Текст книги "Ум в движении. Как действие формирует мысль"

Как и предметы, люди имеют форму, а форма имеет части; сюда входят лицо и тело. Невозможно переоценить важность лиц и тел в нашей жизни. Кто это? Друг или враг? Старый или молодой? Больной или здоровый? Местный или иностранец? Пьяный или трезвый? Богатый или бедный? Что он чувствует? О чем думает? Что делает? Что собирается сделать? Огромный объем этой жизненно важной информации и многое другое находятся прямо перед нами, на поверхности – в лице или в теле. Внутреннее прокладывает себе путь вовне. Поговорим об этой информации. Мы должны быстро ее усваивать, потому что она управляет нашим поведением. И действительно – мы усваиваем ее быстро. Быстрота оценки, однако, не гарантирует точности. Вспомните Первый закон когниции: за любое приобретение приходится платить.

В данном случае приобретением является скорость, необходимая в саванне, на темной улице и даже на хорошо освещенной: вы должны избегнуть опасности и поприветствовать друга, но не незнакомца, который мог бы принять вашу улыбку за приглашение к контакту. Такую проблему создают однояйцовые близнецы: однажды я разозлилась, когда со мной не поздоровался один мой знакомый, но затем поняла, что это был его брат-близнец, разумеется, не подозревавший, кто я такая. Компромисс между скоростью и точностью имеет место практически во всем, что мы делаем: как и в любом компромиссе, здесь главное – найти идеальную пропорцию. Определяющей является цена обеих ошибок: что хуже – тепло поприветствовать незнакомого близнеца или не поприветствовать друга. Если вы примете койота за собаку, это может дорого вам стоить, если собаку за койота – все-таки менее.

Кто: лица

Попробуйте описать своего знакомого другому человеку, побывавшему с ним на вечеринке, но не уверенному, что понимает, о ком идет речь. Это нелегко, за исключением редких случаев, когда у человека имеется характерная особенность вроде волос неонового цвета или необычных очков. Как правило, у каждого наличествуют глаза, нос, рот и уши. У нас есть подходящие слова для этих объектов, но они не отличают лицо одного человека от лица другого. У нас нет подходящих слов для черт, действительно отличающих одно лицо от другого, для тонких различий глаз, носов, ртов и ушей, их формы и выражения. У всех моих трех детей «голубые» глаза – как и у их родителей. Пять пар глаз, пять оттенков голубого, и я никогда их не спутаю. Несмотря на то что почти невозможно описать лица индивидов, большинство из нас узнают тысячи лиц. Эта диспропорция убедительно свидетельствует, что распознавание лица не может иметь опоры в языке. Обычно мы и не стараемся описывать лица так, чтобы их можно было отличить друг от друга. Скорее, мы даем каждому лицу произвольное обозначение, как-то связанное с семьей данного человека, но не с его внешним видом. Отчасти именно разрывом между живым обликом и не связанным с ним именем объясняется, почему многие жалуются, что, хотя они никогда не забывают лица, им не удается вспомнить имена.

Распознавание лиц принципиально отличается от распознавания объектов. Прежде всего, для нас важно, чье это лицо, но обычно не важно, чей это стул или молоток. Стулья и молотки взаимозаменяемы, индивиды – скорее нет. Силуэт позволяет нам распознавать стулья, жирафов, гитары и бананы, но в отношении лиц форма не работает. Все лица имеют более или менее одинаковую форму. Распознавание их зависит от того, что находится в пределах формы, но не от одних только черт самих по себе – опять-таки потому, что они есть у всех нас, а также у собак и обезьян. Определяющими в случае лиц являются свойства внутренних характеристик, глаз, носа и рта, плюс то, как они организованы. Это серьезная проблема, с которой прекрасно справляется веретенообразная извилина, прячущаяся в нижней части коры головного мозга. Другие его зоны – область распознавания лиц в зрительной коре и верхняя височная борозда – отвечают за части лица в любой конфигурации, но зона распознавания лиц в веретенообразной извилине восприимчива только к правильно скомпонованным лицам.

