Текст книги "Мечты сбываются"

– Люсия, я по-прежнему твоя мать, и ты не должна разговаривать со мной таким тоном, – резко бросила миледи, но глаза ее наполнились слезами. – Давай уйдем отсюда. На нас смотрят.

Она увлекла Люсию в библиотеку и закрыла за собой дверь.

Слезы уже ручьем струились по ее лицу, когда она взяла дочь за руку.

– Родная, я хочу, чтобы ты знала все. Если бы не сэр Артур, мы обе были бы уже на улице.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Люсия, и голос ее дрогнул.

– Мое длительное недомогание слишком дорого нам обошлось, а твой отец перед самой смертью сделал несколько очень неудачных вложений. Думаю, ты обратила внимание на то, что денег в банке осталось совсем немного, но ты еще не знаешь, что, если бы я не вышла замуж за сэра Артура, мистер Урвин советовал мне продать Бингем-холл, и тогда нам пришлось бы жить в крайне стесненных обстоятельствах!

– Нет! Этого не может быть! – в ужасе прошептала Люсия.

Мать уже не сдерживала слез.

– Это правда. Денег оставалось настолько мало, что мистер Урвин предложил мне продать кое-какие личные вещи… и я была вынуждена предпринять… некоторые шаги. Сэр Артур утешал и поддерживал меня в эти черные дни, и, когда он сделал мне предложение, я согласилась выйти за него замуж. Родная, он очень меня любит. Ты должна принять его, как сделала я, и быть с ним вежливой.

Вся неприязнь и отчуждение, которые Люсия испытывала к отчиму, вырвались наружу, и девушка расплакалась.

Как могла мать требовать от нее чего-либо подобного? Она ведь даже не заикнулась о том, что любит его, так почему же она сама должна повиноваться ему, как если бы он был ее родным отцом?

Наконец Люсия попыталась взять себя в руки.

Казалось, некая неведомая сила вселилась в нее и заговорила ее устами – слова хлынули бурным потоком, словно бы сами по себе, и она выбежала из библиотеки в сад.

– Нет! Уж лучше я закончу свои дни нищенкой в работном доме, чем признаю его отцом! – всхлипывала она. Слезы застилали ей глаза, когда она, ничего не видя перед собой, машинально устремилась к «роллс-ройсу», стоявшему на подъездной аллее.

Глава вторая

– Ричард, тебе действительно нужно идти?

Поразительно красивая эффектная женщина с рыжими кудрями натянула простыни до подбородка и, надув губки, уставилась на высокого привлекательного мужчину с густыми каштановыми волосами и пронзительными голубыми глазами, который спрыгнул с постели и принялся надевать сорочку.

Окинув влажным взглядом его мускулистую фигуру, она вздохнула.

Лорд Уинтертон был великолепен в искусстве любви, как, впрочем, и во всем остальном, чем бы ему ни приходила в голову блажь заняться. Но теперь, после крайне непродолжительного визита, он уходил.

– Послушай, Беатрис, ты же знаешь, что сегодня днем у меня назначена важная встреча, и потому я мог остаться у тебя всего на несколько часов. Я сказал тебе об этом сразу, как только пришел.

– Но, милый…

– Беатрис, пожалуйста, не смотри на меня так.

Она с мольбой взирала на него из теплой постели – той самой, которую некогда делила со своим супругом, лордом Шелли, погибшим в минувшем сентябре после падения с лошади.

Лорда Уинтертона неизменно забавлял тот факт, что он наставил рога человеку, которого величал «стариной» и который сейчас пребывал на небесах.

Прелестница же постаралась выглядеть как можно более соблазнительной, призывно похлопав по постели рядом с собой.

– Мне пора, – коротко сообщил он, застегивая тужурку и ища свои перчатки. Хотя было уже начало марта, в воздухе ощущалась прохлада.

Подойдя к кровати, он поцеловал рыжие завитушки на ее макушке.

Как-то так получилось, что после того, как дела вынудили его регулярно бывать в Лондоне, он стал посещать ее куда чаще, чем намеревался.

Перед тем как выйти из будуара, он бросил на себя последний взгляд в псише[12]12
  Псише – старинное зеркало в поворотной раме для установки в наклонном положении.


