Текст книги "Киберсайд"

2
Ведьма

Молчун не понял, как уснул, и уже проклинал себя, с осторожностью открывая глаза. Гаснущие угольки отбрасывают багровый отсвет на стены, и глазам потребовалось еще несколько секунд, чтобы прийти в себя.

Когда он наконец заметил тварь, каждая мышца его тела напряглась; Джеймс с трудом подавил инстинкт «бей-или-беги».

Ведьма приняла форму юной женщины, не старше двадцати лет. Крупные карие глаза пытливо изучали его из-под темных прядей. Грязное пальто цвета хаки скрывает бóльшую часть фигуры, но стройные ноги свисают с ветхого прилавка, на котором сидит существо. Он не вполне уверен, почему оно не шевелится, поэтому тянется к пистолету, который должен лежать в спальном мешке.

Затем Ведьма заговорила. Каким бы себе ни представлял Джеймс ее голос, он все равно звучит иначе.

– Вау, Молчун, не гони. Не надо резких движений.

Существо наклонило голову набок и улыбнулось.

Сбитый с толку, Джеймс попытался осмыслить происходящее. Существо не напало на него, хотя и имело возможность. Он медленно присел, не прекращая вымерять взглядом расстояние между своим оружием и Ведьмой.

– Я все еще дышу, так что тебе явно что-то от меня нужно, тварь. Что именно?

Вопрос прозвучал прямо и грубо, и он не рассчитывал услышать ответ Ведьмы. Он всего лишь хотел выиграть время. Беглое сканирование внутренних систем показало, что фаервол и защитные программы не тронуты. Молчун поискал другие лакуны, но на поверку выяснилось, что все на своем месте. Его тревога усилилась, когда он снова увидел улыбку на ее лице. Как и у большинства Ведьм, у этой красивая улыбка – мощное средство, с помощью которого можно обезоружить жертву.

– Хороший вопрос. Не знаю, что и сказать. За последнее время ты самый интересный персонаж из тех, что посылали за моей головой.

Она покачала ногами туда-сюда, все еще вальяжно сидя на стойке.

– Хорошее представление ты устроил в баре. Та еще веселуха. Просто взял и вышел! Видел бы ты выражения их лиц.

Ведьма лениво оглядела комнату, но в ней особо нечего разглядывать.

– Так что… не знаю, не знаю… у тебя хватает мозгов, чтобы понять, когда стоит закосить под дурачка, Джеймс.

Существо приподняло бровь.

– Джеймс же, верно? Или лучше Джим?

Прежде чем Джеймс успел ответить, существо посетило вдохновение:

– Я знаю! Буду звать тебя Джимбо!

Ее слова застали Джеймса врасплох, и он тут же перестал тянуться к спальному мешку.

– Нет. Не стоит меня так называть. Слушай, какого черта?..

Он услышал свой голос и похолодел внутри. Он заглотил наживку и уже включился в диалог. Молчун глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки.

– Чего ты хочешь?

Ведьма закатила глаза с особым тщанием ради пущего эффекта.

– Боже, чувак, где же твои хорошие манеры? Мне приятно с тобой познакомиться, Молчун. Я, кстати, Матильда.

Существо подняло обе руки, показывая свою безоружность – по крайней мере, видимую. Одной рукой Ведьма указала на пол, соскользнула со стойки и мягко приземлилась на ноги.

– Я хочу, чтобы ты вспомнил: когда тебе предложили этот контракт, тебе ничего не показалось странным? Ну типа, стремным?

Молчуну не хочется следовать за ходом мыслей Ведьмы, вне зависимости от того, насколько безобидно это звучит, но все-таки кое-что не дает ему покоя с той поры, как он поговорил с Оливером. Он также поднял руки, затем медленно указал на свой нагрудный карман. Существо с одобрением кивнуло, и он большим и указательным пальцем вытащил оттуда мятую пачку сигарет, осторожно достал одну штуку и раскурил ее. Он ломает голову, пытаясь понять, не упустил ли чего, принимая контракт. Становится все более очевидно, что никто из городских его не нанимал; но кому еще есть дело до благополучия этой глуши?

