Текст книги "Любовь всегда выигрывает"

Глава 2

Это невозможно! – Возможно!

Они спорили почти два часа. Дворецкий принес завтрак – поставил перед камином столик с серебряными блюдами, полными всевозможных яств. Тина вскрикнула от восторга: – Да, это не то, что в школе! Лорду Уинчингему совершенно не хотелось есть, но ей удалось уговорить его съесть котлету из ягненка и запить ее бокалом бренди.

Когда слуги унесли остатки еды, они снова принялись за старое: Тина излагала ему план кампании, а лорд Уинчингем протестовал, но в конце концов неохотно сдался.

Он мог бы спорить более настойчиво, если бы во время разговора не уселся за стол, стоящий посередине комнаты. Не думая, что делает, Уинчингем открыл средний ящик, до отказа забитый разнообразными счетами. Сначала посмотрел на них, не вникая в цифры, а потом они словно нахлынули на него – 5000 фунтов , 2750 фунтов , 10 000 гиней… Последний – за дом, который он купил Клио.

Первые мгновения лорд ощущал лишь слепую ярость на себя за то, что по глупости сделал ей столь щедрый подарок, оформив все документы на ее имя. Затем с ужасом подумал, что если к огромной сумме, которую он должен мистеру Ламптону, прибавить эти счета, беспечно брошенные им в ящик стола, то окажется, что его долг вдвое больше!

Слова возражения, которые он собирался сказать Тине, так и остались непроизнесенными. Уинчингем понял: как только кредиторы узнают о его стесненных финансовых обстоятельствах, они тотчас же набросятся на него и потребуют уплаты этих и, вероятно, многих других счетов, о которых он забыл или которые ему еще не прислали.

Да и репортеров избежать не удастся, это только вопрос времени. Ему стало не по себе при мысли о том, как он сам испортил свою жизнь. Все, что создавало ему положение и комфорт, оказалось потеряно одним поворотом карты.

Он захлопнул ящик стола, вскочил и согласился:

– Ладно, поступайте как знаете. Вы меня убедили, мне ведь все равно терять нечего! Как мы начнем?

С крошечного остренького личика на него беспомощно и смущенно смотрели глаза Тины.

– Вашей светлости придется самому подумать об этом. Я мало знаю о высшем свете, так как большую часть жизни провела в пансионе для юных леди. Конечно, я слышала разговоры девочек. Некоторые из них происходили из очень благородных семейств.

– И вы действительно думаете, что я знаю, как представлять дебютантку бомонду? – спросил лорд Уинчингем и, скривив губы, пояснил: – Мое знание этой стороны жизни женщин ограничивается тем, что я слышал от их матушек.

Тина не уловила скрытого смысла его слов.

– Если мы оба несведущи, то нам следует с кем-то посоветоваться, – вздохнула она.

– По крайней мере, я знаю, что вам нужно подыскать компаньонку, – заметил лорд Уинчингем.

Тина печально посмотрела на него:

– В самом деле? Когда рядом находится женщина, это всегда осложняет положение!

– Но вы не можете остаться в этом доме без сопровождения женщины! – возмутился он.

– Я думала, коли я ваша подопечная, а вы такой старый… – запинаясь, начала она.

– Старый?! – Вопрос прозвучал как пистолетный выстрел. – Старый? – переспросил он. – Да будет вам известно, юная леди, что мне еще нет двадцати девяти лет!

Ему показалось, что Тина изумленно воззрилась на него.

– Тоже мне, старый! – проворчал он, но потом, поглядев в зеркало, увидел лицо, которое ни в коем случае нельзя было назвать молодым. Под глазами пролегли глубокие морщины. Некоторые, вероятно, возникли от вечного недосыпания, но многие являлись результатом огромного количества выпитого бренди и выкуренных папирос в игорных комнатах и на бурных вечеринках с дамами вроде Клио. Всем этим он сильно злоупотреблял последние пять лет.

Лорд Уинчингем с отвращением разглядывал себя. И вдруг его пронзила тоска по Уинчу, его зеленому, прохладному парку, где всегда веет свежий ветерок, по серебристой глади озера, по флагу над домом.