Вот несколько интересных фактов о памяти на лица. Этот вид памяти – специфический и не зависит от других способностей. Он не изменяется со временем, и, по всей видимости, его невозможно натренировать. Неудивительно, что у памяти на лица обнаружилась выраженная наследственная основа. Способность распознавания лиц улучшается с возрастом, особенно в ранние подростковые годы (от 10 до 12 лет), и достигает максимума к 32 годам.

Несмотря на важность лиц людей в нашей жизни, не у каждого мозг способен их различать и узнавать. Что общего у Брэда Питта, Оливера Сакса и Чака Клоуза? Очевидно то, что они знамениты и чрезвычайно талантливы. Есть у них и экзотическая общая черта – прозопагнозия. Немного практики, и вы с легкостью произнесете это слово. Оно греческого происхождения: прозопон в переводе с греческого – «лицо»; агнозия – «незнание». Слепота на лица. Причина коренится в веретенообразной извилине. Люди с прозопагнозией понимают, что смотрят на лицо, но не знают, чье оно. Некоторые даже не узнают своих супругов – болезненная проблема. Если вы подозреваете у себя прозопагнозию, не занимайтесь самообвинениями. Это ошибка мозга; очевидно, отвечающая за лица нейронная сеть у людей с прозопагнозией сильно отличается от аналогичной сети тех, кто без усилий распознает лица.

Неспособность распознавать лица не просто приводит к неловким ситуациям – это серьезная проблема. Поэтому у людей с прозопагнозией формируются компенсаторные механизмы, позволяющие анализировать и запоминать определяющие характеристики, связанные с другими аспектами индивидуальности, – такие как голос, тело и одежда. К счастью – и это очередное чудо мозга, – невозможность различать лица не мешает определять эмоциональные состояния. Разве не поразительно, что распознавание личности и распознавание эмоций обсчитываются мозгом независимо одно от другого, в разных его зонах?

Лица и эмоции

Если кооперация – ключ к успеху нашего биологического вида, то эмоция – ключ к кооперации. Чтобы работать с вами, я должна вам доверять, быть к вам расположенной, хорошо о вас думать. Точки зрения на эмоции очень разнообразны, но они сходятся в одном: эмоции легко разделить на положительные и отрицательные. Нравится / не нравится. Кроме того, эмоции незамедлительно проявляются в поведении. Положительная означает приближение, отрицательная – избегание. Эмоции быстро обнаруживают себя, выражаясь в лице, теле, голосе. Эмоции моментально распознаются и с трудом подавляются. Догадку, высказанную в знаменитых первых строчках поэмы Э. Э. Каммингса «поскольку чувство первым // вниманье обращает»[17]17
  Речь идет о поэме “since feeling is first”. Строчка взята из перевода Валерии Исмиевой, опубликованного на сайте stihi.ru. – Прим. ред.


[Закрыть] (и составляющую Третий закон когниции), впоследствии подтвердило исследование. Люди, видящие случайные бессмысленные формы, проникаются к ним внутренним чувством, прежде чем поймут, знакомы ли им эти формы. Причем более позитивно они относятся к тем, которые уже видели раньше, даже если не могут их узнать. Распознавание и эмоции – отдельные системы, медленно взаимодействующие друг с другом. Сущностью эмоции, положительной или отрицательной, является быстрое вычленение сути социального клея – сближаться или избегать. Этот фундаментальный параметр был обозначен термином, позаимствованным из химии, – валентность. В химии валентность обеспечивает связь молекул, в психологии – связь людей. Эмоциональная валентность – великий подытоживающий фактор, ключевой момент. Третий закон когниции: сначала чувства.

