Текст книги "Удар под дых. Две повести"

Бенжамен Демар, Пьер Дешаванн
Удар под дых. Две повести

Original editions: Belle gueule de bois © Rouergue, France, 2014

Des poings dans le ventre © Rouergue, France, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2020

Бенжамен Демар
Три удара под дых

Перевод с французского Марии Брусовани

Глава 1

Во дворе тихо. Пока мы сидели на физике, прошел дождь. Асфальт еще влажно блестит. Между зданиями гуляет холодный ветер. Половина второго. Ты вслушиваешься, прислонившись к стене учебного корпуса.

Ты один. Ты первым выходишь на большую перемену, первым уходишь домой. И первым приходишь сюда, в это ненавистное место. В конце концов, не все ли равно – здесь или дома.

Ты слышишь, как они идут, задолго до того, как увидишь их. Надо же, неделю за неделей всё смеются. Как ни в чем не бывало. Все-таки память у них короткая. Они все ближе, они уже здесь. Ржут и толкаются. Скоро их набьется полный двор. Тогда ты сможешь выбрать.

Как было в прошлый раз? На той неделе, помнишь? Тот высокий, который показывает во дворе приемчики карате. Красивое невозмутимое лицо, вытянутая нога, потрясающая техника. И ступня, замершая в сантиметре от подбородка его друга. Это длилось недолго. Ты ни секунды не сомневался в себе. Похоже, он тоже не сомневался. Расправил плечи, встал в стойку – сейчас как даст. Но твою сверхъестественную силу не остановить. Короче, каратист отвалил с разбитой губой, весь в крови.

Ну вот, теперь все они тут столпились. Полный двор. Они – косяк мелкой рыбешки, а ты – большая акула. Опасный хищник. Безжалостная машина. Ты сжимаешь и разжимаешь кулаки. Ощущаешь, как под свитером перекатываются мускулы. До чего приятно сознавать, что ты непобедим.

Ты распрямляешься, отлепляешь от стены широкие плечи. Сейчас ты войдешь в стайку мелкой рыбешки. Ты сразу поймешь, которую схватить. Ты доверяешь чутью. Знаешь, что можешь себе это позволить. Приближаясь к ним, ты чувствуешь, что они искоса на тебя поглядывают. Испуганно глянут – и тут же отводят глаза.

Их полно, и можно выбрать любого, но так было бы слишком просто. На пути тебе попадаются и те, с кем ты раньше дружил. И каждого из своих друзей ты хотя бы раз отметелил. Просто так. Ни за что. Смеха ради.

Ты идешь дальше, они изо всех сил делают вид, будто тебя не замечают. Всё, ты сделал выбор. Это заняло не так уж много времени. Вон он, возле баскетбольной корзины. Болтает с двумя девчонками. С твоими одноклассницами. Сам-то он из параллельного класса. Вечно ржет. Да еще выпендривается. А девчонки вроде хихикают.

Глава 2

Ты выбрал не самого крепкого. Но уж больно много он треплется. Всегда всем доволен. За словом в карман не лезет, и живется ему наверняка легко. Ты уже прямо у него за спиной, девчонки тебя заметили, а он нет. Пока нет. Потом он все-таки оборачивается. Ты внимательно следишь за тем, как меняется его лицо. Таким ты его еще не видел. Серьезное, встревоженное – от улыбки не осталось и следа.

Одного того, что ты стоишь перед ним, достаточно, чтобы он чувствовал: все, попался. Он уже понимает, что стоит ему открыть рот, сказать хоть слово – и ему не спастись. Он пропал. Теперь он в твоей власти.

– Чего тебе?

Прикольно, с этих слов чаще всего и начинается. «Чего тебе?»

Сегодня ты действуешь по-другому. Ты не отвечаешь. Ты оставляешь его наедине с самим собой. Ты хочешь посмотреть, куда он загонит себя словами. Словами, в которых обычно он черпает силу.

– В чем дело?

Ты легонько так его толкаешь. Упершись ладонью ему в плечо.

