Текст книги "Кодекс хореканца: успешная карьера в 50 шотах"

Шот № 12 I’ll be Бек

Но раз уж у нас с вами был уговор, что все в этой книге будет по чесноку, то признаюсь, что я не сам выбрал свое новое имя. Дело было так…

Однажды ко мне подошел Алекс и сообщил, что меня на служебном входе ждут 27 коробок вина, которые я должен был принять. Не на грудь, а для бара, разумеется. Я немедленно отправился на разгрузку, где меня ждал довольно колоритный с виду персонаж. Представьте себе мужчину среднего роста, одетого в дорогой костюм, который, однако, не мог оттенить его внешность заядлого алкоголика. Окинув взглядом новые бутылки, он плотоядно улыбнулся, обнажив зубы, покрытые винными пятнами. Казалось, что он использовал бокальчики с красным вместо ополаскивателя для полости рта. Нет, это был не разорившийся бывший член палаты лордов, слоняющийся по задворкам мест, в которые раньше он входил через парадные двери. Это был не в прошлом уважаемый, а и поныне глубокоуважаемый Нуно, главный сомелье ресторана Avenue. И этот человек, знавший не только то, что истина в вине, но и винные истины, обратившись ко мне со специфическим португальским акцентом, спросил: «Так ты и есть тот самый „russian bake”»? Мне, конечно, польстило, что слух обо мне дошел и до него, но подобная интерпретация моего имени отдавала на вкус кислыми и землистыми нотами. Возражать я, однако, не стал, а теперь и вовсе благодарен за столь удачно возникший мой звучный псевдоним, с которым я сроднился.

Позже выяснилось, что никто из моих коллег никак не мог выучить мое непривычное для их слуха имя Рустамбек, заряженное богатырской мощью и воспетое в знаменитой персидской поэме «Шахнаме». Но это был случай из категории «некогда объяснять», и Алекс сократил мое имя до Бека. Сервис-менеджер Сара втайне от меня учила всех удобоваримому сочетанию «roast and bake», что, по ее мнению, и составляло основу моего имени, но дальше Бека так никто и не пошел. И знаете, я даже рад этому. Принятие нового имени стало символической частью обряда инициации, которую я прошел, поступив в бар Avenue. Актеры или писатели часто укрываются под псевдонимом или берут второе имя. Мне повезло в том, что мое новое имя не подменяло и не изменяло природе моего истинного имени, ведь «бек» означает дворянский титул наподобие эмира или князя. В футболе бек – это защитник. В общем, мои богатырские силы и мужество нисколько не пострадали.

А силы были нужны. В процессе работы я, как мне казалось, не чувствовал усталости. Работа так меня завораживала, что порой я просто не замечал, что день уже прошел, нужно закрывать смену и идти домой. Зато дома я чувствовал этот прожитый день каждой своей косточкой, молящей о пощаде.

То, как нас затягивает любимое дело, похоже на увлечение ребенка игрой. Время пролетает так быстро, и ты искренне недоумеваешь, как могла наступить ночь, если ты только что начал играть? А потом приходит сожаление, что в сутках всего 24 часа.

Каждый день, принимая поставки сотен бутылок вина, я решил расцветить эту свою функцию новой и полезной для меня забавой. Я стал путешествовать по винным этикеткам, изучая биографии вин, места их рождения, годы, названия изготовителей… А затем и вкус вин. Этот процесс оказался невероятно увлекательным. Мир вина дурманил, но не алкогольные пары тому причиной. Просто каждая новая бутылка, новая этикетка открывали мне какую-то новую историю и позволяли путешествовать по миру, не покидая пространства Avenue.

Каюсь, я достал Нуно своими вопросами, на которые он (сам виноват!) отвечал с большим энтузиазмом. Но настал тот день, когда он недвусмысленно послал меня… в винную школу! Туда, где я мог надоедать своими вопросами уже кому-то другому.

