Текст книги "Посланница любви"

III

На следующий день королевский двор, да и сам дворец показались Андоре еще более сложными и запутанными, чем вчера. Конечно, все здесь было ошеломляющим для девушки, до этого ведущей простую деревенскую жизнь.

Перед дворцом аккуратные зеленые лужайки сбегали вниз к Темзе, главной дороге королевства, по которой день и ночь проходили суда. Величественный дворец растянулся на несколько акров, но за серыми стенами находилось бесконечное число темных внутренних дворов и запутанных переходов.

Здесь располагалось полторы тысячи людей, начиная от самой высокопоставленной знати и заканчивая кухонной прислугой. Многие придворные имели собственных слуг, и Андора с упавшим сердцем поняла, что ей придется научиться распознавать их разноцветные ливреи, чтобы определять, к чьей свите они принадлежат. Но в то же время их нельзя было путать с секретарями, столь же броско и ярко одетыми.

Она также узнала, что в услужении у королевы находятся еще около двадцати леди, не считая тех, с кем она уже познакомилась, и что большинство фрейлин было прислано ко двору их родителями для окончания образования.

Все здесь напоминало жизнь огромного города, только заключенного в одно обширное здание, и Андора понемногу уже начала ощущать те признаки ревности, вражды и междуусобиц, которые сами собой возникают среди людей, живущих в таком близком соседстве.

Те шесть фрейлин, с которыми Андора познакомилась вчера вечером, были добры и любезны, и она была благодарна им. Они показали ей, как делать реверанс. Попытались объяснить ей, каким образом она должна приветствовать разных представителей двора. Они также попытались рассказать ей краткие биографии наиболее важных людей, окружающих королеву, но на этом месте Андора закрыла руками уши и отказалась слушать.

Ей и так было достаточно трудно запомнить все, что от нее требовалось, чтобы еще вникать в готовые суждения фрейлин о тех, с кем ей пришлось бы столкнуться на службе у королевы.

И одну вещь она поняла слишком быстро – она была до отчаяния невежественна.

– Королева может с легкостью вести разговор на латыни, французском и итальянском, – говорила ей леди Говард. – Она также осведомлена обо всем, что происходит не только в нашем королевстве, но и во всей Европе. Если вы хотите доставить ей удовольствие, то должны узнать о войне в Нидерландах, странном поведении короля Франции и слабом здоровье ее величества королевы Испании.

– Но как можно узнать все эти вещи? – Андора была в замешательстве.

– Это сложно, – отвечала леди Говард, – но если вы прислушиваетесь к тому, что говорят джентльмены, то можете узнать достаточно много, чтобы склонить королеву к беседе.

Ее глаза блестели, когда она говорила это, и Андора начала думать, что, может быть, ее учеба будет не такой уж трудной, как она боялась вначале.

– У Андоры уже есть джентльмен, который расскажет ей последние новости в палате совета, – сказала поддразнивающе хорошенькая фрейлина из Йоркшира.

– О да, мы все видели, насколько внимателен вчера был лорд Мертон, – подтвердила Элизабет Саутвелл.

Андора почувствовала, что краснеет.

– Было очень любезно с его стороны поговорить со мной, когда я никого еще не знала, – сказала она сдержанно.

– Любезно! – воскликнула Мэри Рэдклиф. – Лорд Мертон не любезен! Да у него просто глаз наметан на хорошеньких девушек! Нет никакого сомнения, Андора, ты опасная соперница для нас!

Андора снова вспыхнула и попыталась переменить тему разговора, но они продолжали дразнить ее, когда в комнату вошел паж лорда Мертона, неся букет из бутонов роз.

– У него серьезные намерения, без сомнения! – воскликнула одна из девушек, когда Андора, пунцовая от смущения, ускользнула в свою спальню, пряча в руке записку, приложенную к цветам.

Оставшись одна, она развернула ее. Записка была короткой, всего несколько строк:

«Мое сердце не успокоится, пока я снова не увижу вас. Давайте встретимся в саду в полдень, когда ее величество не будет нуждаться в ваших услугах. Мертон».

