Текст книги "Мой возлюбленный негодяй"

– А почему я должен возражать? Если твоя работа будет хорошей, то замок только выиграет. – Прищурившись, он изучающе посмотрел ей в лицо. – Это все?

– Ну… не совсем. – Она нервно облизала губы. – Вы не разрешите мне вырезать дыру в крыше?

Джордан изумленно моргнул.

– Извини – что? Не будет ли в замке слишком ветрено?

– Не во всей крыше. Только в южном крыле, где расположена бальная зала.

– Ясно. – Серьезно ответил он. – Утешает, что у нас останется кое-какая защита от непогоды. Я знал, что тебе не нравится Камбарон, но не думаешь ли ты, такие меры чересчур кардинальны?

Он опять, по своему обыкновению, посмеивается над ней. Но сейчас Марианна пропустила мимо ушей его легкомысленный тон. Ей важно было договорить до конца.

– Замку это не повредит. К тому же нам еще не скоро понадобится ее делать. Мы прорежем дыру, только когда я завершу всю необходимую подготовку.

– Подготовку к чему?

– К тому, чтобы сделать купол. – Видя его недоумение, она с жаром принялась объяснять: – Я всегда мечтала сделать купол! Прекрасный купол из витражей с цветами и вьющимися растениями и, может быть, с птицами. Разве это не великолепно?

Он задумчиво рассматривал ее лицо:

– Звучит совершенно потрясающе. И, кажется, это очень сложно. Ты уверена, что способна создать такой купол?

Марианна кивнула:

– Сами витражи – это совсем нетрудно. Сложность в другом – точно рассчитать и уравновесить их в виде купола. Я и сейчас хорошо работаю, и чем более сложные задачи я буду себе ставить, тем лучше будет моя работа. – И не без вызова она добавила: – А вы ведь хотите, чтобы я совершенствовала свое мастерство. Разве я не поэтому нахожусь здесь?

Он не ответил на ее вызов.

– И сколько времени займет это предприятие?

– Не знаю. Много. Такая работа потребует немалых трудов.

– Да, я это вижу. – Он сухо добавил: – А тем временем я должен жить с чудовищной дырой в крыше.

У нее на лице отразилось разочарование.

– Да. – Она покусала губы. – Вы правы, Я прошу слишком много.

Он секунду помолчал:

– И какого размера должна быть эта дыра?

В ней снова вспыхнула надежда.

– Не во всю бальную залу. Купол будет в центре.

– Это утешает.

Она смотрела на него затаив дыхание.

– А, какого дьявола! – Он бесшабашно улыбнулся. – Какое мне дело до того, что ты разнесешь весь замок? Делай свой чертов купол.

– Правда?

– Правда. – Увидев, как просияло ее лицо, он покачал головой. – Как мало тебе нужно для счастья.

– Это вовсе не мало. – Она была так взволнованна, что с трудом могла усидеть на месте. – Мастер так редко получает возможность выполнить подобную работу! Моя бабушка за всю свою жизнь смогла сделать всего два купола.

– Ну, если ты не перестанешь вертеться, то погибнешь, не успев сделать ни одного. – Отозвался он. – Ты тревожишь лошадей.

Ее это не волновало. Она была переполнена радостным предвкушением, даже проклятые лошади ее не пугали.

– Похоже, вам удается с ними справляться.

– Хочешь попробовать?

Она изумленно посмотрела на него:

–Я?

– Новое впечатление. – Он передал ей вожжи и осторожно взял ее руки в свои. – Держи крепко, но не тяни.

Власть. В ней поднялось возбуждение, когда она почувствовала, как натянуты вожжи. Столько силы и непокорства, и она держит их в руках, управляет ими!

Он хохотнул:

– Тебе понравилось.

– Да! – восторженно выдохнула она. – Это… чудесно. Уберите руки. Дайте мне править одной.

– Для начала хватит. – Он отобрал у нее вожжи. – Когда я в следующий раз приеду в Камбарон, я начну учить тебя править.

– Обещаете?

– Обещаю, – снисходительно улыбнулся он. – Если я как следует тебя займу, может, ты отложишь разрушение крыши до того момента, как закончатся зимние снегопады.

