Текст книги "Миражи"

Глава 9

Тео Макафи жил в восточной части города в доме, построенном в стиле эпохи Тюдоров. Здание было одним из первых демонстрационных объектов их компании в Уиллистоне, но так приглянулось жене Тео, что его решили не продавать. Кэролайн всегда казалось, что дом мрачноват, но сегодня, когда она очутилась рядом с ним, темнота показалась просто всепоглощающей. Роя больше нет. Он разбился. Умолк навеки.

Невозможно представить. Да, Рой не безгрешен, и она знала это лучше, чем кто-либо другой. Но он всегда был таким уверенным в себе. Внезапная смерть представлялась просто немыслимой.

Дождь прекратился, и только отдельные капли падали с деревьев. Она подъехала к крытой галерее, поднялась по широким каменным ступенькам, с тяжелым сердцем позвонила в дверь и стала ждать. Отчаянно хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, но она понимала, что должна быть именно здесь. Женщина еще решительнее нажала на кнопку звонка, прислушалась к звукам – ага, на этот раз ее услышали. Терпение, Кэролайн. Днем у Тео была приходящая помощница, а ночью он оставался один. Не успев толком проснуться, будет плохо соображать – и очень медленно спускаться вниз.

Наконец, старик дошел до двери, включил свет и, неуверенный, настороженный, показался на пороге. Увидев Кэролайн, он удивленно распахнул глаза. По-видимому, понимая, что только чрезвычайное, из ряда вон выходящее происшествие могло привести к нему бывшую невестку среди ночи, он отступил в сторону.

Женщина проскользнула внутрь, закрыла дверь и заговорила быстро и тихо. Лишь на долю секунды в его голубых глазах мелькнула паника. Он уставился в пол и нервно сглотнул. Лицо его застыло – либо потому, что захлестывали эмоции, либо он был не в состоянии осмыслить случившееся. Кэролайн как раз говорила, что Джейми отправилась к Таду, когда он резко развернулся и пошел к телефону, стоявшему на столике в прихожей. Женщина замолкла на полуслове. Он набрал номер непослушными пальцами с опухшими суставами.

– Это Макафи, – коротко бросил он. – Дайте мне шефа полиции. – Дежурный диспетчер, должно быть, ждал его звонка, потому что соединил немедленно. Застыв на месте, ссутулившийся Тео изредка вставлял в разговор отрывистые фразы, но в основном слушал. Беседа была короткой. Положив трубку, старик коротко сообщил, что сейчас приедет Пол. Подняв дрожащий палец, он дал знак никуда не уходить и пошел наверх одеваться.

Она бы осталась ждать в любом случае, без всякой команды. Не оставлять же его одного в такой момент. Опустившись в кресло в стиле Людовика XIV, Кэролайн огляделась по сторонам. Старомодная мебель, оригинальные картины, керамика, которую коллекционировала Патриция Макафи. Перед глазами стояло лицо Тео Макафи в момент, когда она обрушила на него чудовищную новость. Это выражение можно назвать одним словом: паника – и ужас потери. Оно появилось всего на секунду, но она его узнала. У ее отца было такое же лицо в «начале конца» – когда понимаешь, что происходит, но не знаешь, как справиться с бедой. Обоим было несвойственно такое проявление эмоций, подобных гримас не должно быть у людей, которые всю жизнь командовали другими.

Кэролайн чувствовала себя потерянной, снова возникла мысль позвонить Дину. Но у нее же нет точной информации!

Она подвинула кресло. Делать было нечего, оставалось только размышлять, и теперь на нее нахлынуло осознание чудовищности того, что случилось. Тео потерял сына, Джейми и Тад – отца, Джесс – мужа. Город лишился лидера, компания «Дома Макафи» осталась без наследника.

Заслышав звук приближающегося мотора, женщина вскочила. Она подошла к двери, как раз когда патрульная машина притормозила позади ее грузовичка. Подошел Пол, вид у него был подавленный.

