Электронная библиотека » Бернард Корнуэлл » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 15 июля 2022, 13:00


Автор книги: Бернард Корнуэлл


Жанр: Исторические приключения, Приключения


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Впрочем, оставалась еще одна проблема. Герцог Веллингтон слишком долго ждал, британо-голландская армия слишком долго собиралась. Император выиграл время для маневра, и жизненно важный перекресток Катр-Бра, где должна собраться британо-голландская армия, чтобы выступить на помощь прусской, остался практически незащищенным. Стоит захватить перекресток – и герцог Веллингтон на помощь прусской армии уже не придет.

И 16 июня, на заре, император отправляет маршала Нея занять Катр-Бра.

День был жарким – знойный день бельгийского лета. Императорская гвардия выступила из Шарлеруа поздно, около девяти утра, и отправилась вслед основным силам императора, по направлению к Сомбрефу. Император обнаружил врага и теперь знал, что делать. Маршал Ней захватит стратегически важный перекресток Катр-Бра, отделив Веллингтона от сражения, которое император проведет у деревни Линьи, неподалеку от Сомбрефа. Это будет сражение между Францией и Пруссией. Если император одержит победу, то пруссаков можно запросто выдворить домой, а император тогда обратится против британцев.

Ипполит и его товарищи-гвардейцы шли за полковым знаменем. Они проходили мимо павших, убитых накануне в стычках между отступающими пруссаками и наступающими французами. Ипполит вспоминал, что более-менее понял план императора – карта ему помогла – но, по правде говоря, не дело гвардейца заботиться о планах. Всё, что требовалось знать, – что любезный его сердцу император намерен биться, что враг отступает в беспорядке и что если положение станет отчаянным, то император бросит гвардию в бой. Их задача – выигрывать битвы, и они хвалились, что непобедимы, избранники императора, храбрейшие солдаты Франции, неукротимая гвардия.

Гвардеец с радостью назвал бы себя и храбрейшим из храбрых, но этот титул уже закрепился за маршалом Мишелем Неем, который присоединился к армии только этим жарким утром 16 июня. «Ней, – приветствовал его император, – я рад тебя видеть». И пока Ипполит и вся остальная армия шла разбираться с пруссаками, Нею дали 9600 человек пехоты, 4600 всадников и 34 пушки и приказали занять перекресток при Катр-Бра. Это, пожалуй, была самая простая из задач, и Нею выделили более чем достаточные силы для ее выполнения.

Взять Катр-Бра – и пруссаки почти наверняка обречены.

Взять Катр-Бра – и британцы станут следующей жертвой Наполеона.

Для императора всё складывалось очень хорошо. Однако нашелся один голландец, который решил не подчиниться приказу.


Генерал-майор барон Жан-Виктор де Констан-Ребек родился в Швейцарии, а умер на территории нынешней Польши. На военную службу он поступил к французам, но после революции служил в голландской армии. В 1815-м ему исполнился 41 год, британскую армию он знал прекрасно, поскольку в Пиренейскую кампанию был у Тощего Билли адъютантом и всюду сопровождал молодого Веллингтона. А теперь он находился при кронпринце в должности начальника штаба.

Ребек был человеком уравновешенным и разумным. 15 июня он получил приказ собрать 1-й корпус, подчиненный кронпринцу, в городе Нивеле, к западу от тракта Шарлеруа – Брюссель. Приказ запоздал, потому что герцог Веллингтон прождал целый день, опасаясь, что французы нападут на Монс, но в конце концов англо-голландская армия пришла в движение.

И Ребек решил, что движется она не туда.

Нивель – неплохое место, чтобы собрать часть армии Веллингтона. На восток от города уходит Нивельская дорога, она ведет к месту, где решил встать лагерем Блюхер. Вот только между Нивелем и Сомбрефом расположен невзрачный перекресток под названием Катр-Бра. Наполеон решил взять его под контроль и велел маршалу Нею захватить его. Если французы удержат Катр-Бра, то встанут между Нивелем и Сомбрефом, между Веллингтоном и Блюхером. Если захват Катр-Бра осуществится, задача Наполеона по разъединению союзнических сил будет выполнена.