Наверное, не время было сейчас говорить ему, что снова наступят снегопады и снова закончатся, прежде чем она завершит работу над куполом цветов.

– Вы снова уезжаете?

– Завтра утром.

– Почему?

– У меня дела за границей.

– А когда вы вернетесь?

Он пожал плечами:

– Понятия не имею. Может, весной.

Весной! Он не вернется до весны! Она сможет работать без помех, без этой непонятной душевной муки. Наверное, она еще просто до конца этого не осознала – иначе откуда вдруг нахлынула такая тоска?

Уже показались ворота Камбарона. Как быстро! Марианна удивилась острому уколу разочарования. Впервые ей было так хорошо и легко в обществе Джордана. Эти последние минуты удивительно их сблизили. В манере Джордана не ощущалось даже намека на чувственность. Он был небрежно-снисходителен, как брат с младшей сестрой.

Марианна искоса посмотрела на своего спутника.

Лицо у него было невозмутимым, сдержанным, чуть ироничным. И в то же время слишком… Слишком гладким, словно на нем была надета маска.

А он ведь и вправду носит маску, вдруг осознала она. Никогда нельзя догадаться, о чем он думает, пока он сам об этом не скажет.

– И какие планы ты теперь строишь? – с шутливой тревогой спросил он. – Бальная зала – это одно, но я категорически отказываюсь разрешать проделывать дыру в крыше конюшни. Мои лошади гораздо чувствительнее моих знакомых.

Какое ей дело до того, что прячется под этой маской? Он дал ей свое согласие! Он предоставил ей возможность создать купол!

– Мне такое и в голову не пришло бы, – радостно улыбнулась она. – Вы не единственный человек, которому лошади нравятся больше, чем люди. Алекс тоже никогда не допустил бы подобного.

* * *

– Уильям говорит, что на следующий год я уже смогу пересесть на лошадь побольше, – возбужденно поделился новостью Алекс, когда Марианна пришла посидеть с ним перед сном. – Но Грегор говорит, все равно не на такую большую, как у него.

– Надо надеяться, – улыбнулась ему Марианна. – Иначе тебе придется влезать на край фонтана, чтобы сесть на нее верхом. – Она отвела прядь волос у него со лба, – Но не огорчайся, если придется остаться с твоим пони. Лошади стоят очень недешево. Мы не имеем права ничего просить у этих людей.

– А нам и не надо просить: они просто сами дают, – зевнул Алекс. – И Джордан не будет против. Он рассказывал мне, что получил первую лошадь когда ему было пять лет, но все равно ездил и на своем старом пони, пока не стал слишком тяжелым для него

– И почему он это делал?

– Он сказал: никто не бросает старых друзей, когда появляются новые. – Алекс сонно улыбнулся. – Так что мне не придется бросать Кили. У меня просто появится новый друг.

– У тебя здесь много новых друзей, правда?

Алекс кивнул:

– Мы им нравимся. – И тут же нахмурился: – Но мне немного неспокойно. Мама говорила, что нельзя брать, если не даешь взамен. Я все время беру, Марианна.

А она? Смутное чувство вины шевельнулось в душе. Алекс своим чутким сердечком понял то, в чем она не хотела сознаться самой себе. Джордан обещал им приют и защиту, но дал гораздо больше – он дал им доброту. Он привез их сюда, в безопасное место, и обращается с Алексом как с любимым младшим братом.

Но он делает это только из-за Джедалара!

Нет. Ему ничего не стоило дать ей место для работы, и она уже была бы счастлива. Джордан достаточно проницателен, чтобы понять это.

Может быть, он добр только потому, что хочет ее – как женщину. При мысли об этом Марианна почувствовала, как краска приливает к ее щекам. Хорошо, что в комнате царит полумрак и Алекс не видит ее.

Но в страсти Джордана не видно было расчета: она налетела стремительно, как летняя буря. Когда он понял, что эта буря грозит ей болью, он прогнал свою страсть.

– Марианна, что я могу ему дать? – спросил Алекс. – У него есть так много всего…

– Не спеши. Он вернется только весной. Ты что-нибудь придумаешь, – мягко успокоила она брата. Наклонившись, она ласково поцеловала его в щеку. – Сюрпризы всегда бывают приятны. Спокойной ночи, Алекс.