Андора внимательно прочитала записку, затем разорвала ее на мелкие кусочки и бросила в мусорную корзину. У нее не было намерения пойти – она знала, что это было бы очень глупо. В то же время было приятно думать, что по крайней мере один мужчина находит ее привлекательной и желает ее общества.

В полдень она примеряла одно из тех новых платьев, которые заказала для нее королева. Но она не могла не думать о том, действительно ли лорд Мертон ожидает ее сейчас в саду, может быть, поглядывает нетерпеливо на выход, вышагивая сердито взад и вперед.

Она уже выяснила, почему королеве не требовались ее услуги: ее величество уехала кататься верхом с графом Эссексом.

– Она не просит сопровождать ее, – сказала леди Говард. – Хотя я бы не отказалась.

– И не только потому, что ты любишь ездить верхом, – подколол ее кто-то, – но потому, что ты восхищаешься еще кем-то помимо ее величества.

– Вы должны признать, что он великолепен, – с вызовом сказала леди Мэри.

– Все равно он бы не заметил тебя, даже если бы ты и была там, – уничижительно ответила леди Элизабет Саутвелл. – Забудь его. При дворе полно других симпатичных мужчин.

Леди Мэри сердито отошла к окну и уставилась невидящим взглядом на залитую солнцем реку.

– Любовь, любовь! – театрально воскликнула Элизабет Трентам. – Я молю Бога, чтобы, пока я здесь, мое сердце не было разбито.

– Вы думаете, что любовь приносит несчастье? – робко спросила Андора.

– Здесь – да! – ответила Элизабет. – Посмотри на Мэри, рыдающую по ночам в подушку и лежащую без сна из-за мужчины, который видит только королеву. Посмотри на Фрэнсис, девушку, вышивающую в углу. В прошлом году она безумно влюбилась в графа Лестера, и он флиртовал с ней до тех пор, пока королева не рассердилась и не устроила обоим такую выволочку, что он теперь и заговорить с ней не решается. А у Фрэнсис только и осталось что разбитое сердце да сердитые взгляды королевы, которая все еще не простила ее.

– Но ведь должны же быть люди во дворце, которые влюбляются и женятся, – предположила Андора.

– Да, конечно, – сказала Элизабет Трентам. – Но тогда они уезжают отсюда. Они уединяются в деревне, и мы редко слышим о них.

– А вы бы хотели этого? – спросила Андора.

– Я не уверена, – ответила Элизабет. – Здесь так весело, так интересно. Сколько развлечений, сколько новых лиц. И все же я не знаю. Я полагаю, что в один прекрасный день я выйду замуж, и тогда мне придется все это забыть.

Андора не стала говорить о том, чего ей самой хотелось но за блеском и великолепием двора она начала различать сердечные раны и несчастья. То, чего она никак не ожидала.

Когда королева вернулась с прогулки верхом, Андора и три другие фрейлины ждали во внутреннем дворе, чтобы сопроводить ее величество во дворец и помочь ей переодеться, если она пожелает. Солнышко припекало, Андору потянуло в сон, и она перестала слушать девушек, шепотом обменивающихся сплетнями.

Вдруг через ворота донесся шум приближающейся кавалькады, которая сопровождала королеву на прогулке. Дремота прошла. Сам воздух, казалось, стал прозрачней, а солнце ярче засветило. Караул застыл в напряжении. Наконец послышался стук копыт по булыжнику и звяканье серебряных уздечек.

Появилась Елизавета верхом на белой лошади, украшенной малиновой сбруей. Ее щеки разрумянились от прогулки, глаза сияли, и она выглядела юной и счастливой, оживленно разговаривая с высоким интересным молодым мужчиной, скакавшим рядом с ней.

Он наклонился к ней, не сводя с нее глаз, темных и мечтательных, и Андора еще раз отметила, какая сила была в его фигуре. Но при этом он оставался очень изящным. У него был высокий лоб и чувствительный, нежный рот.