– Да ладно тебе!

Он изгибается, едва не падает, на шаг отступает. Девчонки что-то тебе говорят, но ты не слышишь, что именно. Вообще-то тебе плевать. Ты опять толкаешь его. Чуть посильнее. И он снова пятится.

Вот оно, начинается. Вы словно заключены внутри круга, видимого только вам. Впились друг в друга взглядами, которые уже не можете отвести. Кажется, будто кто-то накрыл двор плотным одеялом: оно не пропускает звуки и свет. И тот, другой, нападает, потому что у него не остается выбора. Так поступают дикие звери. Прерывисто дыша, развернуться, чтобы встретиться с хищником.

Ты навешиваешь ему по уху. Он падает, выставляя вперед ладонь, выпрямляется. Он бы рад уйти, но выхода уже нет. Теперь круг стал видимым. Все подтянулись поглазеть, любопытно же. Вы как на арене. И ты, само собой, победитель.

Девчонки кричат, но их вопли тебя не трогают. Тебе надо довести дело до конца. И вот ты делаешь шаг вперед и прорываешь его линию обороны. Запросто. Он машет руками, может, ему даже удается задеть тебя. Ерунда. Ты поставил себе цель. И ты идешь к ней, считая: «Раз! Два! Три! – Ды-ды-дыщ!», как ты частенько бубнишь про себя. Три удара под дых. Никто не бьет так быстро и так сильно, как ты. Это твой коронный приемчик. «Ды-ды-дыщ!» Когда ты в коллеже, лучше под дых. Чтобы не спалиться. Хотя вообще-то тебе пофиг.

Тот согнулся пополам. Он валится на землю, осторожно вытягивается, разевает рот. Глаза блестят, по щекам катятся слезы. Что, всё, что ли? Ага, на сегодня всё. Тебя накрывает полное спокойствие. Арена постепенно исчезает. Всё кончено, и тебе одиноко и грустно.

Ты слышишь, как у тебя за спиной кто-то кричит, и на этот раз оборачиваешься. Воспитатель. Новый, пришел в начале года. Ты смотришь, как он чешет к тебе. На пару секунд задумываешься, не вырубить ли его, как того болтливого придурка. Три удара под дых. По глазам видно, как он тебя боится. Ты видишь себя их глазами. Он уже подошел и орет на тебя. Ты, мол, плохо себя ведешь. У тебя, мол, будут проблемы.

А потом он ведет тебя в учительскую.

Глава 3

Ты входишь в класс, урок французского уже начался. Вваливаешься без стука, препод тебя тормозит. Ты протягиваешь ему справку, вы пару секунд оценивающе смотрите друг на друга, и ты идешь на свое место.

Взгляды никогда на тебе не задерживаются. Люди чувствуют опасность. Так что никто на тебя особо не пялится. Кроме разве что вот этого приехавшего из Алжира препода по французскому. Манера у него такая – во время разговора уставиться на человека. Будто насквозь видит. За кого этот козел себя принимает? Он что, совсем офигел? Вообще не въезжает, с кем связался? Нельзя смотреть в глаза злой собаке. Надо переводить взгляд куда-нибудь подальше, на ее спину и хвост. Не дразнить. Не нарываться.

Как раз в этом году ты осознал, что можешь наводить страх на взрослых. В смысле, на взрослых тоже. В их глазах ты приметил тот же проблеск испуга. Тот самый, который еще прежде появлялся у твоих товарищей при виде тебя. Началось с математички. Потом, очень скоро, этот испуг стал мелькать в глазах у всех, стоило только тебе появиться. Теперь они близко к тебе не подходят. Кроме физрука, может. Но этот-то, этот! Препод по френчу, с черной кудлатой башкой! Этот суслик, у которого только и есть, что его книжки и цитаты, больше прикрыться нечем. Если придется, ты легко с ним справишься. Тогда чего он так пялится на тебя и бубнит про Монтескье? Или про Хемингуэя втирает, или про Ромена Гари.