Каким же он был глупцом, растрачивая свои молодые годы в Лондоне, когда мог бы жить в деревне, дышать свежим воздухом, носиться по полям на лошади и принимать участие в местных скачках!

За спиной раздался голос:

– Простите, если я обидела вас. Просто я считала, раз вы мой опекун, то вам должно быть много лет. Ну и, конечно, сейчас в вашей жизни не самый лучший момент.

– Не стоит извиняться, – резко прервал ее лорд Уинчингем, сердясь не на Тину, а на себя. – Давайте поставим точки над «i». Компаньонка вам необходима, и ее надо найти незамедлительно!

Ухмыльнувшись, он подумал, как мало шансов блистать в свете будет у Тины, если обществу станет известно, что она хоть несколько часов пробыла с ним наедине. Он прекрасно знал свою репутацию. Она не хуже и не лучше, чем у любого повесы из свиты принца Уэльского, и, тем не менее, любая молодая незамужняя женщина, замеченная в его обществе, тоже не может рассчитывать на приличную репутацию. Если немедленно не найти для Тины компаньонку, она, скорее всего, никогда не будет вхожа в лучшие дома Лондона. Не глядя на девушку, лорд отчаянно зазвонил в колокольчик.

– Чего вы хотите? – с некоторой опаской спросила она.

Он не ответил, но дверь почти мгновенно отворилась, и на пороге возник лакей.

– Приведите ко мне миссис Браунинг, – распорядился Уинчингем.

– Хорошо, милорд.

Дверь закрылась, и Тина полюбопытствовала:

– Кто такая миссис Браунинг?

– Моя домоправительница, – пояснил он. – Она служит нашей семье более двадцати пяти лет. Мне кажется, миссис Браунинг согласится помочь найти вам компаньонку. Смотрите не болтайте при ней лишнего! У Брауни, так я звал ее в детстве, ястребиные глаза и способность докапываться до истины, как бы хорошо вы ее ни прятали!

– Звучит устрашающе, – заметила Тина. Лорд Уинчингем удивленно взглянул на нее:

– Неужели вас может что-то напугать? Вы осмелились одна приехать сюда в дилижансе, не побоялись попросить представить вас в свете, не испугались предложить самый безумный, фантастический план моего спасения. А теперь опасаетесь моей домоправительницы?

Тина очаровательно улыбнулась ему:

– Очевидно, я просто немного боюсь женщин!

Он невольно рассмеялся. Несомненно, его подопечная – проницательная девушка, совершенно не похожая на тех, которых он всегда избегает. Лорд понимал, что, признаваясь в своем страхе перед женщинами, она не лукавит. Должно быть, мужчины относились к ней более дружелюбно, нежели представительницы прекрасного пола. В ее крохотной фигурке есть что-то неуловимо привлекательное, а прозрачные большие глаза, пухлый детский рот и крохотные ручки просто очаровательны. Вероятно, подумал он с необычной для него проницательностью, женщины чувствуют в этой крошке недюжинную волю, несмотря на внешнюю беспомощность.

Тина не ошиблась насчет миссис Браунинг. Та действительно производила устрашающее впечатление в своем шуршащем черном шелковом платье, со связкой ключей на поясе и суровым, морщинистым, неулыбчивым лицом.

Она вошла в комнату и вежливо, но с достоинством присела в реверансе.

– Брауни, мне нужна ваша помощь, – обратился к ней лорд Уинчингем.

Если ее сердце и смягчилось от этого уменьшительного имени, то она этого не показала и ответила:

– Я всегда готова служить вашей светлости чем только могу.

– Не будьте столь официальны, Брауни, – попросил он, – и попытайтесь стать немного более снисходительной. Мы в затруднительном положении. Это мисс Кристина Крум, моя подопечная, она приехала из Йоркшира, чтобы остановиться у меня. Письма, сообщающего о ее приезде, я не получил, и мы должны срочно найти ей компаньонку. Кого вы можете предложить?

– Ваша подопечная, милорд?

В этом тихом вопросе слышалось удивление, но Тина ясно поняла, о чем подумала миссис Браунинг, войдя в комнату, и почувствовала, как краска заливает ее щеки.