И Ребек это понял.

В итоге вопреки приказу собраться в Нивеле Ребек направил войска в Катр-Бра. Их было немного, чуть более четырех тысяч голландцев, но они встанут на перекрестке и, пока Веллингтон наряжается к балу, будут отражать наступающих французов. И действительно, французы, патрулируя дорогу к югу от перекрестка, попали под огонь голландской артиллерии и пехоты. Французы не стали усердствовать. Они попробовали атаковать, обнаружили голландские войска и отступили. Время было позднее, солнце почти зашло, и атака на перекресток могла подождать до утра. Голландские солдаты, отбившие французов, были на самом деле немцами из Ниссау. А на голландской службе они оказались таким же образом, как и ганноверцы на британской. Как правитель Ганновера стал королем Англии, поучаствовав в европейском мюзикле про игру престолов, примерно так же и принц Нассау стал королем Виллемом I Нидерландским. Солдатами, отразившими первые атаки французов, командовал 23-летний полковник принц Бернгард Саксен-Веймарский, и в ту ночь, когда горели люстры на балу герцогини Ричмонд, молодой полковник отправлял донесение о событиях прошедшего дня своему непосредственному начальнику. Он сообщал, что отразил нападение французской кавалерии и пехоты, но беспокоился об отсутствии связи с другими подразделениями союзных войск. Он был один, в темноте, без всякой поддержки. Известны такие его слова:

Я должен признаться Вашему Высочеству, что слишком слаб, чтобы продержаться здесь долго. У второго батальона Оранского-Нассау еще остались французские мушкеты и менее десяти патронов на человека… на каждого человека приходится менее десяти патронов. Я буду удерживать доверенную мне позицию, сколько смогу. Думаю, атакуют на заре.

Итак, над Бельгией опустилась ночь, и план императора, казалось, еще работал. Его армия перешла Самбру и продвигалась на север. Пруссаки отступали на север и восток, но остановились у деревни Линьи, за которую планировали сразиться. Блюхер зависел от помощи Веллингтона, но британцы собирались слишком медленно, и от прусских союзников их отделял долгий путь. Они еще могли дойти до Линьи, но только если Нивельская дорога окажется свободна, а значит, если удержится перекресток Катр-Бра и на нем – маленький отряд немцев на голландской службе, отрезанный от помощи, почти без боеприпасов. Эти 4000 немцев ждали утренней атаки, и атаковать их должен маршал Ней, храбрейший из храбрых.

Таким образом, 16 июня с восходом солнца ожидались два сражения: одно при Линьи, другое на стратегически важном перекрестке Катр-Бра. Наполеон понимал значение этого перекрестка. Захватить Катр-Бра – и он разделит врагов. А «дымовая завеса» войны все сгущалась. Пока Веллингтон танцевал, император пребывал в иллюзии, что Ней уже захватил Катр-Бра. Утром 16 июня он даже послал Нею подкрепление, и теперь под началом маршала оказалось более 40 000 человек. Эти дополнительные силы были отправлены Нею не для штурма перекрестка – Наполеон был уверен, что перекресток уже взят, – а для того, чтобы удержать перекресток и не дать англичанам подойти на помощь Блюхеру. Более того: «Вечером пойдете на Брюссель, деберетесь туда к семи утра. Я поддержу вас Императорской гвардией».

Значит, Наполеон считал, что сможет выдворить прусскую армию и переключиться на британскую. Все шло по плану, и император собирался в субботу завтракать в Брюсселе, во дворце Лакен, то есть в резиденции короля Нидерландов.

Все шло по плану, если не считать того, что Ней так и не занял Катр-Бра.


3. «Судьба Франции в ваших руках!»