[Закрыть] леди Шелли. Для предстоящей встречи он выглядел достаточно презентабельно. Опустив взгляд на свои безукоризненные черные сапоги, он мысленно поблагодарил своего дворецкого Джепсона, который позаботился о том, чтобы они были начищены как раз к его сегодняшнему раннему отъезду из Лонгфилд-манора.

Пригладив коротко подстриженные усики, он, не оборачиваясь, помахал Беатрис рукой на прощание.

– Но когда же я увижу тебя снова? – крикнула она ему вслед.

Услышав, как захлопнулась входная дверь, она возмущенно фыркнула и, схватив одну из подушек, изо всех запустила ее в дверь спальни.

– Скотина! – прошипела она, и по губам ее скользнула презрительная усмешка. – Пожалуй, в следующий раз меня не окажется дома, когда ты решишь заглянуть в гости.

* * *

А во дворе Бингем-холла Люсия добрых полчаса просидела в пустом автомобиле, захлебываясь слезами. Она слишком хорошо знала, какая судьба ждала героинь прочитанных ею романов после того, как их матери вновь выходили замуж, и сейчас спрашивала себя, не уготована ли и ей подобная участь.

– Каким тоном он со мной разговаривал! – прошептала она, утирая слезы носовым платком. – Как он смел? Будь у меня брат, он бы вызвал его на дуэль или, по крайней мере, поговорил с ним по-мужски.

Но у Люсии не было брата, с которым она могла бы разделить свою тяжкую ношу.

Более того, то, о чем только что рассказала ей мать, потрясло девушку до глубины души.

«Неужели папа действительно вверг нас всех в столь плачевное положение? – спросила она себя. – Едва ли это возможно. Он всегда производил впечатление очень разумного и осторожного человека, когда речь заходила о деньгах».

Тут она заметила, что к автомобилю приближается лакей.

Люсия быстро привела себя в порядок и поспешно спрятала носовой платок.

– Все в порядке, мисс Маунтфорд? – осведомился тот.

– Д-да, благодарю вас. Мне просто захотелось ненадолго побыть одной, – сбивчиво ответила она и вышла из салона, когда он распахнул перед ней дверцу.

Украдкой оглядевшись по сторонам, она не увидела знакомых лиц и поспешно направилась обратно в дом, дрожа всем телом.

«Ну вот, теперь я чувствую себя ужасно виноватой в том, что так сильно расстроила маму, – с грустью подумала она. – Я поступила дурно, да еще в день ее свадьбы».

Люсия быстрым шагом направилась в библиотеку, но матери там не оказалось.

«Очевидно, она развлекает своих гостей», – решила она и отправилась на поиски родительницы.

– Вот ты где, дорогая!

Люсия едва успела войти в бальную залу, как позади нее прозвучал голос матери.

– Мама, прости меня, пожалуйста…

– Ш-ш, тише. Сегодня мы более не будем говорить об этом. Я рада, что нашла тебя, потому что скоро должна буду подняться к себе наверх, чтобы переодеться.

– Вы уже уезжаете?

– Артур забронировал нам места на поезде, который отправляется в полночь. Разве я не говорила тебе, что мы поедем на «Восточном экспрессе» до самой Венеции?

Люсия понурила голову.

Собственное поведение представлялось ей совершенно недопустимым, и теперь ее мучила совесть. Это ведь был не ее день. Это был день ее матери.

– Желаю тебе чудесно провести время, – вздохнула Люсия. – Обо мне можешь не тревожиться, Джеффри уделяет мне достаточно внимания. Смотри, вон он машет нам рукой.

Они помахали ему в ответ, и Люсия поцеловала мать в щеку.

– Я обязательно приду проводить тебя, – прошептала она, видя, что к ним сквозь толпу пробирается Джеффри. – Я хочу, чтобы ты была счастлива и сполна насладилась своим сказочным медовым месяцем. А теперь я оставлю тебя с Джеффри. Увидимся снаружи через полчаса.

– Как дела, Люсия? – приветствовал ее Джеффри. – Мне показалось, ты бросила все и убежала.

