Текст книги "Expeditio sacra"

Expeditio sacra
Beatrice Boije

Дизайнер обложки Анастасия Вячеславовна Кулаковская

Дизайнер обложки Мария Дмитриевна Колчина

© Beatrice Boije, 2023

© Анастасия Вячеславовна Кулаковская, дизайн обложки, 2023

© Мария Дмитриевна Колчина, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0056-9707-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Nam et si ambulavero in Valle umbrae Mortis, non timebo mala, quoniam Tu mecum es…11
  Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной… (Псалом 22)


[Закрыть]

 
Dominus reget me et nihil mihi deerit
In loco pascuae ibi me conlocavit super aquam refectionis educavit me
Animam meam convertit deduxit me super semitas iustitiae propter nomen suum
Nam et si ambulavero in medio umbrae mortis non timebo mala quoniam tu mecum es virga tua et baculus tuus ipsa me consolata sunt
Parasti in conspectu meo mensam adversus eos qui tribulant me inpinguasti in oleo caput meum et calix meus inebrians quam praeclarus est
Et misericordia tua subsequitur me omnibus diebus vitae meae et ut inhabitem in domo Domini in longitudinem dierum22
  ¹ Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. ² Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим. ³ Подкрепляет душу мою; направляет меня на стези правды ради имени Своего. ⁴Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня. ⁵ Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. ⁶ Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. (Псалом 22)


[Закрыть]
 

***

Последние сутки прошли, не оставив о себе воспоминаний. Хотя бы потому что она старалась не думать о том, что оставила за спиной, полностью погрузившись в смакование предвкушения скорой развязки. Это… было болезненно. Физически. Будто тысячи серебряных булавок единовременно разрывают виски, клацая друг о друга где-то посередине. Извиваясь кружевом, проникая вглубь. Гнев моментально вспыхивал внутри, напоминая, из-за кого все это произошло, почему она вынуждена была покинуть ставших ей близкими людей, за что вынуждена была снова так страдать. Чувства, почти забытые ей за то время, что она провела среди них, с новой силой охватывали ее, как когда-то давным-давно, в пору ее юности, в пору первых лет после обращения, многих лет в плену. Тело напряглось, сжимаясь в смертоносную пружину, натягивая мышцы и нервы, готовя их к броску. Одному единственному, больше и не потребуется…

Франция. Марсель. Декабрь 1632г. За неделю до Рождества.

Мокро. Мокро и грязно. Очень… мокро и грязно. Эти три слова будто гвоздями засели в голове и лишь чавканье жижи под колесами и копытами хрипящих от напряжения лошадей разбавляло повисшее в воздухе молчание. Она понятия не имела, куда ведет дорога, по которой они едут, но она планировала вернуться в аббатство и вырезать там все, что будет достаточно смелым, чтобы выдать себя, а потом найти остальных… Луиса, Хрома… Рауля. К тому же… Беатрис глухо зарычала, зарывшись носом в складки каких-то лохмотьев, что худо-бедно, но защищали ее от ледяного промозглого дождя вперемешку с градом. Сзади нее, в экипаже, что Летто угнал из аббатства, находились две ее главные на данный момент проблемы… пособница злодея и одно из последствий ее ошибок. Из-за нее защита Айзека дала трещину, из-за нее сопротивляться влиянию темных сил стало трудней, она в очередной раз решила взвалить на его плечи больше, чем он способен был выдержать, и теперь оказалась в ситуации, где ей уже никто не поможет. Девочку она заперла вместе с ним в надежде, что если уж и случится непоправимое, она хотя бы подгадит этому ублюдку, а Айзек не будет голодать. С горем пополам, но забирался внутрь он уже практически самостоятельно, конечно, чуть не переломав остов экипажа. И где же свет в конце этого тоннеля… Пресловутого поцелуя истинной любви тут явно будет недостаточно…

Сзади нее что-то едва слышно скрипнуло, прервав ход ее мыслей, и рядом на козлах возникла юркая тень в плотном плаще. Покрытая грязью до колен, в коконе из разлагающейся парусины, Беатрис чуть было не позавидовала этой малявке, что промышляла подлым ремеслом, но при этом имела возможность хотя бы одеваться немногим, но лучше, чем она… вынесшая из пожаров половину Европы. В стремительно наступающих холодах ей не нужен был мех, чтобы согревать тело, но это вовсе не значит, что она не ценила комфорт.

