Текст книги "Король Треф"

Б. К. Седов
Король Треф
(Роман)

Пролог

Дом охранялся серьезнее, чем логово самого злого злодея в компьютерной «стрелялке». Даже посмотреть на него издалека одним глазком было проблематично. А уж проникнуть внутрь без приглашения не смог бы никто. Разве что в сопровождении нескольких танков.

От шоссе в лес уходила неширокая асфальтированная дорога. Покрытие было крепким, без колдобин и рытвин. Если бы не обдуманно крутой поворот, который эта дорога делала уже через полсотни метров, – можно было гнать на любой скорости. Ну, почти на любой. Для «Формулы-1» лесная трасса была грубоватой, но сравниться с европейской магистралью могла. Строили ее когда-то военные для своих оборонно-стратегических целей. А потом дорогу выкупил Стилет. И дорогу, и несколько акров земли, которые к ней прилегали. Вместе с небольшим военным городком.

Сразу за поворотом дорога сужалась до ширины одной полосы, и проезд перегораживал трактор. Небольшой такой, аккуратный, оранжево-черный, германского производства. С приподнятым скребком, распахнутой дверцей миниатюрной кабины и тарахтящим движком. Несмотря на скромные размеры, столкнуть его на обочину получилось бы не всяким грузовиком. Стоял себе, чадил в синее небо дизельным выхлопом. Ждал тракториста. Который, наверное, к ближайшему дереву по нужде отбежал.

Водитель серого «Опеля-вектры», вскоре после полудня свернувшего с трассы на лесную дорогу, про уловку с трактором знал. Остановился, опустил тонированное стекло своей двери и остался сидеть, не выказывая признаков нетерпения.

Время шло, тракторист не появлялся. Когда истекли пять минут, водитель «Опеля» вздохнул и вышел из машины. Долго разминал сигарету, но прикуривать не стал. Сжал ее в уголке рта, а руки сунул в карманы свободных брюк. Так и стоял до тех пор, пока из-за деревьев не показался бугай в синем комбезе, резиновых сапогах и желтой бейсболке.

– Давно стоишь? – не торопясь, бугай топал к своему трактору, оставляя на чистом асфальте комки мокрой грязи.

Мужчина кивнул. Бросил под ноги незажженную сигарету, открыл дверцу «Опеля».

– А ты уверен, что тебя там ждут? Мужчина снова кивнул. Кивнул и сел за руль, включил двигатель и аккуратно подвел «Вектру» так, что она почти уперлась бампером в блестящий скребок яркого трактора.

Бугай запрыгнул в кабину, тронул рычаги. Лениво рыкнул дизельный движок, и трактор сдал назад, на обочину, освобождая проезд. Освобождая ровно настолько, что протиснуться мимо него можно было только впритирку, с риском ободрать краску или расколоть зеркало.

«Опель» проехал без проблем и начал стремительно набирать скорость.

Бугай вернул трактор на прежнее место. А в тридцати метрах от него, в лесу, невидимый благодаря камуфляжу и удачно выбранной позиции черноволосый парень сказал в микрофон мощной рации:

– Третий – второму. Приехал Стержень. Как понял? Прием…

«Вектра» пролетела по прямой десяток километров, а потом пришлось резко затормозить: асфальт круто горбился от трех «лежачих полицейских», обозначенных белой краской и расположенных в пяти метрах друг от друга.

На обочине, рядом с ними, стоял знак «Проезд запрещен», а чуть дальше блестели зеркальные стекла бывшего армейского КПП, переоборудованного Стилетом в блокпост для своих головорезов. Стержень знал, что их здесь не меньше пяти, но видел сейчас лишь одного, сидевшего за рулем красной «Нивы» с логотипом известного охранного предприятия на двери.

Благополучно поныряв по «полицейским», Стержень прибавил скорость до пятидесяти. Через два километра дорога круто повернула направо, и за поворотом снова пришлось тормозить, чтобы не влететь под тяжеленный красно-желтый шлагбаум.

У шлагбаума несли службу три охранника с помповыми ружьями и пожилой лысый мужчина в черном костюме и белой рубашке без галстука. Он поднырнул под шлагбаум и подошел к остановившейся «Вектре». Стержень опустил стекло. Мужчины внимательно посмотрели друг на друга, потом лысый с невозмутимым видом наклонился и заглянул в салон машины.