– Да, моя подопечная, – повторил лорд Уинчингем. – Разумеется, Брауни, вы, которая помнит все, не забыли полковника Крума и тот факт, что он спас мне жизнь, когда я участвовал в войне с Америкой. Я четко помню, как рассказывал вам об этом по возвращении домой.

Полковник Крум, милорд? Разумеется, я помню этот случай. Ваша светлость рассказывал о нем вашему отцу сразу по возвращении. А это его дочь? – И она повернулась к Тине с совершенно иным выражением лица.

– Тина, позвольте вам представить миссис Браунинг, мою домоправительницу, – официальным тоном произнес лорд Уинчингем.

У него сверкнули глаза, когда он заметил, как энергично миссис Браунинг пожала Тине протянутую руку.

– Мы всегда будем благодарны вашему отцу, мисс, за его мужество и благородство, – сказала миссис Браунинг.

– Спасибо, – тихо ответила Тина. – Он был ранен в том бою, но часто вспоминал о его светлости и о том, как он был рад спасти своего друга.

– Мы все были рады, мисс. Его светлость, несмотря на протесты отца, настоял на том, чтобы отправиться со своим полком в Америку, и мы очень обрадовались, когда он вернулся.

– Вы заставили меня расчувствоваться, – буркнул лорд Уинчингем. – Ну думайте же, Брауни! Кто сможет сопровождать мисс Крум? Есть у меня родственники, которые соответствуют этой задаче? Насколько я припоминаю, все они старые ведьмы с постными лицами, которые считают, что будут гореть в адском огне, если переступят порог этого дома.

– Ну зачем вы так говорите, милорд? – упрекнула его миссис Браунинг. – Вы не были особенно добры и внимательны к вашим родственникам и прекрасно это знаете. Ваша тетушка, леди Харрогейт, была глубоко возмущена, когда в последний свой приезд обнаружила, что вы не только забыли ее увещевания, но и водитесь с совершенно… неподходящей компанией.

Лорд Уинчингем запрокинул голову.

– Я помню, какое лицо было у моей тетушки, когда она увидела мою компанию, как вы это называете.

У меня нет никакого желания просить ее сопровождать мисс Крум.

– Боюсь, кандидатуру ее светлости не стоит даже обсуждать, – согласилась миссис Браунинг. – Дайте подумать. Как насчет кузины вашей светлости, графини Лейзонби? Она вот уже два года вдова.

Лорд Уинчингем схватился за голову:

– Умоляю, только не Сибилла Лейзонби! Если кто-то и признался в самых недвусмысленных выражениях, как не любит и презирает меня, то это миледи Лейзонби. В последнюю нашу встречу я сказал ей, что ничуть не удивлен смертью ее мужа. Я убежден, это было для него единственным способом обрести некоторый покой.

Тина хихикнула:

– Вы действительно так считаете?

– Мне очень жаль, мисс, – вмешалась миссис Браунинг, – но его светлость умеет настраивать против себя своих родственников.

– Должен же быть кто-то, – настаивал лорд Уинчингем, – кого я не оскорбил. Брауни, вы же всех их знаете!

– Знаю, ваша светлость! Как насчет миссис Ловелл?

– Анна? – спросил лорд Уинчингем.

– Да, милорд. Ваша кузина Анна – милая, приятная леди. Совсем молоденькую, ее выдали замуж за полковника Ловелла, ровесника ее отца. Полагаю, она была с ним очень несчастлива. У них в браке не было детей, и когда его убили в уличной драке, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь о нем сильно горевал.

– Да, Анна! Я ее смутно помню, – признался лорд Уинчингем. – Она, конечно, очень молода?

– Нет, милорд, ей уже, должно быть, за тридцать пять.

– Я лет десять ее не видел. Вы не знаете, где она может быть?

– Миссис Ловелл иногда удостаивает меня визитом, – сообщила миссис Браунинг. – У нее на руках семья, а после смерти мужа она впала в глубокую нужду. Занимается шитьем, чтобы восполнить доход, растраченный ее мужем. Она отремонтировала несколько штор для нашего дома. Я не говорила об этом вашей светлости, но чувствовала, что вы это одобрите.

