Текст книги "Пророчица"

Она снова пристально вгляделась в фотографию. Неужели Стивенсон и в самом деле что-то нашел?

Убедившись, что за ней не наблюдают, она перевернула фотографию и разглядела надпись, сделанную карандашом на обороте; почерк принадлежал явно не детективу. «Фрагмент с упоминанием имени «Иисус», найден 14/12/99, Шарм-эль-Шейх».

Фрагмент с упоминанием имени «Иисус»!

Она решила не терять ни минуты. Убедившись, что не привлекла ничье внимание, она быстро засунула руку в свою сумку-мешок и достала оттуда портативную цифровую видеокамеру размером с ладонь. Ее она носила с собой повсюду. В камере использовалась карта памяти объемом двести пятьдесят мегабайт. С ее помощью можно было делать превосходные снимки, загружать их в компьютер, а затем выводить на печать, при этом полученные изображения можно было отличить от оригинала лишь с большим трудом.

Стараясь держать камеру ровно, она сфотографировала снимки, затем бросила камеру в сумку и была такова.

«Прикоснись ко мне…, – тихо промурлыкал женский голос, – обними меня… поцелуй меня… прошепчи мне… расскажи мне свои секреты… я рядом с тобой… на расстоянии…». В кадре возникла мужская рука. «…Твоего пальца». И затем – мужской голос, громкий и властный: «Диануба 2000. Это все, что тебе нужно».

Свет зажегся, и гости, собравшиеся в офисе Майлза Хэйверза, стали поздравлять друг друга с очередной блестящей рекламной кампанией.

– Ее успех будет в десятки раз больше, чем у «Виндоуз 95», – отметил один из гостей.

– Восхитительно! – заметил другой. – Я хочу сказать, сколько, согласно вашим подсчетам, происходит посещений веб-сайтов через «Яху» каждый день? Миллион? С этой программой вы получите результат в двести миллионов – пять миллиардов посещений веб-сайтов! Это безгранично много!

Сам Майлз молчал. Программа была ею детищем, и он знал ее потенциал. Идея основывалась на очень простой концепции: по существу, он взял немодерируемую сетевую службу, которая автоматически, без проверки, переадресовывает почту всем пользователям глобальной сети, и размножил се, получив в результате миллион таких служб. «Диануба 2000» способна соединить все сто миллионов пользователей Интернет, установив между ними связь способом, о котором лишь мечтать начнут через несколько световых лет. И компания Майлза настолько засекретила проект, что соперники могли только догадываться, на что будет способна новая программа – глобальное, всеобщее, мгновенное соединение.

И для этого требовалось всего лишь щелкнуть на кнопку.

– А что скажете по поводу антимонопольных исков? – спросил один из гостей, главный акционер, которого пригласили на показ нового рекламного ролика. Остальные присутствующие в зале поддержали его опасения по поводу реакции некоммерческих организаций и Интернет-служб, которые обвиняли «Диануба Текнолоджиз» в монополии, заявляя, что новое программное обеспечение уничтожит конкурентов. Они требовали, чтобы правительство заставило компанию продать глобальное Интернет-соединение отдельно от «Диануба 2000», выпуск которого был запланирован через четырнадцать дней, на ноль часов одну минуту первого января.

Но Майлз не беспокоился по поводу антимонопольного иска.

– У меня есть ангел, – сказал он, загадочно улыбаясь. – Черный, сияющий ангел-хранитель.

Он подошел к окну и выглянул на улицу. Его люкс располагался на третьем этаже, окна выходили на территорию из двадцати зданий, в которых трудились двенадцать тысяч девятьсот сотрудников, составлявших «научный парк» компании. Отсюда, через великолепные лужайки, больше напоминающие футбольное поле, он видел главную стоянку для автомобилей сотрудников. Сегодня она была заполнена. Разумеется, ведь сегодня суббота. Но по воскресеньям автостоянка также не пустовала. Именно таким образом Майлз и измерял успех компании: если в воскресенье или праздники на стоянке находились автомобили сотрудников, это свидетельствовало о здоровье и развитии компании. Пустая стоянка означала мертвую компанию.

Но его компания будет вечно жива. Потому что вперед ее двигала мощь тигра.

Майлз сфокусировал взгляд на собственном отражении в окне и улыбнулся себе. Но тут он заметил в окне кое-что еще, знакомый образ, преследующий его вот уже тридцать лет. Косые, миндалевидные глаза…

Нет, он не станет думать об этом. Он должен был поверить, что то был тигр; в противном же случае – эти глаза, почти человеческие – нет, его ум все-таки не мог постичь такое.