– Там душно… – пояснила девушка, отбрасывая капюшон подставляя лицо холодным каплям, но тут же натягивая ткань обратно, едва почувствовала как царапает щеки мелкая ледяная крошка.

Светлая кожа замерцала в отблесках далеких молний, и пристально вглядывающаяся в нее вампирша смогла уловить в уставшем разуме отзвуки ее мыслей и чувств.

– Чем ему удалось тебя привязать?.. – спустя долгую паузу, полную невысказанных реплик вздохнула Беатрис, лишь чуть цокнув языком, поправляя сбившуюся с ритма лошадь. Ее нога увязла в грязи, из-за чего повозку встряхнуло, чуть не заклинив на очередном ухабе. Поводья безвольно лежали на ее коленях, ей не нужны были руки, чтобы управлять волей этих животных. – Ты же… наемница. Пусть работа на церковь и обещает большие деньги, не думаю, что дело только лишь в этом. У них хватает своих рыцарей, чтобы еще впутывать кого-то со стороны. Изначально тебя наняли не для этого. Ты…

Элизабет напряглась, стиснув плащ в тонких, замерзших пальцах,

– Боишься его. – закончила Беатрис, не отворачиваясь от дороги чуть прищурив глаза. – Почему?..

– С чего бы… – хотела было огрызнуться девушка, но ушибленное ребро с нежданной силой заныло, оборвав ее на полуслове, – Я… – начала она снова, – скоро умру. Он отравил меня какой-то дрянью, когда я приходила забрать его жизнь в тот раз. И велел выполнять его… поручения.

– Вот как… продолжай.

Элизабет запнулась, а Беатрис будто уловила своим тонким обонянием вязкое облако далеких ароматов вина… свечного жира и пота. Не поворачивая головы, она скосила взгляд на девушку и увидела на ее тонких запястьях покрывшиеся рваной корочкой ссадины от пеньковых веревок. Она стиснула зубы.

Наемница резко вздернула голову, со страхом глядя ей в лицо, будто почувствовав на себе ее пытливый взгляд.

Внутри своей головы Беатрис услышала стоны, перемежаемые плачем. Запахло кровью…

– Пожалуйста, не облизывайтесь так!

– Дай руку… – тихо проговорила Беатрис, протянув ей раскрытую ладонь.

Это была не просьба, а страх кровавой смерти стал сильней страха смерти от незримого яда, потому девушка не стала долго мучиться сомнениями, благоразумно для себя дав вампирше руку запястьем кверху.

Сверкнула молния, расчерчивая ветвистой лиловой сетью тяжелые тучи на горизонте. Дождь снова усиливался, но останавливаться было нельзя, кто знает, что станет с погодой, когда взойдет солнце, нельзя было терять ни минуты. А если ударят заморозки… экипаж станет чуть более чем бесполезным. Сжав пальцами протянутое ей запястье, Беатрис когтем сковырнула закрывающую ссадины корочку запекшейся крови. Да, Айзек сейчас не в том состоянии, чтобы контролировать соблюдение их договоренности, может быть сейчас он бы даже одобрил ее методы, но разве могла она позволить себе такое неуважение?.. Она молча поднесла руку в разводах кровавой акварели к лицу, втянув носом запах… почувствовав, как царапнули нижнюю губу острые клыки.

Она скривила губы.

– Чего и следовало ожидать… Он же обманул тебя, дитя.