В тот год 16 июня выпало на пятницу и было жарким и душным с самого рассвета. Прусская армия собралась у городка под названием Сомбреф, французская на нее наступала, а британо-голландская армия на марше отчаянно пыталась наверстать упущенный день. Веллингтон, понимая важность неприметного перекрестка Катр-Бра, приказал вести армию туда, но его приказ запоздал. Или совсем опоздал? Часть войск выдвинулась из Брюсселя при свете луны, выйдя из города в два часа ночи, но большая часть дождалась рассвета. Город находился на грани паники. Капитан Джонни Кинкейд, офицер 95-го стрелкового полка, спал на мостовой, вернее, пытался заснуть:

Но нас постоянно будили дамы, а также господа. Одни спотыкались об нас в темноте, другие трясли нас, чтобы разбудить и рассказать новости… Тем из них, кто спрашивал моего совета, я рекомендовал идти домой спать, чтобы сохранить здравый рассудок, поскольку если потребуется оставить город (в чем я сильно сомневаюсь), то у них будет целый день на сборы, ведь у нас еще осталось немного картошки с мясом, за которую мы будем драться как черти!

Немногим удалось поспать той ночью, хотя герцог перехватил пару часов, прежде чем отправляться на Катр-Бра. Заезжие англичане, а их было немало, благословляли солдат в путь. Одна из этих англичанок, мисс Шарлотта Уолди, вспоминала «смятение и переполох военных приготовлений»:

Тщетно офицеры искали своих слуг, слуги бегали в поисках хозяев, грузились багажные повозки, закладывались артиллерийские упряжки… С рассветом со всех концов города потянулись солдаты в строевом порядке, за спинами у них были ранцы с трехдневным запасом провизии… Многих внезапно оторвали от жен и детей, по огрубелым щекам ветеранов катились горькие слезы. Один несчастный прямо под нашими окнами вновь и вновь оборачивался, пытаясь попрощаться с женой и еще раз взять на руки дитя, и я видела, как он торопливо утер слезу рукавом мундира, возвращая ей ребенка в последний раз, стиснул ее руку и побежал догонять своих товарищей, которые уже перешли Королевскую площадь.

Мисс Уолди не упомянула о национальности этого солдата, вполне возможно, то был британец. Некоторым солдатским женам и детям дозволялось сопровождать батальон на зарубежной службе. Они выбирались перед самым отправлением посредством лотереи. Жены, как правило, стирали и готовили, но перед отправлением на юг семьям солдат было приказано оставаться в Брюсселе. Лейтенант Бэзил Джексон из королевского штабного корпуса наблюдал за этим исходом:

Первым вышел батальон 95-го стрелкового, в темно-зеленом, с черным снаряжением. За ним 28-й полк, потом 42-й шотландский, который маршировал так слаженно, что черные перья на их боннетах лишь чуть покачивались.

Лейтенант Джексон почти всю ночь не спал, отправляя письма на восток, а теперь нашел минутку для отдыха, прежде чем сесть на усталого коня и двинуться в горячую точку вслед стойким шотландцам.

А она таки была горяча! Катр-Бра считался последним пунктом, где союзникам удобно соединиться. В случае потери Катр-Бра связующими маршрутами станут лишь снабженные узкими мостиками сельские дороги, ветвящиеся по холмам, так что, если Наполеон сумеет отбросить британцев от перекрестков, сообщение между британо-голландской и прусской армиями станет весьма затруднительным. Этот маневр был жизненно важен для всей французской армии, поэтому император так серьезно усилил отряд Нея. К утру 16 июня у Нея было более 40 000 человек, чтобы одолеть небольшой отряд под командованием Бернгарда Саксен-Веймарского. У этих ребят из Нассау подходили к концу боеприпасы, оставалось не больше десяти патронов на брата. «Я буду удерживать доверенную мне позицию, сколько смогу», – пообещал принц Бернгард Саксен-Веймарский, но сколько могут продержаться 4000 человек почти без патронов против превосходящих сил Нея?

Но, как это ни удивительно, Ней не сделал ничего. В то утро он мог захватить перекресток в любой момент и без больших усилий. На его стороне было численное превосходство, но «храбрейший из храбрых» медлил. Впоследствии он сетовал, что ждал новых приказов от Наполеона, хотя еще не исполнил старых, которые были вполне ясны, – захватить Катр-Бра. А пока он медлил, британо-голландские соединения подходили от Нивеля и от Брюсселя. Бездеятельности Нея находили множество различных объяснений: он все перепутал и ждал приказов, он неправильно понял намерения императора, говорили даже, что он слишком осторожничал.