– Анна зарабатывает на жизнь шитьем? – удивился лорд Уинчингем. – Что же вы мне не сказали, Брауни? Я бы ей помог.

– Мне кажется, милорд, миссис Ловелл слишком горда, чтобы принять благотворительную помощь, – заявила миссис Браунинг тоном, не допускающим возражений. – Но если вы предложите ей стать компаньонкой мисс Крум, это совсем другое дело.

– Брауни, вы гений! – воскликнул он. – Немедленно пошлите за ней карету, а еще лучше съездите к ней сами! Объясните, что дело очень важное. Она далеко живет?

– В Челси, милорд. – По лицу его светлости она поняла, что это место не вызвало у него приятных воспоминаний, и продолжила: – Я сама поеду к миссис Ловелл и объясню ей ситуацию. Надеюсь, обратно мы вернемся вместе.

– Скажите ей, что я обязательно должен это сделать! – глухо проговорил лорд Уинчингем. – Предложите ей любые деньги, соглашайтесь на любые условия, только привезите ее сюда!

– Сделаю все, что смогу, милорд. – Миссис Браунинг присела в реверансе и обратилась к Тине: – Если хотите подняться и умыться с дороги, мисс, я с удовольствием провожу вас, прежде чем уехать.

– Этого мне хочется больше всего на свете! – откликнулась Тина. – В дилижансе, разумеется, было очень грязно, а на постоялых дворах условия не очень комфортные. – Немного помолчав, она оглядела комнату. – Никогда не думала, что в доме может быть так красиво!

– Вы не видели Уинч, мисс, – гордо заявила миссис Браунинг. – Матушка его светлости не раз говаривала, что это один из самых красивых домов в стране!

Лорд Уинчингем смотрел, как обе женщины выходили из комнаты. Ему так и хотелось крикнуть: «Если не произойдет чуда, Уинч придется продать!» И вдруг ясно осознал, что это означает. Неужели и впрямь из-за того, что он оказался последним глупцом, будут уничтожены традиции, освященные веками?

Мысль об этом была невыносима. Он подошел к открытому окну и выглянул в сад.

Стояла мягкая, приятная весенняя погода. Легкий ветерок шевелил желтые нарциссы, солнце припекало, и он вспомнил лужайки Уинча, спускающиеся к озеру. Скоро свершится весеннее чудо – расцветут сирень, рододендроны и азалии. Он почти видел наяву их отражение в серебристой воде, белых и черных лебедей, гордо проплывающих под мостом, ведущим в парк.

Как же счастлив он был там в детстве! Но с годами его стал манить Лондон. А потом все больше и больше захватывал водоворот светской жизни. Он швырял деньги направо и налево, словно они текли к нему из неиссякаемого источника.

Принц Уэльский всегда был в долгах. И в среде его приближенных тоже зародилась мода подражать его сумасбродствам и с притворным ужасом кричать на каждом шагу, что кредиторы осаждают твой дом.

Лошади, женщины, карты! На все эти атрибуты роскошной жизни уходило немало денег. Теперь со всем этим придется расстаться! Он достиг рубежа, который ему не преодолеть! Для него скачки закончились!

Уинчингем думал о Тине почти с раздражением. Она лишь оттягивает момент, когда ему придется пустить себе пулю в лоб или затеряться в глубинах континента. Он был совершенно искренен, утверждая, что никогда не позволит покровительствовать себе людям, к которым раньше относился снисходительно. Так что, вероятно, самый лучший выход – здесь и сейчас приставить дуэльный пистолет к виску!

Из задумчивости его вывел тихий голос, раздавшийся за спиной.

– Теперь я выгляжу немного моднее? – спросила Тина.

«Обернувшись, он увидел ее улыбающееся личико. Волосы были причесаны умелыми руками. Безусловно, это постаралась горничная миссис Браунинг. На белые плечи накинута свежая муслиновая косынка, к корсажу приколота розовая камелия, несомненно срезанная в оранжерее.

– Чудесный у вас дом! – воскликнула она прежде, чем он сумел что-либо сказать. – Миссис Браунинг позволила мне заглянуть в гостиную наверху. Как мне хочется увидеть зажженные свечи и пары, танцующие на этом великолепно отполированном полу!