Майлз резко отвернулся от окна и подошел к компьютеру, стоящему на его столе, ввел код, и на экране высветился последний индекс НАСДАК. Под конец предыдущего дня цена акции поднялась на два доллара. Майлз держал 79 000 000 акций, а это означало, что он обогатился на 158 000 000 долларов.

И совсем скоро, в ближайшие двадцать четыре часа, он станет богаче еще на шесть свитков.

Тедди Ямагучи взломал систему Интернет-провайдера, услугами которого пользовался Дэниел Стивенсон. Вооружившись IP-адресом, они выжидали момент, когда Кэтрин Александер выйдет в сеть, и как только будет установлено соединение с «Омеганет», они смогут вычислить ее местонахождение.

– Я хочу выйти в Интернет как можно скорее, – сказала Кэтрин, припарковав машину на стоянке исследовательской лаборатории так, чтобы свет фонарей не падал на нее. – Нам непременно нужно найти что-нибудь такое, что поможет нам установить возраст свитков и отыскать седьмой.

Заглушив двигатель, они с отцом Гарибальди принялись разглядывать скромное здание, возвышающееся над зелеными лужайками и освещенное приглушенным светом. Несмотря на поздний час, автостоянка не была пуста, а в нескольких окнах горел свет.

– Как же мы туда проберемся? – поинтересовался Майкл.

– Охрана здесь серьезная. Услугами этой лаборатории пользуются несколько музеев для изучения экспонатов. «Мона Лиза» пробыла здесь некоторое время еще тогда, в семидесятых годах.

– Кто-то выходит!

Они пригнулись и принялись наблюдать через лобовое стекло за сотрудником института, вышедшим с дипломатом в руках из парадного входа и направившимся к «лексусу».

– А не кажется ли вам, – тихо сказал отец Гарибальди, – что проповедник, о котором говорит Сабина, может оказаться святым Павлом? Именно в Антиохе он впервые и читал проповедь. И именно там христиане были наречены христианами.

Кэтрин не отреагировала. Она знала, что отец Гарибальди думает так, как должен думать мужчина, способствовавший образованию ранней Церкви; она не призналась ему в своей надежде на то, что свитки могут пролить свет на женщин. Кэтрин разглядывала его в темноте. На нем все еще был белый воротничок – символ мужской власти, за которой стояла Церковь. Ей было бы интересно увидеть его реакцию на ее концепцию о христианках в сане священников.

«Что бы он подумал, если бы узнал, что я ищу доказательства того, что у мужчин нет никакого права стоять во главе христианской церкви?»

– Лично я считаю, что было бы замечательно – сказала она, наблюдая за отъезжающим «лексусом», – если бы свитки предоставили нам доказательства существования человека по имени Иисус.

Гарибальди посмотрел на нее.

– Вы не верите в то, что Иисус на самом деле существовал?

– Я ученая, отец. Я имею дело с суровыми фактами и прямыми доказательствами. И мое личное мнение таково, что Библия – это собрание мифов.

Она помассировала шею. Они находились в дороге вот уже около десяти часов, садясь за руль по очереди, останавливаясь лишь на заправках и покупая бутерброды, не выходя из машины. Кэтрин прочла из первого свитка лишь столько, сколько ей удалось: «Я знаю час возвращения Праведного».

Кэтрин снова взглянула на Гарибальди. Ей было интересно узнать его мысли по поводу приближающегося нового тысячелетия. Верил ли он в то, что конец был близок, что Второе Пришествие не за горами?

Второе Пришествие… Неужели Сабине действительно открылось это тайное знание?

– Я думаю, все чисто, – сказал Майкл. – Каков план? Кэтрин постучала пальцами по приборной панели.

Затем, взяв свою голубую спортивную сумку и перекинув ее через плечо, она сказала:

– Возьмите ноутбук, хорошо?

– Вы хотите сказать, что мы просто возьмем и зайдем?

– Почему бы и нет? У меня есть пропуск. Я и раньше приводила с собой ассистентов.

– Снимите воротничок, пожалуй, – сказала она. И вот она уже вышла из машины и спешила по направлению к зданию.

Охранник на посту был ей незнаком; последний раз она работала здесь год назад. Пока он медленно поднимался, она мигом разглядела надпись на его бейдже и улыбнулась:

– Привет, Гордон. Тихо здесь сегодня.

– Можно ваши документы, пожалуйста?

– Конечно. – Роясь в сумочке, она следила за его левой рукой, на которой блестело обручальное кольцо.