Эмоции не только быстро проявляются в нас и быстро ощущаются другими, но и являются заразительными, как зевота, действуя даже на собак. Примечательно, что собаки гораздо чаще «заражаются» зевотой от знакомых людей, чем от посторонних, – яркое проявление социальной эмпатии. И люди, и собаки, судя по всему, перенимают друг у друга стресс – скажем, одинаково реагируют на плач младенцев: у тех и у других растет уровень кортизола, что как раз является реакцией на стресс. Заразительны не только эмоции, но и эмоциональные состояния, подобные стрессу. Если сопереживание чужим эмоциям – это отправная точка эмпатии, а эмоции заразительны, тогда мы, по всей видимости, приспособлены для эмпатии. Возможно даже, что она локализуется в мозге, в височно-теменном узле (сразу за ухом). Обратите внимание на условия: если и по всей видимости. Не все эмоции, не все люди, не всегда. И не с одинаковой силой.

Попробуйте сделать вот что. Пройдитесь по улицам, глядя в лица встречным. Улыбайтесь. Скорее всего, вам улыбнутся в ответ. Как и многие люди, я прищуриваюсь, когда мне в глаза светит солнце. Из-за прищура у меня появляется улыбка, которую я не осознаю, и поэтому часто удивляюсь, отчего многие встречные улыбаются мне.

С учетом решающей роли эмоций в социальных взаимодействиях нет ничего удивительного в разнообразии воззрений на них. Как было отмечено, люди любят классифицировать и даже испытывают потребность в этом – ведь в мире попросту слишком много разных вещей. Согласно одной уважаемой точке зрения, отразившейся и увековеченной в мультфильме «Головоломка» (Inside Out, 2015), существует набор базовых эмоций, совсем небольшой: гнев, страх, отвращение, печаль, радость, удивление. Эти эмоции повсеместно распознаются по выражению лица и имеют эволюционную историю (что проявляется у других биологических видов в наличии социальных сигналов), причем базовые выражения лица различаются работой строго определенных и выявляемых мышц. Эксперименты по всему миру с использованием фотографий лиц, застывших с такими выражениями, показали, что суждение об эмоции выносится быстро и не становится точнее после обдумывания. Это убедительно свидетельствует о том, что суждения о базовых эмоциях, как и распознавание людей и предметов, являются прямыми и непосредственными.

Другие ученые соглашаются с тем, что эмоции быстро выражаются и распознаются, но утверждают, что, подобно оттенкам вкусов пищи, существует бесчисленное множество нюансированных эмоций. Им трудно дать названия. Их оценка зависит от контекста и культуры. Мы можем испытывать и выражать – и в действительности испытываем и выражаем – больше одной эмоции единовременно: отвращение и удивление, печаль и гнев, страх и радость. Эмоции передаются телом так же хорошо, как и лицом, и нередко эмоции, демонстрируемые телом, довлеют над теми, что написаны на лице.

Говорят, что и вкус имеет базовые категории (их пять): сладкий, кислый, соленый, горький и недавно добавленный – умами («бульонный», мясной)[18]18
  Этот хорошо известный нам вкус создает преимущественно глутамат натрия, используемый в качестве пищевой добавки. – Прим. ред.


[Закрыть]; также несколько вкусов борются за звание шестого или седьмого. Теперь развеем популярный миф: эти базовые вкусы не воспринимаются разными участками языка. Еще более важно, что они наблюдаются в сочетаниях, далеко не исчерпывающих мириады разных оттенков вкуса, которые люди могут ощущать, – и это подтвердят любители шоколада, дегустаторы вин, готовящие моле поблано[19]19
  Мексиканский соус к мясу и птице с перцем чили и шоколадом. – Прим. пер.


[Закрыть] повара и поклонники карри.

Пользоваться категориями намного легче, чем континуумами, широкими диапазонами. Они несравненно проще да и требуют держать в памяти гораздо меньше информации. Четко разделенные, отличные друг от друга группы – вместо множества тонких градаций. Напряжение между немногими базовыми категориями и сонмом вариантов, которое мы можем ощущать в мире, распространяется даже на такое значительно более простое качество, как цвет. Вполне очевидно, что можно говорить о базовом наборе цветов, ярко выраженные примеры которых одинаковы в разных культурах, а названия более или менее последовательно входят в языки, хотя о порядке вхождения ведутся споры: сначала темное и светлое; затем добавляется красный цвет, потом зеленый и желтый, за которыми следует синий, далее коричневый, потом пурпурный, розовый, оранжевый или серый. Имеются свидетельства обостренной восприимчивости к базовым цветам. Помимо них люди распознают много тонких оттенков, названия которых не отличаются ни очевидностью, ни единообразием. Карандаши Crayola, которыми рисует уже не одно поколение детей и ностальгирующих взрослых, дополнили свой набор цветов оттенками «арбуз», «красное дерево» и «ламантин», а также «далекая синяя высь», «горько-сладкое мерцание»[20]20
  Bittersweet shimmer – это название цвета. У него красно-оранжевый оттенок, его шестнадцатеричный код #cc5a3b. – Прим. ред.


