Текст книги "Объект насилия"

Пульт обнаружился сразу.

На то, чтобы найти НРТ, потребовалось чуть больше усилий, пришлось потасовать программы. И вот наконец…

– …Когда этот безрукий сумеет переключиться на наш канал, – нектаром разлился по залу такой знакомый, такой родной голосок Оли, – я впервые за месяц работы получу возможность взять интервью у одного из наших антигероев прямо по ходу «Подставы». Правда, увы, существует одно неудобство – временной зазор в десять секунд. Именно эту цифирку вы сейчас видите в углу ваших экранов; именно настолько мы преднамеренно отстаем от реального времени, чтобы успевать затирать матерщину, которой так и сыплют наши сегодняшние друзья…

Я поднял взгляд на телевизор.

На экране сосредоточенная рожица паренька в белой рубашке, с пультом в руке – он пока еще не нашел НРТ.

Ага, вот и нашел!

Ага, вот и застыл изваянием, не в силах оторвать взгляд от собственного изображения (десятисекундной давности). На заднем плане его боевики – в черных масках. И мы с Антоном – с разбитыми рожами.

Я забыл о своих больных почках, забыл о расквашенном носе, завороженный небывалой картиной.

За последний месяц мне не раз доводилось наблюдать одного и того же человека одновременно в двух временных измерениях: в режиме он-лайн (по мониторам) и с отставанием на несколько секунд (по плазменной панели). Поначалу мне это казалось занятным. Но быстро приелось.

И вот я обнаружил, что, оказывается, куда как прикольнее вживую смотреть на кого-то, наблюдающего в этот момент за собой. Короче, подглядывать за подглядывающим – мечта вуайериста.

– Твою мать, – пробормотал ошеломленный маленький командир в застиранных джинсах.

«Хана тебе, парень!» – возликовал я. И продолжал зловеще улыбаться Антон.

– …насколько я могу убедиться, настойчивые попытки отыскать НРТ наконец увенчались успехом, – хмыкнула Ольга. – Мы на связи! Почти в режиме онлайн! Поздравляю, молодой человек! Вы становитесь телезвездой! Так что, когда вас за сегодняшние художества попрут из милиции… или где вы там служите?.. так вот, как только вы останетесь без работы, добро пожаловать к нам. Примем. А поэтому давайте знакомиться. Представьтесь, пожалуйста, нашим дорогим телезрителям. Скажите пару слов о себе. Кто вы, откуда, как докатились до жизни такой?..

– С-с-стервоза! – возмущенно прошипел парень в белой рубашке. Но оторвать от экрана взгляд он был не в силах.

– …чем обязаны такому вниманию мальчиков в масках? Уж кого – кого, а вас в гости не ждали. Тихо – мирно готовили сюжет с другими героями, когда совершенно некстати в эфир влезли вы. Прям через окошко! И с ходу принялись разминать кулаки… Это я-то стервоза?!! – с десятисекундным опозданием отреагировала Ольга. – Милый вы мой! Да вы меня просто не знаете. Я белая и пушистая, скромная и интеллигентная девушка. Которая, кстати, в отличие от некоторых, никогда не ударит по лицу человека, тем более, если он не может дать сдачи. На такое способны лишь позорные трусы. И еще, как мне кажется… – Оленька умело выдержала эффектную паузу и с привычным цинизмом мастерски двинула мальчика в белой рубашке прям промеж ног: – …педики! Не думаю, что вы трус. Так что ничего не поделаешь, остается второе. Очень жаль! Вот так-то: маленькое лирическое отступление в назидание любителям помахать кулаками. А теперь продолжим знакомство. Итак, дорогой вы мой, раз уж ворвались в эфир, еще раз прошу: извольте представиться. Как зовут-величают? Какого звания? И почему, собственно, вашему нападению подверглось именно то кафе, где работали наши…

Терпение командира в застиранных джинсах лопнуло на середине очередной ядовитой Ольгиной фразы. Яростно выплюнув емкое «Сучка!», он надавил на кнопку пульта, выключил телевизор и резко развернулся ко мне.