Ней знал, что встретит британо-голландскую армию под командованием Веллингтона, и Ней встречался с Веллингтоном прежде. Это случилось в 1810 году при Бусаку, где 65 000 французов выступили на Веллингтона, у которого было 50 000 человек, и получили яростный отпор. Ней тогда командовал корпусом, атаковавшим центр британского строя, и казалось, все шло хорошо, пока французские войска поднимались вверх по склону, тесня сильно рассеянный строй британских и португальских солдат, но, как только корпус достиг вершины гребня Бусаку, британцы захлопнули ловушку, два батальона «красных мундиров» поднялись из засады и дали сногсшибательный залп с близкой дистанции, а затем продолжили штыковой атакой, так что люди Нея в панике бросились с горы вниз.

Веллингтон был мастер «обратного склона», он любил укрывать войска за вершиной горы. В Бусаку перед британцами стояла задача удержать высоту, но, если бы Веллингтон разместил войска на вершине или на переднем склоне, они превратились бы в мишень для превосходной французской артиллерии. Разместив их за вершиной, на обратном склоне, он защитил их от пушечного огня и укрыл от глаз противника. Один из биографов Наполеона назвал это «старой избитой уловкой» – выпад откровенно глупый. Возможно, это и очевидный прием, однако спрятать и защитить войска – вовсе не «уловка» и не «избитая», хотя удивительно, насколько редко командиры пользуются этой тактикой.

Находясь к югу от перекрестка, Ней не мог видеть, что ждет его в Катр-Бра. Вид на север ему заслоняли густые посадки деревьев, небольшие холмы, но особенно – те самые высокие колосья ржи и других зерновых. Вынесенный из Испании опыт, а также знание, что он имеет дело с Веллингтоном, подсказывали ему, что вполне безобидный пейзаж может скрывать собой хоть всю британо-голландскую армию. Это был тот случай, когда сработала репутация Веллингтона. На самом-то деле британо-голландская армия еще шла по пыльной дороге под знойным солнцем, а перекресток – вот он, однако Ней медлил.

«Судьба этой кампании решится за три часа», – заявил в тот день Наполеон, вот только Ней упустил те часы. Наполеон рассчитал тактику на день. Он разделил армию. Одно из правил войны – никогда не делить свою армию, но Наполеон предполагал, что это лишь временное разделение. Он нападет на прусскую армию, собравшуюся вокруг деревни Линьи, тем временем Ней, конечно, отобьет любую атаку британцев на Катр-Бра, а затем двинется на восток от перекрестка, чтобы ударить пруссакам во фланг. Наполеон же атакует пруссаков в лоб и удержит на месте, пока мощные силы Нея не разнесут их правый фланг. Тогда пруссаки будут повержены, их армия разбита, а Наполеон развернется к британо-голландцам.

Надежды Блюхера в тот день были почти полностью противоположны наполеоновским. Прусская армия удержит позиции у Линьи и дождется, пока от Катр-Бра подойдут британцы, затем британо-голландские силы ударят в левый фланг французской армии и даруют союзникам славную победу.

Тем временем Веллингтон надеялся просто удержать Катр-Бра. Он был вполне осведомлен обо всех надеждах Блюхера и, несомненно, хотел бы присоединиться к битве, которая развернется у Линьи, но главным было не дать французам занять стратегически важный перекресток. Он прибыл в Катр-Бра в десять часов утра и обнаружил, что враг необъяснимым образом бьет баклуши. Французы в полной готовности стояли с юга, но не выказывали ни малейшего желания атаковать, поэтому Веллингтон проехал от перекрестка пять километров на восток и встретился с Блюхером на мельнице, в деревне Брье[7]7
  Во многих источниках она именуется мельницей Бюсси, по фамилии владельца.


[Закрыть]
, неподалеку от Линьи.