Задув свечу, она пошла к двери.

Простодушные слова Алекса смутили ее. Она вспомнила то утро перед отплытием из Монтавии, когда сказала Джордану, что возьмет у него все и не даст взамен ничего. Эта мысль служила ей утешением в минуты отчаяния, была ее единственным оружием. Но оружие не направляют против того, кто так добр к тебе. Дары, по какой бы причине они ни делались, следует возвращать. Насколько легче было бы, если бы Джордан оставался врагом, который пытается украсть у нее Окно в Поднебесье! А он начал постепенно проникать в их жизнь – и теперь уже стал ее частью. С этой истиной следует смириться.

Джордан сказал, что они станут друзьями. Возможно, предлагая дружбу, он только надеется убедить ее отдать ему Джедалар. Другу отказать гораздо труднее, чем врагу.

Но разве это в равной степени не относится и к самому Джордану? Решится ли он применить силу, чтобы заставить ее выполнить свое желание, если их будут связывать ровные, теплые отношения товарищества?

Ровные? Это слово просто смешно в применении к Джордану Дрейкену! С самого первого момента их встречи ее жизнь наполнилась смятением и борьбой.

И все же… Бывали минуты, когда ей становилось удивительно тепло и хорошо рядом с ним. Так было на «Морской буре», так было сегодня днем.

Может быть, они все-таки сумеют стать друзьями.

* * *

15 апреля 1809 года

Пекбрей, Монтавия

– Ну, какие новости? Ты ее нашел? – нетерпеливо спросил Небров, едва Маркус Костейн переступил порог комнаты.

– Не совсем. – Костейн колебался. – Но, похоже, я знаю, где она.

– Тогда почему же ты не приволок ее сюда? – нахмурился Небров.

– Это очень трудно…

– Я не желаю ничего слышать о трудностях. Я желаю только слышать о том, как ты их преодолел.

– Я приехал, чтобы спросить, следует ли мне преодолевать данные трудности. – Он помолчал. – Я имею основания полагать, что дети находятся под покровительством герцога Камбаронского.

– Дрейкена? – Небров разразился грязной руганью. – А почему бы и нет? Этого следовало ожидать – при тех неудачах, что меня преследуют. Ты уверен?

Костейн покачал головой:

– Я не берусь утверждать, но герцог отплыл из Домаджо как раз два месяца тому назад. Я порасспрашивал в порту, и мне сказали, что он приехал туда прямо из Таленки.

– Окно в Поднебесье! – Небров скривил губы. – Ну, по крайней мере, ему оно тоже не досталось.

– Но ему могли достаться дети, если они бежали в Таленку после того, как мы убили их мать. Перед отплытием человек Дрейкена, Грегор Дамек, обошел все магазины, чтобы купить одежду для маленького мальчика и юной девушки. Он очень спешил, потому что они должны были отплыть в полночь – в Англию.

– Значит, они у него, – пробормотал Небров раздраженно.

– Но знает ли он, что именно он держит в руках?

– Конечно, знает. Он же связан с Кассаном! Я готов держать пари, что его послали в Таленку, чтобы он захватил Окно в Поднебесье, опередив меня. – Он злорадно усмехнулся. – Хотел бы я видеть, с каким лицом он смотрел на лежащие на полу осколки!

– Но если девушка знает узор Окна, существует вероятность, что она сможет создать новое.

–Нет!

В бессильной злобе Небров ударил кулаком по столу.

Почему Дрейкену вздумалось увезти эту сучку в Англию, куда ему не дотянуться?

А впрочем… Кто сказал, что он туда не дотянется? Если проявить достаточно хитрости и терпения, можно взять любую крепость! Дрейкен – опасный соперник, но Небров знает уязвимые места в его броне. Англичанин не задумываясь убьет неприятеля, но он не станет пытать девушку, чтобы получить сведения о Джедаларе. Он не станет применять насилия, если терпение может принести успех, – и эта его слабость может обернуться на пользу Неброву.

Пусть Дрейкен тратит на нее время и силы, а потом, когда настанет время, он отнимет у него победу!

– Я думаю тебе следует съездить в Англию, Маркус, – сказал он Костейну. – Нам необходимо узнать, что происходит в Камбароне.

7.