Ну и ты пристально его разглядываешь. Тоже держишь в напряжении. И уже не отпускаешь. Посмотрим, кто сильней.

Когда ваши взгляды скрещиваются, это похоже на настоящую драку – как во дворе.

Это может затянуться надолго, но тебе пофиг. Ты знаешь, что ты сильней. Он тоже должен это чувствовать. И, чтобы покончить с этим, он отводит глаза и выходит из боя, как последний трус.

Он понял.

Ты его одолел.

Ты можешь уйти с арены. Победителем. Снова победителем. Иначе и не бывает. Ты оборачиваешься, обводишь взглядом одноклассников. До них допёрло, что произошло. Все чувствуют напряжение в классе. Каждый смотрит прямо перед собой.

Чего? Это что, он к тебе обращается? Ты поворачиваешь голову к учительскому столу. Препод не просто уставился на тебя своими совиными глазами, он вдобавок еще что-то говорит. Задал тебе вопрос. Тебе! Вопрос!

– Чего? – спрашиваешь ты, обезумев от ярости.

Он повторяет свой вопрос. А его глаза снова уперлись в твои. Выходит, он ничего не понял? Вообще не въехал? Мало ему? Еще хочет? Хочет почувствовать твой кулак на своей роже? Что – вопрос? Понял ли ты вопрос? Да по барабану, не в этом дело. Дело в том, что он до тебя докапывается. А раз он до тебя докапывается…

Кто-то поднимает руку, и препод отворачивается от тебя.

– Да?

Правильный ответ.

Конец урока ты проводишь в попытках снова развязать бой. Чтобы уж покончить с этим раз и навсегда. Уничтожить его. Но глаза препода скользят с одного ученика на другого, а тебя будто не существует.

Он боится. Верняк, боится.

Глава 4

Когда ты приходишь домой, мать уже тебя поджидает. Ей звонили из коллежа. Ты снова подрался. На этот раз тебя выгнали на целую неделю. А в следующий раз вообще попрут из школы. Мать хочет поговорить с тобой.

Блин, как не вовремя. Тебе совершенно нечего ей сказать.

Она настаивает, так что ты попросту заруливаешь к себе в комнату. Но она хватает тебя за рукав и называет по имени:

– Блез!

Свое имя ты ненавидишь. А уж плаксивый тон, которым она к тебе обращается, вообще не выносишь. В нем вся эта жалостливая материнская любовь… Еще не хватало! Ее интонации возвращают тебя в те годы, когда ты был слабаком. Маменькиным сынком. Совершенно беззащитным.

– Блез!

Дернув плечом, вырываешься. Она что-то там бубнит в коридоре. Ты не въезжаешь, о чем она, ты уже не слушаешь. Но внезапно ты останавливаешься, разворачиваешься и возвращаешься к матери.

И там, в коридоре, принимаешься ее трясти. Ты кричишь. Ты хватаешь ее за плечи и трясешь. И в ее глазах впервые в жизни видишь страх. Ты уже сам не знаешь, что творишь. Ты орешь. Командуешь. Оскорбляешь.

Когда ты наконец отпускаешь ее, она безвольно сползает по стене коридора. По той стене, где красуются ваши с ней фотографии. Вы там улыбаетесь. Мать оседает на линолеум. Она плачет.

Смотреть противно, и бесит, ты просто вне себя от злости. Сейчас бы пятерых таких, как сегодня днем. Таких же бакланов-выпендрежников. Ты их просто уничтожил бы. Но их нет, и ты идешь в кухню, видишь сумку матери, роешься в ней, нащупываешь кошелек. Вытаскиваешь из него бабки и впервые в жизни даже не пытаешься как-нибудь замести следы. Более того, ты бросаешь раскрытый кошелек на стол, среди крошек, оставшихся после обеда.

Выйдя из кухни, ты краем глаза замечаешь в коридоре скорчившуюся на полу мать. Ревет. Ты ненавидишь то, что сейчас чувствуешь. Убить бы кого-нибудь. Или самому помереть. Ты не знаешь, что лучше.