– Что?.. – всхлипнула девушка, прижав к себе освобожденную из плена руку, – Но… в течение всего этого месяца…

– Этот ублюдок использует не по назначению тот дар, что был им незаконно добыт… – с горечью произнесла Беатрис, запрокинув голову на спинку козел, – Он внушил тебе ощущения приступов… внушил боль, внушил тебе страх и слабость… внушил привязанность к себе. На самом деле накормив тебя обычными фиалками или вербейником, мне уже не разобрать… Он завел бы тебя в костер и бросил бы там. Как хотел бросить в тех казематах, как только ты выполнила свою задачу. Может быть когда-то в нем и было что-то светлое, но теперь осталось лишь циничное чудовище, что не остановится ни перед чем. И в какой момент что-то пошло не так… – она закрыла глаза, чуть приоткрытыми губами ловя крупные капли горького дождя, отдающего солью. – Хотела бы я знать…

– Вы не боитесь его?.. – отозвалась Элизабет, в смятении не сводя взгляда с вампирши.

Ей было трудно представить, как можно быть настолько спокойной после всего, что она увидела и услышала по пути сюда. Вообще происходящее с девушкой походило на кошмарный сон, она уже сто раз успела проклясть тот момент, когда пообещала отцу избавить его от всех свалившихся на его голову проблем. Но эта женщина… за ее плечами боли было в тысячи раз больше, кровь стелилась за ней вязким шлейфом и при всем этом… в ней еще находились силы сопереживать ей?..

…

Некоторое время прошло в молчании, нарушаемом лишь всхрапами лошадей, натужным храпом где-то в недрах экипажа и редкими репликами, которыми перебрасывались девушки на козлах. Элизабет задремала, при качке ее фигура склонилась, и теперь она слегка постанывала от мучавших ее кошмаров, пристроив голову на плече Беатрис.

Ей было жалко эту девочку. Не настолько, чтобы простить ей все ее грехи, но никто не заслуживает такой участи. Фактически ей было все равно, доживет она до рассвета или нет, но при мыслях о том, сколько еще жизней загубит порождение ее проклятой крови, в глазах начиналась резь, а клыки раздирали и царапали нежную плоть. Смакуя на языке капли инквизиторской крови и обрывки его воспоминаний, Беатрис надеялась узнать хоть что-то, что могло бы им помочь. Одно она знала, его путь сейчас лежит на север. Она никогда не бывала в Париже, да и если бы бывала, прошло много времени с тех пор, а оно не щадит никого. Да, он уехал в столицу, один Бог знает зачем, мотивы этого человека так и оставались для нее загадкой. И почему он бросил ее, хотя весь этот месяц только и жаждал, что вновь вернуть ее в цепи. В голове была мешанина образов и мыслей, словно в горячке они метались из угла в угол, не давая себя поймать, будто он сам хотел спрятаться, забиться в угол и уже оттуда совершить последний рывок, даже если это принесет ему неминуемую смерть. Безумие…

Но что думать о том, что уже случилось… Ее ждали вопросы, которые требовали немедленных ответов.

Сейчас бы пришелся очень кстати этот пресловутый Генри, о котором ей прожужжали все уши, но о котором она не знала ничего. Даже Хром о нем знал и, судя по всему, где бы он сейчас ни был, он однозначно мог помочь в сложившейся ситуации… Но, несмотря ни на что, по неизъяснимым причинам ее страшил этот человек. В одном его образе чувствовалась великая сила… Сила, вскормившая то, что стало ее любимым мужчиной и ее злейшим врагом. Ее спасителем и ее палачом. В нем был исток… и ответы на все ее вопросы.

Но не успела Беатрис набрать полную грудь воздуха, чтобы в очередной раз тяжко и понуро вздохнуть, словно уставшая лошадь в душистом и ароматном стойле, проветривая забитые дымом легкие, как далеко впереди раздался плеск копыт о грязь. Пары дюжин копыт… нет… пары пар дюжин копыт…

Этого еще не хватало.