– Как Джессика? – спросила Кэролайн.

– На системе жизнеобеспечения. Прогноз неутешительный.

Она закрыла рукой рот, чтобы не зарыдать в голос. Это еще серьезнее, чем просто без сознания. Очень плохо. Нужно сообщить Джейми. Теперь, когда приехал Пол, Кэролайн может ехать к Рою домой, чтобы помочь дочери.

Спустился Тео. Теперь он казался старше и слабее – медленно шагал по ступеням, тяжело опираясь на перила. Откашлявшись, он встретился взглядом с Полом.

– Я, пожалуй, оставлю вас, – осторожно предложила Кэролайн, но Тео буквально схватил ее за руку.

– Нет. – Он бросил на нее быстрый взгляд, от которого стало не по себе, и чуть тише добавил: – Останься. Я поеду с тобой.

Как она могла отказать? Когда-то он был ее свекром и много лет поддерживал, всегда становился на ее сторону. А теперь он одинок – так трагически одинок, что как бы она ни хотела быть рядом с дочерью, бросить Тео сейчас невозможно.

Джейми оставила попытки отличить слезы, застилающие глаза, от следов дождя на ветровом стекле. Она почти ничего не видела и уже несколько раз порывалась остановиться. Но необходимо было срочно ехать домой к Рою – давно пора отпустить няню, а потом позвонить матери Джесс. Она не горела желанием заниматься этим, но на Кэролайн возложена еще более тягостная обязанность.

А для Джейми самое сложное сейчас – увидеть Тада.

Машина въехала на знакомую улицу, и свет фар широкой полосой разрезал темноту, окаймленную деревьями. Она бывала здесь сотни раз, но никогда – в столь поздний час и с таким тяжелым сердцем. Горло больно сжал горький спазм.

Это была одна из новых французских усадьб, которую Рой построил на огромном участке. Дом гораздо больше, чем необходимо им с Джесс, и слишком вычурный, по мнению Джейми. Окруженный деревьями, он стоял в некотором отдалении от соседских построек. Освещенные окна служили ориентиром в темноте.

Так сложилось, что мама няни, присматривавшей за малышом, уже была здесь. Видимо, Джесс обещала, что они вернутся к полуночи, и, когда в положенное время они не появились, не позвонили и не прислали СМС, девушка забеспокоилась и сообщила своим родителям.

Держась из последних сил, Джейми объяснила, что возникли некоторые проблемы, и она подменит родителей Тада. Это не слишком противоречило истине. Довольно скоро все узнают правду. Некоторые жители Уиллистона из любопытства отслеживали полицейские частоты, и, насколько ей известно, слухи о несчастье в семействе Макафи уже начали расползаться по городу.

Она рассыпалась в извинениях, с лихвой заплатила девушке за беспокойство и отправилась в детскую. Рой много раз заговаривал о нормальной кровати для Тада, но так и не купил. Малыш сладко спал, прижав к груди любимую плюшевую собаку, а новый лось лежал у него за спиной. По комнате был разбросан целый зоопарк других игрушечных зверушек. Джейми затаила дыхание, прислушиваясь к тихому сопению. Ребенок пребывал в блаженном неведении, какая ужасная трагедия приключилась с его родителями.

Ребенок? Скорее младенец, подумала Джейми. Малыш, рядом с которым больше никогда не будет отца. Как такое может быть?

Эмоции захлестнули девушку, и, не в силах больше сдерживаться, она разрыдалась. Тихонько выскользнув из комнаты, чтобы не разбудить Тада, Джейми побежала вниз, на кухню.

Стараясь унять слезы, она стала искать номер телефона матери Джесс. Он, естественно, должен быть в iPhone Джесс, который, вероятно, остался в машине – перед глазами возникла чудовищная картина покореженного автомобиля. План Б: открыть ноутбук Джесс, найти ее контакты. Но… пароль? Джейми его не знала. Сработал план В – и вот она, Морин Олсон, в самом конце списка экстренных номеров в ящике кухонного шкафа. Джейми подозревала, что Джесс принимала желаемое за действительное, надеясь, что в трудную минуту мать бросится ей на помощь.