Ты отпираешь дверь. Надо бы хлопнуть ею со всей силы, как обычно, но ты, наоборот, оставляешь ее открытой.

И скатываешься вниз по лестнице.

Глава 5

Теперь ты наконец можешь дышать. Выходит, так разволновался, что у тебя перехватило дыхание? Или это от страха? Да нет, фигня, страха ты не знаешь. А то, что накатывает ночью, то, отчего иногда намокают простыни и отчего ты часто просыпаешься в холодном поту, покрывающем твою широкую грудь, – совсем другое дело. Ты не хочешь об этом думать. Так же точно, как не хочешь думать о матери, свалившейся на пол в коридоре. Там, наверху.

Теперь, когда ты выскочил из дому, от всего этого легко избавиться. Ты знаешь как. Несколько звонков по телефону.

Ты встречаешься с ними на площади Фонтен.

Их трое, все постарше тебя. Уже совершеннолетние. У их ног начатая упаковка пива. Ты подходишь, и тебе тоже протягивают банку. С ними классно. Попадаешь в совсем другой мир. Более жестокий, более жесткий, но и прикольный тоже. Тебе это нравится. Вы решаете пошататься по округе, прихватив с собой остатки пива. На пешеходной улице вы цепляетесь к двум сидящим на скамейке девчонкам. Ты слегка приотстал и улыбаешься им. Красивые девчонки, может, чересчур размалеванные, но красивые. Они вас посылают. Сыплются оскорбления. С обеих сторон. Жалкие придурки. Грязные шлюхи. Вы следуете дальше. Громко ржете.

В парке вы натыкаетесь на другую компанию. Пять парней, все тоже старше тебя. Большинство из них ты знаешь в лицо. Но никогда ни с одним из них не общался. Твои новые дружки тебя с ними знакомят. Пожимаете руки, стукаетесь кулаками, толкаете друг друга плечами. Тебе это конкретно нравится. Тебе с ними в кайф.

Скручиваются косячки. Ты легонько затягиваешься. Вообще-то обычно тебя не вштыривает. Ты просто слабеешь. А главное, от этого просыпаются твои кошмары. И тут ты вспоминаешь про бабки у тебя в кармане. Идешь в мини-маркет – в тот, что работает до девяти вечера. И выходишь оттуда с двумя упаковками пива. Все ценят твою крутизну, благодарят. Вот только ты после этого чувствуешь себя маленьким мальчиком. Ты чего, понравиться, что ли, захотел?

Берешь новую банку, прикуриваешь сигарету. И молчишь, упрямо насупившись. Вы отделяетесь от старших парней и входите в парк. Уже совсем стемнело, но парк еще открыт.

Кругом полно свободных скамеек, но вы направляетесь к той, где тискается и целуется какая-то зеленая парочка. Все происходит очень быстро: словечко-другое, и они сваливают. Тебе как-то не по себе. Твои дружки отрываются по полной. Глядя на них, ты катаешься со смеху. Но и здесь тебя царапает ощущение, будто ты не на своем месте. В тебе видят просто мальчишку.

Ты-то знаешь, что достоин гораздо большего. Тебе бы очень хотелось доказать им это. Ты размышляешь. Замыкаешься в молчании, думаешь. Но в голову ничего не лезет. А потом вдруг решение проходит прямо перед тобой. Какой-то парень лет двадцати. Этакий модный хипстер, густая, аккуратно подстриженная борода, узкие брючки с заниженной талией, жилетка. Проходит такой мимо вас, покуривая. Ты его окликаешь. Он даже головы в вашу сторону не поворачивает.

– Алё!

От твоего окрика он останавливается. Ты резко вскакиваешь, догоняешь его. Ты хочешь сигаретку. Давай, по-быстрому! Тот говорит: «Извини, у меня мало осталось» – и продолжает свою прогулку. Он прекрасно видит, что ты намного младше. Но ты-то заметил, как в его глазах промелькнул страх. Парень твой. И вот ты хватаешь его за плечо. Заставляешь обернуться. И прежде, чем он успевает хоть как-нибудь среагировать, крепко отовариваешь его по роже. Ты вроде хотел сделать ему свой фирменный «Ды-ды-дыщ!» под дых, но как-то сама собой получилась оплеуха. Ты даже и не собирался.