30 июня 1809 года

Камбарон, Англия

– Как это на тебя похоже, Джордан: приехать без предупреждения! Семьдесят пять человек гостей? Ты думаешь, мы можем творить чудеса? – Стоя на середине широкой лестницы, ведущей в замок, Дороти с неодобрением наблюдала, как Джордан вылезает из фаэтона. – Тебе не пришло в голову, что у нас могут быть свои планы? Или ты по-прежнему считаешь, что все на свете только и мечтают исполнять любые твои капризы?

– Я пришел к выводу, что, когда ждешь чудес, они обычно происходят. – Он улыбнулся. – Особенно если есть ты, чтобы их творить, Дороти. Я вчера был в маскараде и вдруг решил, что пришло время вернуться домой. Поскольку ты запретила мне приезжать без толпы сопровождающих, я пригласил всех, кто присутствовал на вечере.

– Твое внезапное желание вернуться домой несколько удивляет, особенно учитывая то, что мы ожидали твоего приезда весной, а сейчас уже лето.

– Ты по мне скучала? – поддразнил он Дороти.

– У меня не было на это времени, – сухо отозвалась она. – Я слишком занята своими делами, чтобы беспокоиться из-за твоих. – Она всмотрелась в его лицо. – У тебя усталый вид.

– Рассеянный образ жизни.

– Ты думаешь, я не знаю разницы? Ты болел?

– Конечно нет. Может, я и правда немного устал. Я только вчера днем вернулся из Франции.

– Опять этот корсиканец! – Дороти возмущенно махнула рукой. – Не желаю о нем слышать. Когда нагрянут твои гости?

– Они должны приехать сегодня и завтра. Первые, наверное, отстали от меня всего на несколько часов. – Он начал подниматься по лестнице. – А как ты жила, милая кузина?

– Ты хочешь спросить – как я выдержала общение с этой упрямой юной мисс, за которой ты велел мне присматривать? Против ожидания, мы поладили.

– Я так и думал. Ее взгляды на жизнь во многом совпадают с тем, что ты проповедуешь в своих книгах.

– Я заметила, что она на редкость рассудительна. И удивительно талантлива в том, что касается ее витражей.

– Правда? – В нем волной поднялось чувство торжества, рассеявшее хандру и разочарование, которые владели им после двух месяцев бесплодных попыток подорвать влияние Наполеона в его собственной стране. Этот выродок мертвой хваткой держал уже пол-Европы и строил планы на завоевание Востока. – Я еще не видел ее работ.

– Она скорее художник, чем ремесленник. Для окна на лестничной площадке она сделала готовящегося к прыжку тигра. Он великолепен. – Она содрогнулась. – И пугающ.

– Я с нетерпением жду возможности его увидеть.

– Этот витраж пока у нее в мастерской. Кажется, в последнее время она работала над чем-то другим.

Над Джедаларом? Нет. Надеяться слишком рано.

– И где же эта великолепная художница?

– В конюшне с Алексом. Парнишка обучил своего пони какому-то трюку и собирался продемонстрировать его ей. – Она мельком глянула через плечо: – Нет, вот она идет.

Джордан специально постарался повернуться небрежно и медленно.

– Я уверен, что ей не меньше твоего не терпится… Господь милосердный, что ты с ней сделала?

Дороти одобрительно посмотрела на Марианну, которая только что вышла из конюшни и сейчас что-то говорила оставшимся там.

– То, для чего ты меня сюда вызвал. – Она удовлетворенно улыбнулась. – Она кажется очень юной, правда? Портниха прекрасно справилась с задачей.

На Марианне было свободное белое платье с высоким воротником. Голубой пояс проходил под корсажем, скрывавшим даже намек на женственные округлости. При каждом шаге из-под подола выглядывали крохотные, расшитые шелком белые туфельки. Волосы, заплетенные в две свободные косы, были перевязаны голубыми лентами в цвет отделки платья и блестели на солнце. Казалось, даже кожа ее светится тем особым теплым светом, который присущ только детям.

– Боже, у нее такой вид, словно ей место в детской!

– Чем ты недоволен? Она выглядит как раз так, как ей следует. Я разрешу ей ненадолго показаться, чтобы гости могли ее мельком увидеть и удовлетворить свое любопытство, а потом она тихонько исчезнет. Будь она не так хороша собой, это облегчило бы нашу задачу, но тут уж мы ничего поделать не сможем.