«Неудивительно, что она любит его», – невольно подумала Андора, но вскоре в своем восхищении королевой забыла о лорде Эссексе. Одетая в белое вельветовое платье, она могла бы вполне позировать для портрета. Никто бы не сказал, что она только что скакала галопом наравне с мужчинами.

Лорд Эссекс спрыгнул с лошади, чтобы помочь ей спуститься, и Андоре показалось, что ее пальцы задержались в его руке дольше, чем это было необходимо, и в какой-то момент их взгляды не могли оторваться друг от друга. Наконец королева повернулась к фрейлинам.

– Какие бледные лица вокруг меня! – воскликнула она. – Вам нужно больше двигаться, леди. Это будет вам на пользу. Ну, кто там ожидает меня? Я знаю, что теперь должна заплатить за мое краткое развлечение усердной работой.

Она смотрела на верх лестницы, и Андора заметила там сэра Франсиса Волшингэма, ожидающего королеву с серьезным и даже мрачным видом. Было очевидно, что у него нет для нее ничего, кроме дурных новостей, но королева с улыбкой протянула ему руку, и он, склонившись, поцеловал ее с придворной грацией.

– Послы, ваше величество, просят аудиенции, – сказал он достаточно громко, и Андора услышала его слова.

– Тогда мы не должны заставлять их ждать, – ответила Елизавета.

Она поднялась по ступеням и прошла через величественный, каменный пролет в темноту коридора. Андоре, следующей за ней, показалось, что их ведет радуга, что сияние, переливы красок и красота королевы, казалось, освещают темный проход, а ее голос, высокий и радостный, согревал даже серые камни, по которым они шли.

Понаблюдать за королевой, принимающей послов из других стран, было хорошим уроком дипломатии. Она была то очаровательна, то строга, говорила то сдержанно, то увлеченно, не обещая ничего, с одной стороны, а с другой – давая надежду.

Она повела одного посла к окну и показала ему сады, а когда остальные побелели от зависти, обернулась к ним и принялась показывать им свои картины. Она вела беседу на нескольких языках, и Андора с изумлением наблюдала это проявление эрудиции, шарма и ума. Но внезапно она услышала шепот:

– Вы уже так быстро научились быть жестокой, будучи любезной?

Она быстро повернула голову и увидела лорда Мертона. Он был пышно одет, и она догадалась, что он присоединился к присутствующим на аудиенции джентльменам. Она не ответила ему, и через секунду он продолжал:

– Сэр Кристофер Хэддон говорит, что королева ловит мужские сердца на такую сладкую приманку, что никто не может избежать ее сетей. И вы такая же – мое сердце уже поймано вами.

– Тише! – Андора еле выдохнула это слово, так как боялась, что королева услышит лорда Мертона. Ей уже объяснили, что присутствующие молчат, когда говорит королева.

– Она не услышит «ас, – успокоил ее лорд Мертон, и это было в какой-то степени правдой, так как королева отошла в дальний конец комнаты, чтобы показать послу, с которым она разговаривала, запись в какой-то книге, снятой с одной из полок.

– Но, милорд, вы смущаете меня, – сказала Андора.

– А вы делаете меня несчастным, – ответил он. – Почему вы не пришли? Я ждал, и ждал на раскаленном солнце, не веря, что можно быть такой жестокой и бессердечной.

– Неужели вы действительно верили, что я приду? – спросила Андора. – Может, я и глупа, но не до такой же степени, милорд.

– Я люблю вас, Андора. Вы когда-нибудь слышали, что влюбленный мужчина рискнет всем, чтобы увидеть предмет своей страсти?

– Невозможно любить человека, которого знаешь так мало, – решительно сказала Андора.

– Это неправда, – отвечал лорд Мертон. – Я влюбился в тот момент, когда впервые увидел ваше маленькое, прекрасное, серьезное личико, испуганные глаза и дрожащие губы. Андора, позвольте мне ухаживать за вами и защищать вас.

– Единственный человек, от которого мне нужна защита, – это вы, милорд, – сказала Андора.

Она, должно быть, сказала это чересчур громко, потому что несколько мужчин обернулись, а мисс Перри, нахмурившись, обвела взглядом комнату.