– Гони давай! Сиги! Гони сиги! Быстро!

Он достает пачку и что-то лопочет, ты не слушаешь. Ты выхватываешь ее у него из рук и орешь, чтобы он валил отсюда.

Когда ты возвращаешься к вашей скамейке, твои друганы просто подыхают со смеху. Они подставляют тебе ладони, и ты в ответ даешь им пять. Когда ты прикуриваешь, рука с зажигалкой слегка подрагивает. Ты сердишься на себя. Того лоха ты не испугался. А вот взгляда этих троих на скамейке…

Пиво закончилось. Ты вызываешься сходить принести еще. Но у твоих друганов, у твоих новых корешей еще полно дел. У них забиты стрелки, надо раздобыть новую порцию дури. Вы прощаетесь и расходитесь.

Глава 6

Ты остаешься один. Выпитое пиво ударило тебе в голову. Ты не знаешь, чем заняться, домой неохота. Одиночество давит на тебя. Но тебе не к кому пойти. Те трое бросили тебя как-то неожиданно. Ты бы предпочел остаться с ними, на той скамейке. Вам было так круто вместе. Зачем ломать кайф? Ведь его так мало.

Ты поднимаешься и идешь слоняться по парку. Ты и сам не знаешь, чего ищешь. Внезапно ни с того ни с сего ты вспоминаешь мать, скорчившуюся на полу в коридоре. Ты стискиваешь кулаки.

Ты вышел из парка, так и не придумав, чем бы заняться. А правда, чего делать-то?

Пошатавшись по нескольким пешеходным улочкам в центре города, ты как-то бессознательно сворачиваешь к дому. Ты бредешь не торопясь, входишь в лабиринт переулков портового квартала. Путь дольше, зато не такой отвратный, как все остальное. Еще немного, и это могло бы потянуть на настоящее приключение. Пустынные мощеные переулки, желтые фонари, освещающие старую облезлую штукатурку и древние камни. В одном переулке, самом тесном, нет ничего, кроме глухих стен. Над ними колышутся плотные заостренные листья каких-то фруктовых деревьев. Здесь тихо и чисто. Все ухожено. От всего этого так и прет баблом, богатством. Тебе очень нравится этот переулок. Еще с тех пор, когда ты был маленьким и приходил сюда с матерью. Ты мог бы перелезть через ограду и посмотреть, что происходит по ту сторону. Пробраться по чужому роскошному саду, остановиться перед бассейном или еще чем-то красивым. Заглядывать в окна. Но, когда ты один, все это как-то совсем не прикольно.

Ты идешь дальше, уставившись на носы своих кроссовок. Скоро ты выйдешь из переулка. Дальше будет не так красиво. Некоторое время тебе придется идти вдоль речного порта. Ты даже не посмотришь в сторону пришвартованных судов. Они такие уродливые. А потом по мосту ты перейдешь на другую сторону города. На ту сторону, где мало фонарей и ни одного фруктового дерева.

А пока ты идешь по переулку, и деревья свешиваются из-за стен, чтобы поглядеть на тебя. Что-то ты размечтался.

Ты поднимаешь голову – там кто-то есть. В самом конце переулка. И этот кто-то приближается к тебе.

Глава 7

Ты не сразу въезжаешь, что не так с этим типом, который направляется в твою сторону. Волосы? Шапка? Черный, что ли, думаешь ты. А потом вдруг понимаешь. На нем черная балаклава, маска с прорезями для глаз.

