Текст книги "Тайна отеля «Зимний дом»"

Глава двенадцатая
Очень неприятная встреча
Осень
Олень
Оленг
Сленг

– Я почти закончила! – сказала она и быстро-быстро дописала последнее слово.

– Похоже, в этот раз ты меня сделал, – сказала Элизабет.

Взрослые за столом с интересом смотрели на цепочки слов, выписанные на двух листках.

– Итак, – сказала женщина с каштановыми волосами.

На листке Фредди было написано:

ФРЕД – БРЕД – БРОД – БРОМ – БИОМ – БИОТ – КИОТ – КИЛТ – ВИЛТ – ВИСТ – ВЕСТ – БЕСТ – БЕТТ.

Цепочка Элизабет была короче:

ФРЕД – БРЕД – БРОД – БРОМ – БИОМ – БИОТ – БИНТ – БАНТ – БАЙТ – БЕЙТ – БЕТТ.

Женщина с каштановыми волосами с восторгом смотрела на результаты.

– Ты закончил раньше, но её цепочка получилась короче, – сказала женщина с каштановыми волосами. – Так что, я думаю, у вас снова ничья.

– Три раза ничья, – сказал Фредд. – Ты очень хороший игрок. Должен признаться, со словом БИНТ ты сделала отличный выбор.

– Выбор, – рассмеялась Элизабет. – Обрыв.

Фредди поднял обе руки над головой, как это делают спортсмены, только что пересекшие финишную линию после длинного забега, и оба они начали хохотать.

– Ну что, ты по-прежнему готов показать мне отель? – спросила она.

– Давай доедим и пойдём на улицу.

Закончив с обедом, Элизабет понеслась в номер за своим пальто. Она увидела, что дверь гардероба полуоткрыта. Распахнув её, она остолбенела. Гардероб был полон одежды: юбки, брюки, блузки, свитера, обувь и так далее, все её размера, развешенное или сложенное и даже выглаженное. Одежда была намного лучше той, какую она обычно носила.

– Обалдеть! – громко сказала Элизабет и пообещала себе обязательно поблагодарить Норбриджа за это.

Следующие несколько часов Элизабет и Фредди гуляли по окрестностям «Зимнего дома» и обсуждали дела в школе, говорили о городах, в которых жили, о том, что им нравилось делать в свободное время. Сначала они бродили по лабиринту громадного Ледяного Замка, который стоял между отелем и озером. Зигзагообразные стены и извилистые переходы этого сооружения полностью были сделаны изо льда и прессованного снега. Элизабет он напомнил лабиринт в кукурузном поле, который она видела, когда ездила с классом на экскурсию. Затем они смотрели, как люди носились по кругу на катке. Элизабет сказала себе, что непременно наберётся смелости и через день-два попробует встать на коньки. Они дошли до замёршего озера Луны и бросали снежки на лёд, кто дальше кинет. Они смотрели, как лыжники выходили с базы возле озера и уезжали дальше по накатанной лыжне. И в конце взяли санки-тобогган со стояки возле снежной горки – небольшой открытой возвышенности среди канадских елей недалеко дороги, что вела к отелю. Последний светлый час этого дня они без устали поднимались вверх и скатывались вниз. На горе было ещё несколько десятков человек, они волочили вверх по краю склона свои санки, мчались вниз по одной из трёх ледяных дорожек, хохотали и орали, – в общем, проводили время так хорошо, как только это возможно в морозный зимний день, когда от вас требуется лишь скользить по склону на полной скорости. Элизабет не могла вспомнить, когда ещё она так веселилась.

– Не устала, а? – сказал ей Фредди, стоя над её опрокинутыми санками. Они только что вихрем пронеслись вниз по склону, может быть, в двадцать пятый раз. Через минуту она будет готова тащить санки наверх, но сейчас ей приятно было любоваться огромным золотым зданием отеля.

– Чуть-чуть передохну, – сказала она.

Фредди тоже посмотрел на «Зимний дом».