Испугавшись, Андора отошла от лорда Мертона и встала за пустым стулом королевы рядом с леди Мэри Говард.

Старшая девушка слабо улыбнулась ей, но ничего не сказала, и, к облегчению Андоры, к ним уже направлялась королева, – таким образом, возможности для дальнейшего разговора уже не было.

Как только аудиенция закончилась, лорд Эссекс снова подошел к королеве; теперь разговор стал общим, и Андора, с упавшим сердцем, поняла, что лорд Мертон опять ищет ее общества.

– Я должен поговорить с вами. Это безумие – видеть вас все время окруженную людьми, когда мне так много надо сказать вам.

– Полагаю, милорд, что вы испортите мне репутацию, – сказала Андора. – Я прошу вас, оставьте меня в покое. Может быть, когда я пробуду здесь немного дольше, мне будет легче заводить друзей, а пока я хочу только выучить мои обязанности и попытаться понять те церемонии, в которых я должна принимать участие.

– Вы жестоки и злы, – с упреком бросил он и отошел от нее на другую сторону комнаты, тем не менее не сводя с нее глаз, так что Андора все время чувствовала его присутствие.

Она отчаянно размышляла, что ей делать с таким пылким поклонником, когда один из секретарей поклонился ей и сказал:

– Лорд Берлей хочет видеть вас, мисс Блэнд.

– Лорд Берлей! – воскликнула Андора.

– Да, именно так. Его светлость хорошо знал вашего отца, и, я полагаю, он хочет поприветствовать вас во дворце.

– Это очень великодушно с его стороны, – сказала Андора. – Я должна спросить мисс Перри, могу ли я пойти с вами.

Та отпустила ее со словами:

– Это большая честь. Не многие фрейлины приглашаются к лорду канцлеру.

Андора последовала за джентльменом по запутанным, перекрещивающимся коридорам в другую часть дворца, где были апартаменты лорда Берлея и где, как она знала, вершились дела нации.

– Подождите здесь, – сказал секретарь, когда они подо, шли к резной, потемневшей от времени двери.

Он вошел, оставив Андору немного встревоженной. Она вспомнила, как часто ее отец говорил об уме лорда Берлея, как часто она слышала, что он – тот столп, на котором покоится государство, и что даже сама Елизавета может на него положиться.

Секретарь вновь появился и распахнул дверь.

– Его светлость ожидает вас, – сказал он.

Почувствовав себя вдруг маленькой и незначительной Андора проскользнула в открытую дверь и услышала, как она захлопнулась за ней. Она очутилась в большой квадратной комнате, заставленной книгами, и за огромным столом напротив себя увидела лорда Берлея.

Она сразу узнала его по описанию отца – подстриженная, седеющая борода, умные, проницательные глаза, темная мантия, скрывающая, как она узнала, опухшие ноги, которые причиняли стареющему мужчине непрекращающуюся боль.

Он, может быть, и был стар, но голос его прозвучал ясно и твердо, когда он назвал ее имя:

– Мисс Андора Блэнд.

Андора присела в глубоком реверансе.

– Для меня большая честь оказаться здесь, милорд, – сказала она.

– Я обязан оказать гостеприимство дочери моего старого друга, – сказал он, поднимаясь на ноги. Его глаза на секунду прищурились от короткой вспышки боли, а губы побелели, когда он протянул ей руку.

Поднявшись, Андора заметила в комнате еще двух мужчин – сэра Франсиса Волшингэма и, к своему удивлению, сэра Хенгиста Вейка, стоящего несколько в стороне. Ее глаза вспыхнули, а выражение его лица она не смогла определить, хотя инстинктивно почувствовала, что оно ей не понравилось.

Она сделала реверанс сэру Франсису, и оба пожилые мужчины вновь уселись за стол, а лорд Берлей указал ей на стул перед собой.

– Пожалуйста, садитесь, Андора, – сказал он. – Вы должны простить меня, если я говорю с вами несколько фамильярно но я был с вашим отцом, когда он выбирал вам имя, и он часто рассказывал мне о вас начиная с самого рождения.