[Закрыть], «великолепие пурпурных гор» и «неспелый желтый», причем последний цвет практически неотличим от «лазерного лимона».

Вернемся к эмоциям, к плюс-минус шестерке Экмана и Фризена[21]21
  Американские психологи Пол Экман и Уоллес Фризен, написавшие в соавторстве книгу «Узнай лжеца по выражению лица» (СПб.: Питер, 2010). – Прим. пер.


[Закрыть]: гневу, страху, отвращению, печали, радости, удивлению. На самом деле наши лица, тела, слова и тон речи выражают намного больше эмоций, в том числе артикулированных, чем шесть хрестоматийных базовых (недавно Экман признал это, расширив список). Вспомним симпатию, дурное предчувствие, раздражение, разочарование, раскаяние, подозрение, тревогу, гордость, удовольствие, скуку, враждебность; список велик, и все это лишь слова. Описать эмоции нелегко и напрямую не всегда возможно. Оценка эмоций обусловлена не только лицом, но и тем, как они проступают, а затем исчезают на лице, в теле и в голосе. Кроме того, как мы уже отметили, оценка эмоций зависит от общего контекста и культуры.

Говорят, что Кулешов[22]22
  Лев Владимирович Кулешов (1899−1970) – советский актер немого кино, кинорежиссер, сценарист, теоретик кино. – Прим. пер.


[Закрыть], советский режиссер раннего этапа кинематографии, составил последовательность из парных кадров: на одном ничего не выражающее лицо обожаемой зрителями кинозвезды, на другом – привлекательная женщина, соблазнительно откинувшаяся на диване / тарелка супа / ребенок в гробу. Зрители интерпретировали одно и то же лицо как выражающее желание, голод или скорбь в зависимости от содержания соседнего кадра. Результат (увы, как это часто бывает) иногда удавалось повторить, иногда нет, но множество других исследований свидетельствует, что интерпретация эмоций по лицу – как застывшему, так и подвижному – опосредуется культурой, голосом, словами, телом, другими людьми, обстановкой. Каким бы длинным ни был этот список, он, безусловно, будет неполным.

Имеющий глаза да увидит?

Некоторые старые поговорки просто обязаны быть верными; в данном случае речь пойдет о той, что гласит: «Глаза – зеркало души». Если вы хотите узнать, хорошо ли понимаете выражения лиц, пройдите пятиминутный тест «Чтение психологического состояния по взгляду», который уже прошли тысячи человек. В ходе теста вы видите фотографии только глаз и бровей реальных людей и должны определить, какие из четырех эмоциональных состояний они выражают. В среднем более образованные испытуемые показывают лучшие результаты, женщины опережают мужчин, хотя ненамного, а нейротипичные люди[23]23
  Нейротипичные – неологизм, обозначающий людей с обычной структурой мозга; нейродивергентные – имеющие те или иные мозговые нарушения. – Прим. науч. ред.


[Закрыть] – людей с состояниями, препятствующими распознаванию эмоций, такими как синдром Аспергера, шизофрения и анорексия. Анализ более чем 89 000 человек, прошедших тест и согласившихся предоставить генетическую информацию о себе, подтвердил, что в основе получения тех или иных ответов лежит генетика. Отдельное исследование показало, что однояйцовые близнецы демонстрируют более близкие результаты, чем люди, не связанные родственными узами, что также подтверждает генетическую гипотезу.