В этот момент впервые за сегодняшний вечер я ощутил страх.

Выражение искаженного яростью лица этого парня оптимизма совсем не вселяло. Более того, оно вызывало серьезные опасения, что еще секунда, и мне не помогут ни прямой эфир, ни своевременное замечание Ольги о том, как следует относиться к тем, кто готов поднять руку на беззащитного человека. До фонаря сейчас этому обезумевшему дегенерату, что я скован наручниками; по барабану, что все, что сейчас происходит в этом проклятом кафе, показывают по телевизору. Главное, что его – такого разумненького! – взяли и заманили в ловушку, выставили дураком на весь Питер. Мало того, что теперь за подобный провал не погладит по головке начальство (каким бы там оно ни было – ментовским иль воровским), так еще засмеют друзья да подружки.

И виноваты во всем эти ничтожества с разбитыми рожами! Стоят себе такие довольные, гниды; уверены в том, что уж теперь-то с ними ничего плохого не произойдет!

Черта с два! Произойдет!

Маленький командир решительно шагнул… странно, но не ко мне, а к Антону. Наверное, свою роль здесь сыграло то, что у меня и без того на лице был написан страх. Антон же продолжал улыбаться. И эта исполненная ехидства ухмылка была сейчас для парня в белой рубашке все равно что мулета для андалузского быка.

Терять ему было нечего. Один хрен, все уже видели, как он, не имея для этого никаких оснований, без зазрения совести бьет табло бедолагам, угодившим под его горячую руку, – на виду всего Питера расхренячил носы двоим мужикам. Так какая теперь, к чертовой матери, разница, калечить ли этих говнюков до конца или оставить их безнаказанными! Одно дерьмо: что так, что эдак, неприятностей не избежать. Так уж лучше подсластить эти грядущие неприятности сознанием того, что мерзавцы, ради своих журналистских амбиций пустившие все вверх тормашками, теперь обречены жить на лекарствах.

Итак, первым на очереди оказался не я, а Антон. Это, возможно, и предрешило удачный для нас исход экстремального вечера. Примись маленький командир за меня, вряд ли я со скованными руками смог бы оказать ему хоть какое-то сопротивление. Все бы закончилось тем, что проекту «Подстава» пришлось бы искать себе нового программного директора.

А от меня бы осталось лишь мокрое место.

У Антона же все получилось настолько быстро и просто, что создалось впечатление: не будь на нем наручников, вряд ли бы он справился лучше.

Для начала, презрительно хмыкнув, Антон спокойно отступил в сторону, избежав хлесткого удара ногой. И, когда парень в белой рубашке, промахнувшись, на секунду потерял равновесие, не стал тянуть и сразу завершил этот нелепый спарринг досрочной победой.

Несильный, но профессиональный удар ногой под колено – маленький командир оказывается на четвереньках.

Пяткой в челюсть (тоже несильно, тоже профессионально) – маленький командир неуклюже и медленно заваливается на бок.

И, наконец, «контрольный выстрел».

Когда Антон с инквизиторским хладнокровием и мастерством профессионального футболиста носком ботинка выбил противнику из сустава коленную чашечку, я даже зажмурился. И подумал: «Проклятье! Этот радикал перестарался! Такое нельзя показывать по телевизору».

Впрочем, следовало ожидать от него чего-то подобного. Еще неделю назад, когда Антон в «Цыганской мызе» чуть не довел до сердечного приступа администратора, мне стоило призадуматься над тем, что он переигрывает. Не способен вовремя нажать на тормоза. Не чувствует грани, ступать за которую, когда за каждым твоим шагом внимательно наблюдают тысячи телезрителей, следует с большой осторожностью.

«Если я привлеку его для участия еще в парочке наших сюжетов, „Подставу“ вполне могут прикрыть за пропаганду насилия», – решил я.

А Антон тем временем продолжал куражиться. Смерив брезгливым взглядом скорчившегося на полу обладателя застиранных джинсов, он негромко попросил:

– Снимите браслеты. А потом забирайте это дерьмо и проваливайте! – И смело развернулся спиной к наблюдавшим за расправой бугаям в камуфляже.