– Багажник открыть? – спросил Стержень. Лысый, не отвечая, дал отмашку охранникам в форме, и полосатый ствол шлагбаума медленно поднялся. Проезжая мимо него, Стержень посмотрел направо и заметил за первым рядом деревьев комфортабельную палатку и два мотоцикла. Один – легкий, скоростной, второй – трехколесный, с широченными покрышками – для бездорожья.

Въезд в бывший военный городок перегораживала решетка высотой больше трех метров. При появлении «Опеля» две видеокамеры, расположенные на кирпичном заборе, пришли в движение. Одна нацелилась на машину и сопровождала ее до тех пор, пока Стержень не нажал тормоз перед самой решеткой, вторая отслеживала происходящее за машиной: не попробует ли кто-то непрошеный проскользнуть на территорию вслед за званым гостем.

Загудел электромотор, и решетка уползла в сторону. Одновременно с ней, лязгая и подергиваясь, смоталась похожая на танковую гусеницу лента с шипами. Из сторожевой будки никто не выходил, только мелькнуло бледное лицо за темным стеклом, да клуб сигаретного дыма выполз в приоткрытую форточку. Стержень проехал и сразу повернул вправо, чтобы по песчаной дорожке вдоль ограды добраться до бывшей солдатской столовой, ныне приспособленной для приема гостей, не относящихся к VIP-персонам.

На парковочной площадке перед входом было пусто. Стержень поставил «Вектру» на крайнее место, вышел и запер машину, не включая сигнализацию. Его ждали: стоило приблизиться к крыльцу, как дверь распахнулась. Коротко стриженный парень в костюме, который сидел на нем, как ласты на корове, приветствовал:

– Добрый день!

Стержень молча кивнул. Парень посторонился, давая пройти, и затопал вслед за Стержнем. Миновав два темных коридора, Стержень толкнул легкую дверь и оказался в небольшом баре. Охранник, потоптавшись на пороге, заходить не стал. Проводил Стержня тяжелым взглядом, развернулся и исчез.

За стойкой бара стояли две девушки. Блондинка и черненькая. Различие в цвете волос было единственным. Остальным они походили друг на друга, как близняшки. Наверняка Стилет подобрал их на каком-нибудь местном конкурсе красоты, который сам же и финансировал. До зимы они еще поублажают гостей авторитета, а потом получат расчет. Надо успеть попользоваться. Какую бы выбрать? Пожалуй, обе достойны…

– Апельсиновый сок, – бросил Стержень, присаживаясь за столик.

Сок подали в высоком запотевшем стакане. Принесла его блондинка. Улыбаясь, постояла около столика, но новых указаний не последовало, и она вернулась за стойку. Стержень отметил, что под белоснежной легкой блузкой на девушке ничего не надето. Грудь, как он успел оценить, заслуживала высшего балла. Стало быть, с нее, со светленькой, и начнем. Можно сказать, судьба так рассудила. Но сначала – работа.

В кармане пиджака завибрировал сотовый телефон.

– Слушаю.

– Выходи к бассейну.

Стержень допил сок и покинул бар, не оборачиваясь на девок за стойкой. Они же, как только за посетителем закрылась дверь, принялись перешептываться и хихикать. Черноволосой незнакомый мужчина понравился, блондинка же, которая видела его ближе, сочла Стержня бесперспективным.

– Поматросит и бросит, – вздохнула она.

Обе не строили иллюзий по поводу своего места работы. Знали, что через несколько месяцев, пресытившись, хозяин вышибет их за порог. Но рассчитывали успеть найти себе надежных покровителей. По крайней мере, говорили, что так бывает…

Бассейн сделали на месте бывшей полосы препятствий. То ли по этой причине, то ли из каких-то иных соображений, но был он нестандартной формы: длинный и узкий. Оборудование для фильтрации и подогрева воды стоило бешеных денег, но зато в любые морозы температура воды поддерживалась на уровне двадцати восьми градусов. На одном из берегов располагалась баня. Русская парная и сауна под одной крышей. Около нее, заложив руки за спину, Стержня ждал Стилет.

