Текст книги "Небеса в огне. Том 1"

Последние слова

Боли он не чувствовал. А это нехорошо. За свою жизнь Володи довольно часто бывал ранен. Обычно в первое мгновение ощущений действительно не было. Осознание опасности отвлекало от боли, или, возможно, сила удара оглушала его на некоторое время. Все это было знакомо, но, когда ты лежишь на земле, боль приходит всегда. Исключая тех, кто готовился уйти к предкам.

Он слышал ветер в деревьях рощи духов. Шепот был весьма отчетливым. Рядом с ним стояла Кветцалли и что-то говорила Юрию. Слов ее он не разбирал. Просто какое-то монотонное гудение. Володи скосил глаза. Рядом с ним, вытянувшись, лежал Коля. Выглядел он ужасно. Его новое красивое лицо разрубили прямо посредине. Губы его старого товарища подрагивали. Он пытался что-то сказать.

Володи хотел произнести хоть слово, но не сумел выдавить из себя даже звука. Он был слишком обессилен.

Коля понял, что он не слышит его. Перекатился на бок. Боги всемогущие, его лицо… Удар меча пришелся в лоб, уничтожил левый глаз и вспорол щеку до самого рта. Часть щеки свисала, и Володи видел, как шевелился язык раненого, когда он говорил.

– Оловянные… должен помочь! Я… обещал.

Бессмертный удивился, что Колю так заботят его наемники. Он все еще был очень слаб, чтобы хоть что-то сказать. Володи попытался вложить все свои слова в один взгляд. Оловянные всегда могут обратиться к нему. Уже сейчас в конце пиршественного стола в большом чертоге каждый вечер ставили приборы для его былых товарищей. Все знали, что он не забывает людей, с которыми когда-то сражался бок о бок.

– Кинжал… – бормотал Коля. – Мой кинжал! Возьми… убивает демонов…

Володи не понял. Какой такой кинжал? Почему этот идиот не воспользовался им только что? Володи попытался вспомнить сражение. Он даже толком не увидел этих демонов. Когда он спрыгнул во двор, все огни внезапно погасли. Вокруг раздавались испуганные крики воинов. А еще правитель вспомнил странный звук. Как будто негромко звенели колокольчики. А потом ему нанесли удар. Прямо из темноты.

Чья-то рука нежно коснулась его лица. Рядом с ним на коленях стояла Кветцалли. Неужели он потерял сознание? Она ведь еще только что спорила с Юрием. Он и не заметил, что она подошла к нему.

– Тебе нельзя шевелиться.

Ее голос звучал как-то странно, словно что-то разбилось в ней. В нем не было силы, которая обычно так поражала его в жене. На вид Кветцалли была маленькой и хрупкой, но внешность обманчива. Она была тверже большинства мужчин, с которыми он уходил на войну.

– Не смей подыхать!

Володи невольно улыбнулся. Вот это его прежняя Кветцалли. Он скосил глаза, чтобы посмотреть, как там Коля. Из уголка его губ текли кровь и слюна. Он дрожал всем телом. Нужно помочь ему. Он не должен умереть. Если это случится, его знание о тайнике для льда мечты будет утрачено навеки.

– Лед… – пробормотал Коля и умолк. Ему не хватало сил. Губы его сложились в слово, незнакомое Володи. А затем его взгляд остановился. Глаза остекленели.

Быть того не может! Все не должно закончиться вот так! Почему никто ничего не предпринимает? Коля был одним из лучших воинов семи империй. Он не должен умереть таким образом, убитый походя демоном, которого они оба даже не видели. Не так должна закончиться жизнь героя и сукина сына.

Володи попытался сесть.

– Нет! – вскрикнула Кветцалли.

Володи поглядел на себя. В груди зияла глубокая рана, из которой текла кровь. Воин по-прежнему не ощущал боли. «Это нехорошо», – снова подумал он, заметив, что кровотечение усилилось.