– Нет, я образумилась и пришла в себя, – задумчиво отозвалась она. – Я постараюсь примириться с неизбежным.

– Чертовски правильный поступок, старушка, – сдержанно похвалил он ее. – А теперь, полагаю, пришла очередь танцев, не правда ли?

Люсия приняла предложенную ей руку и рассмеялась, позволив увлечь себя на танцпол.

«Ради мамы я попытаюсь быть счастливой», – сказала она себе, когда Джеффри закружил ее в танце.

* * *

Мать и отчим отсутствовали три недели, и все это время Люсия сполна получала удовольствие от того, что осталась в Бингем-холле одна.

После того как с уборкой было покончено, она составила себе список первоочередных дел и приступила к ремонту и отделке собственной спальни, но едва маляры и декораторы приступили к работе, как она тотчас же утратила к ней всякий интерес и ее вновь охватили апатия и скука.

Она бесцельно бродила по поместью, и однажды ноги сами привели ее к новому деревянному гаражу, который был выстроен для того, чтобы в нем вольготно разместился «роллс-ройс» «Серебряный призрак».

Бриггс как раз вывел авто наружу и мыл его.

– Добрый день, мисс, – сказал он, коснувшись козырька фуражки мыльной рукой и оставив на нем радужные хлопья, которые немедленно расплылись и начали капать за землю.

Люсия звонко рассмеялась.

– Здравствуйте, Бриггс. Посмотрите, что я с вами сделала!

– Все в порядке, мисс. Капелька воды и мыла еще никому не причинила вреда. А я решил вот вымыть машину, поскольку в отсутствие хозяина мне больше и нечем заняться.

Люсия обошла мокрое авто по кругу, внимательно разглядывая кожаные сиденья и хромированные детали. Но, когда она провела рукой по корпусу, в голову ей вдруг пришла дерзкая идея.

– Бриггс, вы можете научить меня водить авто? – спросила она, уже заранее настраиваясь на то, что он ответит отказом.

Он отложил в сторону губку и взглянул на нее.

– Что ж, в отсутствие хозяина вы здесь босс, мисс. Если вы прикажете мне научить вас водить машину, я должен буду повиноваться. Он сказал, что в его отсутствие я должен выполнять все ваши распоряжения.

Люсия едва не подпрыгнула от радости. Ей давно хотелось сесть за руль, но возможность все никак не представлялась – и вот настал нужный момент!

– Тогда я сбегаю в дом и надену шляпку и перчатки. Бриггс, а мы поедем с ветерком? То есть очень быстро, я хотела сказать!

– Это зависит от вас, мисс, – с лукавой улыбкой ответил он.

Ей понадобилось некоторое время, чтобы отыскать свои перчатки, но вскоре она сбежала по лестнице и выскочила наружу через главный вход, куда Бриггс уже подогнал «роллс-ройс».

– Садитесь, и я покажу вам рычаги управления, – сказал он. – Вот это рулевое колесо, и, чтобы повернуть налево, нужно крутить его в левую сторону, а чтобы повернуть направо – в правую сторону. Вот это педаль газа – осторожно нажимайте на нее, чтобы двинуться с места. Но сначала нужно включить передачу, вот так…

Уже через полчаса под руководством Бриггса она сумела объехать особняк по кругу, пусть и очень медленно.

Отпустив ручной тормоз и выжав сцепление, Люсия вскрикнула от радости, когда авто покатилось вперед.

– Покажите мне еще раз, как переключать передачи! – завопила она.

– Для молодой леди вы учитесь очень быстро, мисс, – с почтением заметил Бриггс.

Они практиковались до тех пор, пока не прозвучал гонг, означающий, что послеполуденный чай подан, но Люсия была слишком взволнована, чтобы съесть что-либо, и потому ограничилась чашкой чая «Эрл Грей».

«Как здорово! – сказала она себе, с нетерпением ожидая следующего урока с Бриггсом. – Уже совсем скоро я смогу на машине навестить своих друзей и показать, каким отличным шофером стала».

Соответственно, весь остаток недели Люсия усиленно практиковалась. Бриггс показал ей, как поднимать складной верх и заливать в бак бензин.