Ни один из них не попытался прийти на помощь своему командиру или как-то поквитаться с нами за него, охромевшего, может быть, на всю жизнь. Этим амбалам, в отличие от парня в белой рубашке, было, что терять. Их рожи (за исключением единственного – того, с которого я сорвал маску) не светились по телеку, у них оставался шанс, если подсуетятся, убраться с места событий неузнанными. И, возможно, избежать огромных проблем.

Долбаный телевизионщик сейчас предлагал наиболее безболезненный выход из щекотливого положения, и глупо бы было не поспешить им воспользоваться, пока в кафе не нагрянула журналистская братия. С телекамерами. С диктофонами. С прям патологической тягой ко всевозможным скандалам.

Лбы в камуфляже и поспешили. Наверное, с преогромным трудом перебарывая в себе желание жахнуть на прощание по почкам, которые так неосмотрительно подставил им один из виновников всех неприятностей.

В полном молчании сперва у Антона, потом у меня на руках разомкнули наручники. После чего двое боевиков подхватили раненого командира под руки и бегом поволокли к выходу. Следом устремились остальные – я подсчитал: шесть рыл. С таким позором они, наверное, не покидали еще ни одно поле боя.

Антон, провожая взглядом обратившихся в бегство противников, выразительно хмыкнул и сокрушенно покачал головой: мол, какими крутыми эти костоломы были десять минут назад, когда вламывались к нам через окно; и каковы они сейчас, когда, поджавши хвосты, сливаются через дверь. Мой соратник еще не вышел из образа и вовсю красовался перед скрытыми камерами, ничуть не заботясь о раскрашенном носе, о залитой кровью рубашке, о начавших уже заплывать от удара глазах.

Зато я, наконец ощутив себя в безопасности, сразу вспомнил о своих покалеченных почках.

О которых на время забыл.

Увы, только на время.

Притом на очень короткое: уж слишком настойчиво почки старались вновь обратить на себя внимание хозяина, посылая довольно мощные импульсы боли.

«Ч-ч-черт! В лучшем случае предстоит несколько дней писать кровью. В худшем… – поморщился я. – Нет, о такой перспективе лучше не думать. А сейчас… сейчас надо срочно связаться с монтажкой. Как там дела? Завершили сюжет? Или я все еще (с расквашенным носом и болезненной миной на физиономии) красуюсь на телеэкранах Санкт-Петербурга?»

Я поискал взглядом свой сотовый. В тот момент, когда в кафе посыпались гости, я его, даже не закрыв крышечку, бросил на стол. Он должен был лежать рядом с Антоновой рацией.

Что ж, рация на месте. А сотового нет. Ни на столе, ни под столом, ни в обозримом пространстве.

– Дерьмо! – усмехнулся я и тут же скривился от боли, пронзившей поясницу. Смеяться и делать резкие телодвижения мне сейчас было противопоказано. – Эти жлобы прикарманили мой телефон.

– Мой тоже, – не удивился этому факту Антон. – Ничего, их сейчас перехватят. Обыщут. Похищенное изымут. Воришек примерно накажут. Не плачь, получишь назад свою трубку.

«Это когда еще получу! – расстроился я. – А позвонить Никите надо прямо сейчас».

– Здесь есть городской?

Антона мой идиотский вопрос развеселил.

– В этой дыре?!! Жди! – И предложил мне решение проблемы, до которого я, как ни странно, не додумался сам (возможно, на остроту моего мышления влияли отбитые почки). – Если хочешь связаться со студией, включи телевизор.

«Хм, неплохая идея, – признал я. – Раз уж Ольге не удалось взять в режиме он-лайн интервью у антигероя, так пускай удовлетворится общением с героем».

Антон забрал со стола рацию и, потрепав по пути за плечо мальчика Леху («Поднимайся, дружище. Все закончилось. Плохие дяди ушли»), скрылся за маленькой дверью служебного помещения. То, что он собирался обсуждать по рации, для ушей телезрителей не предназначалось.