– Я польщена, что ваша светлость помнит мое имя, – вежливо сказала Андора.

– У вашего отца все хорошо? – поинтересовался лорд Берлей.

– Хорошо, как обычна, – ответила Андора. – Вот уже два года, как он встал с кровати; теперь он поселился на первом этаже – так легче заниматься делами поместья. По крайней мере, это занимает его и иногда даже заставляет забыть боль.

– Благородный человек и преданный слуга ее величества, – сказал лорд Берлей.

Возникла пауза, и Андора подумала, что она должна что-то сказать; но у нее было чувство, что весь этот разговор – только прелюдия к чему-то другому. «Почему здесь сэр Хенгист? – удивлялась она. – И почему лорд Берлей не упомянул о нем и даже не представил его?»

Она заметила, как сэр Франсис Волшингэм взглянул на лорда Берлея; затем, опустив глаза на разложенные перед ним бумаги, как будто они содержали нечто, подтолкнувшее его речь, произнес:

– Я надеюсь, Андора, вы говорите по-испански.

Это было настолько неожиданно, что Андора не сразу ответила:

– Да, конечно, милорд. Это было довольно странное обучение, но когда мой отец очутился в тюрьме, он подружился там с одним испанцем и его женой. Все вместе они бежали из тюрьмы. Они приехали в наш дом, и эта женщина стала моей няней. От нее я и выучилась испанскому языку.

– Вы никому не рассказывали об этом при дворе? – спросил лорд Берлей.

– Нет, что вы, ваша светлость, – отвечала Андора – Никто не расспрашивал меня, да я и не думаю, что этим можно особо гордиться.

– Нет, конечно, – прервал ее сэр Франсис. – В то же время это может оказаться полезным.

– Полезным? – Брови Андоры поползли вверх.

– Вы говорите также и по-французски, насколько мне известно, – сказал лорд Берлей.

– Немного, – призналась Андора, – но я училась только по книгам, у меня никогда не было возможности поговорить с живыми французами.

– Да, это то, о чем говорил мне ваш отец, – сказал лорд Берлей.

– Мой отец! – воскликнула Андора. – Боюсь, милорд, я не совсем понимаю вас.

Лорд Берлей наклонился к ней через стол.

– Скажите мне, Андора, – потребовал он, – у вас есть хоть малейшее представление о том, почему вы здесь?

Андора взглянула сначала на него, потом на сэра Франсиса Волшингэма.

– Я… я поняла, что ее величество попросила прибыть меня сюда, – ответила Андора. – Я думала, ей нужна новая фрейлина.

Лорд Берлей улыбнулся.

– Этого у ее величества достаточно, – сказал он, – и, кроме того, еще много желающих стать ими. Нет, Андора, это было мнимым предлогом для вашего приезда – но за этим стоит нечто большее.

– Но что? – спросила Андора. – Я, должно быть, очень глупа.

– Объясните все девушке, – попросил сэр Волшингэм. – Ее отец, очевидно, выполнил все ваши инструкции, милорд, но ничего не сказал ей.

– Так было безопаснее, – ответил лорд Берлей, – что ж, Андора, позвольте я объясню вам.

Андора сцепила руки, ее сердце забилось. Это было так неожиданно, она и представить не могла что-либо подобное. Затем она подняла глаза и увидела, что сэр Хенгист, стоявший в тени, наблюдает за ней, и она поняла вполне ясно и отчетливо, что он не одобряет ее.

– Вам хорошо известны, – услышала она голос лорда Берлея, – те героические и неоценимые услуги, которые ваш отец оказал ее величеству. Он сильно переживал, когда не смог больше служить ей, и в письмах ко мне он часто сожалел, что у него нет сына, чтобы продолжить его дело. Но монархам служат не только шпагой. Есть и другие пути – вот почему ваш отец прислал вас сюда.

– Сделать что-нибудь особенное? – спросила Андора.

– Сделать все, что может потребоваться, – ответил лорд Берлей.

– Конечно, я очень хочу этого, – сказала Андора, в то же время чувствуя легкое замешательство. О чем они собираются просить ее?