– Теперь ты, наверное, понимаешь, почему я не хочу отсюда уезжать?

Элизабет быстро прокрутила в голове события, которые произошли за последние двадцать четыре часа.

– Даже не верится, что вчера в это же время я ехала в автобусе, – сказала она. И подумала: «Как же это случилось, что я оказалась в таком потрясающем месте?»

– И впереди ещё три недели! – сказал Фредди.

Элизабет вспомнила вход в Зимний зал и фамильное древо, которое было нарисовано над дверями.

– Слушай, а ты обращал внимание, как много женщин из Норбриджевой семьи прожили ровно сто лет? – сказала она.

– С ума сойти, да? – отреагировал Фредди. – Я как-то спрашивал Норбриджа об этом. Он сказал, что это совпадение и ещё, возможно, из-за чистого здешнего воздуха.

– Хороший воздух бывает много где, – ответила Элизабет. – Я думаю, женщины просто здоровее, чем мужчины.

– Ба! – воскликнул Фредди, закатывая глаза. – Если бы! Хотя я как-то посмотрел цифры. Ты знаешь, какой процент женщин доживает до ста?

Элизабет могла сказать, что вообще об этом не задумывалась, хотя однажды она начала составлять список «Люди старше ста лет, которых я встретила». Единственным именем в списке была «Белинда Локкетт», матушка мэра в Дрире. Её Элизабет видела лишь однажды, и это было, когда почтенная седовласая дама дремала в своём кресле на колёсах во время охоты за пасхальными яйцами.

– Процентов пять? – спросила Элизабет.

– Один и шесть десятых процента, по крайней мере в этой стране, – с гордой улыбкой заявил Фредди.

– У тебя что, в школе сплошные пятёрки?

– Вовсе нет. Пятёрки с плюсом, – Фредди заулыбался ещё больше.

– У меня тоже, – сказала Элизабет.

– У тебя серьёзная школа? Моя – да.

Пока Элизабет раздумывала, что ответить, Фредди поправил очки и указал на «Зимний дом», как будто они стояли перед фамильным древом, а не у подножия снежной горки.

– Если ты хочешь больше узнать о семье Норбриджа, надо идти в портретную галерею, – сказал он. – Тебе понравится. Если только ты не боишься старых страшных картин в старой страшной комнате.

– Думаю, что выдержу, – ответила Элизабет.

Элизабет переоделась в сухое в своём номере и вновь отправилась на встречу с Фредди. Захлопнув дверь, она посмотрела в глубину коридора и увидела, что из-за угла вышли мужчина и женщина в чёрном, они направлялись в её сторону.

– Добрый вечер, – сказал мужчина, как будто они пересекались на улице каждый день.

Он стоял перед ней, его чёрные ботинки были начищены и сияли, угольного цвета волосы были тщательно зализаны назад и тоже сверкали, а губы слегка кривились. Элизабет сразу подумала, что он поджидал её в коридоре, и её сердце заколотилось, как будто по пути из школы она встретила незнакомую собаку и та её облаяла. Но последнее, что она хотела показать этому мужчине, – то, что встреча с ним выбивает её из колеи.

«Он не может меня напугать», – сказала она себе.

– Добрый вечер, – произнесла Элизабет и остановилась, глядя на него. Гладко выбритое холёное лицо, подстриженные усики, небольшие морщины, – Элизабет подумала, что он мог бы быть по-настоящему красивым, если бы не жестокость в глазах.

Мужчина пропустил ус между большим и указательным пальцами.

– По-моему, вчера я видел тебя в автобусе.

– Ну… да, – ответила Элизабет смущённо. – Вы сказали, что я похожа на кого-то, кого Вы знаете.

Беспокойство внутри девочки нарастало. Она очень надеялась, что в коридор войдёт кто-нибудь ещё, чтобы она могла отправиться по своим делам.

Мужчина положил ладонь себе на лоб.

– Именно, – сказал он. – Да, именно. Конечно, теперь я вспоминаю. Девочка из автобуса.

Он наклонился вперёд.