Авторитет был одет в поношенный спортивный костюм и кроссовки на толстой подошве. Вид имел самый миролюбивый. Протягивая руку, широко улыбнулся. Даже приобнял Стержня, хлопнул по спине и предложил:

– Давай пройдемся…

Они углубились в парк… Или как это назвать? В общем, при вояках на этом месте располагались спортгородок, казармы и штаб, а теперь были два флигеля для почетных гостей, рос красивый ровный кустарник, и тянулись гладкие сосенки.

– Лет через пять будет совсем красиво, – похвастался Стилет.

– Сейчас тоже очень ничего. Одного не пойму…

– Ну!

– Как ты все это строил? Тут же не подъехать, лес кругом! Краны всякие, экскаваторы… На вертолетах, что ли, их привозил?

– То, чего нельзя сделать за деньги, можно сделать за большие деньги…

Они прошли мимо первого гостевого домика. Его окна и дверь были открыты. Шла уборка: две женщины, под присмотром охранника, сноровисто управлялись с пылесосом и машинкой для натирания паркета.

– В три часа начнется сходняк, – заговорил о деле Стилет. – Вопросов много, но все это лабуда. Настоящий вопрос только один.

– Знахарь?

– Он самый. Как заноза в заднице сидит! Надо конкретно решать…

Стержень внимательно слушал.

– …Примерный расклад я уже сейчас могу тебе сказать. По моим прикидкам, у Знахаря есть не меньше ста миллионов. Баксов, естественно! И мнения будут разные. Одни за то, чтобы Знахаря замочить, а лавэ распилить по справедливости. Другие предложат Знахаря короновать, а фишки пустить на общее дело. Голосов будет примерно поровну. Те, кто за первый вариант, не будут, сам понимаешь, сильно настаивать. Все-таки думать – это одно, а озвучить такое стремное предложение – совсем другой коленкор. Так что решение наверняка отложится. Сойдемся на том, что надо установить со Знахарем нормальную связь. Людей к нему послать авторитетных, поговорить обстоятельно…

Стилет остановился. Выдержав паузу, заговорил, не глядя на Стержня. Заговорил тише, чем прежде. Но значительно тверже.

– От этого Знахаря одни геморрои. Одна история с общаком чего стоит! А после этого?… Нырнул у нас, вынырнул за границей… Где он был, какие делал дела? Отслюнявил нам долю малую и считает, что я должен радоваться? Слишком много на себя берет пацан! Не по делам много берет… Он еще только вчера вернулся, а я уже чувствую, что всем нам головняк будет такой, что мало не покажется! А ведь после его исчезновения, когда с мусорами устаканилось, мы жили очень спокойно… Короче, со Знахарем будем решать. Вечером поговорим. Поболтайся где-нибудь здесь, только не мозоль людям глаза. Люди разные соберутся, не надо, чтобы они лишний раз тебя видели. Сам ведь знаешь, как некоторые к тебе относятся.

Стержень кивнул. С тех пор, как Стилет приблизил его к себе, сделал кем-то вроде личного исполнителя особо деликатных поручений, многие из братвы стали обходить его стороной. Одни считали за выскочку, другие просто побаивались, не без оснований считая, что с ним надо держать ухо востро. Что он будет продолжать улыбаться, даже сжимая за спиной пистолет со взведенным курком.

– Отдохни, расслабься, – Стилет похлопал Стержня по плечу. – Предчувствие у меня, что с завтрашнего дня расслабляться тебе долго не придется. Ну, после все обговорим!

Стилет, уже занятый мыслями о предстоящем толковище, хотел отойти, и Стержень поспешил сказать:

– Насчет отдохнуть – девка мне одна тут приглянулась. Из бара.

– Да? Которая из них?

– А обе! Стилет хмыкнул:

– Ну ты гигант! Валяй. Только не на стойке, пожалуйста…

* * *

Кроме двуспальной кровати, в комнате были тумбочка с видеодвойкой, пара кресел и сервировочный столик с напитками. Стержень употреблял спиртное крайне редко, а блондинка из бара, которую, как оказалось, звали Людмилой, отказалась:

– Мне ж работать еще.

– А это тебе – не работа? Раздевайся.