Блюхер объяснил, что намерен сражаться, и попросил Веллингтона прислать ему войска. Веллингтон изучил прусские позиции и раскритиковал их (пожалуй, это было бестактно). Множество людей Блюхера располагалось на открытой местности, уязвимой для французской артиллерии. «Я сказал, что на его месте, – вспоминал Веллингтон, – убрал бы колонны, развернутые по всему фронту, и большую часть людей увел под прикрытие возвышенностей». Иными словами, следовало использовать обратный склон небольших холмов между деревнями. Совет Блюхеру не понравился. «Они считали, что сами все знают лучше, поэтому я очень скоро уехал».

Пруссаки попросили прислать подкрепление, но для этого Веллингтону требовалось удержать Катр-Бра. Он понимал, что Ней покамест потягивается спросонок, однако скоро на перекресток обрушится жестокая атака. «Ладно, – ответил он. – Я подойду, но сперва позабочусь, чтобы на меня самого не напали».

Последствия этой встречи оказались значительными. Критику Веллингтона слушать не стали, что послужило ему поводом дать торжественное обещание прийти на помощь – и нарушить его. Некоторые даже полагали, что Веллингтон умышленно солгал о своих намерениях, потому что хотел, чтобы пруссаки сражались, а у него осталось побольше времени на сборы армии. Однако у нас нет ни единого факта в поддержку такой версии событий. Определенно, Веллингтон не желал бегства прусской армии. Его силы были не настолько велики, чтобы в одиночку встречать превосходящую армию Наполеона, как же он мог желать поражения Блюхера? Очевидцы пишут, что он был трезвомыслящим человеком. Он не мог двинуться к Линьи, пока не отразит ожидавшейся атаки на Катр-Бра. Если бы не это, он отправил бы людей, но раз ему придется защищать перекресток от немалых сил Нея, может статься, что лишних людей и не окажется.

Это означало, что пруссакам почти наверняка предстоит встречать Наполеона самим, и к полудню Блюхер подготовил 76 000 пехоты, 8000 кавалерии и 224 пушки против императорских 58 000 пехоты, 12 500 конницы и 210 пушек.

Наполеон не рассчитывал столкнуться с такими большими силами. Он думал, что пруссаки продолжают отступать и оставили только 40 000 человек в арьергарде. Однако численное неравенство его не обескуражило. В первую очередь потому, что пруссаки настроились против рекомендаций Веллингтона и отказались от «старой избитой уловки» спрятать часть войска на обратном склоне, многие полки Блюхера оказались открыты для обстрела отличных наполеоновских пушек. Впрочем, важнее, что Наполеон располагал резервными частями, например очень сильным корпусом в 22 000 человек под командованием графа д’Эрлона, который был отправлен к Нею в расчете на то, что пруссаки большой армии не соберут. К тому же Наполеон ожидал, что вся мощь отряда Нея, словно молот, обрушится на правый фланг прусской армии. По этой причине император хоть и начинал сражение с меньшими силами, но рассчитывал, что к полуночи его армия воссоединится, а пруссаки будут разбиты. В два часа дня император отправил Нею новые указания:

Его Величество принял решение, чтобы вы атаковали силы противника перед вами, какими бы они ни были, и заставили их отступить, а затем двинулись к нам, чтобы устроить окружение вражеских войск. Если же здесь враг будет разбит раньше, то Его Величество совершит маневр в вашем направлении, чтобы помочь вам.

Проще говоря, Нею требовалось отбросить защитников от Катр-Бра, совершить переход и атаковать прусский правый фланг, а если Наполеон разобьет пруссов раньше, то император пойдет навстречу маршалу и соединится с Неем, обратясь против британо-голландской армии.