– Любительница почитать, – медленно произнёс мужчина, прищурился и глубоко вздохнул.

Элизабет внимательно смотрела на него.

– У меня есть дело, и я очень тороплюсь, – демонстративно сказала она. Больше всего на свете она хотела, чтобы этот мужчина убрался прочь. Она решила закричать, если он приблизится ещё хотя бы на шаг.

Он поднял руки, словно показывая, что не причинит ей вреда.

– О, я прекрасно понимаю.

Мужчина сунул руку во внутренний карман и достал тоненькую серебряную визитницу. Щелчком он раскрыл её, вытащил маленький кусочек картона и протянул его Элизабет.

– Пожалуйста, – сказал он, – окажи мне любезность, возьми.

Она чуть-чуть поколебалась, а потом взяла плотный квадратик чистейшей белизны, который выглядел так:

Элизабет подумала, что карточка выглядит необычно, особенно странной была подпись владельца в нижнем правом углу. Она перевернула визитку: на другой стороне были напечатаны телефон и адрес.

Элизабет взглянула на Маркуса К. Химса.

– Почему Вы это дали мне?

– Я всегда нахожусь в поиске интересных книг, – объяснил он. – Очевидно, ты любишь читать, и если у тебя есть какие-то названия, которые ты можешь мне порекомендовать, то, пожалуйста, не стесняйся. Я с радостью куплю книги для своего магазина, которые понравятся молодёжи.

– Я не знаю, чем Вам помочь, – сказала она. А в мыслях у неё было: «С чего этот человек решил, что я стану что-то для него делать?»

– Мы с женой пробудем в «Зимнем доме» до Нового года, так что, уверен, мы ещё встретимся. Если в библиотеке найдёшь интересные, на твой взгляд, книги, пожалуйста, покажи мне их.

Он убрал серебряную визитницу в карман и изящно отсалютовал:

– До скорой встречи – пока-пока.

Он почти уже повернулся, но передумал.

– А, чуть не забыл. Есть ли у меня хоть какой-нибудь шанс встретить управляющего? Мистера Норбриджа Фоллса?

Он опять погладил усы между большим и указательным пальцами.

– Я видела его вчера, – сказала Элизабет.

Ей показалось очень странным, что Маркус К. Химс спрашивает её о Норбридже. Маркус К. Химс с серьёзным видом покачал головой.

– На твоём месте я был бы с ним поосторожней, – сказал он. – Мы с женой были в шоке, узнав, что он здесь. Ты понимаешь… нечистое прошлое.

– Ну, я ничего об этом не знаю, – ответила Элизабет. Она ещё больше чувствовала себя не в своей тарелке, но теперь от возбуждения, возникшего при упоминании имени Норбриджа, ничего не осталось. Она хотела узнать больше. – У него нечистое прошлое? Это удивительно.

– Он книжный вор. Я много знаю о его преступлениях. Он украл очень много книг и спрятал их в своей библиотеке. Говорят, что он даже не знает ценности книг, которые крадёт. Поэтому для того, чтобы их продать и заработать, ему надо выяснять их стоимость. Такова его репутация. Поверь мне, я понятия не имею, какие книги он держит в «Зимнем доме».

– А зачем Вы рассказываете это мне?

Маркус К. Химс подтянулся, став ещё выше, и набрал воздуха:

– Ты маленькая девочка. Я буду очень огорчён, если с тобой что-то случится. Я предупреждаю тебя, берегись… этого человека.

Он ещё раз махнул ей на прощание, развернулся и пошёл прочь по коридору.

Когда он скрылся за поворотом, Элизабет снова посмотрела на визитку и сунула её в свою книгу.

«Десять самых противных людей, каких я встречала», – придумала она название очередного списка для своего блокнота. Она простояла у двери целую минуту, собираясь с мыслями, прежде чем отправиться на встречу с Фредди.