Я же поднял с пола брошенный маленьким командиром пульт, нажал на кнопочку и еще раз посмотрел по телевизору, как Антон ободряет замершего возле стойки молодого человека с крысиной мордочкой: «…плохие дяди ушли».

Ракурс сменился. Теперь в кадре крупным планом был я – поднимающий с пола пульт под ехидный комментарий доброй девочки Оли.

– …еще один безрукий будет целую вечность искать наш канал…

«Мимо, стервоза! – молча улыбнулся я. – На НРТ попал сразу. А за безрукого я с тобой посчитаюсь. Погоди, вот только вылечу почки».

* * *

Антон оказался прав: телефон мне вернули.

Приблизительно через час после успешной развязки и бегства противника в кафе объявился Данила, оценил взглядом изуродованное незваными гостями окно и, поздоровавшись, уселся за столик, за которым мы с молодым человеком по имени Леха пили кофе и, словно старые бабки, увлеченно обсуждали свое пошатнувшееся здоровье.

К тому времени я успел дать Ольге пространное интервью, умыться, а также выйти на улицу и выкурить сигарету, отметив при этом, что в пустынном еще час назад дворе сейчас царит небывалое оживление – обитателям окрестных домов дружно приспичило пойти прогуляться с собаками. Несомненно, все они, узрев, что под окнами амбалы в бронежилетах и масках штурмуют кафе (а кто и узнав в показанном по НРТ сюжете незатейливый интерьер родной «Чаши Грааля»), оперативно понацепляли на своих домашних питомцев ошейники (собака – не только друг человека, но и замечательный повод убраться на время из дому) и поспешили поближе к месту событий. Ведь смотреть боевик вживую куда как интереснее, чем по телеку.

Впрочем, надо отдать должное местным: они не докучали своим любопытством, не лезли с расспросами и строго соблюдали дистанцию, стараясь не приближаться к кафе ближе чем на сотню шагов.

Вышел Антон, куда-то собрался на своем «Мерседесе». Я попытался увязаться за ним, но был аккуратно отшит:

– Оставайся, дружище. Так мне будет спокойнее. – Антон многозначительно посмотрел на кучкующихся поодаль праздных зевак. – Кому-нибудь из этих ослов вполне могло прийти в голову вызвать ментов. Ничего удивительного, если они сейчас нагрянут, на этот раз уже настоящие. Придется отбрехиваться. А Леха один с этим не справится.

Я обреченно вздохнул: снова общаться с людьми в камуфляже мне абсолютно не улыбалось. С избытком хватило отбитых почек и распухшего носа. Но кто, как не я, инициировал сегодняшний блудняк; кто, как не я, так рвался разобраться с барсеточниками?! Теперь – ничего не поделаешь – приходилось влачить этот крест до конца.

– Дерьмо! – пожаловался я.

– Эт'точно! – согласился Антон. И пообещал, отъезжая: – Сейчас пришлю на подмогу кого-нибудь из наших.

На подмогу прибыл Данила.

– Твое добро? – положил он передо мной серебристую «раскладушку».

– Мое, – обрадовался я.

Мне бы очень не хотелось терять телефон. Как-никак, он относился к числу тех немногих вещей, которым удалось пережить пожар (не только в квартире, но и по жизни), и был дорог мне (да простят меня за банальность) как последний осколок того безмятежного прошлого, коим я наслаждался еще в до-«Подставный» период.

Тогда я жил в коммуналке в Веселом Поселке. Тогда я и не представлял, что, оказывается, где-то за кулисами общественной жизни скрывается некая могущественная полу правительственная структура с бесхитростным названием «Организация». Тогда я иногда терял здравый рассудок и на полном серьезе задумывался, а не жениться ли на волынячке с тяжелым характером Стасе. И ничего не знал о девочке с лиловыми волосами и красивым, но неудобным именем Василиса.

Тогда не было желающих поджечь мою машину. Тогда никому не пришло бы в голову разряжать мне в окно гранатомет. Тогда я и помыслить не мог, что менты будут выстраиваться в очередь, чтобы надавать мне дюлей. А единственными, кто портил мне жизнь, были толстый проныра Паша Сенявин и мать-командирша Софья Сергеевна Крауклис.