Кветцалли обняла его и уложила обратно на землю.

Кружилась голова, хоть он и лежал пластом. Все вокруг тоже кружилось, словно он выпил слишком много пива и самогона. Над ним появилось лицо Юрия. Целитель зажал пальцами рану на его груди. Он говорил ему что-то, но Володи уже ничего не слышал. Видел лишь, как закрывается и открывается рот Юрия. Видел, как расширяются от ужаса глаза старика. Володи невольно улыбнулся. Вот это будет невезение, если в его присутствии сделают свой последний вздох двое бессмертных. Кто же захочет иметь при себе такого целителя?

Темнота объяла Володи. Исчезли даже голоса в голове, которые постоянно мучили его. Мир стих. И вот наконец пришла она, боль. Накрыла его, словно волна, потащила за собой, маня обещаниями вечного мира, если только он перестанет сражаться. Володи так устал. Воин вспоминал все те сражения, в которых ему довелось побывать. Победы, которые он сумел одержать для бессмертного Аарона вместе с Колей. Как получил от Аарона три оловянные монеты. Его долг был искуплен. Он был свободен.

И с этой мыслью он перестал бороться с болью. Его путь был достаточно долог. Теперь ему хотелось лишь мира.

Утраченное сокровище

Володи захрипел, хватая ртом воздух. Попытался сесть, но чья-то сильная рука тут же уложила его обратно. Ощущение было такое, словно он только что утонул. Каждый вдох – борьба. А ведь он не был в воде. И вот он вспомнил. Тьма, демоны…

– Тебе все же следует время от времени носить доспех, который я тебе дал, – низким голосом проворчал девантар. – Это избавит тебя от некоторых неприятностей. Да и других тоже…

Володи хотел было снова сесть, но девантар своей крепкой рукой заставил его лечь. Вопреки обыкновению Великий Медведь принял облик человека – массивного воина с бочкообразным телом и широкими плечами. Черные, коротко стриженные волосы торчали над низким лбом. Борода была пострижена так же коротко, как и волосы на голове. Густая щетина почти полностью скрывала загорелую кожу лица, на котором сильно выделялся широкий, несколько раз сломанный нос. Глаза у него были цвета темного лесного меда.

Володи увидел, как прочь унесли несколько безжизненных тел. Он был уже не во дворе, а лежал на полу у камина. Ноги его были укрыты медвежьей шкурой. Возле девантара стояла Кветцалли и молча смотрела на него снизу вверх. Рядом с богом в человечьем обличье она казалась совсем крохотной.

– Кто это был? – Голос Володи прозвучал не громче слабого шепота.

– Двое твоих воинов. Я воспользовался их кровью и жизненной силой, чтобы вернуть тебя из великой тьмы.

– Насколько воспользовался?

– Больше, чем это было бы им полезно, – резко отозвался девантар. – Ты истек кровью, словно заколотый олень. И выглядел немногим лучше. Ребра сломаны, одно вошло прямо в легкое… Все это было бы не страшно, если бы на тебе был доспех. Из тех, что Длиннорукий изготовил для вас, бессмертных. Они хорошо защищают от этих проклятых эльфийских мечей!

– Ты убил двух моих воинов?

В глазах Великого Медведя сверкнула ярость:

– Я? Это сделал ты, напрочь забыв о благоразумии! У меня не было выбора. Я не мог снова потерять бессмертного. Когда вы дохнете, словно мухи, то начинаете казаться смешными.

– Но разве не было иного способа…

– Что ты знаешь о магии, Володи из Трех Дубов? Что ты знаешь о том, что я могу сделать, а что – нет? Как всегда, в жизни проще что-то взять, нежели что-то создать. Я украл у тех двоих кровь и жизненную силу, которые ты так легкомысленно растратил.

Такой дар Володи нужен не был. Он слабо покачал головой, а затем вспомнил о Коле.

– Моего товарища ты тоже спас?