Он начинает с самого простого предположения: местные фермеры добывают ресурсы не просто так, и было бы разумно полагать, что кто-то решил нанять его для защиты своих вложений. Впрочем, чем больше он раздумывает над пеленой тайны, окутывающей контракт, тем более скверно становится у него на душе.

В Киберсайде фермеры тратят свое время, обращая вычислительную мощность в расходные единицы вроде еды, стройматериалов или иных вещей, важных для экономической структуры Системы, – достаточно прямолинейная схема, изначально придуманная для того, чтобы вознаграждать новых пользователей и пионеров первой волны, которые отправились отстраивать цифровой мир. Система ставила на первое место тех, чей труд был тяжелее прочих, и эта модель работала достаточно хорошо до тех пор, пока поселенцы не нахлынули целыми толпами. К сожалению, как и в случаях массовой миграции на протяжении всей истории человечества, высокие идеалы принесли в жертву жадности. По мере того как из-за экологических бедствий уровень жизнеспособности в реальном мире продолжал падать, все большее число людей начали переносить свое сознание в Киберсайд. Когда денежные мешки в конечном счете сдали свои физические тела, они и не думали отказываться от своих активов и влияния. Стоило им подключиться к сети, экономические протоколы Системы пошатнулись. Хакеры навязали феодальную иерархию, и рабочие мигом очутились на социальном дне. Киберсайд мог бы стать новым миром, мечтой во плоти, но скатился к знакомому всем порядку.

Джеймс посмотрел на свою сигарету. Длинный пепельный цилиндр зацепился за обгоревший кончик сигареты. Ведьма так и не отрывает от него взгляда.

Неожиданно Джеймс обнаружил, что его разум занят совсем не Ведьмой, а деталями контракта. Прокручивая данные, он заметил деталь настолько яркую, что поверить не мог, что упустил ее раньше. Маскировка была настолько хорошей, что большинство Молчунов вряд ли обратили бы на нее внимание. Кто-то подделал индексацию контракта таким образом, чтобы все думали, что заказ пришел из Местности 26–5, хотя на самом деле его спустили из одного опасного места в Киберсайде, с которым Джеймс уже был хорошо знаком.

Он произнес с отвращением:

– Вавилон.

И в сердцах щелчком отправил сигарету прочь, во мрак. Ведьма прямо засветилась от счастья и захлопала в ладоши с неторопливой наглостью, отточенной до совершенства.

– Ага. Наконец-то дошло-доехало. Если бы ты не был так охоч до склоки с еще одним монстром, ты бы заметил это гораздо раньше, Джим.

Ведьма даже не думает, что он может ее перебить.

– Слушай, я понимаю. Ты – наемник, который разбирается с багами и сбоями… скажем так, лицом к лицу. Но еще заметно, что у тебя явный комплекс добродетельности. Иначе ты бы не ввязался в ту заварушку в Бейкерсфилде. Черт подери, да ты поперся в такую даль, только чтобы помочь этому гиблому городку! Но ты хотя бы раз задумывался о том, чем ты вообще занимаешься?

Джеймс продолжает слушать Ведьму… Матильду… со все возрастающим беспокойством. С каждым словом, с каждым новым байтом информации она завлекает его все больше и больше. Он слышит свои собственные предостережения, мысленно возвращаясь в салун Хоумстеда, – и не может разорвать свою собственную связь с существом перед ним. Но все, что она говорит, похоже на правду.

Матильда приподняла бровь и вновь очаровательно улыбнулась. Ее глаза проникают глубоко в его душу.

– А теперь главный вопрос, Джеймс. Зачем кому-то скрывать свою личность только для того, чтобы обманом заставить Молчуна убить Ведьму? Мы уже поняли: для того, чтобы усыпить твое доверие, многого не нужно.

Он поймал себя на том, что дергает правой рукой: вновь нервный тик, который, как он думал, давным-давно остался в прошлом.

– Не знаю, может быть, это все дерьмо собачье.

Ведьма ловко приподнимает уже другую бровь.

– Брось, Джеймс, ты так близок к истине. С людьми в округе явно что-то не так.

Молчун попытался перехватить инициативу и указательным пальцем погрозил Ведьме.