Идея овладеть искусством сомелье и познать мир вина не как любитель, а как профессионал воодушевила меня. Я отправился в школу, которую рекомендовал Нуно, заполнил анкету, внес предоплату, поступил на курс и… перестал появляться там. Ну вы же тоже покупали себе абонементы в фитнес-зал и клятвенно заверяли себя и окружающих, что с понедельника вас ждет новая жизнь, здоровое питание и прочее бла-бла-бла? А потом этот абонемент пылился где-то на дне вашей сумки, покинутый и обреченный на забвение. Это была та же история, и она тянулась бы до бесконечности, если бы не встреча, которая изменила мою жизнь. Вы уже знаете, о ком я.

Кофе для «Терминатора» взбодрил меня гораздо больше, чем его. После той встречи я, внимательно посмотрев на себя, задал только один вопрос: «А что я делаю, чтобы достичь успеха?» Ответ был неутешителен. Я поступил в винную школу и два месяца находил всевозможные отговорки и уважительные причины, чтобы сказать себе, что сегодня не подходящий день для начала учебы. Я хотел вступить в гильдию барменов Великобритании, но мне казалось, что все это еще успеется. Я хотел развиваться, посещая профессиональные семинары и лекции или хотя бы просто ходя в другие бары, но не делал этого. Скажу по секрету, никогда и ни для чего не бывает подходящего дня. Если речь идет о том, что нужно приложить какие-то усилия, мы всегда найдем отговорки и отмазки. Шмыга не дремлет!

Буквально на следующий день после того эпизода я отправился учиться. На этот раз без прогулов и без халтуры. Просто все во мне с той поры словно обновилось – изменились привычки, отношение к работе, ритм жизни. Награда не заставила себя долго ждать. Через 6 месяцев я получил повышение и вошел в основной состав труппы барменов Avenue. И знаете, да простят меня мои знакомые театральные актеры, именно в Avenue я видел и участвовал в лучших театральных постановках. Барная стойка была нашей сценой, и мы продавали с нее не только напитки, но эмоции, за которые публика вознаграждала нас щедрыми аплодисментами. Высота сцены этого театра – уровень душевного подъема его гостей. В наших ежевечерних действах играли камео многие известные всему миру персоны: от Омара Шарифа и Жан-Клода Ван Дамма до Билла Клинтона и Михаила Горбачева.

Отличительной особенностью нашего театра Avenue был его терапевтический эффект. Как бы ни был нервозен и лихорадочен мир за стенами бара, а находились мы в эпицентре лондонской жизни, у нас гости могли восстановить запас душевных сил. Мы были словно актерами с дипломами врачей. К нам приходили лечиться, полностью доверяясь нашему профессионализму. Именно поэтому мы должны были многое знать, уметь, пробовать и экспериментировать на себе (как истинные врачеватели) – все во имя удовольствия и пользы наших «пациентов».

Поступление в винную школу стало для меня потерей невинности. Пусть я успел многое освоить за время общения с Нуно, но полное погружение в науку и искусство виноделия показало мне, что урожай моих знаний крайне скуден. Когда преподаватели говорили нам о том, что винную науку невозможно испить до дна, то есть познать до последней капли все ее тонкости и тайны, то мне казалось, что это просто красивые слова. Теперь я точно знаю, что обучение винному делу длится всю жизнь. И как же это волшебно!

Для меня вино – это особое состояние души. Если угодно – транс, в котором достигается равновесие разума и сердца, рационального и иррационального. Отсюда родом все мои лучшие идеи и замыслы. Трудно формулировать то, что не исчерпывается рассудочным восприятием, но это некое переходное состояние между физикой и метафизикой для себя я определил как «Разговор с Хайямом». Этот персидский ученый, мыслитель и поэт – покровитель всех виноделов. Он разбирался в вине не хуже любого сомелье, знал его душу и магию. Рубаи Омара Хайяма – это не только упоительный слог, но книга из списка обязательных к прочтению каждым хореканцем. Речь не про повышение образованности, но профессионального мастерства. Мы, хореканцы, продаем эмоции и должны уметь погружать своих гостей в сладкие сны и великую иллюзию гастрокинематографа. Хайям тут незаменим. Пусть реклама алкогольной продукции находится почти что вне закона, строки Хайяма, преодолевая все барьеры, находят путь к нашей с вами целевой аудитории.

 
Вино запрещено, но есть четыре «но»:
Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий —
Всем здравомыслящим вино разрешено!
 

Очень многие его строки я знаю наизусть. И вам советую их заучить. Это не только тренировка памяти, но и прокачка вашего стиля. Знаете, что случится, если каждый день вы будете изучать по одному рубаи или хотя бы по три в неделю? Ручаюсь, что через год вы превратитесь в самого желанного гостя на любом мероприятии и прослывете лучшим собеседником, тамадой и ведущим любого застолья. Все будут искать дружбы с вами, просить совета и прислушиваться к вашему мнению. За вашей спиной словно бы незримо, но ощутимо возникнет многовековая мудрость и наследие предков. Люди чувствуют подобную энергетику. Я в этом убедился еще в детстве.

Флешбэк. Атмосфера домашнего пиршества на фазенде Нарзи из первой главы. Я уже попытался обрисовать то волшебство гостеприимства, которое царило у нас дома, но теперь мне хочется дополнить эту картину рассказом не об уникальной кулинарии, а о трапезе как искусстве ведения беседы. В этом мне поможет мой отец. Собственно королем любого застолья был мой дед, мастерски жонглирующий тостами, репликами, блюдами и бокалами, но папин выход всегда был гвоздем вечера. Художник по профессии и по призванию, он всегда появлялся в нужный момент, интуитивно чувствуя, когда его выход произведет наибольший эффект. Так восточные чародеи кофе, готовя его в джезве, умеют ловко снять его с огня за мгновение до кипения. Тогда кофе обретает вкус и воздействие волшебного эликсира. Эффект незабываемый и не одноразовый, да не в обиду Starbucks будет сказано. Вот и мой отец был настоящим волшебником трапезы, художником, одним взмахом невидимой кисти умевшим придать картине вечера законченность и цельность.

Сегодня словосочетание «творческая личность» опошлено разного рода профанами, в одночасье решившими, что они могут сочинять картины, стихи, фасоны одежды или декора… Эти любители больше любят себя, чем то искусство, к которому они прикасаются, не освоив его вполне. К хореканству это тоже относится. Не знаю как вы, а я не люблю самодеятельность, и любая поделка мне кажется подделкой. Вот поэтому я зову своего отца не творческой личностью, хотя творчество – это его группа крови, но человеком искусства. Ведь оно было во всем, что он делал. Изящной походкой он приближался к столу, элегантно поднимал бокал и несколькими фразами поражал всех присутствовавших в самое сердце.

Знаток восточных мудрецов и, конечно, Хайяма, он знает наизусть огромное число высказываний и афоризмов. Если верно, что словом можно убить, то мой отец мог по праву считаться лучшим снайпером города. Слова – это действительно оружие массового поражения, но применяемые в мирных целях они способны пьянить, дарить надежду, вдохновлять.

В детстве я не сознавал силу и мощь восточной мудрости. Умение убаюкивать публику и виртуозно держать ее как под гипнозом в сладком сне, насыщенном любовью к жизни и поэзии, – вот искусство, в котором моему отцу нет равных. Но я рад, что какая-то часть этого мастерства перешла ко мне по наследству.

Для меня мой «Разговор с Хайямом» после нескольких бокалов хорошего вина – это не только моменты «обнуления» и поиска баланса, не только возвращение в детство, но творческая медитация. Убежден, что в каждом ремесле и у каждого есть искра творчества. Нужно только заметить ее и раздуть пламя огня, способное согреть окружающих. Эту истину открыл мне мой отец. Он не пошел по стопам деда и не стал политиком и коммунистом, а выбрал путь художника и идет по нему вслед за нашими великими праотцами.

Каждый из нас – произведение собственного сочинения. Каждый находит или пытается найти свой непохожий стиль и собственный путь. Но знаете, я призываю вас не искать себя. Да-да, не пытайтесь найти то, чего возможно еще нет. То, что не создано вами. Себя возможно только создать. И это именно то, чему нужно уделять время и силы. Игра «горячо-холодно» может длиться всю жизнь, и вы так и не сумеете приблизиться к цели. Ведь вы понятия не имеете, что именно вы ищете.

Огромное удовольствие создавать портрет своей жизни, взяв за основу мудрость и наследие наших великих предков. Их опыт опрометчиво отвергать. Для того чтобы прийти в будущее, нужно знать, откуда ты идешь и что осталось позади. Это и от ошибок убережет, и на новые свершения вдохновит. Недаром говорят, что все новое – это хорошо забытое старое. Физики же и вовсе доказали, что времени не существует. Наше прошлое, настоящее и будущее живут вместе, как бы в одной и той же плоскости. А потому то, что кажется ветхим, олдскульным и отжившим, на самом деле может быть спящим хитом нового сезона. Важно только разбудить его. Ну и себя в том числе. «Не спи, не спи, художник, не предавайся сну!» – совет еще одного лауреата Нобелевской нам с вами, жителям Хорекании и ее окрестностей.

Постигая винное искусство и встречая новых людей, я обратил внимание на то, как каждый чувствует и описывает вкус на свой лад и манер. Восприятие вкуса то же, что и восприятие жизни. Палитра с красками одна, но вы не найдете двух людей, которые смешают их одинаково. У каждого из нас свой стиль и почерк и то, каким будет портрет нашей жизни, зависит только от нас. Каждый след краски – прожитая эмоция, каждый штрих – пропущенный через наш внутренний фильтр мир. Пишем мы не карандашом и гуашью, а душой, и важно питать ее впечатлениями прекрасного, подлинного и неведомого.

Шот № 13 Бар «на колесах»

Творчество живет и в нас, и вокруг нас, это ясно. Но как поймать волну вдохновения, как войти в поток, бурлящий новыми идеями, и ощутить себя вершителем своей судьбы? У каждого из великих творцов был свой способ приманивания муз. Тут надо признать, что шедевры редко создаются в трезвом рассудке. Творцу необходимо состояние опьяненности, магического дурмана. Нужно что-то, что снимет оковы с фантазии, взорвет внутренние барьеры воображения. Любое опьянение, любой дурман для творца своего рода медитация, в которой он достигает глубин собственного я. Ассортимент пьянящих препаратов всем вам хорошо известен: книги, кино, прогулки под луной… А вы о чем подумали?

В советское время ходила такая байка. На собрании литераторов обсуждалось личное дело кого-то из подбухивающих мастеров художественного слова. Тот в свое оправдание пытался прикрыться авторитетами. Дескать, все великие пили: Есенин пил, Джек Лондон пил, Моцарт пил… Тут кто-то из зала поинтересовался: «А что, интересно, пил Моцарт?», на что прикорнувший в углу после вчерашнего поэт и остроумец Михаил Светлов моментально ответил: «Что ему Сальери наливал, то он и пил!»

Но помимо зеленого змия у вдохновения бывают и иные проводники. Так Боб Марли – любил «гулять» по травке, Фредди Меркьюри предпочитал белый снег, список великих, прибегавших к допингу, вы легко можете продолжить сами. Мне, как вы знаете, более всего пришелся по душе пример Хайяма. Собственно, я так запрограммирован. Мое состояние души наряду с восточной культурой (культурой гостеприимства в том числе) прописано в моем генетическом коде, а с ДНК не поспоришь. Будучи потомком Омара Хайяма, я ношу в себе частичку великого прошлого. Красное вино стало моим проводником в путешествие к истокам, в котором мой дух, встречаясь с духом Хайяма, может обсудить и проверить на жизнеспособность свои замыслы и планы. И знаете, в этом нет никакой мистики, это опять проверенный временем рецепт. Древние персы поступали именно так, если им предстояло принять важное политическое решение. Любая инициатива или закон обсуждались дважды: на трезвую голову и в легком подпитии. Если результаты обеих дискуссий совпадали, то только тогда персы переходили от слов к делу.

Но однажды моя страсть к новизне и новым ощущениям в целях самообразования на хореканской ниве повела меня по ложному пути. Я изменил старику Хайяму с Е-динорогом, и он пронзил меня своим рогом, так что мало не показалось.

Далее последует объяснительная. Мне важно показать вам, как мы можем быть рассудительны в формулировании заведомо ложных самооправданий. Сам для себя я был чертовски убедителен, подведя под свой проступок тяжелую артиллерию аргументов и причин. Бывают такие логические заблуждения, когда даже из верных посылок мы выводим ошибочный вывод. В подобной ситуации главное вовремя осознать свою оплошность. Нам свойственно грешить и раскаиваться в содеянном, снова грешить и снова каяться, но какой бы соблазнительной ни казалась порой возможность еще раз оступиться и снова воспрянуть, важно не приближаться к ней даже на пушечный выстрел. Иначе велик риск того, что одно из падений станет фатальным.

Как вы уже возможно догадались, свою прекрасную картину мира, которую я писал, используя насыщенные натуральные краски, играя тенями, полутонами и оттенками, я решил «улучшить», сбрызнув ее новомодными кислотными, режущими глаз оттенками. Прямо как Джексон Поллок, расшвыривавший краски по холсту.

Это случилось, когда я окончательно утвердился в своей принадлежности к хореканству и слишком увлекся постижением психологических техник общения с окружающими. Я уже знал, что бармен – это продавец эмоций, что роднит его с владельцем фургончика с мороженым, который везет детям радость и веселье. Просто у взрослых иные радости. Поняв это, я решил изучить весь спектр эмоций, чтобы знать единственно верный рецепт, который исцелит пришедшего ко мне гостя. Мы уже говорили с вами о терапевтической функции барного искусства и о том, что настоящие бармены-целители вынуждены экспериментировать над собой, как и врачи, прививающие себе какой-то вирус, чтобы найти от него вакцину.

В Хорекании эмоции – это приправа, которая входит в состав каждого блюда или напитка. Это именно то, ради чего люди выходят из дома и приходят к вам. Раскрою небольшую тайну: большинство гостей ваших кафе и ресторанов вообще-то неплохо готовят, а иной раз и вовсе дадут фору вашим поварам с поварешками. Если вы все это время думали, что люди ходят в рестораны исключительно ради еды, то у меня для вас плохие новости. С подобной мыслью, заложенной в фундамент вашего заведения, его вместе с вами ждет провал.

Ради еды, конечно, можно выбраться в какое-то место, предлагающее нездешнюю кухню, но эти два-три раза в месяц не сделают вашу кассу. Мы же с вами, дорогие коллеги (настоящие или будущие), и сами не очень любим заморачиваться, бронируя столик, терпеть не можем долгое ожидание, сопутствующее походу в ресторан. Мы ждем у входа, если хостес нерасторопна, затем ждем, когда нас заметит официант и примет наш заказ, потом мы ждем, когда поймают и ощиплют цыпленка для наших нехитрых котлет, затем ждем счет и иной раз уходим, не дождавшись сдачи. Нигде как в ресторане так остро не ощущается потеря времени. Мы заедаем этот стресс там же, но осадочек все равно остается. И потом люди научились неплохо считать, и они совершенно правы, считая, что круглая сумма и потерянное время – это неадекватная плата за блюда, которые они сами могли бы приготовить быстрее и вкуснее. Итак, запомните аксиому: никто не ходит в ресторан только за едой, а в бар только за напитками. В случае бара это особенно важно осознать.

Разомните-ка вашу фантазию. Представьте, что вы хотите встретиться с другом, с которым не виделись пару месяцев. Весь день вы предвкушаете приятную встречу и после работы, захватив бутылку хорошего вина, спешите домой. Ваш друг звонит в дверь в положенный час, вы располагаетесь в гостиной, ведя неспешный приятный разговор. Чувствуете, да? Как будто все хорошо и правильно, но чего-то не хватает. И я вам скажу, чего именно. Атмосферы. Звона бокалов, разноголосицы и обрывков фраз с соседних столиков, палитры лиц, шуток бармена, тихой музыки, мягкого света – словом, всего того, что создает настроение. Всех этих «мелочей», из которых и складывается эмоциональный фон вечера.