Великий Медведь наморщил лоб:

– Какого товарища?

– К нему приходил воин, – ответила Кветцалли. – Он прибыл на странном собирателе облаков, пришвартованном над дворцом. Я такого прежде никогда не видела.

– Никого, кроме тебя, я с порога смерти не возвращал, – проворчал девантар. – А ты как думал? Что это так просто – лишать смерти ее избранников? Даже у нас, девантаров, есть свои границы. Зачем я должен был его спасать?

– Ему была известна тайна… – Во рту у Володи появился неприятный привкус. – Он кое-что нашел… Нечто, способное делать мечты реальностью… Способное изменить мир.

Медведь громко рассмеялся. От его ужасного смеха стало страшно.

– Изменить мир? С этим ему лучше было пойти к бессмертному Аарону. Менять мир – это для тех, у кого в голове каша. Разумный человек довольствуется тем, чтобы поддерживать в нем порядок. Прежде мне нравилось в тебе именно то, что у тебя не было безумных идей. Неужели что-то изменилось, Володи?

Володи не спешил отвечать, прислушиваясь к себе.

– Да, я буду искать спрятанное Колей. Не знаю, с чего начинать, но я уверен: лед мечты стоит того, чтобы рискнуть ради него жизнью.

Девантар засопел, а потом вдруг звонко расхохотался.

– Ты даже стоять не можешь без посторонней помощи, а уже снова собрался рисковать жизнью? Да ты спятил, Володи из Трех Дубов. Впрочем, такое безумие понравится твоим людям. Эта ночь сделала твое имя еще более великим.

– Что великого было в моих поступках? Демоны зарубили меня. Я даже не видел, кто это был…

Девантар широко усмехнулся.

– Твои люди уже сейчас рассказывают эту историю совершенно иначе. Ты бросился на целый отряд демонов в одной рубашке. Ты прогнал их. И, несмотря на попытку убить тебя, у них ничего не получилось. Ты герой! Поэтому я решил пожертвовать двумя жизнями, чтобы не дать тебе умереть. Твои люди равняются на тебя. Они пойдут за тобой, куда бы ты их ни повел, твое мужество придаст им сил. Нам предстоит ужасная война, которая только-только началась. Друсне нужен такой бессмертный, как ты. Ты нужен всему Нангогу!

Желания нести такой груз у Володи не было. Он хотел возмутиться, но Кветцалли закрыла ему рот ладонью.

– Ему нужно поспать, и он благодарен тебе, Солнце Севера.

– Солнце Севера? – Усмешка превратилась в широкую улыбку. – Так меня еще никто не называл. Мне нравится это имя.

С этими словами он отвернулся и пошел к двери. Рядом с большим сундуком у входа он замер, поднял что-то и бросил на ложе Володи. Это был нагрудник из белой кожи, изготовленный для него Длинноруким.

– Когда в следующий раз отправишься на битву, потрать, пожалуйста, время и надень доспех. Я не смогу быть рядом всякий раз, спасая тебя, Володи. И я не… – Великий Медведь вдруг умолк и поднял кинжал, лежавший на сундуке. – Откуда у тебя это?

– Подарок, – коротко ответил Володи.

Ему больше не хотелось говорить о Коле. На душе было скверно. Нужно было выбить Коле зубы. Этот козел предал его, а потом просто явился сюда, чтобы поделиться тайной льда мечты. И он не колеблясь прыгнул вслед за ним во двор, чтобы сразиться с демонами вместе с ним. Именно он, лишившийся руки в сражении с демонами. Он мог остаться наверху, на террасе. В этой битве ему не на что было рассчитывать, разве что потерять все.

Коля был тем еще кобелем. И отличным другом. «Больше такого в моей жизни не будет», – с горечью подумал Володи. Здравомыслящему человеку он не сумел бы объяснить, что объединяет его и Колю.