Так было всего полгода назад.

«И так стало сейчас, – поморщился я, коснувшись пальцами приобретшего вид спелой сливы носа. – Ха! О подобном экстриме я не смел и мечтать!»

– Напомидорили задницы этим жлобам? – Я включил трубку, ввел пин-код. Не терпелось отзвониться Никите, спросить его мнение, насколько удачной сегодня получилась «Подстава» – уже вторая, где в качестве одного из главных боксерских мешков фигурировал я. А то посмотрел сегодня лишь жалкий огрызок, когда включал телевизор маленький командир, да в завершение сюжета в режиме он-лайн поделился с телеаудиторией свежими впечатлениями человека, пережившего операцию СОБРа.

– Напомидорили? Хм, – усмехнулся Данила. – Для этих гунявцев проблемы только еще начинаются. Думаешь, они, и правда, спецназовцы?

Нет, я так не думал.

Если вначале Антон («Не-е-ет, Денис! Профессионалы все делают не так!») лишь заронил мне в душу сомнение, то после позорного бегства бугаев в камуфляже я, спокойно проанализировав все их несуразные действия, пришел к убеждению: эти щенки, несмотря на всю свою беспредельность, никакого отношения к СОБРу не имеют.

Я отрицательно покачал головой. Поднял вопросительный взгляд на Данилу.

– Выяснили, откуда они? Данила рассмеялся.

– Выяснили. Лоботрясы курсанты из ментовского училища. Решили подзаработать. Короче, слушай…

Он рассказывал, а я все больше и больше поражался, насколько эта нелепая история похожа на анекдот. Или, скорее, на одну из наших наиболее удачных подстав. Вот только на этот раз разводили не мы.

Развели нас!

Ну и, конечно, идиотов курсантов.

Их микроавтобус и джип серьезные парни из Организации блокировали уже на выезде со двора. И с ходу взяли псевдоспецназовцев в нешуточный оборот.

Чтобы нагнать на них страху, особых усилий не потребовалось. Оказалось достаточным продемонстрировать мальчикам парочку автоматов «Каштан» и серьезную красную корку. После чего те, потея со страху, выложили все как на духу.

Подоплека всей истории оказалась настолько элементарной, что мне оставалось лишь диву даваться, как это ни мне, ни Антону не пришла в голову мысль, что момавали может пойти именно этим путем – натравить на нас продажных ментов. И со стороны, посмеиваясь, понаблюдать, кто сильнее – слон или кит? Организация или МВД?

Сегодня утром курсантам, дружно грезившим о карьере оборотней в погонах и испытывавшим хронический дефицит денежных знаков, поступило заманчивое предложение от одного из коммерсантов, так сказать, ярко выраженной кавказской наружности. Суть предложения была проста: вразумить нескольких негодяев, обладающих серьезным влиянием в среде питерских неонацистов. Мол, три дня назад напали, шакалы, на земляка, избили, ограбили, отобрали паспорт. После чего оборзели настолько, что позвонили и предложили сей паспорт выкупить. Зарядили при этом немалые деньги. Но не денег жалко, бог с ними! Земляки скинулись и готовы заплатить в пять раз больше за то, чтобы кто-нибудь наконец проучил распоясавшихся мерзавцев, которые сегодня будут ждать выкупа в семь часов вечера в одной затрапезной кафешке в Сосновой Поляне. По сему случаю эта кафешка даже будет закрыта на мероприятие. Так что нежеланных свидетелей можно не опасаться.

Никаких сомнений в правдивости эта история у курсантов не вызвала.

Во-первых, уж больно точно она соответствовала тому, что последнее время творится в России: неонацисты, избитые нигеры и кавказцы – и те, и другие, и третьи сейчас, можно сказать, на каждом шагу.

Во-вторых, сегодняшнему клиенту оказывать помощь доводилось и раньше. Припугивали конкурентов. Успокаивали кредиторов. Усовещивали должников. Серьезных усилий это не требовало. И приносило карманные деньги.

Короче, все в шоколаде.