– И как же поживает ваша красавица-жена? Готова поспорить, перед праздниками у нее нет и свободной минуты.

Охранник быстро проверил ее документы, затем постучал по клавишам пульта управления.

– Моя жена в порядке, спасибо, – пробормотал он. Возвращая ей документ, он протянул ей дощечку.

– Распишитесь здесь, доктор. – Он посмотрел на Гарибальди. – И вы тоже, пожалуйста.

Когда они вышли из лифта на третий этаж, Кэтрин обвела взглядом пустынный коридор и прошептала:

– Мне нужно загрузить программу «Логос». Еще я должна провести небольшой химический анализ.

Гарибальди сказал:

– Покажите, куда мне идти, и я займусь программой, пока вы будете работать в лаборатории.

Они пошли по коридору, заглядывая в кабинеты, в которых темнели экраны компьютеров и стояла полнейшая тишина. Они надеялись отыскать работающий компьютер, чтобы не сработала сигнализация.

– Это ненадежная программа, – заметила Кэтрин. – По крайней мере, была такой год назад.

– А для чего она нужна?

– Она незаменимый инструмент для установления возраста и перевода древнегреческих рукописей. Изначально она появилась как каталог для собрания папирусов в университете Дьюка. Затем ее расширили, и она стала включать в себя другие коллекции. Вы можете ввести в систему слово, и она найдет необходимые соответствия, возраст которых уже был установлен ранее. А это может сэкономить несколько недель труда.

Они подошли к последнему кабинету и увидели горящий монитор.

– Кто-то работает за ним, – сказал Гарибальди, – и вот-вот вернется.

– Не думаю, – сказала Кэтрин, посмотрев на стол, пребывающий в полном порядке. – На нем нет ни кофе, ни чая, ни воды, ни еды; стул задвинут под стол. И взгляните-ка, сегодняшний календарный листок оторван. Человек ушел уже давно.

– Доктор Александер, если вы вдруг решите оставить археологию, вам стоит открыть детективное агентство.

Она присела и стала искать файл под названием «Логос».

– Бытует общепринятое мнение, что пастырство Иисуса продлилось три года до момента его распятия в тридцать втором или тридцать третьем году нашей эры. Итак, если Сабине было десять лет, когда она слышала его проповедь у Мертвого моря, это означает, что родилась она примерно в двадцатом году нашей эры; и если она дожила до восьмидесяти лет, как указано в свитках, она повстречала Перпетую около сотого года нашей эры. Вот почему выяснить возраст этих свитков так важно. Давай, Логос, ну где же ты?

– Эта программа настолько важна?

– Для меня – да. Моя мать была лучшим в мире палеографом. Она провела не один год, создавая палеографический каталог, в котором отразила результаты исследования плотности чернил, особенностей начертания букв и работы кисти. И так же просто, как вы смогли бы отличить почерк человека, жившего в восемнадцатом веке от почерка нашего современника – достаточно взглянуть на Декларацию Независимости – так и моей матери достаточно было взглянуть на древний документ, чтобы тут же назвать его возраст. Однако я не обладаю ее навыками, я нуждаюсь в помощи – и вот она!

Кэтрин освободила стул для Майкла, и тот занял ее место. Она сказала:

– На дискете программа не поместится, и вам придется загрузить ее прямо на жесткий диск ноутбука.

– Это может быть проблемно, – сказал Майкл, оглядев компьютер. – Хотя, постойте, возможно, у нас получится. Здесь есть инфракрасный порт. Скрестите пальцы…

Их взгляд приковался к экрану ноутбука, и затем:

СОЕДИНЕНИЕ УСТАНОВЛЕНО

ПРОДОЛЖИТЬ

Кэтрин собралась уходить.

– Минуточку, – сказал Гарибальди. – А эта программа находится на сетевом сервере?

– Да, а в чем дело?

– Тогда нам не удастся загрузить этот файл.

– Почему же?

– Он будет неполным. Нам нужна программа, еще не прошедшая инсталляцию.

Он напечатал: «госприложениялогос». На экране ноутбука высветилось: «g: ». Майкл напечатал: «копировать*.* с: ».

– Сколько времени у нас займет загрузка?

– К сожалению, через инфракрасный порт информация передается медленнее, чем при прямом соединении, но у нас нет подходящего кабеля для прямого соединения. Возможно, потребуется минут десять.

– Сократите до семи. И она ушла.

Майлз Хэйверз отвернулся от окна, в котором светились здания, принадлежащие «Диануба». Он слушал гудки в телефонной трубке. Знакомый голос ответил.