– Да, не сможем.

Джордан даже от самого себя скрывал, насколько сильно он жаждал снова увидеть Марианну. И теперь в нем поднялось возмущение, словно его обокрали, словно ее кто-то у него похитил. Она уже не была наполовину женщиной, наполовину ребенком. Прикоснуться к этому… этому младенцу… было бы немыслимо. И в то же время он с безумной ясностью понимал, что женщина по-прежнему здесь, спрятана от него, дразнит. Он с трудом заставил себя отвести взгляд от Марианны.

– Где Грегор?

– Я его все утро не видела. – Дороти громко окликнула свою подопечную: – Марианна!

Марианна повернула голову на ее зов и, увидев Джордана, напряженно замерла.

– Иду! – И она бросилась бежать через двор, еще больше походя на маленькую девочку. С разбегу остановившись перед ним, она присела в почтительном реверансе: – Ваше сиятельство!

Он с удивлением посмотрел на нее:

– Это еще что?

Подняв взгляд, она невинно улыбнулась:

– Дороти говорит, что мне не подобает обращаться к вам по имени и что, приседая, девушка должным образом демонстрирует уважение к человеку вашего солидного возраста и высокого положения. Вы это не одо6ряете?

Она прекрасно знала, что он этого не одобряет. Она сама ненавидит, когда перед ней приседают. Эта вертихвостка его дразнит, но в его теперешнем настроении ему определенно не было смешно.

– Не одобряю. Прекрати это.

– Как хотите. – Она стояла, пристально глядя на него. – Вы ужасно выглядите.

Дороти не без ехидства расхохоталась.

– Похоже, это общее мнение. Наверное, дело в моих преклонных годах и знатности. Почему бы тебе не пойти играть в свои игрушечки? – Он снова начал подниматься вверх. – Я хочу найти Грегора.

К его великому удивлению, Марианна пошла следом:

– Я с вами.

Дороти сразу же забеспокоилась:

– Тебе не следует…

Марианна нетерпеливо ответила:

– Боже, Дороти, нет никакой опасности, что пойдут сплетни. Никого ведь еще нет. – Она поспешила следом за Джорданом в холл. – И вообще все это глупости!

– Я рад, что ты так жаждешь моего общества.

Она не стала реагировать на насмешку:

– Если вы ищете Грегора, он в вашей спальне.

– Откуда ты знаешь?

– Он кое-что для меня делает.

– Кладет мне в постель гадюку?

– Нет, – Марианна старалась не смотреть на него, – что-то другое. Сюрприз.

– Я заинтригован. Когда Грегор в последний раз готовил мне сюрприз в моей спальне, он оказался исключительно интересным.

– Это мой сюрприз. – Марианна нахмурилась. – И я хотела бы, чтобы вы не говорили такие вещи, от которых мне неловко. Вы были ко мне добры, и я стараюсь хорошо о вас думать.

– Я уверен, что это дается тебе с большим трудом.

– Пока вы в Лондоне – нет.

Он расхохотался. Проклятье, он и забыл, какой у нее острый язычок!

– Я принимаю такую оговорку. – Улыбка задержалась на его губах. – И что же доброго я для тебя сделал?

– Вы знаете, – Она вдруг смутилась. – Алекс. Витражи. Вы разрешили рабочим сделать новые окна и прорезать отверстие в крыше над бальной залой, чтобы сделать стеклянный купол. Все это будет стоить вам немалых денег.

– У меня есть немалые деньги.

Она вздернула подбородок:

– Это правда, и Дороти говорит, что мы их используем лучше, чем ваши потаскушки.

– Вполне в духе Дороти. Ты простила меня за то, что я напустил ее на тебя?

– Конечно. Она мне очень нравится.

– Когда не пытается тобой распоряжаться.

– Иногда даже это бывает приятно. Я знаю, что она желает мне только добра. – Голос ее зазвучал печально. – Кажется, уже так давно никто по-настоящему не думал, что для меня лучше всего.