Военные действия при Линьи начались вскоре после полудня, и император обнаружил, что драться будет куда труднее, чем он ожидал. Его артиллерия, как и предсказал Веллингтон, безжалостно выкосила прусскую пехоту. Французский офицер вспоминал, что пушки императора «произвели опустошение среди вражеских колонн, которые стояли без прикрытия и получили все заряды из многочисленных батарей вдоль нашего строя». Пушки устроили ужасающую бойню. Ипполит де Модюи, сержант Императорской гвардии, повидал много сражений, но и его ужаснуло зрелище длинных, открытых склонов, где прусская пехота ожидала французской атаки:

Всюду лежало огромное количество тел, конских и человеческих, страшно размолоченных снарядами и пушечными ядрами. Эта картина разительно отличалась от поля боя на равнине, где почти единственными инструментами разрушения являются картечь, мушкетная пуля да штык. А тут были разбросаны руки и ноги, размозженные части тел, оторванные головы, вывороченные внутренности и выпотрошенные кони.

Вот почему Веллингтон применял свою «старую избитую уловку», прятал свои войска на обратном склоне. Через долину, о которой упоминал сержант де Модюи, бежал ручеек, и для французов он послужил существенной преградой, потому что вдоль него расположилась цепь деревень, превращенных пруссаками в крепости. Большая часть сражения происходила при деревнях Сент-Аман и Линьи, которая и дала имя всей битве. Анонимный прусский офицер описал Линьи в пасторальном ключе: «Эта деревня выстроена из камня и крыта соломой, она стоит на маленьком ручье, бегущем посреди ровных лугов».

Днем яркая солнечная погода сменилась тяжелыми облаками, накатившими на небо. Пушечный дым вздымался и стелился, и из этого дыма показались первые французские колонны, идущие в атаку на разбитых пруссаков. Эти колонны были встречены ураганным огнем прусской артиллерии. Пушки извергали ядра и снаряды, а их мишенью были плотные колонны французской пехоты в синих мундирах. Чтобы отбросить Блюхера, требовалось занять деревни. Пруссаки яростно защищали деревни, и Наполеон, решив, что войск нужно больше, отправил к Нею следующее письмо, приказав наконец подойти и ударить пруссакам в тыл. «Не теряйте ни мгновения, – писал император Нею, – потому что, если вы будете действовать быстро, армия Блюхера будет повержена. Судьба Франции в ваших руках!»

Возможно, в руках Нея была судьба Франции, но не Катр-Бра. Император все еще думал, что перекресток захвачен, только Ней не мог идти к Наполеону, потому что по-прежнему колебался.

Оставалась еще и другая возможность получить подмогу. Граф д’Эрлон и его 22 000 человек, которые еще шли на подкрепление Нею. Д’Эрлон, однако, не мог двигаться прямо по дороге Катр-Бра – Линьи, потому что оба ее конца находились в руках противника. Вместо этого простого перехода (8 километров) ему пришлось тащиться вдвое дальше, по малым дорогам, сперва на юг, затем на северо-запад. Д’Эрлон был отозван обратно к Наполеону, а его люди, которые уже почти добрались до Нея, развернулись и отправились назад по собственным следам.

Тем временем пруссаки и французы отчаянно бились. Наполеон планировал удержать прусский левый фланг атаками корпуса Груши, а главный удар обрушить на центр позиции Блюхера, где так стойко защищали деревни. Атаки Груши помешают пруссакам укрепить центр войсками с левого фланга, но правый фланг останется неохваченным, поэтому Блюхер может ослабить его, разобрав на подкрепления для остальных позиций, где идет бой. Когда же пруссаки ослабят левый фланг, туда с запада ударит Ней или, что более вероятно, д’Эрлон.

Но пока д’Эрлон маршировал к Наполеону, на прусский оборонительный рубеж была брошена армия. Шарль Франсуа служил капитаном 30-го линейного полка, получившего приказ биться за Линьи. «Две сотни ярдов живой изгороди укрыли тысячи прусских снайперов, – писал он. – Полк еще на марше построился в боевой порядок». Франсуа хотел этим сказать, что его батальон из колонн перестроился в линию и сделал это не останавливаясь, что говорит о превосходной выучке. Термины «колонна» и «линия» часто звучат в истории о Ватерлоо, поэтому заслуживают некоторого пояснения. Основное боевое применение пехота, понятно, находила в линии. Батальон выстраивался прямой линией, в случае французской и прусской армии – в три шеренги, лицом к врагу. Британцы предпочитали линию в две шеренги.