Наконец она промчалась по подъездной аллее и выехала на проселочную дорогу.

– Похоже, мне понадобятся дополнительные шпильки! – радостно воскликнула она, когда потеряла шляпку, запутавшуюся в колючках живой изгороди.

– Думаю, что вы вполне готовы к самостоятельной поездке, – предположил Бриггс, – но прошу вас быть очень осторожной. Этот «Серебряный призрак» – единственное авто на много миль вокруг, и сэр Артур будет винить меня, если с ним что-нибудь случится.

– Это был автомобиль моего отца, – возразила Люсия, внутренне ощетинившись при упоминании сэра Артура.

– Прошу прощения, мисс. Я этого не знал, – покаянно заявил Бриггс. – Хозяин дал мне понять, что это его машина.

На обратном пути Люсия хранила молчание.

«Осталось ли еще хоть что-нибудь, на что он не предъявил свои права?» – с негодованием думала она.

* * *

Несколько дней спустя, в ясную солнечную погоду, Люсия надела перчатки и шляпку и побежала к гаражу. Бриггс был на конюшне и о чем-то болтал с Джеком, но, завидев девушку, тут же прервал разговор, чтобы выкатить «роллс-ройс» из гаража.

«Вот уж удивится Эммелин!» – подумала Люсия, пока мотор прогревался.

Она пришла в полный восторг, мчась по проселочным дорогам, и встречный ветер ласково трепал ее кудри.

Вскоре она уже въезжала в ворота Грейнджа, поместья, в котором жили Эммелин с Джеффри, представляя себе, как они изумятся при виде ее.

Остановившись у парадной двери, она громко посигналила в клаксон, как учил ее Бриггс.

На шум выбежал дворецкий Чарльтонов, и лицо его расплылось в недоверчивой улыбке.

– Мик, вы не могли бы позвать мисс Чарльтон сюда, к машине? Я хочу сделать ей сюрприз!

Дворецкий кивнул и исчез внутри, чтобы уже через пять минут привести к авто озадаченную Эммелин.

– Боже мой! – вскричала та. – Я уж было решила, что бедный Мик лишился рассудка, когда он заявил, что я должна выйти наружу. Но теперь я понимаю, для чего. Ты и вправду приехала сюда одна? Ты уверена, что твой шофер не прячется где-нибудь в кустах и это не шутка или розыгрыш?

Люсия расхохоталась.

– Нет, Эммелин. Водить авто меня научил Бриггс. А Джеффри дома? Сбегай за ним, пожалуйста.

– Нет, его нет дома, но ко мне на кофе пришли гости. Вылезай и присоединяйся к нам. Я уверена, что им будет чрезвычайно интересно узнать о твоих новых умениях.

Люсия выпрыгнула из авто и принялась отряхивать пыль с жакета. Эммелин взяла подругу за руку и привела в гостиную.

– Прошу минуточку внимания! Я хочу представить вам мою ближайшую подругу, мисс Люсию Маунтфорд. Она приехала сюда на автомобиле совсем одна. Что вы на это скажете?

На лице Эммелин было написано торжество, поскольку она прекрасно понимала, что частичка славы подруги неизбежно перепадет и ей. Очень немногие люди в графстве владели собственными автомобилями, а она не только была знакома с одной из них, но та еще и водила его сама!

– Прошу знакомиться: Сесилия Армстронг, а это ее сестра Мэй. А вон тот джентльмен у пианино – младший сын лорда Хорнби, Тристрам.

Люсия пожала руки присутствующим и смущенно зарделась, встретив взгляд довольно симпатичного молодого человека, который вышел вперед из-за спин остальных гостей. Он был высоким и стройным, с аккуратно подстриженными черными волосами и добрыми карими глазами.

– Люсия, позволь представить тебе Эдварда де Редклиффа, – с улыбкой сказала Эммелин.

От нее не укрылось, что он не может оторвать взгляд от ее подруги.

– Кажется, мы еще не встречались, – сказала Люсия, пожав ему руку.

– Полагаю, что непременно запомнил бы эту встречу, если бы она состоялась, – с теплой улыбкой ответил он.