Она быстро скинула шмотки. Стержень представил, сколько раз она это делала. И здесь, перед широкой кроватью с белоснежным хрустящим бельем, и в других апартаментах, предназначенных для отдыха гостей, не относящихся к важным персонам. Наверное, и сам Стилет тут с ней кувыркался. Или все-таки приглашал в свои апартаменты?

Он снял пиджак, высвободился из ремней наплечной кобуры. Развязал галстук, избавился от рубашки, брюк и белья. Все аккуратно сложил на свободное кресло. Под одежду убрал пистолет. Развернулся.

Девушка, стоя перед кроватью, наблюдала за ним. Шрамы на его спине привлекли ее особое внимание. Стержень видел, как ей хочется спросить. Обычно он такие расспросы не поощрял. Отшучивался или грубил. А сейчас взял и сказал:

– Приднестровье. Осколками посекло. Люда округлила глаза. Привычка, наверное. В ее положении надо восхищаться всем, что говорит мужчина. Особенно, если он говорит про войну или про свои крутые дела. Правда, о делах Стержень не трепал никогда. А вот о войне мог порассказать всяких баек. Правду же он предпочитал не вспоминать. По крайней мере, здесь, в Петербурге. Потому как в Приднестровье он командовал диверсионным отрядом, который прославился зверствами по отношению к русскоязычному населению.

Стержень толкнул девушку на кровать и навалился сверху. В течение следующего часа он использовал ее во всех возможных позициях и всеми известными методами. Насытившись, лег на спину, закрыл глаза и велел:

– Иди работай. И скажи этой, как ее?…

– Даше?

– Ага. Пусть зайдет.

Людмила торопливо оделась. Ноги дрожали, в глазах стояли слезы. Ее унижали достаточно часто, но сегодняшний случай казался особенным. кое-как, нетвердыми руками, приведя себя в порядок, она выскользнула за дверь. А на немой вопрос подруги ответила:

– Лучше повеситься!

Вздохнув, Дарья поправила прическу и вышла из-за стойки.

Постучав в дверь «номера» и не дождавшись ответа, она ее чуть приоткрыла и просунула голову:

– Можно?

Стержень принимал душ и не слышал. Девушка зашла, постояла, раздумывая и осматриваясь. Дверь в душевую была закрыта неплотно. Даша видела, как Стержень, стоя к ней спиной, смывает шампунь с головы. На его мускулистой спине краснели пунктирные шрамы.

Даша ловко скинула юбочку и блузку, освободилась от кружевных черных трусиков. Подошла к креслу, на котором лежала одежда мужчины, и принялась укладывать свои вещи поверх его.

За этим занятием Стержень ее застал.

– Ты что делаешь, дура?

От его окрика она вздрогнула и уронила трусики на пол. Наклонилась, подняла. Сказала:

– Извините!

– А ну, быстро убери! У меня ж все провоняет твоими духами! Хочешь, чтобы меня за педика приняли? Вот дура безмозглая!

Она исправила ошибку. Стержень, вытирая волосы махровым полотенцем, подошел к ней вплотную. Оценивающим взглядом прошелся по телу девушки. Она стояла раскованно, смотрела без страха.

– А ты получше, чем Людка! – Стержень бросил полотенце и толкнул черноволосую на кровать. – Надо с тебя было начать!

– Хороший кусок надо оставлять на закуску, – успела ответить она перед тем, как Стержень сильным рывком развел ее ноги.

Теперь часа не хватило. Ушли все два. Но результат был прежним: насытившийся Стержень и партнерша, искусанная, расцарапанная, ковыляющая к двери с намерением поскорее убраться.

– Как же я теперь буду работать, – прошептала она.

Стержень устало открыл один глаз и повторил:

– А это тебе что – не работа?

Она ушла, а он задремал. Сны были легкие и веселые. Проснувшись от телефонного звонка, он улыбался.

Бодро дошлепал до кресла, покопался в одежде, вытащил миниатюрную трубку:

– Алло!

– Выходи к бассейну…

Мятый спортивный костюм Стилет сменил на деловой, классического покроя. Полосатый галстук был приспущен, воротничок белоснежной рубашки расстегнут. Выглядел Стилет слегка разозленным. Оценив бодрый вид помощника, он сказал:

– Отдохнул? Теперь придется повъёбывать!