– Осторожнее с этим кинжалом, – вдруг прервал его размышления Великий Медведь. – Это подлая вещица. Кажется, его создал мой брат, Длиннорукий. Создавалось это оружие для того, чтобы убивать то, что не должно умереть. Если еще раз окажешься лицом к лицу с демонами, воспользуйся им!

Одинокий дурак

После жара пустыни зелень меж скалами казалась многообещающей. Элеборн знал, на какой риск идет, явившись сюда без приглашения. Сад Ядэ был убежищем Темного, старшего из Небесных змеев. И его драконники считались особенно суровыми и неприветливыми.

– Спокойно, Дочь звезд! – крикнул он кобылке-пегасу.

Та чувствовала, что это место не просто потайной оазис. Она облетела по широкой дуге пирамиду, возвышавшуюся посреди одичавшего сада, и направилась к крепости, построенной в широкой нише отвесной скалы.

– Спокойно! – Эльф натянул поводья.

Дочь звезд раскрыла крылья и замедлила полет. Копыта выбили искры из мостовой, когда она приземлилась на плато перед крепостью. Здесь ютились массивные строения в форме кубиков. Окна имелись только в верхней части здания, да и те были узкими, словно бойницы. Драконники высотой более десяти шагов были выбиты в стенах крепости в качестве барельефов. Они стояли, опершись на длинные каплевидные щиты, и упрямо смотрели в долину, которую были призваны защищать. Часть стены была в лесах, поскольку работа над некоторыми статуями еще не завершилась. Несмотря на то что они были выполнены мастерски, им, по мнению Элеборна, не хватало души.

Ворота крепости, которые наполовину прикрывала выступающая вперед башня, были распахнуты настежь. Элеборн вынул ноги из кожаных креплений, пристегнутых к спине Дочери звезд, и спрыгнул с пегаса. Он чувствовал, что за ним наблюдают, однако никто не вышел из ворот, чтобы преградить ему путь. Эльф с нежностью прикоснулся к двум пятнам в форме звезд на лбу пегаса. Кобыла любила, когда он так гладил ее, однако на этот раз она вела себя настороженно: уши ее стояли торчком, а большие темные глаза неотрывно смотрели на ворота.

Элеборн тоже не знал, что его там ожидает. Дружеский прием или стрела в спину? Ему здесь не место. Но с тех самых пор, как был разрушен Голубой чертог, ему больше нигде нет места. Его наставник, Небесный, умер в подземных чертогах, где скопилась вся мудрость этого мира. И вместе с ним погибли все его драконники. И только его не было рядом.

Элеборн попытался было вернуться к своей семье, но для того, кого Парящий наставник посвятил в темные тайны плетения чар и кто вышел из Белого чертога мастером, не было возвращения к прошлому. Они относились к нему с уважением, у некоторых Элеборн заметил даже страх. Однако места среди них ему уже не было. Ему больше нигде не было места…

Нандалее поняла бы его. Если она заступится за него перед Темным, возможно, он найдет здесь убежище, как нашел его в саду Ядэ Гонвалон, когда того прогнал от себя Золотой.

Эльф смотрел сверху на дикую красоту долины. Это место нравилось ему. Уже давно все садовники оставили попытки навязать оазису свое представление о гармонии. Если бы в долине было чуточку больше света и, возможно, немного музыки… Эльф примирительно улыбнулся. Какой же он дурак! Он ведь даже не знает, найдет ли здесь пристанище. Собравшись с духом, он взял Дочь звезд под уздцы и вместе с пегасом вошел под темную арку ворот.

Он с восхищением смотрел на высокие, отлитые из чистого золота створки врат, над которыми тянулся изысканный горельеф. Драконники вместе со своими пегасами сопровождали Темного в его полете на фоне затянутого тучами неба. Двор за воротами казался пустым. Высоко над ним, словно купол, изгибалась скала. В широкую нишу, в которой была построена крепость, почти не проникал свет. В воздухе стояла приятная прохлада. Под широкой аркой ворот, за которой, по всей видимости, находились конюшни пегасов, стояли двое одетых в белое драконников. Эльфийки смотрели на Элеборна с вызывающим спокойствием, даже не опустили руки на рукояти мечей. Судя по всему, они не считали его опасной угрозой, однако в их взглядах явно читалось, что он не был и желанным гостем.