И глупые мальчики с легким сердцем вписались в сомнительную авантюру, даже не представляя, сколько зла она им принесет.

– И что вы с этими недоумками думаете делать? – Я ввел пин-код, но звонить Никите уже не спешил.

– Думают наши яйцеголовые, я лишь исполняю приказы, – заметил Данила. Но все-таки свою точку зрения высказал: – Наверное, пожурят и отпустят. Я поступил бы именно так. Один черт, сопляков показательно выпорют и без нас. Как пить дать, из училища выпрут. Карьера ментовская сломана. Остается идти работать охранниками. Или на стройку.

Я собирался сказать, что на стройку не выйдет: там все вакансии заняты гастарбайтерами. Но не успел. Пискляво заверещал мой телефон. Старенький, он не мог похвастаться мошной полифонией. Но я его любил и такого. И как же был рад, что он ко мне сегодня вернулся!

Я посмотрел на дисплей. Откинул крышечку.

– Здорово, Васюта.

– Зайка! – взволнованно выдохнула она. И в совершенно несвойственной для себя манере затараторила: —С тобой все в порядке? Куда ты пропал, почему была отключена трубка? Смотрела сейчас «Маски-шоу». Академично! Оприходовали вас по высшему классу! Я бы даже сказала: по категории VIP. Потом, в самом конце, когда ты давал интервью, на тебя было больно смотреть. Нос, наверное, будет как у Деда Мороза…

«Почему „наверное, будет“? – улыбнулся я. – Он уже как у Деда Мороза».

– …а под глазами фингалы.

– Под глазами синяки у Антона, – наконец сумел вставить слово я. У меня создалось впечатление, что Василиса испытывает какое-то нездоровое удовольствие, перечисляя болячки, с которыми я завершу сегодняшний вечер: «нос как у Деда Мороза», «под глазами фингалы». Я решил дополнить сей список. – Зато я писаю кровью.

– Молодец! – похвалила Васюта не без доли ехидства. – Ты не думаешь обратиться к врачу?

– Чтобы он меня доканал?

– Тогда приезжай лечиться ко мне.

«Чтобы доканала ты? – чуть не вырвалось у меня. – Покой у тебя может только сниться!»

– Нет, детка. Как говорится, уж лучше вы к нам. Оценишь мою новую резиденцию. Ты ведь ни разу в ней не была.

Девочка с едко – лиловыми волосами ненадолго задумалась, должно быть прикидывая, насколько могут затянуться подобные гости и успеет ли за это время подохнуть голодной смертью котенок. Наконец решила, что ничего ему не грозит.

– Хорошо, зайка. Где пересечемся?

«Здесь», – уже принял я решение. Очень уж мне не хотелось после сегодняшней бани садиться за руль. Василисе же было не привыкать выступать у меня, у болезного, в роли шофера.

– Записывай адрес. Это на другом конце города. У черта на куличках, – порадовал я свою благодетельницу. – Без такси не обойтись, детка. И не забудь права. Сегодня дам тебе порулить.

Она удовлетворенно хрюкнула, бросила: «Ладно. Сейчас выезжаю» – и повесила трубку.

Я же смерил хитрым взглядом «крысиную мордочку». И загадал ему одну простую загадку:

– Вот что, дружище. Через час за мной подъедет подружка, отвезет меня домой. Так что теперь можно не беспокоиться о возвращении и сосредоточиться на болячках. А кроме них… как думаешь, на чем еще? Отгадай с трех попыток. Лехе хватило и одной.

– Сейчас принесу, – прокряхтел он, – отгадку. – Поднялся из-за стола и, чуть скривившись на один бок, поковылял за стойку к стеллажу, заставленному бутылками.

Он был догадливым мальчиком.

– Денис, что будем пить?..

А также хорошим психологом – отлично знал, в какую сторону сразу же переориентируются мысли русского человека, узнавшего, что сегодня садиться за руль ему не придется.

– …Коньяк?..

И неплохим фармацевтом – разбирался в лекарствах, наиболее эффективных для реабилитации лиц, переживших насилие.

– …Или водку?