Нахмурившись и дернув поводья, девушка замедлила экипаж. За дождем и завесой своих мыслей она совершенно пропустила опасность мимо ушей, а это могло стоить ей жизни… и не только ей. Скрыться в таких условиях было некуда, оставалось только неспешно продолжать двигаться вперед, надеясь, что приближающаяся кавалерия слишком торопится, чтобы обращать внимание на грязный экипаж с парой замотанных в лохмотья фигур. Это мог быть отряд рыцарей аббатства, посланных на их поиски или еще какие головорезы… Нужно было быть предельно осторожными, а любая случайная деталь могла подписать им приговор.

Встряска разбудила спящую Элизабет, а едва она увидела развевающиеся во вспышках молний плащи, со всей дури рванулась с козел, чуть было не увязнув в придорожной грязи, устремившись навстречу путникам.

– НА ПОМОЩЬ! – завопила она, вызвав тем самым переполох среди незнакомцев, а Беатрис заставив застыть на месте с совершенно глупым выражением на лице. Более необдуманных поступков в последние несколько часов она еще не видела. – ЧУДОВИЩА! МЕНЯ ПОХИТИЛИ ЭТИ МОНСТРЫ! – разорялась она, рванувшись к лошадям и повиснув на стременах командира отряда в темных промокших плащах.

– Что происходит?.. Пошла прочь! – рявкнул на нее молодой мужчина, лишь отпихнув назойливую девчонку в сторону, заставив ту оскалиться, блеснув острием кинжала.

– Идиоты… – зашипела она в ответ, – Ах вот как?! Не хотите по-хорошему, так будет по-моему! – прорычала она, бросаясь вперед и всаживая нож под ребра коню.

Животное взревело, вставая на дыбы и разбрызгивая кровь, размахивая ногами, а девица тем временем схватила едва успевшего спрыгнуть с коня мужчину за руку, выкручивая ее за спину и склонив к себе приставила нож к его горлу.

– Ты кем себя возомнил, ублюдок!

Эта пьеса начинала больше походить на сумасшествие. Беатрис не собиралась это терпеть. Вскинув руку в предупреждающем жесте, она выбила кинжал из руки девушки, вторым взмахом повалив ее на землю, лицом в грязь.

– Ведьма! – крикнул кто-то в отряде. – Нечистая…

– Этого мне еще не хватало… – сплюнул себе под ноги молодой рыцарь, хмуро глядя вслед своему сбежавшему раненому скакуну. Он-то выживет, рана не была глубокой, животное больше испугалось, чем испытало настоящую боль. – У меня нет на это времени, взять ее!

У нее на это времени тоже не было…

Началась возня. Рыцари прыгали с коней, кони вязли в грязи, Беатрис отступала от экипажа, стараясь вызывать как можно меньше агрессии у нападавших. Главное было отвлечь их внимание от экипажа, чтобы лишние звуки не взбудоражили звериные инстинкты в Айзеке… это могло кончиться плохо для них всех. И вариантов тут не было. А уйти, оставив его одного, она тоже не могла. Оставалось надеяться, что ее хотя бы схватят по-тихому, а она по-тихому не даст далеко себя увезти. Если ее вообще собирались брать живой.

По одному, по несколько, мужчины бросались на нее с оружием, но сил у нее худо бедно хватало, чтобы в темноте, где даже в ее состоянии у нее еще хватало сил обороняться, отвоевывать себе небольшой клочок земли у развесистого дуба неподалеку от дороги. Дождь заливал туда не так сильно, но ветер заставлял натужно стонать ветви над ними, дополняя картину схватки своим скрипом. Пролилась кровь. От нахлынувшей с новой силой жажды у Беатрис начинало мутиться в глазах. Она не была голодна, но запах битвы и горячей крови будил в ней Зверя. Силы были на исходе и ей нужно было подкрепление. Ее окружили плотным кольцом, словно еж иголки топорща в ее сторону шпагами, мечами и арбалетами. Мужчины тяжело дышали, кровь шелестела по их венам, оглушая. Глухо застонав, девушка привалилась спиной к дереву, схватившись рукой за разрывающуюся болью грудь. Ладан выжег все чувствительные ткани…

– Разойдитесь! С дороги! – это глава отряда прочищал себе дорогу сквозь оцепление.