– Развлечения стоят денег, – мрачно напомнил лорд Уинчингем, – и у нас нет времени на восторги по поводу моего дома.

– Месяц, – повторила Тина, – это все, о чем я прошу!

Черт возьми, мне кажется, вы явились из преисподней, чтобы искушать меня! – сердито воскликнул лорд Уинчингем. – Из всей этой затеи ничего не

выйдет, кроме дополнительных долгов. А если вы и найдете себе мужа, он, скорее всего, не расстанется и с пенни из своего богатства!

– Вы излишне пессимистичны, – возразила она.

– А ваш оптимизм не тверже блуждающего огонька, – отрезал лорд Уинчингем.

Услышав голос в двери, оба вздрогнули.

– Я прервал личную беседу или разрешите войти?

Пересекая комнату, к ним подошел молодой человек с нарумяненным лицом и одетый по последней моде. Яркий вышитый пояс, ослепительный лазурно-голубой камзол, а в руках маленькая меховая муфточка, как у французов с континента.

Лорд Уинчингем сердито посмотрел на него:

– Доброе утро, Клод. Что вам от меня нужно? Нежданный гость негромко хихикнул:

– Вы не очень-то вежливы, дорогой кузен, и, безусловно, не очень гостеприимны. Я пришел, чтобы повидаться с вами, а в ответ получаю лишь злобный взгляд! Вы мне даже руки не протянули! Вам, как главе семьи, следовало бы быть более доступным.

– Боюсь, мне сейчас не до ваших острот, – отрезал лорд Уинчингем. – Если вы пришли по причине, о которой я догадываюсь, могу избавить вас от хлопот, сразу сказав «нет»!

Молодой человек в ужасе поднял муфту.

– Прошу вас, дорогой кузен, – запротестовал он, – не оправдывайте вашего имени. Я всегда считал, что имя Стерн вам не подходит. Сегодня я в этом не уверен. Да, я приехал обсудить с вами личный вопрос, но, вижу, вы уже заняты. – Он повернулся, посмотрел на Тину и, порывшись в кружевах шейного платка, извлек оттуда лорнет в бриллиантовой оправе и поднес к правому глазу.

Лорду Уинчингему ничего не оставалось делать, как сказать:

– Тина, позвольте представить вам моего кузена Клода Уинчингема. Клод, это Тина Крум, моя подопечная, которая только что приехала в Лондон.

– Ваша подопечная?! – воскликнул Клод. – Никогда не знал, что у вас есть подопечная! К вашим услугам, мисс! – Он изысканно поклонился, а Тина присела в реверансе. – А можно спросить, откуда вы приехали?

– Нельзя, – рявкнул лорд Уинчингем. – Говорю вам, Клод, я занят, мне не до вас. Если хотите видеть меня, приходите примерно через неделю и, пожалуйста, предупредите заранее.

– Ну, ну, дорогой кузен, не говорите со мной так, – взмолился тот. – Я должен поговорить с вами сейчас, это очень срочно.

– Я и раньше слышал эти слова, – резко напомнил лорд Уинчингем, – и хорошо знаю, что они значат. Отвечаю вам: «Нет!» Я не могу одолжить вам ни гинеи, да если бы и мог, не стал бы бросать их в бездонную яму ваших сумасбродств.

– Но ведь вы не хотели бы видеть меня во «Флите», дорогой кузен? – жалобно произнес Клод. – А именно это, боюсь, может случиться. – Он посмотрел на Тину: – Простите, что мы говорим так бесцеремонно, но у меня нет выбора. Мой дорогой кузен очень суров! Если он выставит меня за дверь, а он на это вполне способен, меня, скорее всего, ждет «Флит» – ужасная, некомфортабельная тюрьма, в которую легко попасть, но из которой нелегко выйти.

– Я слышала ужасные вещи о тюрьме «Флит», – отозвалась она. – Вы действительно можете туда попасть?

– Вполне, – подтвердил Клод. С него мгновенно спала напускная спесь, и он превратился в испуганного молодого человека, отчаянно нуждающегося в помощи.