Пока еще он далеко от тебя. Но ты уже чувствуешь – ты уже что-то чувствуешь. Дело не столько в маске, сколько в глазах под ней. Эти глаза сквозь щели уставились на тебя. Может, это из-за выпитого пива? Ты вообще не способен реагировать. Тот, в маске, все ближе и по-прежнему не сводит с тебя глаз. Вы почти поравнялись, а он все смотрит. Он будто хочет разгадать что-то в твоем лице. Как будто это ты в маске.

Разминулись. Позади себя ты слышишь его удаляющиеся шаги. Что же на самом деле произошло? Ты не знаешь. Ничего, конечно же, ничего. Просто ты только что покурил травку.

Ты идешь своим путем, выходишь из переулка.

Появляются мачты первых судов. Вода в порту черная, с желтыми кругами отражающихся в ней фонарей. Печальная картинка. Тебе вовсе неохота вот так заканчивать вечер.

Чем дальше, тем более тусклым и печальным становится все вокруг. Ты подходишь к своему дому. Поднимаешь голову. У тебя в квартире темно. Наконец ты входишь в подъезд. Забив на лифт, поднимаешься на пятый этаж пешком, не зажигая лампочек на площадках. Пусть это будет последним маленьким приключением сегодня вечером.

Дверь в квартиру по-прежнему широко распахнута. Как ты ее оставил. Ты нигде не включаешь свет. Достаточно того, что проникает через окна. В кухне на столе ты замечаешь материнский кошелек. Ты направляешься в свою комнату. Разумеется, матери на полу в коридоре уже нет. От этого тебе становится как-то полегче, и ты не хлопаешь дверью своей комнаты.

Не раздеваясь, ты заваливаешься на кровать. Завтра ты не пойдешь в коллеж. Тебя на неделю выгнали. Ты не представляешь себе, чем заниматься все это время.

Глава 8

Тебе снятся несуществующие улицы. И привычные ориентиры – парк, фонтан, школа, порт, пешеходные улицы, дом, в котором ты живешь, – находятся не там.

Тебе снится, что кругом темно. Поначалу тебе все это в кайф. Ты в компании каких-то людей, своих друзей. Они – и девчонки, и пацаны – просто офигенные и восхищаются тобой. Это лучшие друзья на свете. Среди них есть крутые приколисты. Обстановка клёвая, даже очень клёвая. Идти с ними по улице – самое клёвое дело на свете. Вы банда, но в вас нет ничего агрессивного. Даже в тебе. Ты ощущаешь полный расслабон и весело прикалываешься. Все прикалываются. В вашей банде собрались самые крутые люди на земле. И ты счастлив, что дружишь с ними. Со всеми.

Вы идете. Ты мог бы всю жизнь идти вот так. Никогда не расставаясь с этими людьми.

И вдруг какой-то полицейский все портит.

Он бежит за вами по улице, настигает вас и встает у вас на пути. Вы не имеете права идти вот так, целой толпой. Это запрещено.

Практически только ты один с ним и разговариваешь. Ты многословен. Ты не понимаешь. Вы не делаете ничего плохого, и у вас нет абсолютно никаких дурных намерений. Вы просто хотите прогуляться. Но полицейский уперся.

– Хотите гулять – идите на площадь Фонтен. И никаких проблем.

Ну что же, заметано. Сейчас вы разделитесь, а потом соберетесь на площади Фонтен.

Что может быть проще. Все расходятся небольшими группками, а ты остаешься один. Тебе смешно. Тебе так не терпится снова оказаться среди них.

Ты закуриваешь. Смотри-ка, ты же вытащил из кармана пачку того хипстера. Пора присоединяться к остальным, вперед!

С этого момента все усложняется. Ты углубляешься в незнакомые улицы в полной уверенности, что в конце упрешься в площадь Фонтен. Ты ускоряешь шаг, злишься на неожиданные препятствия. На все эти улицы, которых здесь и быть-то не должно. На улицы, которых ты в жизни не видал и которые и существовать-то не имеют права.