– Я готов.

– Это хорошо, что готов…

Они пошли по дорожке. Сквозь кусты и деревья Стержень видел, как разъезжаются машины участников сходняка.

– Все так, как я и говорил. Решено приглашать Знахаря сюда. Чего доброго, и мне придется подвинуться! – Положенец сплюнул под ноги. – Слава Крокодил, Миха Ворсистый, Вензель – это те, на кого Знахарь всегда может рассчитывать. Те, кто за него горой стоять будут. С ними надо решать в первую очередь. Буквально сегодня. С остальными я сам… поговорю. И еще – Железный.

– Сделаем, – кивнул Стержень.

Ничего нового он не услышал. Давно предполагал подобное развитие событий. Знал, что Стилет хочет дождаться, когда Знахарь вернется в Россию, отобрать деньги и грохнуть. Поэтому был готов к любым поворотам.

– Сделаем, – повторил Стержень.

Больше им говорить было не о чем. Они развернулись и пошли в обратном направлении. Только перед тем, как расстаться, Стилет улыбнулся и спросил:

– Не обидел девчонок?

– Довольны…

* * *

Но довольны они, естественно, не были. Больше того – были они сильно огорчены. И если Людмиле пожаловаться было некому, то черноволосая Дарья тем же вечером обо всем рассказала Вензелю.

Они лежали в кровати, в номере небольшой частной гостиницы на Васильевском острове. За окном было темно. Помещение освещала только слабая лампочка бра, так что видеть лицо девушки Вензель не мог. Даша не была мастером разговорного жанра, но интонации и многозначительные паузы вперемешку со вздохами дополняли то, что она не умела выразить словами.

– Урод вонючий! – заключил Вензель, когда девушка замолчала и прижалась к его плечу. – Как его зовут?

– Он мне не представлялся.

– Выглядит как? Она описала.

– Ну-ка, поподробней о шрамах! – Вензель насторожился.

– …и пистолет еще у него, – закончила Дарья. – На кресле, под одеждой лежал.

– Какой пистолет?

– Большой такой, черный…

Вензель потянулся за сигаретами. Нервно щелкнул бензиновой зажигалкой. Пистолет – это фигня. Пистолет ни о чем не говорит. А вот спина, иссеченная шрамами… Во, бля! Во, значит, как!

Оттолкнув девушку, Вензель встал и подошел к окну. Форточка была приоткрыта. Вензель облокотился на подоконник, выставил наружу голову. Ночной ветерок приятно свежил.

Мозаика складывалась. Он давно понял, что Стилет положил глаз на миллионы, якобы имевшиеся у Знахаря. Если тот в общак отстегнул такую кучу бабок, то сколько же осталось на руках?! Стилет бы не был Стилетом, если бы не попытался их заграбастать. Вот сучий потрох! Давно нарывается, чтобы ему дали по ушам. Трактует воровской закон так, как ему выгодно. Тратит бабки не грев зон и не на общее благо, а на свои удовольствия. Многим это не нравится. Многим… Но пока все молчат. Шушукаются промеж собой, но не дозрели до открытой предъявы. Ведь еще буквально пару лет назад Стилет был в полной уважухе, ни одного косяка не допускал, пользовался непоколебимым авторитетом. А как все изменилось! И одно тому объяснение – деньги. Нет, что ни говори, а мудрые люди писали воровской закон в двадцатые-тридцатые годы. Вор не должен иметь дома, не должен быть связан семьей, не имеет права на собственный капитал… Иначе он из вора переродится в барыгу, которого ничего, кроме наживы, не интересует. Вот Стилет и переродился!

Вензель плюнул в форточку. Бросил следом окурок. Провел ладонью по голове. Однако, отвлекся. Дело сейчас не в Стилете. Со Стилетом все ясно. Дело в этом, со шрамами. Вензель не знал ни имени, ни погонялова этого человека. Но догадывался, кто он такой. И эта догадка сильно не нравилась. Заставляла насторожиться. Неспроста он появился в загородной резиденции Стилета именно тогда, когда на сходняке решалась судьба Кости-Знахаря. Неспроста… Появился и чего-то ждал. Понятно чего – окончания сходки. Чтобы по ее результатам получить инструкции от Стилета.