– Я уверен, что ваш отец думал об этом много лет назад, – сказал лорд Берлей. – Даже когда он еще надеялся, что у него будет сын. По этой причине он начал учить вас испанскому языку. Сам он немного говорил по-испански и часто рассказывал мне, как это помогало ему общаться с другими пленными или находить дорогу на испанской территории.

– Я теперь вспоминаю, как отец особенно настаивал на том, чтобы моя речь была свободной, – сказала Андора. – Мне иногда казалось странным, что он учит меня языку наших врагов.

– Но теперь вы увидите, насколько мудр он был, – сказал сэр Франсис.

– Что я могу сделать? – просто спросила Андора. Двое мужчин переглянулись, как будто были довольны ее вопросом.

– Я вам все объясню, – сказал лорд Берлей. – Видите ли, Андора, некоторые вещи оказываются сложными для ее величества, потому что она никогда не знает наверняка, кому можно доверять. – Он увидел, как глаза Андоры распахнулись от удивления, и продолжал: – Я скажу еще более откровенно. Даже среди нас есть предатели.

– О нет, – импульсивно воскликнула Андора. – Это не может быть правдой!

– Увы, на данный момент мы имеем все доказательства, – ответил лорд Берлей. – Вы помните, что в феврале этого года королева Мария Шотландская была казнена на плахе.

– Да, помню, – тихо подтвердила Андора. – Сколько людей были потрясены, когда новость достигла деревни!

– Как только упал топор, – продолжал лорд Берлей – наш курьер немедленно выехал, чтобы сообщить об этом нашему послу в Париже. Он двигался так быстро и так секретно, как только возможно, но еще до того, как он рассказал новость сэру Эдварду Стэффорду, испанский посол при дворе короля Франции, дон Бернардино де Мендоза, уже знал о смерти королевы Марии.

– Но это невозможно! – воскликнула Андора.

– И мы так же думали, – ответил лорд Берлей. – И это не единственная новость, которая достигла дона Бернардино быстрее, чем наши курьеры добирались до нашего английского посла. Отсюда сэр Франсис и я можем сделать только один вывод.

– И какой же? – спросила Андора.

– Такой, что есть кто-то при дворе, кто-то близкий самой королеве, кто находится в союзе с Испанией.

– Предатель! – едва выдохнула Андора.

– Именно, – сказал лорд Берлей. – И если так, насколько это опасно для ее величества! Ее жизнь может оказаться под угрозой.

– Но я уверена, уверена, что вы догадываетесь, кто это может быть! – сказала Андора.

Лорд Берлей распрямил свои длинные белые пальцы.

– Откуда? – спросил он. – Это могу быть я; это может быть сэр Франсис. Это может быть кто угодно. Но на самом деле это должен быть абсолютно и полностью англичанин, настолько, что мы никогда ни на секунду не подозревали его, ни ее. И все же его сердце восстало против нашей законной королевы, и он жаждет еще раз посадить католика на английский трон.

– Вы уверены в этом? Абсолютно уверены? – спросила Андора.

– Сэр Франсис и я еще не сделали окончательных выводов на этот счет, – ответил лорд Берлей. – Если бы это был только один случай, мы посчитали бы его странным, но никак не сенсационным, Но это продолжается постоянно – это точно, Андора, постоянно! Наш посол жалуется чуть ли не каждый день, что он часто оказывается последним во французском дворе, кто узнает новости из Англии.

– Кто это может быть? – спросила Андора.

– Мы наблюдали за каждым в близком окружении ее величества; мы пытались выяснить, имеют ли они иностранные связи, посылают ли они курьеров. Мы перебрали все возможности, но каждый раз наши расследования заходили в тупик и мы оставались ни с чем. В тот момент и пришло письмо вашего отца.

– Мой отец писал вам? – спросила Андора.

Лорд Берлей кивнул:

– Да, в письме он высказал мысль о том, что так как вы говорите по-испански, то можете оказаться полезной ее величеству. Я думаю, он инстинктивно чувствовал наше беспокойство, потому что никто ничего не говорил ему.