– Давай-ка кое-что проясним, «Матильда». Ты – Ведьма. Даже если меня кто-то и подставил, ты все равно вредила местным.

Она печально вздохнула:

– Ладно. Справедливо. Но давай просто забудем об этом на минутку? Если это не я, то какая альтернатива? С чего бы людям еще исчезать?

Он потянулся за другой сигаретой, но в пачке ничего не осталось. Обратив на это внимание, Ведьма залезла к себе в карман и бросила ему свежую пачку «Лаки Страйкс». Молчун впечатлился ее предусмотрительностью: она даже в курсе его любимой марки сигарет, чего вообще-то не должна знать. Ведьма, кажется, наблюдала за ним дольше, чем он подозревал. Он повертел пачку в руках, анализируя код. Не обнаружив никаких троянов, он аккуратно достал одну сигарету и закурил.

– Что ж, если скинуть тебя со счетов – хотя не то чтобы я тебе верю, – альтернатива только одна. Как бы невероятно ни звучало, кто-то хочет твоей смерти совсем по другой причине.

Глубоко вздохнув, он посмотрел на девушку. На этот раз он приподнял бровь. Ухмыльнувшись, она покивала и показала, мол, продолжай.

– Если ты не причастна к исчезновению людей, скорее всего, за этим стоят работорговцы. Крутые, черт возьми, работорговцы, раз не оставляют следов, – он обдумывает сказанное. – И с головой на плечах, раз оставили за собой пыль. Если они хотят убрать тебя, то по-любому из-за того, что ты портишь их игру.

Матильда одобрительно захлопала в ладоши.

– Другое дело! Так держать, дедуля! Соображал, конечно, не ахти как шустро, но я в тебя верила.

Молчун, не моргая, посмотрел на нее.

– Для начала, не называй меня так. И потом, даже если это правда, я не забыл, что ты Ведьма. Тебе не впервой убивать людей. Как я могу тебе довериться? Почему я не должен убить тебя прямо сейчас?

Ее плечи поникли, а в голосе появилось одновременно и возмущение, и разочарование.

– А все так хорошо начиналось. Ты хочешь, чтобы я призналась в очевидном? Да, я убивала людей. Если считать работорговцев за людей. Я вот так не считаю, а если ты их за людей держишь, то тогда да, ты прав. Тупик.

Ведьмы, как и все остальные монстры, созданные во время Транзита, стали одним из заклятых врагов Джеймса в тот момент, когда он избрал путь Молчуна. С тех пор он никогда не колебался, убивая их, но обезоруживающее, веселое поведение этой девушки его озадачило. Джеймс потушил сигарету и протянул ей пачку.

– Не, оставь себе. Я не курю.

С ворчанием Джеймс спрятал пачку в нагрудный карман.

– Хорошо. Давай еще кое-что обговорим. Допустим, я тебе поверил – опять же, не сказать, что верю сейчас – зачем вообще ты мне все это рассказываешь? Кто ты на самом деле? Чего добиваешься?

Матильда прервала зрительный контакт, чтобы выглянуть в потрескавшееся, покрытое пылью окно, и ее радостное выражение лица внезапно стало мрачным.

– В том-то и проблема, чувак. Я не помню, кто я или как я здесь оказалась.

Молчун невозмутимо на нее посмотрел.

– Херня.

Ведьма издала мягкий, невеселый смешок.

– Да я и не жду, что ты поверишь, но ты сам попросил рассказать правду. Я очнулась в этом городе три месяца назад и поняла, что у меня есть… ммм… способности.

Она отвела взгляд от окна и снова посмотрела на него.

– Единственное, что у меня было, – это ожерелье с дурацким логотипом.

Матильда показала ему жетон, висящий у нее на шейной цепочке. Даже при лунном свете, проникающем через грязное окно, Джеймс может сказать, что жетон сделан из титана. Материал без срока годности. В реальном мире он стоил бы очень дорого. Здесь из-за него могут вести войны.

– Дико, я знаю. Когда я… поняла, на что способна, я спряталась. Именно тогда я впервые столкнулась с работорговцами. Кажется, они решили, что одинокая девушка будет легкой добычей.