Эх, бля, как бы не было поздно!

Вензель схватил сотовый телефон, торопливо набрал номер Славы-Крокодила. Потянулись гудки. Слава не отвечал. Наконец, автоматика разорвала соединение. Матерясь, Вензель принялся звонить Михе Ворсистому…

* * *

Слава поставил свою серебристую «ауди» на парковку неподалеку от дома, забрал с заднего сиденья пакет с продуктами, которые полчаса назад закупил в супермаркете, и запер машину. Открыл баночку пива, сделал два мощных глотка и замотал головой от удовольствия:

– Хор-рошо, блин!

Не торопясь, направился к выходу. Ворота были открыты. В будке охраны горел яркий свет, чернели в окнах фигуры сторожей, уставившихся в телевизор. Один встрепенулся, повернул голову. Слава отсалютовал ему рукой, в которой было пиво, крикнул:

– Бывайте, мужики! – и вышел за ворота.

До дома предстояло идти с километр. Далековато, конечно, но ничего не поделать. Старый район, свободных площадей мало, автостоянки на вес золота и цены у них с каждым месяцем растут как на дрожжах. Но и перед домом машину не бросишь. Хоть все и знают, что с Крокодилом лучше не связываться, а все равно боязно. Какой бы навороченной ни была сигнализация, а выпотрошить тачку, если надо, успеют…

Размышляя об этом, Слава повернул в темный проходной двор. Обошел лужу, которая была под аркой всегда и в которую неминуемо наступали все, кто не был знаком с местным ландшафтом. Одновременно допил пиво и отбросил банку. Она тонко звякнула, катясь по асфальту. Вырывая кольцо новой банки, Слава громко рыгнул и сказал сам себе:

– Из-звините!

– Ничего страшного, – донеслось вдруг из темноты.

Крокодил замер как вкопанный. В конце длинной арки, в самом темном углу, кто-то стоял. Кто именно – видно не было. Мужчина, если судить по голосу. Мужчина не старый и не молодой. В себе очень уверенный, потому как «ничего страшного» он сказал с заметной насмешкой и габариты Крокодила, при отсутствии освещения казавшиеся еще более внушительными, его не смутили.

– Ссышь ты там, что ли? – напряг зрение Слава.

– А подойди, посмотри!

– Слышь, ты меня не заводи. Я заведусь – до конца жизни кровью ссать будешь. Конкретно!

– Да? Тогда извини!

Мужчина вышел из угла. Обычного телосложения, невысокий. В правой руке что-то длинное. Крокодил хотел приколоться: «Хер у тебя, что ли, отстегивается? В кармане таскаешь?»

Хотел, но не прикололся.

Длинный предмет оказался пистолетом с глушителем. Две остроконечные пули пробили грудь Крокодила, его легкие, спину и раскрошили кирпич стенки арки. Он не почувствовал боли, но ноги ослабли, начали гнуться. Крокодил захрипел и уронил пакет, набитый продуктами. Выронил пиво. Бухнулся на колени и стал валиться набок. Киллер приблизился и с расстояния в один метр сделал контрольный выстрел, точно в висок, после чего опустил пистолет.

Он подходил к луже, когда за его спиной рухнуло мертвое тело. Не обернулся. Бросил в лужу «тэтэшник» с глушителем, прошелся вдоль стеночки, по сухой полоске асфальта, на ходу сдирая с рук тонкие перчатки.

Вдогонку киллеру тихо понеслась мелодия «ламбады» – в кармане мертвого Крокодила пиликал сотовый телефон…

* * *

Ворсистый был в казино. Ему чертовски везло. Он сидел за рулеточным столом с максимальными ставками, и перед ним сверкала груда фишек. Девчонкакрупье улыбалась. Миха улыбался в ответ и думал, как бы здорово было бы вдуть ей прямо здесь, на зеленом сукне. Жаль, что им запрещено знакомиться с клиентами. Дождаться, что ли, после работы? Интересно, во сколько у нее пересменка? В любом случае – утром. А до утра еще далеко. Ой как далеко! Можно сказать, только ночь началась. Так что не будет он ее ждать. Склеит другую телку, попроще. Хотя хочется эту. Она как стрельнет глазками – сразу весь организм пробуждается, требует действия.