Линия позволяла очень эффективно использовать огневую мощь батальона, но была очень хрупким построением. Попытка двигаться линией где угодно, кроме парадного плаца, приводила к беспорядку. Люди толкались, запинались, сбивались с шага, и очень скоро строй разваливался. И что еще хуже, линия была очень уязвима для кавалерийской атаки, особенно если вражеская конница могла налететь как с одной стороны, так и с другой.

Так что предпочтительным способом наступать по открытой местности считалась колонна. Этот термин немного сбивает с толку. Представляется этакий узкий и длинный строй, который врезается во вражескую армию, словно удар копья. На самом деле колонна была короткой и куцей. Французский батальон примерно из 500 человек, построенный в колонну, как тот, в составе которого капитан Франсуа подходил к Линьи, мог насчитывать в ширину одну или две роты. Если 30-й линейный полк подходил к Линьи колонной шириной всего в одну роту, то прусские защитники рубежа увидели всего 30 человек со стороны французов и 17 шеренг позади них. То есть ширина этой колонны оказалась почти вдвое больше длины. Построение в две роты (вероятно, именно так батальон Франсуа шел в атаку) составляло ширину в 60 человек и длину всего в 9 шеренг.

Колонна имела три преимущества перед линией. Она гораздо легче маневрировала на сложном рельефе, гораздо меньше боялась конницы, потому что не оставляла слабых мест, а также плотное построение помогало держать боевой дух. После революции Франция спешила собрать большую армию, и французы, у которых в то время возникли трудности, заметили, что колонна полезна вдвойне. В ней полуобученным людям было легко идти в бой, и враг иногда приходил в смятение всего лишь от вида большого числа атакующих. 30-й полк капитана Франсуа был не одинок, его батальон шел на пруссаков вместе с несколькими другими. За пару дней французы перебросили в колоннах целый армейский корпус. Линия, особенно британская линия из двух шеренг, выглядела очень хрупкой по сравнению с мощной колонной.

Но несмотря на психологические преимущества, колонна имела два недостатка. Она была катастрофически уязвима для пушечного огня, а также только крайние два ряда с каждой стороны могли использовать мушкеты. Если колонна насчитывала 17 шеренг по 30 человек, итого 510 человек, то лишь 60 человек из первых двух шеренг и по два крайних человека из каждой последующей шеренги могли стрелять по врагу. То есть менее четверти из 510 человек могли применить мушкет. Если они приближались к линии, то противник подавлял их огнем, потому что в линейном строю стрелять мог каждый.

К 1815 году французы уяснили эти недостатки вполне. В Испании французские колонны раз за разом разбивались британскими, португальскими и испанскими линиями. При Бусаку, где Ней получил взбучку от Веллингтона, как раз британские линии расстреляли на горе французские колонны. Решение проблемы состояло в том, чтобы использовать преимущества колонны во время марша по пересеченной местности, а затем, по приближении к противнику, перестроиться в линию. Это и сделал батальон Шарля Франсуа, когда подошел к заграждению, окружавшему Линьи. Однако неприятности у капитана Франсуа только начинались.

Прозвучал сигнал к атаке, и наши солдаты пошли сквозь живые изгороди. Мы двинулись по затопленной дороге, заваленной поваленными деревьями, повозками, боронами и плугами, однако прошли всё это с большим трудом и под огнем пруссаков, засевших в кустах. Наконец мы преодолели все преграды и, ведя стрельбу, вступили в деревню. Когда мы достигли церкви, наше продвижение было остановлено ручьем, а враги, засевшие в домах, за стенами и на крышах, нанесли нам значительные потери мушкетным огнем, картечью и ядрами с фронта и с флангов.