– Иногда мы даже обвиняли отца в ясновидении, – улыбнулась Андора. – Он, казалось, знал наперед, что случится.

– Тогда, должно быть, мое беспокойство и волнение пролетели мили, разделяющие нас, и он узнал, что нам нужна его помощь, – подхватил лорд Берлей.

– Но как я могу помочь вам? – спросила Андора. – Навряд ли люди будут говорить по-испански здесь, в Гринвичском дворце.

– Кто знает? – вздохнул лорд Берлей. – У нас нет ни малейшего представления о том, на каком языке они могут говорить. Но мы испробовали уже все. Честно говоря, Андора, вы – наша последняя надежда.

– Но с чего мне начать? Что искать?

– Если бы я мог вам это сказать, – ответил лорд Берлей, – мы бы уже сами наполовину решили проблему. Мы можем только просить вас смотреть и слушать. Вы новичок Вы прибыли сюда, не подозревая, что вам придется делать что-то еще, кроме как быть фрейлиной. – Он пригладил свою седую бороду. – Может быть, вы услышите какую-то небрежно брошенную реплику. Может быть, так как вы молоды и не привыкли к придворной жизни, вы заметите что-то такое, что ускользает от нас только потому, что мы знакомы с этим. Мы не знаем. Мы только знаем, что мы в безвыходном положении и должны хвататься за любую возможность.

– Это кажется невозможным, – сказала Андора. – И как я могу что-то услышать, находясь все время среди фрейлин?

– Мы не можем сказать вам больше, чем уже сказали, – ответил лорд Берлей. – Все, что мы сделали, – это попросили вас прийти сюда и разработали один прием, который может помочь, а может, и нет.

– Прием? – переспросила Андора.

– Да, – отвечал лорд Берлей, – так как вас не должны видеть беседующей со мной или с сэром Франсисом. Понятно, что я пригласил вас сегодня сюда, поскольку ваш отец – мой старый приятель. Но после этого я и не замечу вас, так же как не замечаю всех остальных очаровательных молодых девушек, порхающих возле королевы, как бабочки вокруг цветка.

– Тогда как же?.. – начала было Андора, но лорд Берлей прервал ее взмахом руки.

– Это как раз то, что мы придумали, – сказал он. – Королева, как вы знаете, постоянно переписывается с лордом Эссексом. Когда она шлет ему записку, она обычно передается одной из фрейлин какому-нибудь джентльмену из графской свиты. Мы выбрали сэра Хенгиста Вейка – которого вы видите здесь, – чтобы он принимал от вас письма королевы к графу. Когда вы будете вручать их, то расскажете о том, что вызовет ваши подозрения, или о том, что, может быть, стоит расследовать.

При упоминании имени сэра Хенгиста Андора взглянула на него. Его брови почти сошлись на переносице, губы не улыбались, а были крепко сжаты. Лорд Берлей проследил ее взгляд и сказал:

– Я должен предупредить вас, Андора, что сэр Хенгист не одобряет этот план. Он считает вас слишком молодой и неопытной для такой задачи.

– Да, она слишком молода! – Сэр Хенгист заговорил в первый раз с тех пор, как Андора вошла в комнату. – Ребенок из деревни, не привыкший к дворцовым козням и интригам. Как она может помочь?

Насмешка в его голосе заставила Андору выпрямить спину и поднять подбородок. Она бросила на сэра Хенгиста враждебный взгляд и, повернувшись к лорду Берлею, быстро сказала:

– Я очень польщена и благодарна, милорд, что вы попросили меня оказать услугу нашей милостивой королеве. Я клянусь вам, что сделаю все, что в моих силах, чтобы отыскать предателей, кем бы они ни оказались. Я могу только благодарить Бога за право служить ее величеству, так же как это делал мой отец.

Лорд Берлей улыбнулся ей.

– Я надеялся услышать от вас именно такие слова, – сказал он. – Но будьте осторожны, Андора. Помните, что такие вещи не совершаются легко и враги ее величества не будут милыми и добрыми, если увидят в вас опасность. Загнанная крыса будет драться любым доступным способом.

– Я не боюсь за себя, – быстро сказала Андора.

– Да что она может знать об этом? – усмехнулся сэр Хенгист. – Она наслушалась историй о храбрых подвигах своего отца и думает, что может сражаться с испанцами голыми руками. Сказки из детской! А здесь реальная жизнь и она скорее окажется с перерезанным горлом и выколотыми глазами где-нибудь в темном переходе, чем добудет для нас хоть какие-то ценные сведения.

– Об этом судить его светлости, – гневно сказала Андора. Она с вызовом посмотрела на сэра Хенгиста и, как и ожидала, увидела, что его губы насмешливо скривились, как будто он посчитал ее гнев детским и нелепым.

Она опять повернулась к лорду Берлею, положив в горячности руки на его стол.

– Позвольте мне попробовать, милорд, – сказала она. – Клянусь, что буду осторожна и осмотрительна, но я буду подозревать каждого. Если в самом деле жизнь ее величества в опасности, тогда мы должны быть готовы предотвратить нападение, откуда бы оно ни пришло.

– Она правильно мыслит, – одобрительно сказал сэр Франсис Волшингэм с ноткой удивления в голосе.

– Вы понимаете, Андора, что мы не сможем помочь вам? – спросил лорд Берлей. – Вы будете действовать в одиночку. Вы можете рассказать что-либо только сэру Хенгисту и никому другому. Единственное, за что мы ручаемся, – это то, что никто не заподозрит вас. Не будет ничего удивительного, если королева выберет вас для передачи писем. Она часто увлекается новыми лицами.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти предателя, – повторила Андора звенящим голосом, и это прозвучало так, как будто она дала клятву.

– Тогда это решено, – сказал сэр Франсис.

– Да, решено, – подтвердил лорд Берлей. – Спасибо, Андора. Вы доказали, что вы достойная дочь своего отца. Он будет гордиться вами, я не сомневаюсь.

Поняв, что ее отпускают, Андора встала. Она сделала реверанс сначала лорду Берлею, затем сэру Франсису.

– До свиданья, дитя мое, – сказал лорд Берлей.

Андора направилась к двери. Она намеренно не смотрела на сэра Хенгиста, даже тогда, когда он подошел, чтобы открыть ей дверь. Он взялся за ручку и сказал ей так тихо, иго только она могла услышать:

– Ради Бога, не ищите неприятностей. Вы не представляете, какую задачу вы на себя взяли.

Его слова уязвили ее, и она взглянула ему в лицо.

– Вам, конечно, этого не понять, но я – дочь солдата, ~ отрезала она, и слова прозвучали почти оскорбительно.

Она ожидала, что он высмеет ее, но выражение его лица было серьезным, и, не говоря больше ни слова, он открыл дверь и выпустил ее. Она вышла в коридор и заметила секретаря, ожидающего ее, чтобы проводить обратно.

– Вам выпала большая честь, – весело сказал он, когда Андора присоединилась к нему. – Что вы думаете о лорде Берлее?

– Он великий человек, – отвечала она.

– И в то же время он стар, – сказал секретарь. – У молодых нет возможности для продвижения, когда старики так долго занимают свои посты. Но теперь, когда лорд Эссекс стал шталмейстером, дела изменятся к лучшему. Может быть, больше должностей отдадут нам, молодым.

Андора вежливо улыбнулась, чувствуя, что ей нечего добавить к разговору, если она не хочет вступать в спор.

– Сэр Хенгист был там или нет? – спросил секретарь.

– Да, был.

Андора подумала, что покажется странным, если она не ответит на этот вопрос.

– Что вы думаете о нем? – поинтересовался секретарь.

– Мне кажется, он типичный представитель тех молодых мужчин, которые лениво и праздно проводят время во Дворце, – ответила Андора.

Она не хотела плохо говорить о нем, но слова сами сорвались с ее губ. Секретарь выглядел удивленным.

– Но сэр Хенгист здесь совсем недавно, – сказал он. – Он прибыл в начале года с сэром Франсисом Дрейком и хотел сопровождать его, когда тот снова отправился в путь королева настояла на его присутствии здесь.