– Девушка! Это вам на чай, – Ворсистый толкнул ей солидную часть нового выигрыша – он поставил сто баксов «на дюжину» и угадал.

– Благодарю, – сгребая фишки, она улыбнулась, и Михе почудилось, что улыбка у нее не дежурная, как для всех щедрых клиентов, а особенная, с теплотой. Многообещающая улыбка. Может, все же дождаться?

Он поманил пробегавшую официантку и заказал виски с содовой. Вообще-то он предпочитал водку, но сейчас решил выпендриться. Как удержаться, если попер такой фарт?

– Какой сорт? – спросила официантка.

– Шотландское, – наугад бухнул Миха. – И подороже!

– Сейчас принесу…

Разговор с официанткой занял меньше минуты, но, повернувшись к столу, Ворсистый обомлел: вместо смазливой девчушки теперь стоял рослый парень с зализанными волосами. А она, бесшумно ступая по ковролину, удалялась в сторону двери с табличкой «Служебное помещение».

Вздохнув, Миха раскидал несколько фишек на числа и поставил «на цвет». Не угадал ничего. Видать, удача отвернулась. Ворсистый не стал ее догонять. Сгреб выигрыш и пошел к кассе.

Официантка догнала его, когда он топал к выходу из зала.

– Вы будете виски?

– Раньше надо было предлагать… А впрочем, давай!

Он маханул одним глотком, бросил на поднос денежку и вышел.

Оказавшись на улице, пошел к автостоянке. На ходу достал ключи от «БМВ», поиграл брелком, подумал и замедлил шаг. За руль в таком состоянии лучше не садиться. Сколько он принял? Граммов триста крепких напитков и литр пива. Кажется, что можно выпить еще столько же. Но, проверено, лучше не пить. Тем более что днем толком не жрал, да и в казино закуску проигнорировал.

Круто развернувшись и убрав ключи, Ворсистый вышел на проспект и стал ловить машину. Сразу же остановилась раздолбанная «копейка» с полуотслоившейся тонировкой на боковых стеклах. Водителем оказался усатый мужик в спортивной куртке и джинсах.

– Куда вам?

Ворсистый задумался. И правда, куда? Домой не хотелось.

– Давай на Обводный, там Машка живет!

– Мне все равно…

Правая передняя дверь не открывалась, и Миха сел назад.

– Можно курить? – спросил он, щелкая зажигалкой.

Водитель посмотрел в зеркало:

– Можно. Под ноги трясите, там коврик.

Ворсистый хмыкнул. Коврик, блин! Этой «лохматке» цена – сотка баксов. Да и то – вместе с водилой.

– За скока купил? – Миха хлопнул по спинке водительского сиденья.

– Три сотни отдал.

– Ну, ты лопух! – Ворсистый присвистнул. – Развели тебя чисто конкретно!

– Да она крепенькая еще, – усатый виновато улыбнулся.

– Крепенькая! Я один раз шарахну – она вся рассыплется! – Миха потыкал кулаком в потолок.

Водила промолчал, и диалог, таким образом, закруглился.

Ехали долго. Докурив, Миха бросил хабарик на коврик и раздавил каблуком. Смотреть вперед было скучно. В боковые окна – ничего толком не видно из-за пузырящейся тонировочной пленки. Попробовал опустить стекло и отломал ручку стеклоподъемника. Водила этого не заметил. Миха бросил обломок под ноги и пробурчал недовольно:

– Хоть бы радио какое поставил…

После этого он задремал и уже не проснулся.

Усатый водитель остановил «копейку» на пустыре, стремительно развернулся и одним махом перерезал Ворсистому горло. Фонтаном ударила кровь. Мертвое тело завалилось на левый бок. Водитель бросил нож, включил лампу на потолке. Осмотрел рукава своей куртки. Кажется, нормально, не забрызгался. Вылез, из багажника достал канистру с горючей жидкостью. Облил труп, остатки вылил на передние сиденья и на пол. Отойдя, ловко бросил спичку. В машине хлопнуло, и огонь мгновенно охватил салон. Водитель содрал бутафорские усы, снял спортивную куртку. Бросил все это в огонь и пошел с пустыря.