Коротко поклонившись обеим воительницам, Элеборн подвел Дочь звезд к поилке. Пегас с жадностью пила из большого каменного бассейна рядом с колодцем.

Что делать дальше, эльф толком не знал. Обе воительницы скрылись в конюшнях. Эльф нерешительно осматривал массивный дом, возвышавшийся напротив ворот крепости. Главное здание. Пристройка, поддерживаемая изящными колоннами, скрывала от любопытных взглядов вход. До сих пор никто не вышел, чтобы поприветствовать или вышвырнуть его. Гость окинул взглядом узкие окна, выходившие во двор, и стены, украшенные фресками, отметив про себя, что фрески недостаточно хороши. Слишком блеклые краски. Изображения не похожи на живые. Двору недоставало гармонии. В первую очередь все было призвано служить определенной цели. Попытка сделать форт красивее была весьма и весьма робкой.

– Вам здесь нравится?

Элеборн медленно обернулся. Между белыми колоннами стоял драконник. Нодон. Распущенные серебристо-белые волосы ниспадали на плечи. Одет он был в облегающий камзол такого же покроя, какой носили мастера Белого чертога. Только цвет был другим. До самого стоячего воротничка и каймы с золотистой вышивкой он был полностью карминовым. Даже перевязь и кожа ножен были выдержаны в том же цвете, что и наряд.

– Чем могу служить, Элеборн? – Тон, которым он обратился к нему, совершенно не соответствовал словам. Эльф недвусмысленно давал понять, что служит одному только Темному.

– Я хотел бы видеть Нандалее, – вежливо ответил Элеборн. – Там, откуда я родом, принято, чтобы друзья время от времени навещали друг друга, – добавил он, не удержавшись от колкости.

– А драконники обычно разрывают родственные связи и отказываются от традиций, поскольку теперь существует лишь одно, что может иметь значение в их жизни: воля небесного змея, выбравшего их. Но, как я знаю, вы больше не можете защитить своего дракона… Хотите заполнить пустоту в сердце привязанностью к госпоже Нандалее?

У Элеборна перехватило дыхание. Настолько прямые вопросы были совсем не в духе эльфов. Даже драконников.

– Я не скрываю, что нахожусь в поисках. Если вам и недостает вежливости, то вы с лихвой компенсируете ее проницательностью.

– Поэтому мой наставник жив, несмотря на наличие большого количества врагов.

Элеборн глубоко вздохнул. Неужели этот наглый ублюдок хочет намекнуть, что он и другие драконники Небесного были недостаточно внимательны? Их наставник погиб потому, что девантары вызвали землетрясение и тем самым уничтожили Голубой чертог! Как лучшие клинки Альвенмарка могли это предотвратить? Такую атаку предугадать просто невозможно.

Может быть, этими оскорблениями Нодон хочет спровоцировать его на дуэль? Элеборн прекрасно знал, что говорят о мастере меча. Пусть он и дурак, но ни за что не позволит заставить себя скрестить клинки с Нодоном. Зачем эльф оскорбляет его? Какой прок ему от вызова его на дуэль? Он ведь может просто отослать его прочь. Если только… Неужели Нодон хочет занять место Гонвалона рядом с Нандалее?

– Я пришел не для того, чтобы петь серенады. Не тревожьтесь.

Нодон улыбнулся одними губами.

– Я что, похож на того, кто станет тревожиться из-за такого мужчины, как вы?

Элеборн знал, что одно неверное слово – и он сам даст ему повод для дуэли или выставит себя трусом. Как же он ненавидел столь дурацкие ситуации!