Тем не менее, вынужденная принести горькую весть, она с огромным сожалением и сочувствием разбудила Морин среди ночи. Женщина была настолько шокирована, что не смогла выговорить ни слова. Трубку взял ее муж, стал расспрашивать о деталях аварии.

Если бы Джейми знала… Если бы не нужно было звонить тетке… Если бы отец, чьи последние слова, наполненные гневом, до сих пор звучали у нее в голове, подъехал сейчас к дому, вошел в дверь… Если бы мама была рядом…

Вместо этого она написала Брэду. Где ты?

На месте аварии. Тебе лучше не видеть.

Так плохо?

Да. Произошло раньше, чем мы думали. Потребовалось много времени, чтобы найти и вытащить.

Она представила, как подгоняют большие когтистые машины, чтобы поднять упавшее дерево, как снимают изуродованную крышу. А что предстало под ней?

Крепко зажмурившись, девушка попыталась отогнать всплывшую перед внутренним взором картину, когда Брэд прислал еще одно сообщение. Только что приехали твоя мать и Тео.

Как он?

Держится стоически. Ты звонила матери Джесс?

Да. Она едет в больницу. Оттуда есть какие-нибудь новости?

Система жизнеобеспечения.

Джейми уронила телефон рядом с собой. Неужели Джесс тоже умрет? Нет, нет. Может, все-таки случится чудо, и она очнется? Невредимая и дееспособная.

К рассвету Джейми, не находя себе места, несколько раз обошла территорию – она сновала из библиотеки в гостиную, из гостиной в столовую, затем снова в гостиную, и с каждым кругом все больше ненавидела этот дом. Он казался ей похожим на какой-то мавзолей. Кроме маленькой детской, заполненной игрушками, все было отделано в ультратрадиционном стиле и представляло собой эдакую смесь шелка и бархата с вычурной мебелью красного дерева и голубой с золотом обивкой. Стены увешаны картинами, столы заставлены вазами, блюдами, настольными лампами. Будь это семейные реликвии, эффект мог бы получиться совсем иным. Однако настоящие раритеты находились в доме Тео. А Рой просто покупал то, что советовал любимый дизайнер. И хотя он давным-давно работал в компании Макафи, для Джейми его интерьеры всегда казались слишком перегруженными деталями. Девушка буквально задыхалась в нездоровой обстановке. Комнаты были забиты столькими предметами, что явно не хватало воздуха. И дело не в ужасной трагедии, случившейся ночью. Джейми и раньше не задерживалась здесь дольше, чем на день-два. А если приходилось оставаться с Тадом на более длительный срок, она перевозила его к себе в квартиру.

Дом был демонстрационным образцом, без сомнений. Но от самой мысли, что в таком интерьере растет ребенок, Джейми бросало в дрожь. В любом случае, Тада пускали далеко не во все комнаты. Его вещи находились в основном в кухне, спальне и детской. Он мог также играть в благоустроенном подвале, на асфальтированной подъездной дорожке и на просторном заднем дворе. Это не значит, конечно, что он рос обделенным в чем-то.

Материально – так уж точно нет. Но что значит потерять родителей, которые останутся в памяти лишь смутными воспоминаниями? Чего стоят материальные блага по сравнению с таким горем?

Беспокойно кружа по дому, она тем не менее не поднималась наверх. Ей невыносимо было видеть комнату, которую Рой делил с Джесс. Она обосновалась за кухонным столом, положив телефон рядом с радионяней и электрочайником, который постоянно включала – не столько ради кофе, сколько в попытке согреться. Она продрогла до костей – то ли оттого, что Рой так настроил кондиционер, то ли от шока. Девушка не прилегла ни на минуту, да и вряд ли смогла бы заснуть, даже если бы попыталась. В мыслях – полнейшая неразбериха, страх и ощущение нереальности происходящего. Преследующие ее картины трагедии не позволяли унять внутреннюю дрожь. Брэд и Кэролайн были с Тео, и хотя ей отчаянно хотелось, чтобы кто-то из них находился сейчас рядом, она понимала – дедушке они гораздо нужнее. Джейми обменивалась с ними сообщениями, но это не приносило облегчения, как и бесконечные звонки в больницу. Ни то, ни другое не сулило хороших новостей.