Она откинулась на спинку стула.

– Это была самооборона, хотя я и знала, какими будут последствия. Времени много не заняло. Вскоре появился первый охотник. Прошло несколько месяцев, и их стало пятеро. Каждый из них не похож на другого, каждый – дороже предыдущего.

Ведьма распахнула пальто, чтобы показать коллекцию ножей, лезвия которых ярко сверкнули в темноте.

– Думаю, ты представляешь, через что мне пришлось пройти и чему я научилась, пока… избавлялась от них.

Джеймс никак не среагировал на блестящий, близкий сердцу арсенал, пристегнутый к внутренней подкладке ее пальто. Но ножи он уже сосчитал.

– У тебя амнезия? Без проблем, так и быть. Допустим, я тебе поверил. Но чего… ты хочешь?

– Джеймс, с этим тоже все сложно. Хочу я две вещи. Во-первых, мне нужно закончить то, что начала. За мной охотились по всему региону. Поэтому я хочу покончить с ублюдочными работорговцами раз и навсегда. Я уже сказала, что ты не похож на остальных, и, по правде говоря, твоя помощь мне бы не помешала.

Молчун все сжимает кулак.

– Конечно, отлично. Ведьма с моральными устоями. А второе что?

Матильда сняла цепочку и бросила ему жетон. Он осторожно дотронулся до холодного гладкого металлического предмета.

– Это единственный ключ к разгадке моего прошлого. Я хочу понять, что произошло, – произнесла Матильда. – Конечно, я могу имитировать индексации, чтобы передвигаться по Киберсайду самостоятельно, но мне очень помог бы тот, кто сам может свободно путешествовать. А ты ведь Молчун. Помоги мне выяснить, что со мной произошло, и я отдам тебе эту штучку. Если ты еще не решил меня прикончить.

Джеймс поднял жетон с пола. Одной только титановой бирки хватило, чтобы возбудить в нем интерес; жетон был довольно большой, почти размером с полицейский значок. Его удивило то, насколько он легок. Но это изумление ничто по сравнению с тем, что он ощутил, когда увидел на обратной стороне «дурацкое лого» и надпись:

«ФОЛЛ УОТЕР ЛЭЙК», СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА

Название компании, которая создала Киберсайд.

Компании, в которой раньше работал Джеймс Рейнольдс.

Лишенный дара речи, Джеймс взглянул на юное лицо Ведьмы, которая как раз пристально его изучала в надежде понять, в курсе ли он, что это значит.

Он резко выдохнул, звук получился чем-то средним между кашлем и хрипом от удара в живот, и бросил ей жетон. Матильда поймала его, не сводя глаз с Джеймса.

– Ну и что, Джеймс? Будем драться, обниматься или какие еще идеи?

Джеймс встал и начал собираться.

– Как ты и сказала, деньги я получу, как только с работой будет покончено, и прежде, чем мы выясним, кто ты такая, нужно кое о чем позаботиться.

На ее лице появилась еще одна пленительная улыбка.

– Вот, значит, как?

Джеймс еще раз проверил, легко ли вынимается пистолет.

– Эти работорговцы сами себя не уберут.

Ведьма улыбнулась еще сильнее.

3
Трафик

В свете утреннего солнца на дороге появилась чудная пара попутчиков. Ведьма, она же Матильда, уверенно шагает по грунтовке. Молчун, он же Джеймс, размеренно следует за ней. Несколько часов назад Джеймс прибыл в Хоумстед, чтобы покончить с этим существом, а теперь он весь в ее распоряжении.

По пути к лагерю работорговцев Молчун пытается собрать детали головоломки воедино. Решение не дается.

Для начала надо разобраться с контрактом по Хоумстеду. От Вавилона добра не жди. Потом еще эта Ведьма. Ладно бы еще было дело в ее характере, но это ее стремление уничтожить работорговцев показалось Джеймсу по меньшей мере странным. Как это существо, которое живет только тем, что систематически убивает других людей, может вообще обладать какими-либо моральными устоями? Еще эта амнезия.

И вдобавок ко всему компания «Фолл Уотер Лэйк» – источник многих воспоминаний о прошлой жизни Джеймса Рейнольдса.