– Титус, – сказал он. – Высылаю тебе факсом список мест, в которых Александер может появиться.

– Я уже вижу его.

– У меня такое предчувствие, что первым делом она отправится на север, в институт, что недалеко от Сан-Хосе.

– Сан-Хосе? Эй, друг мой, дай мне задачу посложнее! Ну, раз так, я просто пошлю туда двух лучших консультантов. Взять твою красавицу будет для них сущим развлечением. Но на всякий случай я разошлю агентов и в другие места тоже.

Майлз повесил трубку и на мгновение задумался. Решив, что подстраховаться не повредит, он взял телефон и снова принялся звонить.

– Алло, сенатор? – сказал он мгновение спустя. – Да, Эрика и я с нетерпением ожидаем вас и Фрэнсис на нашем новогоднем празднике. Сенатор, могу я попросить вас об одной услуге? Мне необходимо связаться с директором научно-исследовательского института, что неподалеку от Сан-Хосе, и я полагаю, что она ваш друг…

Кэтрин зажгла в химической лаборатории свет и оглядела столы в поисках инструментов. Не забывая прислушиваться к возможному звуку шагов в коридоре, она взяла коробку с чистыми предметными стеклами от микроскопа, лежавшую на холодильнике, на котором висела записка: «!! Опасно: нитроцеллюлоза!! НЕ вынимать из холодильной камеры!!»

Сначала Кэтрин положила несколько волокон ткани, взятых с поверхности папируса, на предметное стекло и затем обработала их соляной кислотой. Наблюдая за реакцией, она задержала дыхание. Если цвет останется неизменным, у нее будет в руках одно доказательство того, что ткань была окрашена в настоящий финикийский пурпур.

Цвет не изменился.

Но последнее слово оставалось за следующим анализом. Сконцентрировав взгляд на нитях, лежавших под микроскопом, но все так же прислушиваясь к малейшему шороху в коридоре, она капнула на предметное стекло немного сероводородной кислоты. Кэтрин снова задержала дыхание.

Если нити приобретут ярко-желтый цвет, это будет означать, что их окрасили экстрактом из брюхоногого моллюска, то есть методом, распространенным в эпоху раннеримской империи и забытым позже. Желтые нити будут означать, что свитки были обернуты тканью, изготовленной во времена Цезарей. А это, в свою очередь, докажет, что свитки Сабины действительно появились на свет во времена Иисуса.

Загрузка завершена… Отец Гарибальди с удовольствием бы начал установку программы и убедился, что она заработает, но времени на это не было. Они и Кэтрин находились в институте уже целых двенадцать минут, и ему вовсе не понравился взгляд охранника в фойе.

– Пора уходить, – прошептал он, выключив компьютер и покинув кабинет, Но когда в конце коридора он повернул за угол, снизу до него донесся разговор охранника по мобильному телефону:

– Да, она здесь, наверху, работает со своим ассистентом. Имя? Да, ее ассистента зовут Дэниел Стивенсон. А? Стивенсон что? Да, сэр! Я задержу их до вашего приезда.

Гарибальди отыскал лабораторию и забежал внутрь.

– Волокна окрасились в желтый цвет! – воскликнула Кэтрин. – Это означает, что они очень старые.

– А вот мы с вами старыми так и не станем, если сию же минуту не уберемся отсюда. Скорее!

– Что…

– Нас обнаружили. Поступил приказ задержать нас. Выбежав на пожарную лестницу, они помчались на первый этаж и, убедившись, что коридор пуст, кинулись к двери. Она была заперта.

Они кинулись к другой. Тоже заперта. Майкл сказал:

– Может, нам, запустить пожарную сигнализацию? Тогда двери откроются, правда, ко всем выходам кинутся охранники и схватят нас до того, как нам удастся выбежать.

– А что скажете по поводу пожара в одном из кабинетов?

– Я не уверен, что, устроив пожар, мы сможем отбежать от него на достаточное расстояние. Нам нужно что-нибудь такое, что отсчитает некоторое время, позволив нам убежать в противоположный конец здания, и только потом начнется пожар.

– Нитроцеллюлоза! – воскликнула Кэтрин. – Самовоспламеняющаяся бумага! В лабораторном холодильнике есть немного.

Они поспешили назад и тихо пробрались на третий этаж. Убедившись, что вокруг никого не было, она объяснила:

– Это не что иное, как обычная бумага, обработанная нитратом, отчего становится легковоспламеняющейся. Дэнно рассказал мне об этом приеме в колледже, когда организовывал диверсию в ответ на попытки администрации повысить плату за обучение. В случае если полицейским вдруг приходило в голову нанести им визит, ребята в мгновение ока уничтожали все улики.