В шесть часов она услышала плач Тада, и ее охватила паника. Девушка замерла, молясь, чтобы мальчик снова уснул. Прошла минута – и он опять позвал маму, теперь уже более настойчиво.

Проглотив крик отчаяния, Джейми направилась к лестнице. Она знала, с чего начинается раннее утро с маленьким ребенком: сменить подгузник, налить в чашку-поилку подогретого молочка, приготовить завтрак. Она достаточно часто оставалась с Тадом, поэтому была уверена, что, когда откроет дверь – он будет стоять в кроватке, держась за перильца. Взъерошенные кудряшки цвета молочного шоколада, ясные карие глазки, розовые щечки. Большой палец во рту. Увидев Джейми, он по наивности вовсе не удивился, а, вынув пальчик изо рта, восторженно позвал ее.

Так мило и так грустно, что ей казалось, она сейчас умрет. Он совершенно не представляет, насколько изменилась его жизнь. Все, что она могла сейчас сделать, – так это заставить себя сдержать слезы.

– Привет, обезьянка, – прошептала она, чтобы мальчик не услышал, как дрожит ее голос. Когда Джейми подошла к кроватке, ребенок протянул к ней ручки. Девушка прижала малыша к себе – и почувствовала, как он обнял ее за шею. Она расстегнула его спальный мешок, сгребла мальчонку в объятия и стала качать из стороны в сторону, изо всех сил стараясь не заплакать.

Сосредоточься, Джейми. У тебя под рукой большой толстый подгузник.

Взяв себя в руки, она ослабила объятия.

– Хорошо спал?

– Хочу лося, – сказал мальчик, снова потянувшись к кроватке. Она подала малышу игрушку и попыталась уложить его на пеленальный столик, но он стал так извиваться и вырываться, что пришлось опустить его на пол. Это что-то новенькое. В предыдущий раз, когда она нянчилась с малолетним братишкой, за ним такого не водилось. Ну ничего, дело поправимое.

И все-таки сменить подгузник непоседливому чаду – настоящее испытание. Если он не лез, пританцовывая, к своему самодельному гаражу, то тянулся к самосвалу, или выворачивался из рук, пытаясь поднять игрушечного водителя, который выпал из кабины. Джейми решила, что пора уже приучать сорванца к горшку. Эх, если бы Джесс была здесь, она бы сама с этим справилась! Джейми все еще воевала с чистым подгузником. Она не умела так же ловко, как Джесс, управляться с хитрыми штуковинами – просто не хватало практики, да и Тад задачу явно не облегчал. Только с третьей попытки удалось зафиксировать, как положено, липкие застежки и натянуть на малыша штанишки, чтобы подгузник хоть как-то держался.

Тад играл на полу с грузовиком и бульдозером, собрав всех своих водителей, а одного вручил Джейми и командовал, что делать. Инструкции были на удивление четкими и ясными: «Поставь дядю туда… Нет, другого дядю… Дрррррм, дрррррррм… би-би, Мейми!» Мальчишке нравилось вовлекать Джейми в игру.

Какое облегчение, размышляла она, что он еще ничего не понимает, как вдруг ребенок сорвался с места и без предупреждения помчался к ступенькам. Сердце бешено заколотилось. Джейми, опасаясь, что он споткнется и упадет, моментально подхватила его. Правда, когда она подскочила, то увидела, что малыш крепко держится за перила. Он спускался по ступенькам лицом вперед, аккуратно ступая каждой ножкой по очереди и одновременно скользя ручкой по перилам. У него никогда не было проблем с координацией движений.