Глава тринадцатая
Галерея лиц
Лик
Люк
Кюк
Кок
Ком
Код

– Я столкнулась с весьма странным человеком, – объявила Элизабет, встретив Фредди у входа в Зимний зал. Пока они поднимались по лестницам, по которым гулял, и шагали по узкому коридору, Элизабет рассказывала, что Маркус К. Химс и его жена очень странно вели себя в автобусе вчера. Что они привезли ящик с книгами, очень похожий на гроб. И как Маркус вручил ей свою визитку и рассказал о Норбридже такое, во что трудно поверить.

– Я думаю, надо рассказать Норбриджу, – сказал Фредди. – Он разберётся.

Элизабет резко остановилась.

– Ты думаешь, этот мужчина говорит правду?

Фредди тоже остановился:

– Он очень странный, – продолжила Элизабет. – Но что, если сказанное им о Норбридже – правда? Это может прояснить, зачем он ходил в библиотеку ночью, да и вообще…

Фредди нахмурил брови.

– Понимаю тебя. Но я здесь уже третий раз, и Норбридж всегда был со мной очень любезен. Даже суперлюбезен. Здесь все его любят. Не могу представить, чтобы он что-то украл. Думаю, мы должны дать ему возможность самому разобраться с этим.

– Да, он очень хороший, – сказала она. Хотя и подумала, что хороший человек – это не означает, что он не может украсть книгу или что-то подобное. Она подумала, что Фредди поспешил отбросить неблагоприятную для Норбриджа информацию.

– Но почему тогда тот мужчина говорит такое?

Она передала Фредди визитку Маркуса К. Химса.

Фредди внимательно осмотрел карточку с обеих сторон и вернул ей.

– Думаю, по меньшей мере надо сказать Норбриджу, что этот человек вёл себя странно по отношению к тебе.

– Это хорошая идея.

Они продолжили путь и пересекли комнату с диорамой, изображающей зимние сцены вокруг замка. Затем поднялись по лестнице, по обеим сторонам которой висели гербы «Зимнего дома». Долго шли по длинному коридору, пока не достигли Т-образного перекрёстка.

– Нам сюда, – уверенно сказал Фредди, показывая направо.

Элизабет стояла, глядя в противоположном направлении.

– А там что? – спросила она.

Там было темно, и, казалось, во всём коридоре имелась только одна дверь, в самом его конце. По сторонам были глухие стены. Хотя, возможно, других дверей просто не было видно.

– Там есть комната, которая всегда на замке, – ответил Фредди. – Я никогда не видел, чтобы из неё кто-нибудь выходил. Или входил туда.

Элизабет смотрела на дверь. Ей казалось, что голос Фредди звучал откуда-то издалека, и она в коридоре одна. Девочка сделала несколько шагов к таинственной двери, но тут у неё возникло ОЩУЩЕНИЕ. Элизабет остановилась.

– Что ты делаешь? – мягко произнёс Фредди.

Элизабет по-прежнему слышала его голос, и уже была готова ответить. Но взглянула на потолок перед запертой дверью. Тень от молочного стекла, которое закрывало лампу, раскачивалась из стороны в сторону, словно по лампе кто-то постукивал. Плафон закачался сильнее, рухнув на тёмно-красный ковёр, разбился на тысячи осколков с нежным звуком, похожим на звон льдинок в бокале. Элизабет отскочила, хотя груда битого стекла была от неё в добрых трёх метрах.

– Ой! – вскрикнул Фредди. – Это могло попасть в тебя.

Девочка посмотрела на него огромными глазами. Она знала, что что-то должно произойти, но впервые произошедшее было таким… опасным. Это слово она произносила про себя, когда смотрела на Фредди.

– Хорошо, что меня не было прямо там! – сказала она.

Фредди поправил очки.

– Что же ты такое сделала?

– Я только хотела на дверь посмотреть.

Она взглянула на груду, потом на дверь, не понимая, почему её так влекло туда.

– Как получилось, что эта штука свалилась, как раз когда ты подошла?

Фредди произнёс это скорее для себя, чем для Элизабет.

Она покачала головой, показывая, что сама не понимает, и указала на дверь.

– Почему она всегда заперта?