– Нет, поистине, вы не похожи на такого эльфа, благородный Нодон, и поэтому можете спокойно проводить меня к госпоже Нандалее, ни о чем не тревожась, ибо я лишь обыкновенный гость и не представляю опасности.

Нодон едва заметным жестом велел ему следовать за собой. По его виду нельзя было сказать, повеселил или разозлил его исход словесной перепалки. Элеборн готов был ставить на последнее.

Мастер меча провел его по широкому холлу, затем по лестнице и повернул в боковое крыло дворца. В безыскусном коридоре с выкрашенными белым стенами он остановился перед дверью, ничем не отличавшейся от других. Нодон постучал и отступил на шаг назад.

Когда дверь открылась, Элеборну показалось, что он заглянул в прошлое. Может, Нандалее и стала матерью, может, подвергалась тысяче опасностей, но выглядела она в точности так же, как та девушка, с которой он встретился в лесу однажды ночью, когда она вырезала лук из тисовой древесины.

– Элеборн! – Она не бросилась навстречу, чтобы обнять его, но глаза ее засверкали при виде старого друга. – Какой сюрприз… Я… Боюсь, что я не готова принимать гостей.

– Как прежде? – улыбнулся он. – Тем не менее побитые ученики и выпавшие из гнезда птицы всегда могли рассчитывать найти у тебя пристанище. – Эльф помедлил, чувствуя затылком давящий взгляд Нодона, который не спускал с него глаз. Все совсем не так, как было раньше, как бы он ни пытался вернуть прошлое красивыми словами.

Нандалее пригласила его войти, и от эльфа не укрылось то, как она посмотрела на Нодона. Неужели она упрекнула мастера меча в том, что тот пропустил его к ней?

В просто обставленной комнате пахло детьми. Три окна давали достаточно света и воздуха. Под средним стоял большой лакированный сундук с подпрыгивающими дельфинами, который он ей подарил. На единственном столе светил один янтарин, превращенный в абстрактную скульптуру. «Красиво», – подумал он и подошел к большой колыбели, где лежали оба ребенка. Один из них, со светло-карими глазами и короткими, чуть волнистыми волосами, посмотрел на него. Второй спал. При виде второго сердце сжалось от боли. Лицо его было изуродовано шрамами, равно как и вся верхняя половина тела. Левая рука была отрезана почти по самое плечо.

– Их зовут Эмерелль и Мелиандер, – произнесла Нандалее непривычно мягким голосом. – Моя маленькая принцесса вообще не любит спать. – С этими словами она вынула из колыбельки кудрявую девочку, за что была вознаграждена радостным писком. – Зато Мелиандер спит все то время, что бодрствует она, – добавила эльфийка и с нежностью провела рукой по черному пушку на его голове. – Думаю, он собирается с силами.

Элеборн хотел спросить, что случилось с Мелиандером. Видимо, Нандалее прочла этот вопрос на его лице и слегка покачала головой, затем направилась к широкой постели, стоявшей в углу. Изголовье было покрыто резьбой, выполненной скорее добросовестно, нежели умело. Судя по всему, она должна была изображать цветочную лужайку.

– Подарок кобольдов из сада Ядэ, – пояснила Нандалее.

Ее умение прочесть каждую его мысль пугало.

Сняв платье с плеча, она приложила Эмерелль к левой груди.

Элеборн в смущении отвернулся к окну.

– Почему ты так робок? Нет ничего такого в том, чтобы смотреть на меня, пока я кормлю дочь грудью. Там, где я выросла, все женщины делали это на глазах у всего племени.

Эльф откашлялся, продолжая смотреть в окно.

– А там, где вырос я, мне никогда не доводилось видеть женщину с оголенной грудью. – Эльфу вдруг стало крайне неприятно, и он почувствовал, что краснеет.