– Сожалею, что здесь нет Джеффри, чтобы стать свидетелем твоего большого сюрприза, – заявила Эммелин. – Сегодня он укатил в Лондон, чтобы купить книги для своей новой работы.

– Когда он приступает к ней?

– В следующий понедельник. Думаю, после того как он столько времени странствовал в свое удовольствие по Италии и Франции, необходимость честным трудом зарабатывать себе на хлеб насущный станет для него настоящим потрясением.

– Бедный старина Джеффри, – вмешался в разговор Тристрам. – Держу пари, дольше месяца он не продержится!

Люсия села, и Эдвард де Редклифф тотчас же очутился рядом с ней.

– Вы очень храбрая молодая леди, – заметил он. – Сами водите автомобиль.

– Он не мой. Авто принадлежит… то есть принадлежало моему отцу, – быстро поправилась она. – Просто у мамы с отчимом сейчас медовый месяц и они уехали, так что у меня появилось свободное время и я попросила шофера научить меня водить автомобиль.

– Значит, вы живете неподалеку, мисс Маунтфорд? – заметил Эдвард мягким голосом.

– Да, совсем рядом. В Бингем-холле.

– Я этого не знал. Что до меня, то я по преимуществу живу в Мэйфэйре, но у моих родителей есть дом близ Хартфорда.

– Но ведь это совсем недалеко, – отозвалась Люсия, думая о том, что не стала бы возражать против новой встречи с Эдвардом де Редклиффом. – Вы должны приехать в Бингем-холл вместе с Эммелин, чтобы выпить с нами чаю.

При этих словах она покраснела, надеясь, что не производит впечатления слишком уж прямолинейной и развязной особы.

Они еще немного поболтали, и она обратила внимание на то, что Эдвард предпочитает больше слушать, чем говорить. Хотя, учитывая то, что тон разговору задавали Тристрам и Сесилия, понадобились бы нешуточные усилия с его стороны, дабы заявить о себе.

– Ну, мне пора, – сказала наконец Люсия, когда часы в холле пробили полдень. – Теперь, когда мамы и отчима нет дома, вся ответственность за поместье легла на меня, а там, как всегда, очень много дел.

Перед уходом она попрощалась с каждым из гостей за руку.

– Было очень приятно познакомиться с вами, – решительно заявила она Эдварду, когда подошла его очередь.

– Позвольте мне проводить вас до авто, – предложил он.

Во дворе он захлопнул за ней дверцу и выразил восхищение «Серебряным призраком».

– Отличный автомобиль. Говорят, один из лучших.

Люсия коротко рассмеялась.

– Мне трудно судить, поскольку он единственный, внутри которого мне довелось побывать.

– Мисс Маунтфорд, я могу увидеться с вами завтра?

Люсия зарделась от удовольствия. Ее вдруг охватило радостное волнение, будто в предвкушении чего-то хорошего.

– Да, я была бы очень рада. Приходите на чай к трем часам пополудни. А я попрошу кухарку приготовить торт с кокосовыми орехами, который ей особенно удается.

– Итак, до завтра! – крикнул он ей вслед, когда она покатила вниз по подъездной аллее.

* * *

Вернувшись в Бингем-холл, Люсия заметила каблограмму в кипе писем на столе в кабинете. Она повертела ее в руках, боясь, что та предназначена ей, но потом увидела имя адресата: это был ее отчим.

Люсия тут же вернула ее на место, поскольку слишком хорошо помнила тот день, когда прибыла та страшная каблограмма от мистера Урвина.

«Надеюсь, она не принесет дурных известий», – подумала она, чувствуя, как ее охватывает внезапное желание подняться наверх, на антресоли, где она устроила небольшой алтарь в память об отце.

Выйдя из кабинета, она взбежала по лестнице в крошечный альков, где рядом с фотографией лорда Маунтфорда всегда горела свеча.

«А не прикажет ли отчим убрать все это, когда вернется?» – спросила она, ласково проводя ладонью по лицу отца.

«Говорят, что свой прежний дом в Манчестере он приказал сровнять с землей и выстроить на его месте новый, прежде чем поселиться в нем. Если у него такая страсть к переменам, не попытается ли он проделать то же самое и с Бингем-холлом?»