Как и у его отца, вдруг с горечью подумала Джейми. Он никогда не увидит, как сын катается на велосипеде, лихо отбивает теннисный мячик или попадает мячом в корзину.

Спрятав глубже нестерпимую боль потери, Джейми вручила мальчонке поилку с молоком и он, рассеянно блуждая по кухне, без раздумий осушил ее. Затем Джейми приготовила кашу, поставила тарелку на кухонный стол и взяла малыша на руки. Высокий стульчик он давно забраковал, а теперь отказался и от специального стула-подставки. «Эта, Мейми», – настаивал он, постукивая ладошкой по кухонному табурету. И когда она усадила его, похлопал ладошкой по соседнему табурету и настойчиво залепетал: «Мейми ест».

Джейми было не до еды, но спустя несколько минут она все-таки подошла к холодильнику за йогуртом и фруктами. Чтобы поощрить Тада, проглотила несколько ягод черники сама, остальные положила в его мисочку с кашей, но мальчик истошно запротестовал: «Не надо!» Она выловила чернику и пошла за другой тарелкой. К тому моменту как она вернулась, он успел наклонить тарелку, вылить молоко на гранитную столешницу и нарисовать в молочной лужице нечто понятное только ему. Девушка неловко потянулась за бумажным полотенцем и уронила рулон – он покатился по полу, образуя ковровую дорожку из десятка полотенец.

Она бы, конечно, расстроилась, не будь голова забита совсем другими проблемами. Например, что делать после завтрака? Они могли бы поиграть дома, или во дворе, или на одной из детских площадок в городе. Но как заставить себя улыбаться, смеяться, бегать, когда предстоит самый жуткий, самый печальный день в ее жизни?

Сосредоточься, велела она себе. Но как? Одному Богу известно, что происходит на свете. Везет же Таду. Он еще ребенок. Он может оставаться в блаженном неведении. Или нет?

– Где мама? – Хлопая ресницами, он посмотрел на нее большими карими глазами.

Э-э-э… Э-э-э… Боже! Что же сказать?

– Ей пришлось уйти. – Неопределенный ответ показался пока лучшим решением. Да, ребенок не подозревает, как нелепо звучат подобные отговорки в столь ранний час. – Ты сегодня будешь с Мейми, – объяснила она и позволила помочь вытереть пролитое молоко. Ему понравилось это занятие. Она разрешила еще немного повозиться с тарелкой.

Джейми с трудом дотянула до семи утра и только потом отправила сообщение матери. Через несколько минут пришел короткий ответ. Кэролайн везла Тео домой. Относительно Джесс ничего нового. Подготовка к похоронам подождет – сначала необходимо прояснить кое-какие детали. Тео попросил, чтобы она начала обзванивать служащих компании Макафи.

«Ты справишься, Джейми», – гласила последняя эсэмэска. И хотя девушке хотелось большего, она все понимала. Кэролайн занята с Тео, поэтому Джейми должна взять на себя Тада. Старший Макафи, в отличие от внука, понимал, что происходит.

Появление Брэда в доме Роя немного утешило Джейми. Волосы у него были растрепаны, лицо бледное, под глазами легли тени. Когда она спросила о подробностях аварии, он только покачал головой. На вопрос о состоянии Джесс – тот же ответ. Ей так хотелось поделиться наболевшим, рассказать обо всем, что мучило и камнем висело на душе, но его унылый взгляд остановил ее прежде, чем она успела вымолвить хоть слово.

Повлияла ли удаленность места аварии на последствия? Мог бы Рой остаться в живых, если бы помощь подоспела раньше? Узнают ли они когда-нибудь правду?