* * *

«Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия» – сообщил механический голос.

Вензель медленно положил телефон.

За его спиной тревожно молчала Даша. Не круглая дура, сообразила: происходит что-то неладное.

– Собирайся и уходи, – велел Вензель.

– Мне… Мне страшно!

– Не бойся. Кому ты нужна? Иди, тебя никто не тронет! – и, поскольку она медлила, Вензель прикрикнул: – Ну, живо давай!

Охнув, девушка соскользнула с кровати. Схватила в охапку одежду, заметалась по комнате. Уронила что-то на пол. Наклонилась, посмотрела на Вензеля, подняла. Наконец, встала у зеркала. Торопливо натянула бельишко, колготки. Влезла в узкие джинсы, расправила футболку с изображением циферблата часов.

– Все, марафет потом наведешь. На улице темно, никто не увидит. Держи! – подойдя, Вензель дал пятидесятидолларовую банкноту и выпроводил девушку за дверь.

Дважды повернул ключ. Прислушался, как цокают по лестнице каблучки. Стал собираться.

Ни до Михи, ни до Славки не дозвониться. Это может ничего не значить. Загуляли или влетели в ментовку из-за какой-нибудь мелочи. В принципе, не впервой. Но… Но лучше готовиться к худшему. Лучше перестраховаться и потом смеяться над своими предосторожностями, чем проявить беспечность и вляпаться. А если готовиться к худшему – никому верить нельзя. Никому, кроме Михи и Славы. Но до них сейчас не дозвониться… Значит, надо выбираться в одиночку. Утро вечера мудренее. Утром, может быть, удастся прояснить расклад.

В этой гостинице Вензель бывал часто, но никогда не придерживался определенного графика. Мог приезжать три дня подряд, а потом месяц не показывать носа. Всегда регистрировался под чужим именем, благо спрашивать документы тут было не принято. Стало быть, сейчас ему ничто не угрожает. Враги, если таковые замыслили коварные планы, должны были или следить – а этого не было, Вензель проверялся, – или подкупить кого-то из гостиничного персонала, чтобы тот отсигнализировал: «Приезжайте, нужный человек кувыркается с лялькой». Но второе тоже вряд ли возможно. Гостиницу посещали люди очень влиятельные, и, если бы персонал не держал язык за зубами, – этот язык давно бы вырвали вместе с гландами. Причем через задний проход.

Можно, конечно, и заночевать, но… Лучше домой. Дома помогают и стены. Правда, «домой» в его нынешнем положении означает не собственную квартиру, а одну из хат, о местонахождении которых никому не известно. Даже Миха со Славой не смогут о них рассказать, потому что не знают.

Таких нор у Вензеля было две. На Лиговке и на Фонтанке. Первая лучше в плане комфорта, вторая – с запасным выходом и с небольшим арсеналом на антресолях. Два шпалера, дробовик, ручные гранаты. Хватит, чтобы выдержать небольшую осаду. Значит, решено – на Фонтанку.

Вензель вздохнул – уже очень давно он не брал в руки оружия. А ведь когда-то таскался с ним постоянно! Теперь почти все вопросы удавалось решать мирным путем. Если же консенсуса не получалось, вопрос кардинально решали бригады боевиков. Вензель же все больше просиживал в офисах и терся на презентациях; позабыл, как оттягивает карман пистолет, а не пачка долларов.

Он оглядел номер, проверяя, не забыл ли чего, и вышел за дверь. В коридоре никого не было. Оставив ключ торчать в замке, он пошел к лестнице. Можно было и лифтом воспользоваться, но Вензеля всегда раздражала его неторопливость. Пока дождешься, пока двери закроются… Проще пешком добежать! Все-таки третий этаж не тридцатый.

«Мерседес» стоял там, где Вензель его и оставил. Сигнализация отключилась нормально, то есть попыток вскрыть или угнать машину не предпринималось. На всякий случай Вензель наклонился и, подсвечивая фонариком, осмотрел днище. Кажется, посторонних деталей за время его отсутствия не появилось. Он открыл дверь…