Его молодой и крепкий голос заставил ее сердце всколыхнуться от мыслей о вкусе и качестве его крови. Он приблизился к вампирше, уткнув острый кончик шпаги ей в горло.

– Назовись, ведьма! Объясни, что делаешь здесь, на церковной земле, и зачем караулишь путников на дороге с этой разбойницей и, возможно, мы предадим тебя справедливому суду, а не бросим истекать кровью в грязи на обочине в этом захолустье!

Но ответом ему было лишь обессиленное рычание. Беатрис попыталась протянуть руку, чтобы отбить кончик шпаги от своего лица, но мужчина опередил ее, смахнув прилипший к голове капюшон. Позади раздался звон оружия, рыцари встрепенулись, готовые встать на защиту своего командира, но…

– Боже… – лишь прошептал он, ступив еще шаг вперед и падая перед девушкой на колени.

Протянув руки, он обхватил ее подкашивающиеся ноги.

– Господин?.. – зароптали рыцари. Кто-то вновь начал выкрикивать что-то про колдовство.

– Рауль… – прошептала Беатрис, чувствуя, как горячее сердце отбивает бешеный ритм где-то у ее коленей, – Это правда ты?..

– Моя госпожа… – прошептал в ответ рыцарь, едва сдерживая подкатывающие слезы.

Поднимаясь на ноги, он крепко обхватил ее бедра и, оторвав ее ноги от земли, крутанул на месте вокруг своей оси. Голова ее закружилась от резких движений, но юноша не дал ей потерять равновесия, обхватив руками за плечи.

И не успела Беатрис сообразить, что происходит, где земля, а где небо, как он, обвив пальцами сзади ее шею, накрыл ее губы жадным, но по-юношески трепетным поцелуем. Будто она была фарфоровой куклой, которая лишь чудом не упала с подставки на холодный каменный пол. Широкими ладонями прижимая ее к себе, не позволяя коленям дать слабину.

И на секунду… ему показалось… что она ответила ему, дрожащим языком пройдя по кровавым дорожкам на его губе, когда неосторожно он напоролся на кончики ее клыков. И эта секунда была самой счастливой в его жизни. Ее гнев… пощечина, угрозы… все это больше не имело значения. Ее лицо было бледным, как мел, впалые черные провалы глаз и почти прозрачные губы… не пугали его. Она была жива… жива, и теперь у него была возможность доказать ей свою преданность.

– Где Луис?.. – произнесла Беатрис, едва получив возможность связно говорить. Ее губы окрасились розовым, она то и дело облизывалась, сверкая кончиком языка в свете зажигаемых факелов.

Прекрасна… думал Рауль, окидывая взглядом ее черты… как же она была прекрасна.

– Я здесь! – прокричали откуда-то сзади. На пегой кобыле, покачиваясь в седле, к их процессии приблизился знакомый силуэт.

– У нас проблемы… – выдохнула девушка, все так же стискиваемая в объятиях рыцаря, что одной рукой сдернул с плеч меховую накидку, чтобы укутать в нее промокшую насквозь Беатрис. Ноги не держали ее.

И тут же, будто в дополнение к ее словам и в доказательство их, из экипажа раздался недовольный рев и активная возня. Заскрипело дерево надтреснувших досок. Заржали лошади, что бессильные в своей панике бились в упряжи.

– Что это?.. – прошептал Рауль, поднимая из грязи шпагу.