В конце концов тебе приходится перелезать через ограды, пробираться из сада в сад, снова лезть через ограды. Но у тебя нет выбора. И ты бежишь, бежишь… Но тебе кажется, что ты все больше запутываешься среди всех этих стен. В отчаянии ты открываешь какое-то окошко в садовой ограде. А там, за ним, – площадь. Тогда ты лезешь. Но окошко слишком узкое, твои бедра застревают. Ты изворачиваешься, стараешься изо всех сил. Ты кричишь. Ну, еще немножко. Получилось: ты протиснулся в окно. И ты падаешь на землю. А ведь окно было не так уж высоко. Ты поднимаешься с земли, и вот она, площадь, прямо перед тобой. Ты бежишь. Ты на месте, но что-то мешает тебе радоваться. Площадь какая-то огромная. Гораздо больше, чем тебе помнится. А главное – никого нет. Прикинь, ты у фонтана один. Где друганы-то?

Исчезли. Потеряны навсегда.

Лучше бы тебе вернуться домой. Тебе надо вернуться домой. Так чего же ты ждешь? Почему не двигаешься с места? И что это за штуковина, на которую ты пялишься, там, на другом конце площади? Ты не знаешь, тебе не удается разглядеть. Странно: всё вокруг тебя какое-то нерезкое, размытое. Ничего не различить. Но что-то такое там угадывается. И оно приближается. И от этого что-то меняется в атмосфере, и воздух дрожит – как марево от летнего зноя над раскаленным асфальтом.

Наконец ты даешь деру, но до чего же медленно! Ноги вообще не слушаются тебя. Они даже не помнят, что значит идти. Однако, если ты надеешься оторваться от того, кто тебя преследует, тебе стоит шевелиться. Потому что именно об этом идет речь. Тебя кто-то преследует.

Но что это с тобой? Бежишь так, будто весу в тебе в три раза больше, чем на самом деле! Ты жалок. Да беги же ты, черт возьми! Чего ждешь? Чтобы эта штука тебя догнала? Чтобы она на тебя набросилась?

Ты выскочил с площади и теперь бежишь по улицам, которые становятся все темнее. То, что тебя преследует, очень большое, оно так огромно, что закрывает все небо позади тебя.

Это тень. Ты и не оборачиваясь знаешь. Огромная разгневанная тень. Разгневанная на тебя. Ты по-прежнему бежишь чересчур медленно. Ты вообще не понимаешь, что надо сделать, чтобы мобилизовать весь имеющийся в тебе запас энергии. Ты сбился с пути. И утратил всю свою хваленую силу.

Теперь эта штука уже прямо за тобой. Ты ее ощущаешь. Она над тобой издевается. Она играет с тобой, как кошка с мышкой. Но ты все-таки ускорился, ты бежишь, ура, наконец получилось! Ты вырвался и мчишься вперед. У тебя есть шанс, возможно, ты выживешь. Ты бежишь все быстрее и быстрее – так вообще никто никогда не бегал. Ого, смотри-ка! Ты даже обгоняешь едущие по улице автомобили, а когда ты сворачиваешь направо или налево, твое тело накреняется, как входящий в вираж мотоцикл. А ведь ты и не знал, что способен так быстро бегать. Прикинь, когда пацаны узнают!.. Теперь ты уже бежишь не для того, чтобы ускользнуть, а ради удовольствия, от радости, что твой организм – такая совершенная машина. И именно в этот момент ты ощущаешь на своей шее что-то теплое и влажное, чье-то дыхание. Ты слегка поворачиваешь голову назад, тебе даже нет необходимости видеть – ты понимаешь, что эта штука не отпустила тебя, ни на секунду от тебя не отстала. Она здесь, прямо у тебя за спиной, и ее огромная пасть злобно ухмыляется. Она насмехается над тобой и радуется тому, какую шутку с тобой сыграла. И тогда в тебе разрастается чудовищный, отвратительный страх. Тебе никогда в жизни не было так страшно. И сейчас ты понимаешь, что лучше бы эта штука схватила тебя тогда – когда ноги отказывались повиноваться. И тут, поскольку все это не может продолжаться бесконечно, эта штука набрасывается на тебя и проглатывает.