Франсуа рассказывал, что три батальонных командира, пять капитанов, два адъютанта и девять лейтенантов были убиты в жестокой схватке. Два атакующих батальона потеряли около 700 человек убитыми и ранеными, и неудивительно, что прусская контратака выбила французов из деревни. Франц Либер, семнадцатилетний доброволец из Берлина, участвовал в этой контратаке:

Наш боевой задор перешел всякие границы. Мое подразделение, словно в безумии, без стрельбы, бежало на противника, который отступал. За мной упал мой товарищ, я припустил вперед… Деревню пересекали густые живые изгороди, из-за которых в нас стреляли гренадеры, однако мы выбили их оттуда, одного за другим. Я позабыл, что нужно стрелять, и вообще позабыл совершенно, что я должен делать. Стянул с медвежьей шапки одного из гренадеров его красный плюмаж и размахивал им над головой.

Франц Либер добрался до центра деревни, обошел вокруг дома и всего в дюжине шагов увидел французского пехотинца.

Он целился в меня. Я направил ружье на него. «Целься хорошо, мой мальчик», – сказал сержант-майор, увидав эту сцену. Пуля противника задела мои волосы справа. Я выстрелил, и он упал. Оказалось, я прострелил ему лицо, он умирал. Это был мой первый выстрел за весь бой.

Сражение было отчаянным, в деревнях оно переходило в рукопашный бой. Французский офицер вспоминал, что на главной улице трупы были «навалены в два-три слоя. Кровь из них лилась потоками… разбитые тела и кости образовали месиво». Облачное небо заволокло клубами порохового дыма, извергаемого мощной пушкой, наполнявшей воздух рукотворным громом. Численное превосходство прусской армии позволяло удерживать французов, но французские войска выигрывали в качестве, поэтому они постепенно разрушали прусскую оборону. После одной из французских контратак прусский артиллерист, капитан фон Ройтер, увидел, что приближается линия вольтижеров, принял их за свою пехоту и приказал своей команде продолжать вести огонь по дальнему вражескому орудию. Однако вдруг батальонный хирург заметил, что это вольтижеры французские. Фон Ройтер вспоминал, что сразу проревел приказ: «Картечью по вольтижерам!»

В тот же миг они дали по нам залп… Этим залпом и разрывами пары снарядов убило или ранило всех лошадей, кроме одной, с левой от меня пушки… В следующий миг я заметил, что мой левый фланг обходят сзади, от ручья Линьи, французский штаб-офицер и около пятидесяти всадников. Когда они напали на нас, офицер закричал по-немецки: «Пушкари, сдавайтесь! Мы берем вас всех в плен!» С этими словами он яростно рубанул моего наводящего, но тот увернулся, прыгнув через мертвую лошадь. Удар был такой силы, что сабля вонзилась в седло и крепко застряла там. Пушкарь Зиберг подхватил ганшпуг[8]8
  Ганшпуг – рычаг для поворота пушек.


[Закрыть]
от 12-фунтовки и со словами: «Я ему покажу, как берут в плен!» нанес по медвежьей шапке офицера такой удар, что тот с разбитым черепом повалился со своей серой лошади.

День сменился сумерками, а перевеса в сражении так и не наступило. Пруссаки держались, но корпус генерала д’Эрлона, конечно, уже спешил, чтобы, словно гром, обрушиться на их открытый правый фланг.

Точней, предполагалось, что он обрушится, словно гром, а на деле злополучный генерал д’Эрлон сыграл ведущую роль во французском фарсе. Жан-Батист Друэ д’Эрлон был сыном плотника и молодость провел за верстаком, но в 1870 году, в возрасте 17 лет, поступил в дореволюционную армию и дослужился до чина полковника. Чтобы его талант раскрылся, потребовалась революция, после нее карьера пошла вверх, и к 1815 году он уже стал графом и командовал 1-м корпусом Северной армии. Он вел почти 17 000 человек пехоты, 1700 кавалерии, инженерный корпус и 46 пушек. В ту роковую пятницу первым приказом ему было велено идти на помощь Нею. Его могучий корпус мог помочь Нею очистить Катр-Бра, затем ринуться направо, по Нивельской дороге, и обрушиться на пруссаков. Однако Наполеон решил, что ему самому помощь потребуется раньше, поэтому отправил гонца с тем, чтобы вернуть д’Эрлона обратно, когда тот уже почти добрался до Нея.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации