Текст книги "Мир, которого не стало"

Глава 4. В доме дяди Кальмана

Как я уже сказал, семья стремилась дать мне особенное воспитание, предоставляя мне более благоприятные условия для учебы. Для этого как-то раз, когда мне было всего семь лет, во время Песаха{80}80
  Песах – праздник в память Исхода из Египта. Один из важнейших еврейских праздников, справляется на протяжении семи дней весеннего месяца нисан. На протяжении всех пасхальных дней запрещено не только употреблять какие-либо продукты из основных видов злаков, кроме опресноков – мацы, но даже владеть ими. В первые два вечера Песаха устраивается особая ритуальная трапеза – Пасхальный седер. Отмечается в марте-апреле.


[Закрыть], мой дядя, ребе Элиэзер-Моше, и его зять, Давид-Йона Иерусалимский, сын ребе Моше-Нахума, взяли меня в свой дом и сказали, что с этого дня я буду жить у них и учиться вместе с сыном моего дяди, который был старше меня на три года.

Отец был как будто не против: дядина квартира была больше нашей, где было лишь две-три маленькие комнатенки. В доме ребе было десять комнат, просторных и светлых: столовая, две комнаты для гостей – большая и малая, библиотека, рабочий кабинет дяди, спальня и две детских комнаты – для мальчиков и для девочек; была даже специальная большая комната для прислуги.

Меня в этом доме привлекали многочисленные шкафы с книгами и занятия с дядей: дядя обучал меня таким книгам, которых я не учил раньше и о которых до того даже ничего не слышал. Прежде всего – предисловие Рамбама{81}81
  Рамбам – Маймонид, рабби Моше бен Маймон (1135–1204) – крупнейший кодификатор Галахи и один из величайших еврейских философов Средневековья, врач. Жил в Испании и Египте. Наиболее известные его труды – всеобъемлющий галахический кодекс «Мишне Тора», философский трактат «Море невухим», «Книга заповедей» и комментарий к Мишне.


[Закрыть] к комментариям на мишнайот. У дяди было определенное историческое чутье, к тому же он знал русский и немного немецкий. Он мне как-то рассказал, что на него оказали влияние книги Эрнеста Ренана{82}82
  Ренан, Эрнест-Жозеф (1823–1892) – французский историк, теолог, автор трудов по истории христианства и древней еврейской истории.


[Закрыть], которые он читал в русском переводе. Он следил также за тем, чтобы я в дополнение к учебе в хедере учил каждый день отрывок из мишнайот, и еще – два отрывка из «Тиферет Исраэль» Исраэля Лифшица{83}83
  Лифшиц, Исраэль (1782–1860) – раввин, представитель разветвленной семьи немецких и польских раввинов. Был раввином в Дессау и в Данциге. Автор ряда комментариев к Мишне, в том числе «Тиферет Исраэль» («Слава Израиля», 1830). Кроме того, составил комментарии к «Шулхан аруху» Й. Каро и «Мишне Тора» Рамбама.


[Закрыть]. Он говорил мне: 10 лет – это возраст Мишны{84}84
  Мишна – древнейший (I–III вв. н. э.) свод иудейских религиозных законов, лежащий в основе Талмуда. Мишну, в ее нынешнем виде включающую 63 трактата, разбитых на шесть разделов, составил и отредактировал Рабби (р. Йехуда ха-Наси) в конце II в. н. э.


[Закрыть]; когда тебе исполнится 10 лет, ты должен будешь стать знатоком Мишны. Я спросил его: «А 15 лет – возраст Талмуда?» Он ответил: «Да, когда тебе будет 15 лет, ты должен будешь закончить весь Талмуд». И еще одна вещь привлекала меня в этом доме. В дядиной комнате валялось множество печатей с разными надписями – и печать с именем Элиэзера-Моше, сына ребе Авраама Мадиевского, печать, где только одно имя, без имени отца (ребе де-Хорол); печати с титулом и без титула и печати, где есть только имя и титул; печати с надписями на иврите и по-русски и печати с надписями только по-русски и только на иврите… И я из чисто спортивного интереса делал так: брал лист бумаги и ставил на него печати, одну за другой; это имело несколько смешной вид, но у меня не было намерения веселиться. Заходить в эту комнату было запрещено. Дядины сыновья удивлялись тому, что я нарушаю запрет, и пожаловались дяде. Листок попал в руки дяде, и он обратил внимание на комическую сторону ситуации, а может, его просто удивила моя наглость. Во всяком случае мне досталась увесистая пощечина за нарушение запрета. Я никогда не любил пощечины и поэтому немедленно покинул дом. Назавтра дядя пришел ко мне в класс (это было во время «объединенных хедеров») и сказал мне: «Что было, то было». Он чуть ли не просил прощенья и говорил: «Ты должен вернуться ко мне». Я ответил ему на глазах у всего класса: «Я не вернусь». Моя наглость настолько рассердила его, что он дал мне еще одну пощечину. Помню, каким счастливым я вернулся домой и как мы с братом стали плясать от радости, что мне удалось вернуться из «плена» в доме дяди. Мне было тяжело в дядином доме, особенно трудно было находиться рядом с тетей, которую мы прозвали «тетя Буся» в память того случая с жемчужными бусами; она была мне очень и очень неприятна.

Но на этом дело не закончилось. Через полгода, когда мы уехали из центра и перебрались на окраину города, мать с отцом решили, что я должен переселиться в дом дяди Кальмана. Атмосфера в этом доме была весьма благоприятна. Там было пять комнат, а кроме дяди и тети не было больше ни одного человека. Иногда там гостила старшая внучка, которая была старше меня на год или два, – мне она нравилась. Кстати говоря, она была красива, вежлива и умна, разговаривать с ней было интересно и приятно. Дядя и тетя относились ко мне очень хорошо. В доме было много книг, которые стояли в двух огромных шкафах, особенно там было много книг по истории: «Шевет Йехуда» («Скипетр Йехуды»){85}85
  «Скипетр Йехуды» (ивр. «Шевет Йехуда») – историческое произведение Шломо Ибн-Верга (конец XV– начало XVI вв.). Автор, уроженец Испании, современник изгнания евреев из Испании и Португалии. В 1497 г. в Лиссабоне подвергся насильственному крещению. В 1506 г. переехал в Италию, где вернулся к иудаизму. В 1520-е гг. написал книгу «Шевет Йехуда» – летопись преследований евреев со времен разрушения Второго Храма до начала XVI в. «Шевет Йехуда» считается одним из выдающихся произведений еврейской литературы периода Ренессанса. Выдержала множество изданий.


[Закрыть], «Седер ха-дорот» («Хроника поколений»){86}86
  «Хроника поколений» (ивр. «Седер ха-дорот») – историческое произведение раввина Йехиэля Гальперина (1660–1746). Содержит самую разнообразную информацию о еврейской и всемирной истории, начиная с библейских времен, биографии раввинов и т. п.


[Закрыть], «Цемах Давид» («Росток Давида»){87}87
  «Росток Давида» («Цемах Давид», ивр.) – произведение пражского математика, астронома и географа Давида Ганза (1541–1613). Первая систематическая хроника, посвященная истории ашкеназских евреев. Впервые была опубликована в Праге в 1592 г.


[Закрыть], «Шеерис Исроэль»{88}88
  «Шеерис Исроэл» («Остаток Израиля») – историческое произведение, представляет собой продолжение на идише еврейской средневековой хроники «Иосиппон» (см. прим. 14 к гл. 3). Обычно издавалось вместе с переводом на идиш «Сефер Йосифон». Впервые вышло в свет в Амстердаме в 1743 г.


[Закрыть] и так далее. Кроме того, там лежали подшивки старых газет «ха-Мелиц», «ха-Кармель»{89}89
  «ха-Кармель» – литературный журнал, выходил в Вильно на иврите в 1860–1879 г. под редакцией Ш. Фина. В 1860–1863 гг. и 1865–1868 гг. выходило приложение к журналу на русском языке. В 1860–1871 гг. «ха-Кармель» выходил еженедельно, в 1872–1879 гг. – ежемесячно.


[Закрыть] и прочих изданий; эти газеты интересовали меня сильнее всего. К тому же там были календари. Еще мой прадед, ребе Авраам, скреплял подшивки этих календарей. Потом они достались его сыну, ребе Кальману, и он тоже каждый год добавлял в подшивку новый календарь. Там были календари примерно за 70 последних лет, и они отлично сохранились. Дед обычно записывал в календарь события, имеющие семейное или общее значение. Так, в одном и том же календаре было записано, что в один из дней у его дочери Ханы родился сын, которого назвали Исраэль-Шнеур-Залман-Ицхак (это был мой отец), там же я нашел такую запись: «у моего внука Шнеура-Залмана родился сын, и его назвали Бен-Цион». Мое внимание привлекали записи в календаре про самые разные события: от окончания Крымской войны и до событий русско-турецкой войны. Про наводнение (разлив Днепра) в Кременчуге там было написано, что в один из дней шел очень сильный дождь. Помнится, в одном из календарей, кажется, за 5637 (1877/78) год, было записано, что в какой-то из дней месяца сивана шел снег. Были записи про погромы 80-х годов{90}90
  Погромы 1880-х гг. – погромы, произошедшие в апреле – июле 1881 г., прежде всего на Украине, под влиянием сообщений об убийстве Александра II. В продолжение волны погромов в декабре 1881 г. вспыхнул погром в Варшаве, весной 1882 г. вновь произошли погромы на Украине, в 1883 г. – в Екатеринославе, Кривом Роге и Ростове-на-Дону, в 1884 г. – в Нижнем Новгороде. Количество жертв погромов 1880-х гг. было сравнительно небольшим, множество евреев было ранено, тысячи домов и лавок разграблены. Следствием погромов стало, в частности, начало эмиграции евреев из России. Главным направлением эмиграции были США, евреи уезжали также в Англию, Германию, Канаду, Южную Африку, Аргентину, Эрец-Исраэль и т. д.


[Закрыть], про важные события, происходившие в жизни деда, про поездки в Петербург, в Москву, в Харьков и т. д. Это была живая хроника, и мне нравилось ее изучать. Дядя Кальман злился на меня и говорил: ну что ты снова учишь календари?! Думаешь, если выучишь наизусть все календари, то станешь большим ученым?!

Там же я осуществил свое первое историческое «исследование». Внимательно изучая книги, я пришел к выводу, что можно с их помощью воссоздать хронику поколений от Адама до наших дней. Я купил тетрадь и на первом листе написал большими печатными буквами: Адам. Потом я записал имена десяти поколений, следующих после него. И снова написал печатными буквами: Ной. Потом я продолжил хронику поколений до Авраама. Потом я дополнил хронику, согласно книге Рут{91}91
  Книга Рут – имеется в виду Библейская книга «Руфь».


[Закрыть], до царя Давида. Имя Боаза{92}92
  Боаз – персонаж библейской книги Рут («Руфь»). В синодальном переводе Библии – Вооз.


[Закрыть] я снова написал большими буквами. Потом я записал имена всех иудейских царей до Ахазии{93}93
  Ахазия – израильский царь, в синодальном переводе Библии – Охозия.


[Закрыть], а от Ахазии – еще десять поколений до Йехояхина{94}94
  Йехояхин – в синодальном переводе Библии – Иехония.


[Закрыть]. Отыскал в третьей главе «Первой Книги хроник»{95}95
  «Первая Книга хроник» – имеется в виду первая из библейских книг Паралипоменон.


[Закрыть] и добавил родословную Йехояхина и дописал еще десять поколений от Асира, сына Йехояхина, до семи сыновей Элиоэйная со странными именами. Я очень радовался тому, что число было «круглым»: от Адама до сыновей Элиоэйная было ровно шестьдесят поколений! Но при внимательном изучении «Книги хроник» всплыло одно серьезное затруднение. Выяснилось, что Зерубавель{96}96
  Зерубавель в книге Ездры (3:2 и далее) называется сыном Шеалтиэля (Салафиила), в первой книге Паралипоменон (3:19) – сыном Педайи (Федаии).


[Закрыть] – не сын Шеалтиэля, а вовсе даже сын Педайи{97}97
  Педайя – в синодальном переводе Библии – Федаия.


[Закрыть]. Но почему в книге нигде не упоминается имя отца Педайи? Я обратился с этим вопросом к дяде Кальману. Он тут же углубился в книги и, просмотрев их, был полон разочарования. Но на следующее утро лицо его светилось радостью: нашел! И Радак{98}98
  Радак (акроним рабби Давид Кимхи, 1160? -1235?) – всю жизнь прожил в Нарбонне С совр. Франция). Комментатор Танаха. Автор ряда книг по филологии иврита. Рационалист, находился под влиянием Рамбама.


[Закрыть], и авторы «Мецудот»{99}99
  Авторы «Мецудот» – имеются в виду р. Давид Альтшулер из Праги и его сын р. Йехиэль-Гилель (XVII в.) – авторы комментария к Танаху, состоящего из двух частей: «Мецудат Цион» («Крепость Сион») – объяснение отдельных слов со ссылкой на их употребление в других местах Танаха и «Мецудат Давид» («Крепость Давида») – толкования общего характера.


[Закрыть] отмечают, что «сыновья сыновей – они как сыновья», так что тут нет противоречия! «Но, – спросил я, – почему ни разу не упоминается имя его отца?» С этим вопросом я пошел к дяде Элиэзеру-Моше.

Тот не затруднился с ответом: видимо, Педайя умер в молодости, и Зерубавель рос и воспитывался в доме деда и был назван в его честь…

Все эти обсуждения побудили меня продолжить «исследование». Я пользовался библиотекой дяди Кальмана, в которой было, как я уже говорил, множество исторических книг, расставленных по порядку поколений: ребе и ученик, ребе и ученик. Я решил действовать в том же порядке. Каково же было мое удивление, когда в «Сефер юхасин»{100}100
  «Сефер юхасин» («Книга генеалогии», ивр.) – произведение Авраама бен Шмуэля Закута (1452–1515). Книга представляет собой историческое сочинение, излагающее историю развития Устной Торы и дающее хронологию деятельности законоучителей. Книга завершена автором в 1504 г.


[Закрыть] я нашел список экзилархов, и среди них – имя Акува{101}101
  Акув – 16-й экзиларх (глава вавилонских евреев).


[Закрыть]; я сразу решил, что это как раз один из семи сыновей Элиоэйная, потомок Асира, сына царя Йехояхина, – и написал его имя крупными печатными буквами. От него снова насчитал сорок экзилархов и вождей; поколение за поколением – до гаона р. Йехудая{102}102
  Йехудай (VIII в.) – гаон, глава крупнейших вавилонских йешив в Пумбедите, а в 757–761 гг. – в Суре. Автор многочисленных галахических респонсов, много сделал для популяризации Вавилонского Талмуда в странах диаспоры.


[Закрыть], деда гаона р. Хая{103}103
  Хай (939-1038) – гаон, глава крупнейшей вавилонской йешивы Пумбедита, один из наиболее видных религиозных лидеров своего времени.


[Закрыть]. И тут все стало понятно: от Йехудая до Рамбама – десять поколений, от Рамбама до р. Йосефа Каро{104}104
  Иосеф Кара (1488–1575) – великий мистик и законодатель, один из лидеров общины Цфата, автор кодекса «Шулхан арух», лежащего в основе всех последующих галахических трудов.


[Закрыть] – десять поколений, от р. Йосефа Каро и Ари{105}105
  Ари (акроним Ашкенази Рабби Исаак, р. Ицхак бен Шлама Ашкенази Лурия, 1536–1572) – один из величайших еврейских мистиков, основатель особого, т. н. «лурианского» направления в Каббале. Его проповеди, записанные учениками, в первую очередь Хаимом Виталем, составили ряд сводов – «Сокровищница жизни», «Древо жизни» и «Восемь врат», вплоть до Нового времени распространявшихся в еврейском мире в основном в рукописном виде.


[Закрыть] (р. Ицхак Лурия) до Старого адмора – десять поколений и от Старого адмора до наших дней – пять поколений; я записал их имена на последнюю страницу тетради. Средний адмор, ребе Дов-Бер Шнеерсон, его зять и ученик Цемах Цедека, р. Мендл из Любавичей, затем дед, р. Цви-Яаков Динабург, потом отец… И в самом конце я написал свое имя крупными буквами: Бенцион ха-Леви Динабург – сто тридцать пять поколений от сотворения мира и до сегодняшнего дня (11 нисана{106}106
  Нисан – седьмой месяц еврейского года, выпадает на март-апрель григорианского календаря.


[Закрыть] 5653 (1893) года, вторник – третий день недели: тот день творения, когда Бог дважды увидел, что «это хорошо»). На отдельном листе я начертил «генеалогическое древо», на котором заняла свое место вся наша родня со стороны отца: семьи Динабургов, Мадиевских, Островских, Гельфандов, Голдиновых и Баткиных; а со стороны матери: семьи Эскинбайнов, Рафкиных, Шиферсонов и Каценельсонов. Мое «древо» было устроено так же, как древо, виденное мною в книгах р. Моше-Нахума Иерусалимского «Минхат Моше» («Приношение Моше») и «Лшад ха-шемен» («Елей»). В «генеалогическое древо» я включил дядь и теть, которые, по моему мнению, были этого «достойны», а другие имена не включил.

Дядя и тетя вставали довольно поздно, и, чтобы моей «работе» никто не мешал, я старался вставать как можно раньше; я садился в гостиной на диване у окна, там была полная тишина, и чтение в эти часы доставляло мне большое удовольствие. Как-то раз, утром, когда мое «сочинение» было уже готово, в комнату неожиданно вошел дядя и увидел, как я что-то пишу в тетради. «Доброе утро, с каких это пор ты начал так рано вставать, пока все еще спят? Тебе не хватает времени в течение дня, и ты решил вставать до рассвета и трудиться! Покажи-ка мне, что ты пишешь?!» Его тяжелое дыхание стремительно коснулось меня, он взял тетрадь, заглянул туда, удивился тому, что в ней написано, и забрал ее с собой. Потом он передал ее р. Элиэзеру-Моше. Тот позвал меня к себе: «Так, значит, вот зачем ты сидел долгими ночами! Ты доказал великую вещь! Доказал, что наш род действительно идет от первого человека! Если б не ты, мы бы об этом даже не догадывались!!! И стоило ради этого столько трудиться?! Запомни правило – если человек что-то пишет, то он должен сказать этим нечто новое, то, чего еще никто не знает. А то, что ты написал, это все пустяки. Он, видите ли, доказал, что мы все – потомки Адама! Чепуха это все! Жалко на это времени!» Я с ним не спорил и смирился со своей участью, особенно после того, как он доказал, что моя «цепочка поколений» является обрывочной и неточной…

Как я уже говорил, я был единственным ребенком в доме у дяди, и довольно часто мне становилось скучно. Самым большим удовольствием для меня в ту зиму было сидеть возле дровяной печки, глядеть, как пылают поленья и как схватывается пламя, следить за удивительными цветами пламени. Особенно мне нравилось смотреть на голубой огонь, внутри которого пламя становилось белесым и почти прозрачным. Чтобы найти «голубой огонь», мне приходилось ворочать поленья кочергой, и от этого пламя вспыхивало еще сильнее. Как-то раз, когда я ворошил дрова, от раскаленного чурбачка отскочил пылающий уголек и попал мне в правую щеку… Два месяца я болел. Когда я вернулся в хедер, дети заметили – на моей правой щеке вырезан знак, похожий на крест. Дети спросили меня: «Как на тебе оказался крест, кто его нацарапал тебе на щеке?» Я стал рассказывать: «Как-то раз я шел из хедера домой, дорога шла мимо церкви, началась страшная буря, ветер подхватил меня и понес все выше и выше, к золотому куполу церкви; порывом вихря меня бросило на самую макушку купола, и я поранился о крест щекой; больно не было, я даже ничего не почувствовал, но когда я как-то раз посмотрел на огонь – меня поразило огнем, и на щеке проявился крест». Эта фантастическая история породила ужас в сердцах учеников. Дети сказали мне: это плохой знак, тебе следует молиться, чтобы с тобой не случилось того, что случилось с Файвлом, сыном меламеда Шауля, который стал выкрестом. Я сразу пожалел о том, что придумал эту историю, но сделанного не воротишь.

Мои друзья были значительно старше меня и часто влияли на меня не лучшим образом. По вине одного из них я и покинул дядин дом.

Прадед р. Авраам любил собирать не только календари и старые газеты, но также и древние монеты. У него были монеты времен царя Ивана Васильевича (Ивана Грозного), Петра Великого и много разных других монет. Еще была большая коробка, в которой лежали иностранные монеты почти всех стран. На исходе субботы дядя и тетя очень любили выкладывать монеты на стол и учить меня по ним истории: показывать, как выглядели русские цари. Я рассказал об этом одному из моих друзей, которого звали Мотл, ему было 14 лет. Мне тогда только-только исполнилось 9. Он сказал мне, что у него тоже есть монеты, и предложил мне попросить у тети разрешения поменяться с ним монетами. Я уже рассказывал, что эта моя тетя была добросердечной и слабохарактерной; она даже довольно долго была душевнобольной. Я пришел к ней и, держа в руке несколько монет моего друга, изложил ей его просьбу. Она стала меня ругать, но тем не менее взяла монетки и сказала, что она должна проверить, есть ли у нее такие. Потом она дала мне несколько других монеток – и так началась торговля. Тетя умоляла меня, чтобы я никому не говорил об этом, и особенно дяде. Я дал ей торжественное обещание на цицит и поклялся страшной клятвой. Тем временем несколько монет деда оказались на рынке, и это стало известно. Дядя начал проверять коллекцию и обнаружил, что, действительно, нескольких монет не хватает, а вместо них имеются другие, менее ценные. Началось расследование, как исчезли монеты из коробки и откуда взялись монеты, которых не было раньше. Это было для меня очень тяжелое испытание, так как меня обвинили в том, что я взял монеты себе. Тетя сказала, что она знает, что я невиновен.

– Что??!! Он невиновен?? Только три человека могли их взять: или я, или ты, или он. Он не брал, и я не брал, значит, ты взяла!

– Я не брала.

– А если так, почему ты просишь сжалиться над ним?

Я заплакал и сказал:

– Тетя права.

– Она дала их тебе?

– Нет.

– Но монеты не умеют сами ходить!

И все-таки я выдержал испытание и ничего ему не рассказал. С тех пор тетя звала меня «мой праведник», и ее чувство благодарности и любви ко мне не имело границ.

Спустя какое-то время тетя рассказала об этом моему отцу и сказала ему, что я спас ей жизнь, потому что она бы, конечно же, слегла от дядиного гнева. Вот что я сказал дяде: «Ты не веришь, что их взял не я, что я невиновен, хотя я клялся, что я их не брал, поэтому я не хочу оставаться здесь более ни минуты», – и ушел из его дома. Потом дядя приходил к нам и даже присылал тетю, чтобы она уговорила меня вернуться к ним, но я стоял на своем. Мой отец – единственный, кто знал всю правду, – проникся ко мне с тех пор уважением и как-то даже сказал мне: «Не используй во зло хороший поступок, который тебе довелось совершить, – не впадай в грех гордыни; ты не должен мечтать о том, что станешь большим праведником. Не стоит специально заботиться о том, чтобы стать праведником, это происходит само собой…»

Дяде в своей жизни довелось много поездить: он бывал на Волге, в Крыму, на Кавказе и в Персии. Я очень любил слушать его рассказы. У меня создавалось впечатление, что фантазии в его рассказах было больше, чем реальности, но мне было интересно слушать само повествование. Когда он начинал свой рассказ с фразы «это была истинная правда», я сразу понимал, сейчас он будет рассказывать захватывающие небылицы.

У нас с дядей были очень хорошие дружеские отношения. Спустя несколько лет он сильно заболел; врач установил, что у него болезнь печени, и эта болезнь причиняет ему тяжелые и длительные боли, и нужно найти способ отвлечь его от этих болей. Мне тогда было уже шестнадцать лет, я как раз вернулся домой и пошел навестить его. Тетя попросила моего совета. Я сказал ей: «У дяди богатая фантазия, но он никогда не читал романы, поэтому возьми интересный роман на идише, длинный роман в нескольких томах, захватывающий роман с напряженным действием, и читай ему вслух, не торопясь: это поможет». Я искал, нашел и принес ей роман «Дер штумер бетлер»{107}107
  «Дер штумер бетлер» («Немой попрошайка», идиш) – популярная переработка на идиш романа Александра Дюма-отца. Состоит из 7 частей. Выполнена писателем Авнером Таненбаумом (1848-913), специализировшимся на вольных переводах произведений французских писателей (А. Дюма, Ж. Верна) на идиш.


[Закрыть] («Немой попрошайка») в семи томах. Она читала ему, и в день своей смерти, когда он почувствовал, что умирает, он сказал жене: «Тамара, читай быстрей, я хочу знать, чем там кончится!» Когда мне об этом рассказали – а я тогда уже был в Вильно (мне рассказал об этом двоюродный брат, приехавший меня навестить, и еще сказал, что даже врач оценил мой совет), – я почувствовал: как свежа была душа этого старого человека! Я много раз вспоминал этот случай, говоря о силе воображения.

Из воспоминаний того года – 5653-го – в моем сердце остался день Ту би-Шват{108}108
  Ту би-Шват («пятнадцатое [число месяца] Шват», ивр.) – зимний праздник, называемый также Новый год для деревьев. Связан с началом сельскохозяйственного цикла в Земле Израиля.


[Закрыть], который пришелся на среду, 20 января 1893 года. В тот день я первый раз пришел в окружной суд. Большое новое здание суда, роскошное и красивое, располагалось напротив дома дяди Кальмана. В этот день перед судом предстал мой старший дядя р. Элиэзер-Моше. Его привлекли к суду за то, что он дал шойхетам уезда право осуществлять от своего имени религиозные обряды: заключать браки, делать обрезание и тому подобные действия, которые в качестве казенного раввина он должен был выполнять сам, а не передавать полномочия кому-то другому. Дядя защищал себя сам; он говорил, что не может находиться одновременно сразу в нескольких местах и поэтому назначает своих представителей, потому что «посланец человека – как сам он». Сам же он несет ответственность за записи в метриках, которые ведет только он… Дядина семья была взбудоражена. После суда, на котором дядя полностью снял с себя всю вину, в доме дяди состоялась праздничная вечеринка, все пели и плясали, и дядя тоже плясал… со мной! Это было после того, как дядя произнес хасидскую проповедь на злобу дня и я ее повторил. Это была первая в моей жизни хасидская проповедь.

Глава 5. Друзья и развлечения

У нас с моим старшим братом было немало друзей – из самых разных городских сословий. Прежде всего, товарищи по хедеру, среди которых были наши самые верные друзья. Тот же Мотл, по милости которого я оказался замешан в «деле о старинных монетах», зимой всегда провожал нас до дома: мы учились до позднего вечера и возвращались домой, держа в руках зажженные фонари. Мотл был на голову выше нас всех, у него был самый большой фонарь и огромные сапоги; он шел впереди уверенным шагом. Слыша его громкий голос, мы успокаивались и чувствовали себя в безопасности, за это мы были ему благодарны. Еще у нас были «садовые» друзья: вместе с ними мы залезали в городские сады и обирали там вишни, груши, яблоки и персики – в зависимости от того, на какие фрукты был сезон. Особенно полюбился нам городской сад Синчуха – это был самый большой фруктовый сад в городе, в середине сада стоял колодец с вкусной и сладкой водой, вокруг – тенистая роща, а в ней – чудесная беседка; но сад сторожили собаки – нужно было заманивать их в другой конец сада и «запутывать следы». Мотл очень хорошо умел это делать. А были «субботние» друзья: мы собирались по субботам в доме одного из товарищей, и его родители угощали нас яблочным или хлебным квасом (а иногда даже квасом из принесенных нами фруктов), рассказывали истории и читали вслух интересные книги. Начало этой замечательной традиции положил учитель по фамилии Донской (а звали его, кажется, Моше), преподававший сыновьям знатных богачей. Он был пожилой человек (еще в 60-е годы он писал статьи в файновский еженедельник «ха-Кармель»), эрудированный, образованный, вежливый, обходительный и с приятными манерами. Говаривали – и не без оснований, – что он был склонен «прикладываться к бутылке»: временами он запирался у себя в комнате и целыми днями «глушил горькую»; затем протрезвлялся, появлялся на людях, а потом все повторялось опять. Донской был одним из немногих в городе, кто близко общался с моим отцом. В дни запоев он иногда звал его и изливал душу. Донской публично называл отца ученым и скрытым праведником. Он откровенно восхищался им и, как мне кажется, во многом благодаря этому к нам тоже относился с симпатией. Обычно Донской звал на «Субботу благословения»{109}109
  Суббота благословения (Шаббат мевархин, ивр.) – суббота перед наступлением нового месяца. В этот день объявляется, когда наступает новомесячье, и читается специальная молитва о том, чтобы новый месяц принес здоровье и мир.


[Закрыть] всех своих учеников и еще нескольких умных ребят. Он читал им «художественную прозу»: отрывки из «Сада развлечений» Аарона Розенфельда{110}110
  Розенфельд, Аарон – писатель, педагог, автор учебного пособия для изучения Библии и иврита «Ган шаашуим» («Сад развлечений», ивр.), вышедшего в Варшаве в 1904 г.


[Закрыть], «Сборник рассказов» Йехуды Розенберга{111}111
  Розенберг, Йехуда – писатель. Сторонник Гаскалы. Автор книги на иврите «Сборник писем и рассказов» (ивр. «Оцар михтавим ве-сипурим»), вышедшей в Петербурге в 1882 г. Кроме произведений самого автора в книге содержатся также работы других ивритских писателей его времени.


[Закрыть] и книги Кальмана Шульмана: «Суламифь», «Харэль», «Древние обычаи».

Эти сборища проводились летом в саду дома, где он жил, или в его комнате. Он угощал учеников яблочным квасом и фруктами – и сам приносил угощенье. Родом он был не из нашего города, и мы не знали, есть ли у него семья. Жил он один. К ученикам относился очень приветливо, и это помогало взаимному сближению хороших детей из разных городских слоев.

Еще один круг друзей был у нас «между дневной и вечерней молитвой». В нашем городе было две синагоги. Старая синагога – туда ходил отец; и новая – в ней молился мой дядя-раввин. В старой синагоге была «молитвенная комната» для будних дней, служащая для дневной и вечерней молитвы. Там приходилось стоять в тесноте, было неудобно. Поэтому мы, дети, по будням ходили на молитву в новую синагогу, здание которой было просторнее. Случалось, что взрослые читали «Эйн Яаков»{112}112
  «Эйн Яаков» («Исток Яакова», ивр.) – пользовавшийся огромной популярностью сборник аггадических (не законодательных) фрагментов Талмуда, составленный р. Яаковом Ибн-Хабибом; впервые опубликован в Константинополе в 1516 г.


[Закрыть] или учили мишнайот и у нас, малышей, была возможность заниматься своими делами. «Между дневной и вечерней молитвой» у нас было несколько хороших друзей; самый лучший – Кальман Рахлин. Он был старше меня на четыре года, но любил сидеть вместе со мной между молитвами и слушал мои рассказы про Эрец-Исраэль. У меня была особая «связь» с Эрец-Исраэль! Отец вместе с шойхетом р. Моше каждый год между 17 тамуза{113}113
  17 тамуза – день поста. Талмуд (Таанит, 26) перечисляет пять несчастий, случившихся в этот день: были разбиты первые скрижали; при разрушении Первого Храма прекратились ежедневные жертвоприношения; в дни разрушения Второго Храма были пробиты стены Иерусалима; злодей Апустамус сжег Тору; в Святилище был помещен идол.


[Закрыть] и 9 ава{114}114
  9 ава – самый траурный день еврейского календаря – дата разрушения Первого и Второго Храмов, изгнания евреев из Испании и иных трагических событий. Девятое ава – строжайший пост, продолжающийся целые сутки и требующий отказа не только от еды и питья, но и от ношения кожаной обуви и всех земных удовольствий. В этот день в синагогах читают, сидя на земле, Эйха (Плач Иеремии) и покаянные молитвы – киннот. Девять предшествующих дней проходят в трауре и воздержании от мяса, вина и всяческих увеселений.


[Закрыть] посещал все местечки нашей округи, собирая содержимое копилок р. Меира Баал ха-Неса («Чудотворца»), и посылал деньги габаям Эрец-Исраэль, отвечавшим за сбор пожертвований колеля Хабада. В нашем доме были отчеты из «Колеля», письма, книги и множество брошюр с описанием Эрец-Исраэль. В одной такой брошюре, под названием «Просите мира Иерусалиму» рассказывалось о жизни в Эрец-Исраэль, о прожиточном минимуме, ну и давались советы по организации питания. Начитавшись брошюр и писем из Иерусалима, которые я нашел у дяди в ворохе старых газет, я составил меню для трехразового питания и увлеченно описывал друзьям рецепты «салатов» из оливок, апельсинов, винограда, капусты… и соленых огурцов. Когда я наконец оказался в Эрец-Исраэль, я много раз угощал своих знакомых «салатами» из моих детских фантазий; но, надо сказать, они не выказывали такого восторга, как мой друг детства Кальман Рахлин.

Был у нас и узкий круг настоящих друзей, с которыми мы были связаны крепкими узами. Среди них были сыновья шойхета р. Моше Каштана: Шалом был двумя годами старше меня, а Дудик (Давид) – на год младше; сыновья р. Лейба Краса, служки нового бейт-мидраша: Эли был старше года на два с небольшим, а Гиршель – на четыре-пять лет и поэтому стеснялся открыто общаться с нами, но на самом деле был нам очень хорошим другом. Мы общались и с другими детьми, которые были постарше. Им было важно чувствовать себя нашими помощниками, защитниками и «советчиками», но на самом деле они просто очень любили проводить с нами время. А были дети помладше, которые были готовы нам служить. Среди наших старших друзей были сыновья моего дяди-раввина; старший сын шойхета, Шауль, который учился в йешиве в Бобруйске и приезжал домой лишь изредка – он стал потом врачом и активистом Бунда{115}115
  Бунд (Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России) – социал-демократическая партийная организация, созданная в 1897 г. Существовал на территории России до 1920 г. Затем последовал раскол, в результате которого правое крыло было ликвидировано большевиками, а левое вошло в состав РКП (б). В Польше Бунд существовал до 1948 г.


[Закрыть]; Виноградов – наш дальний родственник из Остаповки, сын богатых родителей, – он учился в реальном училище, но на каникулы приезжал в наш городок навестить бабушку – «тетю Соню», сестру р. Авраама, – и проводил время в нашей компании. Среди «мелких» выделялся Яни (Яаков) Чернобыльский, славный парень, шустрый и с огоньком; он тоже ездил учиться в йешиву, пробовал свои силы в литературе (публиковал рассказы на русском языке) и в живописи, одно время был активистом сионистской социалистической партии (ССРП){116}116
  Сионистская социалистическая рабочая партия (ССРП, известная также под аббревиатурой С.С.) – еврейская политическая партия, действовавшая в России в 1905–1917 гг. Учреждена сторонниками «плана Уганды» на конференции в Одессе в январе-феврале 1905 г. Первоначально стояла на позициях территориализма. В 1905–1907 гг. партия пользовалась значительной популярностью среди еврейского населения, в нее входило до 27 000 человек. После поражения первой русской революции партия вступила в период длительного кризиса, ее покинуло как значительное число рядовых членов, так и некоторые из руководителей. В 1915–1917 гг. партия перешла на позиции автономизма. В мае 1917 г. объединилась с автономистской Социалистической еврейской рабочей партией (СЕРП) в единую Объединенную еврейскую социалистическую рабочую партию (ОСЕРП или на идише «Фарейникте» («Объединенная»)). В 1919 г. эта партия фактически распалась, часть ее членов перешла в Компартию, в Польше некоторые ее представители вошли в Бунд.


[Закрыть].

В городе строились казармы для двух батальонов армии. Строительная площадка расположилась прямо напротив нашей квартиры. Уже подготовлен был фундамент для двух крупных строений и собраны обожженные красные кирпичи для строительства. Мы собирались всей ватагой, делились на два «батальона» и воевали друг с другом. Наши друзья были офицерами, остальные дети – солдатами. Мы все находились под влиянием Первой и Второй книг Маккавеев – Гиршель Крае читал их нам каждую субботу в три часа пополудни на ступенях новой синагоги; после «победы» еврейского «батальона» решено было основать государство и сложить «свод государственных законов». Составить «свод законов» должны были трое: мой брат, я и Виноградов. Мой брат – у него был самый красивый почерк – записывал, я сочинял, а Виноградов формулировал. В один прекрасный день, в субботу после полудня, мы собрались у нас дома и пошли к высокому дубу, росшему за домом возле забора. Дети сели на землю, а мы с братом и с Виноградовым залезли на дерево и прочитали друзьям наши «законы». Они начинались с «Шма Исраэль!» и заканчивались словами: «Каждый помогает своему товарищу и говорит своему брату: «Крепись!» Покорствуя сказанному, поднялись все и провозгласили: «Крепись и укрепимся!» – а затем, опомнившись, стали веселиться и долго подшучивали над «тремя патриархами», забравшимися на дерево, и над нашими «законами».

Другой наш «план» получил более широкий отклик и имел успех. Весной 5653 (1893) года мы решили создать «каникулярную» школу. Рядом с домом дядюшки Кальмана, напротив здания окружного суда, стоял большой барак, где летом продавали газировку, квас и фрукты. Весной барак стоял пустой и открытый. Я предложил друзьям сделать этот барак постоянным местом наших встреч. Там Гиршель Крае будет прочитывать нам избранные места из «Апокрифов», «Иудейских войн» и из других книг; там Шалом Каштан будет читать нам интересные книги, взятые у отца; там мы будем играть и разговаривать – там у нас будет «собственный» дом (в те времена понятие «клуб» нам было еще незнакомо). Идея была поддержана, и «малыши», к которым примкнули мы с братом, стали обустраивать «дом». Самым энергичным и деятельным организатором был Эли Крае, Яни Чернобыльский занялся художественным оформлением, а мы с Шаломом осуществляли наш план – обустраивали «библиотеку». Все ученики приносили книги: Танах, Талмуд и книги для чтения. Каждый из нас должен был «преподавать» – повторять с учениками материал, который мы учили в хедере в течение зимы: с одним надо было повторять Тору, с другим – ранних пророков, с третьим – поздних пророков{117}117
  Поздние пророки – имеются в виду библейские книги Исаия, Иеремия, Иезекииль, Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария и Малахия.


[Закрыть], с четвертым – Писания{118}118
  Писания (ивр. Ктувим) – имеются в виду библейские книги Псалтирь, Притчи, Иов, Руфь, Экклесиаст, Песнь Песней, Есфирь, Плач Иеремии, Даниил, Ездра, Неемия, Первая и Вторая книги Паралипоменон.


[Закрыть]. Так же разделялись Мишна и Талмуд, чистописание, грамматика и даже арифметика. Преподаванием чистописания занимался мой брат, арифметикой – Виноградов, Талмудом – Шалом Каштан, Танахом – я и мой брат. Хотя мы никогда не обсуждали, кто главный, но по сути «руководителем» был я. Я приходил первым, уходил последним и следил за порядком. Мало-помалу наша каникулярная школа приобрела известность. Комната была всегда до отказа наполнена детьми, между ними царил дух дружелюбия и взаимной поддержки. Каждый ученик брал книгу и повторял пройденный материал. «Учитель» подсаживался к нему, и они обсуждали прочитанное. Если он видел, что ученик недостаточно усвоил тему, то они заново разбирали весь материал. В определенные часы Гиршель, Шалом и я читали книги друзьям. Матери благословляли нас за «хорошее образование», которое получали дети на наших уроках и за «тишину в доме»; родители были довольны тем, что ученики увлечены занятиями, что было для них не слишком привычно. Говорили, что в «хедере» Бен-Циона во время каникул дети учились лучше, чем в остальное, «учебное» время. Но мне кажется, что благодаря Гиршелю Красу и Шалому Каштану и особенно книгам, которые они приносили, я получал больше знаний, чем все остальные ученики. Гиршель приносил «Иудейские войны» в переводе Шульмана, «Основы земли», «Историю мудрецов Израиля» и «Историю мира» Кальмана Шульмана. А Шалом Каштан приносил «Израильские походы» Давида Гордона{119}119
  Гордон, Давид (1826–1886) – журналист, переводчик. Учился в йешиве, позже стал сторонником Гаскалы. С 1850 по 1858 гг. жил в Ливерпуле, занимался преподаванием немецкого языка и иврита. С 1858 по 1880 гг. – помощник редактора ивритского журнала «ха-Магид», выходившего в г. Лык (Пруссия). С 1880 г. – главный редактор этого журнала. Перевел на иврит «Пятилетнее путешествие по Востоку, 1846–1851» («Путешествие Биньямина Второго») И.-И. Биньямина (впервые книга вышла в 1859 г. в г. Лык). Выступал в поддержку палестинофильского движения «Хибат Цион».


[Закрыть] (перевод «Путешествия Биньямина Второго»{120}120
  «Путешествие Биньямина Второго» – имеется в виду книга еврейского путешественника Исраэля-Йосефа Биньямина (1818–1864) «Пятилетнее путешествие по Востоку, 1846–1851», впервые вышедшая на французском языке в 1856 г. (перевод на иврит Д. Гордона впервые вышел в 1859 г.). В книге Биньямин описывает свое путешествие по странам Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки, где он собирал сведения, главным образом, о местных евреях. Биньямином Вторым автор назвал себя по аналогии со средневековым путешественником Биньямином из Туделы, книга путешествий которого «Книга странствий раби Биньямина» была переведена на многие языки и стала известна далеко за пределами еврейского мира.


[Закрыть]), «Календарь торговцев» Ш.-Я. Абрамовича{121}121
  Абрамович, Шломо-Яаков (Соломон Моисеевич, 1836–1917) – более известен по своему литературному псевдониму Менделе Мойхер-Сфорим; писатель, признанный классик литературы на идише. Автор ряда произведений на иврите, проникнутых духом Гаскалы (к этой группе относится и упомянутое Динуром сочинение). С 1880-х гг. XIX в. жил в Одессе.


[Закрыть], «Тахкемони» Йехуды Альхаризи{122}122
  Альхаризи, Йехуда (1165–1225) – еврейский поэт. Родился в Испании, большую часть жизни провел в южной Франции и в путешествиях по странам Средиземноморья. Писал на иврите. Автор книги «Тахкемони», где он, в частности, рассказывает о своих поездках. Считается, что творчество Альхаризи знаменует собой начало упадка еврейской поэзии в Испании.


[Закрыть], напечатанный шрифтом Раши{123}123
  Шрифт Раши (сефардский раввинский шрифт) – разновидность ивритского шрифта, которая с самого начала еврейского книгопечатания использовалась для набора комментариев к Библии и Талмуду р. Шлама Ицхаки (Раши). В настоящее время шрифт Раши используется главным образом при издании книг религиозного содержания.