Люсия зажгла еще одну свечу и, установив ее в пустой подсвечник, принялась горячо молиться отцу:

– Если ты обладаешь каким-либо влиянием в раю, папа, не позволяй сэру Артуру изменить Бингем-холл хотя бы в самой малости.

Запрокинув лицо к небесам, она молилась истово и долго, пока у нее не заболели колени.

«Если я смогу помешать любым изменениям в Бингем-холле, то непременно сделаю это, – решила она, поднимаясь на ноги. – Папа, клянусь тебе в этом!»

* * *

На следующий день, как и обещал, Эдвард де Редклифф верхом пожаловал в Бингем-холл.

Они отправились на прогулку, и вскоре Люсия поняла, что их разговор состоит из вопросов, ответы на которые должны удостоверить его, получится ли из нее достойная жена.

По возвращении у нее сложилось впечатление, что она провалила испытание и уронила себя в его глазах, выразив чувства и взгляды, которые он мог счесть суфражистскими.

Но Люсия, хотя и сочувствовала представительницам этого течения, негодовала, если ее саму причисляли к ним.

Она решила, что больше не увидит его, но несколько дней спустя прибыла записка с приглашением посетить большой бал, который должен был состояться в доме одной общей знакомой на будущей неделе.

Она ответила, что принимает приглашение, после чего с головой окунулась в подготовку Бингем-холла к возвращению матери в грядущий уикенд. Она получила от нее несколько открыток, в которых мать писала, что чудесно проводит время, но при этом сильно скучает по ней.

Возвращение Мак-Аллистеров в Бингем-холл сопровождалось бурной деятельностью. Слуги, все до единого, выстроились снаружи, когда «роллс-ройс» подкатил к главному входу.

Мостон несмело приветствовал сэра Артура, вылезающего из авто, в то время как остальные, похоже, были искренне рады вновь увидеть ее мать.

Люсия подбежала к ней и заключила в объятия.

– Мама, ты прекрасно выглядишь!

– Я очень хорошо себя чувствую, родная. Венеция произвела на меня поистине тонизирующее действие, хотя, должна признаться, там у меня появился небольшой кашель. Впрочем, доктор заверил меня, что в этом нет ничего страшного.

Взявшись за руки, Люсия с матерью вошли в особняк.

– Мостон распорядился подать чай в гостиной, и я хочу, чтобы ты во всех подробностях рассказала мне о своей поездке.

Люсия обратила внимание на то, что сэр Артур прямиком отправился к себе в кабинет. Девушке стало интересно, как он отреагирует на ожидавшую его каблограмму и какие новости она ему принесла.

В гостиной Люсия с матерью пробыли совсем недолго, когда туда вошел отчим, и, глядя на него, девушка поняла, что худшие ее опасения подтверждаются.

– Серена, – заговорил он, и лицо его было чернее тучи. – Мне нужно немедленно поговорить с вами наедине. Люсия, пожалуйста, оставь нас.

Чувствуя себя уязвленной, Люсия встала и вышла из комнаты.

«Почему он не пожелал начинать разговор в моем присутствии? Я уже давно не ребенок».

Но апрельский солнечный день выдался таким чудесным, что оставаться взаперти было бы глупо, и потому она вышла в сад, чтобы размять ноги. Из конюшни до нее доносилось ржание лошадей, крики конюхов и мальчишек-подручных, занимавшихся своими делами.

Прошло совсем немного времени, и она поняла, что любопытство сильнее ее. Тем более что она находилась неподалеку от французских окон гостиной и, подойдя чуточку ближе, могла наблюдать за тем, что происходит внутри.

Но все ее уловки не принесли ей удовлетворения.

«Мама. Она плачет! Должно быть, известия оказались крайне дурными, поскольку по возвращении она пребывала в прекрасном настроении. Ах, остается только надеяться, что от перенапряжения она опять не заболеет».

Промаявшись в тревожном ожидании еще полчаса, Люсия поняла, что не может и далее пребывать в неведении.