– Сколько на этот раз? – поинтересовался лорд Уинчингем.

Кузен Клод с готовностью извлек из внутреннего кармана листок бумаги.

– Это всего лишь счет на пятьсот гиней, – пояснил он, – но я не могу больше задерживать оплату. Умоляю вас, Стерн, спасите меня, а я даю вам честное слово, что не потрачу лишнего пенни, если только сейчас вы все уладите, только сейчас.

– Это вы говорили и в прошлый раз, – раздраженно буркнул лорд Уинчингем. Взяв бумажку, он посмотрел на нее и с отвращением швырнул на пол. – Опять одежда! Снова за старое! Вы тратите на наряды целое состояние, а с какой целью?

– Признаюсь, кузен, это мой каприз, моя слабость, – пояснил Клод. – Кто-то любит лошадей, кто-то женщин. – Он краем глаза глянул на лорда Уинчингема. – А я люблю одежду. Ну, вы же понимаете, все мы из разного теста.

– Слава богу, я не из того же теста, что вы! – воскликнул лорд Уинчингем. Он прошел к письменному столу, вынул перо и что-то написал. – Вот моя расписка. На пятьсот гиней. Но это в последний раз!

– Спасибо, спасибо, дорогой кузен Стерн! Я действительно ваш должник. Впредь буду аккуратнее!

– Ваша аккуратность меня не касается, – заявил лорд Уинчингем. – Я уже сказал вам, что это в последний раз! – Он протянул расписку Клоду.

Тот быстро засунул ее в карман камзола и схватил свою муфту.

– Merci mille fois , дорогой кузен! – произнес он тем же жеманным тоном, как и тогда, когда вошел в комнату. Отчаяние куда-то исчезло, получив желаемое, молодой человек снова стал уверенным в себе фатом. – К вашим услугам, мисс Крум! – поклонился он и повернулся к двери, но, уже собираясь выйти, услышал голос лорда Уинчингема:

– Постойте, Клод, вы можете нам пригодиться!

– Что я могу сделать? – поинтересовался тот, ощутив некоторый дискомфорт при мысли, что услугу ему оказали не так уж и бескорыстно.

– Я собираюсь представить Тину в свете. Для этого ей потребуются достойные туалеты, – объяснил лорд Уинчингем. – Поскольку это единственное, в чем вы хорошо разбираетесь, будьте столь любезны сказать: где ей купить платья, ленты, шляпки и прочие безделушки, необходимые дебютантке?

У Клода возбужденно засверкали глаза.

– Ну, разумеется, никто вам не поможет лучше меня! – воскликнул он. – Не далее как вчера леди Джерси сказала: «Клод, у вас самый лучший вкус во всем, что касается внешности женщины!» Ее светлость попросила, вернее, потребовала, чтобы я присутствовал на примерке нового платья, которое она наденет на следующей неделе в Карлтон-Хаус.

– И что же она выбрала? – осведомилась Тина.

– Позвольте, я опишу вам… – вдохновенно начал Клод, но лорд Уинчингем гневно остановил его:

– Хватит болтать! Садитесь за мой стол и пишите. Отметьте магазины, которые Тине особо необходимо посетить.

– Уж не думаете ли вы, что она пойдет туда одна? – отозвался Клод, подняв брови. – Или дорогой кузен собирается сам сопровождать ее?

В вопросе заключался скрытый яд. Лорд Уинчингем улыбнулся:

– Не стоит затевать скандал, Клод! Я ведь могу и приостановить действие расписки, помните об этом!

Нет, Тина, как и подобает моей подопечной, пойдет туда в сопровождении нашей кузины Анны Ловелл. Помните такую?

– Ну, разумеется, я помню Анну. Она будет превосходной компаньонкой. И хотя последние годы наша кузина живет замкнуто, в свете ее не забыли. Герцогиня Девоншир несколько недель назад сетовала, что так давно ее не видела.

– А вам недостало такта дать ей адрес Анны и помочь им встретиться?

– Насколько я помню, Анна уже давно не гостила и в этом доме, – огрызнулся Клод. – Вероятно, она не хотела иметь ничего общего с остальными присутствовавшими здесь леди. – Он сделал акцент на слове «леди», и взгляды мужчин встретились.