Рыцари зачавкали в темноте, выстраиваясь в новое построение. Но, как мы понимаем, это не сильно кому-либо помогло бы в реальной битве с тем, с чем они столкнулись.

– Только ты можешь на него повлиять, – обратилась девушка к щуплой фигуре священнослужителя, что тем временем спешился и присоединился к остальным, чтобы лучше слышать, что она говорит, – Я знаю, ты можешь как-то помогать ему контролировать это состояние, все… вышло из-под контроля, и…

– Но откуда вы…

– Может быть ты и алкоголик, Луис… – огрызнулась на него Беатрис, – Может быть и любишь раз другой тяпнуть за задницу пару-тройку уличных девок, но от тебя Верой за километр тащит… Прости за резкость, у нас сейчас…

В этот момент стенка экипажа не выдержала окончательно, выбитая целиком мощными, когтистыми лапами.

– Нет времени на болтовню…

Заскрипели арбалеты, первый ряд рыцарей был готов по первой же команде спустить крючки. Рауль набрал в грудь воздуха.

– НЕ СТРЕЛЯТЬ! – взревела Беатрис, дернувшись вперед.

Его огромное тело вздрогнуло от женского крика. Мощная лапа в ярости влетела в дверь, срывая ее вместе с частью окованного металлом борта. Чудовище, больше похожее на медведя, косолапо опирающееся на передние конечности, вышло в предрассветные сумерки.

Однако перепуганный тем же криком один из рыцарей дернул спусковой крючок, пусть болт и попал по борту экипажа, лишь напугав лошадей, уже протиснувшаяся из прорехи туша с кровоподтеками на буром теле, обратила кровавый взгляд на потенциального самоубийцу, заставив того инстинктивно поторопиться заправить новое древко в ложе. Товарищ попытался прикрыть его, и его болт угодил как раз в плечо монстру. Но он лишь недовольно зарычал перед тем, как стремительно двинуться в сторону нападавших, разрывая когтями грязь. И в стремительности этих неуклюжих движений была лишь неминуемая гибель.

– Остановитесь! Идиоты! – вновь закричала девушка, силясь вырваться из рук Рауля. Его пальцы разжались, и она бросилась вперед.

– Госпожа! – окликнул ее рыцарь, но холодные пальцы Луиса легли на запястье его руки, держащей оружие.

Девушка рухнула на колени перед зверем на полпути, в наивной надежде обхватив руками его шею. Шепча что-то и покрывая поцелуями грязную шерсть, резким движением она дернула болт, застрявший в суставе, за что тут же получила удар мощной лапы, опрокинувший ее в натекшую с неба воду.

Мгновенно заскрипели арбалеты и зазвенели вскинутые мечи. В пору было начинать жалеть, что в их отряде не было тяжелых латников с двуручным оружием и копьями. Зверь утробно зарычал, закрывая собой фигуру Беатрис. Рану он будто и не ощутил. Его блестящие глаза обводили толпу, будто выбирая, на кого наброситься первым. Брать по одиночке или сожрать всех разом. Его жадный взгляд остановился на фигуре виконта. Морда его подернулась, учуяв свежую кровь… кровь этого сопляка на губах его женщины…

Окрестности вновь огласил нечеловеческий рык.

– Что это за монстр?! – прокричал сквозь гром юноша.

Вышедшая вперед отряда арбалетчиков фигура откинула капюшон, глядя зверю прямо в глаза.

– Дурачье… – лишь покачал головой Луис, всеми силами пытаясь не засмеяться, – Я же говорил, что рано или поздно это случится, если ты будешь и дальше наплевательски относиться к мерам предосторожности, Исаак. А Генри сейчас с нами нет… что, впрочем, только к счастью. И что мы будем делать теперь?..

– Что?.. – оторопело прошептал виконт, чуть было снова не выронив из рук шпаги. Рыцари зароптали, переглядываясь между собой. – де ла Ронда?!