На все вопросы ответ один: нет, но Брэду, который был под впечатлением от страшной картины на месте аварии, не мешало бы позавтракать, поэтому она оставила его с Тадом в комнате, а сама отправилась на кухню. Спустя несколько секунд малыш притопал следом, и она не возражала. Его присутствие заполняло жуткую пустоту в душе и не давало возможности думать о Рое. Брэд уселся на кухонный табурет, положил руки на гранитную столешницу и уставился куда-то вдаль. Она погладила его по плечу, и он слабо улыбнулся в ответ.

Она могла бы найти какие-то слова утешения, но что можно сказать в такой ситуации?

Что обычно говорят в подобных случаях, она узнала часом позже, когда начались звонки. Спасибо, я вам признательна. Да, мы все в шоке. Она поняла, как страшно, когда лезут с расспросами. Успевала только повторять: извините, не знаю. Может быть, у нас еще нет никаких планов. Многие выражали заботу и хотели помочь. Хорошо, буду иметь в виду, я еще об этом не думала. Спасибо за предложение.

В последнем случае предлагали посидеть с Тадом, хотя бы на время похорон, но она не заглядывала так далеко. Сейчас она не могла загадывать дальше, чем на час.

Было что-то несправедливое и жестокое в том, как ярко светит солнце – после вчерашнего разрушительного буйства грозы. Пора выходить на улицу. Брэд, будучи в угнетенном состоянии, едва прикоснулся к завтраку. Легко ли ей все это вынести? Нет, но кто-то должен заниматься Тадом. Она сказала себе, что ребенок слишком мал, чтобы понять, что произошло. Мало того, что он время от времени хныкал и звал маму, несчастное дитя так жалось к Джейми, словно чувствовало: что-то случилось.

Прежде чем они вышли на прогулку, приехала Морин Олсон. Она заливалась слезами. Тесты показали отсутствие активности мозга Джесс. Местная команда врачей даже консультировалась с неврологами из двух других больниц, но те лишь подтвердили диагноз – «смерть мозга». Она жила только за счет искусственной вентиляции легких.

Джейми была раздавлена. Глаза наполнились слезами, ей до боли было жаль Тада. Он больше никогда не увидит матери. Мама не вернется домой. Джейми всегда молилась, чтобы ему не пришлось узнать, что такое развод родителей. Но смерть! Это несоизмеримо страшнее.

Морин говорила сумбурно и торопливо – рассказывала, как она умоляла врачей сообщить, если появятся хоть малейшие признаки жизни, заклинала сделать что-то – хоть что-нибудь. Но медики уверяли, что ничего не изменится, поскольку тесты показали… Она подумала, что лучше пусть дочь умрет с достоинством… Она никак не может взять Тада с собой в Леоминстер. Другие дети выросли, а муж не выносит шума, и она не справится с малышом.

Джейми ни на секунду не допускала, что сможет расстаться братом.

Неверно истолковав ее испуганное выражение лица, Морин стала громко разглагольствовать о проблемах с деньгами, нехватке времени, артрите и даже о запланированном круизе, пока Джейми не остановила ее, положив руку на плечо.

– Тад – мой, – твердо сказала она. Когда эта мысль впервые пришла ей на ум, сердце отчаянно заколотилось. Как никогда нуждаясь в поддержке Брэда, она оглянулась. – Как только он родился, меня назначили его официальным опекуном, но я никогда, никогда не думала… – Брэд был явно ошеломлен, так же, как и она сама. Джейми снова повернулась к Морин. – Мы похороним Джесс вместе с Роем.

Женщина просто кивнула, неловко обняла Тада, извинилась, и ушла, сославшись на то, что ей нужно вернуться в больницу.

Тад – мой, Тад – мой, Тад – мой. Слова эхом отзывались в душе, наполняясь более глубоким скрытым смыслом. Брэд по-прежнему хранил молчание, и Джейми направила раздражение на Морин. Как может женщина так легко уйти от единственного существа, которое осталось от Джесс. Он – все, что у меня осталось от отца, подумала Джейми. Но тут ее посетила еще более пугающая мысль.

Я – все, что у него есть.

Не сказав Брэду ни слова, она вышла во двор через заднюю дверь.