Джеймс методично делает шаг за шагом, пытаясь обмозговать все детали, пока тихий голос наконец не проникает чуть ли не в самое его сознание.

Осознав, что Матильда ведет с ним беседу или, по крайней мере, пытается что-то ему сказать, Джеймс вновь переводит взгляд на дорогу, лежащую перед ними, и думает о делах, что ждут их впереди.

– Что же… я так поняла, болтать ты не любитель.

Джеймс лишь усмехнулся в ответ.

Матильда поворачивается к нему, но все равно продолжает идти задом наперед.

– Нет, это нормально. Вообще нормально. Я понимаю. Ты могучий молчаливый мужик. Логично. Вы, вообще, ребята-наемники, не особо блистали фантазией, когда обозвали себя «Молчунами». Могу себе даже представить, как проходил этот ваш съезд. Стоите такие себе с постными лицами, пытаясь перещеголять друг друга, кто же придумает словцо посуровее.

Джеймс не удостаивает ее взглядом.

– Что тебе нужно?

Матильда вновь улыбается как ребенок. К этому Джеймс уже начал потихоньку привыкать.

– Я к тому, что есть слово гораздо лучше. Ронин. Ну, логично же? Офигеть как логично. Бродяги без хозяина, самураи. Вы реально проморгали этот вариант. «Ронин» звучало бы гораздо лучше.

Джеймс вздохнул, отстегнул фляжку, прикрепленную к поясу, и посмотрел на неумолимый отсчет своих индексационных часов.

– Да, бродить – это часть образа жизни. Чтобы избежать индексации, все Молчуны должны быть скитальцами. Но наше имя – это напоминание о том, что мы должны относиться к делу беспристрастно. Таким образом наши воспоминания останутся в неприкосновенности.

Улыбка исчезла с лица Матильды, она неожиданно посерьезнела.

– В каком смысле «в неприкосновенности»?

Джеймс отмечает, что упоминание о воспоминаниях для нее очень важно. Неудивительно, учитывая положение дел.

– У каждого есть ограниченное хранилище памяти, и когда человек индексируется, часть хранилища заполняется информацией из Местности, в которую они добавились. Молчуны избегают индексации именно потому, что «бродят». Однако все, что мы делаем, заполняет объем памяти. Кончается пространство, и новые воспоминания заменяют старые. Поэтому мы придерживаемся заведенного порядка вещей, рутины. Ограничиваем контакты с другими жителями Киберсайда. Мы замкнуты в себе, потому что не хотим заполнять пространство. За «постными лицами» скрываются воспоминания, которые мы не хотим терять.

Матильда резко остановилась посреди дороги, и Молчуну тоже пришлось замедлить шаг.

– Так что… это за воспоминания, за которые ты так цепляешься?

Джеймс обошел Ведьму стороной и продолжил внимательно следить за дорогой.

– Слушай, мне тоже приятно поболтать, но нам нужно двигаться дальше. Если то, что ты говоришь, правда, нам потребуется некоторое время, чтобы добраться до места, и меня уже беспокоит, сколько времени я потерял здесь впустую. Просто… дай мне собраться с мыслями.

Ведьма догнала Джеймса и зашагала рядом с ним.

– С какими мыслями?

– Транспорт. Я знаю, что тебе не нужно беспокоиться об индексации, но, если все пойдет прахом, я застряну в Хоумстеде.

Матильда кивнула и оглядела окружающую их пустынную местность.

– Ну да. Справедливо. Понимаю. И какие у тебя идеи?

Молчун сделал еще один глоток из фляжки и осмотрел холмы.

– Не знаю. Большинство узлов связи в этом разделе были отключены Системой, и я не особо что видел по пути в Местность 24–6.

Матильду осенило, и она щелкнула пальцами.

– Я знаю! Я проверю поглощенные мною данные. Наверняка от тех ищеек, что отправили за мной, должно было что-то остаться. Может быть, даже что-нибудь полезное.

Джеймс почувствовал, как сжимается его кулак.

– Я не уверен, что это…

Матильда его перебивает:

– Не парься, дедуля. Времени много не займет.