– Говорят, это была комната сестры Норбриджа, когда та жила здесь. Но я не знаю, почему она заперта.

Он замялся.

– Думаю, надо пойти и рассказать кому-нибудь, что случилось.

– У него была сестра? – спросила Элизабет. Она пыталась вспомнить фамильное древо.

– Да, но она давно уже уехала из «Зимнего дома».

Элизабет сделала несколько шагов к двери. Возле замочной скважины было приклеено объявление: НЕ ВХОДИТЬ. Она посмотрела на рассыпанное стекло и подняла глаза вверх, где ярко сияла лишившаяся плафона лампочка.

– Ты прав, – сказала Элизабет. – Нам надо рассказать кому-нибудь, что плафон разбился.

– Точно, – ответил Фредди. – Давай, пойдём.

Элизабет протянула руку к двери, но не стала её трогать. «Опасно», – подумала она. Ещё девочка поняла, как ей хочется посмотреть, что там.

Ребята нашли одного из посыльных и рассказали про разбитое стекло. Затем вернулись к Т-образному перекрёстку, и Фредди повёл Элизабет по правому коридору, куда они не дошли в прошлый раз. Повернув за угол, они остановились, и Фредди толчком открыл деревянную дверь. Они оказались в огромном зале без окон, где не хватало света. На стенах висели картины. Насколько Элизабет могла разглядеть, это были портреты.

– Обалдеть. – она говорила шёпотом, потому что в пустой комнате было сильное эхо, а пространство располагало к тишине. – Похоже на музей.

Фредди пошёл вперёд.

– Здесь есть портреты всей династии Фоллсов, – прошептал он.

Она пошла за ним, с изумлением разглядывая картины.

– Это всё исторические личности, – сказал Фредди. – Я нечасто прихожу сюда, но люблю смотреть на портреты и думать, какими были изображённые на них люди.

Следующие полчаса Элизабет рассматривала картины в зале, начиная с самой первой, а Фредди рассказывал ей, что знал о каждом персонаже. Там был портрет Нестора Фоллса – основателя «Зимнего дома». Нестор был изображён сидящим возле книжного шкафа, на коленях – раскрытая книга, во рту – трубка. Одет он был как полицейский канадской королевской конной полиции. Рядом с ним художник изобразил его жену Лавину с розой в волосах. «Она была так прекрасна, как может быть прекрасна только принцесса!», – подумала Элизабет. Там же были портреты Эдгара Фоллса, Ламберта Фоллса, Равенны Фоллс и ещё примерно тридцати человек – молодых и старых, добрых и суровых, красивых и не очень.

Там были внуки и правнуки. На некоторых портретах был изображён один и тот же человек в разные годы жизни – ребёнком и затем стариком. Встречались изображения любимых собак и кошек. Ребята увидели несколько групповых портретов по пять или шесть человек. Элизабет нашла портрет Норбриджа, написанный в 1989 году, когда ему было тридцать пять. Рядом висел портрет его жены Марии. «Она выглядит как актриса», – подумала Элизабет. Казалось, имена с фамильного древа у входа в Зимний зал получили своё воплощение.

В самом конце портретной галереи Элизабет обнаружила две картины, висевшие рядом и написанные в одной манере. На заднем плане красовалось озеро Луны, а по периметру – трепещущие флаги. На картинах были изображены два очень похожих человека. Элизабет подошла ближе: дощечка под одним портретом гласила: НОРБРИДЖ ФОЛЛС, а под вторым: ГРАЦЕЛЛА ФОЛЛС. Они были детьми, не старше десяти лет. Но Элизабет заметила то выражение глаз Норбриджа, которое он пронесёт через всю жизнь: что-то благородное и честное. Грацелла, которая была очень похожа на Норбриджа, казалась настороженной, и художнику удалось поймать это её состояние. Она смотрела отстранённо и оценивающе. Элизабет почувствовала, что мурашки забегали по её спине. С похожим ощущением она проснулась в автобусе после ночного кошмара.

– Итак, вот его сестра, – сказала она Фредди, думая о запертой комнате, в которой та когда-то жила. – Очень похожи.

– Близнецы, – сказал Фредди. – Говорят, она была странная. Насколько я помню, она убежала лет в восемнадцать, и больше её никто не видел.

Элизабет смотрела на портрет.

– Хотела бы я знать, что с ней случилось.

– Хочешь послушать что-нибудь действительно страшное? Пара старожилов рассказывали мне, что практиковала чёрную магию, и именно поэтому убежала. Ещё говорят, что если в полночь в библиотеке три раза произнести её имя, то она вернётся в «Зимний дом».

Элизабет повернулась к нему, но Фредди больше ничего не сказал. Она посмотрела на портрет Грацеллы.

– Но это гадко, – прошептала она. – Я уверена, что в таком месте, как это, всегда полно каких-нибудь дурацких историй.

– Пойдём? – спросил Фредди.

– Ещё пара минут, – сказала Элизабет и пошла смотреть последнюю картину. На неё смотрела юная девушка с золотистыми волосами в бирюзовом платье и шарфом на шее, за спиной которой высились горы и сияло ясное небо. Она приветливо улыбалась.

Элизабет прочитала табличку: УИНИФРЕД «УИННИ» ФОЛЛС, Р. 1983, ДОЧЬ НОРБРИДЖА И МАРИИ.

– Дочка Норбриджа? – сказала Элизабет.

Портрет был датирован 1996 годом.

– Здесь ей тринадцать. Интересно, где она сейчас.

– По-моему, она тоже уехала какое-то время назад, – ответил Фредди. – Но о ней стараются не говорить. Несколько лет назад она умерла.

– Печально, – вздохнула Элизабет, глядя на портрет.

Колокольчик зазвонил к ужину, и, хотя девочка хотела получше изучить портрет Уинни, им пришлось уйти. Перед выходом Элизабет вновь взглянула на портрет Нестора Фоллса и убедилась, что с ним что-то не так. Пятнадцать минут назад, при первом осмотре, она почувствовала какую-то странность, но не поняла, в чём дело; и эта необъяснимая неправильность засела в ней как заноза.

– Что такое? – спросил Фредди, поскольку Элизабет остановилась перед портретом.

– Так много книг на полке за ним, – сказала Элизабет, хотя не понимала, почему это кажется ей странным. – Посмотри на ту, что он держит.

На картине Нестор держал на коленях открытую книгу. Он придерживал её одной рукой, словно только что положил специально для сеанса с художником. Две страницы были хорошо видны, на них легко читался текст, напечатанный маленькими буквами. Всего двенадцать непонятных строчек:

 
     УРЮВВСЮИЩКАНКРБИНБЭЕЛ
     КЦШЛВНЕМКХЮВЖХХВПКЩ
     ЩНВАЗЭМЭФУВМРОЬОФНТ
     ФАААЙИРДВРЬОЛЪШТТАЩШКЩА
     ФКЯЕТБЧАЖЕЗАСУВРХЙЭЕЛ
     ТКИИФББВБЧЮЙФАШЛЮМЫОЖКЩ
     МУЫЬПЕТТРХЮЕСУТЕНУ
     УПРЖКДТЫГНАААМЫО
     ПУБКВЛХШЮЦЮХТЕЭИДСХЧФШ
     БЗЛБКХРЮЖУСРРЧГ
     ЙТРЙДКААМХХПЩКЗЕОСХТВРЫ
     ДУБЬОУУОВЗУУУЧРПКЦРЛ
 

– Я так близко не рассматривал, – сказал Фредди, внимательно изучив нарисованную книгу. – Но это какая-то белиберда там написана.

– Вот именно, – сказала Элизабет.

Она смотрела на Фредди глазами, круглыми от удивления.

– Ты думаешь то же самое, что и я?

– Это похоже на зашифрованное послание! – воскликнул Фредди.

Он не успел закончить фразы, когда лампы на потолке мигнули, и портретная галерея погрузилась в полную темноту.