Она походила на маленькую девочку, у которой отняли ее любимую куклу. Ему захотелось протянуть руку и дернуть ее за косичку, ущипнуть ей щечку и заставить улыбнуться. Господи, если так пойдет и дальше, он скоро начнет гладить ее по головке и рассказывать сказочки на ночь! Нет. Он будет держаться как можно дальше от ее спальни.

– Я рад, что тебе приятно общество моей кузины.

Марианна искоса взглянула на него.

– Вы ее не любите?

Он пожал плечами:

– С Дороти трудно иметь дело. Она задалась целью переделать весь мир и почему-то всегда считала, что начинать лучше с меня. Она пыталась перевоспитать меня, еще когда мы были детьми.

– Вы ей нравитесь.

– Я вообще нравлюсь людям. – Он посмотрел на нее с невеселой усмешкой. – Когда мне это нужно. Ты просто изумишься, когда узнаешь, сколько людей были бы счастливы называться моими друзьями.

Марианна потупилась:

– Конечно, изумлюсь, – пробормотала она.

– Бесстыдница! Ты не должна была со мной соглашаться. В данном случае следовало вежливо запротестовать. – Джордан остановился у двери в свою спальню. – Мне надо предупредить, что я вхожу? Я не хочу испортить сюрприз!

– Не выдумывайте. Там уже, наверное, никого нет – слышите, как тихо за дверью? Кроме того, эта комната принадлежит вам. – Марианна поежилась. – Хотя как вы ее выносите… Она еще больше и темнее той, что мне дали вначале.

– Я к ней привык. – Он открыл дверь. – Это главная спальня замка, так что я следую традиции. Дороти подтвердит тебе, что это бывает нечасто, но я… Боже!

Он застыл на пороге, изумленно глядя на окно, находившееся как раз напротив двери.

Полутораметровый витраж со сложным узором сиял в темной комнате, как яркая свеча. На нем была изображена темноволосая женщина верхом на черном скакуне. На ней было роскошное пурпурное платье с накинутой поверх него серебристой кольчугой, а в руке она держала копье с вымпелом. Окутанные туманом серо-лиловые горы на заднем плане были едва заметны: женщина поглощала все внимание зрителя. Ветер трепал волосы у нее за спиной, зеленые глаза горели жизнью.

– Моя мать, – пробормотал он.

– Надеюсь, вы не против, – быстро сказала Марианна. – Я воспользовалась тем портретом, что висит внизу, чтобы представить себе ее внешность. Портреты из цветного стекла делать страшно трудно. Как правило, удается добиться только намека на сходство. Но у нее настолько своеобразное лицо, что, по-моему, работа вышла вполне прилично. Как вам кажется, она похожа?

– Да, похожа.

– Бальное платье не годилось, – сказала Марианна. – Мне пришлось придумать другой наряд.

– А кольчуга – годилась?

– Да. – Она нервно облизала губы. – Когда я смотрела на ее портрет, я все думала о Галахаде и Артуре и…

– Жанне д'Арк?

Марианна отрицательно качнула головой:

– Нет. Жанна д'Арк – это совсем не то.

Джордан повернулся к ней:

– Почему ты это сделала?

– Я же вам сказала: вы были добры к Алексу. Вы позволили мне работать. Благодаря вам в мою жизнь вошли Дороти и Грегор. – Она пожала плечами. – Я думала, что смогу брать, ничего не давая взамен, но оказалось, что не могу.

Он кивком головы указал на окно:

– А почему ты выбрала ее?

– Я подумала… Вы никогда по-настоящему не знали матери, а это ужасно. – Она замолчала, а потом с трудом прошептала: – Мне не хватает мамы. Я не хотела бы видеть ее только на темном холодном портрете. Я надеюсь, что солнце оживит ее для вас.

Джордан снова повернулся к окну:

– Не сомневаюсь в этом.

Она немного помолчала, но потом не выдержала и взорвалась:

– Ну что же вы ничего не говорите? Он вам противен? Я ее оскорбила? Если витраж вам не нравится, я попрошу Грегора убрать его отсюда, но я не позволю, чтобы его уничтожили. Он хорошо получился. Я не допущу…

– Я мог бы убить того, кто попытался бы уничтожить это окно.

– Так оно вам нравится? – обрадовалась она.