Прежде чем Джеймс успел хоть что-нибудь сказать, глаза Матильды загадочно засветились – именно так Ведьма получила доступ к одной из поглощенных раннее жертв. Пока они болтали о том и о сем, Джеймс на мгновение забыл, с кем разговаривает.

Джеймс ждет, неловко переминаясь с ноги на ногу, пока Ведьма изучает данные, которые видит только она. Полминуты – это целая вечность. Он ощущает тепло восходящего солнца. Наконец Матильда моргает, приходит в себя и осматривается.

– Много я не нашла. Только несколько фургонов да парочка захудалых ферм.

Молчун повесил флягу на место:

– Погоди, повтори еще раз. Ты сказала, «фургонов»?

– Да, но они были не на ходу.

Джеймс махнул рукой.

– Да нет же. Я не к тому веду. Далеко мы от них?

Матильда странно на него посмотрела, но указала на холмик неподалеку от главной дороги.

– Эм, да всего в полутора километрах отсюда. Не хочешь объяснить, что именно… О, мог бы и подождать.

Молчун бодро направился в сторону холма. С каждым шагом он чувствует обратный отсчет индексационных часов.

– Фургонов, может, там и нет, но если повезет, то поблизости должны были остаться дефолтные лошади.

Он слышит, как Ведьма бежит следом за ним.

– Лошади? Что за «лошади»?

– Лошади. В смысле, «что за лошади»? Ну такие, знаешь, четвероногие млекопитающие с длинными мордами.

Матильда помотала головой, отмахиваясь от его вопроса.

– Нет, я имею в виду, зачем там лошади, если Система отключила Сеть фургонов? Система же внедрила обновления в транспортную сетку, и смысла держать их рядом уже нет.

Джеймс уже свернул с главной дороги и был готов рискнуть.

– В первые дни Киберсайда лошадей использовали в качестве запасного варианта, например, для инженеров, чтобы путешествовать во время работы на участках, которые проходили техремонт. Я уверен, что у Системы не было полномочий отключить их все.

Джеймс обратил внимание на странный взгляд, который бросила на него Матильда, но был рад, что вопросов не последовало.

Они молча шли дальше, пока не добрались до стоянки фургонов. Обыскав все вокруг, они так ничего и не нашли и теперь встали на заброшенном постоялом дворе. Матильда от досады пнула ближайший деревянный столб.

– Нечего сказать, Джеймс. Лошадей я здесь не вижу. Надеюсь, у тебя есть запасной план?

Молчун нахмурился – отчасти из-за «Джеймса», а не «Дедули», «Джимбо» или «Джимми», – но решил не возникать на этот счет. Вместо этого он активировал инвентарь в рюкзаке и просматривал меню, пока не нашел вещь, которую давно спрятал в самом дальнем отсеке. Вспомнив, как им пользоваться, Джеймс достал простой, невзрачный свисток. Матильда шагнула к нему навстречу.

– Что это еще такое?

Он потянул спину, размял плечи и позволил себе слегка улыбнуться.

– Правильный инструмент для правильного дела. Давненько я уже этим не пользовался, но, если лошади рядом, они должны услышать.

Он повернулся к Матильде.

– Может, заткнешь уши?

Он поднес свисток к губам, и в неподвижном воздухе долины разнесся громкий пронзительный визг. Матильда вздрогнула и прижала ладони к ушам, изрядно запоздав с реакцией.

– Что за дичь, чувак? Мы же хотим, чтобы они прибежали к нам, а не унеслись прочь.

Молчун в ответ только рассмеялся, запихивая свисток обратно в рюкзак.

– У меня в кои-то веки хорошее предчувствие. – Он прислонился к одному из потрепанных столбов, который заскрипел под его тяжестью. – Доверься мне. Долго ждать не придется.

Матильда потерла уши, как бы между делом намекая на шум, и присоединилась к нему. Тишина длилась целую минуту, пока Матильда, наконец, не спросила:

– Так этот свисток использовали инженеры на ранних стадиях разработки Киберсайда?

Джеймс кивнул, оглядывая горизонт. Матильда придвинулась к нему еще ближе.

– И… откуда он у тебя?