Нандалее отлично умела смущать его. Это удавалось ей еще во времена учебы в Белом чертоге. Эльф представил себе, как она усмехается ему в спину. Элеборн посмотрел на стену слева от себя. Там висели ее лук и проклятый меч Смертоносный, двуручник с долгой историей, полной трагедий. Никто и никогда не владел этим убийственным клинком так долго, как она.

– Я часто вспоминаю нашу первую ночь, – произнесла Нандалее.

Вот, опять она делает то же самое! Щеки его покраснели еще сильнее. Все было совсем не так, как звучало, когда она говорила об этом. В принципе, его нельзя было назвать неопытным в обращении с дамами, но Нандалее просто не была дамой.

– Ты что, покраснел?

– По пути сюда я слишком долго был на солнце.

Она негромко рассмеялась:

– Ну конечно.

Нужно брать инициативу разговора в свои руки, иначе это будет продолжаться бесконечно.

– Кстати, что стало с твоей маленькой пташкой? Этой дерябой, которую ты нашла в нашу первую ночь.

– Ты имеешь в виду маленького друга, которого я высидела? – Внезапно голос Нандалее стал меланхоличным.

Вспомнив о тех событиях, Элеборн невольно улыбнулся. Да, она действительно высидела яйцо, которое они нашли вместе.

– Ты назвала его Пипом, верно?

– Да, так его и звали, – тихо отозвалась эльфийка.

Краем глаза гость увидел, что Нандалее отняла Эмерелль от груди и поправила платье.

– Он спас мне жизнь, мой Пип. Он привел ко мне Гонвалона, когда я потерялась. – Эльфийка вздохнула. – С тех пор столько всего произошло. Пип давно оставил меня. Нашел себе самочку дерябы и иногда прилетал на мой подоконник вместе со всем своим выводком, чтобы попросить хлебных крошек. Ты помнишь тот кислый хлеб из темной муки, который нам иногда давали?

Элеборн кивнул.

– Пип любил его, особенно когда хлеб становился твердым и рыхлым.

– Пожалуй, в этом он был одинок.

– Прошлой зимой он умер. Я почувствовала. Мир вдруг как будто опустел еще больше. – Она встала с постели и положила Эмерелль обратно в колыбельку. Малышка негромко засопела.

– Почему ты пришел, Элеборн? Это все одиночество?

Тот кивнул. Для нее он был словно открытая книга.

– Это чувство знакомо мне слишком хорошо. Чувство, что нет больше в мире места, куда можно пойти. Нет места, где тебе будут искренне рады. Ты уверен, что хочешь обрести здесь новую родину? Гонвалон мертв, потому что последовал сюда за мной.

– И все же я должен рискнуть. Ты не могла бы замолвить за меня словечко перед Темным?

– Нет! – решительно заявила Нандалее. – Как бы ты мне ни нравился, Элеборн, ты просишь слишком многого.

Резкость, с которой она это произнесла, удивила эльфа. Такого он не ожидал и теперь не знал, что сказать…

– Я не хочу быть ему обязанной.

Гость кивнул, хоть и не понимал, что происходит между ней и Темным. Драконники не могут быть в долгу перед драконами, они просто должны повиноваться им. Отказаться выполнять приказ небесного змея – это нечто немыслимое. Но разве Нандалее не пыталась всегда достичь невозможного?

– Если ты действительно хочешь остаться в саду Ядэ, могу лишь посоветовать пробудить любопытство в Темном. Но подумай как следует, чего именно ты хочешь. Это поразительно мрачное место, хотя и находится посреди раскаленной от солнца пустыни.

– Мое решение твердо. Я хочу остаться здесь. Ты ведь знаешь, я всегда был склонен к тому, чтобы поступать неразумно.

Она улыбнулась:

– Поэтому ты мне всегда и нравился, Элеборн. У тебя должно получиться вызвать любопытство Перворожденного. А еще во всем, что ты делаешь, тебе нужно проявлять уверенность в себе. Лучше всего начать так…