Если экскурсия на скотобойню в стремлении постичь все тонкости рецепта вашего наивкуснейшего стейка – идея не из лучших, то осознать закулисье Хорекании полезно и даже очень. Когда вы приходите в ресторан или бар, за ваше самочувствие отвечают как минимум несколько человек. Сегодня вошли в моду спектакли для одного зрителя, в которых несколько актеров разыгрывают действо «только сегодня и только для вас». По-моему, создатели этих шоу почерпнули вдохновение, сидя за вкусным ужином в ресторане или за барной стойкой. Наверняка от их взгляда не ускользнуло то, как хорошая хостес, как только вы переступите порог заведения, умеет просканировать ваше настроение и заговорить с вами именно так, как вам бы этого хотелось: шутливо или в сдержанно-официальном тоне. Далее вы будете препоручены официанту или бармену. Незачем и говорить, что от них зависит процентов 70 вашей удовлетворенности. Затем на авансцену выходит повар. А как важна работа постановщиков и рабочих сцены: дизайнера по свету, который продумал освещение так, чтобы вам было максимально комфортно и уютно; составителя плей-листа, который с помощью ритма, мелодии и настройки баланса разминает ваше настроение как пластилин, придавая ему форму, в то время как вы даже не подозреваете об этом. Все эти и другие люди специально получали образование и набирались опыта только затем, чтобы проявить настоящую заботу о вас, чтобы вам было хорошо с того момента, как вы вошли в заведение, и до той минуты, когда вы его покинете. Если все исполнили свои роли превосходно, то и вы, и они будете вознаграждены приятным послевкусием от встречи и новым свиданием. Что до домашних посиделок, то тут уж вы сами себе ресторатор. Ответственность за все этапы вечера на вас. Вы и поставщик, и потребитель эмоций в одном лице, а еще ведь надо и поесть приготовить, и посуду помыть. А что самое обидное – некого кроме себя будет винить, если что-то пойдет не так.

Итак, еще раз: эмоции – это то, в чем надо очень хорошо разбираться, если вы хотите делать людей счастливыми и быть всегда на вершине нашего хореканского айсберга. А вы должны этого хотеть. Но пока я чувствую, что вы думаете о том, как я оттягиваю момент важного признания, заявленного в начале этого разговора. Ну что уж теперь – обещал не хитрить, значит, слово надо держать.

Мои эксперименты в области постижения человека и его эмоций навели меня на мысль, что наряду с изучением посторонних неплохо бы для начала познать самого себя. Мой список поручений, оставленных мамой на подоконнике, приведший меня в KFC, снова аукнулся. «Познай самого себя» – гласила надпись в храме Аполлона, где находился Дельфийский оракул, но я истолковал ее весьма низменным образом.

На очередной вечеринке шведов я решил и решился проникнуть в закрытый клуб нелегальных эмоций. Вы и без меня знаете, что всякие Е-шки, пищевые добавки в продуктах, не идут нам на пользу, но вред от «витамина Е» – экстази – не идет с ними ни в какое сравнение.

Всего одна таблетка как по щелчку пальцев перенесла меня в дивный, новый мир, в котором я никогда не бывал раньше. О, это волшебное чувство всемогущества, когда ты всем своим существом сознаешь, что все идеи, генерирующиеся в твоем мозгу, – гениальны. Все до одной. Идеи порхали вокруг, и можно было, лишь протянув руку, вытащить счастливый билет. Мне аплодировал весь мир, вся Вселенная. Я был переполнен восторгом и гордостью за себя и за свой fast track к истине и тайнам мироздания. Как же мне сразу не пришло в голову «витаминизироваться», сколько лет пропали зря! И верно ведь говорят, что все гениальное просто. Всего одна таблетка, и я могу изобрести вечный двигатель. Пространство вокруг меня набухало мыслями, и все они были мои, я мог их растянуть или свернуть в трубочку, мог превратить в точку или проглотить, тем самым запатентовав. Одна из «гениальных» идей, которая снизошла на меня в ту ночь, – открыть бар «Е». Место открытий и незабываемых ощущений. Так думал я, «Бек Всемогущий», «умывальников начальник и мочалок командир». В общем, меня несло…