Молчуну такие расспросы не пришлись по душе. Инстинктивно он решил прервать обмен репликами прежде, чем вопросы пойдут один за другим.

– Мы работаем вместе, но мне неприятно распространяться о себе в разговоре с Ведьмой. – Это прозвучало еще хуже, чем должно было, и он понял, что Матильду его слова ранили. Прикрыв глаза, он удивился тому, что слегка сожалеет. – Но… я ценю твое любопытство. Скажем, я кое-что знаю о Киберсайде, у меня были на то свои причины, и это знание поможет нам добраться куда нужно. А для тебя это всего лишь бонусный рабочий навык.

Матильду явно не впечатлили его попытки пойти на попятную, но прежде, чем она успела ответить, их разговор прервало появление трех лошадей. Животные выскочили из-за служебного здания и небрежно вбежали на территорию двора. Довольный тем, что ее внимание переключилось на что-то другое, Джеймс схватил свою сумку и подошел к ближайшему из животных. Бурая кожа была жестка на ощупь. Джеймс медленно погладил животное.

– Видишь, я же говорил.

Матильда уже пошла к двум другим лошадям. Белый жеребец рысью приблизился к ней, а другая кобыла, с темной гривой, блестящей в лучах утреннего солнца, ждала неподалеку. Джеймс затаил дыхание, когда Матильда к ним приблизилась. Жеребец подошел к ней ближе, но кобыла тревожно отошла к краю двора. Косясь на степь позади, она, кажется, была готова в любой момент ускакать.

Медленно, шаг за шагом, Матильда пробралась мимо жеребца. Все ее внимание было сосредоточено на самке. Ведьма пробормотала под нос:

– Полегче, девочка. Ты в порядке. Тебе не о чем беспокоиться. Я о тебе позабочусь.

Матильда подошла к вороной лошади, и та тревожно фыркнула. Протянув руку, Матильда, наконец, дотронулась до туловища животного. Кобыла тут же остановилась. Внезапно успокоившись, лошадь потыкалась мордой в плечо Матильды. Обернувшись, Ведьма лучезарно улыбнулась Джеймсу.

– Она невероятная!

Он не очень хорошо понял, что сейчас произошло, и пробормотал в ответ:

– Ну да. Она такая.

Закрепив свое снаряжение, Джеймс оседлал собственную лошадь. Вместе они вернулись на главную дорогу и продолжили охоту на работорговцев.

* * *

Так как они сэкономили время в пути, Джеймс предложил устроить привал. Они передохнули на первой попавшейся ферме, ища укрытия от полуденного зноя. Как и фургонную станцию, ранчо полностью забросили, теперь оно находится в аварийном состоянии. Когда Джеймс набирал воду из колодца, он задался вопросом, не дело ли это рук работорговцев, которых они преследуют.

Налив воду в корыто, Джеймс присоединился к Матильде в тени крыльца дома. Усевшись, он достал энергетический батончик. Даже не глядя в сторону Матильды, он почувствовал ее пытливый взгляд. Как только он протянул ей закуску, она сразу же ее схватила. Он распаковал еще один батончик, и они оба принялись жевать, молча наблюдая, как лошади жадно пьют воду из корыта. Покончив с едой, Джеймс вновь закурил. Дым заклубился в воздухе, а Матильда тем временем указала на животных.

– Ты мне вот что объясни. Зачем поддерживать их существование? Сам же сказал, что их использовали инженеры в качестве средства передвижения. Какой смысл в еде? Ну типа, разве не все мы просто нули и единицы на серверах?

Молчун вытянул ноги.

– Так и есть. Эти серверы расположены глубоко под землей. К счастью, они находятся далеко от всей этой разрухи, но их все еще нужно поддерживать. Ими управляют автоматизированные дроны, которые следят, чтобы оборудование работало эффективно. Без их кода все полетит в тартарары. Помимо этого, Система установила особые правила, чтобы поддерживать Киберсайд в рабочем состоянии. Не знаю, может быть, еда как-то связана с работой нашего мозга. Человеку приходится следовать определенным правилам и закономерностям, иначе мы не сможем полноценно функционировать в цифровом мире. Так или иначе, Система следует именно этой логике.