Что можно сказать о глазах? Еще многое предстоит узнать. В действительности глаза учатся, внимательно исследуя мир. Широко открытые глаза получают широкий спектр информации. Стоит их прищурить, как зрение становится острее, но лишь в малой зоне обзора, на которой сфокусирован взгляд. Эффект прищуривания прекрасно известен тем из нас, кто страдает близорукостью. Попробуйте оба варианта. Новое исследование связывает функцию глаз по сбору информации с выражением эмоций. Глаза расширяются при таких противоположных эмоциях, как страх и удивление. Обе они естественным образом стимулируют расширенный поиск информации. Есть и другие эмоции, для которых характерны расширенные глаза: благоговение, замешательство, робость, предчувствие и интерес. Напротив, не связанные друг с другом эмоции отвращения и гнева предполагают прищур: источники отвращения и гнева видны ясно, находятся в фокусе. Есть и другие эмоции, характеризующиеся прищуренными глазами: раздражение, неодобрение, подозрение и гордость. Рассматривая фотографии лиц, на которых выражение рта не соответствовало выражению глаз, люди оценивали эмоциональное состояние по глазам, хотя результаты немного смазывались вследствие этого несоответствия.

Лица и черты характера

В серии экспериментов, принесшей неожиданные и обескураживающие результаты, студентам на долю секунды показывали пары фотографий лиц и предлагали оценить, на какой из них человек более компетентен. На фото были изображены участники 89 предыдущих губернаторских избирательных кампаний. Студентов также спрашивали, узнают ли они кого-то, и в случае утвердительного ответа их результаты не учитывались. Примечательно, что кандидат, которого оценивали по лицу как более компетентного, оказывался победителем примерно в 55–58 % случаев – т. е. с вероятностью, превышающей случайное совпадение. По условиям эксперимента суждения выносились быстро, а при повторном тестировании, когда участникам предлагалось тщательно взвесить свое решение, результативность снижалась. Суждения испытуемых о компетентности кандидатов не только объяснили результаты выборов задним числом, но и предсказали результаты более 68 % губернаторских выборов и 72 % выборов сенаторов в 2006 г. Это наблюдается не только в Соединенных Штатах, но и в других странах. Быстрое социальное суждение о компетентности или склонности к доминированию (оценки этих качеств оказались связанными) по лицу имеет широкий спектр последствий для нашей жизни; оно сказывается на судебных решениях, решениях о найме на работу, о заработной плате и присвоении воинского звания. Судя по всему, наш мозг приспособлен давать такие оценки автоматически, когда мы занимаемся своими делами, не имея явного намерения выносить суждение.

То были удивительные результаты эксперимента; теперь поговорим об их проблемной стороне. Эти суждения необоснованны: люди, оценивавшиеся как более компетентные или склонные к доминированию, необязательно таковы на самом деле. Суждения не опираются на поведение. Есть, однако, и хорошие новости. Такое предубеждение, пристрастность можно устранить с помощью другой информации. Вспомним, что исследование проводилось на неподвижных лицах. В реальности, в случае серьезного решения, у нас есть шанс получить больше информации о людях, чем дает единственное выражение лица, и новая информация сможет нейтрализовать предубеждение. Тем не менее надо быть настороже и помнить об этих фактах. Быстрые суждения, вынесенные по неподвижным лицам испытуемыми в научных лабораториях, соответствовали оценкам других людей во время реального голосования, и, судя по всему, они в состоянии предсказать наши решения в таких жизненно важных сферах, как трудоустройство и карьерный рост.

Тело и эмоции

Тело также выражает эмоции. У тела есть серьезное преимущество перед лицом: оно большое. Тело может передавать более масштабные эмоции, и его видно с большего расстояния. Обычно тело и лицо действуют вместе – как одно целое. Хорошо, что эксперименты позволяют разделить и перенастроить их. Когда лицо и тело действуют в гармонии, выражая одну эмоцию, оценки более точны. При их рассогласованности, выражении разных эмоций, телу придается в оценке эмоции больший вес, чем лицу.