«Я не желаю дожидаться, пока кто-нибудь не соизволит рассказать мне о том, что происходит», – сказала она себе, уязвленная и огорченная тем, как отчим обращается с ней.

Но едва она переступила порог, как увидела спешащего ей навстречу Мостона.

– А, мисс Люсия, я как раз собрался искать вас. Хозяин желает немедленно видеть вас у себя в кабинете.

Не теряя времени, она направилась в кабинет.

Было странно и непривычно стучать в дверь, сознавая, что сейчас там находится сэр Артур, а не отец.

– Войдите!

По его сухому отрывистому тону Люсия сразу поняла, что он пребывает в далеко не благодушном настроении.

– Люсия, присядь, пожалуйста.

Она огляделась по сторонам в поисках глубокого кожаного кресла, в котором сидела еще ребенком, и устроилась прямо напротив него.

Сэр Артур избегал смотреть ей в глаза. Стоя за большим столом дубового дерева, он обращался к груде бумаг, стопкой сложенных перед ним.

– Люсия, ты, без сомнения, видела каблограмму, которая пришла во время нашего отсутствия. Она принесла мне неприятные известия. Если коротко, то американская фабрика, в которую я вложил деньги, перешла в стадию ликвидации, оставив после себя внушительные долги. Если я не смогу самым срочным образом изыскать двадцать пять тысяч фунтов, то потеряю все – фабрику в Манчестере и, скорее всего, нам придется продать Бингем-холл.

– Нет! Вы не можете этого сделать! Он принадлежит маме.

– Поместье принадлежит банку, Люсия, а не твоей матери. Она была вынуждена заложить его после смерти твоего отца, и поэтому нам нужны деньги, чтобы выпутаться из беды.

Люсия была ошеломлена и раздавлена. Продать Бингем-холл? Этого просто не может быть!

В этот момент в кабинет вошла ее мать. Румянец сошел с ее щек, а глаза припухли от слез.

– Ох, родная моя! Мне очень жаль, – всхлипнула она, устремляясь к Люсии. – Я уже говорила тебе, что из-за моей продолжительной болезни и неудачных вложений твоего отца мы попали в долговую яму. Я не сказала тебе об этом сразу, но мне пришлось взять ссуду под залог Бингем-холла, чтобы свести концы с концами. И вот теперь у нас не осталось свободных денег.

Люсия жалобно взглянула на мать, после чего перевела взгляд на сэра Артура, который стоял у письменного стола с крайне недовольным видом, как будто это лорд Маунтфорд был виноват в том, что он оказался на грани банкротства.

«Как смеет он изображать негодование, когда это его вина, что мы оказались в столь ужасающих обстоятельствах после того, как он убедил маму выйти за него замуж под предлогом, что баснословно богат!»

Ей очень хотелось высказать свои мысли вслух, и она, пожалуй, именно так бы и поступила, если бы не мать, сидевшая рядом с совершенно убитым видом, которую ей было безумно жаль. Не выдержав, миледи вновь расплакалась и заломила руки.

– Но что же будет с нами? Что теперь будет со всеми нами? – снова и снова повторяла она.

– Как я уже говорил твоей матери, – продолжал сэр Артур, – может случиться так, что я буду вынужден распродать все, чем располагаю на юге, а после этого нам придется переехать в мой дом в Дидсбери.

– Переехать на север? – в ужасе вскричала Люсия. – Но это означает, что нам придется расстаться со всеми, кого мы знали в Шилборо – и в Лондоне тоже! Мама, ты ни в коем случае не должна давать согласия.

– Родная, может статься, что у нас просто не останется выбора, – бесцветным голосом отозвалась мать. – Если твой отчим не сможет найти нужную сумму, тебе предстоит смириться с тем, что мы переедем отсюда.

Люсия сидела в кресле, потрясенная до глубины души. Она не ожидала, что новости окажутся столь сокрушительными.

«Оставить Бингем-холл?» – прошептала она про себя, слыша, как рядом тихонько плачет мать. Стоило ей поверить, что жизнь может начаться заново, как на нее обрушилось новое несчастье.

«Покинуть Шилборо ради какого-то Богом забытого городка на севере, который я буду ненавидеть всей душой? Ни за что! Никогда!