Матильда не отрывает взгляда от животных.

– Ответ на отвали. «Это происходит, потому что иначе быть не может». Если бы правила действительно существовали, то почему с работорговцами еще никто не разобрался? Должна же Система с ними покончить.

Джеймс глубоко затянулся, размышляя над словами Ведьмы.

– Иногда люди все равно обходят правила. В конечном счете работорговцы всего лишь корректируют законы трафика под свою собственную выгоду.

Матильда бросила камень в соседнее поле.

– Трафик? Это еще что такое?

Джеймс сделал еще одну затяжку и задумчиво выпустил облако дыма.

– Все «нули и единицы» – это кодировка уникальных характеристик. Все люди – источники данных, которые отправляют в систему постоянные запросы и требования. Это называется «трафик». Чем больше трафика генерируется регионом, тем больше Система выделяет приоритетов и ресурсов для удовлетворения спроса. Таким образом, высокий объем трафика по существу означает больший бюджет для контролирующих его лиц. Больше бюджета – больше влияния.

Матильда скомкала в руке обертку от энергетического батончика.

– Итак, чем больше ты контролируешь трафика, тем богаче становишься. Выходит, кто-то наверху верховодит этим делом.

Он заметил, как быстро она обрабатывает информацию.

– Да, но это еще не все. Если где-то слишком мало активных пользователей, система может принудительно переместить жителей и отключить недостаточно эффективную Местность, чтобы оптимизировать потребление энергии.

Она вытянула шею и посмотрела на него.

– Так ты описываешь структуру, которая раздает награды за то, что у тебя больше всего народу, а если их лидер при этом жулик, то сверху могут просто прикрыть бунты. Какому кретину пришла в голову эта восхитительная идея?

Молчун поднял руки ладонями вверх.

– Погоди. Этот процесс был создан для обеспечения Местностей, которые способствовали благосостоянию их жителей. Справедливые управленцы привлекали бы к себе больше людей и ресурсов. Во всяком случае, идея была такой.

Выражение ее лица подсказало, что нет смысла спорить с изначальными благими намерениями. Спустя миг он подумал, что, возможно, она хотела, чтобы он раскрыл о себе больше информации.

– Но… когда властьимущие поняли, что стоит на кону, это привело к ситуации, известной как Первые Войны за трафик. Конфликт, который запустил эффект домино по всему Киберсайду.

Матильда потеребила обертку от батончика.

– Типа индексации.

Молчун кивнул:

– Этот инструмент создан, чтобы держать людей на территории конкретной Местности и сохранить силовой центр в целости и сохранности. Сделки, потоки денег и контроль пользователей стали делом прибыльным и безжалостным.

Матильда разорвала обертку на части.

– Так на кого же, по-твоему, работают эти работорговцы?

Молчун потер затылок.

– Ну, в самом начале было несколько организаций. Но по мере действий Войн за трафик все свелось к горстке ключевых игроков. На восточном побережье почти все протекает через Метрополис. Здесь же над всем господствует Вавилон. Эти двое постоянно торгуют людьми в своих собственных протекторатах и борются друг с другом за ресурсы.

Матильда долго обдумывала его слова, прежде чем задать следующий вопрос:

– Подожди, если индексация привязывает тебя к региону, как вообще работает «людская кража»?

Джеймс щелчком выбросил сигарету и потянулся за фляжкой.

– Поскольку индексация – это уловка, ставшая частью Системы, всегда есть способы ее избежать. Просто эти способы влекут за собой проблемы.

Джеймс отпил из своей фляжки. Матильда бросила камень в траву.

– Здесь чего-то не хватает. А что они делают, когда забирают тебя?

Джеймс вытер губы.

– Очень неприятный вопрос. Каждый человек входит в Киберсайд со своим собственным хранилищем воспоминаний, но не забывай, что и оно конечно в объеме. Итак, протоколы индексации принимают во внимание тот факт, что более старые воспоминания настроены на удаление. Распределение памяти большинства рабов резко сокращается. У тебя остается ровно столько, чтобы осуществлять запросы на услуги, но о своей предыдущей жизни ты уже ничего не помнишь, будь то в Киберсайде или в реальном мире.