При подобном конфликте эмоция, выражаемая телом, может перевесить и даже превратить в противоположность эмоцию, выражаемую лицом. Ярким примером служит теннисное сражение. Игроки обычно очень эмоционально реагируют на выигрыш или проигрыш очка. Если у теннисиста «тело победителя» сочетается с «лицом проигравшего», зрители оценивают реакцию как положительную. Наоборот, сочетание «тела проигравшего» с «лицом победителя» интерпретируется как отрицательная реакция на случившееся. Если лицо и тело конфликтуют, выражение эмоции считывается с тела. В этих случаях одно лицо, без тела, даже рассматриваемое вблизи на фотографии, не позволяет надежно оценить положительную или отрицательную эмоцию. В таких ситуациях посредством лица проявляется сила чувства, но необязательно валентность.

Тем не менее не следует и недооценивать лицо в качестве выразителя эмоций. Игра в теннис требует активного движения тела и происходит на публике, поэтому превалирование тела над лицом естественно. Однако теннисный сет – лишь одна из широкого спектра ситуаций, пробуждающих сильные эмоции. Во многих взаимодействиях – как напряженных, так и обыденных – люди сидят или стоят лицом к лицу, и эмоции передаются преимущественно лицом и голосом, телом же как таковым – в меньшей степени. Человеческая коммуникация, как правило, избыточна, что предположительно объясняется необходимостью уменьшить число ошибок; если вы упустите часть сообщения, скажем, в шумном ресторане, то сможете уловить другую часть, достаточную для понимания. Подобно многим другим формам самопроявления и коммуникации, эмоция передается лицом, голосом и телом, причем по каждому из этих каналов избыточно. Слепые могут уловить эмоцию по голосу – как из интонаций, так и из слов; глухие считывают эмоции по лицу и телу.

Тело и действие

Тело не только выражает эмоции. Как мы узнали из главы 1, тело жестикулирует, осуществляя бесчисленные акты коммуникации. Оно действует в мире, выполняя великое множество необходимых дел, о чем также шла речь в главе 1. Разумеется, во всем этом участвует мозг: управляющая телом область экстрастриарной коры, а именно латеральная затылочно-височная кора, избирательно активизируется при восприятии тел и их частей, но не лиц или других объектов, таких как предметы и животные. Важно, что неподвижные фотографии тел, снятых в движении, скажем при метании копья, активируют также зону мозга, реагирующую на реальное движение, – медиальную височную / медиальную верхнюю височную кору. Фотографии статичных поз не активируют эту область; это убедительно свидетельствует, что движущиеся тела имеют особый статус, отличающий их от неподвижных тел.

Тело осуществляет действие, но помимо этого оно передает намерение совершить действие, причем исключительно детально. В одной серии исследований людям показывали видеозаписи руки другого человека, тянущейся за кубиком с разными целями: чтобы взять его себе, передать кому-то или завладеть им, прежде чем его схватит конкурент. Видео останавливалось до того, как рука дотягивалась до кубика. Несмотря на то что различия в действиях тела были тонкими, зрители уверенно распознавали эти три варианта. Разные намерения явно прослеживались по форме и движению руки, а также по направлению взгляда исполнителя.

В длящихся естественных действиях, таких как приготовление бутерброда или мытье посуды, голова исполнителя поворачивается, а его взгляд перемещается в сторону объекта, за который он сейчас примется, до того как рука начнет движение к этому объекту. Рука часто занята завершением предыдущего действия, а исполнитель уже готовится к следующему. Таким образом, голова и глаза человека выражают его намерения и дают надежную подсказку, каким будет очередное действие.

Как и в ситуациях с лицами, люди – и совсем маленькие, и взрослые – быстро обрабатывают направление взгляда плюс движения рук других людей и используют эту информацию для того, чтобы догадаться и понять, о чем другие думают, что делают или что собираются сделать. Это еще один – и очень важный – пример передаваемой телом информации, которую другие люди воспринимают и которой даже руководствуются в собственных действиях, не испытывая потребности в словах.