Он старался говорить небрежно, но голос у него дрогнул:

– Я так тронут, что не могу придумать ничего достаточно глупого и тривиального, чтобы скрыть мои чувства. Это страшно неловко. – Он повернулся к ней лицом. – Я тебя благодарю.

Секунду она не отвечала, пристально глядя ему в глаза, потом отрывисто кивнула.

– Я рада, что вам понравилось.

С этими словами она стремительно вышла из комнаты.

Джордан стоял неподвижно еще минут десять, залитый яркими лучами, падающими сквозь цветное стекло. Взгляд его был прикован к женщине, изображенной на витраже. Потом он повернулся и ушел.

Еще через четверть часа Грегор шевельнулся в кресле, стоявшем в самом темном углу комнаты. Прошагав к окну, он остановился перед всадницей.

– Умная девочка, правда, Ана? – хохотнул он. – Ты определенно не святая Жанна.

* * *

Волосы леди золотой короной венчали голову, а глаза были цвета фиалок. Марианна никогда не видела женщины красивее, чем она.

Джордан помог ей выйти из кареты и, наклонившись, что-то тихо сказал. Она в ответ рассмеялась, бросив на него кокетливый взгляд из-под опущенных ресниц.

– Кто это? – шепотом спросила Марианна у Дороти.

– Диана Марчмонт, графиня Ральбон.

– Она очень красивая.

– Она очень честолюбивая, – сухо отозвалась Дороти. – И добивается постоянного союза с Джорданом.

Постоянного союза! Наверное, Дороти имеет в виду женитьбу. Марианну это почему-то поразило. Странно – она никогда не представляла себе Джордана женатым. Конечно, это было очень глупо с ее стороны. Он, должно быть, считается великолепной партией, и, наверное, не одна женщина мечтала бы носить имя герцогини Камбаронской. К тому же ему как последнему представителю такого знатного и древнего Рода пора позаботиться о наследниках.

– Она хочет выйти за него замуж?

– Господи, нет, конечно, – поморщилась Дороти. – Ну, может быть, и захотела бы, не будь она уже замужем. Но тогда Джордан не имел бы с ней дела. Он всегда питал отвращение к браку.

– Почему?

Дороти пожала плечами:

Может быть, потому, что цинизма у него слишком много, а нужды в семейном тепле – слишком мало. Зачем жениться, если женщины вроде этой графини готовы угождать его малейшему желанию?

– А ее муж не возражает?

– Муж только рад делить ее услуги с другими. У него нет денег, а Джордан славится своей щедростью к возлюбленным, – ответила Дороти. – Я вижу, на этот раз она одна. Обычно она приезжает в Камбарон в сопровождении графа. Это позволяет их связи с Джорданом выглядеть приличнее.

Марианна встряхнула головой. Ей непонятны были эти люди и их странный кодекс. Если верить Дороти, Марианну пригвоздят к позорному столбу за малейшее нарушение приличий, и в то же время женщина может лечь в постель другого мужчины с полного согласия своего мужа – если только это не предается огласке.

Дороти вполголоса добавила:

– Пока в замке гости, держи дверь своей спальни на запоре. Когда сюда приезжают знакомые Джордана, в коридорах и спальнях всегда творится нечто непотребное. Кто-нибудь может по ошибке ввалиться к тебе в комнату.

– Если она уже его любовница, то чего еще ей от него надо? – спросила Марианна, не отрывая взгляда от графини.

– У него нет постоянной любовницы. Он развлекается с нею, когда ему заблагорассудится. – Дороти смотрела, как Джордан склоняет голову к красавице – воплощенное внимание. – Но, похоже, на этот раз его выбор пал на нее. – Взяв Марианну за локоть, она чуть подтолкнула ее вперед, вниз по ступенькам. – Беги-ка, и пусть Джордан представит тебя ей. Он ее совершенно ослепил, так что она тебя почти не заметит – а именно это нам и нужно.

Марианна не двинулась с места. Ей невыносимо видеть Джордана рядом с этой женщиной, с внезапным отчаянием поняла девушка. Видеть, как Джордан чувственной улыбкой нежно нашептывает что-то на ухо красавице графине, а она отвечает ему томным взглядом, – все это выше ее сил. Еще недавно все было по-иному. Ей хотелось бы снова вернуться на полдня назад, к утренним часам. Ей хотелось бы, чтобы Джордан снова стал тем человеком, который пообещал ей убить любого, кто уничтожит ее витраж.