– Пахнет опасностью.

– Это на самом деле опасно.

Майлз поднял трубку после первого звонка. На линии был Титус.

– Моя команда под Сан-Хосе. Они только что свернули с шоссе. Сказали, что уже видят здание.

– Раствор чрезвычайно летуч, – заметила Кэтрин, аккуратно положив самовоспламеняющуюся бумагу в мусорную корзину. Над ней она поставила инфракрасную лампу и включила ее. – В результате нагревания произойдет возгорание.

– Сколько же времени займет этот процесс?

– Понятия не имею.

– Люблю точные науки, – заметил Майкл, когда они кинулись к двери.

Мчась по коридору, они услышали шаги охранников. Тогда они спрятались в маленькой кладовке среди веников и швабр, выжидая, пока шаги затихнут.

– А насколько интенсивным будет взрыв в результате воспламенения этой бумаги? – прошептал Гарибальди.

– Понятия не имею.

– Он сможет поднять на воздух здание?

– Вполне.

– Понятно, – сказал Гарибальди. – В таком случае предлагаю освободить помещение как можно скорее.

Едва они успели добраться до самого дальнего выхода, как услышали приглушенный взрыв. Мгновение спустя сработала пожарная сигнализация. Выход был открыт.

Как только Майкл и Кэтрин вылетели на темную улицу, с визгом подъехала машина, их ослепил свет фар, и раздался крик:

– Оставаться на месте! Не двигаться!

Первый свиток

Моя мать владела искусством акушерства. Это умение передала ей ее мать, и этому моя мать обучила меня однажды летом, когда мне было шестнадцать лет.

Как-то раз ночью нас позвали помочь молодой жене при сложных родах. Ее схватки продолжались день и ночь, и, после того как ребенок оказался на руках у моей матери, изнеможенная роженица заснула крепким сном. Младенец не выжил; ребенок умер, пока его мать спала.

Моя мать обернула малыша простыней и отнесла его к храму Юноны, на ступенях которого оставляли умирать нежеланных младенцев. Там она и оставила мертвого ребенка, взяв одного из тех, что уже находился там. Живого младенца она принесла домой и положила у груди молодой матери. Когда та проснулась, ее радости не было предела.

До того как моя мать стала последовательницей Пути, она бы никогда не совершила такой благородный поступок.

В семнадцать лет я вышла замуж. Мой молодой муж был также из богатой семьи, и, несмотря на то, что за него меня выдала семья, я понимала, что должна полюбить мужа. Спустя четыре месяца я забеременела.

Это случилось в зиму великих восстаний.

Возможно, ты слыхала о тех страшных временах, Перпетуя, когда по Антиохии бродила чума, погубившая много людей. Простой народ приносил в храмах жертвы днями и ночами, но траурные крики не затихали. И вот однажды они заметили, что болезнь не тронула богатые районы города. Озверев от горечи и негодования, люди искали козла отпущения. Поскольку мы, идущие по Пути, обратились в новую веру, они обвиняли нас.

Толпа пришла под покровом ночи, вооруженная факелами и дубинами. Молитвы не спасли нас. Моего отца безжалостно убили. Мой молодой муж храбро сражался, но тоже погиб. Вошедшие на Путь и обретшие приют в нашем доме, погибли. Не остался в живых ни один из наших слуг и рабов. Выжила я одна. Но я потеряла ребенка.

Со временем мои физические раны затянулись, но сердце продолжало кровоточить. Мне казалось, я умру от горя.

И моя душа терзалась одним вопросом, на который я не получала ответа.

И тогда до меня дошли слухи о том, что в далеких землях читает проповеди Праведный. Поскольку я великое множество раз слышала историю его казни, о том, как он умер и снова ожил, я знала, что у него найдется ответ на вопрос, тяжелой ношей лежавший у меня на сердце.

Мне сказали, что Он находился на востоке. Вот я и отправилась на восток. Так началось путешествие, раскрывшее мне глаза на семь истин, которые отвечали на все вопросы, рассеивали все страхи и делали жизнь тех, кто овладевал ими, по-настоящему богатой. Первой истиной я уже поделилась с тобой: мы не одиноки, во Вселенной есть Источник Жизни. Вторая же истина, та, что наделила меня властью, открылась мне в древнем городе Ур Магна, на берегу реки Евфрат.

Мне тогда было восемнадцать лет. Шел четвертый год правления императора…