[Закрыть], и «Историю столпов Хабада»{124}124
  «История столпов Хабада» (ивр. «Толдот амудей Хабад») – произведение Михаэля Родкинзона (1845–1904), совмещающее историко-критический и агиографический подходы к истории хасидизма. Впервые опубликовано в Кенигсберге в 1874 г.


[Закрыть] Родкинзона. Мы торопились скорее прийти в нашу школу и задерживались там допоздна, глотали книги, которые открывали для нас мир и расширяли наши знания. Особенно сильно повлиял на меня Шалом. Я помню, как он с жаром объяснял мне, как важны книжные предисловия и послесловия, и доказывал, что предисловие Рамбама к Мишне не было написано на иврите, а его перевел аль-Харизи. В доказательство своих слов он принес мне «Тахкемони» и прочитал вместе со мной предисловие Рамбама к «Мишне Тора»{125}125
  «Мишне Тора» («Повторение Закона», ивр.) Рамбама (акроним р. Маше бен Маймон, известный также как Маймонид, 1135–1204); известно также под названием «Яд ха-хазака» («Сильная рука», ивр.) – важнейший кодекс еврейского права, вобравший в себя всю талмудическую и постталмудическую галахическую литературу. Произведение завершено автором в 1180 г., состоит из 14 книг, каждая из которых относится к особой категории системы еврейского права.


[Закрыть]. И мне показалось, что я понял книгу лучше, чем полтора года назад, когда я читал ее с дядей. Как я говорил, наша каникулярная школа оказалась удачной затеей, и родные твердили, что в преподавании я добьюсь больших успехов, чем в строительстве фабрик…

Примерно в это же время у нас с Дудиком возникла идея построить «фабрику по обжигу кирпичей», и это чуть не закончилось трагедией. В те дни, как я уже рассказывал, в нашем городе строились казармы для воинских частей. Стройка шла напротив нашего дома, и я проводил долгие часы, крутясь вокруг и наблюдая, как готовят яму для фундамента, перевозят материалы, месят глину для кирпичей, как ее потом заливают в формы, раскладывают кирпичи для просушки, а затем выкладывают рядами. После всех этих операций приезжают тележки, на них накладывают кирпичи и отправляют на обжиг. Через некоторое время тележки возвращаются с уже обожженными красными кирпичами, и их укладывают ряд к ряду. По соседству с нами стоял дом одного из членов семьи Родзянко (их родственник был председателем третьей и четвертой Государственной Думы{126}126
  Государственная Дума – законосовещательное представительное учреждение (1906-17). Учреждена Манифестом 17 октября 1905 г. Рассматривала законопроекты, которые затем обсуждались в Государственном совете и утверждались императором. Выборы в Думу были многоступенчатыми по 4 неравноправным куриям (землевладельческой, городской, крестьянской, рабочей). Женщины, студенты, военнослужащие были лишены избирательных прав. Имела 4 созыва: первый (27 апреля – 8 июля 1906 г.; председатель – С. А. Муромцев); второй (20 февраля – 2 июня 1907 г.; председатель – Ф. А. Головин); третий (1 ноября 1907 – 9 июня 1912 г.; председатель – Н. А. Хомяков, с 1910 г. – А. И. Гучков, с 1911 г. – М. В. Родзянко); четвертый (с 15 ноября 1912 г.; председатель – М. В. Родзянко). 27 февраля 1917 г. сформировала временный комитет членов Государственной Думы. Формально продолжала существовать до 6 октября 1917 г., когда была распущена временным правительством.


[Закрыть] – русского парламента){127}127
  «По соседству с нами стоял дом одного из членов семьи Родзянко (их родственник был председателем третьей и четвертой Государственной Думы)» – имеется в виду Родзянко, Михаил Владимирович (1859–1924) – политический деятель, с 1911 г. – председатель III, с 1912 г. – IV Государственной Думы, один из лидеров партии «Союз 17 октября». С 1920 г. – в эмиграции в Югославии. Автор мемуаров «Крушение империи» (М., 1992).


[Закрыть], и старик Родзянко, «старый помещик», как его называли соседи, вместе со мной наблюдал за строительством. Маме казалось, что Родзянко смотрел не на стройплощадку, а сквозь нее, следя за каждым моим шагом. Одна из соседок тоже обратила внимание на то, что всякий раз, когда я выбегал поиграть возле стройки, выходил Родзянко, садился на стул и не спускал с меня глаз.

Кто знает? Может, он «колдун»? Кто там знает, что на уме у этого старого гая, еще сглазит, не дай Бог. Мама стала сама за ним наблюдать, а затем решила зайти к Родзянко и спросить его, почему он постоянно следит за мной. Родзянко принял ее очень любезно, принес стул, предложил сесть. На ее вопрос («Почему, господин, вы смотрите на ребенка и не спускаете с него глаз?») он ответил: «Мне интересно смотреть на него, потому что он играет долгие часы один; он – чуткий ребенок, ему не скучно играть в одиночку на строительной площадке, а еще он разговаривает сам с собой, беседует с камнями, всегда занят и строит планы! Я еще никогда не видел ребенка, который бы так хорошо умел играть сам с собой». Его ответ не только не успокоил маму, а напротив, напугал ее. Мне строго-настрого запретили играть там, посчитав, что мне угрожает большая опасность. Тогда я перенес свои игры и «наблюдения» в дом шойхета р. Моше и подключил к игре Дудика. Возле дома шойхета тоже была стройка – строилась гимназия для девочек. Меня поразило, как много времени проходит между изготовлением кирпичей и их обжигом. Почему нельзя сделать так, чтобы кирпичи обжигали на месте, сразу после изготовления? Я решил, что «изобрел» хороший и удобный способ переносить кирпичи в печь прямо из форм. Дудик и его сестренка тоже увлеклись моим изобретением. Мы решили устроить фабрику по обжигу кирпичей на крыше дома шойхета. Однако крыша была из соломы, и это таило в себе определенную опасность. Но мы приготовили тряпки – тушить огонь, если, не дай Бог, он вырвется из сделанной нами печи. Мы разложили формы, принесли глину, приготовили кирпичи – и прикрепили тонкую балку к форме так, чтобы выходящий кирпич падал прямо в печь. Почти все было уже готово, и вдруг… на крыше появилась жена шойхета – низкорослая, близорукая, бледная и энергичная, с добрыми печальными глазами и тонким писклявым голосом.