Тина почувствовала напряжение между ними и чисто по-женски постаралась его разрядить.

– Ну, пожалуйста, мистер Уинчингем, – взмолилась она, – напишите названия лучших мест, где я смогу приобрести по-настоящему восхитительные платья. Мне бы не хотелось опозорить моего опекуна, ведь он был так добр ко мне и пообещал, что я займу достойное место среди дебютанток, приехавших в Лондон на сезон! Ну разве это не захватывающе?

Антагонизм между мужчинами был взят под контроль, по крайней мере, на какое-то время. Раздраженно пожав плечами, Клод повернулся к кузену спиной и уселся за стол.

– Лучшие платья можно приобрести у мадам Раше, – начал он. – Вам будет сложно убедить ее быстро сшить что-нибудь для вас, но, если вы упомянете мое имя, обещаю вам, она не откажется. Ваши платья превзойдут даже платья леди Элизабет Форстер!

– Уверен, мадам Раше сумеет отблагодарить вас за новую клиентку, – нелюбезно проговорил лорд Уинчингем из-за спины кузена.

Тина, стоя у стола, несколько нахмурившись, подглядывала через плечо Клода. Лорду Уинчингему пришлось удержаться от дальнейших язвительных замечаний, готовых сорваться с его уст. В конце концов, после долгих объяснений, росчерков пера и многочисленных уверений, что он, Клод, очень огорчится, если Тина разочаруется его советами, лорд Уинчингем почти развеселился.

Когда дверь за Клодом наконец закрылась, Тина, повернувшись к лорду, с улыбкой сказала:

– Не сердитесь. Он оказал нам неоценимую услугу!

– Терпеть не могу этого типа! – взорвался лорд Уинчингем. – Он не только фат, но порочный и ненадежный человек. Клянусь, Клод живет шантажом, выискивая по углам различные секреты и заставляя людей платить за молчание.

– Но он ваш кузен…

– Увы, и мой наследник, – с горечью добавил лорд Уинчингем.

– Ваш наследник? – почему-то удивилась она.

– Если что-нибудь убедит меня попытаться спасти мои дела от полной гибели, то только тот факт, что, если я умру, Клод унаследует мой титул и все, что останется от моего имущества!

– Если, конечно, вы не женитесь и у вас не будет сына, – перебила его Тина.

– Об этом немного поздно думать, – заметил лорд Уинчингем.

– Если мы сумеем найти сто тысяч фунтов, которые вы задолжали, самым лучшим для вас будет жениться, – заявила Тина. – Нельзя допустить, чтобы такой человек, как Клод, стал графом Уинчингемом!

Лорд Уинчингем и сам всегда так думал, но только потому, что она задела его за живое, недовольным голосом произнес:

– Одной свадьбы за один раз, полагаю, вполне достаточно. Сначала надо выдать замуж вас!

– Да, я знаю, – вздохнула Тина, – и очень быстро.

– Время, – пробормотал лорд Уинчингем, – нас поджимает. Начнем с бала, на котором я представлю вас моим друзьям. За обедом, думаю, последует прием. – Он сказал это серьезно и вдруг воскликнул: – Черт возьми! Все решат, что я окончательно сошел с ума. Прием здесь! Это не тот бал, которые я обычно закатывал. Одному Богу известно, как я смогу все объяснить моим друзьям!

– Вероятно, они решат, что вы слишком постарели для юношеских развлечений, – предположила Тина, еле сдерживая смех.

Он сердито посмотрел на нее, и вдруг его губы скривились в ухмылке.

– Ах вы чертенок! Вы твердо решили надавить на меня, не так ли? Я ведь тоже в долгу не останусь! Найду вам самого уродливого, старого и вздорного мужа во всем Лондоне!

Она рассмеялась:

– Осторожно! Гораздо легче будет найти для вас древнюю, морщинистую старуху с полумиллионом в кармане, страстно желающую заиметь красивого мужа!

Оба буквально тряслись от смеха, когда дверь распахнулась и зычный голос дворецкого провозгласил:

– Ее светлость вдовствующая герцогиня Хартингфорд, милорд.