. Все идет хорошо, – и обвила руками его шею. – Это такие пустяки по сравнению с тем, что нам пришлось пережить. Ты скоро привыкнешь к качке. Не волнуйся.

– Продолжай разговаривать с ним! – Джаред вошел в стойло. – Но старайся держаться подальше от копыт. – Он тоже начал гладить Капу и бормотать что-то таким же нежным и проникновенным голосом, как и Касси.

И жеребец постепенно затих. Касси с облегчением заметила, что он больше не вздрагивает. А еще она обратила внимание, что Капу отозвался на прикосновение Джареда тем же непостижимым образом, как и на берегу, когда они встретились впервые. Странное дело, в отличие от того вечера Касси уже не чувствовала обиды. А только благодарность и уверенность: вдвоем им удастся успокоить Капу, он не поранит себя. А еще Касси смутно угадала пробуждение какой-то невидимой нити между нею и Джаредом, она протянулась именно в тот момент, когда они под водой обвязывали Капу веревками.

Прошло какое-то время, они оба убедились, что жеребец совершенно спокоен, и Джаред заметил:

– Думаю, ты вряд ли решишься сегодня ночью оставить его. Ты не собираешься подняться к себе в каюту?

Касси отрицательно покачала головой.

– Я останусь здесь. Солома мягкая. Когда я взяла к себе Капу, то почти месяц спала в конюшне.

– Что намного лучше прыжков среди камней в горах или ударов об обшивку корабля, – усмехнулся Джаред и сел на солому в другом углу стойла.

– Что ты собираешься делать? – тревожно спросила Касси.

– Хочу побыть здесь, – ответил Джаред, – само собой разумеется – не месяц. Я отнюдь не спартанец. Всего лишь несколько часов, пока не увижу, что оснований для беспокойства нет. Садись и ты, – предложил он. Но, видя, что она продолжает стоять, нетерпеливо добавил: – Да садись же, черт тебя возьми! Ты же видишь, какая начинается качка. Я не собираюсь тебя насиловать, мне сейчас не до того.

– Я знаю, – Касси села как можно дальше от Джареда. – Вряд ли женщина, похожая на измочаленную водоросль, способна вызвать желание. Тем более у тебя.

– А что плохого в измочаленных водорослях? Может, они мне больше по душе, чем что-либо другое. – Джаред, опершись спиной о стенку, вытянул ноги. – Всем известно, какой у меня извращенный вкус.

– В самом деле? – заинтересовалась Касси, но, увидев его лукавую улыбку, быстро добавила: – Лихуа говорила, что большинство европейцев – извращенцы, но и они вскоре признавали, что естественный способ – самый лучший.

– Да ну? – вскинул брови Джаред. – Только сдается мне, что я не давал Лихуа повода считать меня таким. Она, конечно, могла заметить, что я довольно жесткий человек, когда меня выводят из терпения.

– Ты сам слышал на берегу, что она считает тебя.. – Касси запнулась.

– Богом?

– Лихуа – наивная девушка.

Мрачно усмехнувшись, он скрестил руки на груди.

– Наверное, вы успели обсудить с ней все более подробно.

– А ты не считал нужным пообщаться с ней. Конечно, днем с такими особами лучше не встречаться.

– Почему же, я с удовольствием предаюсь этому занятию утром, на рассвете. По мне так это самое лучшее время.

– Я говорю не о том. И ты прекрасно знаешь, что я имела в виду. – Вы, европейцы, считаете Лихуа и остальных девушек грешницами. Но вам это на руку, никакой ответственности.

– Как я посмотрю, ты заранее осудила меня, – заметил Джаред. – И считаешь лицемером.

– А как иначе назвать такое отношение к ним?

– Не знаю. Возможно, ты и права, – неожиданно согласился он усталым голосом. – Островитяне меня восхищают, я завидую их честности и открытости. Но каждый должен следовать своим путем. И скорее всего я отвергаю уклад их жизни, потому что он слишком отличен от того, как живу я. Что происходит помимо воли и вопреки доводам рассудка.

Обличая его, Касси хотела одного: возвести между ними стену отчуждения. Она никак не ожидала, что Джаред признается в своей слабости с такой обезоруживающей прямотой. Вначале ее обуревало чувство благодарности к нему за те опасные минуты, что они вместе пережили. А теперь, вдобавок к обременительной для нее признательности, она еще и заглянула в его внутренний мир, начиная понимать, что он чувствует и о чем думает. Слишком опасно! Касси лихорадочно принялась выискивать, что может отдалить их друг от друга.

– Та половина тебя, которая отвергает их способ жизни, видимо, не имеет никакого отношения к другой, занимавшейся с ними любовью, – отрезала она.

Серьезное выражение сошло с его лица, и, откинув голову, Джаред расхохотался.

– Нет, конечно! Но, к сожалению, эта, другая часть, совершенно не способна внимать доводам разума. И я признаю обе несовместимые половины. Советую и тебе последовать моей раздвоенности.

Касси почувствовала странное стеснение в груди, ей почему-то вдруг стало не хватать воздуха. Запинаясь, она выговорила первое, что пришло на ум.

– Не тебе учить меня всему. Тем более ты и не испытываешь ко мне никакого влечения. Лишь ищешь способ отомстить отцу.

– Черт возьми! Какое отношение имеет ко всему этому Девилл?

Касси вздрогнула – столько ненависти прозвучало в голосе Джареда, когда он назвал ее отца.

– Конечно, имеет. Иначе в этом не осталось бы никакого смысла.

– Животное наслаждение не ищет себе оправданий. Страсть может захватить человека в любой момент, в любую секунду, независимо от его воли. Ты-то должна знать это лучше, чем другие, поскольку имела возможность видеть такого рода примеры в жизни. На острове не скрывают ее проявлений, в отличие от цивилизованных городов.

Касси и в самом деле не раз приходилось быть свидетельницей. Но не участницей. С Лихуа и другими девушками такое происходило. Но не с ней самой. Вот почему она задумчиво покачала головой.

– Я не так хороша собой и не так привлекательна, как Лихуа или Лани. К женщинам, способным пробудить страсть, я не отношусь.

– Ты хочешь, чтобы я переубедил тебя? – Джаред наклонился вперед, его глаза блеснули. – Да, ты и в самом деле выглядишь, как мочалка. Солома запуталась у тебя в волосах, ты покрыта солью с головы до пят. Все это совершенно не в моем вкусе. И тем не менее знаешь, чего бы мне более всего хотелось сейчас сделать?

Касси нервно облизнула пересохшие губы.

– Нет.

– Мне бы хотелось сорвать с тебя одежду и слизнуть языком соль с твоей груди. – Глаза Джареда не отрывались от нее. Груди Касси вдруг напряглись. А он продолжал тем же низким голосом. – А потом прильнуть к тебе всем телом. И я знаю, ты хочешь того же.

Кровь жарко заструилась по телу Касси, словно по ее жилам побежал огонь.

– Нет, – прошептала она.

– Посмотри на себя.

Касси и сама чувствовала, как затвердели и набухли ее соски под легкой сорочкой.

– Это ничего не значит. Я просто… удивилась.

– Ошибаешься. Твое лоно уже готовится принять меня, – мягко поправил ее Джаред.

Касси проглотила застрявший в горле комок.

– Неправда.

– Ты боишься признаться в предательстве своего тела только потому, что видишь во мне своего врага? Но какая, в сущности, разница? Когда мужчину и женщину влечет друг к другу, то больше ничего не имеет значения.

– Я не животное, – оскорбленно возразила Касси. – И способна владеть своим телом. И я никогда не позволю себе… – Она замолчала и скороговоркой добавила: – Уходи! Я не хочу, чтобы ты оставался здесь.

– Какая жалость! – Джаред снова откинулся к стене. – Я не уйду до тех пор, пока жеребец не успокоится окончательно. Чем я тебе мешаю? Я же сказал, что не собираюсь делить с тобой постель сегодня… Тебе и без того пришлось нелегко, и, как ни странно, я вдруг почувствовал прилив не свойственной мне жалости. Но, в сущности, это ничего не значит.

Он ошибался. Многое из того, что произошло за этот день, стало весомым для Касси. И самое ужасное – ее собственное тело выступило предателем. Она желала его объятий, несмотря на титанические усилия оставаться спокойной. Ее охватило чувство беспомощности. Требовалось время, чтобы вернуть прежнюю уверенность и самоуважение.

– Уходи! Нечего тебе здесь делать. Джаред сидел не шелохнувшись.

Касси закрыла глаза, продолжая слышать его молчаливое присутствие и устремленный на нее взгляд.

– Но я не настолько снисходителен, чтобы избавить тебя от ощущений предстоящей нашей близости. – Голос Джареда стал еще более низким и чувственным. – Наступит момент, когда я возьму тебя прямо здесь, в стойле. Ты будешь нагой и ощутишь, как соломинки трутся о твою кожу, о груди, о живот. Ты когда-нибудь видела, как жеребец покрывает кобылу? Вот так и я буду входить и выходить из тебя.

Касси молчала.

– Конечно же, видела, – продолжал он. – Ты же собиралась завести свою ферму. Их соитие возбуждало тебя? Что ты чувствовала, когда он мощным движением входил в нее? Когда тебе передавались его нетерпение и дрожь, что пробегала по…

Нечто, похожее на боль, вспыхнуло в Касси при его словах. «Не думай об этом! – приказала она себе. – Ты не кобыла и не должна поддаваться животным порывам».

От сена исходил душистый запах свежести. И сухая трава покалывала кожу сквозь сорочку. Касси находилась так близко от него. Мужчина… жеребец…

– Кобыла ржала, когда он входил в нее?

Касси молча кивнула. Голос ей не повиновался.

– Но она хотела этого, не так ли? Она поворачивалась к нему задом? Откидывала хвост?

– Ну, конечно. У нее была течка. Наступила ее пора.

– Как и у тебя. Пришло и твое время пережить это.

– Нет, – упрямо повторила она и, подняв веки, увидела, как блестят его глаза, неотрывно смотревшие на нее. Воздух стал таким плотным, что резал горло. – Повторяю, я не животное.