– Марианна! – окликнула ее Дороти.

Она сделала глубокий вдох и начала спускаться по лестнице. Непонятно, почему она вдруг так расстроилась. Между нею и Джорданом начали возникать совершенно другие отношения. Все это никоим образом ее не касается! Он откровенно говорил ей, что будет проводить время с такими вот женщинами. Если она хочет чувствовать себя в Камбароне непринужденно, ей надо принять как должное его манеру вести себя. Эта беззаботная похоть – часть его обычной жизни, и ей следует к этому привыкнуть.

Она никогда к этому не привыкнет!

Марианна подошла к экипажу. Увлеченные друг другом, они даже не заметили, что она уже здесь. Марианну вдруг охватила ярость. К черту эти ровные теплые отношения, к черту эту дружбу, которую так легко предать. Она отчаянно пыталась сообразить, как бы досадить Джордану, не подвергая опасности задуманный Дороти сложный обман.

Протянув руку, она дернула Джордана за рукав, как могла бы сделать нетерпеливая девочка. Когда он удивленно обернулся, она по-девичьи радостно улыбнулась, а потом низко-низко присела.

– Ах, ваше сиятельство, ну, пожалуйста, познакомьте меня с милой леди!

* * *

Резкий звук заставил Марианну очнуться от глубокого сна.

Дверь ее спальни с треском распахнулась, и на пороге возник Джордан.

– Вставай! – Он решительно вошел в ее комнату. – Побыстрее!

Она еще никогда его таким не видела: на нем не было камзола, глаза его отчаянно сверкали, волосы растрепались.

Марианна села в постели, испуганно глядя на него:

– Что случилось?

Он грубо сорвал одеяло и поднял ее с постели:

– Тихо! Не вздумай кричать! Хочешь перебудить весь дом? – Схватив с кресла халат, он швырнул его девушке и поволок ее за собой к двери. – Сейчас уже глубокая ночь, черт подери!

– Я знаю, что ночь. Отпустите меня! – Марианна безуспешно пыталась вырвать у него свою руку. – Вы что, с ума сошли?

– Кажется, нет. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Просто очень напился.

Донесшийся до нее запах бренди и духов подтвердил его слова, но отнюдь не прибавил ей снисходительности.

– Тогда идите к себе и ложитесь спать. Джордан не ответил, продолжая тащить ее за собой. Они уже спускались по лестнице.

– Или идите к графине Ральбон. Несомненно, она согласится терпеть это…

– Надоело… Все одинаковые. Надоело…

– Сегодня днем она была вам приятна, – едко сказала Марианна. – И вечером, за обедом.

– Знал, что ты будешь злиться.

Да, она пришла в ярость и постаралась в ответ уколоть его как можно больнее.

Неужели теперь он решил отомстить ей?

– Дайте мне вернуться к себе!

– Нельзя. Едем. Нам с тобой надо ехать.

– Ехать? – Марианна споткнулась, когда он свернул на следующий марш лестницы. – Единственно, куда мы сможем приехать, это на кладбище. Вы нас обоих убьете.

– Чепуха. Я всегда прекрасно держу равновесие, когда напиваюсь. – Говорил он не совсем внятно. – Спроси хоть у Грегора.

– Да, пойдемте спросим у Грегора. Я уверена…

Он затряс головой.

– Грегор всегда встревает, когда не нужно. – Он распахнул парадную дверь. – Так что я его запер в комнате. Хотя надолго это его не остановит.

– Тогда пойдемте поговорим с Дороти.

– Я уже говорил с Дороти. Она не слишком довольна, но она знает, куда мы едем. Пришлось ей сказать. Опекуну не годится… Для всех – ты лежишь в комнате с лихорадкой. – Он протащил ее по лестнице к ожидавшей их карете. – А мне оправдания не требуются. Всем известно, что я не подчиняюсь никаким правилам гостеприимства.

– Если я куда-то еду, мне надо одеться, – запротестовала она. Может быть, если он разрешит ей вернуться в спальню, она сможет там запереться. – Позвольте мне вернуться к себе. Всего пара минут, и я…