Чуя отголоски непогоды, красная кровь забурлила в предвкушении охоты, тем более добычи было хоть отбавляй. Несмотря на то, что было слишком много металла и стали вокруг податливой плоти, выковыривать оттуда наиболее сочные куски будет не столь уж и утомительно. Айзек вновь открыл черные глаза. Замер. Глухое ворчание стало наполнять его легкие. Все, что он видел – отряд рыцарей, окружавший его любимую крошку… Зазнавшиеся псины, удел которых ползать в грязи на брюхе, хотят испортить ее, оставить на ней свой мерзкий запах. Разорвать! Острие болта ничуть не замедлило его продвижение. Он взбрыкнул от боли, когда зазубренный наконечник покинул тело, вытянутый тонкой ручкой. Это было неприятно, учитывая, что его удар Айзек даже не почувствовал. Он отбросил девушку в сторону, чтоб не мешалась. Он не слышал криков, не воспринимал мельтешение оружия, словно по-прежнему плыл в какой-то густой жиже, зовущейся апатией. Но нечто все же заставило его остановиться.

Разочарование? Нет. Раздражение? Скорей всего. Разве можно допустить и тень сомнения в том, кого любишь искренне. Даже чувствуя отголоски изменчивого сердца, пустившегося в пляс в горячке событий. Нет. Это то же самое, что винить кусок прожаренной вырезки за прикосновение к милым твоему сердцу губам. Невозможно, а раз так, остается лишь приступить к трапезе…

Молнии будто разом вонзились в землю, и зверь с вставшей дыбом шерстью медленно, будто хромая, поковылял на трех лапах. В его движениях не было никакой логики, наоборот, все выглядело так, точно обессиленная тварь скоро потеряет остатки достоинства и испустит дух. Чернота в глазах рассеялась. Теперь он видел каждого. Не воспринимал их просто как толпу парного, все еще двигающегося мяса, а оценивал, что пара десятков арбалетов была направленна на него и эта сила представляла некую опасность.

Отряд рыцарей был не робкого десятка, многие прошли через тяжелые битвы, совершали подвиги, некоторые были представлены к наградам. Каждый среди них хорошо владел оружием и знал зону идеального его применения, для арбалета это было порядка восьмидесяти метров. Страх был почти им неведом, да и какой страх, когда ты уже не раз мчался на строй, ощерившийся рядами копий. Люди поистине полны жажды убийства, когда дело касается себе подобных. На поле боя мы ничем не отличаемся от зверей. Вот только скажите, как можно вспоминать, что «люди – это самые страшные звери» перед оскаленной мордой, полной кривых зубов и глаз, ярко мерцающих в темноте. Зверюга «хромала» не спеша, словно присматриваясь к тем, кого пустить на фарш в первую очередь, порыкивала, с ленцой распахивая зубастый капкан.

– Госпожа, что вы творите? Луис! В сторону! Возможно, эта тварь когда-то и была сеньором де ла Ронда, но теперь она опасна. Мы попробуем его задержать! Бегите!

Хоть Рауль и был молод, но его горячее сердце не могло иначе, а руки, тянущие клинок из ножен, отнюдь не тряслись в ужасе. Его любимой угрожала опасность, и это… придавало ему сил стократно. Ему были понятны чувства Беатрис, но для себя он уже все решил, глядя как та поднимается из травы и кричит что есть мочи, призывает зверя остановиться, умоляет его. Это лишь укрепляло его уверенность. Теперь, именно теперь он может совершенно свободно заколоть своего противника. Он может стереть его снисходительную ухмылку из своей памяти. А если получится, то и из ее…

– Приготовиться! Арбалеты на изготовку!

Его голос дрожал от возбуждения, в нем появились какие-то истеричные нотки. Ах, как он этого желал, и совсем не замечал низменность таких чувств. Поистине, любовь дает сил, бесконечно воодушевляет, но если ты глупец, то все, что тебе остается – это тереть глаза, не выдержав ослепительного сияния.