Утро Судного дня, дня расплаты за мое ночное владычество я помню до сих пор. От моего ночного полета фантазии и гигантомании, да и от меня самого осталось только мокрое место. Было мерзко и стыдно. Мне казалось, что большую часть себя я потерял безвозвратно, а то, что осталось, было настолько жалким и ничтожным, что вызывало отвращение. Я себя презирал и ненавидел. Такой депрессии у меня не было больше никогда в жизни. Два дня ада – такова была плата за мой ознакомительный экстатический тур. И сегодня я понимаю, что еще дешево отделался. Мне никогда и ничего не нужно повторять дважды, и с тех пор я раз и навсегда отказался от синтетических эмоций и искусственных наслаждений. Я понял, что кайф, получаемый от подлинных, беспримесных впечатлений и от своего дела, гораздо прочнее, полезнее и насыщеннее, чем эти пусть яркие, но фальшивые трипы-однодневки.

Нет, я не благодарен себе за этот опыт, но и он в итоге дал мне значительно больше, чем я ожидал. Я очень четко понял, кем я быть не хочу. К сожалению, больше 70 % работников общепита в Лондоне употребляют те или иные наркотические препараты. Так они поддерживают свой драйв, борясь с усталостью и выгоранием. Я не стал присоединяться к большинству и пошел своим путем, отказавшись от подобного рода допингов. На своих тренингах я всегда говорю о том, что мы можем поддерживать свой внутренний драйв и всегда оставаться на эмоциональном пике, не прибегая к костылям разного рода таблеток и веществ. Хочу повторить это и на страницах этой книги, ведь услышать что-то, а затем прочесть то же самое – лучший способ запомнить что-то важное. А это правда важно. Важно правильно определить свои цели, расставить приоритеты и быть благодарными, щедрыми и открытыми, независимо от достигнутого уровня и положения. Держу пари, вы уже слышали что-то похожее, и может быть успели заплатить немалые деньги за этот же совет, упакованный в театральное шоу с бантиком из обнимашек, позитива и фуршета с дешевым игристым, как лектор, шампанским. Ну, так ведь обычно обставлены семинары и тренинги личностного роста, не так ли?

Всем нам нужны проводники и ориентиры в этом мире. Учителя или гуру, их можно называть по-разному. Важно только не слепо доверять им и копировать их «правила жизни» или «истории успеха». Мы живем в эпоху фейков во всех сферах нашей жизни. Сегодня любой шарлатан и самозванец, у которого есть доступ к Интернету, может легко запудрить людям мозги и стать авторитетом и легендой. Особенно много таких сказочников развелось в сфере модного нынче коучинга. Лежа на диване в засаленной футболке и растянутых трениках где-нибудь на самом краю цивилизации, специалист широкого профиля учит вас идти к своей великой цели, хотя сам он с трудом доходит до холодильника. Подлинные мастера своего дела и проходимцы часто оперируют схожими словами и лозунгами, поэтому зачастую верные слова и правильные девизы обесцениваются. Хочу уберечь вас от ложных кумиров и мнимых учителей. Как о враче нужно составить мнение, поговорив с его пациентами, так и об учителе нужно судить по его ученикам. Тот, кто не оставил великого наследия, – всего лишь авантюрист или клоун, напяливший на себя маску мудрости.

Мне повезло с учителями, об этом я еще не раз скажу на страницах этой книги. Но все-таки особое незыблемое место среди них занимает Омар Хайям. Ему нельзя позвонить, стоя в пробке, или позвать на семейное торжество, но к его советам я прислушиваюсь, находясь в состоянии счастливого опьянения, и его мудрость доносится до меня сквозь столетия.